Текст книги "Наследники предтеч. Основание"

Автор книги: Софья Непейвода

сообщить о нарушении

Текущая страница: 16 (всего у книги 23 страниц)

15–день 23 февраля 2 года. Орден – джунгли

Вечером нам позвонил Вадим и спросил, можно ли раскрыть волгорцам тайну передвижения по реке во время брачной охоты дюжиноногов.

– А разве они ещё не знают? – удивился Сева.

– Нет. Открывая эту тайну мне, вы не позволяли передавать её дальше, – спокойно ответил лидер сатанистов. – И я считаю, что не имею права раскрывать её кому-то ещё без вашего разрешения.

– Минутку, мы перезвоним, – сказал Дет и отключился. – Что думаете?

– Я думаю, что Вадим поступил честно и благородно, умолчав о нашем секрете, – улыбнулась я.

Илья рассмеялся:

– Дет спрашивает, стоит ли открывать тайну, – пояснил он.

– Да, я поняла. Но такое поведение располагает к доверию.

– Согласна, – кивнула Лиля. – Пусть рассказывает. Хотя, в отличие от некоторых, я вовсе не уверена, что нами не манипулируют.

– А самое неприятное то, что пока всё «сотрудничество» только в их пользу, – буркнул Росс. – А нам с него ну абсолютно никакой выгоды – один ущерб.

– С этой точки зрения, сатанистам тоже никакого дохода из того, что они стали полицаями, – не согласился Сева. – А безопасность и порядок выгоден всем.

– Угу. Но я всё равно чувствую себя оставшимся в дураках, – непреклонно заявил зеленокожий. – Но возражать против раскрытия не буду: если уж топиться – то камень на шею привязать потяжелей, чтобы точно не выплыть.

Я бросила на Росса хмурый взгляд: всё настроение испортил. А что самое паршивое – хотя и не получается согласиться со всем, но некое зерно истины в его словах есть.

Ещё немного посовещавшись, мы разрешили Вадиму сообщить волгорцам нашу тайну. Из-за природного бедствия Лиля отложила поездку в Волгоград, хотя и не отказалась полностью (даже несмотря на то, что качество ребёнка не будет зависеть от отца). А пока она продолжала экспериментировать с сохранением пота – всё ещё безуспешно.

Однажды, забравшись на деревья за фруктами, я обратила внимание на висящий на одной из ветвей длинный сот, обсиженный местными «пчёлами». По внешнему облику они сильно отличались от земных и больше напоминали сетчатокрылых мух. К тому же не жалили, зато очень больно кусались. Эти общественные насекомые встречались часто, но только сейчас я обратила внимание, что их дом (сот) устоял против чёрной пыли. Возможно, пчёлы его постоянно чистят, или материал не подходит для питания гриба, или кроме прочего обладает фунгицидными свойствами. Подумав, чуть позже я ещё раз вернулась к этому гнезду и вырезала часть сота.

– Я его забираю, – безапелляционно заявила Лиля, складывая пожёванный воск, оставшийся после того, как лакомство съели. – Принеси ещё несколько таких сотов, ладно?

– Ну спасибо, – недовольно буркнула я. – Точно не пойду на охоту за ними, по крайней мере до тех пор, пока реакция не пройдёт.

От укусов пчёл глаза заплыли, лицо и руки опухли, а всё тело зудело.

– В следующий раз можешь намазаться кабачёчками или, даже лучше, грязью, – посоветовал Илья.

– Зачем? Обычно природного репеллента хватает, а если я начну разрушать их дом, то и кабачёчки не помогут.

– Если нанести толстым слоем, то насекомым до тела добраться будет сложнее, – улыбнулся химик.

Как выяснилось, на воске чёрная плесень действительно не росла. Кроме этого нам удалось обнаружить, что она не развивается под водой: утопленные ветви и обломки не рассыпались в труху (хотя и гнили под воздействием других видов). Но стоило их достать на воздух, как чёрная пыль тут же поселялась на новом продукте питания.

Через несколько дней вернувшиеся из лесу Юля с Ильёй позвали нас посмотреть на кое-что интересное. В нескольких сотнях метров вниз по течению, рядом с берегом располагалась маленькая ловушка. Чем-то она напоминала наши, те, что мы безуспешно пытались ставить на тигра, но сделана куда искуснее. Правда, размер подкачал – в такую разве что мышь поймать удастся.

– Мы бы её и не заметили, – сказала Юля. – Но почти на наших глазах в неё попалась небольшая лягушка.

– Хозяев видели? – с загоревшимися глазами спросил Сева.

– Нет, надо было срочно возвращаться, пока пыль добычу не пожрала, – с сожалением ответил Илья. – Но, судя по тому, что добыча исчезла, а ловушка снова насторожена – они неподалёку.

– Может, феи не такие уж и глупые, – мечтательно улыбнулся инженер. – Просто с нами не захотели общаться.

– А может – её построили не феи, а кто-то другой, – возразила Вероника.

Маркус горестно вздохнул:

– Да что за мир такой сумасшедший? – поделился он с нами. – Неудивительно, что керели вымерли, удивительно – как до этого выжили! Песка нормального нет, горы нереальные, луна ещё эта… – физик погрозил кулаком гигантскому спутнику. – Звери огня не боятся, да ещё и сами костры разжигают, феи мелкие водятся, а теперь ещё выясняется, что кто-то ловушки ставит не хуже людей.

– Зато можно посмотреть, чем эта конструкция отличается от нашей, – оптимистично предложил Сева.

– Как минимум одно различие точно есть, – сказала я, разглядывая сработавшую от нашего внимания поделку. – И речь не о размере. Она из кусочков древесины собрана, но не сгнила.

Некоторое время мы изучали материал, из которого сделана ловушка и пришли в удивительному выводу: и сторожок, и колья вырезаны (или выгрызены?) из веточек и колючек обычных кустов, которые, судя по нашему прошлому опыту, очень даже поедает чёрная пыль. А тут – не тронула, хотя сорвано явно не сегодня.

– Нам есть чему поучиться, – задумчиво оглядываясь, потянул инженер. – Даже не столько постройке ловушек, сколько способу сохранения древесины. Надо вступить в контакт с тем, кто это сделал.

– Ну, первые шаги к контакту мы совершили просто прекрасные, – хмыкнула Лиля. – Ловушку разрядили, натоптали, отпугнули всю возможную добычу…

– Давайте оставим что-нибудь в компенсацию? – почесав лоб, предложил Сева. – Фрукт какой редкий, или зверька небольшого.

– Попробуем, – согласился Илья. – Хотя я бы, на месте неведомого охотника, не купился.

Я кивнула и принюхалась. Откуда-то издалека тянулся слабый, но очень приятный, манящий и даже как будто смутно знакомый аромат. Когда-то я его уже чувствовала. Но когда и в какой ситуации?

– Оставлять надо что-то очень свежее, чтобы пыль пожрать не успела. Ну или хотя бы был шанс, что не успеет, – продолжила разговор Вероника. – А животное вообще ещё живое желательно оставить.

Нет, запах точно знакомый. Возможно, память подводит потому, что когда-то он был гораздо сильнее? Я прошлась кругом, медленно вдыхая воздух и пытаясь установить направление на источник. Судя по всему, он находится ближе к морю. Аромат вызывал какие-то непривычные, но приятные ощущения. Нет, угрозы в нём я точно не ощущаю. Что же может так пахнуть?

– Эй, Пантера, с тобой всё в порядке? – тронул меня за плечо Илья.

– Да-да, а что? – с трудом оторвалась от попыток опознать запах я.

Народ отвлекся от ловушки и теперь с интересом посматривал на меня.

– Ты выглядишь прямо как гончая, вышедшая на след, – сказал химик. – Вытянулась во весь рост, глаза блестят, ноздри раздуваются… Никогда тебя такой не видел.

– Там что-то есть, – махнула я рукой в сторону источника аромата. – И я хочу понять, что именно.

– Хозяин ловушки? – оживился Сева.

– Не думаю, – помотала головой я. – Слишком далеко. Но этот запах мне знаком. А вспомнить не получается.

– Не чувствую ничего подозрительного, – принюхавшись, завил Маркус.

Я снова втянула в себя воздух, в котором плавал неведомый аромат.

– Знаете что? Пойду-ка я посмотрю, что там такое.

– Только осторожно, – предостерёг Илья.

– По деревьям, – согласилась я и, пожелав остающимся удачи, полезла в кроны.

Рысь, как всегда, увязалась следом, но возвращаться и пытаться её оставить с другими бесполезно – всё равно потом догонит. Поэтому я наоборот, подозвала дочь поближе, чтобы не упускать из виду.

Нечто привлекательное оказалось гораздо дальше, чем я предполагала вначале. Километр, пять, десять – запах хотя и усилился, но не настолько, чтобы источник находился совсем рядом. Зато исчезли все сомнения в направлении – мы двигались в правильную сторону. Уставшая Рысь залезла мне на спину, а я решила не пережидать солнечное затмение, ведь ночное зрение позволяло легко продолжить путь.

Уже у самого моря отдохнувшая дочь оживилась, с восторженным взвизгом спрыгнула с меня и бросилась вперёд и вниз – на запах. На мгновение растерянно замерев, я поспешила следом, но не успела спуститься, как с той стороны раздался чей-то испуганный вопль и радостные крики Рыси. Но их тут же перекрыли панические:

– Чёрт! Отстань! Помогите!

Марк застыл, изо всех сил вцепившись в дерево и уткнувшись в него лицом, а моя дочь с удовольствием прыгала по спине оборотня и дёргала его за гриву.

– Помогите! Снимите её! – взывал к помощи мужчина, не отпуская ствол и отчаянно тряся головой, когда девочка пыталась забраться на голову.

Сердце на мгновение замерло, а потом заколотилось как бешеное, и я рванула отцеплять дочь. Вот ведь дурочка бесстрашная! А если у Марка вновь проснётся тот детоубийственный инстинкт, из-за которого он её когда-то чуть не убил? Даже если в тот раз она ещё была слишком мала и ничего не помнит, всё равно кидаться на шею первому же попавшемуся на пути оборотню как минимум глупо!

Мужчина замолчал, ещё крепче вцепившись в кору и стиснув зубы. Рысь не слушалась, отцепляться не желала и громко возмущённо вопила, вцепившись в гриву всеми четырьмя конечностями, не позволяя забрать её даже с вырезанными пучками шерсти оборотня. Несколько минут я безуспешно пыталась совладать с дочерью, а когда это всё-таки почти удалось, она вывернулась, и укусив, сбежала на дерево. Облегчённо вздохнув, я прижалась к спине дрожащего Марка, с упоением вдыхая аромат его тела. И почему раньше не замечала, как здорово он пахнет?

– Как ты?

– Я так перепугался, что нахлынет, как тогда. И я снова не смогу управлять собой, – искренне ответил он, отцепляясь от ствола, поворачиваясь и обнимая меня.

Я закопалась пальцами в его гриву. Шикарная, только вырезанные пряди чуть портят вид. Марк шумно выдохнул мне в затылок и, не выдержав, я прижалась к нему ещё крепче. А потом подняла голову и, встретившись с глазами огромного мужчины, поняла, что происходит. А также поняла, что уже ничего не смогу изменить. И не хочу.

Аромат Марка дурманил разум, заставляя отдаваться инстинктам. И, судя по всему, они завладели не только мной. Нам не нужны были ни слова, ни удобства. Как будто во всех джунглях остались только он и я. Ну и Рысь, от которой приходилось периодически отмахиваться. Но даже она уже не могла остановить происходящее.

Лишь поздно вечером настойчиво трезвонящий телефон заставил ненадолго вынырнуть из марева, и кратко бросить:

– Всё в порядке, занята, перезвоню потом.

Мы пребывали в счастливом безумии до полудня следующего дня. Разум вернулся только когда солнце снова скрылось за гигантской луной. Но и потом мы долго лежали рядом на примятой траве, а Рысь искала что-то в голове оборотня. Нахлынул стыд. Ведь сейчас нами не просто завладел инстинкт размножения, но и произошло это прямо на глазах дочери.

– Прости, – похоже, Марк тоже начал приходить в себя. – Я не смог сдержаться.

– Всё в порядке. Я тоже не смогла, – грустно улыбнулась я.

Но всё равно неприятно вот так зависеть от реакций тела. Когда ничего не можешь им противопоставить. И можно ли после этого считать нас разумными существами? А потом я встряхнула головой, пытаясь отогнать дурные мысли. В конце концов, если смотреть честно, всё не так плохо. Я могла контролировать себя вплоть до тех пор, пока не спустилась вниз. Пусть с трудом, но могла. Более того, даже дочь отцепить удалось, хотя и через начинавшийся дурман. Ну допустим, видела она, как мы занимаемся сексом – так что теперь, всю жизнь об этом страдать? Вон, я тоже иногда случайно оказывалась не в том месте и не в то время, заставая других посвящённых в момент интимной близости. Да и дети не раз либо становились свидетелями, либо вообще прерывали уединившиеся парочки в самый интересный момент. И вообще, что естественно, то не безобразно.

– Мне понравилось.

– Это было здорово, – одновременно сказали мы и улыбнулись. На сей раз – искренне.

А потом я вдруг поняла, что упустила из виду, и от неожиданности даже приподнялась на локте. Оборотень не напал на девочку! Не проявил агрессию, хотя у него была такая возможность. Что бы это могло значить? Хотя есть у меня одно подозрение…

– Марк, а ты случайно не чувствуешь негативных эмоций к Рыси?

Оборотень задумался, будто бы прислушиваясь к ощущениям. Потом повернул голову, некоторое время разглядывал мою дочь и даже пару раз глубоко вдохнул её запах.

– Вроде нет, – неуверенно сказал он. – В прошлый раз какая-то дурацкая ревность к тебе проснулась, хотя до этого вообще вроде ровное отношение было, а сейчас всё в порядке.

Я счастливо рассмеялась и крепко обняла обоих.

– Думаю, теперь уже не проснётся, – поделилась догадкой с Марком. – Я сейчас подумала: а что, если в прошлый раз в тебе проснулся инстинкт детоубийства предназначенный просто для того, чтобы самка, то есть я, быстрее перешла в фазу готовности к спариванию? А сейчас от этого уже ничего не зависит, вот ты и не бесишься. Может, и Рысь именно поэтому тебя не испугалась – во время сплава она не пыталась к тебе приближаться.

Мы ещё некоторое время лежали, блаженно нежась под каплями тёплого ливня. Потом я слазила за фруктами, а Марк поймал пару рыбин и мы сытно перекусили.

– Слушай, а что ты вообще делаешь на этой стороне реки? – поинтересовалась я после обеда.

Но оборотень не успел ответить, потому что зазвонил телефон.

– Не тяни с возвращением в лагерь, – сказал Дет сразу после приветствия. – У меня плохие новости.

– Что случилось? – насторожилась я.

– Марк бродит где-то в лесу, ниже по течению от нашего лагеря. Поэтому быстрее возвращайся и внимательнее смотри за Рысью.

День 23–утро 24 февраля 2 года. Джунгли

– А вы откуда знаете? – удивилась я, покосившись на субъект разговора.

– Потом расскажу. До тебя вообще дозвониться почти невозможно, – укорил лидер. – Мы ещё вчера предупредить хотели, но ты трубку не брала, а единственный раз, когда всё-таки взяла – слушать не стала. Чем ты так сильно увлеклась?

Я посмотрела на экран телефона, со стыдом констатируя больше тридцати непринятых вызовов.

– Ладно, сейчас неважно, – продолжил Дет. – Главное, возвращайся побыстрее.

– Можно Марк со мной придёт?

Собеседник на некоторое время потерял дар речи, но потом всё-таки с трудом выдавил «конечно, если за дочь не боишься» и отключился. Убрав телефон, я вернулась к веселящемуся оборотню.

– Что смешного?

– Тебе сейчас звонили случайно не с целью предупредить, чтобы ты сюда не ходила?

– Как раз по этой причине и звонили, – кивнула я. – Ты в курсе?

Марк кивнул, вытирая слезы, выступившие от смеха.

– Я специально здесь остался, чтобы с Рысью ненароком не встретиться, – пояснил он. – Подумал, что тут достаточно далеко от вашего селения, а значит – безопасно.

Попытавшись осмыслить его слова, я поняла, что головоломка не складывается. Если бы оборотень жил здесь давно, то меня бы уже предупредили, а если появился только вчера, то откуда об этом могли узнать посвящённые? Потребовала ответа от Марка, но он отрицательно помотал головой:

– Пусть это будет приятным сюрпризом. Ты же всё равно собиралась возвращаться, там и узнаешь.

– Не надумал присоединиться к посвящённым? – поинтересовалась я по пути. – Тем более, что проблема с Рысью теперь разрешилась.

– Нет, – твёрдо ответил Марк. – Прости, но нет.

Я обиженно фыркнула. Хорошая у нас группа, чем ему не нравится?

– Что тебя не устраивает в Ордене?

– Ну, во-первых, то, чем вы занимаетесь, всё-таки не совсем моё. А во-вторых, я не могу бросить тех, кто на меня рассчитывает.

Оборотень рассказал, что не остался в одиночестве. За время после окончания сплава он успел подружиться и сработаться почти с двумя десятками человек.

– Организовал свою группу? – удивлённо спросила я.

Вроде бы никто из миссионеров, разносящих по лесу рецепт репеллента, не говорил ни о чём подобном.

– Нет, не группу. Лучше, – Марк мечтательно зажмурился и почесал оставшиеся от осеменителей чирьи на ноге.

Невольно я тоже почесалась. Нет, всё хорошо с естественным репеллентом, но мог бы мой организм и не убивать семена-паразиты. А то как появляется жёлтая луна на небосводе – так все ноги в болячках. Со временем воспаление стало меньше, но всё равно не прошло полностью.

– Я вообще не думал, что такое возможно, – продолжил оборотень. – Я сотрудничаю с истинно свободными. Настоящими удунами.

К моему удивлению, оказалось, что под истинно свободными Марк подразумевает вовсе не всех, кто смог нормально устроиться или не потерять собственного достоинства при жизни в тяжёлых условиях. По словам оборотня выходило, что часть из сохранивших независимость людей с готовностью снимается с обжитых мест, чтобы прийти на помощь другим при необходимости. В результате эти удуны не организовали племя, но и не сказать, чтобы остались обычными одиночками или семьями.

– Ваши племена делают очень важную работу, – добавил Марк. – Но этим вы невольно начинаете ограничивать свободу остальных. С одной стороны, мы понимаем, что без этого никак – ведь иначе ваш союз просто будет корячиться на всех других людей. А с другой – мы хотим хотя бы сами остаться без контроля сверху. И готовы за это бороться.

– Ну вот, дожили, – грустно вздохнула я. Ведь опасались того, что появится оппозиция, но чтобы вот так быстро… – Неужели ты и твои друзья думаете, что мы уступим, и к вам будет какое-то особое отношение? Если союз племён начнёт выделять кого-то просто так, то грош нам цена!

– Если честно, то я очень надеюсь, что нам удастся договориться, – улыбнулся оборотень.

Стало горько. Марк обманул меня в лучших чувствах. Не ожидала его нежелания понимать, что нельзя построить нечто хорошее на обмане. Нахлынула злость. На жениха непрошеного, на тех, кто хочет творить что попало, оставаясь безнаказанным.

Некоторое время мы шли молча, а потом оборотень не выдержал:

– Что я не так сказал?

Сначала я хотела промолчать, но всё-таки решила не таить обиду в себе. Марк облегчённо рассмеялся и, заверив, что у меня просто возникло непонимание, пустился в пояснения.

Выяснилось, что истинные удуны вовсе не против, чтобы на них распространялось действие уголовного кодекса. Да и пользоваться некоторыми благами не отказываются. Но одновременно не хотят, например, чтобы их касалась обязательная отработка после оказания медицинской помощи в Волгограде. Заметив моё возмущение, оборотень добавил, что это вовсе не означает отсутствия компенсации, но она может произойти в другое время и другим образом.

– Или в то же и тем же, но на добровольной основе.

Я задумалась.

– Во-первых, не верю, что все такие уж сознательные, и не найдётся тех, кто начнёт отлынивать и ехать на нашей шее. А во-вторых, сомневаюсь, что такое вообще возможно.

– Мы об этом уже думали, – с улыбкой кивнул Марк. – Все истинные согласны, что отщепенцы могут появиться. Но ведь те, кто так себя поведёт, уже не будут одними из нас. Они станут как остальные, и правила на них начнут распространяться общие. А насчёт возможно или невозможно: мы ведь не просим сразу принимать окончательное решение. Давайте попробуем – вдруг получится, и вдруг ваш союз тоже устроит такой договор. Мы уже говорили по этому поводу с волгорцами и сатанистами и, хотя они тоже выразили большой скептицизм, но всё-таки склонны согласиться на эксперимент. К тому же, если вдруг окажется, что наша идея не выгорела, то все истинные согласны отработать накопившийся долг после – он ведь никуда не денется.

– Ну если на таких условиях, то можно и попробовать, – согласилась я. – Хотя всё равно сомневаюсь. Очень уж идеализмом отдает. К тому же, если я правильно поняла твои слова, то не вижу особой разницы: ведь истинные будут точно так же отрабатывать, как и остальные, просто чуть в другое время. Уверена, что насчёт этого и сейчас удастся договориться. Зачем усложнять, если почти нет разницы?

– Разница очень велика, – возразил оборотень. – В вашем варианте они бы отрабатывали по принуждению – то есть под властью чужой воли. А если примете наше предложение, то стимул к отработке будет исходить не извне, а изнутри – по собственным побуждениям. Свобода, как осознанная необходимость в самоограничении.

Марк говорил воодушевлённо, явно веря в свои слова, и последние остатки обиды испарились. Если у них получится что-то подобное, это может оказаться началом чего-то прекрасного. Вот только сомнения остались. И даже жалко стало истинных – ведь если оборотень не заблуждается, то не он один пытается воплотить золотую мечту. Но мне в её реальность не верится.

– Идеалист ты, – усмехнулась я. – И философ. Но всё равно желаю удачи.

Мы ещё немного поговорили на отвлечённые темы, поделились, как кто жил после расставания. Но вскоре нахлынуло беспокойство – привычное, такое обычно возникало за несколько минут перед землетрясением, но гораздо более сильное, чем раньше.

– Скоро будет большой бумс, – остановившись, изрёк Марк.

– Ага, – согласилась я, прислушавшись к ощущениям. – Судя по всему, очень большой, такого я ещё не припомню. Мы с Рысью на дерево? – полуутвердительно спросила оборотня.

– А я выберу место побезопаснее, – кивнул он. – Встретимся после землетрясения.

На всякий случай позвонив посвящённым и убедившись, что они тоже почувствовали приближение бедствия, я забралась в крону, выбрала надёжную ветвь и устроилась так, чтобы было удобно держаться. Дочь притихла, как всегда перед началом бедствия. Но, в отличие от прошлого опыта, на сей раз нас не просто тряхнуло. Толчки продолжались около десяти минут, деревья ходили ходуном, и уши заложило от оглушительного треска. Но потом всё кончилось и, некоторое время с удивлением разглядывая окружающий лес, который как будто уменьшился в размерах, мы спустились вниз.

Выяснилось, что земля не провалилась, а наоборот, тот холм, на котором росло послужившее укрытием дерево, как будто выдавился, выполз изнутри на добрых полтора десятка метров и теперь возвышался над окружающей местностью почти отвесной скалой. Земля с травой, кустами и прочей растительностью как будто разорвалась: часть осталась внизу, у подножия скалы, а часть – на вершине. Удивительно, но почва почти не осыпалась, оказавшись на всю глубину (в один и даже два и более метров) густо переплетённая корнями растений и, похоже, чем-то ещё. Да и растения почти не повредились – лишь по самому краю обрыва можно заметить накренившиеся кусты и, гораздо реже, деревья.

Убедившись, что Марк не пострадал, я позвонила в Орден. Там тоже всё оказалось в норме, за исключением того, что лагерь разделился на две части, и одна из них уехала вверх на высоту семиэтажного дома. Так что впечатлений посвящённые получили изрядно.

Перекусив, мы продолжили путь в Орден, но теперь шли медленней, опасаясь, что в результате сильного землетрясения могли не только вылезти скалы, но и появиться провалы или трещины. Но ничего подобного нам не встретилось, хотя холмы сильно подросли, а кое-где вообще вылезли скалы в тридцать, а то и больше метров высотой. У их подножия через старые норы камнегрызов то тут то там пробивались родники, некоторые источники выходили выше, прямо из скал, и падали вниз небольшими водопадами, а кое-где напор был сильнее и вода била невысокими ключами. Если раньше мы считали эту местность очень пересечённой и сложной для прохода, то теперь поняли, как глубоко заблуждались. По сравнению с нынешней прошлая казалась хотя и не равниной, но вполне комфортным холмистым лесом. Сейчас перепады высот стали гораздо больше, склоны круче, а растительности, мешающей проходу, не уменьшилось. Если пытаться обойти скалы понизу, то велик риск застрять в густых кустах или завязнуть в илистом, поросшем осокой болоте. А залезть наверх тоже нелегко, особенно Марку. В результате поход превращается в сплошное преодоление препятствий: где-то удаётся пробраться понизу, где-то найти накренившийся ствол или чуть менее крутую скалу. И от этого субъективное расстояние до лагеря увеличивается в разы.

По дороге мы совершили ещё два привала.

– Слушай, а ты не против… – обратившийся ко мне во время последнего из них, Марк покраснел и поковырял траву ногтем. – Ну, вдруг после возвращения на это уже времени не будет.

Я задумалась. Удивительно, но после бурных суток плотской любви желание отступило и не вернулось. Хотя запах мужчины всё ещё казался привлекательным, но уже не мутил разум. Да и вообще, если честно, сексу уже совсем не хотелось. Но и Марка можно понять – он же столько времени воздерживался.

– Не знаю, – пожала плечами я. – Желания нет, но можно попробовать.

– Если желания нет, то лучше не надо, – неожиданно резко, даже с лёгким испугом в голосе ответил он.

– Почему? – такая реакция вызвала искреннее удивление. – Я ведь не против.

– Я знаю, что Мика уступила Оборотню тоже примерно через такое же время, а главное – без желания, – поделился Марк. – И не испытала ничего, кроме боли, кажется, он даже что-то ей повредил. А мне сейчас голову не туманит и, если честно, ты уже не такой сексуальной кажешься, так что лучше поберечься – вдруг такие же изменения.

Мы помолчали. Я сочувственно вздохнула и положила голову ему на колено. Приятно, что муж (всё равно муж, пусть и гостевой), думает не только о себе. Ну и пусть мы не станем жить вместе, зато теперь, надеюсь, сможем видеться чаще. Ведь вряд ли у него возникнет агрессия к собственному ребёнку. Хотя…

Я резко села, вспомнив, что Марк, как и все остальные, только носитель банка генов. Так что ребёнок не будет его родственником и неприятный инстинкт может проснуться. Или всё-таки стоит надеяться на то, что керели предусмотрели хоть какую-то защиту в таких случаях? Надо будет проверить, но как?

– Марк, а когда у нас будет ребёнок, ты хочешь с ним общаться?

– Конечно. Но думаешь, это возможно? – с сомнением спросил он. – Хотя я слышал, что Оборотень держал Микиных малышей и ничего плохого не случилось.

– Можно будет проверить, – подумав, предложила я. – Например, ты придёшь, мы тебя свяжем покрепче, чтобы если что, вырвался не сразу, а потом покажем и дадим понюхать младенца и посмотрим, как ты отреагируешь. Если появится какой-то негатив, то будем беречься, как с Рысью, а если нет – то сможешь навещать сына или дочь почти в любое время.

– Давай, – ничуть не обиделся на предложение временно лишить его подвижности Марк и сгрёб меня в объятия, с удовольствием фыркая в затылок.

Я блаженно жмурилась, расчёсывая пальцами его пушистую гриву на подбородке и шее. А Рысь сидела на широком мохнатом плече мужчины и искала что-то у него за ухом.

Да, мы сильно изменились. Зверолюди, оборотни, у которых инстинкты легко могут взять верх над волей. Но кроме воли, есть и разум. Он дан нам не просто так. Если мы не можем справиться с телом, то просто должны стараться предусмотреть заранее и не допустить опасных ситуаций, в которые звериная сущность возьмёт верх над человеческой. Особенно если она не просто временно лишит контроля, но и может навредить. Не воля, но разум. Другой, но не худший способ.

– А секс у нас, а секс у нас не чаще раза в год, – явно тоже задумавшись о чём-то своём, личном, тихонько пропел Марк себе под нос, когда мы пустились в дальнейший путь.