Текст книги "Уроборос (СИ)"
Автор книги: Софья Липатова
сообщить о нарушении
Текущая страница: 7 (всего у книги 19 страниц)
Конец – это новое начало. Часть 1
Что-то я разошлась
Слон за слоном
Табунами ходят
Боюсь, расслабитесь)
Ловим ответ, который в вопросе:-)
Люблю вас
Софья Л
З.Ы я денно и ночно обновляю страницу в поиске комментариев
Эх
Исида окутывала ноги, поглаживая каждый уставший миллиметр кожи. Только я почему-то ничего не чувствую. Как-то странно. Я попробовала вытащить неестественно побелевшие конечности, но ничего не вышло. Кожа словно слилась воедино с мирно струящимся потоком воды. Почему-то не было никаких запахов. Это ударило по сознанию первым. Я втягивала носом воздух и абсолютно ничего не чувствовала. Ну видимо с ума каждый сходит по своему.
Хотя бы снова не в бурлящем потоке, а на берегу.
Но и никакого шума тоже не было. Ни звука. Словно кто-то поставил весь Мир на беззвучный режим. Нахмурившись, я наклонилась ближе к воде. Нет, не показалось. Ни журчания, ни всплеска. Даже никакой запоздалой птица на дереве.
А почему, собственно, запоздалой?
Стоило мысли пролететь, как яркое сияющее солнце стремительно покатилось к горизонту. Удивленно приподняв брови, я попробовала сосчитать удары сердца. Это же просто Исида, Валери, что ты так разнервничалась?
Раз.
Но… Стука нет. Я ждала, но удара так и не последовало. Очень интересно. Приложив ладонь к груди я лишь почувствовала тонкую ткань рубашки. Но оно не стучало.
Интересный фокус.
Я перестала дышать. Ничего не произошло. Просто ребра не ходят ходуном и все. Закусив губу, нажала сильнее, стараясь вызвать хоть каплю крови, но ничего не происходило. Жутковато становилось с каждой секундой все больше. Сознание тут, но ничего не происходит.
Совсем.
Это я так остатки разума сейчас потеряю точно.
Исида забурлила. Вода в реке почернела, покрылась мутью и пошла пузырями. Словно где-то глубоко на дне пробили дыру, а воронка все засасывала туда, перешивая и выбрасывая всю грязь. Но ведь все это происходило в том же беззвучной режиме. Я попробовала поступить как с солнцем, но не вышло. Река тут явно была своим элементом и жила сама по себе.
Еще бы понять, где это “тут”.
Черная макушка, показавшаяся над водой, заставила меня вздрогнуть. Отплевываясь от воды и грязи, человек тряс головой, пытаясь невидящими глазами рассмотреть, что происходит вокруг.
Я даже сначала решила, что это я.
Но нет. Оливер погрузился обратно в Исиду, а через секунду уже сидел рядом со мной щурясь на солнце. Его одежда и волосы были сухими, а сам он выглядел ровно так же, как в тот день, когда я увидела его впервые.
– Рассказывай, – его голос ударил по перепонкам.
Приложив руки к ушам, я не ощутила звука, когда отлепила их. Его губы не шевелились, когда Рабос говорил со мной. Вот это мне совсем не нравится. Оливер повернул голову и засмеялся.
– Нет, если тебе так удобнее, – лицо перекосилось, – давай так.
Привычные движения вернулись, а я внутренне немного расслабилась. Ладно, попробуем.
– Почему я не могу вытащить ноги? – я кивнула на реку.
Бровь Оливера удивленно приподнялась.
– А ты разве хочешь?
– А почему ты просто не можешь ответить? – парировала я.
Оливер засмеялся, вглядываясь в мои глаза.
– Так я же сказал “рассказывай”, а не “спрашивай”. Разные вещи, не находишь?
Тряхнув головой, я снова уставилась на Исиду. Вода успокоилась, поблескивая в лучах высоко стоящего солнца. Снова? Светило словно издевалось надо мной, всем своим видом демонстрируя парящую жару, но я не ощущала лучей на своей коже. Вот и приехали, конечно.
– Ты правда здесь? – снова попробовала спросить я.
– А ты здесь?
Да, так далеко мы не уедем. Я снова посмотрела на Оливера, который словно нежился на солнце. Хотя. Он же тоже не чувствует его? Тряхнув головой, я попробовала облизать губы. На удивление, собственное касание было ощутимо. Немного подумав, я резко дернулась, ущипнув Оливера за плечо.
Он не дернулся.
Зато мою руку ровно в том месте пронзила маленькая точечка боли. Потерев плечо, я снова повернулась к Оливеру. Мысли крутились очень медленно, но Всевышний смотрел, выжидая.
– На самом деле тебя здесь нет, – попробовала предположить я, но Рабос не двигался, – ничего не понимаю, помогай давай!
Оливер развел руками в стороны, проводя ладонью по траве.
– Так, – вслух стала рассуждать я, – ну или ты здесь, но в моей голове.
Оливер прищурился.
– А разве это нам сейчас важно? – Рабос вздохнул, потянув носом воздух, создавая обманчивую картину перед глазами какого-то неуловимого аромата, – ты же снова пытаешься примерить то, что происходит, на какую-то стандартную призму понимания. Накладываешь оценки на действия. Но, – Оливер усмехнулся, – то, с чем мы столкнулись. Разве оно нуждается в стандартной оценке? Можно ли протащить через понятие человеческой логики действия того, кто не человек, Валери?
От обиды я ударила рукой по земле.
– Но вот сейчас же ты говоришь! Почему нельзя ответить на вопрос?
Оливер снова улыбнулся, поправляя волосы.
– Я говорю? – что-то неуловимое блеснуло в его глазах, – Разве хоть что-то из того, чего ты не знаешь сама?
Нахмурившись, я посмотрела внимательнее на лицо Оливера.
– Это визуализация моего подсознания, – он не двигался, – я о чем-то хочу спросить тебя, потому что думаю, что об этом можешь знать ты, но уже сама это знаю. Так?
– Ты сейчас кого спрашиваешь? – улыбнулся Оливер.
А я облизнула губы.
– Значит так. Хорошо, – я откинулась на спину, закрывая глаза, – ты только не исчезай. Странно, конечно, вот так говорить с самой собой, но что-то в этом должно быть.
– Конечно. Так о чем поговорим, Валери? – Оливер скрестил ноги, усаживаясь на траве удобнее, словно ему предстояло сидеть долго в одной неудобной позе.
Почему я представила именно его?
– Если не знаешь, с чего начать – нужно начинать сначала, – вслух размышляла я.
– Хороший выбор, – а я представила, как Оливер кивнул.
– Еще бы понять, где оно, – прошептала я.
– А где ты хочешь, чтобы оно было?
Интересный вопрос. В голове кружилось очень много мыслей, ведь мы зашли так далеко, что уже и сложно определить, откуда начинать считать. Но… Телефонный разговор, что перевернул все понимание вверх ногами.
Если мне придется встать против Эрика Крейна, Эпис сгорит до тла.
Последние слова, что я слышала, прежде, чем оказаться здесь. Вздох, с удовольствием отметила, что у воздуха появился аромат. Хорошо. Кажется, я начинаю тут немного осваиваться. Морозная свежесть. Необычно для картинки утренний жары, но именно так звучал внутри поток Крейна.
– Пусть начало будет в конце, – проговорила я, поднимая руку к небу, – давай поговорим о двух мальчиках. Оливере и Алане Крейне.
Рабос рядом со мной засмеялся.
– Интересно. Конечно, давай. Только вот, – он усмехнулся, – разве здесь так важны имена?
Я еще несколько раз проговорила этот вопрос. Сама, через Оливера. Повторила его сотню раз. Скажу – и прислушиваюсь. Почему-то именно эти казались какими-то … правильными? Как заставить себя перестать мыслить, как человек? Вне времени и пространства. Улететь куда-то далеко от понятий трава – зеленая, небо – голубое. Представить, что именно так, как я думаю, и есть правильно.
Или же не правильно, но есть.
Голова, взрывалась, а я снова закусила губу.
– Это начало, – уверенно проговорила я, – Оливер и Алан начало. Поэтому эти имена важны.
– А как же фамилия Крейн? – усмехнулся голос рядом, – С тем же успехом они могли быть Лазарь или Марил. Нет?
Я посмотрела на траву перед собой. Что-то внутри дернулось. Не понимаю. Они будто есть, но… Их же и нет?
– Пока не знаю. Подумаем над этим позже.
Оливер согласно кивнул.
– Теперь уже нам некуда торопиться, – проговорил он, – или все получится в этот раз, или нет.
– Ну вот же! – крикнула я, усаживаясь на траве, – Это точно не мои мысли, Оливер!
Рабос усмехнулся, поворачиваясь ко мне.
– Разве?
Немного иллюстраций – посмотрим шире
Друзья мои!
Вторя словам Оливера/Всевышнего/Валери (важно ли?) давайте посмотрим немного шире
Вы же прекрасно, думаю, поняли, что тут мало что происходит зря
Дальше просто короткая памятка из истории Древнего Египта
А помните ли вы, кто такие Осирис и Исида в Египетской мифологии?
Осирис – бог производительных сил природы, владыка загробного мира, судья в царстве мертвых. Осирис был старшим сыном бога земли Геба и богини неба Нут, братом и мужем Исиды.
Исида – богиня Древнего Египта, образец идеала женственности и материнства. Она почиталась как сестра и супруга Осириса, мать Гора (Хора) и, соответственно, египетских фараонов, которые считались его земными воплощениями. Она покровительствовала рабам, грешникам, ремесленникам и угнетённым, но прислушивалась и к молитвам богачей, девушек, аристократов и правителей
А кто был сыном Осириса и Исиды помните?
Хор (Гор) – бог неба и солнца в облике сокола; человека с головой сокола или крылатого солнца.
Брата Осириса, кстати, не забывали?
Ну и заодно, кто же с ним боролся
Сет – в древнеегипетской мифологии бог ярости, песчаных бурь, разрушения, хаоса, войны и смерти, входящий в гелиопольскую Эннеаду. Первоначально почитался как «защитник солнца-Ра», покровитель царской власти, его имя входило в титулы и имена ряда фараонов. Сет – бог-воин с красными жгучими глазами, единственный из всех, кто способен одолеть во тьме змея Апопа, олицетворяющего мрак и жаждущего поработить Ра в тёмных глубинах подземного Нила. Позже был демонизирован, стал антагонистом в дуалистичной борьбе Гора и Сета, персонификацией мирового зла. Также Гор и Сет могут сливаться в единое двухголовое божество Херуифи. Был покровителем далёких стран и чужеземцев.
Апоп – в египетской мифологии огромный змей, олицетворяющий мрак и зло, изначальная сила, олицетворяющая Хаос, извечный враг бога солнца Ра. Миссией Апопа являлось поглощение солнца и ввержение Земли в вечную тьму. Часто выступает как собирательный образ всех врагов солнца
Ну и думаю, что мало кто не знает, что за зверь "Уроборос"(греч)
Наша книга носит название "Истории Эписа" и тут любой браузер/поисковик/текстовый редактор исправит второе слово на другое
Эпос – героическое повествование о прошлом, содержащее целостную картину народной жизни и представляющее в гармоническом единстве некий эпический мир героев-богатырей.
Ну и теперь короткую вырезку из мифологии Древнего Египта
"В этом новом богословии Хор (Гор) представлялся сыном Осириса. Жена и сестра последнего, Исида, зачала Хора от погибшего супруга при помощи волшебства. Хор признавался теперь уже не братом, а племянником Сета, убийцы Осириса. Придя в совершеннолетний возраст, он стал мстить за своего отца и вступил с Сетом в жестокую битву. После долгих усилий Хор одержал победу и низверг Сета с египетского трона, захваченного тем после гибели Осириса. Исида собрала части тела Осириса, разбросанные Сетом по всей земле, и воскресила мужа. Хор стал править над людьми, а Осирис – над душами мёртвых в загробном мире. Если Осирис признавался в Древнем Египте олицетворением умершего фараона, то Хор – царя живого, правящего. Побеждённый Сет был изгнан с плодородных, земледельческих земель Египта в окрестные пустыни"
Забвение. Глава 3
Эрик Крейн
При каждом движении боль горячими волнами захватывала сознание. Я заставлял себя идти прямо, но ноги подгибались от пульсации в боку. Валери исчезла слишком быстро, а казалось что эта агония продлиться вечность. Секунда и кинжал уже врезался в плоть, пронзая тело насквозь. До сих пор не мог понять, почему же гибрид не использует потоки тут же, как только вступает в управление этим телом. Перешагнув через границу круга я облегченно вздохнул.
Существа боялись и не преследовали меня, а вот Валери с торчащим из под подбородка ножом уже могла и подняться. Стараясь отогнать мысли о жене подальше, я огляделся.
Макс сидел на траве, скрестив ноги. Разбросанные вокруг карандаши катались от порывов ветра, но сын этого не замечал. Он очень быстро вырисовывал что-то на листе, сосредоточенно покусывая кончик карандаша. Парадная рубашка помялась, а брюки были испачканы в зелени, но ребенок не замечал этого. Светлые коротко подстриженные волосы блестели на висках от испарины, что покрывала лоб сына. Зажав рану на боку сильнее, я упал на траву рядом с ним, заглядывая в блокнот.
– Успел? – спросил я, пытаясь разглядеть, что у него получилось.
Сын кивнул, заканчивая свой рисунок. Несмотря на всю сосредоточенность, глаза мальчика помутнели. Блеск выдавал слезы, что рвались наружу. Держался. Я улыбнулся, оглядываясь на Бака, что сидел на аккуратно разложенной газете чуть поодаль. Стекла очков блестели от свечения экрана ноутбука, что сейчас покоился на коленях друга. Осирис кинул на меня взгляд, но тут же вернулся к своему делу. Правильно, нечего сейчас на меня глазеть.
– Пап, – Макс дернул за рукав, а я поморщился, – вот!
Вытерев ладони от крови, я взял в руки лист. Пробежавшись взглядом убедился, что получилось то, что мы хотели. Максу действительно удалось через меня самого до мельчайший деталей разглядеть резерв, что сейчас наполнял Валери. Осторожно сложив то, на чем сейчас держалась вся слабо светящаяся впереди надежда, отправил в карман. Этим я займусь уже один, без лишних зрителей.
А на поляне с каждой минутой людей становилось все больше. Некроманты, что были около леса, некроманты из его глубин. Все живое, что поблизости, по команде Назара отодвигалось от границ, покидая территорию Валери.
Старейший, в одних штанах на голое тело, явно недовольный тем, что его отвлекли от молитв Безмолвной, шел ко мне, высоко подняв голову. Замечательно. Назар сдерживал свои эмоции, но не не нужно быть некромантом, чтобы понять, насколько он взбешен.
– Ты понимаешь, что сейчас граница не охраняется, Эрик? – прорычал Назар мне в лицо, – Сейчас! Когда Хозяин Пограничного леса полностью вступил в свои права!
– Да, – коротко ответил я, – все живые покинули лес? Я про некромантов в том числе, – уточнил на всякий случай, но по дернувшейся брови бессмертного было понятно, что воспринял тот это совсем иначе.
Назар закатил глаза. Не нравится тебе, бессмертный, когда в твои дела лезут. Очень не нравится. Но уж прости, это я тебе точно доверить не могу. Пока не разберусь по крайней мере во всем окончательно. Ведь твоя история так же прерывиста и имеет приличные провалы. Цикличность воспоминаний, когда одни и те же события вдруг кажутся, что происходили по разному. Это наблюдалось у Старейшего, самого Оливера, кажется, и вот теперь Нора.
Кажется, что и у меня самого было нечто похожее.
Ощущение того, что я каждый раз хватаю за нить что ведет к обрыву, тянуло внутренности, вытаскивая наружу отчаяние. Тряхнув головой, я вновь посмотрел на некроманта.
– Да, – ответил Назар, отворачиваясь.
– Отлично.
Макс поднял голову. Его глаза блестели все так же, но сын держался. Надо объяснить ему, что это вредно. Сдерживаемые эмоции иногда приводят к плохим последствиям. Даже сказал бы к плачевным. Присев на корточки снова, я щелкнул сына по носу.
– Смотри, – прошептал я, – внимательно.
Подняв руку, я направил ее в сторону леса. Что-то внутри напряглось, отыскивая знакомое. Не знаю, наверно то, что они называют след. Не понимаю, как, но я хорошо сейчас чувствовал круг. Словно кончиками пальцев успел обежать всю границу Леса. Улыбнувшись, я потянул нить, что сияла внутри сгустком, обжигающим внутренности. Пламя рвануло с ладони, окутывая Пограничный лес огненным куполом.
Языки огня Врат сияли, переплетаясь с ветвями деревьев, но не касаясь их. Они словно обнимали обитель тьмы, отрезая ее жителей от всего живого. Отбрасывая тени, пламя танцевало по кругу, что раньше замыкала кровь Валери. От мысли о жене перед глазами побежали пятна.
Воздух в легких словно загорелся, заставляя задыхаться и кашлять. Хотелось забраться внутрь, раскрыть давящие сейчас так сильно ребра. Боль, что сковала в секунду, когда блеск из синих глаз исчез уступая место непроглядной черноте. Слишком быстро. Она словно умерла и тут же вернулась другой.
Потому что то, что в следующую секунду сжимало когтистой рукой мое горло, с любопытством заглядывая в глаза, не имело никакого отношения к моей Валери. Вены вздулись по всему ее телу, напитанные черный кровью, они проглядывали сквозь неестественно белую кожу. Сила, что раньше была лишь инструментом в руках Валери полностью захватила ее. То, с каким садистким удовольствием она прокрутила кинжал в ране, парализуя мое тело новой сводящей с ума болью.
Первым порывом было не сопротивляться и позволить Чудовищу забрать меня. Боль, что разрывала внутренности в ту секунду была нестерпимой. Но бросить Макса одного. Оставить надежду.
Разве для этого я был Сильнейшим?
Если у Валери есть шанс, то я найду его.
А он есть. Мы просто что-то упустили. Ушли не туда. Не заметили, пробежали. Все произошло слишком стремительно. Просто еще раз пройти весь путь.
– Ты с ума сошел?! – закричал Назар, рванув ко мне, – Сильнейший, а круг? Мы не сможем возобновлять его больше. Они выберутся!
– Нет, – я смотрел на лицо сына, в глазах которого отражался лес, объятый пламенем, – неужели ты еще не понял, Старейший? Страха они бояться больше, чем боли. Они помнят, что это, Пламя. И ни за что не переступят через него снова.
Вой, что каждый раз окутывал Пограничный лес, стоило мне ступить на его территорию. Тот самый, как тогда. Каждый раз, когда слуха касался этот звук, перед глазами вновь возникли глаза твари, что попятилась, прижимаясь к земле. Как все они остановились в секунду.
А в следующую я слышал уже не только вой.
Запах горящей плоти ударил в нос.
Вздрогнув, я обернулся к Назару. Старейший сложил руки на груди, словно задал мне какой-то вопрос перед тем, как я вновь ушел в свои мысли. Он терпеливо смотрел, но не увидев в моих глазах узнавания, вздохнул, опуская руки.
– Мне нужно забрать кое-что из вещей, исследования, – Назар нервно потер горло, повторяя фразу, – да там уже вся жизнь моя осталась.
– Нет, – просто ответил я.
Старейший тяжело вздохнул, стараясь успокоиться. От каждого движения знаки Безмолвной переливались в языках пламени и что-то настойчиво щекотало череп изнутри. Знаки. Что-то было в этих рисунках, что с начала веков обвивали тела некромантов, даруя связь и силу Безмолвной.
Поднятия того, что мертво.
Упокоение того, что не должно жить.
– Эрик, – спокойно начал Назар, но я прервал его, отрицательно покачав головой.
Старейший отвернулся.
– Хочешь туда войти – пройди через Пламя, – усмехнувшись, я сложил руки на груди.
– Я бессмертный, – прошипел Назар, теряя терпение.
– Вот и посмотрим.
Старейший задумчиво наклонил голову на бок, а я внезапно отметил, что сжимаю кулаки. Просто замечательно. Теперь я еще и нарываюсь, словно неуравновешенный наполненный гормонами юнец. Осознание оказалось настолько внезапным, что я отступил назад, потирая виски. Сейчас нужен разумный Эрик Крейн, а не взбесившийся Осирис в поисках Исиды. Если она чувствовала это, когда я воткнул кинжал в свою грудь, то не удивительно, что от Рэндала не осталось толком и оболочки. Который раз в жизни мне снова хотелось разорвать эту связь.
Пальцы противно дрожали, а в голове вновь промелькнуло что-то, за что пока рано было цепляться.
Глядя на свои пальцы я вдруг понял, что если бы у Всевышнего была Исида, то наверное я бы оправдал каждый его выплеск.
– Эрик, но ее потоки могут коснуться пламени, – раздался за спиной голос Бака.
Друг поднялся с травы и успел подойти ко мне, похлопывая по плечу. Бак был единственным, кто знал эту историю от самого начала и до конца. Сочувствие можно было разглядеть и без глаз на затылке. Оно сочилось из Бака, как и всегда, а от этого чувство возникало лишь желание придушить его. Чтобы больше никогда не падать так низко.
Я не чертова тряпка.
Прости, что все заканчивается так.
Конца, Крейн?
От последней мысли Пламя скакнуло к кончикам пальцев, а Бак резко отстранился, поднимая руки вверх.
Это не конец.
Для двух бессмертных всегда найдется время на поиски выхода.
– Конечно, – кивнул я, наблюдая за тем, как свет вновь уходит вглубь тела, – но это не прямое Пламя. Оно уже не связано со мной. Это, – я подбирал слова, чтобы описать саму идею, но не находил нужных.
– Врата, – сказал Макс, поднимая на меня голову, – ты сделал Врата?
– Можно и так сказать, что-то вроде Врат, через которые пройти могу только я. Круг цикличен и его питаю теперь не я. Пламя питает само себя, замкнувшись. Оно как бы, – я подбирал слова, – пытается сжечь само себя, поэтому не идет наружу или внутрь. Пока мы во всем не разберемся – ни одна душа не войдет и не выйдет оттуда.
– Нестор в сознании! – сказал Бак, кивая на ноутбук, – Он пришлет все то, что найдет в пещере. Не стоит тебе лишний раз переступать эту границу.
Бак кивнул на огненный купол, стараясь не смотреть на него напрямую. Друга можно было понять. Человек, который в моих же воспоминаниях, в моей голове видел это Пламя совершенно другим. Неспокойно сияющим, а уничтожающем все вокруг. Картина, которая, я знал наверняка, сниться и ему по сей день.
Это невозможно просто забыть.
Тем более, что список тех, кто пострадал по моей вине, три года назад существенно расширился.
Слишким многим пришлось умереть прежде, чем я научился справляться с этой силой.
Валери винила себя в том, что произошла с мамой. А я не мог отдать этот груз ей. Ведь если бы не Пламя, что вырвалось в ту секунду, она бы ни за что не достала Книгу.
Хороша семья. Только и делаем, что пытаемся побольше вины отобрать у другого и взвалить на свои плечи. Словно сами ловим какой-то мазохисткий кайф от страданий. Как существа, что питаются жизнью, мы наполняемся от ощущения бессилия.
Очень плохая привычка.
– Замечательно, – ответил я, не отрывая взгляда от пламени, – у нас все получится.
Люди о чем-то говорили. Шум на поляне постепенно стихал, а я все также стоял, впитывая каждый миг представшей передо мной картине. Что-то было в этом. Притягательное и ужасающее. Вой существ, что метались возле стены, доносился сквозь раздающиеся вокруг звуки. Тот самый, от которого хотелось поежиться и снова почувствовав себя маленьким запрыгнуть в кровать, накрывшись одеялом с головой. Первобытный страх. Вот оно, точно. Ужас, что старше самой жизни. Вот что вызывали обитатели Пограничного леса.
Когда-то
Дом Рабоса
Эрик Крейн
Валери увлеклась рассказом о короткой ночной вылазке и нападении чудовищ так, что чуть не влетела носом в дерево. Ребенок не будила меня, а решила погеройствовать. Достаточно успешно. Три тела монстров в сугробе возле двери землянки, связанные гирляндой и Рабос со счастливой улыбкой удерживающая перевязанную сломанную руку и рассеченной бровью встретили меня на рассвете.
Чувство опустошенности никуда не делось, наполнившись лишь раздражением от постоянного треска ее голоса рядом. Читать нотации на тему опасности выхода куда-либо в одиночку на этот раз я не стал. В конце концов теперь она достаточно взрослая, чтобы принимать самостоятельные решения, а мне похоже пора думать о том, как убраться отсюда. Рано или поздно это придется сделать, я не нянька и не могу дежурить около нее вечно.
– Ты меня не слушаешь, – спокойно констатировала девушка, перекрывая мне дорогу, – Крейн, я не понимаю.
Вздохнув, я отодвинул Валери с дороги. Пограничный лес уже кончился и мы шли по тропинке к Дому, что за сегодня была уже хорошо истоптана. Значит многие уже вернулись, только мы заспались.
– Я все слышу, ребенок. Давай уже быстрее перебирай ногами, есть охото, – терпеливо сказал я.
Снежок, прилетевший в щеку, стоило мне обернуться, ввел в ступор. А Валери смеялась, глядя на мое лицо. Вытерев ладонью влагу с щеки я поежился, когда снег пополз по шее за шиворот.
– Тебе лет сегодня сколько исполнилось, напомнить? – усмехнулся я, одним движением толкая девушку в сугроб.
– Ой, а когда это тебе мешало со мной дурачиться? – отряхиваясь от снега девушка показала мне язык, – Большой и страшный Осирис, поглядите ка, – Валери поднялась на ноги, стараясь выгрести все из-за пазухи.
Сломанная рука явно мешала, а чувство того, что я прямо сейчас могу помочь ей решить эту проблему противным червяком скребло внутренности. Словно прочитав мои мысли лицо Валери стало серьезным. Нахмурившись, я подался вперед, пытаясь прочесть это выражение, что изредка можно было заметить у Рабоса. В эти минуты мне казалось, что она все понимает. Вот и сейчас синие глаза со сведенными на переносице бровями будто сканировали меня. Девушка нервно облизала губы и сделав шаг вперед сжала пальцы здоровой руки в кулак. Сейчас она снова казалась старше на несколько лет, слишком пристальный взгляд. Слишком темный и пронзающий. Ее рот открылся, но губы тут же сомкнулись не вымолвив и слова.
– Вел? – я подошел практически вплотную, сжав плечи девушки, – Что такое?
Валери быстро покачала головой, отвернувшись. Но выражение ее лица не изменилось. Она все так же смотрела будто сквозь предметы. Такой взгляд я видел в первый день, когда только маленький Рабос сбила меня с ног. Ощущение, что она знает про меня все, чего не знаю и я сам. Она моргнула и снова потрясла головой.
– Она тут, – сухие губы разжались, а в глубине синего взгляда я вдруг увидел страх.
Девушка коснулась своего виска, собирая волосы пальцами. Ее взгляд бегал, не выдерживая прямоты, но Валери собралась с силами и вздохнула, остановив взор на мне.
– Исида. Она в моей голове, – закусив губу, девушка опустила взгляд.
Сердце упало в пятки и поднялось к горлу за секунду. Что? То есть она все понимает? Но ее лицо не выражало радости. Напротив. Это был какой-то необузданный страх перед чем-то недоступным обычному человеческому пониманию. Словно сейчас она говорит что-то, что долго скрывала.
Чего не говорила никому.
– Я не понимаю, – тихо начал я, быстро кинув взгляд на тропинку, – Вел, что это значит?
Валери потерла лоб, поджимая губы. Она нахмурилась еще сильнее. Словно размышляла, стоит ли действительно это рассказывать. Вздохнув, она снова посмотрела мне в глаза.
– Я тону снова и снова здесь, – она вновь коснулась пальцем виска, – мне снится, как я тону. Не понимаю, где верх, а где низ и вокруг лишь бурлящий бесконечный поток Исиды, – девушка отвела взгляд, – это дерево, – Валери сглотнула слюну, – помнишь, что сказала учитель тогда?
– Вел, – начал я, но девушка оборвала меня, прислонив пальцы к губам.
– Иногда мне кажется, что она должна была меня забрать, Эрик, – Валери зажмурилась, – нет, даже не так. Она, – Валери замялась, – иногда я почти уверена, что она действительно забрала меня, понимаешь?
Закусив губу, Валери смотрела на меня, словно я мог дать ответы. В горле запершило. Истории о том, как у Рабосов от воспитания и определенного образа жизни едет крыша были не просто легендами. В каждом крыле Дома, на любом этаже, практически постоянно такая участь постигала Воинов. Среди них были и те, с кем мне довелось работать.
– Вел, но тогда сейчас я что, просто кажусь тебе? – постарался превратить все в шутку я, – И твой рыжий красавчик? Мы элементы загробной жизни?
Валери отрицательно покачала головой.
– Нет, Эрик, – она вздохнула, – как же сложно. Мы все реальны.
– Тогда что ты имеешь в виду, когда говоришь, что Исида забрала тебя? – тряхнув головой, я натянул шапку Валери сильнее на уши.
– Не знаю, – она снова тряхнула головой, – ладно, просто забудь.
– Вел, – девушка дернулась, пытаясь сбросить мои руки, но я сжал сильнее, заставляя смотреть себе в глаза, – может стоит поговорить с Баком?
– Я не схожу с ума, Крейн, – проскрипела Валери сквозь зубы, – мне не нужен мозгоправ.
– Кроме того, что он мозгоправ, Вел, он еще и очень умный и начитанный парень, – Валери опустила голову вниз.
– Не говори никому, – прошептала девушка едва слышно, – совсем никому. Кроме тебя никто не знает и не должен узнать.
– Почему именно я?
– Исида годами не позволяла мне плавать, утягивая на дно, пока ты не начал заниматься со мной, – Валери подняла глаза.
Уголки губ девушки опустились, а морщинки до этого собравшиеся на лбу расправились. Сейчас Валери снова была в норме, только опечалена чем-то. А мне почему-то казалось, что сейчас мимо меня проскочило нечто важное. Неуловимое. Доверие, которого она не испытывала ни к кому.
– Ты вытащил меня из нее, – уголки губ на секунду дернулись в улыбке и вернулись на место, – так что если кто-то и был способен помочь понять, что это, то только ты.
– Вел, – начал было я, но снежок на этот раз прилетевший в затылок прервал меня.
– Крейн, нет ли поблизости тварей? – насмешливый голос Лавра раздался за спиной.
– Кроме той, что накидала снега мне за ворот, не наблюдаю, – усмехнулся я.
– Тогда руки убери от моей девушки.
Валери улыбнулась и кивнула. Усмехнувшись, я разжал пальцы, опуская руки. Только так. Пограничный лес наша территория, а здесь есть кто-то получше меня. Закусив губу я резко обернулся, загребая ногой снег и отправляя волну в Лавра. Макс рассмеялся, а желание ему врезать при взгляде на его веселье забилось куда-то внутрь. Щурясь на солнце, словно довольный лис, отряхиваясь от снега, Лавр протянул руку.
– И я рад тебя видеть, – пожав ладонь, сказал я, – забирай, только не очень целую на этот раз. Может ты объяснишь, что таскаться в одиночку к тварям рановато.
– Я убила троих сама! – с радостным визгом Валери выскочила вперед, повисая на шее Лавра, – Эрик спал, а я вот, – она ткнула перемотанной рукой в смеющегося Макса, – прекращай смеяться. Правда! Крейн, скажи ему!
– Дальше без меня, – я развернулся, пытаясь сохранить самообладание, – еще раз с Днём Рождения Вел.
– Рад, что ты цел, – донесся голос Лавра.
А я похоже нет. Засунув руки в карманы быстрее двигался вперед, не пропуская в сознание картину, что сейчас была прямо за моей спиной. Можно убить хоть всех тварей Пограничного леса, но вытащит ли это меня из невидимой зоны с табличкой “неприкосновенно”. Кажется, что она была прибита где-то у меня на лбу, прямо между бровей.
Иначе как это можно объяснить?
Она же не смотрит на него так, как на меня. Ни на кого так.
Не принимаешь ли ты желаемое за действительное, Крейн?
Но ведь она даже не доверяет ему.
Уже лежа в своей комнате, вечером, после того как хорошо погрелся в душе и поел ставшую привычной пресную еду, я был готов согласиться с этим внутренним голосом. Не посыпая голову пеплом, без сожалений, почему-то это вдруг показалось правильным. По сути связь не давала выбора мне самому. Не из-за этого ли я настолько взбесился?
Конечно со всеми условиями я сам создал себе этот выбор. В поисках средства разорвать связь, неизбежно сближался с Валери. И, как итог, окончательно потерял голову. Разве не правильным будет, если ее приведет не связь, а ее собственный выбор? Ведь сейчас кажется, что именно из-за того что она чувствует нечто непонятное, Валери и отстраняется. Прячется за привязанностями, которые сама себе придумала. Ведь то, что она уже давно не влюблена в Лавра видит даже слепой.
