Текст книги "Хочу быть лошадью: Сатирические рассказы и пьесы"

Автор книги: Славомир Мрожек

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 20 страниц)

Артур. Аля!

Элеонора. Я забыла вам сказать: Аля у нас с шести часов утра.

Стомил. Это очень удачно. Аля, приглашаю тебя на представление (к Евгению). Хватит, теперь катафалк.

Артур. Почему вы ничего мне не сказали? Если бы я знал, я не позволил бы так шуметь (заметив, что Эдик с интересом приближается к Але)! Эдик, в угол! (Эдик послушно возвращается на свое место и становится лицом к стене.) Хорошо ли ты спала?

Аля. Так себе.

Артур. Ты долго у нас пробудешь?

Аля. Не знаю. Я сказала маме, что, может быть, уже не вернусь.

Артур. А она что на это?

Аля. Ничего. Ее не было дома.

Артур. Кому же ты это сказала?

Аля. Ну, может быть, я и не говорила. Не помню.

Артур. Забыла?

Аля. Ведь это было давно.

Артур. Будешь завтракать? Ах, правда, кофе уже нет. Можно, я сяду рядом с тобой?

Аля. Ради бога! (Артур придвигает стул и садится возле постели.)

Артур. Ты хорошо выглядишь (Аля очень громко смеется). Над чем ты смеешься?

Аля (вдруг перестав смеяться, уныло). Я? Тебе показалось.

Артур. Но ведь ты смеялась.

Аля. Не спорь со мной!

Артур. Я очень часто о тебе думал.

Аля (крикливо и вульгарно). Дальше!

Артур. Я часто представлял, как я встречу тебя.

Аля. Дальше!

Артур. Как мы сядем рядом!..

Аля. Дальше!

Артур. Будем говорить…

Аля (возбуждаясь, как на боксерском матче). Дальше!

Артур. О разных вещах…

Аля. Дальше!

Артур (повышая голос). О различных вещах!

Аля. Дальше, дальше! (Артур с силой запускает в нее книгой, которую положил Эдик. Аля уклоняется от удара, прячась под одеяло.)

Артур. Вставай!

Аля (высовывая голову из-под одеяла). В чем дело? (Артур молчит.) Тогда чего бросаешь? (Артур молчит.) Чего же ты хочешь?

Артур. Меня все об этом спрашивают.

Аля. Хорошо. Не буду.

Стомил. Прошу занять места! (Сцена приготовлена для «эксперимента» Стомила. Стол отодвинут в сторону. Ближе к просцениуму 4 стула в ряд, спинками к зрительному залу. Слева направо сидят: Евгения, Элеонора, Евгений; Эдик берет бутылку с недопитым вином и украдкой, на цыпочках пытается улизнуть за кулисы. Это замечает Евгений, который показывает на него Элеоноре.)

Элеонора. Эдик, куда ты?

Эдик. Я на минутку.

Элеонора. Сейчас же вернись! (Эдик возвращается и занимает стул справа от Евгения, при случае больно наступая ему на ногу. Стомил выходит из комнаты в дверь возле левой кулисы в коридоре.) Артур, Аля, что вы там делаете? Идите к нам.

Аля. Что это будет?

Артур. Театральный эксперимент. Это мания моего отца (подает ей руку, Аля выпрыгивает из кровати в длинной, до земли, непрозрачной – внимание режиссеров со слишком фривольными ассоциациями – рубашке в оборках и в складках, которая скорее похожа на платье, чем на ночную рубашку. Они становятся возле стульев справа. Эдик, не вставая, протягивает руку и обнимает Алю. Артур меняется с ней местами).

Стомил (который тем временем вернулся с довольно большим ящиком в руках и зашел за катафалк, из-за которого видна только его голова). Господа, прошу внимания! Представляю вам героев драмы (тоном директора цирка, объявляющего очередной номер)! Адам и Ева в раю! (На катафалке, который служит сценой, показываются две фигуры – куклы, которые Стомил надел на руки. Адам и Ева, Ева с яблоком в руке.)

Евгений. Это уже было!

Стомил (смущенный). Когда?

Евгений. При сотворении мира.

Стомил. Неважно. Было в старой версии. Я придумал новую.

Эдик. А змей?

Элеонора (успокаивая его шепотом). Тише…

Стомил. Змей подразумевается. Все мы знаем эту историю. Внимание, начинаю! (Громким голосом.)

Я житель рая, зовусь Адамом.

Завидна многим судьба такая.

Но вот уж, кости меня лишая,

Возникла Ева: а что же из Евы?

О рок, о небо! Ответствуйте мне вы (дискантом)!

Адам был первый, хоть не был Адамом,

Пока я нежил. Он горд, и напрасно:

Иль он не понял умом упрямым,

Что можно только не быть прекрасно?

Когда светит солнце, где тень ночная?

О небо…

(Раздается сильный грохот, и свет гаснет.)

Голос Элеоноры. Стомил, Стомил, что случилось, ты жив?

Голос Евгения. Караул! Караул! (Свет спички, которую зажег Артур. Затем этой спичкой он зажигает свечу. Виден Стомил с револьвером в руках; револьвер должен быть большой и с вертящимся барабаном).

Стомил. Ха, что? Получилось?

Элеонора. Стомил, ты так нас напугал!

Стомил. Эксперимент должен потрясти. Это мой первый принцип.

Евгений. Если дело только в этом, то это тебе удалось: у меня сердцебиение.

Элеонора. Как ты это сделал, Стомил?

Стомил. Вывернул пробки и выстрелил из револьвера.

Элеонора. Потрясающе!

Евгений. Что в этом потрясающего?

Стомил. Не понимаешь?

Евгений. Не понимаю.

Элеонора. Не обращай на него внимания, Стомил. Евгений всегда был туповат.

Стомил. А ты, Евгения?

Евгения. А?

Стомил (громче). Я спрашиваю, мама, ты поняла эксперимент?

Евгения (что есть мочи). Что?

Элеонора. Мама от эксперимента оглохла.

Евгений. Меня он совсем не удивил.

Стомил. Я объясню тебе: при помощи непосредственного действия создаем одновременность действия и восприятия. Ясно?

Евгения. Ну и что?

Стомил. Как это, что?

Евгений. А какая тут связь с Адамом и Евой?

Элеонора. Евгений, подумай!

Стомил. Речь идет о театральном феномене. Динамика сенсуалистского факта. Это на тебя не действует?

Евгений. По правде говоря, не очень.

Стомил (бросает револьвер на катафалк). Нет, у меня уже нет больше сил.

Элеонора. Не отчаивайся, Стомил. Если ты не будешь экспериментировать, то кто же тогда будет? (Все встают, отодвигают стулья.)

Евгений. Полный провал, господа!

Эдик. Я за кино.

Элеонора. И что теперь будет?

Артур. Выходите! Все за двери!

Стомил. Что такое?

Артур. Уходите! Чтобы я вас больше здесь не видел!

Стомил. Так ты относишься к своему отцу?

Артур. Отец был когда-то! Теперь отца нет! Теперь я создам отца.

Стомил. Ты? Меня?

Артур. Тебя и всех вас. Я создам вас заново. А теперь уходите поживей, все!

Стомил. Он слишком много себе позволяет.

Элеонора. Не принимай близко к сердцу, Стомил. Ведь мы сознательные.

Стомил. Я должен выйти?

Элеонора. Пойдем. Тебя ничто не должно касаться, кроме эксперимента.

Стомил. Да, искусство! Современное искусство! Дайте мне бога, и я сделаю из него эксперимент!

Элеонора. Вот видишь… (Выходят в левую дверь, в стене прямо перед зрительным залом.)

Эдик (к Евгении). Пойдемте, Бабушка?

Евгения. Возьми карты (Эдик собирает карты. Уходит вместе с Евгенией).

Эдик (поворачиваясь). Господин Артурчик, если вам что-нибудь понадобится…

Артур (топая ногами). Вон!

Эдик (угодливо). Ну, хорошо, хорошо… (выходит с Евгенией за кулисы налево).

Евгений (убеждаясь, что все вышли). Ты прав, Артурчик. Между нами говоря, это сброд.

Артур. Вы тоже уходите.

Евгений. Ну конечно, мой дорогой, я уйду, уйду. Я только одно тебе скажу: ты можешь на меня рассчитывать.

Артур. Что вы имеете в виду?

Евгений. Имею, не имею, ты сделаешь так, как считаешь нужным. Но запомни, я могу тебе пригодиться. Я еще не так поглупел, как они (понижая голос). Я несовременный.

Артур. Ну хорошо. А теперь, пожалуйста, оставьте нас одних. (Евгений идет в коридор налево. Перед выходом оборачивается и еще раз говорит с нажимом.)

Евгений. Несовременный (выходит).

Аля. А теперь?

Артур. А теперь я тебе все объясню.

ДЕЙСТВИЕ II

^{Та же комната. Ночь. Горит небольшой торшер. Артур сидит в кресле. Кто-то входит.}

Артур. Кто там?

Фигура. Это я.

Артур. Кто это?

Фигура. Твой дядя, Евгений.

Артур. Пароль?

Евгений. Обновление. Отзыв?

Артур. Возрождение (пауза). Все в порядке. Входите.

^{Евгений входит в круг света. Садится напротив Артура.}

Евгений. Ух, устал я.

Артур. Все готово?

Евгений. Я принес с чердака все, что только можно. Моли там – уйма. Как ты думаешь, удастся?

Артур. Должно удаться.

Евгений. Боюсь, боюсь. Они уже так деморализованы… Подумай, всю жизнь в этом бардаке, пардон, я хотел сказать, в этом хаосе. Видишь, даже я уже привык. Прошу прощенья.

Артур. Ничего. Что делает отец?

Евгений. Он в своей комнате. Работает над новой инсценировкой. Разве тебе не бывает его жаль, Артур? В конце концов он верит в свое искусство.

Артур. Так почему же вы не признаете его?

Евгений. Из чувства противоречия. Люблю делать ему назло. К тому же я человек откровенный, меня его эксперименты действительно не убеждают. А ты в них веришь.

Артур. У меня другое на уме. А мама? (Евгений встает, подходит к дверям в стене прямо, потом слева, заглядывает в замочную скважину.)

Евгений. Ничего не видно. Она или погасила свет, или загородила замочную скважину. Темно (возвращается на прежнее место).

Артур. А бабушка Евгения?

Евгений. Наверно, пудрится перед зеркалом.

Артур. Все в порядке. Дядя, вы можете идти. Через минуту у меня здесь важная встреча.

Евгений (встает). Будут ли еще какие-нибудь распоряжения?

Артур. Следить, молчать, наблюдать за всем и быть начеку.

Евгений. Так точно (выходя). Да хранит тебя господь, Артурчик. Может быть, еще вернутся старые добрые времена (решительно выходит направо, в ту самую сторону, откуда вошел. Из левой кулисы, по коридору, входит Аля, в той же самой ночной рубашке).

Аля (зевая). Чего тебе?

Артур. Ти-и-ише…

Аля. Почему?

Артур. Я хотел поговорить с тобой наедине.

Аля. О боже, ты думаешь, они интересуются нами? Даже если бы мы делали не знаю что (садится, болезненно кривясь при этом).

Артур. Что с тобой?

Аля. Стомил меня сегодня ущипнул два раза.

Артур. Негодяй!

Аля. Это же твой отец!

Артур (галантно целует ей руку). Спасибо, что ты обратила на это внимание.

Аля. Потому что ты выражаешься об этом как-то старомодно. Сегодня уже никто об отцах так не говорит.

Артур. А как?

Аля. На них вообще не обращают внимания.

Артур. А, значит, я ошибся.

Аля. То, что вы родственники, – это ваше личное дело. Вообще Стомил симпатичный.

Артур (презрительно). Артист.

Аля. Что в этом плохого?

Артур. Артисты – это зараза. Они первые пробили в эпохе брешь.

Аля (скучая). О боже! Ну и что (зевает)? Ну, так чего ты хотел? Мне холодно. Я почти голая. Ты это заметил?

Артур. Ты уже обдумала то, о чем я тебе говорил сегодня утром? Ты согласна?

Аля. Выйти за тебя замуж? Но ведь я тебе уже говорила, что не вижу в этом необходимости.

Артур. Значит, ты не согласна?

Аля. Честное слово, я не понимаю, из-за чего столько шума? Пожалуйста, если тебе так хочется, можем пожениться хоть завтра. Мы и так двоюродные брат и сестра.

Артур. Но я не хочу, чтобы тебе было абсолютно безразлично, выйти за меня замуж или не выйти! Я хочу, чтобы ты поняла, какое это серьезное дело.

Аля. Но почему оно такое серьезное? Для меня это может быть, а может и не быть. Ведь если у меня будет ребенок, так это от тебя, а не от священника. В чем же дело?

Артур. Хорошо. Если это дело само по себе не такое важное, то его можно сделать важным.

Аля. Зачем?

Артур. Ничто не является важным само по себе, все вообще никакое. Все неопределенно. Если мы сами не придадим вещам какой-нибудь характер, мы утонем в этой неопределенности. Мы должны создать какие-нибудь значения, если их в природе не существует.

Аля. Но зачем, зачем?

Артур. Если уж ты непременно хочешь знать… Ну хотя бы для нашей собственной пользы и удовольствия.

Аля. Какого удовольствия?

Артур. Удовольствие мы получаем от пользы, а пользу получаем от достижения чего-то, что имеет большее значение, чем прочие вещи, то есть что труднее, исключительнее, ценнее. Поэтому мы должны создать систему ценностей.

Аля. Философия наводит на меня тоску. Лучше уж Стомил. (Выставляет из-под рубашки ногу, довольно высоко.)

Артур. Тебе так кажется. Пожалуйста, спрячь ногу.

Аля. Тебе не нравится?

Артур. Это не относится к делу.

Аля (настойчиво). Тебе не нравится?

Артур (отводя, с некоторым усилием, взгляд от ноги). Ну хорошо, пожалуйста, выставляй ногу сколько тебе хочется, пожалуйста. Тем самым ты подтверждаешь мою правоту. Своей ногой.

Аля. Моей ногой (с интересом рассматривает свои ноги)?

Артур. Да. Именно ногой. Ты выставляешь ногу, потому что я не бросаюсь на тебя, как мой отец-артист и как все остальные. Это тебя беспокоит. Ты была уже немного удивлена сегодня утром, когда мы остались одни. Ты думала, что знаешь, чего я от тебя хочу.

Аля. Это неправда.

Артур. Ага, неправда. Ты думала, что я не заметил, как тебе стало не по себе, когда вместо того, чтобы сразу тащить тебя в кровать, я предложил тебе выйти за меня замуж.

Аля. Это потому что у меня болела голова.

Артур. Голова тут ни при чем – ты просто не знала, что об этом думать. И вот ты решила, что не действуешь на меня, как хотела бы. Это тебя беспокоит. Ты беспокоишься о своем очаровании. Ты была бы счастлива, если бы я стал вести себя, как мой отец. Ты бы сразу успокоилась, хотя, конечно, чтобы меня наказать, тут же убежала бы.

Аля (гордо, вставая). Уже убегаю.

Артур (хватает ее за руку и усаживает). Постой! Я еще не все сказал. Ты думала только о том, какое ты производишь впечатление. Что за примитив! Ни на что другое ты не способна. Между тем ты понятия ни о чем не имеешь.

Аля. Ты считаешь меня недоразвитой (хочет снова встать)?

Артур (удерживает ее). Постой! Ты подтверждаешь мою теорию. Я вел себя нетипично, и это тебя озадачило. Исключительность – это уже какое-то качество. Видишь? Это я придал значение нашей встрече, не имеющей значения. Я!

Аля. Ну тогда придавай его один, если ты такой исключительный, такой умный, такой особенный. Один, без меня!

Артур. Ну, не сердись!

Аля. Посмотрим, удастся ли тебе. А может быть, с дядей Евгением? (Решительно одергивает рубашку, застегивается до шеи. Накидывает на себя плед, нахлобучивает себе на голову по самые уши черный котелок.)

Артур (мягко). Не сердись.

Аля. А тебе-то что (пауза)?

Артур. Тебе не жарко?.. В этом пледе…

Аля. Нет (пауза).

Артур. Это котелок дяди Евгения. Он тебе совсем не идет.

Аля. Ну и пусть.

Артур. Как хочешь. О чем мы говорили? Ага, система ценностей (подвигается со стулом к Але)… Итак, с общепринятой точки зрения создание системы ценностей необходимо для того, чтобы могли правильно функционировать как отдельная личность, так и общество (берет ее за руку). Без определенных норм нам никогда не удастся создать гармонического единства, а также должного равновесия понятий, обычно определяемых как добро и зло, в широком смысле, разумеется, не только в моральном. В связи с этим, во-первых: необходимо вернуть практическое значение этим понятиям, во-вторых: создать правила поведения, которые… (Бросается к Але и пытается ее поцеловать. Аля вырывается, происходит беспорядочная борьба. Входит Эдик с полотенцем на шее, на волосах у него сетка.)

Эдик (претенциозным тоном, свойственным полуинтеллигентным людям). О, прошу прощенья!

Артур (отпуская Алю, делает вид, что ничего не случилось. Аля поправляет котелок и преувеличенно трет себе плечо). Что тебе надо, Эдик?

Эдик. Я шел в кухню напиться воды. Простите, я не знал, что вы здесь беседуете.

Артур. Воды? Какой воды, зачем?

Эдик (с достоинством). Простите, у меня жажда.

Артур. Сейчас? Ночью?

Эдик (обиженно). Я могу не пить, если вас это не устраивает.

Артур (в бешенстве). Пей и убирайся!

Эдик. Как хотите (величественно идет к левой двери).

Артур. Минутку!

Эдик. Я вас слушаю?

Артур. Кухня направо.

Эдик. Неужели?

Артур. Мне известно, где кухня в моем доме!

Эдик. В наше время ничего не известно (меняет направление и выходит в правую дверь).

Артур. Болван. Я должен с ним покончить.

Аля (холодно). А со мной ты уже покончил?

Артур. Это все из-за него.

Аля. Это из-за него ты выкручивал мне руки?

Артур. Тебе очень больно?

Аля. Не твое дело (притворно стонет. Артур, обеспокоенный, хочет осмотреть ее)!

Артур. Где? В каком месте (прикасается к ее плечу, но уже без прежних намерений)?

Аля (оголяет плечо). Здесь…

Артур. Мне очень жаль.

Аля (открывает спину)… И здесь…

Артур (искренне огорченный). Правда, я не хотел…

Аля (поднимает ногу)… И здесь…

Артур. Не знаю, как просить у тебя прощения…

Аля (приставляя указательный палец к ребру)… И здесь!

Артур. Прости меня, я не хотел…

Аля. Ты себя разоблачил: обыкновенный нахал. Сначала разговоры, а потом все то же самое (трагически опускается на стул). Бедные мы, женщины… Разве мы виноваты, что у нас есть тело? Если бы можно было оставлять его где-нибудь на хранение, как на вешалке, мы были бы застрахованы от нападения всяких кузенов. Признаться, этого я от тебя не ожидала. Ты, с твоим интеллектом…

Артур (совершенно смущенный). Но я действительно…

Аля. Не увиливай! Ты думаешь, я не чувствую потребности поговорить на серьезные темы? Но спокойно, без опасений, что какой-нибудь философ будет хватать меня за ногу. Ну, довольно об этом. О чем это мы говорили? Ты остановился на самом интересном месте (за дверью, в которую вышел Эдик, слышен шум льющейся воды и бульканье).

Артур. Ну хорошо! Неужели ты думаешь, что я хотел тебя изнасиловать?

Аля (обеспокоенная). А разве нет?

Артур. Ничего подобного. Это был только урок.

Аля. Спасибо, я это уже умею.

Артур. У тебя одно на уме. Скажи, почему ты сопротивлялась?

Аля. Ты неприличен!

Артур. Наука не знает приличий. Но все же, почему?

Аля. А почему ты на меня бросился?

Артур. Я пожертвовал собой.

Аля. Что ты сказал?

Артур. Да, я пожертвовал собой. Таким способом я хотел тебе яснее раскрыть некоторые проблемы. Практические занятия по прагматике пола.

Аля. Свинья. И к тому же ученая. По прагматике? Никогда об этом не слышала. Это какое-то новое извращение?

Артур. В этом нет ничего нового. Я уверен, что мы останемся друзьями. Женщины пойдут за мной.

Аля. Какие женщины?

Артур. Все. Женщины всего мира будут моими союзницами. Прежде всего надо сагитировать женщин, а когда они поймут, у мужчин уже не будет другого выбора.

Аля. Какие женщины? Я их не знаю? В конце концов делай с ними что хочешь. Меня это не касается.

Артур. Послушай, история мира – это история грубого произвола над женщинами, детьми и артистами со стороны мужчин.

Аля. Но ты ведь не любишь артистов.

Артур. Это не имеет никакого отношения к существу вопроса. Мужчины не любят артистов, потому что артисты не мужчины. Это всегда приближало их к женщинам, к сожалению. Им чужды такие понятия, как понятия чести, логики, прогресса, все, что выдумали мужчины. Лишь гораздо позднее и с большим трудом мужская часть человечества начала подозревать, что существует многозначность, относительность, бренность. Мерцание мира. Как раз обратное тому, что своей твердой башкой борца сумел вначале придумать мужчина, и что написал на своих знаменах, и что веками пытался навязать женщинам, детям и артистам: единство, категоричность, последовательность. Он придумал мир по образу и подобию своему. В пещере, в хижине, на предприятии он изобрел логику. Но, считая себя господином-кормильцем, он из-за своей гордости даже не мог допустить мысли, что его мировоззрение не восторжествует. Покоряясь своей агрессивной природе, он провозгласил свое понятие как единственное, универсальной, обязательное и по праву сильного всегда старался навязать его слабым. А когда оказалось, что женщины думают иначе, оскорбился и назвал их глупыми, или нелогичными, что в мужской терминологии означает одно и то же.

Аля. А ты? Разве ты не мужчина?

Артур. Я борюсь с собой. Я должен быть объективен. Иначе я не мог бы осуществить свой план.

Аля. Можно ли тебе верить?

Артур. …Чтобы как-то приспособить идеологию к недостатку воображения, мужчины придумали понятие чести, а также негативное понятие «изнеженности». Оба эти понятия помогают им сохранить их мужское сообщество от разброда, удержать его в рамках мужской солидарности под угрозой расправиться с каждым, кому пришли бы в голову малейшие сомнения. Ничего удивительного, что с противоположной стороны, в результате инстинкта самосохранения, создалось сообщество женщин, детей и артистов. Как правило, мужчины не воспитывают детей. В лучшем случае раз в месяц дают некоторое количество денег для этой цели. Что же удивляться, если потом убийства кажутся им занятием не только достойным и уважаемым, но и полезным. Прости (из кухни все еще слышно бульканье. Артур прерывает рассуждение и приближается к кухонным дверям). И что он там делает так долго?

Аля. Может быть, он моется?

Артур. Он? Это исключено (возвращается). Вернемся к театру.

Аля. Я тебе не верю. Я прекрасно знаю, что тебе надо. Меня не обманешь.

Артур. Мне надо, чтобы ты только поняла, в чем заключаются твои интересы, твоя сущность как женщины. Я хочу открыть тебе глаза.

Аля. Ага, это, наверно, означает, что я должна сейчас раздеться.

Артур. Не будь занудой. Когда убедишься, что наши интересы сходятся, ты станешь моей союзницей. О чем мечтают мужчины? Об отсутствии условностей в эротических вопросах, чтобы не делать никаких лишних усилий, сократить путь между желанием и достижением. Все, что находится посредине, их только раздражает.

Аля. Это правда. Они сразу бросаются, как звери. Только что мы видели прекрасное тому доказательство.

Артур. Не отрицаю, что как личность я подчиняюсь естественным импульсам. Но у меня есть высшая цель. Я говорю вообще. Пользуясь общим кризисом норм, мужчины сделали в области эротики все, чтобы устранить последние нормы. Но я не верю, что женщин это безоговорочно устраивает. На этом и основан мой план.

Аля. А меня устраивает.

Артур. Врешь. Этого не может быть.

Аля. Нет, может. Мне это нравится. Я могу делать все, что захочу, мне все позволено. Вот, например, разденусь, и что ты мне сделаешь (сбрасывает с себя плед и снимает котелок)?

Артур. Перестань, давай говорить серьезно!

Аля (развязывая завязки на рубашке). Почему? Кто мне запретит? Может быть, ты? Или моя мама? Или господь бог? Ну кто, скажи (обнажает плечи)?

Артур. Немедленно оденься, надень рубашку (в отчаянии отворачивается)!

Аля. И не подумаю. Это моя рубашка. (В дверях показывается голова Эдика, привлеченного громкими голосами.) А, господин Эдик! Пожалуйста, входите.

Артур (выталкивая Эдика). Вон отсюда… а то убью! Раздеваться перед таким… таким идиотом! Тебе не стыдно?

Аля. Может быть, у Эдика нет образования, но у него красивые глаза.

Артур. Эти похабные свиные глазки?

Аля. Они мне нравятся.

Артур. Я убью его!

Аля (довольная). Ты ревнивый?

Артур. Совсем не ревнивый!

Аля. Сначала нахал, потом ревнивец. Так-так.

Артур (вскипев, становится перед Алей). Ну что? Почему ты не раздеваешься? Я тебе уже не мешаю.

Аля. Потому, что мне расхотелось.

Артур. Пожалуйста, не стесняйся.

Аля (отступая). Я раздумала.

Артур (следуя за ней). Не хочешь? Тогда немедленно ответь, почему не хочешь. Ответь, почему до этого хотела?

Аля. О боже, это какой-то маньяк!

Артур (хватает ее за руку). Почему?

Аля. Не знаю.

Артур. Говори!

Аля. Ну что мне сказать? Не знаю – и все! Пусти меня!

Артур (отпуская ее). Ты прекрасно знаешь. Ты только притворяешься, что тебе нравится эта развязность, отсутствие правил, эта распущенность!

Аля. Я притворяюсь?

Артур. Конечно. Это тебе не нравится, потому что это тебе не выгодно. Современное отсутствие стиля лишает тебя выбора, ограничивает твои возможности. Ты можешь только одеваться и раздеваться, ничего другого тебе не остается.

Аля. Неправда!

Артур. Тогда откуда это сопротивление (пауза)?

Аля. Ты говоришь логично, а сам же сказал, что логика – это ерунда, ага?

Артур. Я так сказал?

Аля. Конечно, ты так сказал, минуту назад. Я же слышала.

Артур (недовольный). Ты, наверно, ослышалась.

Аля. Ничего подобного. Я ясно слышала.

Артур. Это ничего не значит. Во всяком случае, я тебе не верю. В сущности, тебе не нравится этот принцип отсутствия принципов. Не ты его выбрала.

Аля. А кто?

Артур. Мы. Ты только делаешь вид. Тебе больше ничего не остается. Никто не хочет признаться, что кому-то подчиняется.

Аля. А почему я должна соглашаться, если мне это не нравится?

Артур. Из страха, что иначе не будешь нравиться. С модой так всегда. Лучше признайся.

Аля. Нет!

Артур. Нет? А вот ты и призналась, что у тебя есть, в чем признаваться. Послушай, для чего это мошенничество? Заклинаю тебя, речь идет о более серьезных вещах. Ведь я не верю, что ты хотела бы спать со всеми мужчинами на свете. Ну, может быть, выбрала бы себе сто лучших, двести, десять тысяч, миллион, но со всеми наверняка нет. Нравиться всем – да, конечно, это другое дело, но именно для того, чтобы иметь возможность выбора. А какая еще возможность выбора есть у женщины, если не будет условности? Ну, какая?

Аля. Я совершеннолетняя. Сама знаю, чего хочу.

Артур. Но ты слаба по своей природе. На что ты можешь рассчитывать, если находишься один на один с незнакомым мужчиной, который сильнее тебя и тебя от него не защищает никакая условность? Я мог бы быть тебе отвратителен, но если бы сюда случайно не вошел Эдик, тебе бы ничего не помогло. Я сильнее.

Аля. Я могу записаться в секцию дзюдо.

Артур. Но ведь я говорю в переносном смысле! Или женщины действительно не понимают обобщений?

Аля. Сейчас многие женщины записываются в секции дзюдо. Ах, как бы я хотела, чтобы ты умолял меня о пощаде!

Артур. Очень хорошо. Понемногу ты признаешься во всем. Только зачем дзюдо? Вполне достаточно, если будут введены хорошо продуманные и четкие условности. Тогда я стоял бы перед тобой на коленях, здесь, на этом полу, с букетом цветов в руках и молил бы тебя о сострадании, о тени надежды. А ты без всякого усилия, не испортив прически, играла бы своей силой за стеной условности. Разве это не лучше, чем дзюдо?

Аля. Правда? Стоял бы на коленях?

Артур. Без всякого сомнения.

Аля. Тогда сейчас же становись на колени.

Артур. Как это?

Аля. На колени!

Артур. Это невозможно.

Аля (разочарованно). Почему?

Артур. Потому что тех условностей, о которых я говорил, еще нет. Теперь ты видишь, в каком ты положении?

Аля. И это нельзя изменить?

Артур. Можно.

Аля. Как?

Артур. Создать новые условности или возродить старые. И я это сделаю, если ты мне в этом поможешь. Все готово, нужна только твоя помощь.

Аля. Прекрасно! И ты станешь на колени?

Артур. Стану.

Аля. Что я должна для этого сделать?

Артур. Согласиться на брак. Начнем с этого. Никаких незаконных связей, никакой легкой жизни. Свадьба мне необходима. И не какая-нибудь там, на скорую руку, между завтраком и обедом, а настоящая свадьба, со всей церемонией, органом, свадебным кортежем и всем прочим. Особую ставку я делаю на свадебный кортеж! Это должно их ошеломить. Надо сделать так, чтобы они не успели опомниться, организовать сопротивление, повлиять деструктивно. Мы сразу попадем в самое «яблочко». Когда мы вот так, внезапно, на них нападем, они, однажды заключенные в форму, из нее уже не вырвутся. Я вовлеку их в свадебную церемонию, а она будет такой, что у них не останется другого выхода, как принять в ней участие на моих условиях. Я сделаю из них свадебный кортеж, и мой отец будет вынужден наконец застегнуться! Что ты на это скажешь?

Аля. И я буду в белом платье?

Артур. В белом как снег. Все по традиции. Подумай только, этим ты поможешь всем женщинам мира. Возвращенные нормы возвратят им свободу. Сегодня они не могут выбирать. Не говоря ни слова, в крайнем случае, бормоча что-то несвязное, мужчина тащит женщину в кровать. А каким было условие каждой встречи прежде? Беседа. Молодой человек не мог отделаться нечленораздельными звуками, он должен был говорить. А когда он говорил, ты скромно молчала и узнавала противника. Чем дальше ты заставляла его говорить, тем больше он раскрывался. Ты спокойно слушала его и составляла план действий. Ты познавала систему, вырабатывала соответствующие правила игры. У тебя была возможность оценить ситуацию и возможность маневра. Ты могла подумать, прежде чем принять решение, у тебя было время. Ты могла тянуть как угодно долго, не боясь, что он изобьет тебя, хотя бы даже он скрежетал зубами и в душе проклинал тебя. Ты могла создать очень удобную для себя атмосферу неуверенности, таинственности, нерешительности и, под одной из этих завес, либо подобрать себе костюм, который ему больше всего понравился, и тем самым покорить его окончательно, или же безопасно уйти, ничем не рискуя, оставив его в тоске и отчаянии. До последней минуты ты была победительницей, находясь при этом в безопасности, на свободе. Ведь даже помолвка ни к чему тебя не обязывала, хотя гарантировала все. Тем более беседа. Да что говорить о беседе! Сейчас мужчина не обязан даже представиться. Но ты ведь по крайней мере должна знать, кто он и чем занимается. (Эдик осторожно и тихо пробирается от кухни к дверям в стене перед нами, к тем, которые левее. В последнюю минуту, когда Эдик уже скрывается в дверях, его замечает Артур. Идет за ним.)

Аля. Здесь кто-то был?

Артур (возвращаясь). Нет.

Аля. Мне показалось.

Артур. Давай закончим этот разговор. Итак, ты согласна?

Аля. Еще не знаю…

Артур. Как, разве я тебя не убедил?

Аля. Да.

Артур. Да? Это означает согласие?

Аля. Нет…

Артур. Да или нет?

Аля. Я должна еще подумать.

Артур. Над чем здесь думать? Все и так ясно как божий день. Я должен преобразить мир, и для этого должен заключить брак. Разве это не ясно? Чего ты еще не понимаешь?

Аля. К сожалению, все.

Артур. Ну, так как?

Аля. Подожди…

Артур. Слушай, я не могу больше ждать. Мы только теряем время. Иди и подумай. Потом вернешься и дашь мне ответ. Я уверен, что ты согласишься. Итак, я сказал тебе все.

Аля. И больше ничего не скажешь?

Артур. Иди. Потом увидимся.

Аля. Гонишь меня?

Артур. Мне надо здесь кое-что сделать.

Аля. А я не могу быть при этом?

Артур. Нет. Это наше семейное дело.

Аля. Как хочешь. У меня тоже будут свои секреты, вот увидишь.

Артур (нетерпеливо). Хорошо, хорошо, иди. Помни, мы встречаемся на этом самом месте. (Аля выходит направо. Артур подходит к левой двери, прикладывает к ней ухо, некоторое время подслушивает, потом подходит к дверям в коридоре, осторожно стучит.)

Голос Стомила. Кто там?

Артур (не очень громко). Это я, Артур.

Стомил. Что тебе надо?

Артур. Я хочу поговорить с тобой.

Стомил. Сейчас? В такое время? Я занят. Поговорим завтра.

Артур. Дело срочное (пауза).

Стомил. Я тебе уже сказал, что занят. Завтра поговорим. (Артур дергает за ручку, но убедившись, что дверь заперта на ключ, ударяет плечом. Стомил открывает дверь, на нем его вечная пижама.) Ты с ума сошел? Что все это значит?

Артур (многозначительным шепотом). Не кричи так…

Стомил (машинально понижая голос). Почему ты не спишь?

Артур. Я не могу спать. Настало время действовать.

Стомил. Тогда спокойной ночи (хочет уйти, Артур удерживает его).

Артур. Я хотел спросить… Тебе не противно?

Стомил. Ты о чем?

Артур. Об Эдике.

Стомил. Эдик? Да, есть здесь такой.

Артур. Что ты о нем думаешь?

Стомил. Забавный тип.

Артур. Забавный? Омерзительный!

Стомил. Ты преувеличиваешь. Это очень занятная личность. В каком-то смысле исключительно современная. Именно своей естественностью.