Текст книги "Огненный свет (ЛП)"

Автор книги: Софи Джордан

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 16 страниц)

Глава 8

Миссис Хеннесси смотрит сквозь жалюзи. Должно быть, ждала нас. Мы входим через задние ворота, стараясь аккуратно закрыть их, чтобы они не скрипели.

И всё же, так же тихо, как и мы, она следит за нами. Миссис Хеннесси сделала очень многое с того момента, как мы переехали сюда. Так, будто в её дом въехала семья осужденных.

Видимо, я не единственная, кто это замечает.

– Она наблюдает за нами, – шепчет Тамра. – Снова.

– Не смотрите, – командует мама. – И говорите по тише.

Тамра слушается и шепчет:

– Разве это не страшновато, жить на заднем дворе у какой-то старой леди?

– Это прекрасный район.

– И всё, что мы могли себе позволить, – напоминаю я Тамре.

Мы обходим бассейн, двигаясь друг за другом. Мама ведет, балансируя маленькой сумкой с продуктами. Я последняя. Смотрю вниз, на лазурно-голубой бассейн, чтобы увидеть своё дрожащее отражение. Химический запах жжёт ноздри.

Тем не менее, вода выглядит освежающей в этой сухой жаре, которая заставляет мои поры сужаться. У нас даже нет ванной. Только душевая кабина. Может, я смогу позже тайно поплавать. Я никогда не была хороша в следовании правилам.

Тамра ворчит:

– Я просто надеюсь, что она не обыскивала наши вещи, пока мы уходили.

Какие вещи? Мы в спешке ничего незаконного не вывозили. Одежда и несколько личных вещей. Сомневаюсь, что она сможет найти драгоценности. Даже я не могу их обнаружить. И я видела, как мама уходила на поиски работы, немного скучая по ним.

Мама отпирает дверь. Тамра следует за ней внутрь. Я жду и ещё раз смотрю через плечо, чтобы найти миссис Хеннесси все еще смотрящей. Когда она видит, что я гляжу на неё, жалюзи закрываются. Обернувшись, я иду в пахнущий плесенью бассейна дом, задаваясь вопросом, во сколько она ложится спать.

Эта вода зовёт меня по имени. И пока, она ближе, чем небо.

Когда Тамра и я моем посуду, мама собирается на работу. Запах дорогого масла и сыра задерживается на кухне. Мамины макароны с пятидолларовым сыром и всевозможными травами мои любимые. Не то, чтобы она фантастический повар в целом. Просто она была верда драко.

Верда драко знают всё, что нужно знать о травах, в частности, как использовать их в продуктах питания и медикаментах. Мама может привести самое безвкусное блюдо к жизни. Также умеет делать компрессы на ночь, которые помогают от прыщей или высасывают яд.

Сегодня обед был для меня.

Она пытается быть хорошей – думаю, ей жаль меня. Я мамина забота. Она хочет, чтоб я была счастлива здесь. С Тамрой, это факт – она хотела оставить стаю годы назад.

Обед вкусный, восхитительный. Как дома. Мой живот приятно полон от большого количества пищи.

Мама появляется из своей комнаты в чёрных слаксах и фиолетовом топе, расшитом блёстками. Её голые плечи мерцают как бледный мрамор. Возможно, она загорит здесь. Я хмурюсь. Возможно, мы все загорим.

– Девочки, вы уверены, что всё будет в порядке? – она смотрит на меня, когда спрашивает.

– С нами всё будет прекрасно, – бодро отвечает Тамра. – А теперь иди и заработай эти чаевые.

Мама шатко улыбается:

– Я попытаюсь, но действительно очень не хочу оставлять вас одних.

Я знаю, что это ужасно и эгоистично, но я рада, что она была занята в течение многих ночей. Слишком трудно находится рядом с ней сейчас. И таким образом, мне нужно волноваться только о Тамре, если я улизну. Когда я улизну. Как только я выберу самое безопасное место, чтобы проявиться. Это не должно быть далеко. Я в конце концов должна буду идти пешком, чтобы добраться туда.

Смех, как пузырьки кислоты в моей груди. Поскольку ни одно место чтобы проявиться, здесь небезопасно. Без тумана и гор для прикрытия, я никогда не буду полностью незаметна.

– Не ложитесь спать слишком поздно, – инструктирует мама. – И сделайте свою домашнюю работу.

Это – её первая ночь работы в местном казино. За ночную смену платят больше всего. Её не будет с десяти вечера до пяти утра. Получается, она сможет проводить нас в школу, вздремнуть, а затем возвращаться в течение нескольких часов за день, синхронизируя во времени, чтоб забрать нас из школы и провести вечер с нами. Идеально, пока она сможет работать на пяти часах дневного сна.

– Помните, миссис Хеннесси по соседству.

– Как будто мы собираемся беспокоить её. – фыркаю я.

– Просто будьте осторожны, – её пристальный взгляд колеблется между мной и Тамрой, интересно, что действительно волнует её. То, что стая может обнаружить и забрать нас обратно? Или то, что я взлечу и вернусь к ним всем самостоятельно?

– Ты знаешь, – указывает Тамра. – Мы могли бы продать несколько рубинов, изумруд или алмаз. – она пожимает плечами. – Тогда бы ты не беспокоилась. И не пришлось бы работать так много. – моя сестра обводит взглядом, небольшую, обшитую деревянными панелями гостиную. – Тогда мы смогли бы арендовать хорошую квартиру.

Мама берёт кошелёк:

– Ты знаешь, что мы не можем сделать этого.

Поскольку стая узнает немедленно, если какие-либо драгоценности, принадлежавшие нашей семье несколько поколений, начнут циркулировать. Они будут искать эту вещь. Это то, что они ожидают, мы сделаем, чтобы выжить.

Если бы не это, я знаю, мама продала бы каждый драгоценный камень, которым мы обладали. Она не видит в них сентиментальной ценности. Камни – наше семейное наследство драко, в конце концов, и она хочет убить все связи с ними.

Драгоценные камни принадлежали нашим предкам. Поэтому в частности, на нас и охотятся. Деньги. Алчность. Кроме того, жажда нашей крови, кожи и костей, которые, говорят, обладают целебными свойствами.

Но для нас это не деньги. Это жизнь.

Пахотные земли поддерживают нас, но драгоценные камни дают нечто большее. Они глазурь торта, чистейшая энергия земли. Они укрепляют нас. Как и наши предки, драконы, мы тоже можем обнаруживать их под землёй. Мы настроены на их энергию. Отсутствие пахотной земли и драгоценностей равноценны голоду.

Тамра опирается руками о бёдра:

– Да ладно. Просто продай один. Мне нужна новая одежда.

Мама качает головой:

– У меня зарплата в пятницу. Посмотрим, на чём можно будет потом сэкономить.

– Будет ли сделка большой от продажи одного маленького камня? – я говорю легко, делая вид, что не полностью осведомлена о потенциальной опасности. Не говоря уже о боли потери одного их драгоценных камней моей семьи. Его продажа походила бы на продажу части меня. Но, возможно, она стоит того. Потому что ничего не останется от меня, если мне придется жить здесь. А так, стая нашла и забрала бы нас обратно.

Пристальный взгляд мамы колеблется на мне, сверкающий и твёрдый. Она видит сквозь мои слова, знает мою игру:

– Это было бы плохой идеей, Джасинда.

Это предупреждение. Её угрожающий тон ставит точку.

– Хорошо, – отвечаю я, устанавливая последнюю тарелку в сушилку и двигаясь через гостиную в комнату, которую делю с Тамрой.

– Джасинда, – зовёт она, когда я падаю на кровать. Мама идёт, останавливаясь в дверном проёме, смягчаясь. – Не сердись.

Я ударяю кулаком мягкую подушку.

– Что из всего этого, как предполагается, делает меня счастливой?

– Я знаю, это тяжело.

Я качаю головой – свернула на мою сторону. Не могу даже смотреть на неё. Она понимает. Она была там. Именно это выводит меня из себя.

– Ты приняла решение позволить своему драко умереть. А теперь делаешь этот выбор для меня.

– Это и для меня нелегко.

Я впиваюсь взглядом в неё через плечо.

– Ты та, кто решил, что мы должны сделать это.

Она качает головой, сожалея, и на мгновение я думаю, что, возможно, смогу убедить её, что это ошибка. Может быть, она поймёт, что мне здесь не место, и никогда не будет.

– Я знаю, что это было моё решение. Я не давала вам выбора, – она соглашается.– Но я хочу, чтоб вы были в безопасности.

Я чувствую внезапную слабость. Снова безопасность. Как я могу спорить с этим?

Она продолжает:

–.... а пребывание со стаей еще больше не безопасно Я твоя мать Ты должна будешь доверять мне в этом. Переезд сюда был правильным поступком. – что-то такое было в ее тоне... что-то, что заставляет меня думать, она не сказала мне всего. Гораздо большая опасность со стаей, чем она хочет, чтобы я знала.

Я снова отвожу взгляд на клетчатые занавески. Вдохнув химический запах бассейна в доме, ощущаю жжение в носу. В этой комнате сильнее. Перебивает даже аромат плесени.

– Разве ты не опаздываешь на работу?

Ее мягкий вздох прозвучал в воздухе:

–Спокойной ночи, малышка. Увидимся утром.

Потом она ушла.

Она и Taмра говорят что-то друг другу. Слишком тихо, чтобы я смогла разобрать, так что я поняла, что они говорят обо мне.

Я слышу, как впереди дверь открывается и закрывается, запирая меня в тюрьме.

Я не делила комнату с Тамрой с тех пор, как нам было по семь лет. Я не уверена, что смогу терпеть ее оптимизм, пока страдаю, но я постараюсь. Нет смысла портить ей настроение.

–Что ты завтра наденешь?– она смотрит в наш шкаф. Я затрудняюсь ответить в течении нескольких минут. Как будто что-то волшебное появляется, чего не было минуту назад.

Мама выделила нам большую комнату с большим шкафом. Который был не слишком заполнен. Размеры шкафа лишь подчеркивают недостаток нашего гардероба.

Я пожимаю плечами.

– Джинсы.

– Ты была в джинсах сегодня.

– Не существенно, если я надену джинсы снова. Я переодену верх.

Она шлепается на постель.

Я сижу по-индийски, нанося лосьон на ноги. Снова. Я использовала больше половины бутылки, но мое тело все еще чувствовало сухость и жажду, оно жаждало большего.

– Ты ничего не забыла в старом доме? – спрашиваю я, надеясь, что может быть, есть что-то, что может побудить ее к возвращению.

– Нет.

– Даже Кассиана? – смею я спросить.

Мгновенно ее настроение меняется. Ее выражение темнее тучи, когда она бросает:

– Он не принадлежит мне, чтобы я скучала по нему, так ведь?

Вот оно. Старая рана.

– Это не останавливало тебя от ожидания его все эти годы.

– Кассиан не может быть с не проявившемся драко. Его отец никогда не позволит этому случится. Я сразу поняла это.

Действительно ли? Тогда почему я чувствую гнев? Боль? Почему она провожала его взглядом каждый раз все эти годы, если она понимает?

– Вы оба когда-то были близкими друзьями – напоминаю я ей.

– Все трое были. Ну и что?

– Я не была так близка с ним, как ты.

Она вздыхает:

– Это было давно. Мы были детьми тогда Джес. – качая головой, она смотрит на меня. – Что ты собираешься делать с этим? Ты думаешь, что сможешь заставить меня поверить, будто у меня есть шанс с Кассианом? В то, что я вернусь к нему? Ничего себе, ты действительно отчаянно пытаешься вернуться, если думаешь, что я настолько глупа, чтобы купиться на это.

Кровь приливает к моей шее. Я что, настолько прозрачна?

– Просто я не могу поверить, что ты совершенно забыла о нём.

Её глаза блестят, голос дрожит от чувств:

– Ты имеешь в виду, мне обманывать себя? У меня нет шансов с ним. Стая не позволит этому случиться. Кассиан не позволит. Я начну здесь. – её взгляд твердеет, охлаждая меня. – У меня есть достоинство, Джасинда. Я не позволю глупому давлению остановить меня, наконец, от наличия жизни. Так, не можем мы просто забыть эту тему?

Игнорируя просьбу, я спрашиваю то, чего не спрашивала в течении длительного времени, не решаясь, отказываясь подать сестре ложную надежду:

– Что, если ты не дала ему достаточно времени. своёму

Её глаза вспыхивают яростью:

– Не лезь туда. Если бы я смогла проявиться, то уже сделала бы это.

Я пожимаю плечами:

– Может, ты поздно расцвела? Нидия проявляются поздно.

– Тринадцатилетние поздно расцвели, но не я. Теперь, пожалуйста, можем мы прекратить это? Я не хочу больше говорить о стае.

– Хорошо, хорошо, – обращаю внимание на свои ноги. Снова высохли.

Я качаю головой отчаянно, яростно. Моя рука работает тяжелее, втирая лосьон глубоко в кожу. Лосьон без запаха, потому что у меня было достаточно запахов, запахов, которые постоянно душат меня в человеческом мире.

Уже сейчас я чувствую себя другой. Это работает. Мама добилась своего. Мой драко ослабевает. Умирает в этой пустыне.

Только не рядом с Уиллом.

Чувствую под пальцами кожу. Надежда порхает в груди. Да, не рядом с Уиллом. Около него мой драко оживает. Уилл. Конечно, это рискованно. Но сейчас риск для меня – это как воздух. Оно везде. Моя жизнь далеко не в безопасности – как бы мама не цеплялась за это.

Глава 9

Я следую за толпой девочек, направляющихся в спортзал, стараясь сохранить порядочное расстояние от множества тел. Это всё так подавляет. Посторонние запахи, звуки трения, нехватка открытого пространства и свежего воздуха. Ведение мячей, разносящее несвежий воздух, отскоки от деревянного пола становятся всё громче по мере моего приближения к двойным дверям спортзала.

– Похоже, мы играем с парнями сегодня, – говорит Кэтрин, когда мы вступаем через двери в кислый, насыщенный потом воздух.

Это чувство снова приходит ко мне , и я сразу понимаю, что он здесь. Я замечаю Уилла через весь тренажерный зал, смотрю, как он забивает трех очковый, подпрыгивая слегка на пятках. Даже прежде, чем мяч пролетает в корзину, он смотрит на меня. Знакомое тепло, прокрадываясь через грудь, согревает мое лицо.

– Мальчики на ту сторону, девочки на эту! – Тренер дует в свисток и жестами указывает стороны на корте.

– Ох, ужасный урок баскетбола, – бормочет Кэтрин, медленно растягивая слова. – Я предпочла бы пробежку.

Мы передвигаемся колонной для того, чтобы делать броски со штрафной линии. На середине площадки конец колонны мальчиков сталкивается с колонной девочек. Там, где они сходятся царит хаос, представители разных полов беззлобно ругаются друг с другом.

Краем глаза я замечаю Уилла, который выходит за линию и направляется ко мне и Кэтрин.

– Привет, – здоровается он со мной.

– Привет.

Кэтрин глядит на нас. – Привет, – сухо отзывается она.

Мы с Уиллом оба смотрим на неё.

– Да, – говорит она медленно, убирая чёлку от глаз, и отворачивается.

– Итак, – начинает он, – Ты в баскетбол играешь так же хорошо, как и бегаешь?

Я смеюсь. Ничего не могу с собой поделать. Его сладкий, обезоруживающий голос заставляет биться сердце чаще. – Далеко не так же.

Разговор не продолжается, потому что мы движемся в наших линиях. Кэтрин смотрит на меня, её широко распахнутые глаза цвета моря полны осуждения. Как будто она не может понять меня. Моя улыбка исчезает, и я отвожу взгляд. Она никогда не сможет понять меня. Я никогда не смогу позволить ей. Никогда никому здесь не позволю.

Она смотрит мне в лицо, скрестив руки.

– Быстро вы стали друзьями. С самого первого года мне нравились... – Она смотрит вверх, как будто мысленно считая. – Три, нет – четыре человека. И ты четвёртая.

Я пожимаю плечами.

– Он просто парень.

Кэтрин становится возле линии штрафного броска, немного ведёт мяч и бросает его. Мяч пролетает через сетку. Она снова ловит его и бросает мне.

Я пытаюсь повторить её движения, но мяч пролетает низко, проскальзывает под корзиной. Я снова возглавляю конец колонны.

Уилл уже ждёт на середине площадки, пропуская вперёд себя других. Моё лицо нагревается в ответ на его очевидную задержку.

– А ты не шутила, – дразнит он меня под гром баскетбольных мячей.

– Ты сделал это? – спрашиваю я, жалея, что не видела его бросок.

– Да.

– Конечно, – дразню его.

Он пропускает вперёд себя другого подростка. Я делаю то же самое. Теперь Кэтрин на несколько человек впереди меня.

Он пристально рассматривает меня, моё лицо и волосы особо тщательно, как будто запоминает каждую чёрточку. – Да, хорошо. Я не могу бегать как ты.

Я двигаюсь в линии, но когда украдкой смотрю назад, вижу, что он тоже оглядывается.

– Вау, – Кэтрин бормочет своим дымным низким голосом, когда оказывается рядом со мной.

– Никогда не думала, что произойдёт нечто подобное.

Я перевожу взгляд на неё. – Что?

– Знаешь. Как у Ромео и Джульетты. Любовь с первого взгляда и всё такое.

– Всё не так, – говорю я быстро.

– Могла бы хотя бы обмануть меня. – Мы снова встаём. Кэтрин делает бросок. Мяч попадает прямо в корзину.

Когда я бросаю, он отскакивает от жёсткого щита и дико пролетает в воздухе, ударив тренера по голове. Я хлопаю рукой по рту. Тренер едва спасает себя от падения. Слышен смех учеников. Она смотрит на меня и поправляет свою кепку.

Извинившись, я возвращаюсь к концу линии.

Уилл там, борется со смехом.

– Мило, – говорит он. – Хорошо, что я был на другой части площадки.

Я скрещиваю руки и сопротивляюсь улыбке, сопротивляюсь возможности чувствовать себя хорошо рядом с ним. Но он всё портит. Я хочу улыбаться. Я хочу любить его, быть рядом, узнавать его.

– Рада была тебя развлечь.

Его улыбка меркнет, и он снова начинает рассматривать меня с той самой странной тщательностью. Только я понимаю. Я знаю, почему. Он должен помнить... должен распознать меня в некоторой степени, даже если не может понять.

– Не хочешь сходить куда-нибудь? – внезапно спрашивает он.

Я моргаю:

– Как на свидание?

– Да. Это то, что обычно имеет в виду парень, когда задаёт этот вопрос.

Удары проносятся со свистом. Парни и девушки отбивают мячи на противоположной стороне.

– На середине площадки драка, – тихо говорит Уилл, выглядя несчастным, когда смотрит на тренера, которая раскидывает трикотажные свитера. – Поговорим позже в читальном зале. Хорошо?

Я киваю, моя грудь сжимается, тяжело вздохнуть. Седьмой урок. Несколько часов на то, чтобы решить, встретиться ли мне с охотником. Выбор должен быть очевидным, простым, но моя голова уже раскалывается. Я сомневаюсь, что что-либо когда-нибудь снова будет лёгким для меня.

Кэтрин занимает мне место в столовой. Я проскальзываю рядом с ней и её другом.. Видимо, один из трёх друзей, о которых она говорила, до сих пор учится в школе.

Она знакомит нас. Брендан долговязый молодой человек с подпрыгивающим кадыком. Он сидит на корточках, откусывая бутерброд с арахисовым маслом, схватившись за него своими большими руками так, будто кто-нибудь может похитить его.

– Привет, – говорит он тихо, почти неслышно. Его бегающие карие глаза никогда не смотрят на меня долго. На самом деле, ни на что и ни на кого, кроме Кэтрин.

– Привет, – отвечаю я, затем пытаюсь найти сестру, игнорируя взгляды, направленные на меня. Так же, как игнорировала их весь день.

Я нахожу её взглядом в переполненной столовой. Держа в руках поднос, стоит с другой девушкой. Она выглядит такой самонадеянной. Такой уверенной в себе. Я никогда не видела её подобной.

Я ёрзаю на стуле. Надавливаю на место за ухом. Глядя на неё, я немного отчаянно царапаю кожу руки и вздрагиваю, когда начинает щипать. Смотрю вниз на пятнистую, раздражённую плоть. Я была такой весь день. Неудобно, слегка заболела. Бабочки в моём животе определённо не лучшего вида. За исключением спортивного зала сегодня. Я себя чувствовала хорошо там... рядом с Уиллом.

Тамра видит меня, замечает, что я сижу с людьми, поэтому заметно облегчается. Ей разрешено сидеть там, где захочет. Она кивает мне, когда присоединяется к столу, переполненному красивыми, хорошо одетыми подростками. Ясно, что это сливки старшей школы Чапаралл. Бруклин, конечно, среди них.

Ее вид на третьем уроке подтверждал все, что Кэтрин рассказала мне. Очевидно, она слышала, что Уилл сидел со мной вчера, поэтому выказала протест. Каждый раз, когда миссис Шульц отворачивалась к доске, Бруклин поворачивалась на своем стуле и одаривала меня испепеляющим взглядом. Интересно, знает ли она, что он разговаривал со мной во время урока физкультуры.

Полагаю, яростный взгляд, подобный тому, который заставляет большинство девочек хныкать. Мне всё равно. У меня есть проблемы посерьёзнее.

Я не видела Уилла с урока физкультуры. Как и не решила, встретиться ли с ним. Да, находясь рядом с ним мой драко словно подпитывается, и это всё. А я могу держать эту часть себя живой. Но он всё, чего мне следует избегать.

Для драко он смертельно опасен. Иронично, правда? Чтобы сохранить эту часть себя, я должна быть рядом с тем, кто эту часть убивает.

Я осматриваю столовую, но его нигде не видно. Должно быть, он обедает в другое время. Сожаление наносит удар по моему сердцу. И я злюсь из-за этого. Путаюсь. Мои пальцы возятся с пакетом кетчупа.

По крайней мере, я не видела его двоюродных братьев. Нет никакого беспорядка, когда дело доходит до них. Их нужно избегать любой ценой. Ксандер с его хитрыми глазами, и Ангус с его скрюченными губами. Я не знаю, как бы справилась Тамра, сидя за столом рядом с ними. Бруклин – это одно. Но они?

– Твоя сестра вписалась, – комментирует Кэтрин.

– Да, – бормочу я, открывая мою содовую, изо всех сил стараясь выглядеть в порядке, когда дело касается этого. Из-за себя.

Я.

Это не лишено смысла. Она должна вписаться в их окружение. Она сама практически человек. Она всегда любила поездки в город – куда угодно, где мы рисковали во внешнем мире, далеко от стаи. – Она хороша в этом, – бормочу я.

– В чём?

– В адаптации, – отвечаю я, потягивая апельсиновую содовую. Вид нежелательного напитка, который мама никогда не позволит нам пить. Цитрусовые щекочут горло. Острый запах заполняет мой нос.

– Почему ты не там, с красивыми людьми?

Я пожимаю плечами.

– Ты могла бы быть, – спокойно вставляет Брендан, взявшись за бутерброд, застенчивая полуулыбка появляется на его лице. – Ты такая же красивая, как и она.

– Ну, конечно. – Кэтрин игриво толкает его в бок. – Они же близняшки.

Мои губы расплываются в улыбке. Я останавливаю картофельные чипсы на полпути ко рту. – Это всё, что нужно? Нужно быть всего лишь привлекательной, чтобы болтаться с ними? Ты красивая. Это должно помочь тебе тоже оказаться в этом кругу. Откусывая от чипсов, я беру гамбургер и рассматриваю сомнительную булочку. Сморщивая нос, я помещаю её обратно на гамбургер.

– Во всяком случае, твоя сестра должна быть осторожной.

Брэндан добавляет несколько слов,

– Они сделают её одной из своих.

Будто они вампиры. Тем не менее, его реплика заставляет меня похолодеть.

Потом я избавляюсь от дрожи. Мы с Тамрой сёстры. Мы любим друг друга. Никогда не причиним друг другу боль. И ничто не изменит этого. Может быть, наконец-то, её очередь принадлежать какому-нибудь месту.

Кэтрин кивает, отбрасывая слишком длинную чёлку от глаз цвета моря. – Он прав. Ты же не хочешь, чтобы она стала одной из них.

Я не хочу многого. Не хочу быть здесь. Не хочу потерять себя в этой новой жизни. Моя сестра болтается с популярными? Стоит ли добавлять это в список? Даже если это делает её счастливой?

Кэтрин машет бургером в одной руке. – Я говорю тебе, те девушки, как стая волков.

Потому что я не хочу беспокоиться об этом, потому что просто хочу провести свой день и выяснить, что же делать с Уиллом, я отшучиваюсь.

– Ты такая оптимистичная, правда? Не говори. Бьюсь об заклад, ты чирлидер.

Брендан вздыхает.

Рот Кэтрин открывается – картина ужаса. Ее щеки краснеют. Она пожимает плечами. – Так, может быть у меня корыстные цели, касательно Бруклин.

– Правда? – передразниваю я.

– Раньше они были лучшими подругами, – отзывается Брендан. – В средней школе.

– Я говорила тебе, чтобы ты никогда не упоминал об этом, – укоризненно произносит Кэтрин.

– Правда? – спрашиваю я на этот раз без насмешки.

– Ну, да. Это закончилось в конце первой недели для новичков, когда были богинями популярности.

– Старшеклассницы – вставил Брэндан. – выбрали Бруклин в качестве их протеже. С тех пор у меня просто плохая память.

А я не могу не думать о Кассиане, себе и всех других драко, счастливцев с талантами, которые стая сочла бесценными. Нам повезло. Там, я была восхитительной, ценной. В то время как Taмра стала невидимкой. Она и остальные, которые никогда не проявлялись.

Забавно. Здесь я ничтожество. Неинтересная в глазах моих сверстников. Странная девушка, которая неловко себя чувствует в своей шкуре – ну, в своей человеческой коже. Которой неуютно в ее окружении. Которая не знает, как говорить, действовать или одеваться.

Это заставляет меня желать возвращения домой всё больше. Домой к стае. Даже если стая пытается меня контролировать. По крайней мере, там я – это я.

Медленно уверенность наполняет меня. Я должна сохранить своего драко в живых так долго, чтобы могла вернуться. Мысль, что он умирает, пугает меня, заставляет впадать в отчаянье. В достаточной мере, чтобы сделать то, чего не следует.

В достаточной мере, чтобы сказать Уиллу «да».

– Ты, вероятно, интересуешься, что же такого ты сделала в прошлой жизни, чтобы застрять здесь с нами. – говорит Кэтрин, пока заливает жаркое кетчупом, ее многочисленные кольца сверкают, пока она работает своими пальцами.

– Ну, спасибо, – шепчет Брендан.

Она одаривает его взглядом.

– Не будь таким чувствительным. Ты же знаешь, что я тебя обожаю.

Я опускаю недоеденный бутерброд.

– Конечно же, нет. Просто рада тем, кто хочет быть моим другом.

– Привет, Джасинда! – Натан обращается ко мне со своего стола. Он машет и рывком головы подзывает меня.

У Кэтрин проскальзывает улыбка. Она тянется за другим куском жареного мяса, избегая моего взгляда. – Есть много людей, которые хотят быть твоими друзьями. Иди. Садись с Натаном. Он порядочный парень – к несчастью, в розовой рубашке, но всё же. Без обид.

Я машу рукой Натану, но остаюсь на месте. – Мне хорошо там, где я есть. – Мне нравится быть с Кэтрин и тихоней Бренданом. Они не требовательны. Просты. Тем более, что сейчас всё сложно. Они мне нужны. – Конечно, если вы не хотите, чтобы я ушла.

– Нет. – У Кэтрин вспыхивает улыбка. – Оставайся.

Кивнув, я беру в рот чипсы. Мой взгляд скользит по помещению в поисках сестры. Её гладкие волосы лежат на плечах, такие же блестящие, как пылающий шёлк.

Тот парень, который шёл с ней вчера по коридору, сидит рядом с сестрой. Напротив него, другой соперничает за внимание. Симпатичные парни. Моё сердце расширяется немного. Из-за неё. Кто знал, что она умеет флиртовать? Кассиан был не единственным, кто отверг её, в конце концов. От неё отворачивались, когда она была рядом. Ребята со стаи редко с ней заговаривали. Их семьи очень боялись позволить им связываться с непроявлённой. Они не рисковали загрязнить свой генофонд.

Я отворачиваюсь, смотрю вниз, на свой поднос. Сожалею, что не могу разделить с ней её радость. Сожалею, что должна делать всё от меня зависящее, чтобы следовать той жизни, которая делает её счастливой.

Сожалею, что возможно, в конце концов, я проиграю бой и вынуждена буду покинуть её.