Текст книги "Когда кончаются игры (СИ)"
Автор книги: Сс Базов
сообщить о нарушении
Текущая страница: 9 (всего у книги 19 страниц)
Слишком долго копается на этаж ниже Гранит, и Хаски уже азартно осматривается по сторонам, успокоившись, что его просто отвлекают, чтобы Акросс успел подкрасться сзади, но за остатки арматуры на его этаже цепляется трос. Хмыкнув, Хаски ножом срезает его, как только тот натягивается. Прилетевшей тут же в плечо пуле понимает, что оказался рыбкой, клюнувшей на наживку и высунувшейся слишком сильно. А потом просчитывается повторно, когда полагает, что пулевое должно было его ранить, но удачно попало в протез. Ошибается потому, что и это было лишь отвлекающим маневром – черным мусорным пакетом, непривычно легким для своей комплекции, вскакивает на обломки этажа Гранит, ударом вмиг потяжелевшей ноги отбрасывает Хаски от пролома дальше. Акросс не появляется и теперь. Сплюнув на пол кровь и обломок зуба, Хаски, пытаясь не выдать волнения, спрашивает:
– Где капитана потерял? Все за него делать будешь?
Хаски и не надеяться, что Гранит поведется на подначки или начнет разговаривать во время боя. По-хорошему и самому Хаски бы помолчать, но слишком уж волнует отсутствие Акросса. Настолько, что ждет, как его вышвырнет в штаб, и объявят, что игра окончена, ваше знамя украдено.
Ожидая, когда он поднимется, Гранит то ли запугивает, включив громко шокер, то ли проверяет, не поврежден ли тот.
И Хаски попадается в третий, фатальный раз – когда он бросается на Гранита, тот оборачивает его голову в подол своего плаща и успевает пристегнуть правую железную, руку массивным наручником, похожим на кандалы, к стене. Единственное, что удается Хаски левой – успеть стащить у отвлекшегося Гранита шокер и ударить разрядом в поясницу. Гранита складывает, он опадает на одно колено, пытается проморгаться, но слишком близко к краю, и он валится с обломками бетона вниз.
Это не отменяет того, что Хаски остается пристегнутым к стене.
Дроид оборачивается на скрип двери, секунду не знает, что делать, потому что на пороге стоит Акросс, совершенно спокойный и уверенный в себе. Он осматривает комнату, и Дроид ему, будто старому приятелю, начинает говорить:
– Кай отошел ненадолго, он скоро...
Но Акросс ни о чем его не спрашивает. Он-то как раз помнит о цели игры и о том, что игроков у противника уже больше, и, не найдя Кая, без разговоров простреливает голову Дроиду, и даже немного теряется, когда это вызывает снова бурную реакцию у людей с автоматами. Большинство, будто и сами были заложниками, бросают оружие.
– Расходитесь, – немного растерявшись, командует Акросс как можно спокойнее, но своими словами запускает новый механизм реальности – брошенный автомат поднимает один из политиков в строгом костюме и, откинув на вспревшую лысину остатки редких волос, очередью пересекает двоих противников сразу, не в голову, а как придется – через грудную клетку и руки.
– Что вы делаете? – возмущенно возражает второй. Акросс только наблюдает за этим, как за фильмом. Пока в него не целятся ни враги, ни союзники. – Он же сказал, что они пригодятся как запасные органы.
– Меня вполне устраивают синтетические, – пожимает плечами тот, что с автоматом, пустив новую очередь. И тогда, наконец, приходит ответ – тоже не прицельный, снизу вверх, от ног к груди. На этот раз стреляют захватчики, которых вынудили защищаться. Следующей целью они выбирают Акросса, как второй источник агрессии, и тому приходится захлопнуть дверь и кубарем лететь с лестницы вниз. Он засмотрелся на происходящее и едва не проиграл по собственной глупости. В любом случае, Кая там не было.
– А самое потрясающее знаешь что? – ликует Мей, набирая в четыре пальца обоих рук коды на небольшой клавиатуре лэптопа. – Что Акросс сам приказал тебя ликвидировать. Когда ты просто слабая девушка, то ты интересна ему, но, приобретая силу, ты становишься не самым приятным противником. Геморроем, честно говоря. Обычно это разок за игру, тут Акросс мог потерпеть, но в этот раз просто все границы перешла. Думаю, став сильнее, ты стала ему тоже надоедать.
– Тоже, – выделяет Гидра скептически. Мей останавливается на секунду, осознав, что промахнулась, улыбается криво.
– Добро пожаловать в клуб бывших Акросса.
– Я даже нынешней не была. К тому же я не хотела бы превращать игру в женскую драку за мужика.
– Нет, что ты. Просто мы в разных командах, ничего личного, – Мей улыбается, почти закончив с подбором кода. Он не стирает как таковую программу – останется хакерский искусственный разум, но не личность Гидры. Как раз ее перепрограммирование убьет.
– Вот, и я о том же, – довольно соглашается Гидра. Мей наконец замечает отсвечивающий от экрана красный огонек, осторожно поворачивается, чтобы увидеть минимум три направленных на нее прицела охранных дронов, висящих под потолком.
– Я рада, что мы поговорили, – заканчивает Гидра, прощаясь, как с подругой и даже ее сплетенное из графиков изображение доброжелательно машет. – Пока.
Мей возвращается к клавиатуре резко, надеясь закончить, но пули, конечно, успевают раньше. Даже пачкая кнопки в крови, Мей пытается убрать соперницу, но промахивается по клавишам, а после следующего залпа выстрелов уже не встает.
– Ты нашел Хаски? – Гидра снова переключается на серьезный тон.
– Ты убрала Мей? – вопросом на вопрос тут же отвечает слегка запыхавшийся Кай.
– Откуда это недоверие? Я ведь еще контролирую ситуацию, значит убрала.
– Не пугай меня так. Если бы они вернули контроль над системой – нам бы пришлось очень быстро бежать.
– Давай, скажи это. Все сделала я, и я всех спасла. Ну?
– Я нашел Хаски, – тут же меняет тему Кай. – Ты... Погоди, тут у нас сложности. Пока не запускай.
– Какого рода слож... – начинает Гидра, но переключается на камеры и видит все сама. Несмотря на всю серьезность, сцена довольно комичная, и Кай пытается подавить улыбку глядя на пристегнутого к стене Хаски. Выглядят эти кандалы как часть игры, застрявшая в текстурах – то есть просто уходят в стену и замка от них не видно.
– О, ты тут, – невозмутимо приветствует Хаски. По его виду кажется, что он так все и задумывал. Уголки губ Кая ползут выше, и он сам себя одергивает – если Хаски не сможет покинуть здание, это усложнит ему игру.
– Кажется, у тебя все под контролем, – кивает Кай, не приближаясь. Жилет со взрывчаткой ему пришлось снять, он весил почти столько же, сколько сам Кай, к тому же его могли на время убрать просто выстрелом издалека в этот жилет.
– Ой, слышь, пошел к черту. А лучше прекрати ухмыляться и достань нож у меня из внутреннего кармана. В первый и последний раз за эту игру у тебя есть шанс отомстить за ту пулю, что я в начале из тебя вырезал.
– Да я не то чтобы злился, – начинает Кай, но наконец подходит, и нож обнаруживает сразу, в кобуре с внутренней стороны куртки. – Что тебе вырезать?
– Для хорошего мальчика ты как-то недолго ломался.
– Можно подумать, ты все еще веришь в мою хорошесть.
Гранит начинает приходить в себя. Ему кажется, что голоса слышатся прямо над ним, и вырезать кусок будут из него. Он пытается подняться, выгнув спину, но припадает лицом к холодному полу. Тогда становится понятно и что говорят не здесь, а выше, и до него доходит – Кай там. Пришел на помощь своему псу. Гранит снова пытается встать, но не потому, что вдвоем с ним в таком состоянии смогут справиться – он реагирует на Кая как на жертву, которую надо поймать и отдать Акроссу. В его мировоззрении из противника Хаски превращается в недоразумение, которое можно ногой сошвырнуть в им же сделанный пролом двух этажей и двигаться к цели.
Когда ему наконец удается справиться с дрожащим телом и подняться на колени, сверху на трех лапах слетает черно-белая псина с оскаленной челюстью.
– Хаски еще в здании? Сколько времени ему нужно? – нетерпеливый голос Гидры.
Снизу – звуки только собачьего рычания: захлебывающегося, злого, но выстрелов не слышно. Кай не может видеть, что происходит на этаж ниже, просто ждет у края.
– Хаски больше не нужно покидать здание. А я готов, начинай.
– Он выбил из игры что ли? Ты в курсе, что у него будет кусок железа вместо руки, если он не...
– У него уже нет руки, – обрывает Кай. – Начинай. Разрешение у тебя есть.
У стены в наручниках остается протез со срезанными проводами – искрит, иногда подергивается, как отброшенный хвост. Когда Хаски превратился – она уже держалась на проводах и паре соединений вроде трубок-костей. Кости Кай осторожно отсоединил, остальные срезал, пока Хаски ждал, не шевелясь и не издавая ни звука. А потом отправился на этаж ниже добивать Гранита.
– Хорошо, – соглашается Гидра. На всякий случай Кай садится на пол, прислонившись к стене.
Вместо монстра, каким обычно становится Гидра, является нечто другое. Купол этого существа, как медузу, видно, когда оно поднимается откуда-то из недр дома, где теперь Гидра. Оно охватывает все здание, в нем как в воде тонет Кай и не может всплыть, потому что кругом воздух. Будто такой же купол обволакивает его сердце и взрывается, заставив упасть на четвереньки, сплевывать горлом хлынувшую кровь. В ушах шум, будто кто-то на полную включил телевизионные помехи, и нет в этом мире ни Акросса, ни где-то там сражающегося Хаски, ни еще живого Гранита. Есть только Кай, собственное сердце, которое с трудом перегоняет кровь, но еще бьется, живет, и есть эта медуза, превращающая всю попадающуюся на ее пути технику в мертвые куски железа и пластика. Теперь все здание съедено темнотой, спрятано в желудок этой огромной медузы, отрезано от мира будущего и высоких технологий.
И именно теперь, пока в ушах еще звенит, пока мир Кая все еще не вернулся в одну плоскость, а расслаивается на добрый десяток, где-то совсем рядом раздается удивленный голос Акросса:
– Твоих рук дело?
– Гидры, – отвечает Кай, чтобы за показным спокойствием спрятать свою не лучшую на данный момент форму, но голос его и предает – он звучит хрипло и глухо, будто Кай только что свалился сюда с верхних этажей. И чувствует он себя так же паршиво и, рассудив, что падение с еще одного этажа его не убьет, подтягивается к провалу. Глаза постепенно привыкают к темноте, и в ее тонах как плевок густеет силуэт Акросса всего в паре метрах от него.
– Какого черта? – продолжает Акросс устало, отчитывая ребенка, который заигрался с мячом и попал соседу в окно, никак не Кая. – Что ты вообще собирался делать? Твои действия мне не вредят. Так зачем?
– Не помню, чтобы в правилах игры было не отклоняться от цели и преследовать только чужого капитана.
– Я почти уверен, что оно там есть, – сгусток начинает приближаться, так же неторопливо, слышится щелчок снятия с предохранителя пистолета. Конечно, ничего из оружия этого времени действовать не будет, но у Акросса свой, работающий на механике, без программ. – Где-то в том правиле, где сказано, что мы должны убить друг друга любыми способами.
– У меня не хватает страницы. Той, на которой написано, что более жестокий и долгий способ убийства дает тебе больше очков.
– Знаешь, в играх, когда выигрываешь – переходишь на новый уровень. Становишься сильнее. Ты просто не побеждал, чтобы проверить. Но меня не нужно резать на куски или скармливать вампирам. Для начала тебе достаточно пустить мне пулю в лоб. А потом, может быть, втянешься.
Под пальцами Кая крошится бетон обломков, от каждого шага Акросса плиту трясет и она накреняется чуть ниже, но не падает.
В темноте, там, из затихшей бездны нижних этажей, раздается в наступившей тишине спокойное, негромкое:
– Ловлю.
Не ожидавший этого Акросс, секунду назад чувствовавший себя сильнейшим, хищником, пытается схватить противника в этой темноте, но Кай легко соскальзывает с плиты вниз, и Акросс летит следом, не удержав равновесия. Но Кая успевает поймать и втянуть на этаж ниже Хаски, а Акросс исчезает в этой бездне, слышится только грохот упавшего на что-то не слишком мягкое тела.
До превращения на Хаски был бронежилет и армейские брюки с карманами, теперь же смутно знакомый плащ, без света не разобрать, Кай скорее догадывается, чем узнает:
– Ты снял его с Гранита?
– Я понимаю, что тут темно, но не голым же мне бегать... Блин, ты мне руку вывихнул. Я теперь совсем без рук остался, – жалуется Хаски. Конечно, когда он ловил Кая единственной целой рукой, то потянул ее. – Я убрал Гранита. Теперь слушай. Естественно, я в тебя верю, иначе что я вообще тут делаю. Но я не знаю, где в здании Дроид, как быстро он нас найдет и жив ли он. Я слышал выстрелы. Я, конечно, могу на двух лапах попробовать Акросса достать, но не думаю, что это хорошо закончится. Так что, тут внимательнее – я верю, что ты победишь.
Пока Хаски говорит в темноте, Кай постепенно приходит в себя, его тело регенерирует повреждения, уже не болит так сердце и можно почти ровно дышать носом. Во всем здании неестественная тишина, но внизу, за провалом, что-то шевелится и скрипят тяжелые подошвы военных ботинок по раскрошившемуся бетону. "Акросс не нападал, – понимает Кай. – Он не просто запугивал – он давал мне время подняться. Он тоже не стал бы стрелять мне в затылок".
– Видишь, мой план сработал. Дроид даже близнецов в одиночку убрал. Так что давай, – постепенно хватка слабнет, но Кай уже может стоять самостоятельно, замерев над новой темной бездной, на дне которой ждет его противник.
– Все в порядке, можешь отпустить, – уже более окрепшим голосом произносит Кай.
– Я бы посоветовал тебе просто бомбу рвануть – ты же все равно восстановишься, – отпуская, продолжает говорить Хаски. – А вот его на кусочки разнесет.
– Да, но ведь мы все тут чтобы поиграть, – отвечает Кай, которого уже невозможно достать, и его уход вниз воспринимается как плеск воды от скользнувшей вглубь рыбки.
Хаски может наконец вздохнуть полной грудью, с хрипом, облизнуть окровавленные губы и прислониться к стене. И все же, он чутко ловит последние оставшиеся в этом вымершем мире звуки, долетающие с яруса ниже. Даже если бы его пришел добить Гранит или сам Акросс – Хаски бы не встал. Да пусть бы все здание стало рушиться ему на голову. Не встал бы ни при каких обстоятельствах, кроме одного – если бы его позвал Кай.
Но Кай не позовет, потому что и так почти всех убрали за него, он обязан не просто справиться с Акроссом, а сделать это сам.
В темную бездну открытого пролома падать страшно, и Кай проходит по накреняющемуся обломку, как по пиратской доске к акулам. И только ощутив край, соскальзывает осторожно вниз – лишний пафос ему не к чему. Он не представляет, как драться в темноте, точно знает одно – он бессмертен. Это Акроссу надо его бояться. Хотя знание это смелости не предает – перспектива остаться прикованным к хирургическому столу до тех пор, пока Акросс не решит, что с него хватит, и его можно отпустить, уже не так явно маячит, но все же и не отступила на второй план окончательно.
На секунду становится светло от вспышки шокера где-то у самого уха, оглушает разряд, но прежде, чем его задевает, Кай успевает нырнуть снова за пределы света. Темнота – это хорошо теперь, она для него такое же спасение, как для Акросса. Больше всего Кая подстегивает желание дать команде победу. Не появиться снова в штабе измученным, опозоренным неудачником, а сказать, что они все молодцы, хорошо справились, и в этот раз победили.
Но слышится треск, будто ломается стеклянная колба, и в центре появляется, постепенно наполняясь светом, сияющий цилиндр. Подобные берут с собой в поход – ломаешь тонкую перегородку, и какое-то время оно светит. Это более мощное, и его света хватает, чтобы осветить только круг, как арену. И на ней остаются запертыми Кай и Акросс, как два гладиатора. Можно уйти в темноту, но зачем теперь бежать? Признавать этим, что Акросс сильнее?
– Думал, ты будешь стрелять, – почти по-приятельски замечает Кай, окончательно сведя эту битву к простой игре. Так легче и ему – проиграешь, и последующее будет лишь наказанием.
– Думал, что так интереснее, – отзывается Акросс, снова пустив разряд шокера. – Что больнее – пулевое или нейтрализующий удар током?
– Попробуй на себе, – пожимает плечами Кай. – Все по-разному воспринимают боль.
После такого можно только рассмеяться и разойтись искать рубильник, включающий свет, и удивительно, откуда у Акросса берется агрессия на первый бросок. Он атакует всерьез, но Кай легко уходит вбок, исчезает в темноте, чтобы в следующую секунду появиться уже с другой стороны, как если бы пересек свет по прямой. До того, как Акросс успевает сменить стойку или опустить руку, его обжигает ударом острого в подмышку – нож. Начавшиеся судороги выдает снова заискривший шокер, и Акросс бросает его на присыпанный цементной крошкой пол не потому, что не может держать, а чтобы скрыть эту слабость. И, конечно, тут же жалеет об этом, как только шокер пытается подобрать Кай. Бесполезную и опасную теперь палку Акросс отшвыривает ногой, но попадается в ловушку – дергает под коленкой, там тоже открывается порез. Вместо какой-то ответной шутки про патовое положение в голове одни ругательства, но Кай, остановившись напротив, пока Акросс зажимает порез под мышкой, спокойно заявляет:
– Когда ты остаешься один, ты мало что можешь.
Это режет Акросса больнее ножа – он, наконец, меняется в лице, дергается, этой потерей контроля дает понять, что за этими словами есть еще что-то, кроме игры.
– Не нарывайся, – советует Акросс, извлекая из кобуры пистолет, только взять его приходится в левую руку. Кай продолжает ждать спокойно, но снова ныряет в темноту, когда Акросс снимает оружие с предохранителя. Теперь Кай уже не появляется, так и замирает там, затаившись. И даже трусом его не назовешь – ведь он с одним ножом против пистолета. Единственное, что остается Акроссу – тоже нырнуть в темноту. И все же хорошо, что он застрелил Дроида раньше, тот мог увидеть его не только без света, но и через несколько этажей.
Акросс замечает в темноте рядом движение за секунду до того, как должен туда вступить, застывает, как на краю пропасти, стреляет той же левой и за шкирку втаскивает Кая обратно в круг. Прижав дуло к его спине, делает еще два выстрела в грудную клетку, не прицеливаясь особо, только стараясь держаться правой стороны, чтобы все не закончилось так быстро. Кай даже не вскрикивает, повисает на руке полутрупом, больше не пытается сбежать.
Акросс перехватывает его за запястье, позволяет упасть на пол, потом как мешок тащит за собой.
– Если бы вы не выключили лифты, не пришлось бы везти тебя по полу через все лестницы, – задорно рассказывает Акросс, но продолжить не успевает – Кай, который если и ожил, должен еще кровью блевать и выплевывать пули, подрезает ему сухожилие над пяткой.
Акросс никак не может поверить в такую подставу. Будь это прежняя игра, где он не чувствовал боли, ему бы понадобилось несколько секунд на то, чтобы понять, почему нога больше не может стоять прямо.
– Не придется, – глухо отзывается Кай из темноты. Потом мстительно пугает внезапным разрядом шокера, но раненный Акросс отскочить уже не может, и удар током приходится в здоровую ногу, как последняя капля гуманности, оставшаяся в Кае.
Акроссу кажется, что в себя он уже не придет, он на секунду думает, что проиграл. Но, открыв глаза и понемногу снова начиная ощущать свое тело, видит все тот же круг света и сидящего у края противника. Секунду, пока не проясняется сознание, это даже напоминает ночной поход с палатками, когда во всем мире есть только свет от костра и тьма вокруг него. А потом Акросс понимает, что Кай держит его пистолет, еще и никуда не спешит.
Стараясь особо не шевелиться, Акросс делает вид, что еще не в сознании, пока в руке начинает появляться второй, но Кай, в этом полумраке заметив что-то, твердо поднимает руку.
– Расскажешь потом, что больнее, – спокойно, без издевки говорит Кай. – Пуля в лоб для начала. Я запомнил.
И стреляет прежде, чем Акросс успевает оторвать голову от холодного пола.
Глава 9.
Кажется, Кай впервые возвращается в штаб без агонии, просто появившись у двери. Он собирался еще и подопечных своих и заложников проверить, но не успел – сразу после смерти Акросса его швырнуло сюда, в светлую уютную главную комнату. Странно, что за столом уже сидят Дроид и Хаски – Кай почему-то был уверен, что они заканчивали в полном составе, но выжившая Гидра появляется уже после капитана и первую секунду-другую смотрит вокруг недоуменно.
– Я не умирала, – наконец говорит она. – Кай умер?
– Нет, – обернувшись к ней, произносит капитан. Гидра снова обдумывает эту новость секунду-другую, и понимает скорее по ликующим лицам Хаски и Дроида. Которые еще пытаются держать себя в руках, чем по спокойствию Кая. – Мы победили?!
Этот возглас будто спускает с поводка Хаски и подталкивает Дроида – они подлетают к Каю, обнимают, едва не роняют на Гидру, и та, обхватив его, прислоняется спиной к двери, меняет положение рук так, чтобы обнять всю команду.
– Он мучился? – требует Хаски. – Ты так долго копался, наверняка заставил его вспомнить все предыдущие игры.
– Он выключился, и мне пришлось подождать, – задушено, но довольно пыхтит Кай.
– Качай его! – обрывает над ухом громогласно Дроид, и даже делает какое-то движение в попытке схватить, но Кай отодвигается, Хаски удерживает Дроида, доброжелательно попросив:
– Без фанатизма.
Еще никогда в них не был так силен командный дух. Даже Хаски из ершистого, задиристого, становится таким покладистым и ко всем внимательным, что только ради этого стоило выигрывать.
– Я не знаю, ну надо же что-то сделать! – суетится Дроид. – Первая победа же! Отпраздновать как-то! Два года на подсосе у Акросса, а тут разок победили!
– Не разок, – возражает Кай. – Мы и дальше будем побеждать.
– Вот именно, – поддерживает Хаски. – Мой план сработал! Если ты и дальше будешь убирать близнецов, Гидра его бабу, а я Гранита, то в одиночку Кай сможет сделать Акросса.
Кая, которого, наконец, отпустили и дали место, чтобы двигаться и просто дышать, со спины обнимает ласково Гидра, он только тогда вспоминает, что убил ее любимого человека.
Он не смог бы пытать Акросса, а потом спокойно смотреть ей в глаза, и не сказать, что ему сейчас стыдно, скорее он с подозрением прислушивается, раз не видит ее лица. Остальные тоже мгновенно замирают, ждут.
– Поздравляю, – наконец произносит Гидра. – Я так боялась, что он снова отдаст тебя докторам и мы будем тут сидеть и ждать, когда ты вернешься. Может через день, может через три, может через месяц. Хаски бы нас тут загрыз в ожидании тебя.
– Я бы вернулся в игру, – помрачнев, произносит Хаски.
– Как? Ты уже раз пытался, и не вышло, а нам пришлось сразу после возвращения идти в ту игру, в которую ты побежал, – напоминает Дроид, но он выглядит спокойным и довольным собой. Никакие перспективы его не пугают, потому что все это уже позади. Хаски тоже долго не остается мрачным – пожимает плечами и уверенно прибавляет:
– Нашел бы способ.
Каю отчего-то верится, что нашел бы, и становится спокойнее.
– Так как будем отмечать? – нетерпеливо напоминает Дроид, но до того, как что-то предложат, включается сигнал, означающий, что Королева зовет Кая. Он не такой назойливый, как звук запуска игры, но в этот раз звучит прерываясь, начинаясь с начала, в нем есть что-то нервное.
– Кажется, ей не терпится тебя поздравить, – понимающе улыбается Гидра. Хаски фыркает – его настроение подпорчено. Но вместо того, чтобы собираться, Кай подходит к главной панели и, заглянув за нее, выдергивает пару проводков, сигнал замолкает.
– Это не она, – обернувшись к ним, немного нервно говорит Кай. – Это зовет Акросс, который пришел к ней. Я не подписывался бегать на его зов.
Секунду-другую сгущается тишина, пока не начинает казаться, что в ней невозможно дышать, и спасает всех в этот раз Дроид, грянув своим медвежьим добродушным басом:
– Значит, отмечаем?!
Акросс раздраженно цыкает, прежде чем сдаться и перестать нажимать сигнал.
– Вам тут драться нельзя, – напоминает обиженная Вега, которая все равно держится от него на безопасном расстоянии. – Ты обещал.
– Я и не собирался его бить, – более спокойно, чем несколько минут назад, отвечает Акросс. – Хотел поговорить.
– О чем?
– Что в следующий раз вместо того, чтобы убивать его, убью всю его команду у него на глазах. Так же, как убивал его.
– Что, даже Гидру? – усмехается скептически Вега.
– И Гидру, – кивает Акросс почти безразлично. – Всех. Особенно Гидру. Поэтому, позволь нам пересечься до игры. Встретиться на переходе, я хочу сказать это ему. Ты же понимаешь, что мне смысла нет убивать его сразу.
Акросс уже не выглядит злым, он уже успокоился.
– Ты его не тронешь? Как тут? Не сделаешь ему больно? – спрашивает взволнованная Вега, Акросс так же безразлично кивает:
– Я никогда тебя не обманывал. Мне нет смысла делать ему больно до игры, я просто хочу, чтобы он играл, зная это.
– Кай, ну ты же понимаешь, что сегодня не пьют только девочки. Ты что, девочка? Нет? Тогда почему трезвый? – налегает Хаски. В его светлой чайной кружке недопитого на пару глотков, а в начале вечера она была полной.
– Зачем вообще пить, если мы не будем тут пьянеть? – вступается Гидра. Кай не только не поддается на провокации – он их будто и не замечает.
– Ну почему же только тут, – пожимает плечами более трезвый Дроид, бутылка пива которого опустела до середины. – У меня в холодильнике было. Раз есть два повода – победа и вечер пятницы.
– Точно, вечер пятницы, – поддерживает Хаски. – Так ты что, один пьешь?
– С вами, – резонно замечает Дроид и. Не имея повода спорить, Хаски снова переключается на капитана:
– Давай уже. Мы же в штабе, сюда не войдет твоя мамка и не настучит тебе по заднице. Тебе не нужно иметь пиво в холодильнике – ты будешь пьяным, если выпьешь тут. Блин, полезное умение, надо было тоже...
– Она меня никогда не била, – перебивает Кай, который до этого улыбался, а теперь сидит нахмурившийся. Хаски секунду смотрит на него, будто что-то вспоминает, разводит руками:
– А, звиняй. Забыл, что то была другая мама.
– Ладно, хорошо посидели, – слишком резко Кай поднимается, хотя и не хмурится больше. – Еще раз всех с победой. Я спать.
От стола до комнаты Кая, самой ближней к общей – всего шагов десять, все эти шаги остальная команда молчит, глядя в стол или в кружки, даже вечно неугомонный Хаски призадумывается.
– Вот, взял и все испортил, – шепотом выговаривает Гидра, тоже собираясь уходить, но останавливается, когда Дроид спрашивает в полный голос:
– У Кая что, не одна мама?
Хаски допивает остатки из чашки, выходит из глубокой ямы молчания, чтобы, вернувшись в свой привычный режим насмешника, отмахнуться:
– Откуда две? Напополам рожали?
– У вас всегда какие-то тайны, – начинает раздраженно Гидра в полголоса. – Будто мы станем хуже относится к Каю, если что-то узнаем.
– Цыц, женщина, ты вообще трезвая, тебе нельзя заводить темы, которые раньше не поднимались. Спроси Кая – он сам все расскажет.
Гидра только губы поджимает. Возможно, Кай и расскажет. А может прямо ответит, что это не их дело. Но все в команде и так чувствуют, что не хотят этого знать, ведь по тому, что они иногда замечают за капитаном, особенно когда того клинит, веет чем-то жутким. Настолько страшным, что подчас они всерьез боятся узнать, что Кай убил свою прежнюю семью. Хаски-то что, он бы ему и это простил.
Акросс не дает им передышки. Хаски даже извиниться не успевает, если он вообще собирался – сигнал к началу игры будит всех ранним утром следующего дня.
– Разве не он сам как-то жаловался, что не высыпается, – ворчит даже Гидра, пытаясь пятерней пригладить растрепавшиеся волосы. – Поспал бы, подумал. Пару дней.
– Думаю, он вдоволь выспался, когда мы готовили свой план по захвату, – Кай, оказывается, уже оделся в джинсы и рубашку в клетку, хотя должен быть еще в своей пижаме. При этом капитан абсолютно бодрый, вот-вот посмотрит на остальных с удивлением и спросит: "Что? Вы не ожидали подставы в шестом часу утра?".
– Как говорится – "Ох, Акросс, лучше б ты лежал", – комментирует Хаски, стоя дальше всех от экрана, во главе стола. – Давайте придерживаться той же схемы. Кай, ты ведь теперь не против, если я отправлюсь с тобой? У тебя прошел кризис возраста? Ну, того возраста, когда ты всегда будешь выглядеть как школьник.
Каю приходится обернуться, чтобы внимательно посмотреть на улыбающегося Хаски, и только после ненужной паузы кивнуть:
– Нет. Я не против. Пойдем вместе.
– А что случилось в прошлый раз? – тут же интересуется Дроид, отвлекшись.
– Его едва не вскрыли. Но, не бойтесь, я снова был неподалеку!
Этот разговор Кай продолжает только когда уходят Гидра и Дроид.
– Ты следил за мной.
– Делать вот мне больше нечего, – фыркает Хаски, но не может сдержать улыбки, как ни пытается, и Кай не настаивает, отправляется первым.
Переход сложно описать, но он не происходит мгновенно. Обычно это какое-то время неопределенности, через которую надо пройти. Каю всегда казалось, что эти секунды недолгого пути в нигде – тот момент, пока реальность подстраивается под них, выбирает им персонаж и ситуацию. В эти несколько секунд обычно не происходило ничего, они даже не переговариваются, полностью сосредоточенные на пути, чтобы не потерять друг друга в этом тумане.
Но не в этот раз.
Их не ждали, но и из-за гипотетического угла не выскакивали. Акросс разрывает туман так, будто он вязкая вода. И вываливается он аккурат между ними – идущим впереди Каем и на несколько шагов позади него Хаски. И оба к такому не готовы, застывают не зная, что делать, потому что на данный момент и оружия никакого с собой нет.
Мазнув Хаски безразличным взглядом, как по пустому месту, Акросс поворачивается, видит Кая и прежде, чем тот успеет отскочить или опомниться – хватает за ворот рубашки и втаскивает в еще не закрывшийся разлом, и исчезает там же. Секунду-другую Хаски, пока не осознав ситуации, смотрит в никуда, и так же, не шевельнувшись, кричит:
– Да вы издеваетесь?! – щедро, через слово, сыпанув в фразу нецензурщиной.
Легче не становится – Кая забрали у него из-под носа еще до начала игры.
– Заключенный зарегистрирован под кодовым именем «Кай». На него отзывается, но и настоящее свое имя помнит, хотя реагирует не так активно. Как обычно люди откликаются на новые клички – будто не привык. На вопросы о прошлом отвечает правильно, но помнит слишком подробно. Склоняюсь к тому, что Акросс прав, и некий «Кай» – путешественник по реальностям, приходящий в каждый новый мир, чтобы умереть в нем в ходе какой-то «игры». До полного выяснения помещен в изолятор с мягкими стенами. Острые предметы запрещены, персонал думает, что охраняет сумасшедшего. Под кожу введен чип, для родственников и друзей считается пропавшим без вести. Если опасения не подтвердятся...
