Текст книги "Наследники предтеч. Выживание"

Автор книги: Софья Непейвода

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 22 страниц)

Уже у моего плота меня догнала Лиля.

– Пантера.

Я обернулась. Стройная, с красноватой кожей, длинными тёмно-русыми волосами и серо-стальными глазами – женщина была бы настоящей красавицей, имей она чуть более живую мимику. Нет, даже сейчас Лиля красива, но слишком далека, как звезда в небе. Выражение лица холодное и бескомпромиссное, поза выражает только безразличие к другим и уверенность в себе. Лиля выше меня больше чем на голову, поэтому стояла и смотрела на меня сверху вниз. Глаза в глаза.

– Ты не ушла. Но когда ты рассказывала про разговор со Свинтусом, то назвала нашу группу «вашей». Не «нашей», а «вашей». С такими взглядами ты навсегда останешься одна.

Её слова обожгли хуже пощёчины.

А к вечеру опять пошёл дождь. И Игорь сплясал танец пещерного человека, размахивая лично выловленной крупной пираньей.

89-е сутки. Джунгли

На следующее, удивительно солнечное, утро с Сергеевских плотов сообщили, что сейчас будет остановка для пополнения запаса дров и продуктов. Я обрадовалась этому не только по причине голода (со вчерашнего вечера ничего не ела), а, честно говоря, ещё и просто потому, что соскучилась по твёрдой земле и, особенно, деревьям.

– Пантера, на тебя рассчитывать? – спросил Илья, когда плот сел на мель рядом с маленьким, всего в несколько метров пляжем, притулившемся между зарослей кустов.

– В смысле? – не поняла я, спрыгивая прямо в воду.

– В смысле, в общий котёл будешь складываться? – пояснил химик, с вожделением оглядывая берега.

На мгновение возник соблазн отказаться, но я вовремя вспомнила вчерашнюю «пощёчину».

– Конечно, если получится.

Перебросив с плота на берег узкие, но длинные бамбуковые мостки, учёные бодрой рысью достигли земли и, крепко привязав плот с помощью двух плетёных из лозы канатов, переглянулись.

– Так, а мы не решили, кто дежурить будет, – хмуро сказал Сева.

– Без проблем, я могу, – предложил математик, заметив, что остальные не выражают желания.

Мы радостно согласились и почти сразу же разбрелись по лесу.

Отойдя на пару сотен метров, я залезла наверх и уселась перекусывать на первой же подходящей ветке. В этот раз надо запасти побольше фруктов и, лучше всего, не таких спелых, чтобы портились помедленнее. Наевшись, отдохнула в развилке веток и только после этого приступила к сбору плодов, на этот раз выбирая потвёрже, а не повкуснее. Забравшись на самую вершину кроны, удивлённо отметила, что огромной жёлтой луны не видно. Совсем. Даже краешка. Судя по всему, она зашла в какой-то из предыдущих ненастных дней.

Набрав фруктов, я вернулась с двумя полными корзинами и высыпала их на свой плот, прикрыв сверху мхом, после чего отправилась обратно в кроны. Кстати, что-то Игоря не видно. Хорошо же он охраняет, нечего сказать. Сделав ещё две вылазки и оставив добычу в помещении учёных, задумчиво огляделась. Только сейчас в голову пришла мысль, что я не знаю времени отъезда, а попадать в ситуацию «поезд ушёл», не хочется.

– Игорь! – неуверенно позвала я.

Почти сразу же из кустов вынырнул что-то с аппетитом жующий математик.

– Да, да, я здесь.

– Ты не знаешь, когда все отплывают?

– Если тролли не нападут, то к полудню, если нападут – раньше, – бодро доложил Игорь, сглотнув. – Да не волнуйся, всё успеем, – широко улыбнулся он задорной, мальчишеской улыбкой.

Дружелюбное, располагающее к общению, лицо в обрамлении нечёсаных каштановых волос и лохматой бороды не портили даже чёрные, как угли, глаза. Они выглядели не жёсткими, а постоянно искрящимися хорошим настроением и мальчишеским задором. Математик притягивал к себе, вызывал симпатию, и до сих пор был единственным, общение с кем давалось мне легко и непринуждённо.

– А поточнее не знаешь?

– Нет, всё будет решаться по обстоятельствам. Но если вдруг решим отплывать раньше, покричим, чтобы разбредшиеся успели вернуться.

Да уж, очень определённо. Мир вокруг тоже не тихий и неизвестно, как далеко удастся услышать призыв вернуться. Ну да ладно. Сделав ещё один рейд, я решила отойти поглубже в джунгли, глядишь, папоротниковых клубней наберу, или поваленное дерево с вкусными личинками отыщется. Собрав полкорзинки фруктов, чтобы заглушить снова проснувшийся голод, отправилась в путь.

Меньше чем через полчаса вышла к поросшему мхом и травами трухлявому куску ствола или толстой ветви и, раскрошив верхний слой, приступила к вылавливанию аппетитных личинок. Смакуя шевелящееся лакомство, наслаждалась его чуть солоноватым с лёгкой горчинкой вкусом. Всё-таки фрукты фруктами, а одних их для сытости не хватает. Подумав, насыпала в корзину древесных обломков и стала откладывать в неё личинок покрупнее и пожирнее, чтобы употребить позже, на плоту.

Когда отломала очередной кусок коры, из-за кустов показался тролль. Если точнее – троллиха. Я активировала флиграв, но в последний момент передумала, просто приготовившись к взлёту, и насторожено посмотрела на изуродованную женщину. Она выглядела типично: высокая, с поросшей пучками волос и покрытой пигментными пятнами блестящей от пота кожей, свисающей складками. Но агрессии, как ни странно, не проявляла. Подойдя к бревну – я немного отодвинулась – она с недоумением посмотрела на меня, потом на личинок и охотно присоединилась к пиршеству, закусывая их трухлявой древесиной и почти не обращая на меня внимания.

Я надкусила одну из щепок и пожевала, но быстро пришла к выводу, что в этом наши вкусы не совпадают. Мы мирно сидели и крошили бревно с разных сторон. Параллельно с добычей насекомых, я наблюдала за неожиданной соседкой. Впервые удалось увидеть живого тролля так близко, буквально на расстоянии пары метров. Почему она не нападает? Исключение? Или это просто я, как представитель другого вида, не вызываю агрессии? Решив поэкспериментировать, достала из корзины и протянула женщине зелёный фрукт. Она неспешно взяла его и обнюхала. При этом стало заметно, что на одной руке у соседки не хватает большей части безымянного пальца. Травма? Невольно переведя взгляд на свои кисти, я погладила кольцо-анализатор. Возможно, всё гораздо проще: опухшая плоть зафиксировала кольцо, оно, в свою очередь перекрыло кровоток, и от этого палец постепенно отсох. Пока я придумывала причину отсутствия пальца, женщина дожевала плод и, выковыряв из древесины личинку, протянула мне. Я взяла и тоже съела. Ну совсем не агрессивная женщина. Почему?

Сбоку до меня донёсся запах самца тролля. Я медленно переместилась так, чтобы между нами оказался поваленный ствол. После первой встречи, которая оказалась удивительно мирной, мне показалось важным узнать, как отреагируют на меня самец. И только теперь заметила ещё одно действующее лицо. Дет стоял чуть сбоку, расслабленно прислонившись к одному из деревьев, и наблюдал за всей нашей компанией. Похоже, уже давно. Ладно, с ним разберёмся попозже.

Высокий деформированный мужчина вышел из кустов и направился к обедающей самке, но на полпути остановился и насторожено принюхался. Я замерла. Тролль посмотрел на меня, на Дета, подошёл к женщине, тихонько фыркнул ей в затылок, после чего снова посмотрел на меня. Я уже собиралась улетать, несмотря на присутствие непрошеного свидетеля, но в этот момент мужчина что-то буркнул и в несколько прыжков преодолел расстояние до Дета. На мгновение я невольно зажмурилась: не хотелось присутствовать при кровавой расправе, но тут же заставила себя открыть глаза, из опасения, что тролль передумает и решит сначала заняться мной.

Дет то ли оцепенел от ужаса, то ли наоборот, совсем не испугался, по крайней мере, продолжал стоять, даже не сменив позы, только слегка запрокинув голову, чтобы встретиться взглядом с нависшей над ним тушей. В неподвижности прошло несколько долгих секунд. Потом блондин медленно потянулся и аккуратно поправил волосы. И всё это буквально перед носом у агрессивно настроенного тролля, уже занёсшего руку для удара. Последний на мгновенное замер, потом остервенело почесал себе бок и, больше не обращая внимания на Дета, развернулся ко мне. Не дожидаясь, пока он приблизится, я бросилась наутёк, надеясь скрыться за деревьями от взгляда блондина, прежде чем использую флиграв. Но, оглянувшись, поняла, что флиграв можно и не включать.

Ещё через несколько минут остановилась и прислушалась. Погони вроде нет. Вздохнув, я огляделась и, подойдя к ближайшему папоротниковому кусту, начала разгребать землю, чтобы добраться до клубней, ведь за корзинками точно возвращаться не стану. Почему всё-таки тролль не напал на Дета? Если я отношусь к другому виду, то он-то как все! Перебирая в уме различные варианты, так и не смогла найти логичного объяснения. Хотя в чём-то поведение Дета напоминало реакцию тролля, подвергшегося агрессии со стороны своего сородича. Но одно дело – сородич, а совсем другое – человек. Ну, не мог тролль принять Дета за своего, слишком уж отличаются и по внешнему виду, и по запаху.

– Ты кое-что забыла, – блондин поставил корзинки и присел рядом. Вот и ещё один вопрос: как он меня нашёл?

– Спасибо, – я подняла на него глаза. Действительно: жив и здоров. И, кстати, опять смотрит в сторону. С троллем так в переглядки играть не стеснялся!

– Раз уж мы случайно встретились, можно задать несколько вопросов?

Ничего себе случайно! Скорее: раз уж он меня выследил…

– Ладно, но только если взаимно, – кивнула я. – И по очереди.

– Согласен. Почему ты присоединилась к посвящённым?

Я так удивилась, что уронила клубень.

– Каким посвящённым? Я не с ними, – попробовала разубедить блондина, но тот только рассмеялся.

– Так все твою группу называют: «посвящённые в упрямство». И думаю, что именно это название приживётся, а вовсе не какой-нибудь «орден», – пояснил Дет, подкапываясь под соседний куст.

– Ну, наверное, потому, что мне показалось, что их точка зрения похожа на мою, – сумбурно высказала я свои соображения вслух. – То есть, что мы в каком-то плане имеем похожие идеалы. Я имела в виду… – окончательно запутавшись, замолчала. Пытаясь собраться с мыслями, потёрла лоб запачканной в земле рукой.

– Ладно, будем считать, что ты ответила на мой вопрос, – сжалился надо мной блондин. – Теперь твоя очередь.

– Как ты меня выследил?

– Очень просто. Ты так спешила, что на всём протяжении своего пути по бокам оставила небольшие выдранные кусочки мха.

Фух. Значит дело не в его гениальном искусстве следопыта, а в моей небрежности. Я облегчённо вздохнула, пообещав себе в следующий раз лучше заметать следы.

– У тебя есть цели? Я имею в виду не такую мелочь, как например, накопать папортошки про запас, а именно глобальные цели, – пояснил Дет. – Например, с какой целью ты присоединилась к группе?

Да что он всё время задает мне такие вопросы, на которые я сама не знаю ответа?

– Ну… э… Построить совместную цивилизацию? – нерешительно предположила я.

– Нет, так не пойдет. Ты что, сама не знаешь, чего хочешь? – возмутился блондин.

– Почему же, в общих чертах знаю, – нерешительно возразила я.

– И?..

Я неопределённо пожала плечами. Ну, как можно высказать то, что чувствуешь, но описать не получается?

– В таком случае, почему бы тебе не уйти от них и не присоединиться к какой-нибудь другой группе?

– Не хочу.

Настроение испортилось. Что-то уже второй человек предлагает мне покинуть учёных. Прямо как сговорились.

– Прошу тебя как следует подумать, чего ты на самом деле хочешь, к чему стремишься. За что ты готова бороться, и куда согласна вкладывать свои силы. Сейчас у нас есть уникальная возможность переиграть всю историю человечества. Не осознав, чего ты хочешь, ты не сможешь ничего сделать. Будешь просто плыть по течению, – спокойно продолжил блондин.

– А сам-то ты знаешь, чего хочешь? – скептически спросила я.

– Разумеется, – уверенно подтвердил Дет. – Ладно, ты как следует подумай, а потом поговорим, – предложил он. – Разрешаю задать ещё один вопрос. Но только один, раз уж договорились соблюдать очерёдность и взаимность.

Я помолчала. Не потому, что не знала, о чём спросить, наоборот, долго не могла выбрать всего один вопрос, столько их роилось в голове. В конце концов, остановилась на том, который показался мне наиболее актуальным.

– Объясни, почему на тебя не напал тролль?

Дет рассмеялся.

– Не ты первая этим интересуешься, – пояснил он, вытирая выступившую в уголку глаза слезу. – Те, кого ты называешь троллями, тоже люди. Зачем им нападать на братьев по разуму?

Я возмущённо засопела.

– Это не ответ!

– Не хуже твоего, – улыбнулся блондин. – Ладно уж, – добавил он вставая и складывая выкопанные клубни в свёрнутый кульком широкий лист. – Понимаешь, время убедило меня, что они по сути своей не слишком агрессивны. Нет, честно, – заверил меня Дет, заметив недоверчивый взгляд. – Особенно, если знать, как себя вести при встрече с ними и понимать их настроение.

– Не верю! – вскочила я. – Если бы всё было так просто, то откуда столько жертв? Вон, когда отчаливали, их, говорят, больше пятисот собралось! Это ли не агрессия?!

– А я и не стремился общаться с разозлённой толпой, – на мгновение заглянув мне в глаза, подмигнул блондин. – Но, случайно встретив одного или небольшую группу, можно достаточно легко уйти невредимым… разве что часть вещей потерять.

– Но почему тогда столько погибших? – всё ещё не могла понять я.

– К сожалению, большинству людей свойственно судить о других по себе. А такое поведение часто ошибочно. К тому же, – грустно пожал плечами Дет, – гораздо легче обвинить врагов в том, что они монстры и их следует уничтожить, чем пытаться найти другой выход. Поэтому я и здесь. Несмотря на все недостатки, решение Сергея избежать конфликта, а не вступать в него, мне ближе. Оно дает нам время.

– Время для чего?..

Блондин не ответил. Слегка поклонившись на прощанье, он удалился в сторону плотов. Подумав и дополнив корзину клубнями, я отправилась туда же.

90-е сутки. Река

Только мне показалось, что погода начала налаживаться, как опять на целый день зарядил дождь. Под грохот грома и стук тяжёлых капель медленно проходили часы. Не то, чтобы я ощущала особенную скуку, просто в джунглях привыкла к более деятельному образу жизни и вот так сидеть на одном месте было непривычно. Зато появилось время, чтобы сплести пару новых корзин из нарезанной на вчерашнем привале лозы.

К вечеру Надя, как обычно, позвала меня помочь с пациентом. К моему удивлению, эта низенькая относительно остальных учёных иссиня-черноволосая бледнокожая женщина с довольно большими грустными глазами, несмотря на внешнюю мягкость и безобидность, не боялась ни крови, ни грязной работы. Нет, ей не нравилось прочищать гноящуюся рану, но руки не дрожали, и она не разу не отказывалась от участия в лечении.

Заметив, что очередной «лист» его медицинской карты заканчивается, я отправилась к стеллажу с толстыми обрезками бамбука и большими кусками коры.

Неправда, что если лишить людей бумаги, они перестанут записывать необходимые им сведения. При желании человек всегда найдет ей замену, что в данном случае и произошло. Для записей учёные использовали широкие стебли бамбука, выцарапывая буквы ножом вдоль растительных волокон на междоузлиях, а также крупные куски коры, на которых в отличие от твёрдого бамбука удавалось делать записи заострённой палочкой. Поскольку всю попавшуюся мне на глаза кору уже покрывали различные надписи, начиная от сложных математических и химических формул и кончая шутливыми стишками и расчерченными полями для игры в крестики-нолики или морской бой, пришлось воспользоваться самым толстым, а значит, наиболее удобным обрезком бамбука. Единственный нож учёных оказался занят, а своим имуществом я, несмотря на сложившиеся обстоятельства с острой нехваткой колюще-режущих инструментов, делиться категорически отказалась. Впрочем, не я одна такая – Росс тоже не давал пользоваться скальпелем (и сам применял только во время операции). Однако данные в карту внести надо, поэтому, вытащив нож, я присоединилась к компании врачей, приготовившись записывать под диктовку.

За прошедшие дни пациент так и не пришёл в себя. Каждый час мы измеряли его пульс, температуру и частоту дыхания, а также смачивали губы и ротовую полость тёплой кипячёной водой. Два раза в сутки проверяли состояние раны, осторожно очищая её от гноя. До сих пор состояние, на мой взгляд, не улучшалось: больной весь горел и усыхал прямо на глазах, рана загнаивалась. Зеленокожего тоже не радовало состояние пациента: каждый раз, проводя осмотр и проверяя карточку, он витиевато ругался латинскими терминами.

– Там черви завелись, – сказала Надя, убирая прикрывающий рану мох.

И Росс, и я заинтересовались этим сообщением и наклонились к больному. Действительно, в нагноившейся плоти ползали мелкие червеобразные личинки. Поймав одну, я проверила её на анализаторе, предварительно переключив последний на вид, к которому принадлежали учёные. Неядовита. Но это почти ничего не меняет.

– Думаю, что их надо убрать. Некоторые, наверное, уже успели заползти внутрь, – поделилась сомнениями Надя.

Я ещё раз внимательно осмотрела червеобразных существ.

– На Земле личинки некоторых мух помогали очистить рану от гноя и омертвевших тканей, не повреждая здоровые, – поделилась своими воспоминаниями.

– А ещё мухи на Земле заразу переносили, – возразила Надя, брезгливо раздвигая края незашитой раны. Там тоже оказались мелкие насекомые.

– Не могу отрицать, – кивнула я. – К тому же, неизвестно, чем питаются эти конкретные личинки. Так что даже и не знаю, как лучше поступить.

– Оставим как есть, а там посмотрим, – за всех решил Росс, заглянув в старую бамбуковую медицинскую карту.

– А если?..

– Если заметим негативное влияние червей – сразу уберем. Всё равно я так и так склоняюсь к тому, что мы потеряем пациента. Так что ему уже ничего не повредит.

– А я надеюсь, что он выживет, – тихо сказала Надя. – Он для меня уже почти как родной.

Но вздох женщины показал, что надежда очень слаба.

– Лучше не надеяться, – буркнул зеленокожий. – Тогда, если умрёт, расстраиваться не станешь, а выживет – всё равно обрадуешься.

Хотя голос Росса прозвучал сердито, мне показалось, что в глубине души он тоже хочет, чтобы пациент поправился. Но чисто ли из человеколюбия или просто потому, что вложил силы в его здоровье? Я искоса смотрела на Росса и чувствовала просыпающееся тепло. Вот что время делает. Даже этот зеленокожий хищник, такой циничный и упрямый, начал чем-то мне нравиться. Нет, он по-прежнему каждый раз вызывал раздражение, и страх перед ним не ушёл, но только теперь я поняла, что, несмотря на всё это, привыкла к Россу. И что он, несмотря на первое впечатление, вовсе не такой уж злодей. Несмотря на отвратительный характер и людоедство.

К вечеру мы выявили два типа личинок, которые приносили скорее вред, чем пользу, и выбрали их из раны, что заняло немало времени, поскольку одни из них прятались в прогрызенных в тканях, но, к счастью, неглубоких ходах.

Ночью меня разбудили, огорошив сообщением, что наступила моя очередь дежурить. На недоуменный вопрос, в чём состоит моя задача, математик пояснил, что надо всего-то следить, чтобы плот не сносило с центральной части реки, и пока русло идёт ровно, практически без изгибов и поворотов, с плавсредством проблем почти нет. После этого Игорь сказал мне будить Юлю в три и передал свои наручные часы, чём-то похожие на командирские. Они выглядели довольно массивными, но оказались лёгкими, хотя и сделаны из материала, на ощупь напоминающего металл. К моему удивлению, циферблат часов состоял из двух окружностей чисел: внешняя имела восемьдесят делений, а внутренняя – тридцать два. Но стрелки вроде три, как обычно: секундная, минутная и часовая. Подойдя к математику, я поинтересовалась, почему циферблат разделён именно так.

– Всё очень просто, – сонно ответил Игорь. – Сутки здесь равны двухсот пяти тысячам пятидесяти шести земным секундам, это я вплоть до одной десятой секунды выпытал у керел. Потом посчитал, что если увеличить длину каждой секунды на сто двадцать пять стотысячных, то время вполне можно будет разделить на тридцать два часа по восемьдесят минут, каждая из которых по восемьдесят секунд. Тогда я подумал, что таким образом измерять время гораздо удобнее, чем мучиться и переводить каждый раз, используя земное, вот и заказал такие часы. Они у меня по-местному показывают. На это, кстати, большую часть своих вопросов и потратил, – с лёгким оттенком грусти добавил он.

Дежурить действительно оказалось достаточно легко, поскольку до смены мне пришлось подкорректировать путь плота всего один раз, и то удалось обойтись всего лишь недолгой фиксацией греблей в специальных пазах с одной стороны плавсредства.