Текст книги "Серебряный феникс (ЛП)"

Автор книги: Синди Пон

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 12 страниц)

Ее испугал грохот фейерверков. Застучали барабаны, послышалось пение.

– Паланкин здесь, госпожа. Мы поможем вам встать, – сказала Чжэнь Ни. Аи Линг подхватили под локти нежные руки. Она встала со стула, покачнулась.

– Вряд ли я смогу в них ходить, – процедила она.

– Мы отведем вас к паланкину, госпожа. Идти недалеко.

И она была права. Невеста больше сидела на коленях, чем ходила. Снова прогремели фейерверки. Запахло дымом, Аи Линг медленно шагала вперед.

Они выбрались во двор, где стоял красный паланкин. Мужчины в красном с золотыми драконами окружали его. Весь двор был залитым светом красных и белых фонарей, что держали на палках слуги.

Певицы были в синих платьях с расшитыми рукавами, лежавшими на земле. Все пестрило цветами.

Аи Линг прикусила губу, когда ей помогли сесть в паланкин. Вкус ягодной помады заставил облизать зубы. Золотые браслеты на запястьях позвякивали, когда слуги подняли паланкин и пошли, видимо, к залу.

В паланкине были плотные занавески, звуки доносились приглушенно. Аи Линг хотелось, чтобы времени было больше, даже если бы она провела его в этой коробке, пропитанной запахом ее пудры и духов. Она прижала флакон к губам.

Крошечные кристаллы слез коснулись ее языка и растаяли, оставив на языке горечь печали и боли. Те же чувства она ощущала в тот день, когда слезы были собраны, когда Ли Рон погиб.

Сердце колотилось под повязкой. Она вцепилась в край платья и захотела, чтобы слуги двигались быстрее. Чтобы они быстрее несли ее к судьбе, которую выбирала не она, но ей придется ее принять, чтобы спасти отца. Чтобы спасти Чэнь Юна.

Она заставит Чжуна Йе заплатить. Аи Линг с радостью чувствовала злость и печаль, что бурлили в ней. Она убьет его… или умрет сама.

 

Глава семнадцатая:

Барабаны отстукивали медленный ритм, что волнами проникал в ее тело, пульсировал в горле, сбивал ее дыхание, она была захвачена этим биением. Она крепче сжала в ладони пустой флакон. Слуги замедлили ход и остановились. Церемониймейстер помог спуститься на ковер из золотой ткани, что вела к залу для свадьбы. Она разглядывала красных драконов и фениксов, вышитых на ткани, делая маленькие, болезненные шажки.

Она слышала пение девушек впереди. Их песня соединялась с игрой флейты, стук барабанов притих. В зале воцарилась тишина, когда она вошла в него.

Она искала взглядом отца, Чэнь Юна. Она замерла, и церемониймейстер схватил ее за локоть, потащив вперед так резко, что она споткнулась. Людей было много, и любопытные лица размывались перед глазами.

Легкий ветерок приподнял ее вуаль, когда Чжун Йе подошел к ней.

Она вдохнула его одеколон. В ней кипела ярость. Она обернула яростью свой дух, успокаиваясь. Он обвязал золотую ленту вокруг ладони двумя узлами, а другой конец привязал к ее руке. Тишина звенела в ее ушах.

– Невеста и жених – одно целое. Жених может увидеть лицо невесты, – сообщил церемониймейстер.

Чжун Йе поднял вуаль, и Аи Линг увидела за его спиной среди гостей своего отца и Чэнь Юна. Их лица были бледными и тревожными. Слезы поступили к глазам. Он поднял ее голову за подбородок двумя пальцами, мешая смотреть в толпу.

Ей пришлось поднять взгляд, она закрывала свой дух, используя гнев как щит. Он будет ее целовать? Свяжет ее магией? Капельки пота стекали по ее спине.

– Подойдите к алтарю и отдайте дань уважения всем, кто покинул нас, – теплый голос церемониймейстера разносился по длинному залу.

Аи Линг пришлось пойти за Чжуном Йе, ведь их сковывала короткая лента, она шла словно на поводке. Она шла, спотыкаясь, платье было тяжелым. Он помог ей взобраться на ступеньку перед алтарем и опуститься на колени, после чего сел рядом с ней.

– Поклонитесь трижды небу, – сказал церемониймейстер.

Она три раза поклонилась, и из-за тугого платья каждый раз из нее вырывалось дыхание.

– Трижды поклонитесь земле, – последовало указание. Аи Линг снова кланялась. – И поклонитесь трижды предкам, отцу и матери, – горло сжалось. Мама даже не знала, что ее дочь выходит замуж. Она хотела бы, чтобы и отец не знал об этом. – А теперь встаньте и испейте из одной чаши, как муж и жена, – сказал церемониймейстер.

Певица приблизилась с брачной чашей, она была такой большой, что напоминала миску для лапши, но из красной эмали с камнями. Аи Линг никогда не видела такой искусной работы. Певица протянула чашу Чжуну Йе, и он схватил ее обеими руками, заставляя Аи Линг подойти ближе из-за ленты. Он поднял чашу к губам и сделал глоток.

Он протянул чашу ей, их пальцы соприкоснулись. Аи Линг задержала дыхание, пытаясь сделать так, чтобы рука не дрожала. Она убедилась, что пьет не из того же места, что и он. Вино было сладким, но ей хотелось обычной воды.

Певица унесла чашу. Чжун Йе потянулся к ее связанной руке, она сжала зубы. Его рука была гладкой, как у ребенка, и холодной на ее горячей коже.

– Свадьба состоялась! Отпразднуем же это пиром! Никто не уйдет голодным, ваше счастье передастся невесте и жениху.

Затрубил рог три раза, гремели поздравления. Зазвучала радостная музыка, а Чжун Йе шел по ковру и тянул за собой Аи Линг. Она в отчаянии пыталась увидеть в толпе отца и Чэнь Юна. Но вокруг были сотни людей, она их не видела.

Чжун Йе привел ее в огромный зал. Потолок был выше, чем в других помещениях во Дворце. Красно-золотые фонари бросали яркий свет на столы, что простирались на всю длину зала. Она даже не могла разглядеть лица по другую сторону стола. Стражи стояли у стен, словно статуи.

Она приблизилась к своему резному креслу, отец и Чэнь Юн сидели слева от нее. Она поспешила к ним, но Чжун Йе остановил ее. Отец выглядел старше, под глазами пролегли морщины, линии появились на лбу. Он казался маленьким за этим столом. Их взгляды пересеклись, она чуть не разрыдалась. Он собирался встать, но Чэнь Юн поймал его рукой.

Чэнь Юн был ужасно зол, его выражение лица потрясло Аи Линг. Она покачала головой. Он увидел и опустил голову.

«Только не сделай ничего глупого, – думала она. – Не надо».

Они с Чжуном Йе сели, и барабаны загремели громче, а потом утихли, и слуги принялись разносить гостям угощения. Блюда были на прекрасных подносах, их приносили одно за другим. Рыба, фазан и креветки. Коренья, редкие фрукты, орехи и овощи. Аи Линг заставляла себя есть. Она потеряла счет принесенным блюдам.

Чжун Йе сидел справа и оживленно ел, запивая вином. Может, он напьется и не сможет ничего с ней сделать. Она уставилась на ленту на руке, сглотнув, и слушала разговоры своего жениха с гостями.

Пьяные гости говорили все громче, в голове Аи Линг шумело. Она не смотрела на отца и Чэнь Юна, а они молчали и не притронулись к еде. Она смотрела на других, а те щурились, пили вино, громко смеялись. Она быстро дышала, комната кружилась.

Она ущипнула себя за ногу так сильно, что заслезились глаза. Нельзя падать в обморок. Она должна быть сильной… должна. Худшее еще впереди.

Перед последними блюдами Чжун Йе заставил Аи Линг встать. Они прошли вдоль длинного стола, слушая поздравления гостей. Он говорил с ними властным голосом, каждое поздравление он запивал вином. Она молчала и притворялась, что тоже пьет. Почти через час они вернулись на свои места, ноги Аи Линг почти онемели.

Наконец, послышался удар гонга, сообщая о конце пира. Поднялся церемониймейстер.

– Невеста ведет жениха в их спальню!

Аи Линг схватила пальцы Чжуна Йе.

– Не они, – сказала она, но ее было едва слышно из-за шума.

Он склонился ближе.

– Что?

– Не мой отец или Чэнь Юн.

Он обхватил рукой ее щеку, она не дернулась.

– Ты вела себя прекрасно, любимая. Что угодно, – кивнул Чжун Йе, четыре стража вышли вперед. – Отведите господина Вэня и господина Ли в их покои. И охраняйте.

Отец вскочил на ноги.

– Мы пойдем с Аи Линг!

Чэнь Юн отталкивал стражей от ее отца. Он размахивал кулаками. Но он не мог сравниться со стражами Чжуна Йе, окружившими его со всех сторон.

– Дочь! – прокричал отец.

Ее грудь сдавило. Она судорожно выдохнула, но не подняла голову, а их увели.

Она вошла в спальню, ведя Чжуна Йе за ленту. Она слышала шелест вееров, а потом и увидела их. Певицы стояли полукругом и обмахивали ложе, словно танцуя при этом.

Расшитый золотом полог был раздвинут, широкую кровать покрывали лиловые, зеленые и синие подушки и темно-красные шелка. На ткани были вышиты драконы и фениксы. Края простыни были покрыты символами вечного счастья, перемежающимися с персиками, лотосами и жемчужинами – символами счастья.

Церемониймейстер развязал ленту.

– У вас одно сердце, – сказал он, кланяясь.

Певицы разошлись. Чжун Йе протянул руку, Аи Линг пришлось взяться за нее, и он помог ей взобраться на кровать по ступенькам. Она опустилась на колени, отвернувшись от двери и толпы, что вошла за ними.

– Муж распускает волосы жены с нежностью, – говорил церемониймейстер.

– Он многое сегодня развяжет! – крикнул кто-то, все рассмеялись.

Она закрыла глаза.

Чжун Йе опустился на колени позади нее. Он вытащил первую шпильку. За ней другую. Ее пряди падали ей на плечи. Она склонилась голову. Щеки пылали.

Это только начало. Она помнила свадебный ритуал, описанный в «Книге создания».

Пальцы Чжуна Йе скользнули по ее шее, она задрожала. И приструнила себя. Нельзя реагировать. Нельзя его радовать. Певицы бросали на кровать белые и красные лепестки, а церемониймейстер – зерно. Ее волосы волной ниспадали ей на спину.

– Сделайте ее женщиной, господин Чжун! – толпа веселилась, смеялась, свистела и топала ногами.

– Пусть она будет податливой! Она выглядит такой! – Чжун Йе повернул ее лицо к толпе. Она замерла. Гнев пылал в ней, и она боялась, что скажет или сделает что-то не так, когда увидит их. Теперь играть было тяжелее.

Шум становился громче, и Чжун Йе вскинул руку. Все тут же притихли.

– Спасибо, что праздновали с нами, дорогие друзья и семья…

Какая у него может быть семья? Он древний.

– Я хочу остаться с невестой наедине, – сказал Чжун Йе. Свист и топот вернулись. Толпа бушевала. Но жених сказал свое слово, и гости поспешили уйти, зная, что в зале их все еще ждет еда и напитки.

Остались шестеро стражей. Чжун Йе махнул им наманикюренной рукой.

– Оставьте нас. Ваша защита мне не понадобится.

Чжун Йе был рядом с ней, его руки лежали на ее бедрах. Она не двигалась. Он встал и устроился на подушках, приподнявшись на локте.

 – Теперь мы одни, любовь моя. Я ждал эту ночь так долго. Слишком долго, – он потянулся к ее руке, их пальцы переплелись. Его кожа была гладкой и нежной. – Я знаю, что ты чувствуешь. Но ты полюбишь меня, Аи Линг. Как и Серебряный феникс.

Она побледнела. Серебряный феникс не могла его любить. Он хотел, чтобы она смотрела ему в глаза. Она отказалась, и он вздохнул.

– Я стал евнухом, когда мне было двадцать… давным-давно. Многих заставили, продали или купили. Но я выбрал свой путь.

Аи Линг сглотнула. Он был сломанным. В ней теплилась надежда. Он продолжал гладить ее пальцы. Его взгляд был осязаемым, и он касался ее лба и скользил по ее щеке к подбородку, а оттуда – к губам. Он явно применял магию.

И гнев снова вспыхнул в ней. Она сидела смирно.

– Ты сильнее, чем я думал, зверюшка. Я не удивлен, – но он звучал удивленно. Даже радостно. – Ты мне подходишь. Мы будем править вместе поколениями. Мы всегда будем здесь. И наша любовь будет длиться вечно.

Он отпустил ее руку. Она сжала ладони вместе. Он был безумным.

– Хватит играть. Посмотри на меня. Дай увидеть личико моей невесты, – она взглянула на него. – Огненные глаза, какими я их и запомнил. У тебя может быть другое лицо и тело, но дух остался прежним.

Он был красивым в юности. Когда сам по себе был юным. На его лице четко выступали скулы. Но он был лишен румянца. Его губы были тонкими. Но тот, каким он родился, давно умер. Он слез с кровати и приблизился к столику в углу.

– Хочешь вина? – он наполнил свою чашу.

Она покачала головой.

– Хватит так сидеть, Аи Линг. Я устал просто смотреть на тебя, – он сел на резное кресло и вытянул длинные ноги. – Я пью вино здесь. А кровать вся твоя, – рассмеялся он.

Аи Линг не спорила. Она устроилась удобнее.

Ноги больно покалывало. Она устало откинулась на подушки. Она смотрела на яркие лампы и ждала его следующий ход. Она помнила картинки из «Книги создания». Не все… Она вспыхнула и прогнала такие мысли.

Если он хочет говорить, она будет слушать и набираться сил. Еще рано касаться его духа. Он слишком сильный. Его нужно отвлечь.

Чжун Йе налил себе второй бокал и опустошил.

– Я помню тот день. Не боль, она быстро забывается. Как может человек забыть, как его лишают мужественности? – Чжун Йе встал и принялся расхаживать по комнате, напоминая зверя в клетке. – Я пошел к императору по своей воле, – он налил третий бокал и выпил вино. Он побледнел.

«Чем больше вина, тем лучше», – подумала она.

– Они подписали документы, поговорили и отвели меня в комнату для ритуала, – он стоял рядом с кроватью и смотрел на нее свысока. Она чувствовала себя открытой и жалела, что легла, но встретила его взгляд. Аи Линг не хотелось слушать его историю. Что будет дальше?

Чжун Йе сел на край кровати.

– Они связали меня кожаными полосками. Руки. Ноги. И вставили кляп.

Она слышала вопли из зала. Это ее удивило. Гости все еще праздновали. Отец. Чэнь Юн. Пусть с ними все будет в порядке.

– Они окатили меня горячей водой, чтобы было не так больно. Но это была уловка. От этого боль меньше не стала, – издалека слышалась музыка. – Меня схватили одной рукой. И все. Он поднял изогнутый кинжал и одним движением все отрезал, – Чжун Йе уставился на чашу с вином.

– Зачем ты мне это рассказываешь? Ожидаешь моего сочувствия?

 Аи Линг говорила тихо и управляла голосом. Она не показывала страх или гнев, он того не заслуживал.

– Я просто показываю тебе, любимая женушка, как далеко я зашел ради силы. Я рисковал всем, придя во Дворец, я начинал как слуга, но стал доверенным лицом императора. Каждого императора. Я прожил достаточно, чтобы люди перестали считать меня евнухом, чтобы не знали, чем я пожертвовал… – он тоже говорил тихо. Аи Линг повернула голову и разглядывала резьбу на спинке кровати. Два золотых журавля были украшены лотосами.

– Но силы тебе не хватило. И ты пошел дальше, – она взглянула в его глаза, а они расширились от удивления.

– Что ты знаешь об этом? – тепло из его голоса пропало.

– А что мне нужно знать? Ты жил веками. Ты сказал, что я буду править с тобой, – ее глаза горели от усталости, она хотела спать. Но разве можно останавливаться, когда она забралась так далеко?

Ярость.

Месть.

– Разве странно человеку, получившему силу, сохранить ее? – спросил он.

– Нельзя жить дольше, чем тебе отведено, – что-то в ней шевельнулось. Аи Линг моргнула, слова словно говорила не она. Она ведь уже говорила ему эти слова… в прошлой жизни?

Он молниеносно схватил ее за подбородок.

– Я не хочу снова спорить с тобой об этом. И я не потеряю тебя.

Снова? Она вырвалась из его хватки.

– Ты не веришь, что Серебряный феникс любила меня, – он касался ее нижней губы пальцем. Он убрал руку, и его палец был красным. – Ты не помнишь.

Он снял ее туфли, она вспыхнула, когда он коснулся ее ног.

– Зачем бы я ждал тогда два века? У меня ведь все было? – он ласкал ее стопу.

Она отказывалась в это верить.

– Не бойся, Аи Линг. Может, я и не мужчина толком, но я могу тебя удовлетворить, – его рука скользнула под тяжелое платье, касаясь ее ноги. – Я получил все темные силы и буду весь твой этой ночью.

У нее горели щеки и шея, жар расползался в груди. Ужас сковал ноги, и Аи Линг с трудом подавляла дрожь. Конечно, он доведет дело до конца. Чжун Йе поцеловал ее лоб, закрытые веки. Она хотела, чтобы он был жестче. Чтобы ей было легче. Чтобы все кончилось быстрее.

Его рот накрыл ее, и хотя она ожидала это, спина заболела от ужаса, она вскрикнула, но звук был подавлен поцелуем. Он отстранился и усадил ее на колени.

Медленно и осторожно Чжун Йе принялся расстегивать скрытые крючки на платье. Его пальцы были ловкими, он быстро сбросил платье с плеч Аи Линг.

Он гладил ее голые руки и плечи обеими ладонями, касался пальцами ключиц. Ее кожу покалывало. Аи Линг заставляла себя сидеть смирно. Он склонился и поцеловал ее, но в этот раз дольше и жадно. Она чувствовала вкус вина, что он выпил, он обхватил ее руками, принявшись снимать повязку на груди.

Сердце колотилось, но она была податливой в его руках. Она сдерживала дух, еще рано.

Шелк был на ощупь, словно крылья. Чжун Йе отклонился назад, чтобы осмотреть всю ее бледными глазами, голодным взглядом, который она не хотела признавать. Он схватился за застежки на своей тунике.

– Помоги мне, – сказал он низким голосом. Она послушалась, расстегивая непослушными пальцами крючки, он тоже участвовал. Он сбросил тунику, открывая бледное тело. Полностью обнаженное. Она не так скоро этого ожидала. Потрясение, видимо, было заметно, раз Чжун Йе радостно улыбался. – Все не так ужасно. Но если тебе понравится, я могу принять любой облик, – его тело задрожало, и перед ней опустился на колени обнаженный Чэнь Юн.

Это было так убедительно, что ее сердце сжалось. Желание и страх боролись в ней. Она хотела ударить его и оттолкнуть. Аи Линг едва удерживала себя в руках. Она подняла взгляд. Глаза его остались светло-серыми. Он улыбнулся, глаза мерцали, и такого блеска у Чэнь Юна никогда не было.

Аи Линг отвернулась.

– Я знал, что ты выберешь мужа, а не полукровку, – прошептал на ухо Чжун Йе, опаляя дыханием шею. Он снова стал собой, прижал голову к ее груди. Она прикусила губу, чувствуя его язык на коже. Она сжала руки в кулаки, умоляя себя не кричать.

Его руки скользили по ее голым ногам, пока не обхватили ее ягодицы. Он прижал ее ближе к себе, целуя ее живот и пупок. Она хотела кричать, вырывать волосы на его голове, но она склонилась к нему.

Чжун Йе поднял голову.

– Поцелуй меня, – сказала она.

Он улыбнулся и встал с коленей. Аи Линг обвила его шею руками, сцепив ладони. Она открылась ему полностью. Она поцеловала его жадно, и весь свет, что горел в ней, ослепительным потоком хлынул в него.

Он вздрогнул. Она не пыталась захватить его, но наполняла его собой. Она чувствовала свои губы, его губы.

И вдруг ее словно целовали сотни, все души, похищенные Чжуном Йе, которыми он продлевал себе жизнь. Она услышала низкий стон, но в его сознании, его губы все еще прижимались к ней. Почувствовав его слабину, духи рвались на свободу.

Она обхватила своим духом сущность Чжуна Йе.

Он почувствовал суету духов и ее присутствие. Он взревел, поняв все. Он пытался вырваться и телом, и душой. Она прижалась к его голой груди, крепче обхватив его руками, целуя сильнее. Но его губы замерли. Он боролся за контроль над духом. Но он был бессильным, она уже связала его дух.

Его тело содрогалось, он завопил и мысленно, и вслух. Он пытался оттолкнуть ее, но был слабым, дрожал в ее руках. Он вспотел, но она не отпускала его. Белый свет заполнял комнату, ослепляя даже сквозь закрытые веки.

И все замерло.

Она услышала мысленный вопрос Чжуна Йе.

«Почему?»

– Потому что я любила тебя, – ответила Аи Линг не своим голосом.

Она чувствовала, как в воздухе проносятся сотни душ. Они касались ее кожи, и она упала на кровать.

Огоньки плясали перед глазами, комната расплывалась. Чжун Йе лежал под ней, его едва можно было узнать. Она отшатнулась от него, прижав ладонь ко рту. Его глаза были открытыми, глядя на лампы. Но в нем не было жизни.

Придушенный стон сорвался с ее опухших губ. Она пошатнулась и потеряла сознание.

 

Глава восемнадцатая:

Аи Линг снился Ли Рон. Они сидели в саду Золотого дворца на берегу реки. Он показывал ей фокус с монетой, и она смеялась. Монета превратилась в изумрудную утку, что уплыла по реке. Она хлопнула в ладоши и радостно сказала:

– Сделай еще!

– Но мне нужно мое сердце, – ответил он.

Дыра зияла в его груди. Аи Линг поежилась.

– Без него я не могу переродиться, – его блеск глаз, его улыбка. Ей хотелось увидеть его снова. Конечно, он был прав, а она зашла слишком далеко. А все из-за гордости, упрямства и злости на богов.

– И у тебя всегда есть мое сердце. Это у меня нет твоего.

Ли Рон вытянул руку, и она, смеясь и всхлипывая, протянула свою.

– Я как всегда, – сказал он, касаясь ее пальцами.

 

Аи Линг резко проснулась, в горле першило, соль от слез осталась на губах. Она повернула голову. Костлявая рука Чжуна Йе касалась ее щеки, она бросилась в сторону, подавившись криком. Она не чувствовала радости. Зубы стучали, она прижала к обнаженному телу подушку. С отцом и Чэнь Юном все в порядке? Она перевела взгляд на ставни. Солнце еще не встало.

Он отошла от кровати, горбясь, как старушка. Она глубоко вдохнула, руки прижимались к дрожащим ногам, пока она не смогла выпрямиться. Она обыскивала спальню и нашла свою сумку. Чжэнь Ни не подвела.

Она вытащила зеленую тунику и штаны, потом – сверток с холодным сердцем Ли Рона. Она уложила его на кровать. Аи Линг взяла лампу, вылила на простыню масло, а потом коснулась ткани огоньком.

– Прости, Ли Рон. Я хотела как лучше.

Она прошептала молитву богине. Ткань загорелась, огонь охватил шелк и подушки.

Она отшатнулась, схватив сумку. Жар обжигал глаза и кожу. Она развернулась и  побежала.

Она бросила напоследок взгляд на пылающие занавески кровати.

Ночной воздух помог прийти в себя. Двор был пустым. Она села под сливовым деревом, прижав колени к груди и глядя на огонь. Он пылал во тьме, вырываясь из окон.

Чжэнь Ни нашла ее, и зубы Аи Линг стучали, хотя из-за пожара во дворе было жарко.

– Госпожа! – в ее голосе слышалась тревога.

Аи Линг поднялась на ноги, понимая, что они босые и холодные.

– Приведи моего отца, господина Вэня. И Чэнь Юна, – распорядилась она, словно императрица.

Неуверенность мелькнула на лице девушки. Аи Линг вскинула голову.

– Господин Чжун мертв. Тебе не нужно его бояться, – рот Чжэнь Ни раскрылся. Она поклонилась и убежала.

Несколько евнухов кричали друг на друга. Слуги приносили огромные бочки с водой. Звенела тревога. Все больше людей приносило бочки с водой, дерево стучало о камень. Словно в ответ на их мольбы, пошел дождь. Сначала он был мелким, смог лишь намочить волосы. Служанки бросились на колени. Ливень тушил огонь, ему помогали слуги с бочками воды.

Аи Линг устроилась под деревом, раскачиваясь, в воздухе смешались запахи дождя и дыма. Она почувствовала прикосновение к спине – отец. Чэнь Юн стоял рядом с ним. Она бросилась в руки отцу, рыдая ему в плечо, а он гладил ее влажные волосы, что все еще были распущены.

 

– Идем. Нужно укрыться от дождя, – сказал ее отец.

Чжэнь Ни стояла неподалеку, и Аи Линг спросила:

– Покажешь нам пустую комнату?

– Я могу отвести вас туда, где мы готовили вас к свадьбе… но, – Чжэнь Ни склонилась ниже, – туда мужчинам нельзя, госпожа.

Аи Линг криво ухмыльнулась.

– Этикет не важен. Отведи нас туда.

Служанка повернулась, и они пошли за ней. Отец шел, обхватив рукой ее плечи, Аи Линг прижалась к нему. Чэнь Юн шагал по другую сторону. Она не могла на него смотреть. Как вообще теперь с ним говорить? Они шли за яркой лампой Чжэнь Ни в тишине. Когда они добрались до покоев, Чэнь Юн коснулся ее руки. Аи Линг подняла голову.

– Я так рад, что ты в порядке, – сказал он.

Слезы потекли сильнее, и она была рада дождю.

– Я тоже, – она не совсем это имела виду, но это не имело значения.

Служанка провела их в темную комнату. Она принялась зажигать фонари на столах и в углах комнаты.

– Можешь принести еду и чай? – спросил Чэнь Юн.

Служанка удалилась. Аи Линг поежилась, туника была мокрой, прилипала к коже. Вся она онемела, сознание затуманилось, показывая лишь отдельные мысли.

– Тебе нужно переодеться, – отец сел рядом с ней, тревога отражалась на его лице.

– У меня больше нет одежды.

Чэнь Юн протянул ей красивую накидку, что была на ней, когда она выходила из ванной.

– Это тебя согреет, – он принес в ванную маленький фонарик в виде пиона. – Можешь переодеться здесь.

Аи Линг улыбнулась, хотя получилось с трудом. Чэнь Юн снова рыцарь.

– А ты? И отец?

– О нас не беспокойся, Аи Линг, – отец погладил ее по мокрым волосам. – Мне нужно отыскать господина Цао. Он мой старый друг, советник императора. Он может нам помочь, – он повернулся к Чэнь Юну и схватил его за плечо. – Сможешь уберечь мою дочь?

– Я останусь с ней, – сказал Чэнь Юн.

 

Аи Линг появилась из ванной, когда заплела волосы. Халат согревал ее, она укуталась в него. Чэнь Юн сидел в кресле, перед ним стоял поднос с большим чайником чая и тарелочками еды. Она усмехнулась.

– Вот это я и хотел увидеть, – сказал Чэнь Юн. Он разлил чай в две чашки.

Она устроилась на стуле напротив него и взглянула на тарелки: миска жаркого, проростки бамбука и грибы, брокколи. Она попробовала чай, наслаждаясь его теплом, согревавшим изнутри.

– Спасибо, но я не хочу есть… – Чэнь Юн поднял руку, она замолчала.

– Ешь по чуть-чуть, но тебе нужны силы. Я бы испугался, если бы ты отказалась от еды!

Аи Линг улыбнулась и взяла палочки.

– Только если ты поешь со мной.

– Хорошо.

Они ели в тишине. Она поглядывала на Чэнь Юна. Он выглядел смущенно, сдвигал брови вместе.

– Как с тобой обходились? – спросила она.

Он налил ей еще чаю.

– Я был в богатой комнате, но заперт, – он сжал кулак. – Чжун Йе угрожал, что убьет меня, если я попытаюсь сбежать и помочь тебе. Прости, Аи Линг.

– Это не твоя вина. Все произошло не так, как я думала, – она мешала еду палочками. – Я не знаю, чего я ожидала.

Он замер и выпрямился.

– Зато я знаю, что случилось с моей мамой.

Она вспомнила красивую женщину.

– Как это было? – спросил он после паузы.

Аи Линг отвернулась, якобы ее внезапно привлекла рыба на тарелке.

– Она словно говорила через меня, – сказала она тихим голосом.

– Кто?

– Серебряный феникс, – она потерла лоб. – Хотела бы я узнать ее историю…

– А мне хватит знать твою историю, – улыбнулся Чэнь Юн.

Она пошатнулась от усталости.

– До утра еще несколько часов. Поспи, – сказал он.

– А как же ты?

– Я буду рядом.

Аи Линг встала и взобралась на кровать. Она укуталась в одеяло. Чэнь Юн приглядывал за ней. Она быстро задремала.

 

Аи Линг проснулась, солнце проникало сквозь щели в ставнях. Чэнь Юн сидел в кресле, склонившись над потрепанной книгой в темной обложке.

– Что ты читаешь? – спросила она хриплым голосом. Чэнь Юн поднял голову.

– Ты проснулась, – он усмехнулся, хоть и выглядел усталым. – Философский трактат Лон Гуя.

– О, – Аи Линг потянулась. – Ты спал?

– Нет. Твой отец недавно приходил и сказал, что господин Цао выделил нам карету, – он кивнул на край кровати. – И Чжэнь Ни принесла чистую одежду.

Аи Линг неохотно села на кровати и взглянула на одежду. Простая туника и штаны из лавандового шелка с жемчужными пуговицами. Она потянулась к кулону, но схватила пустоту.

– Кулон, – сказала она.

– Ты его потеряла?

Она искала в сумке кулон и нашла. Аи Линг обхватила кусочек нефрита ладонью, и он засветился белым.

– Поможешь застегнуть? – попросила она.

Она склонила голову, и Чэнь Юн встал за ее спиной, застегнув цепочку. Жар прилил к щекам, когда его пальцы коснулись ее шеи.

– Спасибо, – прошептала она, не оборачиваясь. Аи Линг взяла одежду, но замерла перед входом в ванную.

– Чэнь Юн, я очень рада, что ты остался со мной.

– Я же обещал? – он подмигнул и улыбнулся. Она знала, что он сдержит обещание.

 

Они позавтракали в соседней комнате. Отец отвел их во двор, они оказались недалеко от врат, через которые вошли во Дворец. Высокий мужчина в синей мантии поприветствовал их – господин Цао.

– Я приготовил карету для вашего пути домой, – сказал господин Цао. – Курьер сообщит императору о смерти Чжуна Йе. Скончался во время брачной ночи, – он сцепил пальцы и повернулся к Аи Линг. – Очень печально. Но невеста будет отправлена домой, к родителям.

Отец обхватил руку друга обеими руками.

– Нам даже отблагодарить тебя нечем.

Господин Цао покачал головой.

– Все королевство в огромном долгу перед вашей дочерью, друг. Чжун Йе портил жизнь многим поколениям, его нельзя было уничтожить. А те, кто пытались, были казнены… или убиты, – советник упал на колени и поклонился Аи Линг. Она склонилась к нему и коснулась его плеча.

– Прошу, сэр, встаньте. Я сделала то, что должна была.

Господин Цао встал.

– Ты сделала намного большее. Мы всегда готовы тебе помочь, госпожа Вэнь.

Не зная, что сказать, Аи Линг поклонилась и прошла к карете, что стояла за воротами. Она села в нее. Пока она ждала отца, подъехала другая карета, и она все поняла. Чэнь Юн поедет к себе домой.

Он приблизился к карете, словно услышав мысли Аи Линг.

– Даже странно прощаться.

– Ты возвращаешься домой? – она смотрела на ладони, пытаясь говорить ровным голосом. – Почему бы не остаться у нас на ночь? Это по пути.