Текст книги "Наследники предтеч. Основание"

Автор книги: Софья Непейвода

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 23 страниц)

32 октября–9 ноября 1 года. Селение посвящённых и окрестности

Для приручения из всех известных нам обладателей естественного репеллента мы выбрали прусов (названных так из-за их характерного фырканья). Эти полуводные животные походили на миниатюрных гиппопотамов со свиными мордами. Не слишком крупные, но и не такие мелкие, как обычная добыча (до двадцати килограммов весом), они выглядели неуклюжими и достаточно безобидными. У прусов клыки недоразвиты, да и челюсти меньше размером, чем у кабанов. Впрочем, за исключением, разумеется, хищников, мы пока не встречали обладающих естественным репеллентом животных, которые имели бы ещё какую-то серьёзную защиту.

Мало выбрать объект приручения, надо узнать его вкусы и повадки. И теперь, сидя на толстой, низко нависающей над рекой ветви дерева, мы с Юлей и Вероникой болтали ногами и следили за питанием и поведением небольшой группы прусов на мелководье. Они не боялись и не смущались нашего присутствия, начиная нервничать только, когда кто-то подходил почти вплотную, но даже в этом случае не пытались убежать. Логично рассудив, что такая смелость должна на чём-то базироваться, Вероника спрыгнула вниз и, делая вид, что интересуется скоплением ряски, прошла мимо пруса, как будто ненароком прикоснувшись к нему кольцом-определителем.

– Ядовит, причём сильно ядовит, – вернувшись, подтвердила женщина своё предположение. – Проверишь для Homo nebulosus?

Я кивнула и тоже прошлась до ближайшего пруса. Результат оказался похожим, но не совпадал.

– Ядовит, хотя и меньше, чем для вас.

– Да, на мясо их не поразводишь, – разочарованно вздохнула агроном.

– У нас могут возникнуть проблемы, – забеспокоилась я. – Если они для вас ядовиты, то, скорее всего, их выделения также вредны.

– Ты для нас тоже ядовита, – усмехнулась Юля. – Но удалось же найти способ использования.

– Ядовита? – неприятно удивилась я и проверила себя на кольце. Нет, для своего вида я вполне съедобная… – А ты что, меня проверяла?

– Нет, Росс сказал, ещё во время сплава, – улыбнулась Юля. – Он, по-моему, всех встречных на съедобность проверял.

– И как были тролли?

– По его словам – съедобны, – мы дружно рассмеялись. – Но не думаю, что он их пробовал.

– Я тоже, – кивнула я. – Наверняка опасался заразиться.

Но в глубине души всё равно порадовалась, что ядовита для зеленокожего: мало ли как сложится ситуация в будущем. Кстати, насчёт будущего…

– А вы для нас – съедобны, – констатировала я, прикоснувшись кольцом к руке астронома.

– Только попробуй, – шутливо погрозила пальцем она. – Ты бы поменьше с Россом общалась: дурной пример заразителен.

– Очень надо! – обижено буркнула я и смутилась, поняв, что действительно сейчас повела себя, как зеленокожий. – Простите. Наверное, и правда слишком много общаюсь. А что поделать: живем в одном доме. Я бы с радостью вообще на деревья перебралась, но если с ним детей наедине оставлять, то он их такому научит, что никто рад не будет.

– А хочешь, они будут спать со мной? – с внезапно загоревшимися глазами предложила Юля. – Думаю, Илья не будет против. А я с удовольствием прослежу.

– Это было бы здорово, – обрадовалась я, а потом удивлённо поглядела на астронома. – Но зачем тебе это?

– Я очень хочу ребёнка, – тихо призналась она. Мы понимающе переглянулись: как-никак, она осталась единственной бездетной женщиной среди посвящённых. – Но боюсь беременеть. Точнее, боюсь не самой беременности, а очередного выкидыша, – на её глазах выступили слезы.

Я вздохнула. Действительно, астроном, как и остальные беременные, потеряла ребёнка во время эпидемии. Не думаю, что это так легко пережить. К тому же, судя по её словам, это не в первый раз. Минутку. Как это: не в первый раз?

– Погоди, ты сказала «очередного»?

– У меня уже дважды выкидыш был. Второй раз с вами, а первый ещё до того, как встретилась с Ильей. Тролль по животу сильно ударил, вот и… – Юля не стала заканчивать фразу, но дальнейшего объяснения и не требовалось. – Я боюсь, что опять что-то случится: ударюсь, заразу какую-нибудь подхвачу, отравлюсь… Нет, пока не хочу пытаться снова.

– А Илья не возражает? – вмешалась в разговор Вероника.

Я недоуменно посмотрела на соседку и только потом поняла намёк. Поскольку до сих пор сама с этой проблемой не сталкивалась, вот и значения не придавала, а стоило бы. Каким способом можно избежать нежелательной беременности, если не известно никакой контрацепции? Единственным и очевидным – избегать половой жизни.

– Нет, он понимает, – улыбнулась Юля. – Илья не такой мужчина, который живет с женщиной только ради секса. И вполне спокойно относится к перерыву в отношениях.

– Особенно здесь, где другие дела отнимают кучу сил, – добавил подошедший химик. – Ну вы, девоньки, даете: я-то думал, что вы за прусами наблюдаете, а вы нам косточки перемываете.

– Одно другому не мешает, – ничуть не смутившись, пояснила я. – К тому же, не вам, а нам, а о тебе речь только в контексте Юли зашла.

Поскольку Илья не стал возражать против того, чтобы полукровки ночевали с ними, я, наконец, устроила себе гнездо в кронах. И в очередной раз убедилась, что спать там намного удобнее, чем в доме. Причём оценила прелесть ночёвки на дереве не только я: Рысь стала меньше возиться и капризничать перед сном. Последнее было не менее важно, чем собственное удобство, поскольку у меня начало пропадать молоко, что вызвало бурный протест дочери. Единственным недостатком жизни в кронах оказалось то, что Рыси очень понравилось лазить, и теперь она порой пугала меня почти акробатическими трюками на тонких ветках высоко над землей.

В связи с моим переездом на дерево, зеленокожий изменил расписание «ухаживаний»: теперь большая часть его внимания доставалась мне за поздним ужином и непосредственно после него, а на Лилю Росс переключался, когда я удалялась наверх. Но, в отличие от моего, её способ отвлечения зеленокожего оказался эффективнее, так что постепенно язвительных замечаний в её сторону становилось всё меньше.

Изучив повадки прусов, мы решили сначала попробовать пойти мирным путём, а уж если не получится, строить загон и ловить этих животных. Поэтому, собрав богатый ассортимент разных фруктов, листьев и даже тушек мелких зверьков, отправились экспериментировать. Большую часть предложенного угощения прусы забраковали, но к двум горьким и неаппетитным для нас плодам проявили настоящую страсть. Из-за дружелюбия прусов, нам всего за пару суток удалось приучить животных к прикосновениям и омовениям. Выяснилось, что их выделения годятся в качестве репеллента не хуже моих. Куда больше времени понадобилось, чтобы прусы начали откликаться и приходить на зов с целью получить лакомство. После этого стало ещё удобней: не приходилось стеречь группу или искать её каждые несколько часов, когда действие защиты от насекомых ослабевает.

– Прусики, прусики, – ласково ворковала Вероника, почёсывая между толстыми складками на шее жмурящегося и гудящего от удовольствия лидирующего самца. – Эх, были бы вы съедобны, какие бы свиньи получились… Что бы кабанам так не приручаться?

Действительно, дикие свиньи, хотя и часто посещали окрестности деревни, но близко к себе не подпускали и за лакомство продаваться не пожелали.

– Хочу поросёнка. А лучше двух… нет, трёх-четырёх самочек и самца, – глаза агронома азартно сверкнули. – Давайте наших мужчин на охоту вдохновим?

– Ага, за кабанами, – саркастично хмыкнула я. – Тебе муж надоел?

Вероника отрицательно мотнула головой и разочаровано вздохнула:

– Но всё равно когда-нибудь это надо будет сделать.

Освободившись от основного строительства, Сева с не меньшим жаром взялся за новое дело, а именно – построение лодки. Первыми результатами усилий технического отдела стали несколько игрушечных посудин, которым очень радовались дети, многочисленные чертежи и долгие споры о сорте подходящей древесины и конкретном дереве, из которого будет построена лодка. Благодаря вещам, найденным в пещере, где когда-то жила группа Аллы, мы уже не испытывали такого недостатка в инструментах. По крайней мере, в некоторых: по ножу на каждого посвящённого даже с учётом детей, три топора, несколько походных струнных пил и два мачете. Но вот почему-то мало кто подумал о том, чтобы взять с собой лопату. Во всяком случае, у нас в группе нет ни одной, поэтому пока приходилось ковыряться в земле при помощи ножей и больших плоских обломков двустворчатых раковин. В этом плане я оказалась в выгодном положении: после некоторых усилий удалось написать программу изменения формы моего ножа под длинный узкий совок, что сильно облегчило работу с землей.

На двух грядках с папортошкой (там, где мы сажали клубни с повреждённой кожурой) появились всходы. Некоторое время казалось, что всё в порядке, но когда окончательно сформировался первый настоящий лист, стало ясно, что местная природа преподнесла нам очередную загадку. Взошедшие растения никоим образом не напоминали знакомый папоротник: один стебель вместо многих, да ещё и с очередными глубоко иссечёнными пятилопастными листьями. Но у папортошки нет стеблей, и листья не такой формы!

– Может, потом стебель отомрёт и сформируется нормальный куст? – предположила Юля.

– Будем надеяться, – кивнула агроном.

Но, когда общее число настоящих листьев достигло трёх и появились первые длинные усики, я наконец поняла, что мне напоминает это растение. Слазив в кроны, сорвала молодой побег одной из лиан, оплетающих деревья, и принесла вниз. Сравнив листья и убедившись в их сильном сходстве, мы переглянулись.

– На ней хоть что-то хорошее растет? – со слабой надеждой поинтересовалась Вероника.

– Ягоды. Крупные, но противные на вкус, – честно ответила я.

– Вот вам результат. Посадили папортошку, а потом начали культивировать сорняки, – разозлилась она и пошла выдёргивать нежелательную растительность. – И ведь как замаскировались, заразы: ровно, прямо как будто их тут кто-то сажал!

– А может, и сажал, – рассматривая выполотые лианы, констатировала Юля. – Они из папортофелин растут.

Переглянувшись, мы осторожно, чтобы не повредить корни, раскопали ещё несколько растений. Неудивительно, что лианы взошли в ряд: каждая из них крепко соединялась с клубнем.

– Но как? Это ведь папортофельный клубень, – чуть не плача, спросила Вероника. – Чушь какая-то. Выходит, повредив клубень, мы открыли доступ паразиту, который к нему присосался?

– Как одна из версий пойдет, но не факт, – не согласилась я. – Предположений много можно сделать. Давайте вскроем то, что осталось, – кивнула на приросший к стеблю клубень. – И посмотрим, что внутри.

Вскрытие трёх молодых лиан показало, что их ткани то ли очень сильно проросли ткани клубня, то ли действительно являются с ним одним целым.

– Итак, какие можно сделать предположения? – подвела я итог этой фазе исследований. – Лиана может быть паразитом, воспользовавшимся повреждённой папортофелиной. Это раз. Два: лиана может быть опять-таки паразитом, но не папортофелин, а папоротника. В этом случае клубни – это уже образования лианы, а не самого папоротника Три… – я ненадолго задумалась. – Это конечно, глупое предположение, но клубни могут быть просто образованием лиан, а папоротник – её паразитом. Ну и четыре: нельзя исключать версию о чередовании спорофита и гаметофита.

– Ну ты фантазёрка, – невольно рассмеялась Вероника. – Особенно с двумя последними версиями.

– Почему? – удивилась я. – Нам неизвестно, насколько длинная и разветвлённая корневая система лиан. А на нижнюю, безлиственную часть их ствола мало кто обращает внимание. Да, самой яркой приметой папортошки является наличие соответственного папоротника, но, кто сказал, что на самом деле папортошку нельзя найти и в других местах? И в защиту четвёртой версии тоже выскажусь. На Земле у высших растений редуцированна форма гаметофита, но мы не можем утверждать, что и здесь всё так же! Вон, у Земных мхов и плаунов есть обе формы, и они могут сильно различаться по внешнему виду. Так что и это предположение исключать нельзя. К тому же, его легко проверить. Если оно верно, то из ягод лиан вырастет папортошка.

– Проверим, – кивнула агроном. – А теперь я предлагаю посмотреть, что у нас с остальными грядками, на которых так ничего и не взошло.

Выяснилось, что папортошка с неповреждённой кожурой выглядит нетронутой и даже не начала наклёвываться, в чём удалось убедиться, вскрыв два выкопанных клубня. Зато бобы репеллентных кустов проросли, но почему-то исключительно вниз, выпустив длинный, уже почти полуметровый, тонкий корень-стержень, мало того, что без ответвлений, но даже без корневых волосков. Вверх же не то, что побега не было, даже его зародыша не намечалось.

– Ещё один сюрприз, – вздохнула Вероника. – И почему я не удивляюсь?

Решив пока ничего не предпринимать, мы оставили растения в покое. Но ещё одну небольшую грядку всё-таки заложили, посадив на ней ягоды лианы. Поскольку последнее предположение подтвердить или опровергнуть легче всего, им и стоит заняться в первую очередь.

10–вечер 11 ноября 1 года. Селение посвящённых – джунгли

Убедившись, что новый способ защиты работает, Дет предложил выбрать группу разведчиков для исследования окрестностей. В неё, по умолчанию, в роли не только исследователя, но и ходячего источника репеллента, вошла я. Почти все остальные женщины с детьми решили остаться в деревне. Исключением оказалась Вера, которая, наоборот, рвалась в поход всеми силами.

– Куда вы без геолога? – утверждала она. – А за ребёнком Надя проследит.

Сева сначала возражал, но после разговора с женой наедине (прошедшего, к моему удивлению, вполне спокойно, а не на повышенных тонах), согласился, что это разумное решение. Сам инженер из лагеря уходить не собирался, как, впрочем, и физик с математиком: все трое не хотели прерывать работу над плавсредством. Дет почему-то желания войти в группу разведчиков тоже не высказал, Илья пожал плечами, предоставляя решать другим, а Росс долго раздумывал и потом сказал, что пойдёт с нами.

– Тут меня Вероника землю пахать запряжёт, так что, раз всё равно медициной не позаниматься, лучше на разведку, – пояснил он своё решение, чем вызвал справедливое возмущение агронома.

Кроме нас троих, в группу вошла Юля. В результате половой состав оказался неравноценен: три женщины и мужчина, из-за чего ехидный физик, недолго думая, предложил присвоить нам кодовое название «гарем». В первое время мы решили не удаляться на большое расстояние от деревни: утром выходить, а вечером возвращаться и ночевать с остальными.

Но жизнь попыталась нарушить наши планы. Когда Росс возвращался с добычей, на него снова напали. Он выжил и спасся, но куда большей ценой, чем в первый раз: получив довольно глубокую рваную рану на голени.

– Да что, я самый вкусный, что ли? Почему всё время на меня? – искренне расстраивался зеленокожий.

– Может, пахнешь аппетитнее других? – предположила я.

Росс бросил на меня хмурый взгляд, но возражать не стал.

– Возможно, – кивнул он, прикладывая к ране красный мох, собранный Надей в ближайшем овраге. – Это ещё ладно. Хуже, если я только первая ласточка, и вскоре начнётся охота и на остальных…

– Да, такой вариант нельзя исключать, – неохотно согласилась я. – Мы тут уже довольно долго живём, так что хищники вполне могли привыкнуть к нашему виду и попробовать расширить рацион.

На сей раз зеленокожему удалось увидеть напавшего, и, по словам Росса, он очень походил на представителя крупных Земных кошачьих, а именно тигра. Но даже невзирая на то, что нападение произошло рядом с селением, мы не отказались от идеи исследовать окружающую местность.

– Всё равно от джунглей отгородиться не сможем, – кивнул инженер. – В них и пища, и топливо. Так что защита может быть только активной.

– Сева, ты с топором на тигра идти собираешься? – насмешливо поинтересовался Маркус.

– Нет, я не самоубийца. Поэтому, только если не будет другого выхода, – пожал плечами инженер.

– В любом случае, вы там поосторожней. И в селении надо возобновить дежурства, как было на плоту. Что-то меня очень беспокоят последние события, – вздохнул Дет.

Естественно, об участии зеленокожего в походе теперь и речи не возникало, и его место с готовностью занял Илья.

– Ты же вроде не горел желанием? – удивилась Юля.

– Но и против не был, – улыбнулся он.

На следующее утро мы покинули лагерь и направились вглубь тропического леса. Несмотря на опыт, передвигались довольно медленно. Во-первых, часто приходилось искать обходной путь, чтобы не продираться сквозь густые заросли или колючие растения, огибать местообитания местной вариации муравьёв, уступать дорогу более крупным, чем мы, представителям животного мира. Во-вторых, местность оказалась не просто пересечённой, а очень пересечённой: не реже холмов встречались обрывистые склоны, скалы, возвышающиеся иногда на два-три десятка метров, и крупные ямы, из-за чего больше половины времени занимали спуски и подъёмы, а также преодоление болотистых и водных преград. Ну и в-третьих, мы и сами не спешили, ведь целью было не отойти на какое-то расстояние, а изучить окружающий мир. Через несколько часов на одном из скалистых холмов мы встретили признаки цивилизации: кострище, расположенное на удобной полянке в просвете деревьев и кустов. В этом месте Илья объявил привал.

– Костёр жгли не так давно, – кивнул он на пушистую, ещё не познавшую ни единого дождя золу. – И, судя по всему, его хозяева часто тут появляются, – добавил мужчина, набрав полную ладонь светло-серого порошка. – По крайней мере, золы нагорело уже много, а это о чём-то говорит.

– Выходит, что не только мы решились на штурм реки, – согласилась я. – Подождём их прихода?

Химик кивнул и пошёл осматривать окрестности. Вера чем-то увлеклась в ручье неподалёку, я полезла наверх, чтобы принести немного фруктов. А когда вернулась, меня подозвала Юля, всё ещё рассматривающая стоянку соседей.

– Пантера, тебе ничего странным не кажется? – поинтересовалась она.

– Да вроде нет, – пожала плечами я. – А что?

– Посмотри внимательней, – предложила астроном.

Я снова окинула взглядом стоянку. Небольшая моховая полянка с кострищем в центре, окружённая кустами. Рядом со стволом одного из деревьев остатки хвороста и довольно крупный камень, скорее всего использующийся соседями в качестве сиденья, или маленькой подставки.

– Все равно – нет.

– Почему те, кто тут живут, до сих пор не соорудили укрытия или не обустроили удобный спуск к ручью? – спросила Юля.

– Если здесь поселились удуны, то в этом нет ничего удивительного, – не согласилась я. – Они ведь не любят тратить лишние силы. А для племени места маловато.

– Есть ещё кое-что странное, – поддержал жену возвратившийся с добычей Илья. – Кабачёчками не пахнет.

– Может, они, как и мы, нашли способ использовать естественный репеллент животных? – как я ни старалась скрыть обиду, она все равно прозвучала в голосе. Досадно, если не мы единственные до этого додумались.

– Вряд ли. У нас в этом плане большой бонус – ты. Вспомни наши первые эксперименты. А пот прусов, например, ничуть не менее ядовит, чем твой. Так что если кто-то и пробовал, то, скорее всего, быстро оставил попытки. Мы ведь много дней искали концентрацию, которая бы ещё помогала, но уже не разъедала кожу, – вмешался в разговор Илья.

Юля согласно кивнула.

– Да, я тоже заметила. Ну вот дождёмся хозяев и поговорим.

– Сходите кто-нибудь за Верой, сейчас есть будем, – попросил химик.

Согласно кивнув, я направилась к ручью.

– Змей с фруктами будешь?

Женщина подняла на меня сияющий взгляд и вместо ответа предложила спуститься вниз.

– Вот, – протянула ладонь, на которой покоилось полтора десятка крупных песчинок. Я внимательно осмотрела предложенный материал. Белые и слегка желтоватые крупинки выглядели полупрозрачными и твёрдыми на ощупь. На пляже, располагавшемся чуть выше по течению от нашего селения, легко можно набрать таких же. И чему тут радоваться? – Это песок, – пояснила Вера, заметив моё недоумение.

– Вижу, что песок. Ну и что?

– Нет, ты не поняла: это настоящий песок, а не местная органическая вариация, – снизошла до объяснения геолог. – Причём здесь его больше, чем в ручьях рядом с домом.

– Предлагаешь набрать? – радостно спросила я, зачерпнув горсть песка. И как она его отличает?

Вера усмехнулась моему энтузиазму.

– Нет, не предлагаю, – возразила она. – Если бы все так просто было. Я имею в виду, что рядом с домом, промывая содержимое ручьёв, мне удалось получить меньше кварцевого песка, чем здесь.

– Так это всего?! – теперь достижение подруги предстало в другом свете. Сколько она тут копалась, пока мы занимались другими делами? Вряд ли меньше часа. – Да уж, этот песок прямо на вес золота.

– Да, здесь его немного, но всё-таки больше, чем там, где мы остановились. Так что очень вероятно, что где-то его ещё больший процент содержится. Кто знает, если хорошо поискать, то, возможно, удастся даже найти месторождения и песка, и глины. И тогда… – геолог мечтательно зажмурилась.

Я разглядывала песчинки. Глиняные горшки, вазы, стеклянные бутылки – да много чего можно сделать, имея под рукой такой материал. Удивительная штука жизнь. Вот уж не думала, что здесь, в моём новом мире, одной из актуальных и сложных проблем станут поиски песка и глины – материалов, для Земли обычных и очень распространённых.

– Ладно, здесь – так здесь, – к ручью спустилась супружеская пара с обедом, и после того, как Вера аккуратно ссыпала в пробирку песчинки, мы приступили к еде.

Ближе к вечеру я включила компьютер и связалась с Игорем, сообщив о последних новостях и предупредив о том, что к ночи, скорее всего, не вернёмся. Чтобы не смущать хозяев, мы решили остановиться немного поодаль и быстро построили примитивный шалаш: пусть не сильно, но он всё же защитит от опасностей ночного леса. Костёр пока разжигать не стали, решив дождаться местных.

Намазываясь из колбы раствором моего пота, Юля захихикала.

– Я всё-таки дикарь, – поделилась она с нами причиной веселья.

– Почему? – не поняла геолог.

– Мне сейчас подумалось: здорово, что у нас репеллент хороший. С кабачёчками мы уже намучились, а без них и того хуже – пришлось бы одежду изобретать. Хоть из шкур, хоть из травы какой-нибудь.

Мы переглянулись, а потом дружно рассмеялись. Собралась компания нудистов! А ведь если подумать, то никто из свободных не стремился закутать тело, кроме как в целях защиты от насекомых. И куда только делось табу на обнажённость, крепко вбитое каждому из нас в прошлой жизни? Сейчас, хотя уже выделываем шкуры (пусть и не очень искусно), но одеваться в них никому даже в голову не приходит.

– А ведь и правда, – успокоившись, согласился с моими невысказанными мыслями Илья. – Так удобней, поэтому нет никакой причины одеваться, – приняв колбу из рук жены, он, в свою очередь, воспользовался раствором. – В конце концов, не думаю, что именно одежда делает человека цивилизованным.

– Смотря где, – наполняя обмывками вторую колбу, возразила я. – Но наши зачатки цивилизации её отсутствие действительно не портит.

Мы успели хорошо отдохнуть и обследовать окрестности, прежде чем нас отыскала взволнованная Вера, оставшаяся исследовать ручей рядом со стоянкой соседей.

– Народ, вы не поверите, – она вытерла выступившую на лбу испарину. – Хозяева кострища – не люди.

– Оборотни? Или тролли? – с замиранием сердца спросила я.

– Не те и не другие. Вообще не люди.

Мы переглянулись и, бросив все дела, направились в сторону найденного кострища. В слова геолога трудно поверить, не увидев собственными глазами.