Текст книги "Уроборос (СИ)"

Автор книги: Софья Липатова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 16 (всего у книги 19 страниц)

Цена. Глава 2

Начало

Исида

Стикс приветлив, как и всегда. Сегодня нет никакой тревоги, поэтому сбросив обувь и закатав шаровары до колен, я мерно прогуливаюсь вдоль берега, позволяя ногам расслабиться в ласковой воде. От солнца переливы Стикса кажутся серебряными, что только притягивает взгляд. Искупаться бы. Только я все же в компании мужчины. Взрослого и не очень близко знакомого. Пусть и готового помочь.

Что делает Алан сложно понять, но наблюдать за ним любопытно. Понимая, что пристально разглядывать мужчину не очень прилично, я лишь искоса бросаю взгляд. Словно случайно натыкаюсь. Осирис, сведя брови на переносице, медленно ходит среди деревьев. Правая рука, согнутая в локте, вытянута вперед. Он перебирает пальцами, будто ощупывая воздух. Завораживает. Закатанная до локтей рубашка туго натянута на плечах и груди. От спокойного глубокого дыхания мужчины кажется, что пуговицы вот вот отлетят. Но нет, размер подобран очень точно. Если, конечно, братья закупаются в магазинах, а не шьют все на заказ. То, что мужчина хмурится сильнее, настораживает. А когда, вырвавшись вперед, он в точности копирует мою позу, погружая ноги в воду Стикса, меня охватывает озноб. Неприятное чувство волнами прокатывается по всему телу, а тревога, что казалась уже потерянной, вдруг вытягивает внутренности в линию.

Сглотнув слюну, я бегом вылетаю на берег, пытаясь унять колотящееся внутри сердце. Трава царапает ступни. Почему-то смотреть на Алана становится больно. Перед глазами вновь проплывает повернутая ко мне спину и взлохмаченные волосы. То ощущение. Руки заходятся в дрожи и не отрывая глаз от Осириса, я медленно пячусь в лес.

– Прогуляюсь, – успеваю выдавить из себя, прежде чем, забыв про обувь, сорваться с места и пуститься в бешеный бег.

Ветер кусает за пятки, а ноги больно натыкаются на все подряд, но я снова не замечаю этого. Что-то следует за мной. Я почти уверена, что что-то преследует меня. Ужас липким холодом проникает внутрь, обволакивая и парализуя легкие. Дышать нечем. Облокотившись на жесткий ствол ближайшего дерева, я пытаюсь перевести дыхание. Убедить себя, что никого тут нет, кроме нас. Дыхание выходит рваным, с каждым движением легких обжигая губы.

Может мои близкие не так уж неправы? Я действительно сошла с ума. Сейчас складывается именно такое впечатление. Заставив себя выпрямится, я обернулась. Конечно, никого здесь нет. Просто огромная территория красивых деревьев. Сказочный лес.

– Летите, – приказ срывается с губ, запуская энергию в пляс.

Листья, что совсем недавно осыпались с деревьев, поднимаются с земли в воздух, заходясь в гипнотизирующем танце. Мы всегда делали с Нестором так. Конечно, это гораздо красивее осенью. Когда лес окрашен в огненные цвета. Но сейчас мне нужно хоть что-то, чтобы успокоится.

Какой-то тихий шорох за моей спиной привлекает внимание, но я заставляю себя не оборачиваться. Глупо бояться, когда твоя энергия одна из самых сильных в Эписе. А стать параноиком я всегда успею. Если это какое-то животное, с легкостью смогу защитить себя, а вот резкое движение может его напугать и вынудить напасть. Если человек со злым умыслом, то Алан близко и если не справлюсь сама – закричу. Сильнейший – это не тот противник, с которым кто-то захочет иметь дело. Поговаривают, что с ним состязаться может лишь сам Всевышний.

Высокая тень мелькнула спереди между кустов. Все же человек. Возможно кто-то просто забрел сюда. В конце концов мое любимое место не обязано быть только моим. Но глупое сердце сжимается в панике, заставляя кровь безумными волнами раскатываться по телу.

– Вот ты где, – от звука голоса Алана я вздрагиваю, поворачиваясь к нему, – далекова-то забрела, не считаешь? Ты же чувствуешь, на сколько это может быть опасным?

Почему-то сейчас мне не нравится его добродушная улыбка. Движения Осириса слишком плавные. Он словно перетекает по траве, приближаясь ко мне. Сглотнув слюну, я отрицательно мотаю головой, стараясь унять страх внутри себя.

– Не волнуйся так, найдем мы твоего Нестора, – от его улыбки вдруг хочется спрятаться где-нибудь на дне Стикса, – ты что, боишься меня?

Что-то не так. Мозг сигнализирует, что что-то идет совершенно не правильно. Алан приближается, а я будто загипнотизированная не могу пошевелиться от обвалившегося ужаса. На его лицо падают солнечные лучи и мне кажется, что в стальных глаза я вижу нечеловеческий голод.

Звук, словно щелчок автоматической ручки, раздается в моей голове.

– Откуда вы знаете его имя? – тень проходится по лицу Осириса, словно то готова растечься в любую секунду, – Вы не Алан!

Мираж спадает так же быстро, как появился. Перекошенное лицо Нестора с залитыми кровью глазами – вот, что я вижу последним, прежде, чем зайтись в нечеловеческом крике от пронизывающей все существо боли.

А после лишь спасительное тепло, к которому я прижимаюсь всем телом, стараясь унять терзают сознание боль.

Начало

Сильнейший

– Если ты не перестанешь маячить – я убью ее прямо сейчас! – рычит на меня Оливер.

Пытаюсь не смотреть туда, где на разобранном столе лежит Исида. Внутри что-то вытягивается в тонкую нить, готовую разорваться и обрушить все. Не успел. Эта мысль сжирает изнутри. Она убежала слишком далеко, а я был поглощен мыслями. Слишком долго. За это хотелось самому кинуться в Пламя как можно быстрее. Лишь бы забыть миг, когда окровавленное маленькое тело безвольно повисло на руках.

– Нет, – Оливер выпрямляется, тяжело дыша, – прости, но это я точно собрать обратно не могу.

Из его пальцев, словно крошечные осколки, на землю осыпаются остатки ее энергии. Оливер серьезен. Складка между бровей и вспотевшее лицо говорят мне больше, чем слова. Он правда пытался.

– Создать заново? – сложив руки на груди, я все же подходу к столу.

– И как ты себе это представляешь? – бровь брата взлетает вверх, – Я вытащить дар телу, которому его уже давал, понимаешь? Можно, конечно, воссоздать, никто не спорит. Но мне понадобится примерно десять жертв. Как тебе такой вариант? Ну или один Осирис, равный ей хотя бы по силе, который пойдет на это добровольно.

Вздохнув, я все же касаюсь бледной щеки девушки. Теплая. Дыхание выровнялось еще когда я донес ее сюда. Это в целом было достаточно странно. Все ее раны затянулись, поэтому Оливер изначально даже не понял, что произошло.

– Слушай, – он облокотился на стол, всматриваясь в ее лицо, – все не так страшно. Девчонка вполне себе жива, сейчас передохнет, встанет и пойдет домой. Ну поживет без магии.

– Она должна будет питаться, – чувствую, как пальцы сжались в кулаки, – как ты. Ты думаешь она разберется со всем этим сама? А если Иси нечаянно убьет кого-нибудь? Она же не поймет, что с ней происходит. Такого еще не было никогда. Потоки, все это сейчас откроется перед ее глазами.

Вздохнув, Оливер осел на пол, прислонившись спиной к стене. Запрокинув голову, Всевышний думал, а я точно чувствовал, как шевелятся в его голове мысли.

– Слушай, убить ее на самом деле самый удачный вариант, ты же понимаешь, – его ресницы вздрагивают от голоса.

Я же хочу оторвать эту голову за эти слова.

– Ты научишь ее. Не знаю как, получишь ее доверие и научишь. А я пока разберусь с тем, чем стали пятнадцать пропавших человек.

– Почему у меня такое ощущения, что мы будем возвращаться еще ни раз к этому моменту. Я даже слышу, как вытягиваю “я же говорил”.

– Пошел ты, – выдавливаю из себя я, выходя за дверь.

Даже зная о том, что он прав.

Начало

Исида

Перебирая в руках осколок своей энергии, я не чувствую ничего. Просто кусок. Так странно, ведь именно это когда-то делало меня особенной. Сильной. А сейчас это просто ошметок в моих руках. Холодный такой, но все еще светящийся. Оливер вручил мне его месяц назад, когда я только пришла в себя, объяснив, что теперь я немного изменилась.

Только соврал.

Все теперь стало острее. Постоянные эмоции людей вокруг душили, не давали спокойно спать. Голод раздирал горло. Контролировать потоки, как называл их Оливер, у меня получалось плохо. Вот и сейчас он что-то жужжал рядом, пока я разглядывала осколок в своих руках. Мне его разрешили оставить. Сохранить получилось случайно. Просто сжала его в ладони и мой живой след быстро, словно масло, обволок его, консервируя внутри. Кажется Оливеру даже понравилось.

Я изменилась сильно.

Не понимала, как, но с каждым днем все меньше узнавала себя в зеркале. Беспокойные сны и перекошенное лицо Нестора. Все это стояло перед глазами, но я упорно не рассказывала об этом братьям. Потому что они тоже что-то мне не договаривали. Я чувствовала это.

Отец же был просто счастлив. Я практически поселилась в Доме Рабоса, где каждый день Оливер пытался вылепить из меня… Кого-то.

– Исида! – его лицо оказалось неожиданно близко, и я вздрогнула, пряча осколок в карман, – Ты слышишь меня?

– Есть энергия, есть – жизнь, – заученно повторила я, – неделимое, но не может смешаться. Применить одно к другому – уничтожить. Ты это по десять раз в день повторяешь.

– Да потому что ты постоянно цепляешь не то и шипишь потом неделю! – рычит Оливер, отчего его глаза гневно блестят, – Пойми, поток, в отличие от энергии, ресурс конечный. Ты не можешь постоянно его опаливать. Так ты не то что сотни – тридцати лет не проживешь.

– Я хочу с ним увидеться, – неожиданно даже для себя, я поднимаю взгляд на Оливера, – можно мне увидеть Нестора?

– Кого? – бровь Оливера резко ползет вверх.

– Никого, – я отворачиваюсь к окну, чувствуя, как чужие потоки медленно проникают в мою голову, – никого.

Начало

Сильнейший

Тихий скрип двери и она молча проходит в комнату. Последнее время Иси часто так делает. Просто приходит, чтобы успокоится. В ней что-то изменилось, неуловимо, но я чувствовал это. Почему-то кажется, что человек просто не способен без каких-либо повреждений столкнуться с этим. Стараясь не обращаться на устроившуюся у стены девушку внимания, я вновь погрузился в свои мысли.

Существ наполнял поток. Его происхождения определить было сложно, но условно мы прозвали его мертвым. Скорее всего скачок вышел чуть более сильным и Всевышний не сразу подхватил равновесие. Бездна успела коснуться тех, кто наиболее ранним и не заметен для Мира, разрушив энергию. Пятнадцать человек, все Рабосы из Эписа. Эпицентр скачка. В искаженной реальности пропало любое упоминание о них, кроме тех, что сделаны нашими руками. Бездна не может противостоять нам напрямую, пока держится равновесие.

С Оливером вместе решили, что Иси помнит про него из-за того, что она связана с нами. Со мной. Ее Бездна смогла лишь коснуться, но уничтожить воспоминания не вышло. А самым странным было то, что за Врата пройти они были не в состоянии. Оставался лишь вариант с Пламенем, но равновесие и так лежало на плечах Всевышнего, так что рисковать его выбросом не стоило.

К счастью, существа оказались достаточно целеустремленными в своем желании проникнуть за Врата. Они толпились у Стикса, не отходя далеко, так что особую опасность представляли лишь для случайно забредших путников. Помозговав, Оливер напоил их кровью и заключил лес в круг, на всякий случай привязывая к место. Путникам же объяснили просто. Теперь Пограничный лес полностью принадлежал нам, так что на частную территорию вход воспрещен.

– Тут, – Иси подала голос, а я поднял глаза, выныривая из размышлений.

Девушку тихонько коснулась пальцем виска, сжавшись у стены.

– Тут что-то происходит, – она судорожно облизала губы, вынуждая меня отвернуться, – я знаю, что Оливер пытается стереть воспоминания. Но у него не получается. Я помню все.

Вздохнув, я все же не могу удержаться. Поднявшись с места, осторожно приближаюсь, усаживаясь рядом. Об этом мы тоже знали. Из-за следа Бездны что-то происходило происходило в ее голове. Плечи девушки вздрагивали при дыхании, и обняв себя, она легонько качнулась.

Воздух из легких выбило.

Протянув руку, я тихо тяну девушку на себя. Исида не сопротивляется и спокойно укладывается у меня на коленях. Серебристые волосы тяжелым шелком укрывают мои ноги окутывая в аромат какого-то цветочного шампуня.

– Мы разберемся, Иси, – я тихо глажу ее волосы, – ты просто бедный ребенок, который оказался не в том месте и не в то время. А таких мы спасаем, если помнишь.

Она кивает, закрывая глаза. Тонкие пальцы, вцепившиеся в мою ногу расслабляются, а дыхание вдруг становится размеренным. Девушка засыпает быстро, словно весь месяц не могла уснуть. А мне почему-то спокойно.

Дверь распахивается, с громким стуком ручкой встречаясь со стеной. Иси подпрыгивает на ноги и тут же выбегает из комнаты, едва не столкнувшись в дверях с Валери. Женщина скептически приподнимает бровь, провожая ее взглядом.

– Интересный ребенок, – поджав губы, выдает Ра, претворяя за собой дверь, – вот этим проектом занято все твое время?

Застонав, я затылком прислоняюсь к холодной стене. Не будь у меня сейчас чувств, выставил бы за дверь со всеми ее закидонами. Поправив черные, как смоль, волосы, Валери проходит дальше, еще сильнее выпячивая и без того огромный живот вперед.

Еще одно побочное действие скачка.

Ра Валери не была беременна полтора месяца назад. А сейчас ребенок Бездны распирал ее изнутри, делая похожей на бочку.

– Он – твой, Алан, чтобы ты не говорил, шипит женщина, наклоняясь вперед и придерживая рукой поясницу.

– Родится – посмотрим, – безразлично говорю я.

Мои то воспоминания не изменились. Я в жизни с ней не спал. Но в искаженной Бездной реальности все могло быть. Даже ребенок от меня у нее. По крайней мере Оливер говорит, что она права. Внутри Ра действительно следы моей жизни. Как это провернула Бездна понятия не имею.

Безмолвная Валери

Сильнейший не выдерживает. Одним движением его жесткие пальцы уже оказываются на моем запястье. Сжимает так, что из глаза посыпались искры, но я смотрю прямо в пылающие глаза цвета ртути. Конечно, остались бы синяки, если это имело значение. На секунду промелькнула мысль, как бы я объясняла Максу их появление. С другой стороны, его мать не в самой лучшей формы.

А в реальности в целом никому ничего не придется объяснять.

От этого испытываю облегчение. Врать своему сыну я не умела. Пальцы на моем запястья обжигают кожу. Почти неуловимое движение, от которого тут же просыпается уверенность. Подушечкой большого пальца Эрик мягко проводит по линии вен. А я смотрю в его глаза и пытаюсь мысленно передать то, о чем подумала. Не знаю как. Выражением лица наверное. В этой тройке если не научились читать мысли друг друга, скрыть что-то невозможно.

– Я – твоя гарантия, Вел, – медленно произносит Эрик.

Осирис тоже пытается что-то мне передать. То, что хочет скрыть от своего брата. Только на этот раз никаких ужасных тайн. Нет, Всевышний во всем прав, мы оба это знаем. Наша цель у всех троих одна – вернуть равновесие. Просто мы стоим друг напротив друга и продолжаем молчаливый диалог. Он слишком личный, чтобы Всевышний слышал его. Мы оба хотим чтобы между нами осталось хоть что-то свое. Только наше, без богов и спасения Мира. Ну или это я хочу так думать. “Мне страшно за него” пытаюсь сказать я Крейну наблюдая за бьющейся жилкой на его шее.

Доверия нет. А так сложно. Сложно решиться на все это, но ведь только так можно спасти миллионы жизней. Убеждаю себя, глядя на жесткие линии скул, что все получится. Он не бросит его. Все точно должно быть в порядке. Ведь сам Макс – новая душа, пробившая из-за Врат. Одиннадцать раз у меня не было сына. Все они, Бак, Натали, Бен, Эли – все они были двенадцать раз. А Макс появился только сейчас. В этом цикле. Возможно душа Оливера смогла сделать щель тогда, в Пограничном лесу. Когда Пламя уничтожило его тело. Поэтому на двенадцатый раз, несмотря на мое безумие, наш сын родился.

Сделав шаг назад, наблюдаю, как белые пальцы спадают вниз, прекращая ужасно разрывающее сердце прикосновение. Набираю побольше колючего воздуха в грудь. Ребра постанывают, напоминая о Даре Безмолвной. Изо всех сил пытаюсь думать, что Макс точно не станет ценой. Не моей расплатой. Единственный новый человек за семь тысяч лет. Думаю, что это пошатнуло цикл.

Мысленно называю его последним. Так ощущаю хоть какое-то удовлетворение.

– Сейчас я поверю вам, – спокойно говорю, глядя в две пары стальных глаз, – но не думайте, что готова ставить жизнь Макса под такую угрозу. У меня есть страховка, – сложив руки на груди наблюдая, как Оливер прищурился, разглядывая мое лицо, – Книга Безмолвной уничтожена, но у истинного некроманта хранится след моей жизни. Поэтому если ему понадобится моя помощь – он сможет позвать. Даже сам не поймет, как сделает это. А я приду, клянусь вам обоим.

Всевышний хмурится, от чего уголок его губы ползет вниз. Он не хочет рисковать. Несмотря на всю собранность, я вижу, как по вискам бога ползет пот. Миллионы смертей. Я ощущаю их лишь последние пол часа. Он, не переставая, без отдыха – семь тысяч лет.

– Валери, – губы Оливера дрогнули, а он делает шаг ко мне, приминая истоптанную и без того траву, – Пламя разрушит все.

– Ты услышал меня, – медленно говорю я, глядя в уставшие глаза, где на дне черных точек плескалось безумие, – нет, не в этот раз. Ты пришел на мой голос тогда, когда я даже не звала тебя, пытаясь Воскресить Лавра. Натали, сквозь Пламя, пробивалась к Эрику наугад. Не боясь ничего и никого, обычная хрупкая женщина, подвергнув себя смертельной опасности шла к своему сыну. Макс – единственный, кто может докричаться до меня или Эрика в момент, когда мы не управляем разумом. Оливер, я уверена. То, что связывает меня с сыном, не сможет разорвать даже Пламя. Так что если ему хоть что-то угрожает – тебе стоит сказать об этом сейчас.

Всевышний смотрит изучающе. Руки напряжены, мышцы распирают рукава рубашки. Крейн молча наблюдает за нами. Он управляет временем, поэтому спокойнее меня. Почему-то в этот момент уверенность в том, что все будет в порядке, возрастает. Когда я вижу спокойного Сильнейшего. Даже его ресницы не вздрагивают, когда я говорю.

– Вел, ты человек. Вернуться из-за Врат для человека, – Оливер грустно улыбается, – я бы хотел, чтобы ты смогла, но…

– Я – человек, – повторяю его фразу и бросив быстрый взгляд на Крейна вижу, как тот вздрагивает, – убивший бога. Создавший бессмертие. Так что если дело касается моего сына, я уверена, что найду дорогу и оттуда.

Эрик Крейн

– Макс, – медленно вдыхаю через нос, пытаясь унять рвущуюся сквозь кожу боль, – давай, сын. Просыпайся.

Голова гудит, ощущение, что кости переламывают в труху. Хорошо, что я могу это все уменьшить. Отодвинуть на задний план.

Потому что сейчас у меня слишком мало времени.

– Макс, пожалуйста, – сердце колотится в горле, – сынок, мне нужна твоя помощь.

– Пап, я не отдам его, – он решителен.

Я вижу, как он садится на кровати и складывает руки на груди. Твою мать. Не выдерживаю и пальцы начинают мелко дрожать. Но эти двое очень заняты. Слишком, чтобы замечать, что происходит со мной.

Я – человек.

– Сын, – в горле пустыня, как и во рту, желудок ворочается, грозясь выпрыгнуть, человеческое тело слабо, – решение принимать тебе. Миллионы жизней в твоих руках, понимаешь? Вспомни, что ты видел. Что так испугало тебя.

– Нет! – уверен, что он кричит вслух, – Не отдам! Я не верю тебе! Ты его уничтожишь и все! У меня ничего не останется, ничего! – Макс плачет, а внутри все разрывается от другой боли.

Человеческой.

Моей.

Он увидел. Некромант знает, что произойдет, потому что я не скрываю сейчас. Макс видит все, что случится. Не должен был, но я не знаю, как по другому. Единственный шанс не уничтожить Мир, а спасти всех. В его руках.

– Я не знаю, что должен сказать, чтобы ты поверил, – честно говорю я, пытаясь унять пламя, танцующее на обратной стороне век, – но никто на всем свете за эти миллионы лет не знал меня лучше, чем ты. Это единственный шанс.

– Ты сможешь? – его голос вдруг дрогнул.

Лед тронулся.

– Не знаю, Макс. Я, – несмотря на то, что разговор шел мысленно, голос оборвался, – не могу не попытаться. Но всеми этими людьми я не рискну. Она сама меня тогда не простит. Ты не простишь. Я честен с тобой, если что-то пойдет не так – мы навсегда потеряем ее.

Это моя цена. Своими руками уничтожить единственную женщину, что когда-либо любил. Проводить ее за Врата.

Я уже знаю, что то, что испытываю, не исчезнет со связью.

Потому что время пластично у меня в руках.

– Я все равно никогда его не использую, – вдруг отозвался сын, – потому что это не правильно. Мертвое-мертво. Если что-то мертвое становится живым, то умирает столько живого, сколько потребуется на на это создание. Это не правильно, – он словно убеждает сам себя, хотя я точно знаю, что сын уверен в своих словах.

Валери знает, что он никогда не позовет ее. Просто беспокоится о сыне. Я же знаю чуть больше. Совсем немного. Например то, что Максу действительно ничего не угрожает, даже если я попытаюсь.

Знакомый след жизни струится по потоку. Странно чувствовать и видеть их, оказывается я от этого отвык. Поймав круглое пятнышко быстро креплю как можно глубже. Туда, где время не начинает, и не заканчивает свой вечный бег.

– Я знаю, что ты все сделаешь правильно, – тихо говорит сын, – просто возвращайся.

Он не просит за нее. Заранее прощает. Мой сын не тот, кто будет плакать, требуя маму. Как бы ему не было больно. Макс видел многое. Поэтому знает, что если попросит, что-то может пойти не так.

Он не эгоист.

Все, что я испытываю, делая шаг вперед, это безумное желание его обнять.