Текст книги "Академия Космического Флота: Дежурные (СИ)"

Автор книги: Сирена Селена

сообщить о нарушении

Текущая страница: 15 (всего у книги 15 страниц)

– Как же… не опасен… – тихо фыркнул шаутбенахт Шантарро. На Совет Адмиралов в этот раз позвали и его как одного из преподавателей восьмой группы. – Видели бы, как лейтенанты Ир’сан и Раадши-Харт разнесли мой зал для экзоскелетов!

– Но ведь они убрались за собой? Иллюминатор, насколько мне известно, и вовсе починили за свой счёт.

Шаутбенахт Шантарро замолчал, не смея возразить старшему по званию, зато в обсуждение вмешался непосредственный куратор восьмой группы – командор Гассо-Тьен-Тэр.

– Мне кажется, шаутбенахт Шантарро пытается подчеркнуть, что лейтенант Ир’сан нестабилен. Общеизвестно, что его отец сошёл с ума, и кто знает, как поведёт себя Ивес в ближайшем будущем, если уже позволяет себе такие выходки.

После этого заявления офицеры Космофлота вновь зашумели, но как раз те, кто обладал чувствительными резонаторами, предпочли промолчать. Дело было в том, что цварги старались не распространяться о причине сумасшествия Ир’сана-старшего – разрыве привязки с женой. Сама суть организмов цваргов по неизвестным и непонятным даже их Планетарной Лаборатории причинам являлась уязвимостью для представителей этой расы. Такие вещи цварги предпочитали держать в секрете. Официальная версия – Ивон Ир’сан сошёл с ума из-за того, что его бросила жена, и точка. Никаких других пояснений.

– Господа, господа. – Адмирал Леру хлопнул в ладоши, призывая к вниманию собравшихся. – Прошу не затягивать со спорами и не забыть проголосовать. Напоминаю, что мы все здесь стараемся быть максимально непредвзятыми.

Если бы кто-то спросил мнение Юлиана лично, то пожилой адмирал ответил бы, что существуют разные ситуации и иногда воздействие на уровне бета-колебаний просто необходимо, даже если условная жертва не может дать открытого согласия. Но то были его внутренние установки, к которым он пришёл с годами.

Его самого ежедневно подпитывала эмоциями молодая и горячо любимая жена, возможно, именно поэтому адмирал Леру прожил столько, сколько цварги обычно не живут, и всё ещё чувствовал себя отлично. Злые языки поговаривали, что Дебора вышла за Юлиана из-за его власти и военного чина, но стоило лишь увидеть, как она смотрит на мужа, затыкались даже самые завистливые рты.

Именно Дебора Леру, в девичестве Даффи, и предложила этот план мужу-адмиралу. Будучи чистокровной цваргиней, она сразу уловила тонкий нюанс касательно лейтенанта Ир’сана. Тридцатилетний мальчишка с только что сформировавшимися резонаторами просто не мог оказать столь сильного и ювелирно точного влияния на мозг захухри… только если он не тренировался раньше. Даже если Кристина Соколова соврёт и скажет, что одобрила вмешательство Ивеса в собственный ментальный фон на Тур-Рине, к лейтенанту Ир’сану остаётся множество вопросов… Где, когда и на ком он научился так виртуозно управлять своими способностями? Если взять во внимание сложную ситуацию с его отцом, его пребывание в Космофлоте и вовсе становится шатким.

«Не дай им допрашивать кадета Соколову и разговаривать с Ир’саном-младшим до голосования. Попробуй обставить всё так, чтобы перетянуть на свою сторону максимальное количество голосов адмиралов-цваргов», – дала совет Дебора Леру.

Адмирал Юлиан Леру именно так и поступил. Он зашёл в медицинский блок кадета Соколовой и поговорил при ней с доком Бланком, позволив разговору затронуть тему вмешательства в её ментальное пространство Ивеса Ир’сана. Это было всё, что он мог сделать для самой Кристины, – дать понять, что от её реакции, слов и действий зависит будущее одного мальчишки.

Ивесу же адмирал Леру скормил совершенно другую полуправдивую мысль: Космофлот сомневается в лояльности захухри, которая так много времени провела с террористами с её родной планеты. Стоило лишь намекнуть на подозрительную настойчивость, с которой девушка стремилась в Академию, как лейтенанта и хвост простыл – разумеется, он понёсся в медблок.

Третьим актом межгалактического балета было убедить Совет Адмиралов, что они получат самое лучшее представление, если слегка нарушат нормы этикета и ненадолго подключатся к внутренним камерам медицинского блока кадета Соколовой. Разумеется, прежде всего он уповал на то, что они получат достоверную информацию о единственной захухре, поступившей в этом году на первый курс.

Судя по выражениям лиц собравшихся, манипуляция удалась: почти все уверены в том, что основной вопрос на повестке дня – Кристина Соколова, и он теперь снят. А у офицеров-цваргов, которые, узнав о результатах МРТ Соколовой и колоссальном воздействии на уровне бета-колебаний, начали возмущаться действиями лейтенанта Ир’сана, теперь не оставалось сомнений, что Кодекс не нарушен. По крайней мере, в том самом сугубо моральном цваргском смысле, когда одно существо пускает другое в свой ментальный фон по обоюдному согласию. Для офицеров-не-цваргов, не знающих о тонкостях созревания резонаторов, ситуация с Ивесом не выглядела такой катастрофой изначально.

Адмирал Юлиан Леру сомневался в исходе голосования, а потому облегчённо выдохнул, когда на наладоннике отразились результаты. Недовольно проворчал шаутбенахт Шантарро, которому дозволили посмотреть на итоги, но не голосовать. Скрипнул зубами командор Гассо-Тьен-Тэр. Ещё бы… Практически единогласно совет постановил, что кадет Соколова может учиться и дальше в Академии Космофлота, все подозрения в пособничестве террористам снимаются, а действия лейтенанта Ивеса Ир’сана признаются целесообразными и законными в сложившейся на Тур-Рине ситуации.

– Напоминаю, адмирал Леру, – произнёс он после того, как в помещении установилась относительная тишина, – я отказываюсь вести восьмую группу их заключительный десятый год. С меня – хватит.

Это адмирал Леру тоже предвидел, а потому не моргнув и глазом уточнил:

– Есть ли желающие взять кураторство группы на себя?

На этот раз тишину можно было назвать практически мёртвой. Командор Гассо-Тьен-Тэр вынужден был появляться на Совете Адмиралов по делам Академии ещё тогда, когда был шаутбенахтом… за восьмой группой тянулся целый хвост внезапно выпущенных скунсотараканов, испорченных скафандров и приволочённых на станцию взрывоопасных шхун на основе военных плазмоносцев… В то время как остальные кадеты спокойно получали знания в стенах КС-700 и отрабатывали стандартные часы дежурств на патрулировании границ, эти ребята постоянно что-то устраивали.

– На десятом курсе нет стандартных занятий и экзаменов, – медленно проговорил Леру то, что знали все собравшиеся. – Только дежурства и полевая практика. Возможно, кому-то из собравшихся требуются кадеты для зачистки планеты? Терраформирования необитаемых планетоидов? Решения других внутренних задач?

Гробовое молчание было ответом.

– Хм-м-м… – протянул Гассо-Тьен-Тэр, чувствуя, что зря высказался насчёт возможной нестабильности лейтенанта Ир’сана. Теперь же никто из коллег не возьмёт его группу… Неужели ему придётся курировать этот тихий ужас ещё целый год?!

– Тогда у меня предложение выдать звания лейтенантов каждому из восьмой группы и приравнять их в правах к выпускникам Академии.

Помещение взорвалось возмущёнными возгласами. Особенно негодовали адмиралы Хью и Коррисон, они добирались до своих званий долгие десятилетия… Несколько мужчин просто нахмурились, а на губах командора Радосской, которая забежала на совещание, исключительно чтобы посмотреть на ход событий, неожиданно промелькнула улыбка. Уж кто-кто, а она сразу поняла, куда ведёт пожилой адмирал. Юлиан дождался, когда возмущения схлынут, и продолжил:

– Господа, ну ведь всем очевидно, что после окончания Академии все члены восьмой группы получат звания как минимум лейтенантов. Подумайте сами, если мы сейчас дадим кадетам Дениз Деро, Аскеллу Лесли и Селвину Санди повышения за проявленное мужество и собранность в условиях террористической угрозы, то это послужит хорошим примером для остальных кадетов. Более того, отмечу отдельно, что из четырёх заложенных бомб была вовремя обезврежена лишь одна – именно в казино «Эль Фортуна».

– А кадет Дениз Деро тут при чём? – буркнул кто-то неодобрительно.

– При том, что она вместе с лейтенантом Раадши-Хартом не растерялась, извлекла видеозаписи из камер, и исключительно благодаря этим действиям у тур-ринской Системной Полиции появился шанс отловить всех «чистильщиков душ». Они хорошо сработали.

– Хм-м-м…

– Если мы вручим звания лейтенантов всем членам восьмой группы сейчас и приравняем в правах к выпускникам, то это освобождаетвасот необходимости курировать группу. Ни одному из вас не надо будет следить за кадетами, они же в обычном для себя графике проведут оставшиеся дежурства или выберут индивидуальные полевые задания. Куратор не потребуется.

Рвущийся с губ командора Гассо-Тьен-Тэра протест умер в зародыше. Вселенная, да если с него снимут обязанности присматривать за этими шебутными, то он лично им выпишет любые звания. Только бы его эти проблемы больше не касались!

Примерно так же подумал каждый второй сидящий в зале…

– А Ивесу Ир’cану вы тоже повышение в звании предлагаете? До капитана? – внезапно с подозрением поинтересовался шаутбенахт Шантарро.

– Разумеется.

– Нет, ну это ни в какие шлюзы уже не катит!

– Возмутительно! Мы же только что его отстранение от Академии обсуждали…

– Господа, голосуем, пожалуйста, у нас ещё несколько вопросов на повестке.

Как и ожидал адмирал Леру, большинство проголосовало за повышение в звании кадетов Лесли, Санди и Деро, а вот Ир’сану звание капитана единогласно решили не давать. Многие облегчённо вздохнули, когда вопросы касательно восьмой группы оказались закрытыми и собрание перешло к голосованию по другим насущным предметам. Никто и не подозревал, что Юлиан Леру, исполняющий по просьбе генерала роль организатора совета, тихо посмеивался в душе, прекрасно рассчитав результаты опросов по Ивесу заранее.

Именно ради того, чтобы восьмую группу отсоединили от общего потока и признали самостоятельным звеном в сложном организме под названием «Космофлот», он и внёс предложение назначить молодого цварга капитаном. Адмиралы просто не могли всегда положительно голосовать за изменения в жизни Академии и других вопросах. Как и большинство подверженных эмоциям гуманоидов, старые консерваторы-адмиралы хотели чувствовать, что от их мнения зависит многое.

Эпилог

Я стояла в коридоре КС-700 и через прозрачную стену смотрела, как внушительный катер влетает в шлюз и паркуется вдоль ярких диодных линий. Все бинты уже сняли, но правую руку всё ещё приходилось носить в фиксирующей медицинской перевязке. Не очень удобно, но док Адам Бланк сказал, что так будет правильно для травмированных мышц, и попросил по возможности не снимать перевязку.

Из отпущенных четырёх недель каникул оставалось чуть менее трёх. Я получила уже несколько взволнованных сообщений от братьев с вопросами, почему до сих пор не прилетела домой, и чувствовала, что из-за повязки мои объяснения выльются в достаточно длинную историю.

Селвин и Аскелл попрощались заранее ещё накануне вечером: пикси – потому что у него сегодня был назначен последний экзамен, таноржец же честно признался, что не сможет подняться в такую рань, чтобы меня проводить. В этом был весь Аскелл Лесли: вкусно покушать, крепко поспать и походя решить какую-нибудь возмутительно сложную математическую задачку.

Зато сейчас позади стояли Хальгард и Дениз. Я так и не поняла, чем закончилась их ссора в примерочной бутика, но выглядели они весьма мирно. Не избегали друг друга, но и напряжения между ними не ощущалось. Как будто бы там, на Тур-Рине, они оставили все взаимные обиды, а здесь это были просто лейтенанты Раадши-Харт и Деро. Да, Дениз неожиданно выдали повышение в звании.

Дени крепко меня обняла, хотя постаралась это сделать так, чтобы не задеть больную руку. За ней, скопировав движения, обнял меня и Хальгард. У последнего, к слову, больше чем за полгода значительно отросли волосы, и теперь длина была один в один как у Ивеса, но что-то подсказывало, что Хэл снова будет растить тот роскошный платиновый хвост, какой был до поединка на экзоскелетах.

– Морковка, не скучай без нас и обязательно возвращайся. Совет Адмиралов выделил нас в самостоятельную от потока группу и приравнял в правах к выпускникам. Пока плохо представляю, что это значит, но уверен, что, когда твои каникулы закончатся, Ив что-то придумает и…

– А Ивес, кстати, где? – Я не выдержала и перебила ларка.

Хальгард изумлённо замолчал.

– А что, он не заходил вчера вечером попрощаться?

– Нет.

На этот раз ответила Дениз: ночь я провела уже в нашей каюте, мы весь вечер болтали о своём, о женском, и Ир’сана точно бы не проморгали.

– Хм-м-м… – озадаченно пробормотал Хэл, шумно втянул ноздрями воздух, и в его глазах с вертикальными зрачками заплясали смешинки: – Так я и думал. Сейчас подойдёт.

Действительно, не прошло и полминуты, как из-за угла появился лейтенант Ир’сан. Он шёл по центру коридора уверенными широкими шагами, а позади него летела небольшая, метр на два, гравиплатформа, такие обычно используют для перемещения бытовых грузов и предметов мебели. Площадка позади цварга была с краями нагружена типовыми контейнерами и ящиками. Странно, куда это он всё тащит?

Ивес остановился в трёх шагах от меня – так ему, видимо, было комфортнее со мной разговаривать – и с видимым трудом произнёс «Крис», проглотив окончание имени:

– Крис… я рад, что ты ещё не улетела. Вот это всё надо погрузить на катер вместе с тобой на Захран.

– Что это?!

– Еда, разумеется, – не моргнув и глазом ответил цварг. – Я договорился с руководством Академии, с учётом того, как ты плохо набираешь вес, мне одобрили запрос. Повар Космофлота приготовил на твои каникулы высококалорийную полезную еду на все приёмы пищи. Ты потеряла много крови после событий на Тур-Рине, тебе тем более надо хорошо питаться. Считай, что это твоё домашнее задание.

Я оторопело смотрела на ящики, понимая, что не в состоянии съесть и треть.

– Но это же очень много…

– Так ты ещё и пропустила часть каникул, а я согласовывал заявку заранее. Ко всему, иногда домашнее задание помогает сделать кто-то из друзей или родственников.

Он подмигнул.

А я вдруг поняла, что лейтенант Ир’сан запомнил одну из фраз, которую я однажды сказала за обедом, – как бы сильно я хотела угостить настоящим мясом своих братьев. О-о-о… у меня пропал дар речи, когда я осознала,насколько,оказывается, этот цварг внимательно слушал всё то, что я говорила. Теперь становилось понятно, почему Хальгард так развеселился. Он своим ларкским обонянием заранее учуял и друга, и еду.

– С-спасибо, – потрясённо выдохнула я и шагнула, чтобы благодарно обнять Ивеса, но была остановлена испугом на дне бездонно синих глаз.

«Ты меня не трогаешь. Никогда. Ни при каких условиях»,– словно сигнальным гонгом пронеслось в памяти. Я тут же присела на корточки, делая вид, что шагнула вперёд из-за развязавшегося шнурка на ботинке. Ивес будто незаметно сделал ещё полшага назад.

– Ох, Хэл, у нас же дежурство прямо сейчас! Мы опаздываем, – всплеснула руками Дениз.

Деро и Раадши-Харт ещё раз тепло попрощались и быстрым шагом ушли в соседний шлюз, а я, признаться, была рада, что у меня появилось ещё несколько минут с Ивесом. За прошедший год я к нему по-настоящему привязалась, и хотелось провести с ним чуточку больше времени, пускай это даже будет на глазах кучи бегающих туда-сюда кадетов.

– Гхм-м-м, давай я помогу, что ли, погрузить контейнеры с едой, здесь много.

– Буду благодарна.

Кое-как прихватив здоровой рукой ближайший ящик с платформы, я направилась в шлюз, Ивес взял сразу три штуки. Не знаю, о чём думал цварг, но мне почему-то было грустно.

Грустно, что такой потрясающий молодой мужчина, как Ивес, сторонится женского общества и травмирован прошлым настолько, что не может терпеть даже дружеских прикосновений, если они исходят от лица девушки.

Грустно, что целый год пролетел так быстро.

Грустно, что я не состою в восьмой группе…

Мы переносили ящики и контейнеры, я – скорее делала вид, что помогаю, а Ивес делал основную работу.

– Так… Хальгард сказал, что вы… теперь приравнены в правах к выпускникам? Это что-то значит? – спросила я, чтобы прервать наступившее молчание.

– Да. – Ив охотно ухватился за тему для разговора. – Боюсь, это было продиктовано не столько тем, что Космофлот признал в нашей группе самостоятельную единицу, сколько тем, что шаутбенахту Гассо-Тьен-Тэру окончательно надоело курировать нас.

– Вы, наверное, рады?

– Почему? – Удивление Ивеса было столь искренним, что я заподозрила, будто в Космофлоте служат целых два Гассо-Тьен-Тэра. – А, ты, что ли, про то, что он немножко солдафон?

Тю-ю-ю… Если бывший куратор восьмой группынемножкосолдафон, то на Захраненемножкопопахивает выхлопными газами.

– Да, – аккуратно подтвердила я свою оценку командора.

Ивес усмехнулся.

– Я считаю, что одно из важных мерил значимости личности – то, скольким гуманоидам он передаёт знания. С этой точки зрения, Гассо-Тьен-Тэр – превосходный офицер Космофлота, он научил нас многому, а в некоторых вбивал Устав Космофлота всеми доступными методами и никогда не сдавался. Да, он бывает грубым и прямолинеен как свая для гравиплатформы, но мне жаль, что он больше не наш куратор.

На губах Ир’сана мелькнула улыбка, будто он вспомнил что-то весёлое. Вспомнился яркий пример Хальгарда с мундиром.

– А что же с ситуациями, которые выходят за рамки Устава?

– Гассо-Тьер-Тэр эффективно учит правилам, он замечательный шаутбенахт, но вряд ли дослужится до звания выше. Гуманоиды, которые могут придумать решение и справиться с нестандартными ситуациями,меняют мир.

С этими словами Ивес спокойно переложил ещё несколько контейнеров с едой в багажный отсек корабля и зафиксировал их ремнями, потом взял мои коробки и повторил процедуру. Наконец дёрнул – убедился, что всё держится отлично. Мы как раз перенесли последние контейнеры, и я замерла около трапа на катер. Цварг поднялся с корточек и развернулся.

– Кстати, о нестандартных ситуациях. Я всё хотела спросить…

Левая бровь на лице цварга заинтересованно поползла наверх.

– …во вступительном экзамене для абитуриентов Академии есть вопрос про космокатастрофу гражданского лайнера. Описывается ситуация, при которой спасательных капсул меньше, чем пассажиров. Вопрос ставится «кого спасать первым?». К сожалению, я так и не поняла до сих пор правильного ответа. Ты не подскажешь?

Ивес хмыкнул.

– Это вопрос, на который не существует правильного ответа. Экзаменаторы хотят понять, с каким складом ума гуманоиды хотят поступить в Академию Космофлота. Некоторые отвечают, что спасательные места надо дать первым лицам государств, если такие оказались на лайнере, и самым влиятельным политикам. Кто-то считает, что в зависимости от того, как далеко лайнер оказался от Федерации, места надо давать самым здоровым и сильным – чтобы они смогли выжить и основать колонию на ближайшей планете. Кто-то – что надо спасать, наоборот, самых слабых и больных. А как, кстати, ты ответила?

– Женщин и детей… без указания расы.

– О! По крайней мере, в свете последних событий это указывает на то, что в тебе нет ксенофобии.

Он снова улыбнулся, открыто глядя мне в глаза, а я в тысячный раз подумала… какой же он красивый: эти высокие скулы, твёрдая линия подбородка и фантастический оттенок радужек. Память невольно подбросила воспоминания о том, как невыносимо уютно было стоять в кольце этих сильных рук на дорожке для боулинга. Всю жизнь я тянула братьев и сестру, даже мама и та была для меня как ещё один ребёнок в нашей многодетной семье, я чувствовала себя главной и ответственной, ходила на родительские собрания, работала кассиршей… А с Ивесом неожиданно оказалось легко. Целый год он заботился обо мне, и эта забота оказалась одновременно настолько нужной и ненавязчивой, что сейчас, прощаясь с ним всего лишь на несколько недель, я чувствовала подступающую к сердцу сосущую пустоту. Со всеми членами восьмой группы прощаться было тяжело, но с Ивом почему-то – особенно. Я посмотрела на чётко очерченные мужские губы и поймала себя на жгучем желании их поцеловать.

– Спасибо, – неожиданно серьёзно сказал лейтенант Ир’сан.

Я растерялась.

– За что?

– За то, что весь год не нарушала наш договор.

«Ты меня не трогаешь. Никогда. Ни при каких условиях».

А я и не трогала…

– Все сели? Эй, кадет, сейчас трап будем убирать! – крикнул пилот сзади.

Я посмотрела на Ивеса. Ну вот, пора и прощаться. Обнять нельзя, поцеловать – тем более.

Лейтенант Ир’сан перевёл взгляд за моё плечо, а затем озорно-насмешливо отсалютовал двумя пальцами. Я обращала внимание, что так часто делают старшие офицеры по отношению к младшим, что-то вроде «хей, не грусти, рядовой, скоро тоже дорастёшь до моего ранга». Я улыбнулась и отдала честь по-военному чётко.

Ивес развернулся на каблуках ботинок и быстрым шагом направился в сторону шлюза, я же побежала к своему месту. Жди меня, Захран! Я уже лечу!

Конец первого тома