Текст книги "Заключенный (ЛП)"
Автор книги: Скай Уоррен
Соавторы: Анника Мартин
сообщить о нарушении
Текущая страница: 11 (всего у книги 16 страниц)
Я отхожу на несколько шагов от насосной зоны и черчу Х ногой на открытом гравии.
– Ложись вниз, прямо сюда, руки и ноги в стороны, иначе я тебя убью!
Я немного отодвигаюсь от Х, расставляю ноги в стороны и целюсь ему в голову, при этом трясусь как сумасшедшая. Не знаю, была ли я убедительна, но он идет слишком медленно, тратя время. Он чувствует мой страх.
– Ты хочешь, чтобы я убила тебя, мистер Пятнадцать минут? Ты идешь вперед и извиняешься.
Это ускоряет его.
И тут меня осеняет как я веду себя. Будто это всегда сидело где-то внутри меня.
Уверенный приказ, напускная храбрость, чтобы не подпускать их близко. Таким способом моя мама однажды осадила большого дилера.
Он падает на землю, прямо на мою букву Х, как я и говорила ему, смотрит на меня полным ненависти взглядом через толстые линзы. Возможно, он тоже просто ждет своего шанса.
– Дай мне свои очки, – говорю я.
Он хмурится. Я чувствую, как повторяю поведение Грейсона. Я не забыла, насколько уязвимой я себя чувствовала, когда он забрал мои очки.
Мне также нужно видеть его кассовый аппарат.
Он снимает их и бросает мне.
Кирпич подпирает открытую дверь. Я подхожу, хватаю его и бросаю в другое окно с зеркальным стеклом.
– Это чтобы пуля не замедлялась, когда я выстрелю в твою жалкую задницу, если ты двинешься с места.
Я залетаю внутрь, за кассовый аппарат. Здесь видеосъемка. Дерьмо! Но потом я вижу, что лампочка записи даже не включена. Хорошо. Дыши.
Его очки слишком сильно увеличивают, от этого у меня почти кружится голова, но они увеличивают слова, когда я наклоняю их определенным образом, а это все, что мне нужно. Я ударяю по кнопке no sale на кассовом аппарате, но он не открывается. Я колочу по ней.
Ничего.
Выглядываю наружу. Он все еще там, на моей Х. Я почти не могу поверить в то, что он остается там, где я ему сказала. Должно быть, я более убедительна, чем думала.
– Ни одного движения! – кричу, просто, чтобы быть уверенной.
Наконец-то я вижу его – код, приклеенный к окну – 356. Я ввожу цифры, ударяю по кнопке no sale, и кассовый аппарат открывается. Я забираю деньги, рассматриваю панель с кнопками, выступающую из консоли, нахожу вторую колонку и устанавливаю ее на тридцать галлонов. Свет продолжает гореть. Я убираю очки с лица, подбегаю к машине и жду, пока заполнится бак, сердце колотится в груди.
Бегу обратно и упаковываю сумку с водой и всем необходимым для оказания первой помощи. Рассматриваю моток веревки, покрытой пластиком, на одной из витрин, думая связать ею парня, но не смогу сделать это сама. Я должна буду опустить пистолет, и тогда он точно меня одолеет. Но он вызовет полицию, как только мы уедем. Если только не решит самостоятельно преследовать нас.
Колени дрожат, мой взгляд задерживается на цепочке для ключей. Там старый «Форд», припаркованный сбоку здания. Его? Должно быть! Я хватаю ключи и устремляюсь на улицу. Ключи подходят. Я открываю багажник. Он полон инструментов, которые я бросаю на землю.
– Иди сюда, залезай в багажник или умрешь.
Я смотрю, как он перебирает в голове возможные варианты. Это прохладный весенний день. Он будет в порядке в этом багажнике, пока кто-нибудь не придёт за ним. Или он может рискнуть и связаться с сумасшедшей.
Парень выбирает багажник.
– Сука! – бормочет он, когда затаскивает свою задницу внутрь.
Он впивается в меня взглядом, и я наблюдаю себя его глазами. Это как будто какой-то опыт выхода из собственного тела.
Это действительно я закрываю кого-то в багажнике? Я снимаю его очки со своей головы. Смотрю, как он наблюдает за ними. Они, вероятно, особые, и потребовалось много времени, чтобы их изготовили. Он нуждается в них. Возможно, Грейсон бы разбил их, просто, чтобы держать парня слабым. Грейсон думает, что в жизни есть только два варианта: слабые и сильные.
К черту это! Я бросаю очки. Он ловит их, и я закрываю багажник.
Именно сейчас я знаю, что никогда бы не зашла так далеко, как Грейсон.
Две минуты спустя я выезжаю на дорогу. Грейсон все еще без сознания.
Время принятия решения. Больше никакого страха или адреналина. Больше никаких побегов, если за мной кто-то гонится. Больше никаких реакций. Я просто должна решить, чего хочу. Я должна решить, действительно ли я везу его в конспиративный дом.
Ведь почему бы мне не оставить его в больнице? Почему бы мне не отвезти в ближайший офис ФБР? Он сам говорил мне, что убил копа. Он трахал меня, когда я не контролировала ситуацию. Он заслуживает быть за решёткой, даже больше, чем я.
Но когда я представляю, как высаживаю его, это ощущается, как своего рода потеря.
Я думаю об острой потребности в его голосе, когда он прижимал меня к стене в спальне. О желании, когда он говорил мне, что я совсем его не знаю, хотя имел в виду противоположное. Думаю о том, как он пришел, чтобы забрать меня из участка. Я должен был вытащить тебя отсюда, сказал он.
Я тоже чувствую это – связь между нами безжалостная, как колючая проволока.
Я прикасаюсь к его мягким, темным волосам. У него плохой цвет лица, но он все еще дышит, и я думаю, возможно, кровотечение остановилось, потому что кусок ткани, которым он зажимал рану на груди, не полностью пропитался, хотя он держал его там какое-то время.
– Грейсон?
Долгая тишина, и я едва могу дышать. Я кладу руку ему на плечо. Он ворчит.
Мое сердце парит, потому что он все еще борется.
– Я везу тебя домой.
***
Уже стемнело, когда мы въезжаем во Франклин-сити. Когда-то это был развивающийся промышленный мегаполис, а теперь, всякий раз, когда его показывают в новостях, то говорят о том, насколько он разрушен, о покидающих его людях и отсутствии финансирования. Мы проезжаем по центру города, который кажется таким блестящим и современным, но потом, когда я поворачиваю на юг, к Гедни-стрит, пейзаж меняется на постапокалиптический.
Большинство фонарей перегорели или сломаны. А те, которые все еще работают, освещают заброшенные дома, окруженные забором из цепей, у многих из них заколочены окна первых этажей. У некоторых целые этажи заложены цементными блоками. Некоторые наполовину осыпались вниз, а их окружают и прорастают в них деревья и кустарники. Многое из этого выглядит просто размытыми темными пятнами.
Я начинаю задаваться вопросом, правильный ли адрес назвал мне Грейсон. Это не то место, где кто-то когда-то держал бы отель. Хорошо ли я вижу знаки? Иногда семерки выглядят как единицы.
Я проезжаю мимо темных фигур, столпившихся возле костра из мусорного бака.
Блокирую двери.
Я устала. Устала настолько, что даже не осознаю прямо ли я еду, но не могу остановиться. Мне нужно, чтобы Грейсон очнулся, и чтобы с ним все было в порядке.
И, наконец, я подъезжаю к Гедни-стрит. Понятно, что раньше это была большая улица. Теперь здания заколочены и наполовину обвиты виноградной лозой.
На самом деле, эта улица выглядит намного страшнее, чем другие. Так или иначе, здесь много свободного пространства между домами, заросшего деревьями и заполненного металлоломом – возможно, старыми машинами. Я не могу сказать. Даже луна, кажется, светит здесь менее ярко.
Я замечаю адрес: 345. Уже близко. Или это 845?
Кладу пистолет себе на колени. Не могу поверить, что веду себя таким образом – всего пару дней назад я бы не прикоснулась к пистолету. Пару дней назад я отвергала все, что связано с таким образом жизни, отвергла все, что касалось его.
Наконец, добираюсь до Гедни 176. Это пятиэтажное каменное здание на углу, окруженное забором из цепей. Окна и двери вдоль первого этажа заколочены и разрисованы граффити, как и большинство зданий здесь, но верхушка этого богато украшена. Здесь даже есть башня, как у замка. Архитектура старого стиля. Когда-то это место было прекрасным. Здесь есть старинный, на вид винтажный, знак, находящийся над некогда величественным арочным входом. Большинство букв отвалилось, а те несколько, что остались, предположительно формируют надпись «Брэдфорд» и что-то там еще… Отель, наверное? Отель «Брэдфорд».
Я замедляю автомобиль. Понятно, что здесь никто не живет. Место выглядит заброшенным, как и все в радиусе десяти миль вокруг. Я знаю, адрес правильный, он большими цифрами обозначен на фасаде.
– Грейсон, – когда он не отвечает, меня охватывает паника. – Грейсон!
По-прежнему ничего. Я сжимаю руль. У нас все еще половина бака, но больше некуда ехать.
Я заворачиваю за угол здания и глажу его по щеке.
– Грейсон!
Он бормочет.
– Я на Гедни-стрит 176, и это неверно. Здесь ничего нет!
– Все верно. «Вход воспрещен», – говорит он. – Найди надпись «Вход воспрещен». Громко постучи и оставь меня там.
Это бессмысленно. Я объезжаю здание сзади, через аллею. Дрожь ползет вверх по моему позвоночнику. У меня такое чувство, будто за мной наблюдают, но вокруг никого нет. Нет машин, которые проезжают мимо.
– Здесь ничего нет, – говорю я. – Ничего.
– «Вход воспрещен», – говорит он.
Я нервно смотрю по сторонам, представляя полчища полудиких людей, которые спускаются сверху на нашу красивую, блестящую машину, как в «Безумном Максе».
Я должна вытащить нас отсюда! Я как раз думаю о том, чтобы вернуться в обитаемую часть города, как вдруг мои фары освещают металлическую надпись.
При прошлой жизни она гласила: «ПОСТОРОННИМ ВХОД ВОСПРЕЩЕН!», но со временем некоторые буквы отпали, и осталось «ВХОД ВОСПРЕЩЕН».
Я останавливаюсь. Это то, что он имел в виду? «Вход воспрещен». Может быть, они незаконно занимают это здание, и это их конспиративный дом. Люди поступают так, не правда ли? Преступники поступают так. Хотя я не представляю, как кто-то мог бы войти. Машина в нескольких метрах от ворот. Он сказал громко стучать.
Я нервно осматриваюсь и на дрожащих ногах выбираюсь из машины, тарабаню в дверь и затем бегу обратно в автомобиль, запрыгиваю в салон и блокирую двери.
Ничего.
Я должна вернуться назад. Но куда?
Склоняю голову на руль – я так измотана и боюсь за Грейсона.
Мне нужно принять какое-то хорошее решение для него, но все мои варианты имеют плохие последствия.
Тук. Я рывком поднимаю голову и смотрю, как кто-то пытается разбить окно машины со стороны Грейсона. Одной рукой я достаю пистолет.
Тук. Тук. Он стучит в окно.
– Эбби!
Я смотрю пристальнее. Мужчина наклоняет лицо ближе. Это мужчина, которого мы встретили после побега, – Стоун. Короткие, черные как смоль волосы и ярко-зеленые глаза. Шея толстая, как ствол дерева, и чертовски мрачный взгляд. Тот, кто хотел, чтобы я умерла.
Он громко стучит в окно, и я открываю дверь, тяжело сглотнув. Он не будет по-прежнему желать моей смерти, или будет? Но у меня нет выбора, Грейсону нужна помощь.
Парень рывком открывает дверь и приседает рядом с Грейсоном, заталкивая свой пистолет за пояс.
– Какого черта произошло?
– В него стреляли.
– Черт!
Он прикасается к горлу Грейсона.
– Дружище? Эй! – он свистит через плечо, и другой парень появляется рядом с ним, проверяя Грейсона. Этот парень-блондин, мускулистый как Стоун и Грейсон, но волосы длиннее. Он делает короткий звонок, затем они вытаскивают Грейсона из машины и подпирают его между собой, Стоун зажимает рану.
Темная фигура тянется к забору из цепей.
– Нужно убрать эту машину нахрен отсюда. Звони Нейту. Пусть доберется по воздуху!
Другой парень подходит и дергает открытую дверь со стороны водителя.
– На выход!
Их слишком много. Какую-то часть моего страха за Грейсона отталкивает в сторону страх за себя.
– Мне нужна эта машина, – говорю я.
– Следуй за ними. Шевелись!
Парень указывает пистолетом. Следовать за ними кажется мне не многим лучше, чем оказаться самой на темной улице, поэтому я следую за Стоуном и блондином. Машина отъезжает назад, туда, где они, должно быть, ее припаркуют.
– Как давно? – рявкает Стоун, пока я следую за ними через щель в заборе.
– Чуть более двух часов.
– Иисус!
– Он не хотел ехать в больницу.
– Твою ж мать, – рычит он.
Я следую за ними, стараясь не споткнуться о куски бетона – отвалившиеся части архитектуры. Мы направляемся через какой-то толстый плющ, и кто-то отодвигает в сторону деревянную доску и толкает, открывая дверь из кованого железа.
Кругом темно. Кто-то переставляет доску на место и светит фонариком.
Я замечаю куски оторванных обоев, мускулистых предплечий, пистолетов, толстых шей, поношенной обуви, рядом с которыми мы проходим. По близости гремят цепи.
– Вы не могли нам позвонить? – мрачно бурчит Стоун, закипая.
– Нет, – я огрызаюсь. – Мы спасались бегством, я не знаю твой номер, и он бредит. Нет.
Трое из них объединили усилия вместе, чтобы протащить его через темное пространство.
Кто-то открывает дверь, и я следую за ними в более освещенное и обжитое помещение.
Эти ребята примерно одного возраста с Грейсоном, если не старше.
Они не тот вид парней, которых я знаю в обычной жизни. Как измученные боями варвары или что-то в этом роде. В них присутствуют солдатские качества. Средневековые. Пещерных людей. Но они обращаются с Грейсоном заботливо и осторожно. Я чувствую себя благодарной им за это.
Блондин проходит мимо решеток и ведет нас вверх по ступеням. Мы проходим два лестничных пролета вверх. Я съеживаюсь от того, как они, должно быть, задевают рану Грейсона. Не то чтобы я могу возражать.
Мы попадаем в комнату, тускло освещенную лампой в углу. Помещение выглядит лучше: вокруг мрамор, изделия из дерева. Здесь даже уютно, есть мебель и ковры. Затем я вижу, как что-то блестит в дальней стороне, и я ловлю взглядом ряд автоматического оружия. Есть раковина с одной стороны – металл выглядит блестящим и отполированным. Возможно ли, что здесь функционирует водопровод? Хотя, по видимому, здесь есть электричество, потому что в дальнем углу я вижу множество компьютеров и другой техники, светящиеся синие и зеленые неоновые технологии, несочетаемые с винтажным пространством.
Парни опускают шторы и закрывают окна. Трое мужчин укладывают Грейсона на стол. Блондин приносит пару ламп и закрепляет их чем-то на потолке. Я улавливаю вспышку белого на его предплечье. Пугающая метка Грейсона. И ни у кого из них нет татуировок, так же как и у Грейсона. Он регулирует свет, делая неподвижного Грейсона центром внимания, его лицо наполовину ослепленное, наполовину спрятано в тень.
– Дружище, – Стоун хлопает его по щеке. – Грейсон, эй.
Хватает не раненое плечо Грейсона, встряхивая его.
Грейсон бормочет.
– Один? – спрашивает блондин. – Выстрел был один? – рявкает он.
– Думаю да, – говорю я. – Это произошло быстро. Это был один из парней губернатора, так сказал Грейсон. Когда он еще был в сознании.
Лицо блондина мрачнеет, его ноздри трепещут так, будто он вдыхает в себя ненависть, как будто хочет убить кого-то голыми руками, что он мог бы легко сделать, судя по их размеру. Потом он становится на колени рядом со Стоуном и кладет руку на лоб Грейсона, и это самый нежный жест, который я когда-либо видела.
– Нейт на подходе, Грей, хорошо? – говорит он. – Эй, – он мягко шлепает по щеке Грейсона, побуждая его прийти в себя.
Я рада видеть, что Грейсон реагирует. Все еще в сознании, хоть и с трудом. Я оглядываюсь по сторонам, обнимая себя. Вещи в комнате старые, простые, но чистые. Это на грани фантастики – красивое место посреди городской зоны войны.
Как дом для потерянного племени парней.
Стоун и блондин находятся возле Грейсона, очищая рану. Он называет блондина Колдером, и, кажется, они знают, что делают. Я не хочу оставлять его, но мне начинает становиться страшно. В конце концов, Стоун хочет, чтобы я была мертва, я с трудом могу забыть то, что он сказал на стоянке, и Грейсон не совсем в состоянии помочь мне сейчас. И он знает, где найти меня, если я смогу вернуться.
– Он холодный, – рявкает Стоун, и кто-то уходит, по-видимому, чтобы найти еще одно одеяло. Прошло некоторое время с того момента, как они вызвали Нейта, чтобы он добрался по воздуху.
У него есть вертолет? Все ветеринары такие?
– Где машина? – спрашиваю я.
– Спрятана, – говорит Колдер.
Я медленно двигаюсь назад, тем путем, которым мы пришли сюда. Мне не нравится идея выходить в тот страшный и темный район, но я думаю, лучше встретить людей, которые могли бы убить меня, чем оставаться с кем-то, кто абсолютно точно хочет меня убить.
У меня есть пистолет, но что-то подсказывает мне, что одного пистолета и напуганной девушки недостаточно, чтобы превзойти эту группу.
Колдер потирает руки над своими светлыми волосами и смотрит на меня. Я прекращаю двигаться и пытаюсь выглядеть невинно, а не так, как будто пытаюсь что-то сделать тайком. Приходит высокий парень и заправляет одеяло вокруг Грейсона. Я незаметно продвигаюсь к лестнице, собираясь прорваться. Затем Стоун оборачивается и спрашивает меня, как выглядел этот парень. Как выглядел пистолет. Я рассказываю ему.
Колдер тянет его в сторону и говорит с ним шепотом. Он отвлекается. Я бросаю взгляд на выход. Теперь мой шанс?
Стоун бросает на меня мрачный взгляд. Мое сердце трепещет от инстинктивной тревоги.
– Куда-то собралась?
– Мне нужно воспользоваться уборной, – говорю я, пытаясь выглядеть обычно. – Где она? Если ты просто скажешь мне…
Стоун и Колдер обмениваются взглядами.
– Я покажу тебе.
Наблюдая за мной, Стоун толкает меня вглубь зала, в небольшую маленькую ванную комнату без окон, выложенную старомодной плиткой, которая блестит в тусклом свете. И он остается там, я могу сказать это, судя по тени от его ботинок под дверью. Он думает, я буду искать спасения бегством. Я видела его, и также видела блондина – Колдера.
И двоих других парней. Я знаю, что отель «Брэдфорд» – это их конспиративный дом. Они не позволят мне жить.
Я брызгаю водой на лицо и пью немного из крана.
Стоун даже не утруждает себя отойти в сторону, когда я выхожу. Он загораживает мне путь:
– Пистолет, – он протягивает руку.
– Прости?
– Отдай его, или я возьму его сам.
– Он мой.
Он хватает меня за запястья, закручивает мне руки за спину и толкает лицом к стене, как полицейский.
– Эй! – кричу я. Он собирается убить меня прямо сейчас? Мой пульс бешено стучит. Внутри я дрожу, но я тоже зла.
– Если ты беспокоишься насчет меня, то, смотри: это я привезла Грейсона сюда, я содействовала и помогала беглецу в каждом шаге, так же, как и вы. Я, возможно, нарушила даже больше законов, чем вы. Ты не должен беспокоиться по поводу меня, хорошо? Ваш секрет в безопасности со мной, клянусь.
Мой голос звучит громко. Испуганно.
Стоун практически вырывает пистолет из-за моего пояса.
– Прости, но ты – угроза. Ты ничего не можешь с этим поделать.
– Что?
– Ты ничего не можешь с этим поделать, – повторяет он.
Он удерживает оба моих запястья за спиной одной рукой. И я чувствую, как что-то твердое прижимается к моему затылку.
– Мы совершим небольшую прогулку.
Я пытаюсь вырваться, но он готов к этому.
– Нет! Я спасла ему жизнь! Грейсон хочет оставить меня в живых!
– Вот почему я должен убить тебя, – бормочет он.
Я дергаюсь и дергаюсь, но он силен, как скала. Слезы заполняют мои глаза.
– Я спасла ему жизнь!
Он наклоняется ближе к моему уху.
– Как его подстрелили?
– Парень губернатора собирался застрелить меня, а Грейсон пытался остановить его. Он не хотел, чтобы меня застрелили! Он хотел, чтобы я жила.
– Именно! Если бы не ты, он не лежал бы сейчас полуживой на столе.
Мое сердце ухает в желудок. У меня нет никакой защиты от этого. Если бы это не было из-за меня, если бы меня там не было, то Грейсона бы не подстрелили.
– Ты угроза. Ты делаешь его слабым. Поэтому, делаешь слабыми нас всех. Я не хочу убивать тебя. Я не убиваю ради удовольствия. Но ты запудрила ему мозги.
Он дергает меня от стены и тянет к темной лестнице.
– Нет! – я пинаю его и пытаюсь вырваться. – Нет! – Мне никак не удается оторваться от него. Он делал это раньше. – Грейсон хочет, чтобы я жила.
– Да, да, да, но позже он мне скажет спасибо.
Поблагодарит ли?
Когда я думаю о смерти, то я думаю о том, что больше не увижу Грейсона. Как будто я только что пересекла границу и каким-то образом оказалась в волшебной стране, темной и замечательной, и я не хочу терять это сейчас. Я не хочу терять мою связь с Грейсоном.
– Мы вместе. Я принадлежу ему! – я не осознавала, насколько это правдиво, пока не произнесла это вслух. – Я принадлежу ему, а он мне.
– Нет, дорогая, – Стоун рычит мне в ухо. – Он принадлежит нам. Мы его команда. Не ты. Просто то, что он трахал тебя, не делает тебя его.
Он тащит меня вниз по лестнице. Зона парковки, я так понимаю. Здесь тусклый свет и я могу разобрать примерно около дюжины машин, которые накрыты какой-то тканью. Интересно, машина, на которой я приехала, тоже здесь? Даже если это так, у меня больше нет ключа. Плюс ко всему, Стоун держит меня нерушимой хваткой. Единственное оружие, которое у меня осталось, – это мой голос. Я оглядываюсь вокруг, отчаянно пытаясь задержать его. Я узнаю одну из эмблем на бежевой ткани, которой покрыты машины. Это маленький щит. Я даже не помню марку машины, но она дорогая. Машина, которая не по карману этим парням.
– Это твои? – я ловлю ртом воздух.
Стоун замирает.
– Не заговаривай мне зубы…
– Что это за место?
Автомобили выглядят дорогими. Разной формы, некоторые как крошечные с низкой посадкой. Другие массивные и квадратные. И все, о чем я могу думать, как заставить его продолжать разговор. Что угодно, лишь бы не дать ему пустить мне пулю в голову.
– Вы продаете их?
Он фыркает.
– Они наши. Так же как и это место, и все, что ты видишь.
– Но вы не ездите на них.
Шины, которые выглядывают из-под покрывал, сверкающе черные, с глубокими протекторами. Не использованные.
– Мы не можем водить их. Они привлекают слишком много внимания.
– Так почему вы купили их?
– Для красоты, – он огрызается. Затем его голос смягчается. – Это не сработает дорогая. Твой отвлекающий маневр.
Слеза стекает по моей щеке.
– Я могу быть чем-то таким для Грейсона. Чем-то, что он может держать у себя.
Может, это жалко, сравнивать себя с машиной. Когда ты сталкиваешься со смертью, достоинство значит не так уж и много.
Он качает головой. Вздыхает. Поднимает свой пистолет, и я пытаюсь вывернуться. Я должна была умчаться. Должна была уехать прочь, когда у меня был шанс.
– Он спас мне жизнь. Он не хочет, чтобы я умерла.
– Стой! – говорит холодный голос. Появляется Колдер. Он выглядит так, как будто собирается на бой. Злобный Викинг. – Ты не можешь.
– Она заложница, – говорит Стоун. Я ударяю Стоуна, но он каким-то образом удерживает меня. – Мы не держим заложников.
Выражение лица Колдера невозмутимое.
– Нейт хочет, чтобы она помогала.
– Он здесь?
– Да, и он спрашивал о… – Колдер указывает головой на меня.
– Я буду чертовым помощником, – говорит Стоун.
– Твои пальцы слишком большие. Так же как и мои. Он говорит, что пуля была холостая. Все осталось внутри. Ему нужны маленькие пальцы. Там тонкая робота.
Стоун ругается.
– Он будет в порядке? – спрашиваю я.
– Заткнись! – рявкает Стоун.
– Пойдем, – говорит Колдер. – Он хочет ее продезинфицировать. Мы убьем ее позже.
Стоун просто меняет направление, увлекая меня обратно, вверх по лестнице.
Я стараюсь отстраниться.
– Пошел ты! Я помогу, хорошо? Отпусти меня.
Он отпускает меня и целится оружием мне в голову.
– Если он умрет, ты умрешь. Медленно.
– Пошел ты, – говорю я. Я в любом случае умру. Его маленькая демонстрация в гараже хорошо это доказывает.
Я достигаю ярко освещенной главной комнаты. Сердце колотится.
Они разорвали футболку Грейсона. Его грудь залита кровью. Некоторые участки блестящие и липкие. Долговязый черный человек прикрепляет еще одну лампу к люстре, и когда он поворачивает ее, становится видно, насколько бледное у Грейсона лицо.
– С ним все будет в порядке? – спрашиваю я.
– Увидим, – говорит мужчина, и я узнаю голос – это Нейт. – Ты пила или что-нибудь в этом роде? Подвержена тошноте? Или слишком расстроена? – спрашивает он.
Я смотрю на Грейсона. Его глаза полуоткрыты, как будто он сражается за то, чтобы остаться в сознании.
– Я в порядке. Я могу сделать это.
– Если он умрет, тебе крышка, – говорит Стоун из-за моей спины.
– Заткнись! – Нейт рявкает на Стоуна.
Он снова поворачивается ко мне.
– Ты в состоянии помочь? Я серьезно. Если ты слишком эмоциональна, то ты мне не помощник.
– Я в порядке, – говорю я, вытирая слезы. – Просто переживаю. Стоун фыркает, как будто мне не верит.
– Эй, хватит, мне нужно, чтобы она сфокусировалась. Ты можешь вынести вид крови, верно?
Стоун приблизился ко мне.
– Не облажайся.
Я поворачиваюсь к нему, обозленная, поверженная и испуганная за Грейсона, как будто все беспокойства последних часов накатываются на меня.
– Ты не знаешь меня. У тебя нет никакого чертового представления об этом.
– Нет, это ты не имеешь гребаного представления.
Мудак.
Я оставляю его стоять там. Возле стола, под кругом света, Нейт говорит мне надеть перчатки и держать зажим над веной. Я помогаю ему, пораженная тем, что мои руки не трясутся. Я чувствую, как дрожу внутри, или, по крайней мере, в своей голове. Я дышу, сосредотачиваясь, выполняя его указания, благодарная детству, проведенному в латании ран матери, после того, как ее избивали.
Я не напугана насилием, кровью или даже иглами. Колдер стоит напротив нас с кипой супер впитывающих салфеток. Его работа – впитывать кровь по мере необходимости, которая, кажется, возникает очень часто.
– Он будет жить? – спрашивает Стоун.
Нейт не отвечает. Его длинные, тонкие пальцы двигаются быстро и уверенно, и он оперирует фактами.
– Он потерял много крови. Жизненно важные органы не задеты. Следующие пять часов – решающие.
У меня впечатление, что его манера общения со Стоуном, – это результат того, что, возможно, было время в прошлом, когда он дал радужный прогноз, а ситуация только ухудшилась. Стоун – сторожевой пес на стероидах, преданный и злобный, скалит белые зубы, готовый наброситься.
Операция ужасающая и кровавая. Нейт говорит мне класть кусочки ткани в середину раны Грейсона, пока он извлекает осколки пули, один за другим, с помощью какого-то магнита, прерываясь, чтобы сделать пару крошечных стежков – боевых швов, как он их называет.
Я могу понять, почему ему нужны мои маленькие пальцы – не только потому, что я могу более точно выполнить необходимое, но и потому что я не загораживаю ему видимость. Он говорит Стоуну держать впитывающую салфетку на месте, где он зашивает разорванную рану. Я сдираю перчатку и кладу руку на небритую щеку Грейсона. Он без сознания. Мне нужно, чтобы он пришел в себя, чтобы с ним все было в порядке. Я хочу слышать его голос. Боже, я не знаю, как попала в это место, настолько нуждаясь в Грейсоне.
Не только чтобы оставить меня живой и невредимой от парней, хотя да, это тоже, но я нуждаюсь быть окруженной им, нуждаюсь в нем со мною в этом мире.
Нуждаюсь в нем в моем мире.
Один из парней появляется с пакетом донорской крови. Нейт говорит ему подвесить его под потолком и все начинается снова.
Операция идет уже час, затем второй. Грейсон без сознания от того, что Нейт дал ему. Его глаза закрыты, рот слегка приоткрыт. По крайней мере, он не может чувствовать боль.
– Хорошая работа, – говорит Нейт время от времени. – Отлично. Прямо здесь… над… да, хорошо. – Вдруг Нейт заканчивает. – Показатели Грейсона хорошие, – говорит мне Нейт. – Его плечо повреждено и выглядит неаккуратно, вот и все.
Вот как он говорит это – неаккуратно.
Операция закончилась, и вместе с ней их стимул для поддержания меня в живых.
– Когда он проснется?
– Некоторое время поспит, надеюсь, – говорит Нейт. – Ему нужно поспать.
Облегчение не долговечно. Я должна спасать себя. Отчаянные планы атакуют мой мозг. Как например, взять кого-то в заложники с помощью скальпеля.
Я украдкой смотрю на часы, которые Нейт положил на стул, и вижу, что уже три часа ночи.
– Давай.
Нейт говорит мне помочь ему с последним швом. Стоун, который следил за часами из соседнего кресла, стоит возле стола. Колдер подходит, чтобы присоединиться к ним. Нейт объясняет дальнейшие действия. Они должны дать ему отдохнуть. Следить, чтобы он оставался лежать на спине. Проверять его температуру с интервалами.
Они не замечают, когда я отступаю назад. Я поворачиваюсь и бегу по лестнице. Шаги за спиной. Огромные руки хватают меня.
– О нет, ты не сделаешь этого.
Стоун.
Рука сжимается вокруг моей шеи, душит меня, тянет назад.
Нейт подходит.
– Оставь ее, твою мать, – говорит он, снимая перчатки испачканные кровью. – Она по-прежнему может понадобиться мне.
– Глупо держать ее здесь, – рычит Стоун. – Она видела нас.
– Мой приоритет, чтобы Грейсон пережил эту ночь, – говорит Нейт. – Мне нужно, чтобы она была рядом, если мне снова понадобится проникнуть в рану.
Рука расслабляется, и он отпускает меня. Меня шатает секунду, прежде чем я могу стоять. Я не могу читать Нейта или даже поймать его взгляд. Я не знаю, действительно ли он не хочет меня убивать, или это все только из-за Грейсона. В любом случае, я узнаю это.
Трое из них перекладывают Грейсона на какую-то каталку и перевозят по коридору в комнату, освещенную лишь луной, проникающей сквозь высокие окна. Один из парней тянет вниз плотные шторы, полностью закрывая окно, и Колдер включает лампу. Это старый номер отеля с маленькой кроватью и письменным столом. Небольшая стопка книг лежит на полу рядом с кроватью. Компьютер здесь выглядит как аномалия. Я никогда не видела ничего подобного этому месту.
Но для этих парней оно явно является домом.
Они перекладывают Грейсона на кровать. С внешней стороны оконные ставни полностью блокируют свет.
Вы бы никогда не подумали, что здесь кто-то живет, если бы смотрели с улицы, так это выглядело, когда я приехала. Стоун, Колдер, Нейт, и еще несколько парней входят и выходят. Здесь, кажется, семь из них, все хорошо вооружены, все с той же звериной энергией, как потерянное племя. У них у всех одинаковый белый шрам-татуировка и никаких обычных татуировок, за исключением одного парня – он покрыт ими.
Теперь, когда Нейт вышел из образа врача, становится довольно ясно, что он один из них. Они, кажется, настолько связаны, и впервые я задаюсь вопросом, стали ли они такими из-за подвала.
В тот момент, когда я думаю об этом, глубоко внутри знаю, что это правда, Они не похожи на других мужчин. Это другая порода парней, которые выросли по-другому. Ужасным образом.
Теперь я наедине с Грейсоном, нет ребят с пистолетами, блуждающих туда-сюда. Я беру его руку, желая его разбудить, но он выглядит таким слабым, лежащий здесь, как подстреленный зверь. Простынь обернута вокруг его ног и бедер, мускулистая грудь, перевязанная окровавленными бинтами.
– Малыш, – шепчу я, сжав его руку. – Мне нужно, чтобы ты проснулся, мне нужно, чтобы ты помог мне.
Мой голос надламывается на последнем слове.
