Текст книги "Ярость феникса (ЛП)"
Автор книги: Синди Пон
сообщить о нарушении
Текущая страница: 5 (всего у книги 12 страниц)
– Правду! Дважды ты не откажешься!
– Да! У тебя есть возлюбленная?
Она почувствовала на себе взгляд Чэнь Юна, но тот быстро отвернулся.
– Я помолвлен, – сказал он.
– Помолвлен!
– Как она выглядит? Ты взял с собой ее портрет?
Все у нее внутри сжалось. Ревность причиняла боль.
– Нет, – сказал Чэнь Юн.
– Она так же красива, как твоя сестра?
– Что за глупый вопрос? – Да Юн по кличке Бык, данной ему за силу и размер, ударил Тянь Ана по руке.
– Нет, – ответил без промедления Чэнь Юн.
Она удивленно подняла голову, но он смотрел на кубок. Пэнь фыркнул, все смеялись.
– Зато честно, – Девятый толкнул Чэнь Юна плечом.
Вспыхнула молния, треща в воздухе. Мачты теперь казались великанами, паруса надулись на их животах, Аи Линг был не по себе.
– Похоже, веселью конец, – сказал Пэнь. – Буря грядет. Я это чую, – капитан встал, за ним и остальные. Пэнь раздавал указания матросам, а потом кивнул Аи Линг и Чэнь Юну.
– Возвращайтесь в каюту. Ночка будет шумной.
Они уже сталкивались с бурями, но эта была другой. Словно Небесная императрица схватила «Парящего дракона» и трясла его изо всех сил. Беспощадный ветер, ужасные волны. Аи Линг умудрилась переодеться для сна, получив синяки на руках и ногах, пока ползла обратно в каюту. Она укуталась в свое тонкое одеяло, Чэнь Юн вернулся переодетым.
Корабль стонал и трещал. Они с Чэнь Юном лежали, не шевелясь. Она представляла, как корабль разламывается пополам и тонет. Буря была такой громкой, что заглушала мысли. Спать было невозможно. Она не знала, сколько времени прошло. Минуты? Часы?
Рука Чэнь Юна пробралась к ее. Он коснулся ее ладони, проведя пальцами. Гром грохотал, как злое божество, у нее стучали зубы, она резко села. Корабль накренился, и она упала на Чэнь Юна.
Он едва удержался на кровати, уткнувшись кулаком в стену. А корабль раскачивался в стороны. Чэнь Юн обвил ее руками, крепко удерживая ее.
– Поймал, – сказал он.
Она не могла его слышать из-за бури. Но слышала. Она поежилась, его губы коснулись ее уха.
Корабль вдруг снова качнулся, они скатились с кровати. Она оказалась на спине в узком проеме между кроватью и стеной, Чэнь Юн был над ней, упершись руками в пол. Она едва дышала. Корабль продолжал качаться, но они застряли между стеной и кроватью.
Она чувствовала быстрое биение его сердца.
– Ты меня поймал? – возмутилась она.
– Ну, – он склонил голову, чтобы говорить ей на ухо, – я ведь все еще здесь, да?
Было ужасно темно, но она видела его так четко, словно они лежали на солнце. Он улыбался, его золотистые глаза сияли. Она слышала его голос. Он приподнялся на локтях.
– Ты тяжелый, – сказала она. Но не могла попросить его отойти. У нее кружилась голова от падения, от ощущения его тела, прижатого к ее.
Он молчал какое-то время, дыхание его было горячим и неровным, она чувствовала шеей.
– Не думаю, что в кровати безопасно.
Выл ветер.
Аи Линг фыркнула, потом рассмеялась. Вскоре Чэнь Юн смеялся вместе с ней.
Громкий стук заставил их подскочить, они стукнулись лбами.
– Ай! – одновременно вскрикнули они.
– Чэнь Юн! – заколотил в дверь Пэнь. – Аи Линг!
Чэнь Юн отстранился и встал. Дверь распахнулась, свет заполнил каюту. Она опустила голову и замерла.
– В порядке? – спросил Пэнь. Она его не видела, но голос его звучал с усталостью.
– В основном, да, – ответил Чэнь Юн, потирая голову.
– На стене есть поручень. Все держатся ночью за него.
Чэнь Юн кивнул.
– Худшее прошло, – Пэнь отдал Чэнь Юну лампу. Он промок, вода капала на пол. Пахло дождем, морем и влажным деревом. – Спите.
Аи Линг вскочила на ноги, Пэнь закрыл дверь. Чэнь Юн поднял лампу, они увидели поручень с ее стороны кровати. Она и не видела его раньше.
– Я буду лежать на твоей стороне и держаться, – сказал Чэнь Юн.
– И держать меня?
Он рассмеялся, глаза его сияли в свете лампы.
– И держать тебя.
Проснулась Аи Линг наутро, чувствуя вокруг плеч его руку. Она была на боку, уткнувшись лицом в его грудь, ее рука лежала на его поясе.
Корабль почти не раскачивался.
Чэнь Юн хоть и спал, но крепко держался за поручень.
Чжун Йе устал учить Йокана, устал от «Книги мертвых». Сколько еще они будут искать корень императрицы? Что-то вспомнив, он потянулся к календарю.
Йокан оторвал взгляд от свитка.
– Думаю, нужно отыскать двойную луну в лунном календаре, – сказал Чжун Йе.
– Что?
– Это когда полная луна появляется дважды в один месяц.
– Да. Призрачный месяц, как мы называем это в Паане. Когда в наш мир приходят мертвые. Но к чему нам это?
– Из той загадки. Нужно дождаться лишней луны и снова тьмы. Месяц с двойной луной, – Чжун Йе листал страницы календаря. – Следующий такой будет в четвертом месяце, то есть через два месяца после этого.
– Хорошая работа, Чжун! Но это значит, что времени еще меньше. «Корень, посланный небом, лишь месяц растет. И в теплых краях его свет выдает», – прочитал Йокан то, что Чжун Йе знал наизусть.
– Ядовитого орла нет в «Бестиарии». Корень точно растет где-то в Ксие? – Чжун Йе потирал лоб, щурясь и вглядываясь в список обычных и редких птиц в открытой книге.
– А ты искал среди нелетающих? – Йокан поежился из-за его выражения лица. – Попробуй.
Чжун Йе листал «Бестиарий» и начал читать о других монстрах.
– Ты угадал! – воскликнул он. – Он летает лишь во время месяца с двойной луной, он с криком бросается на человека и срывает плоть с его костей. Существо размером с тигра, он съедает человека с волосами и ногтями. Он живет на горе Луву у реки Чжежень, – Чжун Йе подпрыгнул на стуле и начал ходить вокруг стола. – Корень не упоминается, но я уверен, что он охраняет его!
– Ты слышал о горе Луву? – спросил Йокан.
– Знакомое название. Он, вроде, был древним богом… – Чжун Йе подошел к полке и достал «Книгу божеств». – Здесь мы точно найдем эту гору.
Чжун Йе проснулся рано для встречи с Серебряной Феникс. Он медленно шел по кругу по лугу в саду Спокойствия. Сливовые деревья только начали цвести, их тонкий аромат разносил легкий ветерок. Чжун Йе подставил лицо солнце и раскинул руки, улыбаясь. Он был один. Он давно не был наедине с собой.
Он принялся медитировать, чтобы очистить сознание, а потом выполнил несколько основных техник боевых искусств. Он менял стойку за стойкой, забыв обо всем, кроме самого движения.
Он остановился. Дыхание было слишком быстрым, сердце колотилось в груди. Чжун Йе хотел уже снять тунику, но заметил вспышку цвета. Серебряный Феникс стояла под сливовым деревом, закрыв розовым рукавом нос и рот. Она явно улыбалась.
– Давно ты здесь? – спросил он.
– Довольно-таки, – сказала она, приблизившись.
Он выпил воды из фляжки. Она склонила голову для поцелуя, щурясь на солнце, как кошка. Он сделал сальто, приземлившись на руки, и пошел на них вокруг нее.
Серебряный Феникс скрестила руки.
– Ты рисуешься.
– Именно, – он прыгнул на ноги и поцеловал ее в губы со смехом.
Она поджала губы, изображая недовольство. Но ее выдала улыбка.
– Не знала, что ты занимаешься боевыми искусствами.
– С тринадцати лет.
Она взяла его за руку и повела мимо деревьев к ручейку. Он остановился и сбрызнул водой лицо.
– И у тебя хорошо получается? – она протянула ему платок.
Он рассмеялся, уткнувшись в ткань. Платок пах розами, он явно был из шкафа Мей Гуи.
– Не очень. Таланты начинают учиться этому с момента, когда начинают ходить.
– Но ты выглядел таким сильным.
Чжун Йе улыбнулся, она взяла его за руку.
– Так я очищаю сознание.
Серебряный Феникс повела его вглубь сада. Желтые, оранжевые и белые лилии покачивались под их ногами, словно бабочки. Ковер цветов расстелился по земле, воздух был тяжелым из-за пряного аромата глицинии. Она села и расправила юбку. Он лег рядом с ней, подложив под голову руки. Она расставляла на покрывале коробочки с едой.
– Боевые искусства, алхимия, поэзия и политика. Ты умеешь делать все? – спросила она с улыбкой.
Он поймал ее ладонь и поцеловал пальцы.
– Я всегда был плохим фермером, – она улыбнулась, но он не смог улыбнуться в ответ. Он не хотел шутить, но это было шуткой. Горло сжалось, он отвел взгляд.
– В чем дело?
– Я сбежал в одиннадцать. Работал, учился, учился, стал евнухом, – он помахал рукой. – Вот так. Я хотел стать лучше, чем фермер, чтобы дать маме то, что она заслуживала.
– Ты хороший сын, – сказала она.
– Разве? Может, я им был нужнее на полях, – он попытался представить лицо матери. – Я отправляю деньги каждый месяц. Но писем не пишу. Они не смогут их прочитать, – он помнил глаза матери, светло-карие с ореховой каемкой. – Я лишь хотел сбежать. Я не видел их семь лет.
Серебряный Феникс склонилась над ним, коснувшись холодной рукой его лица.
– Теперь мы есть друг у друга.
Он потянулся к ней, коснулся пальцами ее волос. Она пахла ягодами и солнцем. Он отстранился.
– Я скоро отправлюсь в путешествие ненадолго, – сказал он.
Она выпрямилась.
– Куда?
– Недалеко. Нужно собрать редкую траву для Йокана.
– Почему именно ты? – она поправляла платье. – Не нравится мне этот иностранец.
Он рассмеялся.
– Он – фаворит императора. Работа с ним повышает и мой статус. Быть избранным на такое важное задание почетно.
– Сколько тебя не будет? – она отвернулась, солнце мерцало на рубинах в ее ушах, его подарке. – Какую траву ты будешь искать?
– Около недели. Не больше.
– Я буду скучать, – прошептала она в его губы, вокруг лениво гудели пчелы.
Может ли он быть дорог такой прекрасной женщине? Чжун Йе не мог в это поверить.
Они решили, что он должен поехать один, чтобы не рисковать тем, что кто-то еще узнает о корне императора.
– Я могу тебе доверять? – спросил Йокан. – Корень может исцелить многое… может, исцелит все. Но он бесполезен в плане получения бессмертия без моего заклинания.
Чжун Йе убедил Йокана, что вернется с корнем, если удастся его найти. Он не был дураком. Он хотел бессмертие, а не хорошее здоровье. Он надеялся, что с горой они угадали. Древний храм на горе Луву назывался Бриллиантовой слезой, он был не так далеко от дворца. Он мог добраться туда за три дня на лошади.
Он был рад приятной погоде, он не хотел задерживаться в пути. Он прицепил к спине копье, острый наконечник был в ладонь длиной, сделанный из чистого золота. Он был слишком мягким для оружия, но в «Бестиарии» говорилось, что золото было единственным металлом против Ядовитого орла. Чжун Йе коснулся пояса, где был золотой кинжал.
Он давно не ездил, но быстро привык, поглаживая гриву коня, они проходили врата города. Он решил не прощаться с Серебряной Феникс утром. Она уже и без этого тревожилась, она словно предчувствовала опасность. Она так прижималась к нему всем телом прошлый раз.
Он знал, что любит ее. Но нравился ли он ей? Она дала ему шелковый платок, что он спрятал у сердца. Он выживет, чтобы снова увидеть ее и привезет корень императрицы.
Чжун Йе взобрался на гору Бриллиантовой слезы к вечеру после трех дней путешествия. Он искал ручеек, что начинался на вершине и впадал потом в гору Чжежень по другую сторону горы. Теперь ее называли рекой Бриллиантовых слез.
Воздух стал холоднее, когда село солнце. Его конь фыркал и замедлил ход. Он остановил коня и привязал к сухой сосне. Зеленый лес становился все реже. Бриллиантовые слезы не поддерживали жизнь растений, но зато земля здесь была богата металлов и минералов.
Чжун Йе разжег костер и устроился возле него, вздрагивая, когда слышал шум. Он услышал что-то, похожее на крик младенца выше. Он убеждал себя, что это лишь его воображение. Но лошадь его нервно фыркала, вскидывая гриву. Он уснул, прижавшись спиной к кривой сосне, прижав копье к ноге. Хрип лошади разбудил его. Огонь стал углями, луна серебром светила сверху. Чжун Йе нахмурился, шея и плечи затекли. Он потянулся и погладил коня. Тот тревожно озирался.
– Нас ждет долгий путь. Нам нужно поспать.
Пронзительный вопль сотряс ночь. Лошадь резко дернулась, дергая за связанные поводья.
– Спокойно, спокойно, – прошептал Чжун Йе, но скорее себе, чем лошади. Он поворошил угли в костре, думая, сколько осталось до рассвета.
Он умудрился снова уснуть, а проснулся туманным серым утром. Конь щипал травку, что была коричневой, а не зеленой.
Чжун Йе съел сухого мяса и кусочки манго, запил водой и накормил коня яблоками.
Протоптанных троп по горе не было, хотя по равнине идти было несложно, он взбирался все выше. Говорилось, что гора проклята, что на ней обитают мстительные духи. Гора была пустынной, он знал, что на нее никто не взбирался.
Туман рассеивался, пока они поднимались. Пахло пеплом и горящим деревом, хотя костра не было видно, даже следов. Солнечный свет проникал сквозь тонкие засохшие деревья, конь поднимался по темным камням горного склона с опаской.
Они добрались равнины к сумеркам. Чжун Йе слез с коня и осмотрел развалины каменного храма, что был не больше его приемной комнаты, храм был посвящен богу Луву. Остался лишь фундамент. Он перебрался через камни, осторожно ступил на алтарь. Он был длинным и широким.
Он зажег маленький походный фонарик и поднес его к поверхности алтаря. Символы на нем больше напоминали рисунки, чем буквы, вырезанные на камне. Слова были на трех сторонах. На четвертой был вырезан бог Луву, человеческая голова на теле тигра, он стоял на задних лапах, оскалившись. Чжун Йе упал на колени и сосчитал девять хвостов, один было едва видно, он нащупал его пальцем. Так и есть. Именно это описывалось в «Книге божеств». Он вскочил на ноги, взволнованный, услышав тревожный голос коня. Ночь наступила. Чжун Йе слышал тихое журчание воды вдалеке. Эту реку он искал?
Он скормил лошади несколько морковок и привязал поводья к огромному камню. Он погладил бархатный нос лошади и оставил фыркающее животное, отправившись на звук воды. В одной руке он держал копье, в другой – маленький фонарик. Черный пейзаж сливался с темнотой ночи, и Чжун Йе споткнулся. Выругавшись, он отряхнул руки от пыли, он обрадовался, что свет фонарика не угас, когда он выронил его.
Теперь он шел осторожнее. Он чуть не упал с обрыва, когда порыв ветра принес ему влажный запах воды. Он упал на колени, удерживая фонарик перед собой. Пламя было не больше светлячка, оно не могло осветить того, что было ниже его. Не было понятно, насколько велика расщелина, или куда течет вода. Тонкая улыбка луны с прошлой ночи превратилась в широкую ухмылку, источающую слабый свет.
Он изучит это завтра утром. Он направился обратно к лошади и выдохнул, увидев развалины храма. Он хотел разжечь костер, но решил сэкономить хворост. Чжун Йе поставил фонарик на алтарь и смотрел на небо за звездами. Он ходил около двух часов, судя по изменению их положения.
Звук, словно смех ребенка. Он резко вскочил, выхватив копье. Холодный пот стекал по шее, он стоял в тишине. Конь спал? Чжун Йе схватил фонарь и обошел фундамент храма, чтобы увидеть лошадь. Он попятился, не в силах осознать то, что видит, ведь слабый свет почти не давал шанса все увидеть. Веревка, которую он обвязал вокруг камня, лежала у скелета коня, от которого остались лишь обглоданные кости и копыта. Монстр так постарался, что кости выглядели белыми, словно выжженными на пустынном солнце. Чжун Йе отстранился и чуть не упал. Снова смех, он развернулся с копьем.
– Выходи, – крикнул он ночному небу. – Выходи и сразись!
Что-то пролетело, невидимые крылья пахли свежей кровью. Чжун Йе ударил, но не попал. Он развернулся, напрягшись, зная, что он – легкая добыча. Он пятился к развалинам храма, скорчился у алтаря, прислушиваясь к звукам. Сглотнув, он огромными глазами смотрел во тьму.
Он не двигался до утра. Он не спал, его фонарь догорел давным-давно. Утром его окружил туман. Он выпил воды из фляжки и заставил себя съесть соленое печенье.
Слабый свет проникал сквозь туман, разгоняя его, он вернулся к скелету лошади. Он согнулся и осмотрел землю вокруг него. Все было покрыто следами копыт. Конь явно пытался сбежать, но он сам обрек бедное животное, привязав его к камню. Он заметил другие отпечатки. Они напоминали следы тигра и были рядом со скелетом. Чжун Йе понял, что монстр точно нападал с воздуха, опустившись на лапы, когда уже начал есть. Может, конь спас его, утолив голод Ядовитого орла. Когда он вновь проголодается?
Он начал собирать свои вещи: хворост, сосуд с маслом для лампы, веревку. Он выпрямился и отряхнул тунику, коснулся рукой кармана, где лежал платок Серебряной Феникс. Он вытащил платок, и слабый аромат жасмина окутал его. Он прижал ткань к губам, а потом привязал его к поясу, направившись к реке.
Глава седьмая:
Они ужинали, когда сверху раздался испуганный вопль Аи Линг. Пэнь и Чэнь Юн вскочили на ноги, палочки для еды застучали по столу.
Все выбежали на палубу, но Пэнь резко замер, Чэнь Юн остановился рядом с ним. Она спряталась за спиной Чэнь Юна. Солнце скользнуло за горизонт, небо было зловеще серым. На палубе было четыре матроса, и каждый был зачарован двумя обнаженными фигурами, что приближались к ним. Они были тонкими, черные волосы развевались на ветру. Аи Линг видела выпирающие кости на плечах, мужчины смотрели на них, разинув рты.
Бык робко шагнул вперед.
– Матушка? Это ты?
Существо подняло белую руку, разжав пальцы. Бык сделал еще шаг. Аи Линг зашипела, у нее болела голова. Послышался стук, на палубу упало что-то бледное и мокрое. Существо встало, темные волосы закрывали лицо. Было темно, но Аи Линг знала, кого видит. Она побежала между Пэнем и Чэнь Юном, Пэнь отодвинул ее назад, она недовольно посмотрела на него.
Всхлипывая, Бык упал в объятия существа.
– Нет! – поспешил к нему Пэнь. – Не дай им тебя коснуться!
Бык задрожал. Он побелел, раздуваясь. Кожа натянулась на его лице, глаза выкатились. Он упал на палубу.
– Морские Оборотни! Нужен огонь! – кричал Пэнь. – Йен!
Она слышала Пэня, но смотреть могла лишь на белых существ. Их было четыре. Тощие и темноволосые, некоторые из них были в водорослях. Она шагнула навстречу им. Одна из фигур была знакомой. Увидеть бы его глаза. И ту улыбку…
– Бай Лан? Еды дома хватает? – Лао Эр, другой матрос, застыл, глядя на существо, которое Бык принял за свою мать. Монстр вытянул руку и отошел от Быка. Аи Линг не могла отвести взгляда. Морской оборотень говорил то, что слышал лишь Лао Эр.
– Мне так жаль. – Лао Эр раскинул руки, собираясь обнять оборотня. – Мне тебя не хватало.
Девятый, отводя взгляд, ударил Лао Эра, чтобы тот упал на палубу.
– Девятый, это моя жена!
– Нет, это не она! – крикнул Пэнь. – Они убьют тебя!
Йен ворвался на мостик с двумя факелами в руке, они горели так сильно, что Аи Линг ощутила тепло. Он передал один Чэнь Юну, а потом побежал с факелом на ближайшего монстра.
– Они боятся только огня. Больше факелов. Сжигайте их! – приказал Пэнь. Йен поджег волосы монстра. Пронзительные вопли и запах горелой плоти заполнили воздух.
Аи Линг направила дух к Морским оборотням. Она обернулась вокруг них, но их духи ускользали, словно вода. Она ничего не чувствовала, не за что было уцепиться.
– Но моя дочь… – возмущался Тянь Ан. Сяо Хоу появился из ниоткуда и вцепился в штаны отца с тревожным видом.
И вдруг силуэт, что показался Аи Линг знакомым, вышел на свет. Она, зачарованная, протянула руку. Хотя он был тощим, из-под кожи выпирали ребра, Ли Рон все так же улыбался. Он был голым и смущенным, она отвела на миг взгляд. Но снова посмотрела в его глаза.
– Ли Рон, мне так жаль, – прошептала она.
Чэнь Юн всхлипнул рядом с ней.
– Сожги их! – кричал Пэнь. – Прогоняйте их в море! – матросы медленно, но все же подняли факелы.
Ли Рон был так близко, что все его лицо озарял факел Чэнь Юна. Она шагнула к нему, не понимая, что делает. Он протянул к ней руки, она поспешила к нему.
– Прости меня, – по щекам текли горячие слезы.
– Конечно, Аи Линг.
Она слышала его слова, хотя губы не двигались. Его рука коснулась ее влажной щеки. Она вскрикнула от холода.
– Я прощаю тебя, – его слова льдом касались ее уха. Он вцепился руками в ее горло, ее дух словно тонул в море.
Сильная рука поймала ее за талию. Чэнь Юн прижал ее к груди, она сдавленно плакала. Он замахнулся факелом, раздался крик, она тоже вопила. Морской оборотень пятился.
– Иди вниз, – Чэнь Юн толкнул ее к люку. Его янтарные глаза пылали.
– Но…
– Иди! – проревел он. Чэнь Юн поднял руку, чтобы подтолкнуть ее, но застыл. Словно он не мог вынести прикосновения к ней.
Аи Линг раскрыла люк. Она скользнула внутрь, горло сжималось от слез, воздух был полон запах горелой плоти и водорослей.
Крики, казалось, раздавались вечно. Аи Линг лежала на твердой кровати, прижав колени к груди. Она все время дрожала, уткнувшись лицом в одеяло и повторяя мантру о защите то беззвучно, то во весь голос, сплетая слова, словно ткань.
Она уже не могла выдерживать это и, взобравшись по ступенькам, попыталась открыть люк. Он был закрыт снаружи. Она ударила еще раз, суета на палубе заглушила звук.
Она вернулась в каюту и не знала, сколько прошло времени, пока корабль не погрузился в зловещую тишину. Лампа почти догорела. Скрип, открылась дверь. Чэнь Юн, опустив голову, стоял в дверном проеме.
Аи Линг села.
– Ты не ранен? – спросила она.
Он вошел в каюту, где сразу стало тесно, и сел рядом с ней.
– Мы прогнали их в море, – он спрятал лицо в ладонях, растирая щеки. – Я все еще слышу эти крики. И запах горелой плоти.
– Это отвратительно, – прошептала она и коснулась его плеча. Чэнь Юн вздрогнул, она убрала руку.
Он поднял голову и попытался улыбнуться.
– Повезло еще, что Пэнь знает море. Я о Морских оборотнях ничего не знал.
– Что еще он сказал?
– Когда мы разобрались с ними, мы встретились на мостике, – он прижал к глазам кулаки. – Мы потеряли Да Юна.
Да Юн. Крупный мужчина, которого прозвали Быком.
Они почти не разговаривали, но он был с ней добрым.
– Пэнь сказал, что Морские оборотни ищут человеческое тепло. И они… – Чэнь Юн нахмурился, – превращаются в дорогих людей.
Она схватила одеяло дрожащими пальцами.
– Ты видела Ли Рона? – хрипло прошептал Чэнь Юн.
– Да, – она сморгнула слезы.
Он коснулся ее руки.
– Он покоится с миром, Аи Линг.
Так ли это? А вдруг Ли Рон застрял в загробном мире? Успела ли она сжечь его сердце?
Она кивнула, вытерев глаза.
– Кого видел ты?
Он не посмотрел на нее и покачал головой.
Они погребли Да Юна в море следующим утром. Пэнь и лучший друг Да Юна Лао Эр обернули его бледное и раздувшееся тело в синюю ткань, Йен прочитал молитву из «Книги божеств». Аи Линг поежилась, когда тело ударилось о воду. Она представила, как в него вцепляются Морские оборотни, радуясь, что он теперь у них.
День выдался серым и холодным. Матросы обедали в тишине. У нее не было аппетита, перед глазами все время всплывало тело Да Юна, погребальный костер Ли Рона.
– Тебе нужно поесть, – сказал Пэнь. – Ты выглядишь уставшей.
Ее горло сжалось. Чэнь Юн коснулся ее колена под столом. Она удивленно взглянула на него, но он уже убрал руку.
– Вы уже встречались с Морскими оборотнями? – спросила она у Пэня.
Капитан боролся с золотой пуговицей на рубашке. Он не побрился, под глазами залегли темные тени.
– Нет. Мы пугали друг друга такими рассказами, когда выпивали, – Йен налил ему еще чаю, Пэнь поблагодарил его, постучав пальцем по столу. – Я даже не знал, сработает ли огонь. Мы рисковали, но они еще опаснее, – он покачал головой. – Да Юн – первый матрос, которого я потерял.
– Чэнь Юн сказал, что они принимают облик дорогого человека, – сказала Аи Линг, сглотнув.
– Да, можно и так сказать, – Пэнь разглядывал ее, она держала дух при себе. – Дорогого человека, живого или мертвого.
Они питались виной, невысказанными чувствами, нерешенными…
Они сидели и молчали долгое время, погрузившись в мысли.
После обеда все разошлись, много вкусной еды так и осталось в кастрюле. Аи Линг поднялась на палубу. Матросы хмуро кивали ей, пока она шла по кораблю. Она вдыхала соленый воздух. «Парящий дракон» несся над водой.
Он прошла Ям Хеда и Сяо Хоу, что играли на палубе, сражаясь на деревянных палках.
– Будете рыбачить с нами, когда ветер утихнет? – спросил Ям Хед.
Она поправила волосы.
– Посмотрим, – сказала она, хотя по спине пробежал холодок. Чужие воспоминания были такими яркими, словно она проживала их. Она приманивала их? Она прошла по ступенькам на верхнюю палубу, не думая. Она любила тишину, что царила здесь.
Она собиралась уйти, когда заметила Чэнь Юна, что сидел на стуле лицом к морю, склонившись над книгой. Она замерла и смотрела на него. Она поняла, что он рисует, и улыбнулась. Она знала, что он тоже учился искусству, но еще не видела его рисунки. Она бесшумно приблизилась, надеясь подсмотреть.
Он обернулся, когда ей оставалось лишь несколько шагов, и закрыл альбом, усмехнувшись. Под его глазами залегли темные круги. Он тоже толком не спал.
– Я рисовал, – сказал он.
– А я пыталась подсмотреть.
Он улыбнулся.
– Ты никогда не показывала мне свой альбом.
– Нет, – она прислонилась к поручню, взглянув на него. – Я не знала, что и у тебя есть альбом.
– Я помнил, что ты постоянно рисовала, потому взял с собой в дорогу.
– Вот как… – она протянула руку.
Чэнь Юн дал ей альбом.
– Значит, я могу взглянуть на твой?
– Не обещаю, – сказала она. Обложка альбома была кожаной, приятной на ощупь. Она погладила обложку и открыла его. Сильные линии изображали мачты корабля, палубу. В его рисунках, как и каллиграфии, была смелость. Он рисовал матросов, даже улыбающегося Ям Хеда. Она нашла свой портрет, на котором подпирала голову рукой. Рисунок был выполнен нежными линиями, взгляд ее казался мечтательным.
– Это же я, – она подняла взгляд.
– Ох, – Чэнь Юн замер. – Ты тогда смотрела на море, – он забрал альбом и закрыл его.
– Ты хорошо рисуешь, – сказала она.
– Это лишь увлечение, – пробормотал он, спрятав альбом в сумку. – Ты в порядке?
Она помнила страх, крики и эмоции, что пульсировали на корабле.
– Я не видела ничего подобного… с нашего путешествия.
– Знаю, – тихо сказал он.
– Я не смогла остановить их. Я пыталась, – она отвлеклась на Ли Рона.
– Прости, что закрыл тебя. Я боялся. Я… – он пристально разглядывал ее, словно она как-то изменилась. Словно он не узнавал ее. – А ты всегда смелая, Аи Линг.
Она помнила его испуганный взгляд, его голос. Она не чувствовала смелости, она была растерянной.
– Это ты меня спас.
Он покраснел и отвел взгляд.
Они спустились на палубу вместе, но не говоря. Они чувствовали неловкость.
Чжун Йе направлялся на звук текущей воды. Днем он шел быстрее. Но замер он у края ущелья с удивлением. Он упал на колени и заглянул вниз, чувствуя, как оттуда поднимается воздух. Трещина была шириной в два человеческих роста, и он видел, что она то сужается, то расширяется внизу. Падение убьет его, он должен пробраться. Он встал и огляделся, прислушиваясь к звукам.
Он решил пройти по краю ущелья и остановился, когда увидел водопад. Камни мешали ему идти дальше. Солнце висело над головой, камни мерцали золотом и медными вкраплениями. Дно ущелья здесь было ближе, но прыгнуть в него все еще нельзя было. Веревку не к чему было привязать.
Он провел ладонью по острым камням стены ущелья.
Камни были неровными, он мог уцепиться руками, но одна ошибка, и он упадет, став обедом Ядовитому орлу. Он оставил все вещи наверху, кроме копья, что привязал к спине, фонаря, фляги и нескольких кусков сушеного мяса. Он проверил на поясе золотой кинжал.
Чжун Йе, будучи фермером, делал многое, но никогда не спускался по скале. Он молился, чтобы каждый раз ему попадался выступ для ноги, пока осторожно карабкался по камням. Руки горели, ладони стали скользкими. После, казалось, часов карабканья он спрыгнул на землю. Он подошел к ручью, напился воды и вымыл руки. Когда он позже открыл глаза, небо потемнело, он проспал. Он проклинал себя за глупость, но быстро встал и огляделся. Он ничего не видел и не слышал, кроме водопада.
За водопадом была пещера, в которую можно было проскользнуть. Он отцепил копье от спины и шагнул в брешь в горе. Земля хлюпала под ногами. Он был в небольшой пещере, вверху виднелось небо. Вода стекала по одной из стен и собиралась в озере. Он склонился и рассмотрел его, оно было глубиной в две ладони.
Чжун Йе покинул пещеру и взобрался повыше. Он ждал ночи, чтобы отыскать корень, когда после тьмы наступит свет. Он устроился у каменной стены ущелья, чувствуя себя так спокойнее, и разжевал кусок сушеного мяса. Наступили сумерки, он зажег маленький фонарик, ожидая вечер.
Темнота сгущалась, вскоре он смог видеть лишь свет фонарика. Он вглядывался во тьму. Ничего. Он снова прошел в пещеру и заглянул в озеро. Свет фонарика отражался от воды.
Он погасил пламя. От пруда исходило сияние, но слабое, и он сначала подумал, что ему показалось. Время шло, сияние становилось все ярче. Вспыхивали круги размером с его кулак. Он закатал рукава и опустил руку в воду. Он принялся черпать грязь со дна, пока не нащупал что-то гладкое и твердое.
Пальцы его онемели, когда он смог вытащить предмет. Он зажег фонарик длинной сосновой свечкой, огонь танцевал на стенах. Корень был размером почти с его ладонь, он был черного цвета, похожий на арахис, похожий на женщину. Он отрезал кусочек ножом. Запах миндаля наполнил воздух. Он спрятал корень в сумку, привязал ее к плечу и отвернулся от озера.
Он потушил фонарик и закрыл глаза, сердце колотилось в груди. Когда он открыл глаза, он посчитал светящиеся круги. Восемь. Он заметил, что сияние еще исходило из места, где он нашел первый корень. Он копал еще несколько часов. Он дрожал, он устал, но все восемь корешков оказались в его сумке.
Он зажег фонарик, и крик младенца раздался в пещере, он выронил спичку, выругавшись. Что-то зашелестело. Он бросился к выходу из пещеры, что-то огромное упало сверху, напало на него сзади, почти вонзаясь в его спину. Он упал на землю, зубы стучали. Он слышал смех. Чжун Йе встал на четвереньки, пытаясь найти копье во тьме. Где оно?
Громкий вопль, он откатился в сторону, когти задели его руку, которой он закрывал лицо. Теплая кровь потекла по коже. Чжун Йе зло закричал, схватив кинжал. Если он и умрет здесь, то в сражении.
Зашелестели крылья, он замахнулся кинжалом и попал во что-то кричащее и кожистое. Монстр завопил и отстранился. Усмехнувшись, он повернулся на шум.
– Это чистое золото, если ты не распробовал!
Воцарилась зловещая тишина, сияние озера не освещало пещеру. Он полз к выходу, держа кинжал, не замечая раны от ярости.
Чжун Йе вышел из нее и перевел дыхание, а потом увидел движение, тень среди звезд. Два сверкающих желтых глаза смотрели на него. Монстр наступал. Он был размером с тигра, его не было видно во тьме из-за цвета меха. Но он видел клюв и длинный хвост, монстр расправил крылья, приближаясь.
Он прижался к каменной стене, слыша, как водопад грохочет о ручеек рядом с ним, брызги крови усеяли его руки и лицо. Монстр отстранился, напомнив своей стойкой статуи тигра, охотящегося на добычу. Чжун Йе скорчился, вытянув перед собой кинжал.
