Текст книги "Желание (ЛП)"

Автор книги: Синди Пон

сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 14 страниц)

смешок, схватился за мраморную стойку в уборной.

– У тебя нет уважения к частной жизни, да? – мой голос дрогнул.

– Ты был здесь довольно долго, – она протянула чашку. – Я подумала, что ты

захочешь пить.

Теперь хотел, когда она это упомянула. Вдруг я ощутил себя так, словно мог упасть

на колени от жажды. Я пил ледяной сок из сахарного тростника, который тек по моему

горлу как чудесный эликсир. Я не отставил чашку, пока не осушил ее, и я уже ощущал

себя бодрее.

– Спасибо, – сказал я.

Она прислонилась к стойке, глядя на меня. Она была близко, я ощущал ее тепло.

– Джейсон…

– Прости, – прервал я. – Прости, что врал тебе и использовал тебя. Ты была

необходимым средством для результата, – блин. Я звучал как робот. Я схватился за край

стойки и продолжил. – Но это не значит, что… – я запнулся.

…это все было ложью.

…я только притворялся, что ты мне нравишься.

…наш поцелуй не сорвал мне крышу.

– …я хотел ранить тебя, – сказал я. Глядя на свои костяшки, я знал, как глупо звучал.

– Ты использовал меня, – ответила Дайю. – Но и я использовала тебя.

Так и было. Она играла мной лучше, я не догадывался об этом. Кто все время вел в

этой игре? Лин И и наша группа, или Дайю просто позволила нам?

– В ночь, когда ты проснулся от гриппа и злился на меня, – прошептала Дайю, – я

сказала тебе, что начала видеть. Начала узнавать все больше о деяниях своего отца. Как

ужасно жить мэй в нашей стране. И я увидела, что ты не мог мне доверять.

Я посмотрел на нее, она печально улыбнулась мне.

– Ты не мог по-настоящему доверять мне, – повторила она. – И я не винила тебя.

– Я похитил тебя, Дайю, украл деньги. Почему ты веришь мне?

Она взяла меня за руку.

– Я просто доверилась.

Мы вышли из уборной, Дайю провела меня к другим серебряным дверям, мы шли

вдоль края здания. Скан ладони, и они разъехались без звука, пропали в стенах. Свет

загорелся в комнате, и Дайю прошла туда. Это был зал, мест было около сотни, было

уютно. Круглый подиум в центре окружали мягкие кресла. Я посмотрел на высокий

куполообразный потолок, белое пространство.

– Театр, – вдруг понял я. – Ты построила купольный театр?

Такое было популярным пару десятков лет назад, один такой был в Тайпее. Но он

скоро вышел из моды, был слишком дорогим для мэй и недостаточно современным для ю,

которые предпочитали сим-костюмы для полного погружения. Дайю взглянула на меня и

загадочно улыбнулась. Она прошла к возвышению и вытащила из-под него одеяло и

подушки, сделала для нас гнездышко на маленькой сцене. Забравшись туда, она легла и

похлопала по месту рядом с собой. Хотя ее поза была естественной, она источала нервную

энергию, невысказанное напряжение, которое влияло и на меня. Что она собиралась

показать мне? Какой была ее история? Я забрался на платформу и растянулся рядом с ней,

наши плечи соприкасались.

Она не смотрела мне в глаза, сосредоточилась на Ладони, печатая одной рукой. Свет

в театре начал угасать, и я ощутил, как учащается мой пульс. Я не знал, что ожидать, но

ощущая опасливое предвкушение.

Свет постепенно гас, пока мы не остались в кромешной тьме. Но потом экран-купол

над нами засиял так слабо, что я сначала решил, что это мое воображение, пока не узнал

горизонт Тайпея, ровный, как край бумаги, небеса раскинулись над городом. Тонкие

клочки облаков были рассыпаны на бледно-голубом, я никогда не видел этот цвет своими

глазами. Я заметил линии гор, окружавших наш город, о которых Дайю говорила в моей

квартире в 101, до этого горы не было видно вдали. Горы были как древние драконы, у нас

не было доказательств, что они существуют на горизонте, кроме старых изображений

Тайпея. Солнце висело между ними, яркое и яростное. Пылающее. Я прищурился,

повернул голову, а солнце поднялось между вершин и забралось, как божество, как

небеса, что стали насыщенно синими вокруг него.

Тайпей раскинулся под небом, было всего несколько небоскребов, никаких

воздушных машин, его окрашивали в цвета солнце и небо. Вместо покрова из коричневого

и серого. Было больно видеть это, видеть, каким все должно быть.

– Синие небеса, – прошептал я.

Дайю сжала мою руку.

– Я все думала о нашем разговоре в твоем саду.

Я провел большим пальцем по ее костяшкам, не зная, как ответить.

– Впервые увидев здесь этот материал, – продолжила она, – я задалась вопросом,

почему мы упустили это.

По глупости. Из жадности. Высокомерия.

– Думаю, я даже чувствую тепло солнца.

– Так и есть, – она повернулась ко мне и улыбнулась. – Я сделала так, чтобы здесь

можно было все ощутить.

– Невероятно.

Она снова использовала Ладонь, сцена постепенно менялась перед нашими глазами.

Сначала туман раннего утра закрывал пейзаж, но солнце становилось ярче, туман

рассеялся и открыл деревья на горах, они были гуще и зеленее, чем я видел. Я узнал чащи

Янминьшань, они сменились морем лилий калла с их белыми бутонами. Съемка была с

воздуха, была старой. Холодный ветерок дул мне в лицо, когда камера показывала

панораму, фермеры шли среди бесконечных цветов, все были в шляпах от солнца. То, что

я видел, кода приезжал с мамой, было жалким подобием этого, цвета были тусклыми,

пространство – ограниченным. Но это все равно было красиво, и было приятно ходить

среди цветов, держа маму за руку.

Эти цвета после стольких лет ранили мне глаза, словно мое зрение не привыкло к

таким чистым краскам. К такой яркости. Это отличалось от блеска неоновых огней, к

которому я привык. Фигурка махала вдали, окруженная лилиями, и камера приблизилась.

Девочка смотрела наверх, сияла и сжимала в кулачке букет, придерживала край панамки

другой рукой. Она указала цветами на камеру в небе, и ее мама подошла сзади, смеясь, и

опустила ладонь на плечо дочери. Они махали вместе, улыбаясь камере, а та поднялась

выше, пока они не стали точками на поле цветов, а потом камера показала горизонт,

который пересекали горы.

Ком встал в моем горле, я проглотил его, ветерок ласкал мои щеки. Я мог почти

ощущать запах земли, гор и хвои. Я скучал по этому с тех пор, как оставил дом в

Янминьшань. Изображение замерло и угасло на экране, пока он не стал белым. Мы с

Дайю лежали в тускло освещенном театре. Неподвижном. Отделенном от мира.

– Я сделала это для тебя, – сказала Дайю тихим голосом после долгой паузы.

– Но как ты…

– Я провела очень много времени, пытаясь понять тебя. Твои мотивы, – сказала она. –

Пытаясь разгадать тебя, – она выдохнула. – Ты ничего не говорил, когда похитил меня.

Я невольно отдернул руку, мы смотрели короткие фильмы, держась за руки. Кровь

прилила к моей голове, на миг наполнив уши шумом.

– К твоему дому было долго идти, – продолжила она. – Два часа и двадцать семь

минут, если точнее, согласно моему костюму.

– Твоему костюму? – рассеянно повторил я.

– Я ничего не вспоминала, Джейсон. И все еще не помню, – она повернулась на бок,

придвинулась ближе, и я ощутил ее чистый запах, аромат клубничного шампуня. Я всеми

силами запрещал себе отпрянуть. Я не знал, был ли готов к тому, что она собиралась

рассказать мне. Я не знал, что она скажет. К чему она клонила? – Эффект от стирания

памяти держится, – продолжила она, – но мой отец использовал меня, чтобы проверить

новое приложение без моего ведома. Мой костюм записал похищение. У нас была

картинка, когда я была в шлеме, и запись голоса за все время. Камера работала не лучшим

образом, так что все было размытым. Но запись голоса была кристально ясной.

Я вдыхал и выдыхал, осознавая это. Так Цзинь создал ту фотографию меня.

– Я бы не узнала, если бы один из его прихвостней не пришел ко мне с тем

изображением тебя. Когда твои волосы были длиннее и выкрашены в светлый, – она

говорила с точкой за мной, не смотрела мне в глаза. – Он спрашивал, не узнаю ли я парня

на фотографии. Не могу ли хоть что-нибудь ему рассказать, если задуматься, – она издала

насмешливый звук. – Он выдал себя, как плохой шахматист, долго глядящий на фигуры,

которыми собирается ходить. Отец сказал мне, что я упала в обморок вечером на рынке,

хотя я никогда в жизни не теряла сознание. Я не смогла задать больше вопросов. Трех

моих телохранителей заменили. Моя подруга Мари, которая была со мной в ту ночь,

говорила мне то же, что и мой отец, – она замолчала. – Но она отдалилась от меня, и я

видела страх в ее глазах.

Я лежал на спине, смотрел на купол потолка и молчал.

– У меня возникли подозрения, – сказала она. – Отец оставил МакФолд открытым

как-то утром, когда ему позвонили по делам, и я зашла туда, сделала себя админом и дала

себе удаленный доступ. Он ничего не заметил, – Дайю издала горький смешок. – И я

посмотрела его файлы, нашла запись похищения. И его приказы его людям искать тебя,

найти и убить тебя. Деньги были на втором месте. Это было дело принципа и гордости.

Как мог какой-то ребенок так его перехитрить? То, что похитили меня, тоже не было

важным. Дело было в нем. Всегда дело в нем. Я смотрела и слушала запись сотни раз, -

продолжила Дайю. – Столько раз, что все запомнила. Я бы никогда не узнала твое лицо,

но вот голос… – она сняла резинку, распустив волосы, а потом принялась запутывать

резинкой пальцы. – Я подумала, что ты звучишь знакомо, на новогодней вечеринке, но

там было шумно. И я пришла в твою квартиру на следующий день, чтобы убедиться. И я

поняла после этого визита, что это был тот же голос, что и у похитителя с записи, – она

взглянула на меня на миг, а потом отвела взгляд.

– Дайю, – хрипло сказал я.

– Нет. Не перебивай, – ответила она. – Дай рассказать до конца.

Я смотрел на нее, а она продолжила, избегая моего взгляда.

– Ты ничего не говорил, когда похитил меня, но говорил на обратном пути, – сказала

она.

Разве? Я попытался вспомнить прошлое лето, себя после того, как ввел ей инъекцию,

стирающую память, хоть она молила не делать этого. Я помнил, как поймал ее, подхватил

на руки, ощущая вину и облегчение. Путь был долгим, я устал, мне было жарко. Я

помнил, как дважды останавливался, чтобы отдохнуть, хоть и темнело. Я не помнил, что

говорил ей.

– Ты все время говорил. Извинялся. Объяснял, что ты должен был сделать это,

просил меня понять. Что ничего личного, что ты надеялся, что я не вспомню, что это не

навредит мне, – она издала горький смешок. – Если бы я не нашла запись похищения у

отца, я бы вскоре забыла об этом. Я ведь все равно ничего не помнила. Но случилось

обратное. Я стала одержимой. Ты говорил мне о маме, о том, что потерял ее от ужасной

болезни, как ты жил на улицах последние пять лет. Ты был в центре этой загадки, – она

коснулась моего плеча, испугав меня. – Твои слова не звучали так, будто ты воровал

деньги для себя. Ты говорил, словно у тебя был план… цель.

– И ты хотела узнать, какая цель, – сказал я.

Она кивнула.

–Я не понимала, как ты оказался на вечеринке, почему так хотел подружиться со

мной. Притворялся ю-парнем. А потом ты попросил о туре по корпорации…

Дайю меня переиграла, когда я думал, что вел себя отстраненно и коварно.

– После похищения я уговорила отца сделать костюмы дешевле для мэй и перестала

следить за ним, – Дайю поджала губы. – Но появился ты со своим интересом к компании

отца, и мне стало любопытно. Я посмотрела его файлы и увидела, что он захотел добавить

приложение, записывающее изображение и голос в доступные костюмы. Не сообщив

покупателям.

– Боги. Мне жаль, Дайю, – сказал я. Жаль, что твой отец оказался эгоистичной

сволочью.

Она слабо улыбнулась в ответ.

– Когда я сказала отцу, как это неправильно, соврав, что услышала, как он говорил об

этом на деловой встрече, он проигнорировал меня. Это бесплатное дополнение! Так он

сказал. Это могло пригодиться в экстренном случае для отслеживания преступника. Это

был бесплатный бонус костюма. И в обмен отец смог бы собирать данные о привычках

клиентов в Тайване и во всем мире.

– Конечно, – сказал я. – Он смог бы продать эти данные, – а еще у него был бы доступ

к личным моментам и разговорам между людьми.

Она кивнула.

– Отец сам сделал свое состояние. Он всегда считал себя героем своей истории, а

остальные были второстепенными персонажами, созданными служить ему. Идея личного

пространства была смешной для него. Как это приложение могло навредить людям?

Личное пространство – привилегия, которую покупают за деньги.

Я фыркнул.

– Как чистый воздух, еда и вода? Как здоровье?

– Я с ним не согласна, – сказала она. – Я никогда не думала о смысле действий отца,

его дел до моего похищения, – ее щеки покраснели. Она была смущена, хотя я был в этом

сценарии преступником. – Я всегда притворялась, что не видела, но, когда я прочитала

планы на это приложение и выступила против него, я поняла… как искажено его

мышление. Он верил, что имеет право врать людям, подкупать и угрожать политикам,

делать все необходимое ради нужного результата, – она сжимала тонкое одеяло пальцами,

смотрела на узор невидящими глазами. – Я могла отчасти объяснить его желание…

отомстить тебе за содеянное. Я следила, чтобы ваши пути не пересеклись. А потом я

услышала, как он спокойно сказал, что убьет тебя после допроса… и я не могла уже

оправдать его.

Я погладил ее щеку ладонью.

– Это ведь не все? – прошептала она. – Я еще многого не знаю.

Я кивнул.

– Расскажи мне все, – сказала она. – Потом.

– Хорошо, – ответил я. С самого начала я думал, что мы были на разных сторонах,

боролись друг с другом, но все это время Дайю хотела того же, что я с друзьями. Мое

сердце давно доверяло ей, даже хотя разум запрещал это.

Она снова потянулась к моей куртке, начала снимать ее с моих плеч. Ее настроение

изменилось, она смотрела мне в глаза.

Мои мысли путались. Все нервы гудели, тело вдруг вспомнило, словно мы и не

прерывали поцелуй.

Она сняла куртку.

– Можем ли быть только мы? Сегодня? – ее зрачки были темными озерами. – И

никакой лжи?

Дайю склонилась и поймала губами мою нижнюю губу, а потом мы целовались, ее

пальцы гладили мою голую спину, моя ладонь потянулась к застежке ее костюма, задевая

ее руку, грудь, пока не нашла язычок и не потянула. Звук расстегивающейся молнии, пока

Дайю прижималась ко мне, раздевая во время поцелуя, дурманил мою голову.

Она отодвинулась не скоро, ее теплая ладонь лежала на моей груди, она смотрела на

меня, пила меня взглядом. Она не спешила и не стеснялась. Я гладил ее лопатку, изгиб

талии, позволил ладони скользнуть по ее бедру. Ее длинные волосы упали, как занавес, на

мое плечо, я снял верх ее костюма, обнаружил под ним простую черную футболку. Мои

пальцы гладили ее живот, подняли край футболки, она помогла мне снять ее, и я перестал

дышать. Под футболкой больше не было одежды.

– Я так долго этого хотела, – прошептала она.

Это были смелые слова, в стиле Дайю, девушки, которая всегда получала то, что

хотела, всегда умудрялась удивить меня. Девушки, которая сама узнала страшную правду

о собственном отце. Но в изгибе ее шеи была уязвимость, в том, как ее взгляд смягчился в

тусклом свете, когда она смотрела на меня.

Она сказала мне, что просто доверилась.

Теперь была моя очередь.

– Я тоже, – сказал я, целуя кончики ее пальцев. – Я твой.

Ее полные губы изогнулись в улыбке.

И хотя бы остаток этой ночи в наших мирах существовали только мы.

ЭПИЛОГ

ТРИ МЕСЯЦА СПУСТЯ

Репортер стояла перед заброшенным зданием корпорации Цзинь, камеробот

показывал все от двойных золотых дверей, поднимаясь все выше. Внешне здание устояло,

как и говорила Дайю, но внутри все было разрушено.

– После трех месяцев расследований ничего так и не было найдено насчет бомб в

корпорации Цзинь. Главная проблема в том, что сотни камер наблюдения не уловили

никакой необычной активности в ночь атаки, многие камеры перестали функционировать

после четырех взрывов, уничтоживших большую часть здания, – репортер была в серой

юбке и светло-голубой блузке, волосы не выбились из прически, несмотря на влажную

погоду.

Виктор там.

Среди обломков.

Я сидел на большой кровати, прислоняясь к холодному изголовью. Шел весенний

дождь, закрывая пеленой вид города. Я беспрерывно теребил Вокс, заставлял себя

смотреть новости, не обращая внимания на жжение за глазами.

– Рабочие пытаются очистить здание внутри, но там взрывоопасно, так что работа

продвигается медленно, – продолжала репортер. – В настоящее время против Цзинь

Фэйминь выдвинуто обвинение во взяточничестве и принуждении, всплыли три

переписки по электронной почте политиков с человеком, подписанным как мистер Ву,

преступником, связанным с Цзинь напрямую, анонимный источник предоставил

доказательства. В письмах Ву мешает ввести законы, которые помогли бы улучшить

ситуацию с воздухом и водой в Тайване, угрозами и взятками под руководством Цзинь.

Сам Цзинь Фэйминь уехал в Пекин через пару дней после взрывов и пока не возвращался.

Он ничего не говорил насчет обвинений, но в его защиту работает выдающийся адвокат

Тайваня, Чао Хайпинь.

Мы с Линь И обменялись парой сообщений после взрывов. Как и с Аруном,

сказавшим, что это она была анонимным источником, предоставившим доказательства. Я

это подозревал, но от знаний начал скучать по Линь И, по ее уверенному стилю работы.

На экране появился материал из Пекина, Цзинь стоял на площади Тяньаньмэнь, за

ним был Запретный город.

– С радостью и волнением сообщаю вам о строении новой корпорации на окраине

Пекина, – сказал Цзинь, чарующе улыбаясь в камеру, его темные глаза сияли от

энтузиазма. – Потеря штаб-квартиры в Тайпее была неожиданной, но это лишь небольшая

задержка. Лучше места для возрождения и создания даже лучших костюмов не найти, и в

этих костюмах будет больше функций и приложений…

Репортер сунула маленький серебряный микрофон вперед, другие последовали

примеру.

– Мистер Цзинь, вы не могли бы рассказать о связях с политиками в Тайване,

которые обвинили вас…

Цзинь даже не моргнул, продолжил, словно ничего не слышал:

– Я ожидаю, что новая корпорация Цзинь будет работать уже в следующем году. В

Китае у нас впечатляющие ресурсы, невероятная рабочая сила, и я уже представляю, как

новые костюмы появятся на рынке с ценами, доступными всем – от рабочего до тех, кто

может позволить себе больше роскоши, – он изящно кивнул с радостью и легкостью. –

Обещаю, они будут снова доступны во всем мире через два года.

– Мистер Цзинь, ваши костюмы сейчас не работают, не стоит ли сосредоточиться на

уменьшении загрязнения и помощи природе? – спросила репортер.

Цзинь удивленно вскинул брови.

– Это фантазия, – ответил он. – Детские наивные мечты. Мы, люди, – потребители, мы

используем ресурсы, покупаем вещи. А почему нет? На костюмы Цзинь все еще будет

спрос, когда мы вернемся на рынок, – он махнул рукой за спину, Запретный город было

едва видно, изогнутые крыши скрывались в тяжелом смоге Пекина.

Камера вернулась к изначальному репортеру у заброшенной корпорации в Тайпее.

– Тем временем, был открыт Старый театр с помощью дочери Цзинь, Цзинь Дайю, и

там большие очереди с грандиозного открытия в мае. Отправимся в Пэнь Цзилянь.

Мое сердце екнуло при упоминании Дайю.

На экране она была в бледно-голубом платье без рукавов, оно было коротким и

открывало ее потрясающие ноги, толпа богатых ю окружала ее в забавных нарядах. Она

пришла одна, как глава театра и хозяйка вечера. Цзинь презирался некоторыми в Тайване,

но его имя и богатство все еще влияли на многих.

Вечер был успешным, ю забирали домой на воздушных машинах и лимузинах. Они

снова оказывались в ловушке пространств с регулируемым воздухом и не понимали,

почему правительство ничего не делает с загрязненным воздухом. Теперь-то у них не

было костюмов, чтобы ходить везде как раньше.

Изображения со сверкающего открытия сменились фасадом театра, зеленые деревья

Янминьшань были на фоне куполообразной крыши.

– С открытия Старого театра, – новый репортер стояла у серебряного входа театра, -

по андернету и среди богатых ходили разговоры о состоянии воздуха и окружающей

природы Тайваня. Многие богачи выступили, сказав, что новое законодательство может

уменьшить загрязнение в Тайване. Новый билль будет вынесен на голосование осенью.

Репортер торжественно улыбнулась в камеру, и сюжет закончился. Лицо Ангелы

появилось на экране. Она показывала куда меньше кожи, чем при нашей последней

встрече, она была в черном свитере и бирюзовой юбке, одежда подчеркивала ее изгибы.

– Почему бы не сделать воздух лучше? Чистым и годным для дыхания? –

осведомилась она, глядя в камеру. Ее волосы были длиннее, ниспадали ниже плеч, но

были все такими же красными. – Почему мы должны жаться в ограниченных

пространствах, запертые, как псы?

Уголок моего рта приподнялся. Разве я не говорил похоже, когда мы строили планы?

– Но мэй, – невидимый репортер остановил себя, – те, кто не мог позволить себе

костюмы, жили в таких условиях годами. Почему теперь вам это стало важно?

Ангела моргнула большими, густо подведенными глазами.

– Потому что теперь это меня задевает, – сказала она тоном, который указывал

репортеру, что он задает смешные вопросы.

Я тихо рассмеялся.

На экране появилось больше изображений вечера. Дайю позировала с политиками и

знаменитостями, выглядела неотразимо и величественно. Я знал из своих исследований

перед тем, как играть роль Джейсона Чжоу, что она яростно защищала свою частную

жизнь. Теперь она возглавила кампанию, продвигающую закон об окружающей среде, она

использовала во всю силу свой статус.

Я мало общался с друзьями, не видел их всех после смерти Виктора. Я не был готов

встречаться с ними, принимать их сочувствие или делиться горем, слушать напоминания,

что мы потеряли одного из нас, хотя нас и без того мало. Я не смог бы выдержать их

расспросы о том, кому я теперь верен.

Антидот Аруна помог остановить распространение гриппа, который выпустил

Цзинь. Когда стало ясно, на что способен антидот, АЛС быстро одобрила его и

распространила по больницам. Арун стал местным героем, и я всегда улыбался при виде

него на экране, его оранжевые волосы торчали шипами, он был в белом халате на

интервью. Доктор Натарай гордилась бы им.

Дверь квартиры щелкнула, я услышал знакомый стук каблуков по бетонному полу.

Мне не нужно было смотреть, чтобы знать, кто это был. Я дал Дайю доступ к моей

квартире месяце назад. Хотя она и без этого приходила и уходила, когда хотела. Уголок

моих губ приподнялся от мысли.

– Я принесла свежеиспеченные булочки, – сказала она и поставила прямоугольную

коробку на стеклянный стол. Ее серые джинсы потемнели от дождя, блузка с цветами

стала прозрачной, прилипла к ее мокрой коже. Она выжала воду из своего хвоста с

легкостью, не зная, что я пристально слежу за ней.

А потом она встретилась со мной взглядом, губы изогнулись в понимающей улыбке.

Ах. Она знала. И опять обхитрила.

Я улыбнулся, а потом рассмеялся и протянул руку.

Она подошла ко мне, капли падали с нее как звезды, и обхватила мою руку.

Мы хотели изменить мир.

Это было только начало.

БЛАГОДАРНОСТИ

Книга «Желание» началась как небольшая история, написанная в 2011 под названием

«Синие небеса». Это была первая история не в жанре фэнтези, как и первая история от

первого лица. Чжоу интриговал меня с самого начала, как и Дайю. Я хотела показать

читателями Тайпей, свой родной город. Я так сильно люблю Тайвань, и я волнуюсь, ведь

«Желание» – первая книга с действиями, проходящими там. Я была в восторге и волнении,

когда превращала короткую историю в книгу, узнавала Чжоу и Дайю лучше, создавая

дополняющих персонажей, которые были для меня не менее интересными.

Я бесконечно благодарна Майклу Стротеру. Он увидел Джейсона Чжоу именно

таким, каким я его представляла, поднял историю на уровень выше. Благодаря Майклу,

эта прекрасная обложка изображает моего героя так прекрасно, такие обложки редко

появляются на полках книг для молодежи. Спасибо, что поверил в меня и историю! Мне

повезло, что последние правки в книгу вносила Джен Ун. Спасибо, что задавала вопросы

о моих персонажах и отношениях, чтобы я смогла описать их лучше. Твоя поддержка и

энтузиазм неоценимы!

Спасибо моему дорогому другу Джозефу К. Чену (я назвала в честь него персонажа в

книге, а потом заразила его вирусом, о котором столько спрашивала) и доктору Маркусу

Доану, которые рассказывали мне о вирусах и не только. И люблю своего м за ответы на

вопросы о компьютерах и безопасности.

Я дала Аруну и его матери фамилию своей подруги-библиотекаря Лалиты Натарай.

Спасибо за поддержку все эти годы. Я так рада, что ты приняла меня за библиотекаря и

представилась мне много лет назад.

Джейсон Чан нарисовал прекрасную обложку. Мне так повезло! О большем я не

могла и просить!

Спасибо всем в «Simon Pulse», тепло поприветствовавшим меня, всех, кто трудился,

чтобы создать эту книгу.

И огромное спасибо моему агенту Биллу Контарди, который был со мной с самого

начала.

И всю любовь я посылаю своему сладкому персику и бусинке, которые растут

слишком быстро.

18 ноября 2016

Сан-Диего