Текст книги "Наследники предтеч. Выживание"

Автор книги: Софья Непейвода

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 22 страниц)

37–40-е сутки. Джунгли

Через четыре дня после открытия всемирной сети я решила, что хватит дикой жизни, пора и честь знать. С момента второго рождения в пересчёте на Земное счисление прошло уже почти три месяца, а что удалось достичь за это время? Да, с пропитанием теперь нет никаких проблем (хотя охота и собирательство занимают немало времени), а отдыхать и спать вполне удобно в гнезде, которое легко соорудить всего за полчаса. Но на этом всё.

Следует ли удовлетвориться таким непритязательным и примитивным существованием или можно стремиться к чему-то большему? Оставить всё как есть – лёгкий путь. Но, главное, этот вариант не исчезнет даже если начать бороться, ведь всегда можно будет отступить и смириться. Соблазн пойти по простому пути велик, но поддавшись лени, я обреку свой вид на вымирание. Мы не вечные, а следующее поколение, в отличие от меня, уже просто не будет представлять другой жизни. Так что тянуть нельзя, и теперь, когда проблема элементарного физического выживания отступила, пора озаботиться возрождением хоть какого-то подобия культуры и цивилизации.

Эта здравая, в общем-то, мысль пришла, когда я висела вниз головой, уцепившись пальцами ног за тонкие ветки, одной рукой придерживала зелёный побег, с которого обкусывала кисловато-терпкие ягоды, а другой чесалась в давно немытых колтунах. За эти дни волосы опять успели отрасти до почти полуметровой длины, ни разу не переплетённые, спутались и стали пристанищем для лесных насекомых. Нет, меня не кусали, просто использовали как своеобразное бегающее гнездовье. В результате голова неимоверно чесалась. Перехватившись ногой поудобнее, вытащила из шевелюры зелёную гусеницу и сунула её в рот, в качестве приправы использовав горьковатый листик.

– Вообрази, я здесь одна, – проглотив, проникновенно поведала пробегающей мимо ящерице. – Никто меня не понимает! – сделала небольшую паузу, перелезая поближе к созревшим ягодам, поскольку объела всё лучшее в пределах досягаемости. – Рассудок мой изнемогает, – и, почесав под мышкой, я возмущённо закончила, сделав ударение на «молча». – И молча гибнуть я должна?

Представив, как сейчас выгляжу со стороны, рассмеялась, но потом взгрустнула. Дичаю. По-настоящему дичаю. Скоро превращусь в пещерного человека с компьютером. Да почему скоро? Я уже такая. Надо что-то менять. Хоть как-то возвращаться к цивилизации.

Поделившись своими мыслями с Аллой, я задумалась, с чего бы начать. Пожалуй, стоит найти людей. Посмеявшись, Алла сказала:

– «Вот у нас типа группа. Но толку-то от неё. Только пищу вместе добываем. Цивилизацию никто не строит, даже укрытиями не озаботились, пользуясь тем, что взяли с собой. Так что, опустишься ли ты на дно или нет, зависит только от тебя, а вовсе не от других людей».

– «Неужели ваша группа не достигла никакого результата? Не верится».

– «О, результат, конечно, есть. Танцы каждый день. И джем из ягод варить научились. Безопасней вместе – это конечно. Но больше ничего. Мне иногда кажется, что некоторые люди от природы настолько ленивы, что вообще ничего бы не предпринимали, пока беда не рухнет на голову. Даже страшно становится от такого бездействия».

– «И что, никто не стремится изменить ситуацию? А как же хищники? Насекомые? Плохая погода, наконец? К тому же совместная добыча пищи – неплохое начало».

– «Начало может и неплохое, если бы на нём дела не застопорились. А у нас знаешь, как ситуация обстоит? Нашли одну ягоду, несколько травок, пару корешков и всё. Ими и питаемся. Ну и рыбу, конечно, ловим. Сетями. Перегородили сетью реку и два-три раза в день проверяем. Ещё мужчины иногда ходят летучих мышей камнями бить. Вот и все совместные дела. Большая часть народа и не стремится к чему-то ещё. Типа: еда же есть, что заморачиваться? Тем более, что хищников мы пока не встречали, по крайней мере, на нас ни разу никто не нападал. Комаров и мух вообще не видно. Продукты практически не портятся, разве что высыхают, даже рыба не гниёт, может, потому, что за всё время дождя ни разу не было. Да я думаю, что и не будет – мы живем так высоко в горах, что все облака проходят гораздо ниже. Смотришь с обрыва – сверху небо ясное, снизу – море облаков. Красота».

Мы проговорили ещё почти полчаса. В чём-то Алла права – отсутствие компании не должно приводить к таким последствиям. Значит, за дело!

Для начала я решила обзавестись одеждой или, лучше, кожаной сумкой. А для этого – выделать шкуру. Поймав и съев одну из крупных древесных ящериц, тщательно соскребла с мездры остатки мяса и жира. Что дальше? В книгах обычно рекомендуют засыпать шкуру солью. Но соли нет. От мысли о белых кристаллах потекли слюнки. В этой жизни так и не удалось поесть солёненького. А хочется. Ладно, вернемся к коже. Вроде бы ещё можно вымачивать в растворе золы, так? Но для этого, во-первых, нужна зола, а во-вторых, ёмкость для её разведения. Может, сойдет просто натереть золой? В этом случае всё просто – надо спуститься вниз и развести костёр, чем я и занялась, собрав максимально сухой хворост, который получилось найти в затопленном лесу, когда и сверху и снизу постоянно течёт вода. Выбрав место повыше, расчистила будущее кострище от мха, тщательно обтёрла от влаги и сложила растопку – мелкие веточки, тонкие, похожие на бересту, полоски верхнего слоя коры одного из деревьев, после чего попыталась разжечь огонь. Развести костёр удалось, наверное, только благодаря тому, что при выборе начального имущества я заказала у керел встроенную в кольцо зажигалку создающую узкий луч с очень высокой температурой. Но когда древесина наконец загорелась, она, к моему удивлению, не совершала никаких попыток погаснуть, хотя от костра и получилось гораздо больше дыма, чем огня. А попросту говоря – почти один дым. Зато густой и летящий сразу во все стороны. Поэтому я устроилась на мокром мхе метрах в десяти от костра и подходила только подбросить хворосту, но даже этот краткий контакт вызывал слезы, а кожа быстро покрылась тёмным налётом сажи.

Пока нагорало достаточное количество золы, я, чтобы не терять времени, вырезала из большого куска коры расчёску. Инструмент, хотя и получился кривой с неравномерно расположенными редкими толстыми зубьями, но, на первый взгляд, вполне годился для приведения запутанной шевелюры в более приемлемое состояние. Однако, помучившись около часа, пришлось сделать вывод, что я на сей раз всё-таки слишком запустила волосы и распутать получившуюся комковатую войлокоподобную шевелюру не удастся. Так что вновь, как в самом начале, обрезала большую часть волос. Даже отделённые от головы колтуны не удалось разобрать и весь грязный ком полетел в огонь. Кое-как расчесав остатки волос, я затушила костёр и немного подождав, выгребла получившуюся золу. К тому времени она достаточно остыла и сильно намокла под дождём, поэтому я щедрой рукой нанесла получившуюся пасту на внутреннюю сторону шкуры. Сколько там держать надо? По-моему, чуть ли не сутками у нас время мерили. А местные дни больше чем в два раза длиннее, чем Земные. Значит, полежит до завтра, и хватит.

На следующее утро очистила заготовку от золяной пасты и повесила сушиться, растянув на примитивной раме из веток. Чтобы на шкуру не попал дождь, поместила её под толстую ветвь, но всё равно через день она равномерно покрылась плесенью и даже поросла ещё какими-то грибами. К тому же в некоторых местах кожу прогрызли насекомые. Разочарованно осмотрев получившееся нечто, я пришла к выводу, что в такую влажную погоду высушить что-то возможно только над костром. Поймала ещё одну ящерицу и решила попробовать сразу выгнать лишнюю влагу, ведь если не получится, то и мазать золой бесполезно. А если попытка окажется удачной, следующую шкуру выделать как следует.

Воспользовавшись тем, что всё равно придётся достаточно долго сторожить костёр, во второй раз поела сготовленной пищи, а именно запекла клубни папоротника и поджарила мясо рептилии. Печёные клубни по вкусу стали напоминать картофель ещё сильнее, чем в сыром виде и оказались очень вкусными, а вот ящерица кое-где подгорела, а кое-где осталась почти сырой и к тому же сильно горчила и отдавала дымом. Выбрав съедобные куски мяса, я с наслаждением заедала их клубнями, пока шкура грелась в тепле огня. Через несколько часов она основательно прокоптилась, стала хрупкой и вполне съедобной… на голодуху. Посмеявшись, я поделилась способом «просушки шкуры» с Аллой, заметив, что, судя по всему, подвесила её слишком низко.

Пока мы болтали, показались представители уже знакомого кабаньего племени. Я поспешно уступила им возвышенность, на которой занималась кулинарными изысками, залезла на дерево и там уселась. В любом случае придётся дождаться ухода животных, ведь оставлять горящий костёр даже во влажном лесу не стоит. Но беспокойство оказалось напрасным. Взрослые кабаны, целенаправленно обступив источник дыма и огня, принялись закидывать кострище мокрым мхом, а потом и вовсе землей, пока не пропала последняя тонкая струйка дыма. После чего удовлетворённо повалялись, приминая получившийся могильный холмик, и организованным строем удалились дальше в лес, оставив меня непонимающе глядеть им вслед.

Странные здесь животные. Вот как объяснить их поведение: оно порождено интеллектуальной деятельностью или это сложный поведенческий инстинкт? В первом случае кабаны должны были уже не один раз сталкиваться с кострами. Впрочем, они наверняка могли подсмотреть, как обращаются с огнём люди и просто повторить их действия. Но сильно сомневаюсь, что хоть кто-то из последних валялся на потушенном кострище. А, если это инстинктивное поведение, то какова причина его возникновения? На этот вопрос я пока не смогла ответить. И попытки выделать шкуры решила отложить на будущее, когда станет посуше и дождей поменьше.

41–48-е сутки. Верхний ярус джунглей

С достижениями не заладилось. Идею со шкурой отложила на будущее. Пара попыток найти глину, чтобы слепить посуду, закончились неудачей – скорее всего потому, что на землю я спускалась редко и ненадолго. Провалом завершилась и ещё одна попытка сплести корзину – подходящих прутьев так и не попалось.

Некоторое время я думала, не поселиться ли на одном месте, но и от этого отказалась. Для оседлой жизни нужно либо найти что-то ценное, либо очень удобное место – а ни того, ни другого не встречалось. В общем, планы планами, а жизнь вносила в них очень сильные изменения. И это не радовало.

Но и расстраиваться я не стала. Пусть пока достижений нет, но можно ведь просто изучить местность. Узнать, где и как живут другие люди, поискать материалы для будущих поделок и многое другое. Может сейчас это и выглядит пустой тратой времени, но наверняка пригодится в дальнейшем.

Однажды днём я обнаружила на дереве свежее «воронье» гнездо. Почти такие же, только похуже качеством, делала сама и поэтому решила спрятаться неподалёку и подождать хозяина. Ведь это вполне может оказаться кто-то навроде меня. Но ни вечером, ни на следующий день он или она не вернулись, судя по всему, тоже используя гнездо для однократной ночёвки. Я невольно взгрустнула, но и обрадовалась: ведь неизвестно, насколько мирным был этот человек.

Ещё несколько дней подсознательно высматривала того, кто тоже решил жить в верхнем ярусе леса (сама не понимая, с какой целью – поговорить или успеть сбежать), но то ли наши пути разошлись, то ли неизвестный не меньше меня опасался встречи. По крайней мере больше ничего подозрительного не попадалось.

На следующий, после неудачной выделки шкуры, вечер мне показалось, что падающие листья, шкурки плодов или косточки, даже когда нет ветра, летят не прямо вниз, а чуть вбок. Некоторое время я экспериментировала, в результате чего удалось выяснить, что отклонение идёт всё время в одну и ту же сторону, а именно – к западу. Причём такая картина повторялась стабильно, а немногие исключения легко объяснялись слабым ветерком. Привязанная к волосяной леске небольшая палочка тоже показала отклонение от вертикального положения, хотя и малозаметное. В голову не приходило ни одного хоть сколько-то нормального объяснения происходящему. Но почти через сутки эта загадка разрешилась. Забравшись на самую вершину возвышающегося над зелёным океаном крон дерево, чтобы как обычно в нечастую ясную погоду проводить закат солнца, я вместо него обнаружила наполовину взошедший огромный, на добрую шестую часть горизонта тёмный круг, частично скрывающий солнечный диск. Пока я гадала о его природе, солнце скрылось, оставляя лишь яркую полоску по окружности непонятного образования. Тогда впервые подумалось, что тёмный круг может оказаться одним из спутников этой планеты. За время, проведённое в новом мире, я уже видела в ночном небе крупную голубую луну и две чуть поменьше – белую и сине-зелёную, а также ещё несколько небольших, но такую огромную… Однако утром, когда освещённый рассветным солнцем диск приобрел яркий насыщенно жёлтый с лёгким зеленоватым отливом по краям цвет и даже стал виден до некоторой степени его рельеф в виде более тёмных пятен, пришлось признать, что это страшное громадное нечто в небе ни что иное, как очередная луна. День за днем она медленно поднималась над горизонтом, сила её притяжения ещё возросла, хотя и ненамного, но иногда начинало казаться, что даже длинные тонкие ветви деревьев слегка клонились в сторону, а некоторые плоды чуть повернулись к восходящему гиганту. Жёлтая луна превращала часть дня – в ночь, заслоняя вечернее солнце, а часть ночи – в день за счёт отражённых световых лучей.

Ещё в этот день у меня прервался контакт с Аллой. Хотя она по-прежнему находилась в сети, но не отвечала ни на одно сообщение и даже не меняла статус картинку.

Если бы стояла ясная погода, то можно было бы увидеть все фазы жёлтой луны за один день. И не только их, а и ещё несколько интересных небесных явлений. На закате я наблюдала полное солнечное затмение, потом постепенно луна освещалась, но не как в первой фазе на Земле, а наоборот – привычный светлый серп оставался тёмным, а полукружная сторона луны приобретала свой обычный жёлтый цвет с лёгким оттенком зелени. Постепенно наступало полнолуние, которое, в свою очередь, через несколько часов превращалось в новолуние, а к утру – обратно в полнолуние. Днём гигантская луна опять становилась месяцем, и заканчивался цикл очередным солнечным затмением. Сначала казалось, что жёлтый спутник вращается вокруг планеты необычайно медленно, но подумав, я поняла, что наоборот – очень быстро, лишь немного отставая от вращения планеты вокруг своей оси. Именно в результате этого гигантская луна вставала с запада и, судя во всему, в конце концов должна была закатиться на востоке.

С восходом жёлтой луны природа преобразилась – ночью раскрывались новые виды цветов, появились крупные крылатые летающие насекомые, не встречающиеся ранее. Наблюдая за лесом, заметила, что восход спутника лишь обогатил его, ничего не отняв.

49-е сутки. Джунгли

Примерно через неделю после появления жёлтой луны, в очередной раз занимаясь исследованием местности под пологом леса, я обнаружила два слегка прикрытых красным мхом человеческих тела. Судя по ровным краям глубоких резаных ран мужчина и женщина скорее погибли от рук своих соплеменников, чем животных. Совсем недавно, тела ещё не начали разлагаться. Учитывая отсутствие некоторых органов и кусков мяса можно предположить, что это жертвы Дмитрия и его компании. Или ещё кто-то занимается людоедством.

Проверив окрестности и убедившись в собственной безопасности, я сначала с омерзением, а потом, увлёкшись, с научным интересом приступила к вскрытию. Спеша закончить, пока охотники не вернулись за добычей, сфотографировала всё, что смогла, многое не по одному разу, и только потом приступила к более подробному изучению. Чем дальше, тем я всё больше убеждалась, что от нас прежних остался только разум. Если первоначальной целью вскрытия был поиск отличий от Homo sapiens, то, уже после беглого осмотра мертвецов, стало очевидно, что говорить можно скорее о поиске сходств, а не отличий: настолько сильно разнились земляне и те, чьи останки лежали во мху. Да, внешне тела напоминали прежние, но внутренним строением отличались не просто от человеческих, но даже от строения тел земных млекопитающих. И не только млекопитающих – даже строение земной лягушки больше похоже на человеческое, чем это.

Успокаивало одно. Несмотря на всё отличия, что-то общее всё же осталось. Пищевод, желудок (двойной или два рядом расположенных?), кишечник, сердце… Да, назначение немалого количество органов можно определить. Или хотя бы предположить.

Всё-таки не изменили, а наделили совсем другими, как-то по особому сконструированными телами. Или… нет, вряд ли специально сконструированными. Гораздо вероятнее, что наши тела были выращены, но по уже известному генотипу. Их генотипу. Мы же наследники керел. Почему я сразу не сообразила, что, скорее всего наши организмы идентичны их?

Услышав шаги, я быстро поднялась на безопасную высоту и, посмотрев вниз, тяжело вздохнула, увидев старого знакомого. Но вскоре поняла, что ошиблась – из-за деревьев вышла не компания Дмитрия. Шестеро людей с ещё более деформированными и разросшимися телами действительно с первого взгляда напоминали старых знакомых, но ещё сохранили достаточно индивидуальных черт, чтобы удалось убедиться в ошибочности первого впечатления. Значит, страшная болезнь поразила не только группу Дмитрия.

Присутствие изменившихся людей заставляло меня нервничать, хотя я и забралась достаточно высоко. Но даже находясь в безопасности, оказалось трудно унять дрожь, вызванную даже не столько устрашающим внешним видом, сколько запахом. Странным, несильным запахом этих людей. Вопреки ожиданию, от них пахло не гнилью и не отходами жизнедеятельности, даже дух болезни почти исчез. Впрочем, приглядевшись, я обнаружила, что ни язв, ни болячек практически не видно – кожа зажила, и теперь они не походили на гниющих заживо. Но запах… этот странный слабый запах… он одновременно и привлекал и отталкивал.

Бросив прощальный взгляд на монстров, когда-то бывших людьми (и не факт, что плохими), я вернулась в безопасную гущу крон.

50–60-е сутки. Джунгли

На третий день после неприятной находки я направилась к лагерю группы Дмитрия, но уже не питая надежды на то, что они могут поправится от неизвестной болезни и, соответственно, не с целью навестить, а просто, чтобы оценить ситуацию. Последняя не улучшилась.

Кожа и подлежащие ткани больных людей разрослись ещё сильнее, изменения стали ярче и заметнее, даже несмотря на то, что открытые раны затянулись и запах гнили исчез. Откровенно говоря, если бы я не приходила сюда почти месяц назад, то вряд ли бы поняла, что это те же самые существа. Речь их окончательно потеряла членораздельность. Приглядевшись, я заметила на одном из пальцев руки отдыхающего монстра вросшее, почти полностью погрузившееся в разбухшую плоть кольцо керел. Тот самый анализатор ядовитости, который давали каждому. Палец за кольцом приобрел нездоровую сине-фиолетовую окраску, ноготь почернел, и рядом с ним открылась большая гноящаяся незаживающая язва. Это можно считать признаком того, что поразившее старых знакомых заболевание быстро убивает разум, иначе, заметив дискомфорт, любой человек снял бы кольцо прежде, чем это станет невозможно.

В тот вечер я быстро ушла, но уже назавтра вернулась, поставив перед собой цель: понаблюдать за поведением «мертвецов», обладающих живыми телами, но мёртвым разумом. Этим и занималась почти трое суток.

За это время удалось многое узнать об их повадках и образе жизни. К моему удивлению, несмотря на, казалось бы, частые конфликты, группа уживалась вполне мирно. В том числе, мне ни разу не удалось увидеть, чтобы они нанесли раны друг другу. Агрессия проявлялась неожиданными вспышками, человек вскакивал, начинал кричать на других и размахивать руками… Но уже через несколько минут останавливался, некоторое время недоуменно погукивал, как будто бы сам не понимал, почему совсем недавно так злился, и вскоре подходил к объекту психологической атаки с виноватым видом, осторожными прикосновениями и тихими звуками прося прощения, после чего вновь воцарялся мир. Кстати, как ни странно, жертвы агрессии реагировали на чужие приступы совершенно спокойно, не пытаясь оправдаться или ответить – просто поднимались, поворачивались к задире лицом и так стояли, как будто ожидая, пока нападающий образумится. В чём-то сходная картина наблюдалась и с пристрастием «мертвецов» к вещам. Они то активно боролись за свои «горы сокровищ», обычно это случалось при появлении новой добычи, то, гораздо чаще – совершенно не обращали на них внимания, позволяя другим членам группы брать и перекладывать вещи, как им заблагорассудится. Спала вся компания рядом, держась за руки и даже обнимаясь и прижимаясь друг к другу. Питание «мертвецов» не отличалось особым разнообразием, зато они сильно удивляли своей неприхотливостью: изменившиеся люди ели не только фрукты и клубни, но и жёсткие невкусные листья, кусочки коры, красный мох и многие другие непривлекательные в пищевом плане продукты.

За время наблюдения за группой Дмитрия я дважды видела их встречи с другими людьми. В первый раз питающиеся «мертвецы» заметили нормальную женщину, бросились за ней, но уже через несколько десятков метров остановились и повернули обратно, видимо не посчитав добычу настолько ценной, чтобы тратить силы. А вот во втором случае мужчина сам пришёл в чужой лагерь, и, пока хозяева отсутствовали, забрал оттуда полный рюкзак вещей, доставшихся от керелей. «Мертвецы» заметили вора, когда тот уже уходил, на этот раз преследовали без сомнений и колебаний, быстро догнали и убили.

Наблюдая за группой в тёмное время суток, я с удивлением поняла, что в эти часы они становятся очень тёмными (для моего «ночного» зрения) и почти невидимыми, в отличие от большинства других животных. Часто, даже если «мертвецы» находились непосредственно подо мной, их не удавалось разглядеть без того, чтобы не пришлось долго вглядываться и сильно напрягать глаза. Именно по этой причине вскоре я прекратила попытки следить за «мертвецами» в темноте. А заодно приспособилась определять их местоположение по издаваемым больными людьми звукам и запаху. И по ночам стала, несмотря на яркие цвета и, в целом, хорошую видимость, ориентироваться, в том числе, с помощью слуха и, особенно, обоняния, с помощью которого удавалось почуять изменившихся почти за километр.

Также я окончательно убедилась, что Дмитрий с друзьями не единственные жертвы страшной болезни. Она эпидемией охватила весь лес и поразила большую часть встречающихся разумных. Лишь несколько раз мне удалось увидеть небольшие, из пары человек, группы здоровых вменяемых людей. А все остальные не просто страдали той же патологией, но и степень изменения их тел почти не отличалась от дмитриевской, отчего создавалось впечатление, что у всех «мертвецов» болезнь началась в один день. Или ещё того хуже – керели заселили джунгли уже нездоровыми людьми. Но зачем это могло понадобиться керелям?

Постепенно, понаблюдав за многими «мертвецами» и ещё несколько раз мельком увидев нормальных людей, заметила, что все оставшиеся здоровыми меньше ростом, чем заболевшие, даже если сделать скидку на быстрое увеличение размеров тела в процессе болезни. Кроме того, почти у всех здоровых мужчин растут усы и бороды, тогда как ни у одного больного ничего подобного нет. Кстати, вполне возможно, что здоровые безбородые просто бреются – в этом случае люди разделяются очень чётко. А однажды, натолкнувшись на труп изменившегося, окончательно уверилась в предположении, что это представители двух разных видов, только один из которых, более высокорослый, подвержен болезни, поскольку внутреннее строение «мертвеца» значительно отличалось от того, что я наблюдала у нормальных людей.