Текст книги "Задание"
Автор книги: Станислав Родионов
Жанры:
Детская проза
,сообщить о нарушении
Текущая страница: 14 (всего у книги 14 страниц)
35
А в понедельник на город бросилась разъяренная непогода; теперь эти циклоны, казалось, вызывала сама метеослужба, научившись вычислять их с поразительной точностью. Холодный почти горизонтальный дождь хлестал по вроде бы еще не остывшим домам. Среди капель нет-нет да и шмыгнет белесым следом крупная градинка, отскочит от асфальта и пропадет в луже.
Леденцов вошел в райотдел, отряхнул куртку и направился к Петельникову. Предстоял неспокойный разговор, который капитан обещал по телефону Людмиле Николаевне, но тогда, в пятницу, Леденцов улизнул вместе с ребятами.
Перед дверью он замешкался, будто его попридержала нехорошая сила. Верно, нехорошая, коли к другу не пускает. И все из-за этой любви, в которой Леденцов понимал теперь еще меньше, чем до знакомства с Иркой.
Допустим, он хотел жениться по служебному долгу, по своей доброте, из-за жалости… Говорят, что этого еще мало, нужно чувство. Какое? Да разве долг, жалость и доброта не перевесят любое чувство; разве они тоже не чувства? Или людям подавай страсти без ума и без долга? Когда стреляются сами и стреляют любимых, когда ради любимых бросают детей и стариков, совершают безумства и безрассудства?.. И Леденцов подумал, что поэты и песенники, романисты и драматурги и еще обнявшиеся парочки в общественном транспорте опошлили истинную любовь, превратив ее во вседозволенную дурь. У них выходило, что любовь – это такое состояние, когда интеллект полностью отключен. Дай бог, вернее, не дай бог, чтобы интеллект отключился. Без него человек не человек, без него человек есть волк вроде Мочина или Паши-гундосого. Между прочим, они, Мочин и Гундосый, были способны на страсть и никогда – на долг или на жалость.
Леденцов вошел в кабинет:
– Товарищ капитан, разрешите доложить…
– Женишься? – перебил Петельников.
– Женюсь.
Капитан, всегда легкий, громоздко встал из-за стола.
– На Ирке?
– На ней.
– Почему?
– Потому что целовались, товарищ капитан.
Петельников улыбнулся какой-то пиратской улыбкой, скривившей его четкое лицо. И повторил, будто не слышал предыдущего ответа:
– Почему?
– Потому что обещал.
– А зачем обещал?
– Потому что пожалел. Товарищ капитан, разрешите доложить…
Но Петельников прошелся по кабинету так резко, что Леденцов, не кончив начатой мысли, на всякий случай посторонился. Его вдруг одолела нехорошая мысль: он объяснял свой шаг знакомым, приятелям и сослуживцам. А надо ли объяснять другу? Не для того ли и существуют старшие друзья, чтобы им ничего не объяснять? Впрочем, объяснял же он маме, самому близкому другу…
– Ты что же, будешь жениться на всех, кого пожалеешь?
– Так сильно я пожалел впервые, товарищ капитан.
– Разве нельзя эту жалость выразить в другой форме?
– Она решила, что я за ней ухаживал в оперативных целях.
– Скажи правду: увивался, мол, не по службе, а из жалости.
– Словам она не поверит.
– Женишься, чтобы ее убедить?
– Если Ирка разуверится в милиции, то она уже никому не поверит.
Сперва зазвонил один телефон, потом второй. Петельников было ринулся к ним, но передумал и отошел от стола подальше Аппараты звонили как оглашенные: девять часов, понедельник, разбор многих не очень сложных происшествий, скопившихся за два выходных дня, отложили на это утро. Наверное, звонил телефон и в кабинетике Леденцова.
– Товарищ капитан, – перекричал он трескотню, – разрешите доложить…
– А ты подумал вот над чем, – заговорил Петельников, стоило телефонам утихнуть. – Обирание пьяных, хищение деталей с автомашин, приданое с крадеными вещами и еще неизвестно что… Может возникнуть вопрос о привлечении ее с ребятами к уголовной ответственности. Неплохая картинка… Кто эта юная преступница? Это жена оперуполномоченного уголовного розыска лейтенанта Леденцова.
– Я пойду к начальнику Управления, к прокурору…
– Но ведь это фиктивный брак.
– Люди фиктивно женятся ради денег, прописки, жилплощади… Так почему бы не жениться ради судьбы человека?
Эмоциям Петельников не поддавался. Но лейтенант задевал не чувства, а разум; говорил убедительно и гладко, будто отвечал по конспекту Видимо, убежденность делает человека оратором. Или демагогом. Но Леденцов не только говорил, но и делал. Он, в сущности, рисковал своей жизнью. Вернее, судьбой.
– Товарищ капитан, разрешите доложить…
– Погоди ты! На судьбы людей мы должны влиять своей оперативной работой, а не личными жертвами.
– Когда вы полезли под пули Гундосого, вы чем жертвовали?
– Я это делал ради оперативной задачи!
– А я подумал, что ради той девочки и ее матери, – чуть не потупил глаза Леденцов.
Петельников не поддавался эмоциям, но, как и все умные люди, поддавался логике. Впрочем, логика была и у него, как у всякого умного человека.
– Товарищ капитан, разрешите доложить…
– А любовь?
– Вы же сами говорили, что любовь – это лишь повод.
– Все-таки он нужен!
– Мы же целовались, товарищ капитан, – улыбнулся Леденцов.
Петельников подошел к нему вплотную, на расстояние одного дыхания, и посмотрел в лицо своим пронизывающим взглядом, как бы испытывая. Леденцов выдержал – лишь слегка вспотел его лоб. Впрочем, это могли быть дождевые брызги, потому что на город налетел циклон. Тогда капитан положил ему руку на плечо и сказал вдруг странным, почти осипшим голосом:
– Боря, она же будет тебя колошматить…
– Сперва потерплю, а затем перевоспитаю. – И Леденцов добавил почти таким же, тихим и осипшим голосом: – Вадим Александрович, но она мне отказала.
– Ирка-губа не хочет идти замуж за оперуполномоченного, лейтенанта милиции? – обиделся Петельников.
– Вернее, отложила на год.
– И правильно сделала. – Капитан облегченно сбросил руку с его плеча и вернулся за стол.
– Докладывай, что там…
– Товарищ капитан, ваше задание выполнено: Шатра больше нет…
