Текст книги "Рыцари без страха и укропа (СИ)"
Автор книги: София Серебрянская
Жанр:
Классическое фэнтези
сообщить о нарушении
Текущая страница: 2 (всего у книги 11 страниц)
Эймерик покивал, понимая, что не так уж и соврал: ну да, золотое, под цвет всех тех блестяшек, что он некогда уволок в свою коллекцию. Тем временем на поляне показалась в сопровождении не особо молодого мужчины Жюльетт. По традиции её украшал лишь венок с белыми и красными лентами, две ленты в волосах да тонкий красный поясок; на ногах не было туфель.
– Бедная! – пустила слезу Антуанетта, – Неужели её отец так жесток, что заставил её снять туфли, чтобы она не сбежала со свадьбы?! Ведь по лесу босой далеко не убежишь!
– Не говори глупостей, – поморщился Нимруил, – Это местная традиция. Девушка переходит в руки жениху несчастной, но свадьба делает её счастливой. Поэтому в дар невесте традиционно приносят дорогие украшения и пару новых туфель.
– Мне-то откуда это знать! – возмутилась Эни, – Я вообще здесь, считай, проездом!
Эймерик внимательно следил за развитием событий: похоже, церемония ещё не началась. Поляна ещё не до конца украшена, да и жреца, который будет эту самую церемонию проводить, как не было, так и нет. А ведь должен явиться жрец Соланджи, покровительницы брака… Странная, конечно, логика, что божеству-женщине должны служить мужчины и наоборот, но так уж повелось в королевстве. Значит, пока жрец ещё не явился, можно подождать: чем больше будет зрителей у готовящегося спектакля, тем лучше.
Да вот же и жрец! Трудно не узнать жреца Соланджи: одухотворённо-идиотическое лицо, похожие на простыни белоснежные одеяния с красным воротником… Всё при нём. Вот только эта «возвышенная» внешность мало вязалась с живописной лысиной и маленькими глазками свинячьего типажа.
Эймерик напрягся. Теперь главное – не упустить момент. Вот жрец поднял руки, призывая собравшихся к тишине и отходя куда-то к помосту у двух камней. Так вот для чего этот помост! Н-да, нехорошо, если на Нимруила будут смотреть сверху вниз, то степень его грозности явно упадёт. И что делать, если не получится всех убедить в том, что он действительно тот самый Родерик, смотавшийся куда-то в неизвестность жених Жюльетт?
О том, что в случае провала не видать ему очередного пополнения коллекции, Эймерик едва не зарыдал и попросил, обращаясь к гибриду эльфа и прочей живности:
– Слушай, ты уж постарайся… ты же артист, так сыграй свою роль!
– Я из цирка, а не из театра, – напомнил Нимруил, но Эймерик уже разошёлся:
– Представь, что все эти люди – твоя публика! И, стоит тебе сфальшивить, публика будет разочарована!
«Я действительно не ошиблась! – восторженно думала тем временем Её Высочество, – Он в душе настоящий герой! Так волноваться за судьбу почти незнакомой девушки!»
Нимруил оставался спокойным и в ответ на патетическое заявление Эймерика усмехнулся:
– Если я буду думать, что они моя публика, то я сделаю сальто назад и спрошу, где моя трапеция.
– Пора! – тем временем воскликнула Эни, заметившая, что жрец уже говорит о чём-то, а Жюльетт ведут к помосту. Эймерик торопливо пихнул гибридное создание вперёд:
– Давай, твой выход! И не смей фальшивить!
Неожиданно Нимруил усмехнулся, после чего скинул плащ. Все демоны Нижних Миров разом, у него и правда есть крылья! Правда, маленькие какие-то, меньше, чем у настоящего демона. Зато чешуйчатый хвост вполне себе реальный, только интересно, откуда на нём плавники?!
Расправив крылья, Нимруил взлетел. Звучало гордо, но на деле выглядело как полёт курицы с крыши сарая: видимо, слишком слабые и маленькие крылышки не могли удержать в воздухе массивного татуированного юношу. Но и такого «полёта» ему хватило, чтобы приземлиться рядом с помостом под искренний испуганный вопль толпы.
Нимруил остановился и замер, неожиданно понимая: он не знает, что сказать. На помощь пришла просуфлировавшая из-за камня Эни. Чуть запинаясь, потомок демонов, эльфов и людоящеров выдал:
– Кто из вас, презренные, посмел приблизиться к моей возлюбленной Жюльетт?! Я не прощаю тех людей, что пытаются отобрать у меня любовь всей моей жизни! Не будь я храбрый сэр Родерик, если не защищу её от такой судьбы!
Эймерик внимательно наблюдал из-за камня за реакцией толпы: он прикидывал, останутся ли они в живых, если старейшина раскроет их маленький (или не очень маленький) обман…
========== Всё смешалось ==========
Несколько минут на поляне царила тишина. Затем её сотряс громовой вопль отца Жюльетт:
– Дочка! Ты что, встречаешься с демоном?!
– Папа, ты так жесток! – возопила Жюльетт, на удивление хорошо играя свою роль. Даже слишком, – Ведь даже демоны хотят, чтобы их любили, они тоже имеют право на счастье! Им так одиноко в Нижних Мирах…
Всё это невеста декларировала, повиснув на Нимруиле, которому с трудом доставала макушкой до середины груди. Кажется, им удалось поразить и смутить толпу. Эймерик уже было мысленно возликовал, но тут пробудился ото сна жених:
– Я не позволю лживому демону забрать мою невесту!
– Лживому-то почему?! – выпал в осадок Нимруил: определение «демон» его уже почти не смущало. Привык за всю свою жизнь, что сказать.
– Ты запудрил мозги моей Жюльетт, но меня ты не обманешь! Всем известно, что доблестный сэр Родерик не имеет демонической крови!
Если бы Нимруил мог испепелить окружающих взглядом, как этим частенько баловался один из его прапрадедушек, то жизнь стала бы существенно легче. Увы – он унаследовал от того самого прапрадедушки исключительно цвет глаз.
Тем временем ситуация принимала совсем скверный оборот: женщины в толпе брались за разложенные на столах ножи для резки мяса, явно намереваясь защищать родную деревню от демона. Неожиданно поляну огласил вопль:
– Как ты мог!
Эймерик, сидевший за камнем, и Нимруил ошалело уставились на выбежавшую к помосту Эни. Похоже, принцесса с декольте чувствовала себя полностью в своей стихии. Подбежав к жениху Жюльетт, она ткнула его пальцем в грудь:
– Я ведь поверила, что ты женишься на мне! Ты говорил, что просто уезжаешь на время. А ты… Ты, оказывается, тайком от меня решил жениться на другой женщине?! Да как ты мог вообще так со мной поступить!
Деревенские девушки дружно принялись шмыгать носами: речь Эни прозвучала столь убедительно, что Эймерик бы сам ей поверил, не знай он, что эта девица – чужеземка. А она молодец! Её бы по карманам шарить научить – цены не будет…
Естественно, смятение жениха было недолговременным. Сообразив, что он знать не знает эту личность, мужчина возопил:
– Не слушайте её! Я её не знаю!
Эни огляделась, шмыгая носом. Но увы – похоже, этому человеку здесь доверяли больше, чем в первый раз увиденной девушке сомнительной внешности и неопределённого рода занятий. Не уставая, Антуанетта вновь возопила:
– Неужели ты забыл, как называл меня своим солнышком, как мы встречались по ночам у реки, как…
Нимруил закашлялся и тем самым привлёк непозволительное внимание к собственной персоне. Толпа явно уже пребывала в том самом блаженном состоянии, когда честь защищать уже хочется, а о последствиях ещё не думается. Ох, нехорошо-то как, нехорошо… Эймерик задумался. Помочь им, что ли? А, ладно, была ни была: если тайком утянуть во-он ту коробку, где хранятся свадебные украшения, он получит свою награду. Ой, а ведь и свадьбу тогда отложат!
Убедившись в том, что он действует во имя всеобщего блага, Эймерик на цыпочках принялся красться в сторону помоста. Так, нужно просто прокрасться мимо жреца Соланджи под кодовым наименованием «этот лысый», схватить коробку и так же тихо отползать обратно за камни…
Тем временем жених окончательно разошёлся: скинув с себя всхлипывающую Антуанетту, он сдёрнул с руки перчатку и швырнул её в сторону Нимруила:
– Знай, я не верю тебе, коварное чудовище, и я заберу у тебя свою невесту!
Нимруил торопливо огляделся, пытаясь придумать, каким бы образом он мог побыстрее смыться заодно увести Жюльетт. Решение пришло мгновенно, как только он увидел натянутую меж двух камней цветочную гирлянду. Надеюсь, она держится крепко. Так, представить, что он на арене, схватить партнёршу по номеру, прыжок вверх…
– Демоны Нижнего Мира, какая криворукая зелёная обезьяна закрепляла эту гирлянду?! – проорал, обрушиваясь вниз, Нимруил, у которого вместо красивого прыжка на канат получилось живописное падение с оборвавшейся гирлянды. Жюльетт, упавшая на него, ограничилась тем, что просто заверещала.
– Беги, Ни… то есть Родерик! Беги! – всем сердцем болела за гибридное существо Эни. Эймерик тем временем, воспользовавшись суматохой, уже утаскивал за камни коробку с ожерельем и браслетами. Отлично! Теперь можно удирать…
– Кто посмел дотронуться до моей возлюбленной?!
Так, а вот этот голос уже принадлежит не тому мужчине! Толпа тем временем в ужасе расступилась, пропуская мощную фигуру под два с половиной метра ростом. Даже Нимруил, кажется, был ниже явившегося мужчины. Под кожей бугрились мощные мышцы, губы растянуты в неприязненной оскале, хвост напрягся, как пружина, острые зубы готовы впиться в чьё-то горло… Людоящер?!
– Родерик! – радостно возопила Жюльетт, мигом оставляя в покое Нимруила и кидаясь на шею явившемуся, – Прости, это я всё придумала! Я очень боялась, что ты не успеешь вернуться, и отец отдаст меня в жёны этому человеку…
Тем временем людоящер недобро покосился на мигом стушевавшихся отца и несостоявшегося супруга Жюльетт. Без слов поняв, что им угрожает в следующую секунду, оба торопливо отошли от помоста. Родерик, улыбнувшись неповторимой зубастой ухмылкой людоящеров, протянул Жюльетт костяное ожерелье, украшенное искусной резьбой:
– Это наша семейная реликвия. Думаю, тебе пойдёт это ожерелье. И вот ещё… – вслед за ожерельем появились два браслета из того же материала и симпатичные туфельки. Радостно завизжав, Жюльетт вновь обняла своего кавалера и покосилась на жреца Соланджи:
– Чего вы ждёте? Дары преподнесены, всё сделано так, как надо.
– Э… э… – лысый, похоже, с трудом мог справиться с эмоциями. Родерик оскалился:
– Поспеши. Уже через неделю у нас запланирована церемония по обычаям моего племени, и мы не можем медлить.
– Э… Ну раз так… – жрец забормотал слова молитвы, благословляя молодожёнов на счастливую супружескую жизнь и всё прочее. Отец Жюльетт на заднем плане рыдал: ему, видимо, не хотелось иметь внуков, способных случайно оттяпать дедушке полпальца. Эни умиленно наблюдала за происходящим:
– Ах, как же это прекрасно! Такая любовь! Вот бы и меня так же сильно кто-нибудь полюбил…
Эймерик и запутавшийся в гирлянде Нимруил дружно посторонились, делая вид, что пропускают потенциальных желающих. Неожиданно над поляной разнёсся голос несостоявшегося мужа Жюльетт:
– Это, конечно, прекрасно… Но где ожерелье и браслеты, которые я подготовил для свадьбы? Я требую их немедленного возврата!
Сообразив, что ещё немного – и коробку с блестяшками у него отберут, Эймерик шепнул:
– Думаю, мы тут и так задержались дольше, чем планировали. На запад, правильно?
Нимруил, наконец-то выпутавшийся из гирлянды, скинул с головы запутавшийся в волосах цветок и кивнул. Стараясь стать незаметными, что было проблематично из-за орущей «Желаю вам счастья!» Антуанетты, путешественники устремились прочь от деревни.
========== “Неожиданное” нападение ==========
Лишь оказавшись на безопасном расстоянии от деревни, Эймерик и остальные смогли перевести дыхание. Осмотревшись и приняв решение, что на берегу реки самое удачное место для привала, воришка радостно плюхнулся на траву и тотчас полез проверять, как выглядят те самые вручённые блестяшки. Минуту спустя поляну огласил горестный вопль:
– Во имя Нижних Миров! Что за ерунда?!
Эни и Нимруил, переглянувшись, одновременно подошли к Эймерику и заглянули через его плечо в коробку. Нет, ожерелье и браслеты были на месте, вот только блестеть даже не думали: несостоявшийся супруг собирался вручить Жюльетт деревянные украшения.
– А они, кстати, и правда дорогие, – задумчиво протянула Эни, забирая у поникшего Эймерика многострадальные бусы, – Похоже, они сделаны из Белого Древа. Ну, одного из тех, что якобы являются священными деревьями Соланджи. Изначально, к слову, самые восхитительные украшения делали именно из этого дерева. Оно примечательно тем, что не горит, как обычное дерево, а плавится, как металл. Чтобы расплавить Белое Древо, требуется очень высокая температура. То есть, либо магический огонь, либо дыхание дракона. Вы представляете, какая это ценность?! Раньше такие украшения делали только для королевских семей, но потом магов стало больше, как и Белых Древ. В результате эти украшения доступны многим зажиточным горожанам. Кстати, у моей мамы свадебный комплект был сделан именно из Белого Древа…
– Да какая разница, сколько оно стоит?! – почти рыдал Эймерик, – Оно же совсем не блестит!
– Разница большая, если учесть, что у нас нет ни гроша, – заметил Нимруил, присаживаясь рядом на траву и то и дело с опаской косясь на Эни, чьи каблуки мелькали в опасной близости от его хвоста, – В соседнем городе, думаю, можно будет это продать.
– Ты одурел?! – возмутилась Антуанетта, отбирая у Эймерика ожерелье, – Я буду носить его! Говорят, если незамужняя девушка носит ожерелье из дерева, благословенного Соланджей, она обязательно встретит жениха!
– Эй-эй-эй! – возмутился Эймерик, пытаясь отвоевать ожерелье себе, – Вообще-то это я его честно украл!
– А мне требуется компенсация за ушиб, мне всего через неделю выступать у господина Этьена! – возмущался Нимруил, но на себя ожерелье не тянул, лишь хищно косился на браслеты.
– Значит, так! – неожиданно грозно заговорила Антуанетта, и оба юноши мигом почувствовали исходящую от неё жуткую ауру. Они были готовы даже к тому, что принцесса пошлёт своих «рыцарей» куда подальше, но нет – она демонстративно сняла с шеи золотую цепочку с подвеской. Сняв с цепочки подвеску, Эни сунула её Эймерику:
– Вот это тебе за ожерелье! Она, в отличие от него, блестит.
Затем сунула Нимруилу кольцо:
– А вот это тебе, чтобы продать! И не смей покушаться на мои украшения, понятно?!
Парни были настолько деморализованы, что лишь наблюдали, как принцесса нацепила на себя деревянное ожерелье и два браслета. Только сейчас Эймерик заметил, что белые бусинки словно переливаются изнутри, и пусть не блестят, но завораживающе светятся. А может, ожерелье так выглядит только тогда, когда оно надето на чью-то шею?..
Неожиданно из кустов послышался шорох. Нимруил усмехнулся:
– Что, женихи табуном бегут к благородной деве, надевшей ожерелье, благословенное богиней?
Кусты, росшие в стороне, угрожающе зашевелились, и на сей раз из них явно намеревался появиться не Нимруил: вот же он, сидит рядом. Эймерик напрягся, готовясь в случае чего драпать со скоростью звука. А то мало ли!
Тем временем из кустов показалось нечто жуткое. Эймерик жалким голосом попытался пошутить, толкая Нимруила локтем:
– Твой родственник, а?
«Родственник» оказался здоровенным чудовищем с маленькой, косо сидящей на широченных плечах рогатой головой. Вооружено это создание было отломанной от некоего забора доской, что свидетельствовало о невысоком интеллектуальном уровне.
– Скорее, это за нашей принцессой, – усмехнулся Нимруил. Эни с широко расширившимися от ужаса глазами смотрела на чудовище. Показалось, или она удивлена?!
– Слушай, друг, – попытался заговорить с чудищем Эймерик, – Давай договоримся по-хорошему: мы тебя не трогаем, ты нас не трогаешь, и вообще, лучше поддерживать мир во всём мире…
– Продолжай с ним говорить, – неожиданно шепнул Нимруил, глядя на заворчавшего монстра и кладя узкую серебристо-голубую ладонь на рукоять меча. Эймерик кивнул и снова начал нести чушь:
– Посмотри, какое небо красивое! – деморализованное чудовище машинально подняло морду вверх и тут же рыкнуло: солнце, видимо, жгло ему глаза.
– Нас окружает столько всего прекрасного, так зачем становиться на путь ненависти и разрушения? Не лучше ли любить и уважать всё, что тебя окружает, и в первую очередь – других живых существ? – с интонациями проповедника продолжал Эймерик под восторженным взглядом Её Высочества, – Ведь всё на этой земле взаимосвязано, все мы – братья и сёстры…
В этот момент монстр неожиданно замерцал и исчез. Нимруил с тяжёлым вздохом убрал меч:
– Уф, я уже думал, уши в трубочку свернутся, пока дойду.
– Постой-ка! – напряглась Эни, – Ты что, убил это чудовище? Если так, то где труп?
Судя по её лицу, она не понимала: то ли восхищаться храбростью своего рыцаря номер два, то ли оплакивать убиенного монстра. Нимруил с тяжёлым вздохом пояснил:
– Моя мать была жрицей Гвенвиаля, покровителя лесов, и ей в дар от предков достался этот меч. Он не убивает нежить, ведь Владыка Леса миролюбив. Так что от удара этого клинка чудовища не умирают, а просто возвращаются в Нижние Миры, и им требуется после пара веков, чтобы восстановить силы вернуться на Срединную Землю.
Тяжёлая нравственная дилемма мигом разрешилась, и Эни возопила:
– Ты настоящий рыцарь!
Нимруил тяжело вздохнул:
– Однако, похоже, ты кому-то сильно насолила. Иначе непонятно, с какой бы стати тебя искал демон из Нижних Миров. Ты не ссорилась с Тёмными Владыками? Похоже, ты нужна кому-то из них.
– А… э… Ну… Да, наверное. О боги, они и впрямь напали на нас! – воскликнула Антуанетта. Эймерик удивлённо посмотрел на неё:
– А чему ты удивляешься? Сама сказала, что за тобой охотятся демоны.
Принцесса откашлялась и выпрямила спину:
– Я… Я просто не ожидала, что они нападут так скоро. Нужно поспешить: на привал нет времени. Они уже знают, что мы здесь.
И принцесса первой гордо поковыляла на своих каблучищах в сторону дороги.
========== Вы арестованы! ==========
Постепенно лес кончился. Теперь кругом простирались лишь многочисленные холмы, покрытые свежей летней зеленью. То и дело в этой траве попадались яркие цветы, и близ них слышался тихий смех. Эймерик знал, что не стоит ни в коем случаем пытаться обнаружить источник этого смеха: солнечные девы не любят, когда их беспокоят без нужды. Если обычно солнечная дева выглядит как простая крошечная искорка, порхающая с цветка на цветок, то при попытке поймать её или хотя бы просто пойти за ней следом она превращается в красивую девушку с золотыми волосами. И вот эта-то девушка будет ходить повсюду следом за незадачливым путником, постоянно подшучивая над ним и не давая заняться работой. Они безобидны, но долго ли можно вытерпеть рядом с собой постоянно болтающий призрак? Они ведь не уйдут, пока им самим не надоест. Проказливые духи, посланницы Королевы Веселья Юлали.
– Тут так красиво, – заворожено протянула Эни. В её голосе чувствовалось какое-то детское восхищение. Ещё бы, ведь для неё эта земля, наверное, такая же сказка, как для всех остальных – королевство Ларандия, её родной дом…
– Говорят, в Ла-Венаре ещё красивее. Лорд этого города очень любит цветы, и потому, насколько я слышал, там все улицы прямо-таки утопают в цветах, – заметил Нимруил, – Сам я не знаю. Мне не доводилось там бывать. Но, насколько я слышал, это место славится своими восхитительными редкими растениями…
– Ну, скоро мы сами всё это узнаем и увидим, так? – Эймерик слегка потянулся. Солнце грело на удивление мягко для лета, и его лучи не обжигали, а приятно ласкали лица путников. А вот и местная деревня. Кажется, она зовётся Бьювилль… Ну, если карта не собиралась врать. Надо же, какая эта деревня странная! Отсюда, с вершины холма, она кажется каким-то подобием кучки детских игрушечных домиков: выкрашенные в розовый дома, крыши из бело-коричневых деревянных плашек, множество маленьких башенок и шпилей… Всё это – сиренево-розовое.
В воде петляющей меж холмов реки, кажется, плещутся сёстры солнечных дев – русалки. Их можно увидеть в водных брызгах, услышать то, как они говорят между собой, в журчании воды. Нет, всё-таки иногда кажется, что жизнь хороша и жить хорошо! Тем более что река на солнце блестит даже красивее, чем любое золото, красивее, чем доспехи приближающихся стражников… Стоп, доспехи?!
– Кто вы, и по какому праву ходите по этой дороге?! – грозно осведомился стражник. Эймерик нервно икнул, пытаясь понять, не был ли он раньше в этом словно игрушечном городке и не украл ли тут чего ценного ненароком.
Переговоры решила взять на себя принцесса. Грациозно проковыляв вперёд своих спутников, она отчётливо проговорила:
– Мы направляемся в Ла-Венар, и вынуждены пересечь территорию вашей деревни. Кстати, вы не подскажете, где здесь можно остановиться на ночлег? Конечно, до темноты ещё далеко, но мы устали, и…
– Постойте-ка. Прежде чем зайти на территорию нашего города, вы должны заполнить небольшую анкету, – передав своё оружие напарнику, стражник словно из воздуха извлёк маленький свиток и перо. После он посмотрел на путников. Его взгляд остановился на Нимруиле:
– Имя?
– Нимруил.
– Раса?
Юноша замялся:
– Ну-у, моя мама была эльфийкой, а отец полукровкой – наполовину демоном, а наполовину…
– Ясно, так и запишем – демон, – кивнул стражник и что-то отметил в своём свитке. Ого, у него, похоже, перо, которым можно писать без чернил! Эймерик давно хотел себе такое – просто чтобы не приходилось постоянно выискивать чернильницу, когда нужно что-то написать.
– Так, последний пункт… Пол?
Вот теперь Нимруил действительно выпал в осадок, но после признал правоту стражников: глядя на эдакое чудо-юдо, нужно на всякий случай уточнять – мало ли.
– Мужской.
Удовлетворённо кивнув, стражник перевёл взгляд на Её Высочество. Та со скучающим видом смотрела по сторонам: видимо, ей не нравились подобные формальности. Хотя, если её дома мучили таким же количеством глупых вопросов, то всё понятно…
– Имя?
Эймерик в ужасе заткнул уши, но оказалось, что его волнения были напрасны:
– Эни.
Воришка перевёл дух. Уф, а принцесса быстро учится быть адекватным человеком! А может, ей просто самой надоело шпарить то жуткое количество имён, которыми её наградили добрые родители?
– Раса?
Происходящее становилось всё более идиотическим по своей формальности, но принцесса без запинки ответила:
– Человек. Самый обычный, чистокровный человек без примесей какой бы то ни было крови других рас.
Да уж, необходимое уточнение после генеалогический дебрей Нимруила. Надеясь, что на этом вопросы у стражей порядка кончились, Эймерик уже приготовился отвечать, как вдруг обладатель пишущего без чернил пера выдал:
– Пол?
Пара минут потребовалась Эймерику, чтобы сообразить: он серьёзно спрашивает, какого пола существо на каблуках и с грудью формата хорошей подушки. Похоже, Антуанетту этот вопрос тоже уязвил до глубины души:
– Я женщина, разве не видно?!
Неожиданно оба стражника выпучили глаза:
– Ты… Ты женщина?! Настоящая?!
– Нет, блин, деревянная! – огрызнулась девушка. Стражи порядка переглянулись, после чего, откашлявшись, синхронно произнесли:
– В таком случае, мы обязаны вас арестовать.
– Чего?! Вы головой стукнулись или у вас там от жары мозг сварился?! – взвизгнула девушка, которую бесцеремонно перекинул через плечо стражник, – Да я отцу пожалуюсь, он из вас котлеты сделает!
– Так и запиши – сопротивление при аресте, угрозы в адрес лиц, находящихся при исполнении, – заявил стражник. Второй послушно заскрипел пером, после чего перевёл взгляд на непонимающе хлопающих глазами от абсурдности происходящего Эймерика и Нимруила:
– А с этими что?
– Запиши их как сообщников, – лениво велел стражник. Тем временем на дороге показались ещё трое местных доблестных защитников деревни. Эймерик, наконец, отмер и заорал:
– Вы не имеете никакого права нас арестовывать! Это самоуправство!
Он ещё много таких воплей издал, пока покорно брёл следом за стражниками и Нимруилом в сторону городской тюрьмы. Это здание – единственное во всей деревеньке – оказалось не розовым и не сиреневым, а серовато-белым…
========== Армели ==========
– И го-орькая доля выпала мне… Век молодой проведу я в тюрьме… – завывал Эймерик песню собственного сочинения. Через полчаса повторения этих двух строк Нимруил тяжело вздохнул:
– Тебя заклинило, или мне подсказать, о чём ещё можно спеть?
– Не мешай творческому процессу! – огрызнулся воришка, перебирая пальцами так, словно он играл на воображаемой лютне. Но поздно: теперь на прерывание «творческого процесса» решилась вскочившая с пола Эни. С воплем «Я так больше не могу!» она бросилась к решётке и принялась колотить по ней подобранным где-то на просторах камеры куском от кандалов.
– Вы-пус-ти-те! – орала Антуанетта, и Эймерик с Нимруилом дружно заткнули уши. Да, если тут есть стража, то они точно прибегут на шум: такое не услышать физически невозможно.
Неожиданно откуда-то из тёмной камеры напротив послышался сражающий наповал своей унылостью голос:
– Бесполезно. Никто не придёт…
– А?! – подскочила удивлённая Эни, а Нимруил напряжённо посмотрел в темноту:
– Кто здесь?!
В противоположной камере что-то зашевелилось, и вскоре возле решётки показалась молодая девушка. Не то чтобы красавица, но вполне себе хорошенькая: темноволосая, кудрявая, с крупными пухлыми губками.
– Они отводят сюда всех девушек, – грустно произнесла незнакомка, – Таков был приказ одного из богатейших людей Бьювилля, что живёт в доме на холме к югу от центра деревни.
– Зачем? – удивился Нимруил. Девушка, не разглядевшая в темноте необычной внешности собеседника, всё так же грустно протянула, усаживаясь на холодный каменный пол:
– Это долгая история… Но вам, полагаю, спешить некуда?
– Была б возможность, я бы поспешил в любом направлении подальше отсюда, – откровенно отозвался Эймерик, но, как выяснилось, вопрос был риторическим. Обняв себя тонкими бледными руками, девушка заговорила:
– Много лет Бьювилль был процветающим поселением. У нас было всего вдоволь, и на всю страну это место славилось своими самыми красивыми девушками. Многие мужчины прибывали в нашу деревню в надежде отыскать себе невесту. Но однажды, одной тёмной ночью, случилось ужасное…
Эймерик, Нимруил и Антуанетта уставились на девушку, гадая, что же такого могло случиться в этой словно кукольной деревеньке. Теперь, по крайней мере, понятно, почему здесь всё такое очаровательное и по-детски выглядящее – неудивительно, если раньше это был женский город: большинство красивых женщин любит, чтобы кругом всё было красиво и чисто.
– … У нашего фактического правителя, того самого богача, родилась дочь.
В темнице воцарилась тишина. Наконец, послышался робкий голос Антуанетты:
– А что плохого в рождении ребёнка? Соланджа даровала деревне новую жизнь, значит, следовало бы радоваться!
– Он назвал девочку Армели и никому не показывал, просто-напросто запер её в своём имении. Но одно мы знаем точно: эта девочка безумно красива.
– А откуда вам знать, что она красивая, если вы её никогда не видели? – справедливо заметил Эймерик.
– Её лично мы не видели, – пожала плечами темноволосая красавица, – Но видели её портреты. Они у нас висят в каждом доме, и мы обязаны следить за тем, чтобы портрет оставался в хорошем состоянии: не приведи боги, если мы не успели смахнуть с него пыль до ежедневной проверки стражи! Кто-то поговаривал, что господин от такой красоты своей дочери возомнил, будто она достойна всего самого лучшего. Он потакал каждому её желанию: все дома перекрасил в розовый и сиреневый цвет, заставил жителей постоянно устраивать праздники и театральные представления.
Нимруил поморщился:
– Зачем весь этот фарс, если девочка всё равно не выходила на улицы?
– Господин говорил, что его Армели должна думать, будто жизнь за стенами её дома так же беззаботна и весела, как и жизнь в имении, – с тяжёлым вздохом пояснила новая знакомая, – Мы надеялись, что девочка подрастёт и скажет отцу перестать истязать нас, но, чем дальше, тем хуже. В конце концов, наш господин объявил: вскоре его дочка будет ездить по улицам, но она ни в коем случае не должна видеть других женщин, ни одну. Сначала господин объяснял это заботой о нас: мол, если мы увидим красоту его дочурки, то можем просто-напросто умереть от понимания того, как мы жалки по сравнению с ней и не можем стать такими же красивыми, как она. Но после он забеспокоился и пошёл дальше – что, если мы захотим из зависти причинить вред его дочери, напасть на неё.
– Это же бред какой-то! – удивился Эймерик, – Не может же жизнь целой деревни крутиться вокруг какого-то одного ребёнка.
Незнакомка засмеялась, но смех её был преисполнен горечи:
– Поверьте мне: может. С каждым днём господин всё сильнее зверствовал, и чем ближе становился день, когда девочка должна была выехать в деревню, тем страшнее нам становилось. Мы не представляли, что он может придумать, и надеялись, что обойдётся тем, что стража начнёт просто следить, чтобы мы сидели по домам во время её выездов, в то время как мужчины усердно создавали на улице иллюзию праздника… Ведь вечный праздник в деревне должен был продолжаться, несмотря на все запреты и несмотря на наш страх перед действиями господина…
Эймерик, Нимруил и Эни слушали, синхронно широко распахнув глаза. Во те на! Н-да, везёт им на приключения. А ведь где-то далеко, на западе, за морем, на дне которого свернулся Срединный Змей Медан, ждёт целое королевство с кучей неукраденных блестящих штучек…
Воришка горестно вздохнул. Девушка, приняв это за вздох сочувствия, приободрилась и снова заговорила:
– А однажды он приказал арестовывать нас просто за то, что мы выходили на улицы Бьювилля во время её поездок. Он не хотел, чтобы его дочурка пострадала, если мы захотим ей навредить. Я пару раз видела, как её вывозили на улицу в закрытой карете с занавешенными окнами, только с маленькой щелью между занавесок. Вскоре одна из нас не выдержала и хотела убить эту девчонку, из-за которой вся наша жизнь пошла наперекосяк. Выскочив из здания с ножом, она распахнула дверь кареты и занесла нож, но почему-то замерла, не смогла ударить. Стража увела ту девушку, и она даже не сопротивлялась. Я видела её из окна, и мне показалось, что она была чем-то ошарашена. Но я не могла понять, чем: дверь кареты сразу же закрыли. А вечером стражники вернулись снова и отвели всех нас сюда, в темницу: мол, господин приказал сделать это, потому как понял, насколько мы опасны для его прелестной Армели.
Кудрявая девушка всхлипнула. Затем жалобно проговорила:
– Но вы-то двое! – её рука ткнула в сторону Нимруила и Эймерика, – Вы же мужчины! Вы можете нам помочь! Убедите их, что вы вели девушку к ним, дабы сдать правосудию, и просто не ожидали нападения. Сделайте что-нибудь со всем этим! Убейте господина и его проклятую дочь, или же заставьте эту Армели сказать отцу «Хватит!». Это уже перешло все возможные границы.
Эймерик задумался. С одной стороны, зачем спасать кого-то, если нет награды. А с другой… у девушек в деревне наверняка сохранились украшения. Неужто они пожалеют скинуться по чуть-чуть своим освободителям? Да и в тюрьме сидеть уже надоело…