Текст книги "Утраченный и обретенный (ЛП)"

Автор книги: Слоан Кеннеди

Соавторы: Люси Леннокс
сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 21 страниц)

Глава 10
Беннет

После того, как весь день провел наблюдая за мышцами рук Зендера, которые перекатывались и сокращались, пока он работал с альпинистским снаряжением и веревками, я готов был вылезти вон из кожи. Он избегал меня как чумы целое утро, что не стало неожиданностью, но после дневного занятия по скалолазанию казался еще более странным.

Каждый раз, когда он обращался ко мне, Зендер буквально выплевывал слова. И не приведи Господь, если ему потребовалось бы заговорить с Эйденом. Потому что он игнорировал его, как будто тот даже не существует. По какой-то причине это здорово веселило самого Эйдена. Мне потребовалось некоторое время, чтобы понять, что происходит между ними двумя, пока меня наконец не осенило, что Эйден намеренно травит Зендера, и как только он вернулся в лагерь, оставив того разбираться с альпинистским снаряжением, я оттащил его в сторону.

– Какого хрена ты творишь? – поинтересовался я.

– О чем ты? – Эйден с усмешкой изобразил святую невинность.

– Ты провоцируешь его. Каждый раз, когда Зендер что-то говорит, от тебя в ответ звучит очередное замечание умника-засранца, которое должно его разозлить. Чего ты добиваешься?

Голубые глаза Эйдена внимательно изучали меня, а его ухмылка исчезла.

– Беннет, просто доверься мне, ладно?

– Нет, не ладно. Что это вообще значит?

Мне порядком поднадоело чувствовать себя пацаном, застрявшим между двумя хулиганами во дворе школы.

– У него до сих пор что-то осталось к тебе. Я просто помогаю ему это понять.

Я уставился на него.

– Ты, блядь, спятил? – прошипел я. – Во-первых, нет, не осталось. Он ненавидит меня. Во-вторых, мне твоя помощь, чтобы наладить отношения с Зендером, нужна точно так же, как дыра в голове. Прекрати помогать, – я раздосадовано запустил пальцы в волосы и пробормотал, – Иисусе…

Эйден рассмеялся.

– Знаешь, что мне это напоминает? Как мы с тобой оказались вместе.

Это замечание неожиданно высвободило что-то внутри меня, и я выдохнул, засмеявшись в ответ, чем привлек внимание нескольких ребят неподалеку от нас.

– Господи... Пожалуйста, не напоминай, – ухмыльнулся я, но, разумеется, было уже поздно. Память сама с готовностью прокручивала воспоминания о той ночи в моей голове.

Эйден фыркнул.

– Джоуи и… как там звали того парня? С которым ты жил в комнате на первом курсе...

– Гас, – напомнил я.

Он усмехнулся.

– Верно, Гас. Почему я никогда не могу вспомнить имя этого парня? Ты прожил с ним целый год. Мне всегда хочется назвать его Маус.

– Возможно, он напоминал тебе мышь из «Золушки», – предположил я. – Гас, Гас…

– Я не собираюсь интересоваться, с чего ты это взял. В любом случае, ты всегда был жилеткой для Гаса, пока Джоуи обычно плакался мне. И нам тогда пришлось потратить два часа, пытаясь заключить мирное соглашение века, чтобы помочь им все уладить между собой.

Я снова засмеялся.

– И ничего из этого не вышло.

– Это еще мягко сказано. Но все равно, кое-что хорошее получилось, – сказал он улыбнувшись.

– Да уж. Наверное. Не то, чтобы мы с тобой продержались дольше, чем Джоуи и Гас. Ты бортанул мою задницу.

Эйден коснулся рукой моего подбородка.

– Я ведь все еще здесь, не так ли? – спросил он негромко.

Эйден по-прежнему поддерживал меня, как и все предыдущие десять лет. Несмотря на то, что наши романтические отношения довольно быстро себя изжили, нам все равно удалось остаться друзьями. По какой-то причине его прикосновение оказалось именно тем, что мне было сейчас необходимо, и я по-дружески обнял его. Он крепко и коротко сжал меня в ответ, прежде чем тут же отпустить, и мы уселись с ним на упавшее бревно рядом с нами.

– Знаешь, почему я на самом деле порвал с тобой, Беннет? – негромко поинтересовался он уже серьезно.

Серьезный Эйден был тем еще зрелищем, но мне не всегда нравилось, когда его серьезность была направлена на меня. Может быть, потому что я знал, что он прибегал к этому голосу и подобным интонациям только тогда, когда собирался сказать мне что-то, что мы оба знали, мне не захочется слышать.

– Потому что ты обязательство-фоб, который боится позволить кому-либо приблизиться достаточно, чтобы снести стальные стены вокруг твоего раненого сердца? – поинтересовался я, пытаясь сохранить легкость между нами еще ненадолго.

Эйден моргнул, глядя на меня, а затем покачал головой.

– Эм, нет… но спасибо и на этом.

– Всегда пожалуйста, – кивнул я, – продолжай.

– С тобой мне постоянно казалось, что я что-то вроде временного заменителя.

– Что ты имеешь в виду? – поинтересовался я, стараясь проигнорировать неприятное тянущее ощущение от его слов.

Эйден выдохнул и вытянул ноги, прежде чем скрестить их в лодыжках.

– Беннет, признайся, ты влюблен в этого парня с незапамятных времен. Бьюсь об заклад, твой первый «влажный» сон и тот был о Зендере, гуляющем на детской площадке в светящихся Скечерс.

Я почувствовал, как к лицу прилило тепло.

– Он не мог позволить себе Скечерс, – пробормотал я. Но не стал уточнять, что подарил ему на день рождения свои собственные новые кроссовки в тот год, сказав отцу, что потерял их в школе. К счастью, он всегда был слишком занят, чтобы заметить, что новые дорогие кроссовки моего лучшего друга выглядели необычайно знакомыми.

Теплая рука Эйдена опустилась на мое плечо, и я повернул голову, чтобы взглянуть на него.

– Он и есть та причина, по которой ты все это делаешь, не так ли?

– Делаю что? – уточнил я.

– Твой отец так отчаянно хочет, чтобы ты возглавил Кроуфорд Групп, но ты вместо этого предпочитаешь управлять благотворительным фондом.

Я ощетинился на это предположение и уже открыл рот, чтобы ответить, но Эйден поднял руку, до того, как я успел произнести хоть слово.

– Я знаю, знаю. Тебе нравится работать с детьми. И ты скорее будешь помогать нуждающимся, чем богатым засранцам разбогатеть еще больше. Не напрягайся. Ты говорил мне все это и раньше. Мне просто интересно почему. Это из-за Зендера?

Мой взгляд самопроизвольно скользнул в сторону костра, остановившись на человеке, о котором шла речь. Зендер был занят демонстрацией вязания альпинистских узлов, о которых его расспрашивали подростки днем. Я даже не заметил, когда он вернулся и что уже начали сгущаться сумерки.

– Нет, – сказал я. – Знаешь, я никогда не воспринимал его так. На самом деле, я во многом завидовал его жизни… тем отношениям, что у него были с отцом.

Все мысли сами собой переключились на воспоминания о том, как весело мы проводили время вместе – Зендер, мистер Рид и я – каждый раз, когда я ужинал у них дома, или они брали меня с собой на одну из экскурсий по пляжу или в очередной поход. Да, у меня было предостаточно денег, гораздо больше, чем у Зендера, но Зендер все равно казался богаче во многих других отношениях.

– Я не хочу быть похожим на них, – негромко произнес я. Это была правда, в которой я никогда себе не признавался.

– На детей? – спросил Эйден в замешательстве.

Я покачал головой.

– На своих родителей. Речь всегда только о деньгах, статусе и привилегиях. Я продолжаю думать, что когда-нибудь наступит момент, внутри меня что-то щелкнет, и я начну смотреть на такого парня, как Зендер, как на… кого-то ниже себя. Как мой отец смотрел на отца Зендера.

Я взглянул на Эйдена и произнес:

– А ведь поначалу они были друзьями, ты знал это?

– Отец Зендера и твой отец?

Я кивнул.

– Ну, друзья, возможно, звучит слегка с натяжкой, но когда мать Зендера еще была рядом, и вся их семья приходила к нам в гости, то мистер Рид вместе с моим отцом сбегали к нему в кабинет, чтобы выпить. Он делал это только со своими приятелями. А после того, как мистер Рид начал работать на него… – мое сердце сжалось, а в горле образовался комок, – … он должен был использовать вход для рабочих, если хотел войти в дом.

– Вход для рабочих?

– Все люди, которые работали в доме, могли входить только через боковую дверь в прачечной. Если им нужно было поговорить с моими родителями, им следовало использовать этот телефон на стене… им не разрешалось ходить по всему дому. Только разве что горничной можно было свободно разгуливать внутри, но даже для нее были свои правила. Они просто переставали… быть людьми для моих родителей.

– Ты не такой, Беннет, – твердо сказал Эйден. – Ты не смог бы быть таким, даже если бы попытался.

Я не был так уверен, поэтому не ответил. Мой взгляд сосредоточился на подростках, которые были полностью поглощены тем, что им объяснял Зендер, но как только он взглянул в мою сторону, я отвел глаза, потому что не хотел иметь дело с его очередным взглядом ненависти или отвращения.

– Я не хочу, чтобы эти дети когда-либо чувствовали себя так… будто они не имеют значения. Как будто они вынуждены использовать определенную дверь до конца жизни. Я знаю, что это не имеет никакого смысла…

– Имеет, – перебил Эйден, его пальцы коснулись моих рук, когда я зажал ладони между ног. – Это на самом деле имеет смысл, Би. Но, думаю, в этом кроется и еще что-то большее.

Так и было, но я был слишком выжат, чтобы попытаться объяснить это. К счастью, Эйден не давил на меня.

– Итак, если управление благотворительным фондом – то, с чем ты хочешь связать свою жизнь, когда ты собираешься сказать об этом отцу? – поинтересовался Эйден.

Я почувствовал, как знакомый нервный спазм скрутил все внутренности.

– Я уже пытался. Отец отказал мне. Когда он предложил мне место в Фонде, то заставил меня согласиться, что это только временно. По возвращении я должен стать тенью вице-президента, потому что он уходит на пенсию в следующем году. Отец тоже хочет уйти на пенсию раньше, а это значит, что у меня будет всего пара лет в качестве вице-президента, после чего я займу пост Генерального Директора.

Даже просто говоря об этом вслух, я испытывал тяжесть, что давила на меня неподъемным грузом из-за отсутствия выбора. Мне стало трудно дышать.

Эйден положил руку на мое колено в поддерживающем жесте и мои глаза автоматически нашли Зендера. Как я и думал, он смотрел на меня. Я машинально отдернул колено от Эйдена, заметив, как Зендер отвернулся, продолжив разговаривать с ребятами. Эйден хмыкнул.

– Что? – повернулся я к нему, сузив глаза.

Он поднялся на ноги, отряхнув штаны после сидения на бревне.

– Вы двое настолько слепы. На это действительно больно смотреть.

Эйден вернулся к костру, намеренно шагнув в поле зрения Зендера и пройдя мимо него. Я заметил, как челюсть того крепче сжалась по теням, отбрасываемым от света пламени и подумал, догадывался ли Эйден, насколько близок Зендер сейчас к потере самообладания. Я мог с уверенностью сказать, что не потребовалось бы слишком стараться, чтобы мой старый друг взорвался.

Когда я встал, чтобы самому вернуться к огню, то вдруг вспомнил, как некоторые ребята травили Зендера, когда мы учились с ним в средней школе. Как-то раз, когда они заметили, как его отец забирал нас на своем старом пикапе после уроков, на следующий день, сидя за соседним обеденным столом, один из парней выкрикнул:

– Эй, Беннет. Тебя теперь подвозит садовник твоих родителей или отец Зендера подрабатывает твоим личным шофером?

Остальные ребята за столом чуть не треснули со смеху, хлопнув выкрикнувшего это по спине за его блестящий комментарий.

Я глянул на Зендера, чтобы посмотреть на его реакцию и увидел знакомую острую линию плотно сомкнутой челюсти, что обычно означало, что таймер на бомбе установлен, и детонация неизбежна.

– Не делай этого, – негромко предупредил я своего лучшего друга. – Они того не стоят.

– Бенни… – тихо зарычал он.

– Я знаю. Просто подожди, ладно? Мы поедим на улице, а потом я дам тебе возможность выбить из меня все дерьмо на баскетбольной площадке.

– Ты не тот, из кого я хочу выбить все дерьмо, – пробормотал он, сжимая кулаки.

Он никогда на самом деле не ввязывался в драки с парнями, что считали своим долгом бесконечно напоминать ему колкими комментариями о его истинном месте на социально-экономическом тотемном полюсе, но я знал, что это всего лишь вопрос времени, потому что насмешки становились все смелее и наглее.

– Эй, Норвуд, – крикнул я зачинщику настолько громко, что мой голос был слышен во всех уголках столовой. – Миссис Франклин хотела, чтобы я передал тебе, что у нее наконец начались месячные, так что тебе не о чем беспокоиться.

Наступила полная тишина, а затем вся столовая разразилась диким хохотом. Лицо СаймонаНорвуда стало того же цвета, что и главный талисман школы.

Как только мы с Зендером благополучно выскользнули во двор и уселись за стол для пикника, Зендер посмотрел на меня широко раскрытыми глазами и с огромнейшей ухмылкой на лице. Бинго. Едва ли не единственная причина, по которой я делал почти все в те дни. Эта чертова улыбка.

– Миссис Франклин? – засмеялся он. – Ей же лет тысяча, не меньше. Почему ты выбрал из всех учителей именно ее?

Я пожал плечами.

– Подумал, что она вряд ли услышит об этом, потому что всегда забывает надеть свой слуховой аппарат, – сказал я наконец рассмеявшись вместе с ним.

Я скрыл улыбку, которую вызвало у меня это воспоминание, когда подошел к костру и сел рядом с Лаки, взглянув на своего старого друга по ту сторону мерцающего оранжевого пламени. Линия его челюсти расслабилась, но лицо оставалось неулыбчивым.

Черт тебя побери. Почему же это так глубоко меня ранило?

Мне стало интересно, настанет ли когда-нибудь тот день, когда я снова смогу вернуть эту улыбку на его лицо.

Глава 11
Зендер

На следующий день нас ждал долгий поход, но он был одним из моих самых любимых. Еще утром мы миновали озеро Элк и Изломанный перевал, а затем по плану должны были спуститься с перевала к Вудлендскому котловану, чтобы разбить лагерь возле озера. Как только мы обустроились бы на его берегу, то смогли бы научить парней рыбачить и к ужину у нас имелся неплохой улов.

Когда мы ненадолго остановились, чтобы у подростков была возможность пофотографировать на вершине перевала, они воспользовались случаем и начали бросать друг в друга снежки, слепленные из не успевшего еще стаять снега. Как только возбуждение, вызванное слепяще-белым и чистым снегом поутихло, я объяснил парням, что такое гидрологический водораздел и что Континентальный водораздел<sup>[2]2
  Континентальный водораздел – воображаемая географическая линия, главная водораздельная линия материка, разграничивающая бассейны различных океанов.


[Закрыть]</sup> Северной Америкипроходит через Скалистые горы.

– Если вы выльете ведро воды на вершину Континентального водораздела, – объяснил я, – вода, которая сбежит с одной стороны, в конечном итоге попадет в Атлантический океан, а та, которая сбежит с другой стороны, окажется в Тихом океане.

– Охренеть, в самом деле? – поинтересовался один из ребят.

– Без шуток, – подтвердил я. – А в Канадских Скалистых горах существует единственный в мире подтвержденный тройной гидрологический водораздел. Кто-нибудь может догадаться, какой третий водоем, который входит в этот тройной водораздел? Напомню, что мы говорим о Канаде.

Самым популярным предположением стало Берингово море, и я понял, что некоторые из наших отгадывающих были поклонниками определенной устаревшей программы на телевидении.

– Нет. Третьим океаном, который достигает тройного водораздела у горы Снежный Купол в Канаде, является Северный Ледовитый океан, – просветил их я, заметив, как Лаки безошибочно посмотрел на север через несколько заснеженных вершин вдали.

– Вау, это так круто, – негромко пробормотал он себе под нос.

– Это очень круто, – ответил я, подойдя к нему и встав рядом. – Как ты узнал, в какой стороне Канадские Скалистые горы?

– Обычная география. Они ведь к северу от нас в Альберте, а север в том направлении… верно? – уточнил он у меня, приподняв брови.

Я улыбнулся.

– В точку. Север там. Отличная работа. Похоже, хоть кто-то обратил внимание на навыки чтения карты, о которых я рассказывал в самый первый день, – заметил я, подмигнув ему. И мне понравилось видеть, как Лаки немного приосанился от похвалы.

– Ну, если ты не в курсе, в какую сторону здесь нужно двигаться, ты вроде как облажался и крупно попал, верно?

Я не смог удержаться, чтобы не рассмеяться.

– Так и есть, действительно. Теперь, в каком направлении находится наше место для лагеря на берегу озера? Ты можешь определить куда двигаться отсюда дальше?

Он медленно сделал круг, повернувшись на триста шестьдесят градусов, прежде чем сузить глаза, глядя на близлежащий ориентир, который был установлен неподалеку.

– У тебя есть карта? – спросил он.

Я протянул ему сложенную бумажную карту, не говоря ни слова, и наблюдал, как он пытался сориентироваться по ней и компасу.

– Озеро в той стороне, – произнес он, протягивая руку и указывая в правильном направлении. – Верно?

– Так и есть. Ты совершенно прав, – похлопал я его по плечу. – Веди вперед, штурман. Теперь ты ответственный за то, чтобы мы туда добрались.

– Ну уж нет, – он сунул карту мне обратно. – Мы так не договаривались.

– Не отвертишься, – я указал на сложенную бумагу. – Это чертова штука слишком тяжелая для меня, так что никаких возвратов. Я и так несу на себе все альпинистское снаряжение, а я, между прочим, уже старик.

Он закатил глаза, но я видел проблески гордости в том, как он вышел, встав перед всей группой.

– Ладно, народ. Очевидно, я возглавляю наш дальнейший поход сегодня. Так что чем быстрее мы найдем озеро, тем скорее Беннету придется доказать, что он обладает теми звездными навыками рыбалки, которыми столько хвастался, – объявил Лаки.

Я последовал за Лаки во главе нашей группы, посмеиваясь себе под нос при мысли о Беннете-опытном рыбаке.

– Что? – поинтересовался Лаки, когда мы начали спускаться по дальней стороне перевала. – Би нам хрень на уши навешал или что-то типа того?

Я пожал плечами.

– Насколько я знаю, теперь он эксперт.

– Но не когда вы были детьми? – усмехнулся он.

– Когда мы были детьми, это совсем другая история. Однажды мы посмотрели фильм, где парень ловил рыбу голыми руками. Так что… мы с Беннетом решили попробовать повторить это в пруду для кои его родителей.

– Кои? Что это такое? – Лаки вопросительно нахмурил лоб.

– Это такие здоровенные золотые рыбки с роскошными хвостами, да? – спросил Кельвин, поравнявшись с нами.

– Верно, – кивнул я.

– И? Что же произошло? – побуждал меня продолжать Кельвин.

Он шел рядом с Лаки, и я машинально приглядывал за ним, чтобы убедиться, что он не станет его задирать.

– И мы отправились к пруду, влезли в него в нелепых дождевых сапогах, которые стащили из рабочего сарая моего отца. Конечно же, как только уровень воды достиг краев сапог, они стали неподъемными и мокрыми и срывались с ног при каждом нашем следующем шаге. Но нам было все равно. Мы продолжали упорно пробираться к середине пруда, как и тот парень в фильме.

Лаки смотрел на меня сверкающими глазами, и я заметил еще несколько ребят, которые появились с другой стороны от меня, чтобы послушать мою историю.

– И что было дальше? – спросил один из них.

– Ну, ваш бесстрашный лидер нашел место, которое провозгласил идеальным для ловли рыбы. Он раздул из этого целое событие, со всей серьезностью занимая удобную позицию, чтобы случайно не перевернуться и не грохнуться, а потом поднял руки, как хирург, ожидающий перчаток. «Смотри и учись» сказал он мне, и глупый я действительно поверил в то, что он может это сделать, – продолжил я, чувствуя, как в горле бурлит смех, буквально рвясь из меня наружу. Поначалу это показалось мне незнакомым ощущением, но всего один взгляд на парней, и я поспешно заговорил снова. – В общем, когда он увидел проплывающую мимо него большую золотую рыбку, он резко дернулся, погрузив обе руки в воду. И промазал. Потом сделал еще одну попытку. И снова мимо.

Парни начали посмеиваться, пока я описывал, как с каждой своей очередной попыткой Беннет становился все мокрее и мокрее.

– Наконец, он покрутил задницей, чтобы подготовиться к последней попытке, прежде чем окончательно сдаться. Только на этот раз, судя по его взгляду, он готов был пойти на все.

Неожиданно новый приступ смеха начал душить меня и мне на миг пришлось сделать паузу.

– И что произошло потом? – спросил Лаки, смеясь из-за того, что смеялся я.

– Он… он заметил, как один из самых крупных кои подплыл к нему и буквально взлетел в гигантском прыжке, как раз в тот момент, когда его отец вышел из своего кабинета на задний двор и увидел все это. Мистер Кроуфорд закричал на нас и Беннет повернул голову, а затем приземлился на воду животом. Клянусь, я видел, как три большущих кои взлетели в воздух от созданного им всплеска, – мне едва удалось договорить, когда в памяти вспыхнуло испуганное выражение лица Беннета. – Одна из рыбин приземлилась на камни, которыми было выложено пространство у патио возле самых ног мистера Кроуфорда. Он стоял там, уставившись на нее, а потом просто развернулся и вернулся обратно в свой кабинет. Как будто все происходящее было в порядке вещей, если дело касалось нас с Беннетом.

Парни обернулись, чтобы позвать Беннета, который шел в самом конце группы.

– Би? Правда, что ты однажды поймал рыбу кои голыми руками? – выкрикнул паренек.

Я не оглянулся, но мог представить ту озорную ухмылку, что растянула губы Беннета.

– Кто хочет знать? – выкрикнул он в ответ. – Там что, кто-то рассказывает истории обо мне?

Тепло в голосе Беннета обласкало все мое тело. Блядь. Почему я рассказал именно эту историю?

– Ага, Зендер обрисовал, что твоя техника включает в себя прыжок бомбочкой в воду и выплескивание бедной ничего не подозревающей рыбешки на берег, – через плечо выкрикнул Лаки. – Это не похоже на мастерство, скорее на тупую удачу.

– А я никогда и не утверждал, что мастер. Всего лишь, что я в этом хорош, – поддразнил он. – И мы отужинали этим карпом кои в тот вечер, не так ли, Зендер?

Я прикусил язык, чтобы не расхохотаться. То, чем мы ужинали в тот вечер, было… ничем. Нас отправили в комнату Беннета без ужина в наказание за то, что мы испортили исключительно декоративную часть ландшафта мистера Кроуфорда.

– Зендер? – поинтересовался Лаки, когда я не ответил на поддразнивание Беннета.

– Лучший чертов ужин кои, который у меня когда-либо был, – ответил я с улыбкой и не смог удержаться от желания взглянуть через плечо на Беннета.

Его теплые карие глаза были прикованы к моим и впервые с того момента, как он сошел с автобуса, я позволил себе насладиться этим воспоминанием вместе с ним. Было так приятно просто посмеяться. До этого момента я даже не осознавал сколько времени прошло с тех пор, когда я делал это… из-за Беннета. Из-за того, что он вытворял и говорил, как когда мы были детьми, чтобы убедиться, что у меня всегда есть повод для смеха.

Лаки вернулся к изучению карты в своих руках, чтобы перепроверить правильность направления, в котором мы продолжали двигаться.

Я заставил себя сфокусироваться на Лаки и на тропе, но до конца похода к озеру не мог остановить свой проклятый мозг от воспроизведения сцен из детства. Конечно же, я не хотел вспоминать ту единственную, к которой память все время настойчиво возвращалась. Последний раз я видел Беннета, когда он к чертям вырвал мое сердце из груди.

– Я могу увидеть Беннета? – прошептал я, пытаясь проглотить слезы, которые грозили пролиться в любую секунду.

Я надеялся и молился, что Беннет сам откроет мне дверь, но поскольку жизнь решила, что сегодняшний день должен стать моим худшим кошмаром, она также посчитала, что будет забавно, если главную роль в нем сыграет мистер Кроуфорд. После того как медсестра нашла меня без сознания на полу рядом с каталкой, на которой лежало тело моего отца, накрытое простыней, мистер Кроуфорд в очередной раз объяснил, что ему нужно кое-что сделать и что скоро приедет моя тетя, чтобы позаботиться обо мне.

Я встречался с тетей Лолли всего пару раз, хотя вовсе не потому, что мы с отцом были в натянутых с ней отношениях. Нет, отец называл мою тетю свободным духом и объяснял, что увидеться с ней можно только когда она сама этого хочет. Я никогда не понимал, что это значит, но встретившись с ней и узнав Лолли получше, убедился в том, что несмотря на всю свою эксцентричность, она была очень любящей. Когда она приехала, чтобы забрать меня из больницы, то долго держала в объятиях, и хотя было приятно ощущать тепло другого человека, который прикасался ко мне, после ощущения ледяной кожи отца, тетя Лолли была не тем человеком, в котором я сейчас отчаянно нуждался.

Нет, единственный, кто мне по-настоящему был нужен, прятался где-то внутри этого слишком огромного особняка, и чтобы увидеть его, мне нужно было сначала преодолеть препятствие в виде мистера Кроуфорда.

Когда я сбежал из коттеджа, направляясь в большой особняк, чтобы увидеться с Беннетом, тоуслышал музыку, громко ревущую со стороны задней части дома. Я подумал, что у Кроуфордов в разгаре очередная вечеринка, но это было даже к лучшему, потому что в таком случае Беннет с легкостью мог улизнуть, пока его родители заняты, развлекая своих причудливых друзей.

– Пожалуйста, могу я его увидеть? – спросил я еще раз, когда мистер Кроуфорд даже не шевельнулся, чтобы позвать Беннета.

– Сейчас не самое подходящее время, – вежливо ответил он.

Я чувствовал, что еще секунда и веки будут не способны удержать запекающие слезы, поэтому быстро отвернулся от него и произнес:

– Это займет всего минуту. Обещаю.

Мне даже не нужна была целая минута. Я просто хотел, чтобы Беннет обнял меня и не отпускал достаточно долго для того, чтобы послать тайныйсигнал, в котором я так сейчас нуждался. Не важно, что это будет – его пресловутое подмигивание, или он сожмет меня немного крепче и сильнее, чем необходимо, или негромко шепнет мне на ухо что-то бессмысленное – мне просто нужно было хоть что-нибудь, за что я мог бы ухватиться и продержаться до того момента, пока он не сможет улизнуть, чтобы побыть со мной.

Мистер Кроуфорд раздраженно выдохнул.

– Только не задерживай его.

Он захлопнул дверь прямо перед моим носом, и я услышал, как он зовет Беннета. Я воспользовался этими несколькими секундами, чтобы яростно потереть глаза, отчаянно пытаясь избавиться от размывающих взгляд слез, но они снова и снова заставляли картинку перед глазами расплываться. Боже, Беннет был мне просто необходим, чертовски сильнонеобходим. Я думал, что смогу дождаться, пока он сам найдет меня, но… не смог. Я чувствовал себя так, будто умираю… как будто мою грудь раздавили в тисках. Чувствовал ли мой отец себя так же в свои последние минуты? Ощущал ли эту сокрушительную тяжесть? Эту неуверенность в том, умрет он или нет?

Когда дверь снова приоткрылась, и я увидел в просвете Беннета, из меня вырвался резкий вздох-всхлип, а затем я шагнул к нему слишком нетерпеливый, чтобы ждать, пока он выйдет ко мне сам.

– Бенни… – вырвалось у меня, но прежде чем я успел приблизиться к нему, Беннет прикрыл дверь, оставив достаточно просвета, чтобы вместить в него свое тело. Я остановился на полпути.

– Хэй… – мягко произнес он, а затем бросил взгляд через плечо. Когда его глаза вновь посмотрели на меня, он шепнул: – Жаль слышать о твоем отце.

Я кивнул, потому что не знал, что еще сделать. Почему он не впускал меня внутрь? Или сам не вышел ко мне?

– Бенни, мне нужно…

Голос, раздавшийся где-то внутри дома, перебил меня, и я резко умолк, а Беннет вновь оглянулся через плечо. К первому голосу присоединилось еще несколько, и я понял, что он там не один. Ноэто были голоса не взрослых друзей Кроуфордов.

– Чувак, ну ты идешь или как?

Даже в моем гребаном состоянии я узнал кому принадлежал этот голос. Гаррет Сомерсби. Капитан команды Беннета и парень, который считал своей личной жизненной миссией всякий раз указывать, что мне не место в Нолвудской Академии, потому что я был жутким стипендиатом.

– Беннет? – прошептал я до последнего надеясь, что это неправда. Что мой разум играет со мной злые шутки.

– Э-э… – начал Беннет, но потом дверь открылась, и да, это был Гаррет.

– Эй, да это же Нолвудскийхалявщик, – ехидно произнес он. – Ты что, продаешь печенье для девочек-скаутов или еще что, чтобы отработать свою стипендию? – рассмеялся Гаррет.

Дверь открылась еще шире, явив на пороге несколько других друзей Беннета. Я видел за их спинами мистера Кроуфорда, стоящего в нескольких футах в стороне со скрещенными на груди руками.

– Я пришел поговорить с Беннетом, – пробормотал я, когда по моему телу прошла волна ледяного холода.

– Что, хочешь рассказать ему о какой-то чрезвычайной ситуации в саду? – продолжал открыто насмехаться Гаррет.

Я покачал головой, встретившись взглядом с Беннетом.

Подмигни, Беннет. Блядь, ну пожалуйста, подмигни мне.

Пока я ждал и молился, глядя на него, то чувствовал стоящие в глазах собственные слезы… но ничего не произошло. Даже хуже, Беннет выглядел так, будто ему было неудобно, будто он стыдился этого.

– Давай, Би, – Гаррет хлопнул Беннета по плечу. – Бассейн зовет нас.

У него была вечеринка у бассейна? Мой отец умер, а Беннет устраивал гребаную вечеринку у бассейна? Парни вернулись обратно в дом, оставив нас одних.

– Зендер… – начал было Беннет, но громкое покашливание отца остановило его.

– Тебе стоит вернуться к друзьям, сынок, – произнес мистер Кроуфорд. – Зендер, беги домой. Твоя тетя наверняка беспокоится о тебе.

Я на мгновение замер, прежде чем кивнуть и отвернуться. Я онемел. Оцепенел. Я попытался идти, но не мог сдвинуться с места. У меня больше не осталось гордости. Поэтому я побежал. И бежал до тех пор, пока не добрался до маленького коттеджа смотрителя, который мы с отцом так долго называли домом. Но домом это больше не было.

Не после смерти моего отца. И не после того, как Беннет больше не был тем человеком, которым я его считал...

Я даже не успел закончить эту мысль, упав на колени, больно ударившись о твердую цементную дорожку и, наконец, поддавшись выворачивающим наизнанку позывам своего желудка. Когда моя тетя нашла меня спустя десять минут, я выблевал практически все свои внутренности, и позволил ей поверить, что мои слезы вызваны исключительно утратой отца.

Даже если на самом деле это было не совсем так.

Потому что в тот день я потерял гораздо больше.

Я потерял абсолютно все.

– Зендер?

Голос Лаки вырвал меня из воспоминаний, и мне удалось сфокусировать свое внимание, чтобы увидеть, что он остановился, как и вся остальная группа, и теперь все внимательно смотрели на меня. Быстрый взгляд в сторону Беннета считал беспокойство в выражении его лица.

– Прости, что? – переспросил я.

– Здесь мы останавливаемся на ночь? – уточнил Лаки, и я быстро огляделся, заметив, что мы, наконец, достигли озера.

Машинально кивнув, я начал раздавать парням поручения и инструкции. К тому времени, как мы разбили лагерь, я снова и снова переживал все эмоции той ночи, снова и снова клянясь самому себе, что не стану себя жалеть. Никакой гребаной вечеринки жалости не будет. Я больше не собирался грустить о том, что произошло очень давно. Не собирался испытывать по этому поводу вообще хоть что-нибудь. У Беннета больше не было такой власти надо мной. Он был просто каким-то левым парнем.