Текст книги "Погребальные костры (СИ)"

Автор книги: Стас Бородин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 27 (всего у книги 31 страниц)

Глава 30

Первое, что я увидел, пробившись на площадь Гарпунщиков, была голова Мордада, насаженная на пику. Бледная, окровавленная, с растрепавшейся косицей и слипшейся в черные сосульки бородой, она плыла над беснующейся толпой, как какой-то жуткий штандарт. Волосы трепещут на ветру, глаза вытаращены, а рот открыт в беззвучном крике.

Кровь загудела у меня в ушах, заглушая вопли зевак. Я почувствовал опьяняющую ярость, вскипающую где-то глубоко внутри огненными пузырьками. Мир вокруг меня закачался, будто бы я сделал хорошую затяжку из трубки набитой черным хашем.

– Пойдемте отсюда, господин, – нищий в драном плаще подхватил меня под руку. – Здесь становится по-настоящему опасно!

Опьяненный кровью немет, в высокой косматой шапке и меховой безрукавке, неожиданно налетел на стоящего перед нами портового грузчика.

– Дис амет, хорке! – рявкнул варвар, и лбом ударил горожанина в лицо. Брызнула кровь, и грузчик покачнулся, отступая назад. Приятели горожанина потянули из-за поясов ножи.

– Ах ты, гнида! – грузчик зажал разбитый нос рукой. Его широкие плечи напряглись, будто бы ожидая нового удара.

Сверкнул клинок, и варвар повалился на землю с перерезанной глоткой.

– Туда тебе и дорога, – прогундосил грузчик.

– Бей, сучих детей! – закричал стоящий рядом торговец рыбой, привычным движением выхватывая из-под засаленного передника длинный нож со сточенным лезвием.

Запахло насилием. Едкий, пьянящий запах, предвещающий мордобой и кровопускание. Неметы заворчали, принюхиваясь. Они знали о насилии куда больше, чем городские драчуны и бандиты.

В ту же секунду, без предупреждения, на толпу зевак обрушился косматый варвар, размахивающий чудовищным дастаргар на длинной стальной рукояти. Тяжелый молот врезался торговцу рыбой прямо в челюсть. Послышался хруст, и во все стороны брызнули выбитые зубы, вперемешку с кусками окровавленной плоти.

Молот описал в воздухе восьмерку и столкнулся с напомаженной головой местного парикмахера. Череп горожанина раскололся как ледяная глыба, разлетевшись фонтаном осколков. Я успел заметить прилипшее к боевому молоту оторванное ухо, прежде чем перепуганная до смерти толпа повлекла нас прочь.

– Отцепись от меня! – рявкнул Файнрир, и я увидел в его руке короткий меч. – Пшел прочь!

Хрипящий варвар повалился на землю, срывая с моего телохранителя потрепанный плащ. Блеснула кольчуга и обух висящего в петле подмышкой боевого топора.

– Нен азахт, хорке! – завыл немет, хватая Файнрира за ноги.

Фирганец ударом ноги впечатал варвара в мостовую, и потащил меня за собой.

Голова у меня все еще кружилась, а ноздри заполнил какой-то едкий алхимический запах. Мне почему-то казалось, что я плыву над землей, а Файнрир держит меня за веревочку, точно мальчишка, собирающийся запустить надутый дымом бычий пузырь. Если он выпустит мою руку, хоть на секунду, я взлечу высоко в небо, подхваченный порывом ветра.

– Проклятье! – Файнрир сграбастал меня точно груду тряпья, и забросил себе на плечо. – С дороги, ублюдки! Прочь с дороги!

Выход с площади оказался закупорен непреодолимым барьером из копошащихся человеческих тел. Перепуганные горожане с остервенением штурмовали живую баррикаду, безжалостно топча упавших, взбираясь по плечам и головам, в отчаянии цепляясь за карнизы и бельевые веревки. Уже через минуту засверкали ножи, послышались крики боли, стоны и проклятья. Остро запахло кровью и страхом.

– Опусти меня на землю, – зашипел я Файнриру на ухо. – Дальше нам не пройти!

Фирганец что-то буркнул, поставил меня на ноги, и потянул траккара из петли подмышкой.

Варвары наступали молча. Ухмыляющиеся лица, ощеренные зубы, облезлые звериные маски глядели на нас со всех сторон. Среди них не было женщин и детей. Это были настоящие воины, а не беженцы, которых мы видели на площади среди повозок.

Осмотревшись по сторонам, я заметил даже нескольких воинов с устрашающими «старцами с именами». Шесть футов острой как бритва стали, сплошь покрытой древними письменами и запекшейся кровью.

– У Мордада не было даже шанса, – пробормотал я, подбирая кружевные манжеты.

Файнрир перебросил траккара из руки в руку, готовясь подороже продать свою жизнь.

– Господин, вы лучше туда поглядите! – фирганец кивнул в сторону скрипучей телеги, медленно ползущей по площади. – Я знал, что наши Абал-Фиаст без боя не сдались!

Неуклюжая шестиколесная повозка, влекомая парой мохнатых быков, оказалась доверху нагружена искалеченными телами. На месте возницы сидели Жены Драуда в грязных заскорузлых повязках, полностью скрывающих татуированные лица.

– Стой здесь, Файнрир, – приказал я, и решительно зашагал к варварам навстречу, на ходу отрывая с рукавов камзола позолоченные пуговицы. – Я знаю, что делать!

Миновало всего несколько ударов сердца, и теперь от толпы меня отделяли лишь считанные футы. Варвары были так близко, что я мог без труда пересчитать заклепки, на помятой кирасе рыжебородого асакара, или бородавки на носу громадного тревера, размахивающего тяжелым дастаргар.

– Стойте! – рявкнул я, вскидывая руку.

Воздух затрещал, точно рвущаяся ткань. Пыль заклубилась над мостовой, вскипая над землей бурым маревом. Манна холодно замерцала, превращаясь в громадный невидимый щит, мгновенно перегородивший запруженную людьми площадь.

Передние ряды атакующих ударились о невидимую стену со всего размаха. Тяжелый дастаргар тревера со звоном отскочил от щита, и со страшной силой врезался визжащему асакару в голову. Послышался резкий скрежет клинков, отскакивающих от невидимой преграды, глухие удары человеческих тел, и крики боли.

Я стоял в нескольких шагах от распластанных в воздухе врагов, бесстрастно глядя на их перекошенные от ярости лица, и на разинутые рты. Кровь гулко ухала у меня в ушах, а с кончиков пальцев рук на землю падали капли тягучей манны.

Прошло всего лишь мгновение, и задние ряды атакующих еще не успели сообразить, отчего произошла неожиданная заминка. Они продолжали напирать с удвоенной силой, безжалостно вдавливая впередистоящих в невидимый глазу щит.

В этот миг мне почему-то представилось, что я маленькая золотая рыбка, глядящая с немым вызовом на прильнувших к аквариуму мальчишек. Злых, невоспитанных мальчишек, задумавших что-то нехорошее.

Откуда-то из задних рядов вылетел стальной дротик, с привязанной к рукоятке волосяной петлей. Он звонко ударил в колдовской щит, кувыркнулся в воздухе и со всего маха вонзился одному из варваров прямо под ключицу. Верзила охнул, закатил глаза и обмяк, уткнувшись лбом в стенку «аквариума».

– Мордад, – пошептал я, глядя, как насаженная на пику голова фирганца разворачивается в мою сторону. Невидящие глаза фирганца уставились на меня с высоты, а разинутый рот скривился в осуждающей ухмылке.

– Бастур, Адаман, Бадрид! – отрубленные головы закружили передо мной, выстраиваясь в ряд, как на параде. – Телемар, Фермор, Табар!

По спине побежали мурашки. Лица мертвецов были спокойными, а Бадрид и Табар даже улыбались!

– Зельды взяли их души в Тин! – Файнрир выпятил грудь, небрежно поигрывая траккара. – Я лишь об одном жалею…

– Успеешь еще, – я оборвал телохранителя на полуслове. – Гляди, кто к нам пожаловал!

Толпа варваров заколыхалась, и отхлынула, освобождая место перед щитом..

Пики с головами фирганцев медленно приближались. Голова Мордада подпрыгивала вверх-вниз, длинная косица хлестала по бледному лицу, а нижняя челюсть безвольно болталась из стороны в сторону.

– Суки Драуда! – зашипел Файнрир. – Нужно бежать отсюда, пока не поздно!

Я оглянулся через плечо. Площадь позади нас опустела. Последний из горожан уже давно скрылся из виду, и лишь пара взъерошенных субъектов, подозрительной наружности, ползала среди изувеченных трупов, выворачивая карманы, и срезая с поясов кошельки.

– Вы не обязаны их защищать, господин! – фирганец скрипнул зубами. – Будь моя воля, я бы и сам пустил их под топор!

Варвары перед щитом молча расступились, пропуская несущих пики женщин. Свирепые воины почтительно прикрывали глаза руками, стараясь не глядеть на обнаженные тела жриц.

– Нет, Файнрир, – сказал я, сбрасывая на землю камзол вместе с рубашкой. – Сегодня мы сражаемся за самих себя!

Фирганец одобрительно заворчал.

– Вот это мне по душе! – на его лице появилась беззаботная улыбка. – Чтобы попасть в Тин нужен всего лишь шаг.

– Успеешь еще, – хмыкнул я, поднимая руки высоко над головой. – Сделать последний шаг никогда не поздно.

Варвары притихли, внимательно разглядывая мои татуировки.

– Малефик, – послышался полувздох – полустон. – Малефик эсу дешт!

Невысокая смуглая жрица остановилась прямо напротив нас. В одной руке она сжимала сверкающий серп на костяной рукоятке, а в другой держала пику. Держала с такой легкостью, будто бы это была тоненькая тростинка.

– Поглядите-ка на нее, – Файнрир прищурился. – Я бы мог в нее даже влюбиться!

Лицо жрицы оказалось юным и миловидным, а глаза ясными и лучистыми. Я поежился, заметив рассеченное пополам левое ухо. Старый багровый шрам, начинался возле челюсти, извилистой дорожкой спускался по крепкой жилистой шее, левой стороне плоской груди и выпирающим ребрам.

Мускулистое плечо и правая сторона лица женщины были забрызганы кровью, капающей сверху. Кровь размыла полосы, нарисованные шелушащееся белой краской, оставив на коже уродливые бесформенные разводы.

– Малефик? – голос у жрицы оказался низкий, почти мужской. – Где же этот пресловутый малефик? Я вижу здесь лишь испуганного мальчишку…

Пика медленно наклонилась, и голова Мордада без малейшего сопротивления прошла сквозь щит.

Слеза Сердца загремела в груди как кузнечный молот, высекая снопы жгучих искр, ослепляя меня и оглушая. Я почувствовал, как от окровавленного древка пики распространяются пульсирующие волны ужаса. Ужаса первобытного, иррационального. Ужаса, пришедшего с самой зари времен, когда наши предки еще ходили в звериных шкурах, и делали кровавые подношения темным богам.

– Пади на колени, малефик, – жрица кротко улыбнулась, делая маленький шаг вперед. – Прими же, о недостойный, милость Драуда!

Щит застонал, прогибаясь. Жрица наклонилась, будто бы борясь с сильным ветром. Ее мускулистые ноги напряглись, отталкиваясь от земли, жилы на шее вздулись как канаты, а изо рта вырвалось маленькое облачко пара.

Пытаясь справиться с сотрясающей тело дрожью, я изо всех сил сжал кулаки. Я должен был выстоять, я должен был раздавить свой страх как поганую гадину, я должен был встретить древнюю магию лицом к лицу!

Рука, сжимающая серп, разорвала барьер. Следом за ней на нашу сторону протиснулась голова, и покрытое кровью правое плечо. Жрица зажала пику подмышкой, небрежным движением сбросила голову Мордада на землю и нанесла резкий удар черным острием.

Боли я не почувствовал. Только сильный толчок в грудь, выбивший из легких остатки воздуха, да неприятный чмокающий звук. Пика затрещала, выгибаясь дугой, и я увидел, как мои ноги отрываются от земли. Лицо жрицы оказалось совсем близко. Горящие глаза, разорванное ухо и жуткая звериная ухмылка.

Файнрир взревел и опустил топор жрице на голову. С отвратительным хрустом траккара расколол женщине лоб, раскрошил зубы, и остановился, вонзившись в левую ключицу. Воительница задрожала всем телом, и спустя мгновение обмякла, увязнув по пояс в колдовском щите.

Вытерев тыльной стороной ладони забрызганные кровью глаза, фирганец отступил назад, опуская траккара.

– Будь я проклят! – зашипел он, едва не опрокинувшись наземь.

Жрица, как ни в чем не бывало, вновь стояла перед нами. Мускулистые плечи опущены, раскрашенная белой краской грудь часто вздымается, а изо рта вылетают облачка белесого пара.

– Берегись! – Рявкнул я, хватаясь за торчащее из груди древко пики. – Она все еще опасна!

Фирганец только отмахнулся, опускаясь на корточки, и внимательно изучая труп крупного рыжебородого мужчины, застрявшего в щите.

– Этот парень давно помер, – Файнрир резко дернул за засаленные курчавые волосы, приподнимая изуродованную голову. – Холодный как камень!

Жены Драуда засвистели в костяные свистки, и толпа варваров пришла в движение, разделяясь на три большие группы. Мечники отделились от копейщиков и легковооруженных воинов, выстраиваясь клином.

Отступив на шаг назад, я с усилием выдернул торчащее из груди острие. Глубокая рана тут же затянулась вязкой маной, смешанной с пузырящейся кровью.

– Выглядит неважно, – Файнрир нахмурился. – Похоже, что пробито легкое. Дышать-то можете?

– Терпимо, – хмыкнул я, сплевывая кровавые ошметки.

Файнрир коротко кивнул и отвернулся. Я увидел, как зашевелились его бледные губы, то ли шепча проклятия, то ли читая молитвы. Расставив ноги пошире, и изо всех сил стиснув траккара, он приготовился встретить любого, кто попытается прорваться сквозь щит на нашу сторону.

Телега, груженная мертвецами, с грохотом опрокинулась. Жены Драуда, в окровавленных повязках на лицах, перевернули ее с такой легкостью, будто бы это была игрушечная коляска.

Мертвые тела посыпались на мостовую, образуя небольшой курган. Размозженные черепа, вспоротые животы, вывернутые конечности с торчащими наружу обломками костей.

– Малефик! – жрица прижалась лицом к колдовскому щиту. Невидимая преграда тут же запотела от ее горячего дыхания. – Ты готов принять милость Драуда?

Приблизившись, я прислонился к щиту лбом, глядя жрице прямо в глаза. Ее зрачки мгновенно расширились, превращаясь в черные бездонные провалы.

– Вижу, что не готов, – она вздрогнула, словно от сильного удара, и поспешно отступила. Ее полные губы брезгливо поджались. – Не готов и не достоин!

Груда трупов на земле закопошилась, точно бледные черви в жестянке рыболова.

Поломанные руки заскребли по мостовой, а пробитые головы с вытаращенными глазами заворочались из стороны в сторону. Это зрелище было просто омерзительно! Я видел такое однажды, но не думал, что придется увидать снова…

Времени на размышления не оставалось. Сделав глубокий вдох, я нырнул сквозь невидимый барьер, точно ловец жемчуга, ныряющий в кишащую акулами бездну.

Жрица удивленно вскрикнула, когда мои руки обвились вокруг ее стана. Изо всех сил прижав горячее тело к своей груди, я отступил назад, увлекая ее сквозь волшебный щит.

– Малефик! – жрица зашипела мне на ухо, сжимая в объятиях, словно страстная любовница. – А ты не такой уж и трус, каким сразу показался!

Несмотря на небольшой рост, сила у нее была просто не человеческая! Горячие пальцы впились мне в горло точно стальные прутья, обнаженные ноги тисками сжали поясницу, а оскаленные зубы громко лязгнули в дюйме от лица, едва не лишив меня носа.

Поймав покрытую белой краской косицу, я намотал ее на левую руку, и изо всех сил потянул назад. Тело жрицы напряглось, выгибаясь дугой. Каждый мускул его затрещал, вздуваясь от напряжения тугими узлами под смуглой татуированной кожей. Острые ногти заскребли по моему горлу, оставляя на нем глубокие кровоточащие борозды.

– Мааалефииик! – завыла жрица, обдав меня смрадным дыханием. – Будь тыыыы проооклят!

Ее затылок коснулся твердых как камень ягодиц, громко хрустнул позвоночник, и жрица обмякла.

Задыхаясь, я рухнул наземь, все еще крепко сжимая в объятиях безжизненное тело. Плоть женщины мгновенно стала скользкой и холодной, точно замшелый речной камень.

– Господин! – Файнрир ухватил меня за плечо и потянул к себе. – Она опять сбежала!

Отстранившись, я увидел, что сжимаю в объятиях труп варвара с разбитым черепом. Мутные вытаращенные глаза пялятся в небо, а из безвольно разинутого рта смердит как из выгребной ямы.

– Еще один мертвец! – я поспешно отпихнул тело от себя и попытался подняться на ноги. – Куда же она подевалась?

Фирганец безразлично ткнул большим пальцем куда-то себе за плечо.

– Сбежала и все, – выглядел Файнрир каким-то потерянным. – Еще не поздно дать деру, господин. Пока они не прочухались…

Но бежать уже было поздно. Толпа ревущих мертвецов обрушилась на невидимый щит, и в считанные мгновения разодрала его в клочья. Файнрир стремительно развернулся, сшибая ударом траккара сразу двоих атакующих. Ударом ноги он отшвырнул третьего, обухом топора размозжил затылок четвертому, и через миг исчез, скрытый от меня валом из голых раскрашенных спин.

– Малефик! – Жены Драуда приближались не спеша, шагая в ногу, и небрежно поигрывая запятнанными кровью серпами.

Не поднимаясь с колен, я поднял руки, и протянул через площадь нити манны, зацепив их за колонны здания биржи, на противоположной стороне. Манна тихонько загудела, подчиняясь моей воле.

– Видят боги, я этого не хотел! Вы сами не оставили мне выбора!

Мои указательные пальцы дрогнули, и Жены Драуда попадали на землю, теряя конечности и роняя серпы. Убивать было так легко, даже слишком легко!

Набрав полные легкие воздуха, я зажмурился, приготовившись встретить чудовищный вал боли и ненависти. Приготовился встретить чужую смерть как свою собственную!

Секунда проходила за секундой, но ничего не происходило. Никакой боли, никаких воплей и проклятий. Я удивленно уставился на собственные руки. Что случилось? Неужели все это мне просто привиделось?

Колонны на здании биржи неожиданно подломились, и все нелепое помпезное сооружение затряслось, словно припадочное. Вниз посыпались декоративные башенки, куски черепицы и капителей. По каменной стене зазмеились трещины, а с площади уже неслись вопли разбегающихся в панике варваров.

Гранитный фасад рухнул на головы неметов, вздымая клубы каменной пыли. Мраморная голова, отколовшаяся от уродливой статуи, разнесла в дребезги витрину алхимической лавки и с жутким грохотом исчезла в хороводе фиолетовых искр. От запаха какой-то кислятины тут же запершило в горле, а на глаза навернулись слезы.

– Ложись! – Файнрир, в драной кольчуге и с окровавленным траккара в кулаке, навалился на меня сверху. – Сейчас кааак рванет!

От страшного грохота заложило уши, а зубы заныли и застучали в такт трясущейся мостовой.

Крыша алхимической лавки раскололась надвое, разверзшись пастью разъяренного дракона. Огненный столб взметнулся до самых небес, точно меч, пронзая висящие над городом облака.

– Зонтракийское пламя! – выдохнул я, заслоняя лицо от нестерпимого жара.

Спустя мгновение послышался приглушенный раскатистый рык, из подвальных окошек вырвались ослепительные крутящиеся протуберанцы, и лавка взорвалась, выворачиваясь наизнанку, словно чудовищный огненный цветок!

Мостовая вспучилась, расползаясь прямо у нас под ногами. Тугой порыв ветра швырнул каменные обломки и брызжущие искрами дымящиеся головни. Я попытался было закрыться щитом из манны, однако нити одна за другой лопались, превращаясь в облачка летучего пепла.

– Я сейчас! – Файнрир подхватил с земли обугленный щит и кольчужным рукавом сбил с него язычки пламени. – Попробуем по старинке!

С небес посыпались камни и обломки мебели. Я увидел, как одному варвару размозжило голову мраморной рукой, оторванной от статуи, а другого, пронзило насквозь позолоченным канделябром.

Со страшным грохотом в землю врезался старомодный дубовый шкаф. От удара резные дверцы слетели с петель, и во все стороны брызнуло смертоносное столовое серебро.

– Как при осаде Битбри, – закричал Файнрир мне на ухо. – Тамошние горожане так же пуляли в нас, чем только ни попадя!

С веселым звоном по брусчатке поскакал покореженный ночной горшок, а следом за ним пролился настоящий дождь из медных монет.

– Вот так потеха! – фирганец оттолкнулся от земли, и поднялся на ноги. – Давненько я так не веселился!

Здания с северной стороны площади почти полностью исчезли, открывая вид на гавань и порт, далеко внизу. Зияющие рваными дырами крыши складов виднелись сквозь клубы черного едкого дыма, а сквозь выбитые окна уцелевших строений высовывались зеленоватые языки алхимического пламени.

Все обозримое пространство вокруг нас оказалось завалено трупами и мусором. Кое-где все еще копошились раненные. Некоторые из них поднимали трясущиеся руки, пытаясь привлечь к себе внимание, однако помощи ждать было неоткуда.

В десятке шагов от нас несколько окровавленных варваров в дымящихся одеяниях тщетно пытались приподнять толстенную обугленную балку, придавившую к земле их товарища. Бедолага тихонько скулил, ошарашено глядя на перебитые в коленях ноги.

– Сейчас я им подсоблю! – Файнрир перехватил топор поудобней, и решительным шагом направился к оборванцам.

Увидав приближающегося фирганца, варвары попятились, оглядываясь по сторонам, в поисках брошенного оружия. Файнрир подцепил сапогом покореженный погнутый меч, и резким толчком швырнул его к ногам противников.

– Ну, кто хочет испытать удачу?

Неметы не пожелали принять вызов. Бросив последний взгляд на раненного товарища, они осыпали фирганца градом ругательств и бросились наутек.

– Вот так всегда, – Файнрир сплюнул. – Как рубить головы безоружным, так отбоя нет…

Топор резко опустился, и надрывный хрип раненного тут же оборвался.

Опираясь на обломок копья, я с трудом поднялся на ноги. Голова все еще кружилась, ноги подкашивались, по горлу будто бы прошлись напильником, однако обычной дурноты, сопровождающей использование такого количества манны, не было.

– Поглядите, господин, а наша подружка все еще жива, – фыркнул Файнрир указывая куда-то окровавленным траккара.

Жрица, перемазанная с головы до ног сажей, неуклюже ковыляла между развалин. Все ее тело было сплошь покрыто глубокими кровоточащими порезами, а на месте правой руки торчала уродливая грязная культя.

– Крепкая сучка! – фирганец шмыгнул носом. – Вы только поглядите, сколько стекляшек из нее торчит. Хватит чтобы выложить мозаику для кафедрального собора!

Женщина проковыляла мимо, не удостоив нас даже взглядом. Лицо у нее было какое-то отстраненное, бездумное. Будто бы она была и не человеком вовсе, а бездушной куклой-марионеткой, которой кто-то управляет, дергая за невидимые нити.

– Сейчас я ее успокою, – фирганец осклабился. – В Аннувире, поди, вертел для нее давно стынет!

Ухватив фирганца за рукав кольчуги, я удержал его на месте.

– Нужно найти голову Мордада, – пробормотал я. – Мы с тобой перед ним в долгу. Он заслуживает подобающего погребения…

Файнрир поглядел на меня как на безумца. Сунув траккара подмышку, он кивнул на грязные босые ноги, торчащие из груды обломков.

– Все они заслуживают подобающего погребения. Но никто его не получит.

Сжав древко копья ледяными пальцами, я стиснул зубы. Фирганец был прав. Каждый, погибший на этой войне, был ли он моим другом, или безымянным врагом, заслуживал почестей и своего персонального погребального костра.

Глядя по сторонам, я почему-то не заметил роя зельдов, уносящих души павших воинов в Тин. Не заметил вообще никаких божеств. Похоже, что Драуду как и Орваду, было наплевать на своих почитателей…

Бормоча обрывки молитв, я зажмурился, ожидая хоть какого-нибудь послания, хоть какого-нибудь откровения, однако боги молчали. Лишь треск огня, свист ветра, да отдаленный звон струн, будто бы невидимый менестрель играет на лютне.

– Ты это слышишь? – я повернулся к Файнриру. – Какая-то музыка!

– Должно быть ветряная флейта, – фирганец пожал плечами. – Их теперь модно вывешивать на окнах и балконах.

Перебор серебряных струн становился все громче, мелодия становилась все сложнее, сплетаясь в звенящие кружева настольно прекрасные и совершенные, что у меня даже мурашки побежали по коже.

– Нет, дружище, – прошептал я. – Это не ветер, это какая-то магия!

Не успело последнее слово слететь с моих губ, как воздух между нами и развалинами задрожал, и пошел рябью, словно незримый бархатный занавес.

– Маркус Гримм, – от этих двух слов повеяло холодом, точно из подземного ледника. – Вы не перестаете нас удивлять!

Три исполинские фигуры, в плащах до земли и широкополых войлочных шляпах, появились, словно из ниоткуда. Иней медленно таял на крепких дорожных башмаках и наконечниках тяжелых посохов-копий.

Зонтракийские маги глядели на нас сверху вниз, как на каких-то диковинных букашек. Букашек любопытных, но довольно опасных. Букашек, которых на всякий случай все же стоит раздавить сапогом.

Бехенон, Дамхат и Туатар – сыновья мага Телариса, внуки Отца Великанов. Я знал, что рано или поздно они к нам пожалуют, так что их эффектное появление не произвело на меня особого впечатления.

– Наконец-то! – сказал я, отбрасывая в сторону древко копья. Перед зонтракийцами нельзя было выказывать слабости. – Что-то вы не слишком спешили.

– Мы всегда были поблизости, – из-под полей шляпы послышался смешок. – Наблюдали со стороны.

Манна между мной и магами задрожала, будто бы сминаемая невидимыми пальцами. Зонтракийцы подбирались осторожно, проверяя, как я отреагирую, проверяя, сколько сил у меня осталось.

Я почувствовал горячее дыхание Бехенона. Точно смола, кипящая в котле на медленном огне. Такая чудовищная сила, темная, первобытная, как у самого Отца Великанов!

Дамхат хрустнул пальцами, разминая ладонь. Это он убил Корна, я это чувствовал. Копье в руке мага было напоено смертью. Оно сочилось ядом и жаждой крови. Оно не было живым, как мой Ивинен, просто оно было продолжением руки зонтракийца, частью его души, пропитанной злобой и ненавистью.

У Туатара под потертым плащом притаилась лютня. Это ее я слышал. Какое поразительное мастерство! Какая совершенная иллюзия, сотканная из реальности и магии. Трудно было даже представить, на что еще способны эти ловкие пальцы, скользящие по серебряным струнам!

– Удивительно, – Дамхат опустил копье острием вниз. – Но он стал гораздо сильнее с нашей последней встречи.

Острие копья прочертило в грязи замысловатую загогулину, похожую на литеру из какого-то незнакомого мне алфавита.

– Я больше не вижу в нем слабости, – кивнул Туатар. – Очень интересно!

Ледяной кулак обрушился на меня без предупреждения. Удар был такой силы, что мой щит прогнулся и затрещал, будто бы он был сделан из простого дерева, а не соткан из чистой манны. Вновь зазвенели убаюкивающие струны, и я, чтобы не поддаться наваждению, воткнул два пальца в зияющую на груди рану. Яркая вспышка боли привела меня в чувства не хуже ведра ледяной воды.

– Достаточно сильный, – мастер Бехенон запустил руку в широкий рукав и достал из него лист пергамента, сложенный вчетверо. Лицо у мага было мрачное и жесткое, а кривая ухмылка не предвещала ничего хорошего.

– Что это там? – я сделал вид, что мне совершенно безразлично, что у чародея в руке. – Завещание?

Маг осклабился, обнажая черные подпиленные зубы.

– Приказ о вашем помиловании, – зонтракиец ударил древком копья о мостовую. – Он ваш, если вы присягнете на верность его величеству королю Гойо.

– Это просто бумажка, – щит передо мной задрожал от новых чудовищных ударов. – Король Гойо не может меня судить.

– Еще как может, – маг понизил голос. – И вы это знаете…

Вздымая снопы искр, на горящем здании обрушилась крыша. Столб черного дыма заслонил красный солнечный диск, превращая день в багровые сумерки.

– Гойо использует вас, – сказал я. – И вы это знаете.

– Знаем, – маг узмыльнулся. – Гойо мерзкий предатель, которому даже кучку дерьма нельзя доверить на сохранение!

Маги согласно закивали.

– Тогда почему же вы ему служите? – я удивленно уставился на смятый бумажный прямоугольник, покатившийся по мостовой.

– Ну нет, это он нам служит, – Дамхат заскреб копьем по булыжникам, рисуя новую замысловатую фигуру. – Ведь это он, а никто другой, помог нам избавиться от старого короля. Ведь это он, по нашему велению, истребил наших беспокойных соседей.

Лицо у Дамхата было злое и надменное. Я и сам не доверил бы ему даже кучку дерьма.

– Расскажите поподробнее, – попросил я. – Ведь вам все равно нечего терять.

Магические атаки внезапно прекратились, сменившись убаюкивающим звоном струн. Вероятно, зонтракийцы решили попробовать другую тактику.

– Вы оказали нам неоценимую услугу, мастер Гримм, – Бехенон отвесил шутливый поклон. – И я с удовольствием удовлетворю ваше любопытство.

Неожиданно загудел колокол на храме Орвада, и тут же, словно отвечая на его зов, зазвенели многочисленные колокольчики пожарных бригад. На площади появились повозки, груженные баками с водой и длинными раздвижными лестницами.

– Времени у нас мало, – маг поморщился, откидывая полу плаща, и демонстрируя мне кольчугу в комплекте со стальными поножами. – Времени всегда не хватает.

Туатар и Дамхат недовольно заворчали. Я увидел, как напряглись их смуглые лица, вздулись жилы на их шеях, а по щекам покатились крупные капли пота. Удары колоколов стали какими-то тягучими и фальшивыми, а мчащие по площади пожарные повозки остановились, словно завязнув в густой патоке.

Бехенон удовлетворенно кивнул, увидав мое удивление. Его плечи слегка расслабились, а лицо смягчилось.

– Мы знали, что от миносцев нужно ожидать удара в спину. Сами знаете, предательство и интриги у них в крови, – зонтракиец кивнул на военный корабль, перегородивший вход в гавань. – Они любому наступят на горло, стоит только проявить хоть малейшую слабость.

– Чья бы корова мычала! – фыркнул Файнрир.

Маг не обратил на слова моего телохранителя ни малейшего внимания.

– Принц Гойо пообещал нам прикончить Отца Великанов, если мы поможем ему разобраться с братьями-принцами, – маг ухмыльнулся. – Наследник Донато оказался довольно легкой добычей, и нам без особого труда удалось найти подходящего козла отпущения…

– Мастера Маркабрю? – спросил я, стараясь глядеть зонтракийцу в глаза.

– Да, – маг ловко перебросил тяжелое копье из руки в руку. – Но кто же мог предположить, что по следам убийцы отправится сам Маркус Гримм!

– Мы не устояли перед таким соблазном, и мы сглупили, оставив вас в живых, – Дамхат поморщился. – Это была большая ошибка.

– Или большая удача, – закивал Бехенон. – Мино тут же объявило войну Зонтраку, и мы одним махом разрубили узлы, на распутывание которых могли уйти долгие годы!

Я вспомнил печальное лицо мастера Иовера, улыбчивого мальчишку с волшебным голосом и меня едва не стошнило. Похоже, что и я сам был ручной зверушкой зонтракийцев, послушно танцующей под их дудку.

– Если бы нам было известно, что принц Гойо знает о нашем серебре, то мы бы разыграли карты совсем по-другому, – острые зубы мага ощерились в хищной ухмылке. – Вы ведь играете в клатчи, мастер Гримм?

Манна вновь вскипела между мной и чародеями, превращаясь в лес невидимых копий и клинков. В воздухе вновь запахло насилием.

– И какую же партию теперь вы намерены разыграть? – я покачнулся от неожиданного напора темной манны. – Какое место занимаю я на вашей доске?

Маги вновь переглянулись.

– Вы стоите в самом первом ряду, мастер Гримм. Вы Трезубец и Скипетр, если вам так угодно.

Я усмехнулся, пытаясь скрыть нервную дрожь, предшествующую схватке. Страха практически не было, только страшное напряжение, от которого мышцы сводит узлами, да голова идет кругом.