Текст книги "Ведьмак с Марса 6 (СИ)"

Автор книги: Станислав Кемпф

Соавторы: Тансар Любимов
сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 15 страниц)

– А какая перегрузка максимально допустима? – спросил я.

– Зависит от условий, – ответил доктор. – Юрий Гагарин выдержал 12 g. Современному космонавту достаточно 8 g, чтобы пройти отбор. Но вы подростки, поэтому с вами мы будем начинать постепенно, наращивая по мере прохождения испытаний, от 3 g и выше, но не более 6 g.

После лекции нас провели в зал с центрифугой. Она произвела на всех большое впечатление, особенно нас поразило то, как бесшумно вращалась эта махина. Только шелест ветра был слышен в зале, но никакого гула и тем более лязга или грохота.

Испытуемых вызывали по списку. Я оказался в числе последних и мог наблюдать за тем, как проходят испытание мои однокашники. В центрифугу садились по двое, затем она раскручивалась, и доктор давал команду нажимать кнопку, как только загорится лампочка сбоку. Так проверялась не только реакция, но и периферийное зрение, которое снижалось под перегрузкой.

– Я выдержал 4g, – похвастался кто-то.

– Слабак! Я пять выдержал!

Наконец подошла моя очередь. Облепленный датчиками, я лёг в кресло, выслушал уже наизусть выученное напутствие от доктора, который рассказал мне то же, что и остальным – что на меня будет давить перегрузка с градиентом в 0,1 g/c, что мне нужно будет нажимать кнопку, как только я увижу сбоку вспышку, ворота закрылись, и я ощутил, что лечу по прямой.

Мигнула лампочка, я мгновенно прижал кнопку.

– Отличная реакция, – похвалил меня доктор.

На грудь постепенно давила всё возрастающая тяжесть. Становилось труднее дышать, зашумело в ушах, потемнело в глазах, закружилась голова…

– Скажите, как только станет тяжело переносить перегрузку, – велел доктор.

– Терпимо, – ответил я, – продолжаем.

Тело сжалось, словно пытаясь удержаться само в себе, я стиснул челюсти, дыхание начало сбиваться…

– 6g, – предупредил доктор. – Больше не имею права, останавливаем испытание.

Я был доволен. Я снова стал первым.

Мне шестнадцать. Церемония чествования выпускников Академии. Студенты поздравляют меня, президента студсовета, Юлия Рюрика, и стоящую рядом со мной вице-президента, Чарити Кроу, дочь премьер-министра Лоуренса Кроу. Я только что объявил о нашей помолвке. Учёба окончена, «Ковчег» готов к старту, мы записаны в его экипаж. Звёзды становятся ближе…

Катастрофа. Раненый, повреждённый, ничего не понимающий Прима натыкается на тело молодого колониста и жадно поглощает его воспоминания, очарованный буйством человеческих эмоций. Красота Чарити, влюблённость, первый секс, страсть к звёздам, гордость за род, привязанность к семье – всё то, что составляло личность Юлия Рюрика. Всё то, что сформировало полноценный симбиоз, спаивая две личности в одну, человека с частицами стангера и стангера в облике электронного «Палача»…

Лес густо порос кустарником, пронизанным звериными тропами. Я иду по тропе, готовый к любой неожиданности, но враг всё равно застигает меня врасплох – я не ждал увидеть в хорошо знакомом лесу гигантского скорпиона, выскочившего на меня из зелёного сумрака. Щёлкая клешнями, он набросился на меня, и мне потребовались все мои силы, умения и навыки, чтобы противостоять ему на равных. Но страх и отчаяние исподволь вкрадываются в моё сердце…

Я начал проигрывать животной ярости скорпиона, его смертоносным атакам, отступать и пятиться, пока не услышал в своём сознании голоса отца и деда:

– Будь спокоен, собран, ведь ты Рюрик, будущее человечества, ты тот, кто покорит звезды.

Это помогло мне сосредоточиться на поединке и отбросить страх. Скорпион всё так же яростно бросался на меня, но теперь его атаки не достигали цели, а я изловчился и отрубил кончик его хвоста со смертоносным жалом, потом разрубил клешню, и наконец одним ударом рассёк его голову. Но когда хитиновая броня раскололась, в прорехе я увидел половину собственного лица…

– Сопротивление бесполезно, я всё равно тебя поглощу! – прохрипела моя тёмная сторона. – Сдавайся, Ведьмак! Ты слишком слаб и ничтожен, чтобы бороться!

– Возможно, – ответил я, пробивая голову насквозь.

Рядом в зарослях защёлкали клешни ещё одного скорпиона.

– Но я сражаюсь не один.

Глава 22

Здесь, на краю Солнечной системы, не было ничего, кроме космической пыли и далекого света звезды. Где-то вдалеке во тьме космоса по своей орбите двигался Плутон, и только странная аномалия в привычных орбитах позволяла предсказать появление тут другого объекта, которым был «Ковчег». Его появление сопровождалось импульсом варп-прыжка, который позволил засечь прибытие корабля, а совершенная современная техника отыскала сам «Ковчег», сделав его героем новостей на долгие недели и месяцы.

Четыре яркие точки подлетели к «Ковчегу», но корабль поколений, захваченный инопланетной расой стангеров, молчал. Мобильные доспехи не переглядывались, как люди, будучи объединенными в единое сознание, но такая реакция, точнее её отсутствие, и настораживала, и шла вразрез с задачей «отвлечь внимание на себя».

Сознание Кассиана Комарова приняло решение, но, поскольку сейчас его разум был чист от воздействия стимуляторов, пришлось поднапрячься, чтобы выдать достойную провокацию.

– Ну ты тварь, говно собачье, иди сюда… я тебя уже трахнул ядеркой в зад, и тебе так понравилось, что ты решил воскреснуть и получить ещё⁈

Объединённое сознание Маршала и Ведьмы буквально чувствовало мёртвую тишину, которая повисла в эфире. Не хватало только звуков сверчков и фейспалмов невольных слушателей из Департамента.

– Не сработало? – нарушил неловкое молчание Маршал.

Но тут связанный дуэт двух пилотов ощутил импульс ярости, который обрушился на них как ментальный цунами, грозя поглотить их волю и погрузить в глубины чужой бездны.

– Фиксирую энергетический всплеск с поверхности «Ковчега», – доложила Ведьма.

Прима-"Доминатор' принял вызов, и пришелец в форме мобильного доспеха был намерен раздавить жалких тараканов, что посмели явиться к его обители.

Он ударил сразу же, как только вынырнул из-за плоскости «Ковчега».

Разрушительный энергетический луч диаметром в десятки метров полетел в сторону Легиона, но мобильные доспехи разлетелись в стороны, с лёгкостью избегая атаки, на считанные метры обходя поток, что демонстрировало высочайший уровень пилотов.

Мобильные доспехи рванули на форсаже вперёд, легко и грациозно уклоняясь от залпов «Доминатора». Воля Ведьмы вела их, позволяя предугадывать каждый залп, каждый разряд чудовищной мощи, и уходить от них без повреждений.

Легион приблизился к огневому рубежу и синхронно разошелся, заходя в атаку под разными углами. «Доминатор» дёрнулся, выбирая одного из противников в качестве первостепенной мишени, но черно-красный уклонился в последний момент, уходя от гарантированного попадания, словно заранее знал, когда и куда выстрелит Прима.

От стангера повеяло удивлением и недоверием. Он помнил прошлый бой, он знал, что должен был попасть и раздавить назойливого «москита» одним ударом. Что-то было не так.

«Поправка коэффициента двенадцать и два процента», – донеслось по мысленной сети Легиона.

Это значило, что настоящий пришелец отличался от своего виртуального аналога, с которым привык иметь дело Легион. Теперь, когда поправка была принята, обработана и принята к исполнению, смертельное сражение превратилось из безнадежного поединка в соревнование на выносливость, как и было в прошлом бою.

Три мобильных доспеха вышли на дистанцию атаки и открыли огонь. От Примы повеяло высокомерным раздражением и снисходительностью. Эти обезьяны так и не поняли, что любое оружие против стангера ранга Примы бесполезно. И теперь он учел опыт прошлого поражения, и даже ядерные фокусы не способны больше взять его измором.

Какого же было его удивление, когда пулеметная очередь крупнокалиберных снарядов прошила его щит и чиркнула по броне, но оставляя не пробоины, а пятна… красной краски?

Удивление Примы было настолько явным – он даже замер на секунду, что Маршал не мог не ответить.

– Мы тоже готовились.

Пока Комаров страдал в симуляторе, Департамент также не сидел без дела. Весь бой с верховным стангером был записан и разобран по кадрам. Каждое движение и способность Примы-"Доминатора' были проанализированы, и лучшие умы пытались найти управу на кажущегося непобедимым пришельца. Ведь не каждый раз на их стороне окажется свой Прима, поэтому человечеству жизненно необходимо вырасти и научиться обходиться без няньки.

Каждое оружие, каждый выстрел, каждое попадание – всё подвергалось анализу и воспроизведению в виртуальной среде. И это дало свои плоды. Энергетические щиты Доминатора можно было перенасытить и получить прореху в защите инопланетного мобильного доспеха. Тогда оружейники пошли другим путем и вспомнили про оружие, что было под запретом из-за угрозы загрязнения космическим мусором – твердотельные снаряды. Десятки и сотни различных сплавов были загружены в симуляцию, протестированы, и самые перспективные снаряды в экстренном порядке были произведены и заряжены в боекомплекты Легиона. Химический состав в этих сплавах был настолько мудрёный, что решили обойтись малой кровью и назвать их по цветам маркера-краски.

Последнее испытание, уже в реальном бою, и образец Красный успешно преодолел гармонику щитов. Слабый незначительный удар, но заложивший еще один кирпичик в фундамент грядущей победы. Сейчас это уже выразилось в короткой команде на одном из крейсеров Департамента, который нес экспериментальную установку.

– Калибр Красный, подтверждено.

– Начинаем зарядку!

Но Прима-"Доминатору' было об этом неизвестно, он продолжал тщетно отмахиваться от наседающих на него живых доспехов Легиона, бессильный поймать мельтешащих вокруг него насекомых. Бессильная ярость была плохой защитой от жалящего огня, который то вяз в барьерах, то пробивал щиты словно бумагу, но оставлял вместо ран аляпистый узор, превращая грозного «Доминатора» в забрызганную краской статую. Враги словно издевались над ним, что только усиливало ярость Примы.

– Легион, калибр Красный заряжен. Нам нужно окно для выстрела.

– Работаю, – раздался в голове офицера невозмутимый голос Маршала, заставив человека испуганно вздрогнуть и пробормотать про ведьмовские трюки.

Один из кружащих вокруг Примы Легионов совершил ошибку во время манёвра и подставился слишком близко, что не осталось незамеченным пришельцем, и тот с торжествуем ментальным воплем принялся гоняться за жертвой, с каждой секундой сокращая расстояние. Другие Легионы тщетно пытались отвлечь его внимание, но Прима совершенно забил на защиту, сфокусировавшись на преследовании, пока скорпионий хвост не пробил грудь мобильного доспеха, фиксируя цель.

– ПОПАЛСЯ! – раздался торжествующий рёв, и ментальная волна разошлась по всему космосу, провозглашая, что это была первая ласточка, и остальных ждёт та уже участь – проигрыш и смерть.

– Нет, это ты попался, – прозвучал флегматичный ответ, настолько спокойный, что Прима растерялся и замер в удивлении. – Попробуй увернись.

– Что?

– Рельса, огонь!

Экспериментальная рельсовая пушка, установленная на одном из крейсеров Департамента, жрала энергию, как ненасытная черная дыра, что потребовало нескольких самых современных термоядерных реакторов. Зато результатом накачки стала скорость снаряда, приближенная к скорости света, насколько это было возможно с нынешним уровнем технологий человечества. «Красный» преодолел тысячи километров за миллисекунды и пронзил «Доминатора» насквозь, пройдя через щиты как разогнанный до половины световой нож сквозь масло.

В замершего от неожиданности и страшной боли Приму тут пришла добавка от Легиона, что всадил в «Доминатора» весь имеющийся арсенал.

– ЭТО. МЕНЯ. НЕ УБЬЕТ, – прорычал пришедший в себя и разозлённый до бешенства стангер, покрытый многочисленными дырами, что стремительно регенерировали.

Тем удивительный для него был манипулятор мобильного доспеха, что вцепился в него, приближаясь вплотную.

– Я знаю, – усмехнулся Кас, отдавая сигнал на взрыв ядерных боеголовок, что нес живой доспех.

И их поглотило ядерное пламя.

«Ты в норме?» – обеспокоенно уточнила Лита, пока у них были пара секунд передышки.

«Да, успел отключиться», – отозвался Кас и сообщил в прямой эфир по общей связи:

– Легион-Два, выбыл.

Передышка закончилась ещё раньше, когда прямо из ядерного облака плазмы донёсся мысленный вопль-зов.

– Фиксирую многочисленные запуски с поверхности Ковчега! – сообщил очевидный факт капитан Департамента.

– Пять… три сотни… их тысячи!

– Инопланетное членистоногое поняло, что ножки коротки, и решило позвать миньонов? – поиронизировал Легион-Три на общей частоте.

– Самый смелый поступок для верховного стангера, который хвалился, что справится сам, – добавил Легион-Четыре.

То, что их услышали, стало ясно после нового ментального импульса, что обещал им поглощение или смерть.

– Имя мне Легион, – ответил ему Маршал.

– Ибо нас… – продолжил Легион-Три.

– Много.

– Мобильный рой Легион, запуск!

С щелчком, что не слышен в вакууме космоса, раскрылись десятки контейнеров, что медленно и незаметно дрейфовали поблизости, и внутри зажглись окуляры визоров сотен мобильных доспехов, сделавших синхронный шаг вперёд.

Мобильный дроид Легион был активирован, и гигантский рой боевых машин с навыками лучшего пилота человечества высыпался навстречу пришельцам, начав выполнять задачу, для которой их создали – уничтожать тварей.

А три живых доспеха развернулись к Приме-Доминатору, что показался из-за ядерного облака, пылая ненавистью.

– Раунд два.

Бой на выносливость продолжился уже в большем масштабе.

* * *

Казавшиеся бесконечными коридоры, заполненные заражёнными колонистами, одержимыми и мутантами, наконец-то закончились. Перед АЛом была дверь шлюза, ведущего в открытый космос. По команде она начала открываться, «Палач» втиснулся в шлюзовую камеру и закрыл дверь. Послышалось шипение – воздух откачивался из камеры, уравнивая давление с забортным вакуумом. Наконец открылась наружная дверь, и АЛ выплыл из камеры наружу, оценивая ситуацию на поле боя.

Уже было известно, что гибель аватары сильно бьёт по разуму Примы-Исполнителя. Было логично и разумно уничтожить Приму ещё раз, чтобы облегчить процесс захвата «Ковчега». Но АЛ понимал, что это работает в обе стороны. Если он погибнет в бою, откат так сильно ударит по Юлию, что тот проиграет ментальный поединок. Перед ним стояла серьёзная дилемма – рискнуть собой, чтобы увеличить шансы на победу, но с вероятностью погибнуть самому, или пробиваться к Юлию, предоставив Кассиану самостоятельно справляться с Примой-"Доминатором', с риском проиграть это сражение.

Выбор был сделан в пользу первого варианта.

– Маршал, принимай подкрепление!

* * *

– Господин, я не виноват! – мой подданный упал на колени, протягивая ко мне руки в последней мольбе. – Пощадите меня! Это стечение обстоятельств, с которым я ничего не мог поделать!

– Ты должен был выполнить поручение, тогда тебе не пришлось бы теперь искать себе оправдания, – гневно ответил я. Злоба поднималась изнутри тёмной удушливой волной, требуя справедливого воздаяния провинившемуся.

И я воздал ему по заслугам. Молния сорвалась с моей руки, оплетая выгнувшееся в агонии тело, выжигая из него жизнь. Тому, кто разочаровал своего господина, воздаяние может быть только одно – смерть.

Я отвёл взгляд от безжизненного тела, которое торопливо утащили с глаз долой бледные слуги. Обвёл взглядом присутствующих, прячущих от меня испуганные глаза. Они боялись, и это было правильно. Сила должна внушать страх.

– Ты, – я указал на одного из своих людей. – Ты пойдёшь и выполнишь то, с чем не справился этот неудачник.

– Господин, – избранный упал на колени, – пощадите! Это не в моих силах! Выберите кого-нибудь другого, более достойного! Кто точно справится с вашим поручением…

– Приказ ранга Прима, – я припечатал его беспощадным Приказом, вынуждая принять мою волю. – Иди и делай.

– Да, господин, – избранный мною поднялся на ноги, поклонился и исчез за дверями.

– А мы продолжим, – я неторопливо разглядывал оставшихся в моих покоях людей.

Всем им было чем дорожить, все они догадывались, почему я вызвал именно их. И все они трепетали в надежде, что гроза пройдёт мимо, что они ошиблись, и причина их вызова совсем в другом… Наивные, как все люди, не понимающие истинного смысла своего существования. Этот смысл заключается в том, чтобы служить мне, чтобы я был доволен этим служением. Всё прочее – прах под ногами владыки.

– Ты, – я указал на одного из них, – вчера хвастал тем, что ты богаче меня.

Ещё одно падение на колени. Приятно, но бессмысленно и бесполезно. Таким меня не разжалобить.

– Я направил в твои владения своих проверяющих, – с наслаждением глядя, как на лбу провинившегося выступает холодный пот, продолжал я. – Они подсчитают стоимость всего, чем ты владеешь. И если окажется, что это не так, я накажу тебя за ложь и хвастовство. Не люблю пустые похвальбы.

– А если окажется, что я действительно богаче? – выдавил виновный, поднимая на меня затравленный взгляд.

– Тогда я заберу всё, чем ты владеешь, но сохраню тебе жизнь, – милостиво ответил я. – И даже назначу тебя главным казначеем. Если ты сумел скопить такие баснословные богатства, что они превосходят даже мои, это свидетельствует о том, что у тебя талант к финансовым делам. И этот талант должен служить моему благу.

– Позвольте мне самому показать вашим проверяющим всё моё имущество, – попросил виновный. – Я боюсь, что они упустят что-нибудь, и окажется, что это повлияет на результат их расследования…

Я милостиво позволил. Он из кожи вон вылезет, каждую монетку вытащит на белый свет, чтобы сохранить свою ничтожную жизнь. Конечно же, окажется, что он далеко не так богат, как похвалялся, и моё воздаяние настигнет его. А потом я просто заберу всё то, что он покажет моим людям. Как законную добычу.

– Ты, – мой взгляд остановился на следующем.

Тот побледнел, но осмелился встретить мой взгляд своим. Он не знал за собой вины передо мной. Что ж, тем страшнее будет настигшее его понимание, что ни одна мелочь не ускользает от моего внимания.

– Ты как-то обмолвился, что твоя дочь – самая красивая девушка на Земле. Я хочу своими глазами увидеть, так ли это.

Ещё один на коленях.

– Господин, помилуйте! Она ещё совсем дитя! Ей всего четырнадцать!

– Для моего гарема вполне подходит, – я облизал губы в предвкушении. – Если ты прав, и она так хороша собой, как ты говоришь, я заберу её в свой гарем. Такой чести удостаиваются только самые красивые девушки. Если же она мне не понравится, я казню вас обоих. Тебя – за ложь, её – за доставленное разочарование.

– Господин! – взвыл несчастный отец. – Казни меня, но пощади моё дитя, она ни в чём не провинилась перед тобой!

– То есть ты признаёшься, что солгал? – жадно спросил я.

– Для любого отца его ребёнок – самый прекрасный на свете, господин! – дерзко ответил тот. – Я не лгал, для меня она и впрямь самая красивая на Земле! Но в вашем гареме, говорят, собраны такие красавицы, что моё дитя – жалкий полевой цветок рядом с пышными розами! Смилуйтесь, не губите её из-за моей непомерной отеческой любви!

– Я хочу её видеть, – отрезал я. – Приведёшь её завтра. Приказ ранга Прима…

– Да, господин. Как прикажете…

С колен поднялся совсем другой человек. Уже не отец, чьей величайшей заботой было уберечь своего ребёнка, а слуга, более всего заботящийся о благе своего господина. Как это и должно было быть изначально. Жаль, что так часто приходится прибегать к Приказу, чтобы напомнить этим людишкам об их священном долге передо мной. Но, по крайней мере, действует он безотказно.

Конечно, только на тех, кто удостоился чести принять в себя частичку симбионта. Но таких среди элиты – подавляющее большинство. Это как клуб избранных: если ты не принял симбионта, на тебя будут смотреть как на ничтожество, которому недоступны высшие наслаждения причастных к элитарным кругам. Я позаботился о том, чтобы желающие в очередь выстраивались за частичкой симбионта – не моего, разумеется. Прима может быть только один. Но у меня было достаточно приближённых, которые могли ввести в число избранных тех, кто изъявил желание примкнуть к элите.

Но приняв симбионта, они становятся уязвимы перед Приказом Примы. За всё приходится платить.

Отпустив людей, я налил в золотой кубок лучшего вина, какое только можно было найти на Земле. Красное 770 Miles Zinfandel, с гладким бархатистым вкусом, оттенками спелых ягод и нотками перца и пряностей. Истинное наслаждение в каждом глотке.

В гладкой золотой поверхности кубка отразилось моё лицо, половина которого выглядела как обычно. Но половина принадлежала маске «Доминатора».

Гарем встретил меня с подобающей радостью – господин снизошёл к своим спутницам, отдохнуть от важных дел. Главой гарема, конечно же, была Снежана Медведева, но помимо неё здесь хватало красавиц. Даже ведьмы и бывшие «богини» Пантеона, помешанные на сексе, входили в число моих наложниц. Рой красоток окружил меня, улыбками и игривыми взглядами стремясь обратить на себя моё внимание, оказаться в числе избранных на этот вечер. Я отстранил их, и они словно поблекли, будто цветы, которые долго не видели солнца.

– Ты, ты и ты, – я указал на тех, кто попал в мой гарем недавно и не успел наскучить. – И ещё ты.

Это было сказано Снежане. Она оставалась для меня всегда новой, всегда неизвестной, каждый раз становился открытием.

Спустя несколько часов, когда четыре обессиленных женских тела лежали, раскинувшись на шёлковых простынях, я зашёл в ванную и плеснул себе в лицо пригоршню холодной воды. чтобы освежиться. Из зеркала на меня взглянула маска «Доминатора». Стекло треснуло, рассыпалось на осколки, вслед за ним трещинами пошла вся ванная комната, осыпаясь и открывая мне вид на жгуты-щупальца ксеноплоти, оплетающие сетью всё ячейки моих воспоминаний.

«Я победил, Ведьмак!»