Текст книги "Ярость феникса (ЛП)"

Автор книги: Синди Пон

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 12 страниц)

– Старший брат присмотрел за тобой, – сказал Пэнь.

Она склонила голову и сунула в рот кучу риса палочками для еды.

– Ты пропустила праздничный ужин. Но Лао Лю захотел приберечь для тебя немного куриного мяса и бульона.

Она повернулась к коку, что нарезал морковь и грибы.

– Большое спасибо, – сказала она.

Лао Лю хмыкнул.

– У нас есть лекарства на борту. Лао Лю умеет ставить диагноз, – сказал Пэнь. Она заметила, что за эти недели у него чуть отросли волосы, теперь они касались кончиков ушей. – Может, поговоришь с ним об этом?

– Нет. Но спасибо, – ответила она. – Я просто устала, да еще и морская болезнь…

Пэнь кивнул.

– Когда доешь, приходи ко мне. У меня кое-что есть.

Он встал из-за стола и собрал свои бумаги и книги, поклонившись, а потом покинул комнату.

– И не забудь кинжал.

Аи Линг постучала, и Пэнь открыл дверь.

– Ах, отлично, – он поманил ее в комнату, и она вошла. Каюта была в три раза больше, чем у них с Чэнь Юном, но простая. Огромный стол был завален картами и занимал большую часть комнаты. Множество книг стояло на полках с бортиком. Она осталась в дверях, сцепив перед собой руки.

Пэнь кивнул на узкую раскладушку.

– Хотел кое-что подарить за предупреждение о пиратах.

Рядом лежала шелковая туника. Она погладила рукав. Он был насыщенного пурпурного цвета с золотой вышивкой на широких манжетах. Шелк мерцал, как драгоценный камень, в тусклом свете.

– Красивая, – прошептала она.

– Я рад, что тебе понравилось, – улыбнулся Пэнь. – Мы продаем шелк в Цзян, потому я вожу с собой немного одежды, чтобы показывать ткань.

Он указал на кресло, чтобы она пересела туда. Аи Линг взяла тунику, прижавшись щекой к ткани, не думая о том, как глупо выглядит.

– Мама прекрасно вышивает. Ей понравится эта туника.

Пэнь сел, а она придвинула кресло ближе к нему.

– И твоя мама разрешила убежать за Чэнь Юном?

Она удивленно вскинула голову.

– Он обо мне позаботится, – сказала она после долгого молчания.

Уголок губ Пэня приподнялся.

– Хватит, Аи Линг, – сказал он. – Чэнь Юн тебе такой же брат, как я.

Она сжала тунику в кулаке.

– Это так очевидно, как вы смотрите друг на друга, – захихикал он.

– Я… – она закрыла рот. – Он…

Пэнь топнул и вскинул бровь.

– Чэнь Юн на меня никак не смотрит, – сказала она, уши горели.

– Он не входил из каюты все два дня, пока ты спала, – Пэнь вытянул ноги. – Мы носили ему еду.

Ее сердце заполнилось радостью. Она этого не знала.

Он разглядывал ее.

– Я слышал о тебе.

Аи Линг сглотнула.

Пэнь улыбнулся.

– Мы с Йеном были во Дворце Аромата мечты полгода назад по торговым делам. Слухи говорили о девушке, что убила советника во время брачной ночи.

Она разгладила тунику, ладони вспотели.

– Это так? – спросил Пэнь. – Ты убила Чжуна Йе?

– Это важно?

– Ты не выглядишь мстительной. Или той, что хочет власти и статуса. Но ты смелая.

Смутившись, она все еще смотрела на тунику.

– Чжун Йе был силен в темных искусствах, – сказал Пэнь. – Его мог убить только кто-то очень сильный.

– Вы знаете о темных искусствах? – прошептала она.

Он замолчал и поднял руку.

– Нет. Никогда и не пробовал применять. Но изучал, как одну из тактик врага. Нельзя бороться со злом, не понимая его.

Аи Линг не смотрела на него. Нельзя было приходить к Пэню одной.

– Например, я вижу, что твой кинжал испорчен.

Зачем она вообще взяла с собой кинжал? Это было ее единственное оружие, но его давно нужно было закопать. Бросить в озеро.

– Он с тобой? – мягко спросил Пэнь.

Она вытащила кинжал и безмолвно отдала ему. Она не понимала, почему доверяет ему. Она знала, что сделанного не отменить. Но, может, ей станет легче, если она кому-то расскажет.

Пэнь держал кинжал за рукоять, красные камни мерцали в тусклом свете лампы.

– Он был освящен, – он взглянул ей в глаза. – Специально для тебя.

Она кивнула, думая о Лао Пане.

– Почему он испорчен?

– Я использовала его… для ритуала призыва.

Пэнь судорожно вдохнул.

– Чтобы вытащить сердце. Чье?

– Ли Рона. Младшего брата Чэнь Юна. Он был… – она подавилась. – Был моим другом, – она сморгнула слезы.

– Ты читала «Книгу мертвых», – веселье исчезло из его голоса, молчание затянулось. – Ты это еще и применяла? – все-таки спросил он.

– Нет. Я поспешила. Сделала неправильный выбор. Я не должна была так поступать. Я не подумала. Я хотела вернуть его. Он не должен был умереть, – бормотала она. – Я сожгла его сердце.

Пэнь молчал, медленно поворачивая кинжал. Он посмотрел на нее.

– Хорошо.

– Чэнь Юн не знает, – прошептала она. – Не говорите ему.

– Твой секрет я сохраню, – он отдал ей оружие, держа его за рукоять. – Но этому уже не помочь.

Аи Линг коснулась его духом и поняла, что он не врет. Но что делать? Чэнь Юн ее не простит.

– Вы можете очистить кинжал? – спросила она.

– Нет. Цвет лезвия уже не изменить.

Она догадывалась.

– Спасибо за красивую тунику, Пэнь. И за то, что выслушали, – он неуклюже поднялась.

– Не за что, – сказал он и открыл дверь.

Она прошла мимо него, перекинув тунику через руку.

– Аи Линг?

Она обернулась.

– Я всегда готов помочь, – он склонил голову с серьезным взглядом. – Мне ты можешь доверять.

С нападения пиратов прошло две недели. Корабль быстро плыл по морю, но уже осторожнее. Пэнь настоял, чтобы дозорных чаще меняли. Чэнь Юн держался на расстоянии. Аи Линг это ранило сильнее, чем она хотела признавать, но она не собиралась навязываться ему.

Одной из ночей она ходила по палубе, восхищаясь красивой луной, чей свет мерцал на волнах. Она вдыхала ветер, он свистел в ушах. Она смотрела на полную луну, похожую на ту, что видела во дворце, и ощущала радость. Дождаться дополнительного дня в году и темноты. Загадка решена. Она покачала головой, избавляясь от чужих мыслей. Она не чувствовала Чэнь Юна, пока он не оказался рядом с ней. Ее тело задрожало. Она ненавидела себя за это.

– Прекрасная ночь, – сказал он.

Она не ответила.

– Как ты? – его лицо было в тени.

– И ты спрашиваешь сейчас? – он не сдержала горечь в голосе. Она чувствовала его сожаление, удерживала дух при себе.

– Прости, если обидел. Я не ожидал тебя увидеть, – он прислонился к поручню, поставив на руку подбородок. Так он казался младше. – Почему ты не отвечала на мои письма? – он взглянул в ее глаза.

Чэнь Юн написал ей шесть писем, пока они были в разлуке. Она ответила лишь на одно.

– Я ответила.

Уголок его рта приподнялся.

– Было сложно найти того, кто согласился бы доставить письмо в Гао Тун, – поспешно сказала она. А что она бы ему написала? Что ей одиноко? Как она отстранилась ото всех из-за растущей силы? Что ей ужасно его не хватало? – Ты поэтому злишься? Из-за писем?

Он тихо рассмеялся.

– Я не злюсь. Ну, поначалу, может, и злился, когда ты оказалась на борту, – Чэнь Юн перевел взгляд на воду. – Было сложно покинуть дом, чтобы найти отца. Матушка не была рада, особенно, после потери Ли Рона, – он выпрямился. – Честно говоря, я рад, что ты здесь, со мной. Даже если… – он замер и напрягся. – Аи Линг…

Его сомнение привлекло ее. Он нервничал, она приблизилась к нему. Он отвел взгляд, заговорив.

– Я помолвлен.

Она была уверена, что сердце остановится, ногти впились в ладони, она пыталась удержать себя в руках.

– Что?

– Матушка организовала это перед тем, как я ушел.

– Почему ты не рассказал мне? – прошептала она, застыв.

– Я не знал, как, – он посмотрел ей в глаза, и теперь она отвела взгляд. – Я не хотел. Я должен был сказать раньше.

Ее губы дрожали. Она сжала их, а потом ответила.

– Она права. Тебе пора жениться. Наш долг…

– Да, это все родители, – перебил он. – Не надо повторять мои слова. Не надо, – он говорил с горечью, как и она.

Она хотела убежать, прыгнуть в море и утонуть. Или уплыть подальше от него. Она должна удержаться. Она никогда не владела им. Она отошла от края палубы.

Он схватил ее за край рукава. Его пальцы коснулись ее руки, потянулись к ее запястью. Прикосновение посылало мурашки по коже.

– Прошу, не уходи.

Она закрыла глаза и пыталась успокоиться, не думать о его теплой ладони на ее руке.

– Открой глаза, Аи Линг, – тихо сказал он.

Она послушалась, он отпустил ее.

Звезды мерцали точечками на небе, они долго смотрели безмолвно на луну.

– Похоже на нашу поездку на летящей колеснице? – спросил он.

– Да, – прошептала она. Как же ей держаться от него подальше, если ее тянет к нему, как прилив к луне?

Несколько дней спустя Аи Линг заметила, что Чэнь Юн выглядывает за борт вместе с Сяо Хоу и Ям Хедом. Мальчики стояли на сундуках, чтобы им было лучше видно. Тянь Ан, отец Сяо Хоу, оживленно говорил, размахивая руками.

Они закончили урок языка Цзян рано этим утром. Она еще час сидела на палубе. Повторяя выученное. Небо было безоблачным, ветер не наполнял паруса. Корабль почти не двигался. Ям Хед заметил ее и усмехнулся. Чэнь Юн проследил за его взглядом и просиял, кивком поманив ее к ним.

Она увидела, что в руках они держат лески.

– Мы рыбачим! – сообщил Сяо Хоу.

– Без удочек? – удивилась она.

– Они не нужны, – ответил Тянь Ан. – Так мы ловим рыбу. Монетки утягивают леску под воду, а объедки с кухни идут как приманка. Ждем спокойного дня, как сегодня, и замедляем ход судна.

– Хочешь попробовать? – спросил Чэнь Юн.

Она кивнула, а он осторожно передал ей леску и встал за ее спиной.

– Не ослабляй натяжение нити, – сказал Тянь Ан. – Никогда не знаешь, когда клюнет.

– Ты когда-то рыбачил? – спросила Аи Линг у Чэнь Юна. Он был в серой тунике с бронзовой вышивкой на воротнике, что делало его глаза темнее.

– Нет. Мы часто ели рыбу дома, но я не рыбачил. А ты?

– Пару раз с отцом на маленьком озере недалеко от города. Но удочкой.

Что-то потянуло за ее леску.

– Похоже, я что-то поймала!

– Тащи! – взмахнул руками Тянь Ан.

Аи Линг потянула за тонкую леску, чувствуя натяжение. Мальчики подпрыгивали на деревянных сундуках, Чэнь Юн смеялся, и она чувствовала ухом его дыхание. По рукам бежали мурашки. Леска врезалась в пальцы.

– Большая? – спросил Тянь Ан.

Она смотрела на воду. Море сверкало, словно в нем утонуло солнце. Она моргнула, и бесконечное море стало маленьким озером. Аи Линг видела вдали берег и густые деревья. Она стояла босиком, пальцы зарывались во влажную холодную землю. Ее руки были огрубевшими и в мозолях. Вдруг она что-то поймала. Она ловко взмахнула рукой, как и учила ее сестра. Сом упал на берег, извиваясь в грязи.

– Молодец, Чжун Йе! – старшая сестра погладила его по голове. – Неплохо для восьми лет.

Старший брат смотрел на рыбу, а та выдыхала последние разы.

– Ее даже нам двоим не хватит, – он пнул ее ногой.

– Перестань! – сказал Чжун Йе. Он вытащил изо рта рыбы крюк и спрятал рыбу в самодельную сеть. – Это для мамы, – гордо заявил он, вытирая пот со лба.

– Тащи! – кричал Тянь Ан.

Аи Линг зажмурилась на ярком солнце, растерявшись. Тянь Ан показывал рукой правильное движение. Она, не понимая, уставилась на него.

Чэнь Юн оказался за ее спиной, обхватил ее руки и вытащил рыбу из воды ловким движением, направляя ее руки своими. Она прижалась к нему, а обрывки воспоминаний продолжали наполнять ее: сестра держит ее за плечо, они идут домой, мама жарит кусочки сома с имбирем и чили, проходят дни, и порезы от лески заживают… Нет. Не ее воспоминания.

Огромный морской окунь упал на палубу, мальчики подскочили с лесками в руках. Они танцевали вокруг извивающейся рыбы, как воины после охоты. Их смех призвал нескольких матросов взглянуть на добычу.

Тянь Ан вытащил крючок и бросил рыбу в принесенную Лао Лю корзину.

– Вечером будет пир, ребята!

– Это для мамы, – прошептала Аи Линг.

Чэнь Юн удивленно посмотрел на нее. Она отошла от него, обхватив себя, чтобы согреться, несмотря на жаркое солнце в небе.

Они часами изучали одни и те же строки, пока буквы не начали расплываться перед глазами Чжуна Йе.

– Уверен, что у этого слова нет других значений? – спросил Йокан. – Не похоже на название какой-то провинции?

Чжун Йе поднес лампу ближе к «Книге мертвых» и заставил себя сосредоточиться.

Высоко растет, до луны достает,

Низко гнется, чтобы свет ловить,

Вода скользкая,

Ни тяжела, ни легка,

Отыщешь ее, когда светом станет тьма.

Йокан ударил кулаком по столу, лампа подпрыгнула от силы удара.

– Бред! Бессмыслица!

– Книга полна всякого: детских стишков, историй мудрых монахов, ученых и их исследований, тех, кто практиковал темное искусство. Здесь есть смысл, но его нужно достать.

Чжуну Йе стало интересно, который час. Они обедали уже давно.

– Наверное, в том месте есть холмы и долины. Там идет дождь. Значит, это уже не пустыни и степи, – сказал он.

– Нужно больше зацепок. Мы должны определить место. Иначе ничего не выйдет, – говорил Йокан.

Чжун Йе прочитал стишок дальше:

Лишь во тьме она растет,

Встань на четвереньки, она недалеко,

Раз в несколько лет, ты подожди,

Лишней луны, а за ней тьмы.

Стишок не складывался в единую картинку. А они изучили уже половину книги. Смогут ли они вообще узнать ответ?

Мей Гуи округлилась, ее грудь стала полнее. Чжун Йе критически разглядывал ее. Наложница серьезно смотрела на себя в зеркало в бронзовой раме, положив ладонь на живот.

Серебряный Феникс начала заплетать волосы госпожи, закрепляя их шпильками.

– Когда мы скажем императору? Опасно продолжать их встречи, когда госпожа с ребенком… – сказала она.

Он смотрел, как ее пальцы танцуют, заплетая волосы Мей Гуи, и подавил улыбку. Она разозлится, если поймет, что его это веселит.

– Давно у нее были месячные?

Серебряный Феникс посмотрела на потолок, поджав губы, словно считала в уме. Он хотел поцеловать ее.

– Больше трех месяцев назад, – сказала она.

– Еще пару недель, и я скажу императору, – он провел пальцами по своему шелковому одеянию. – Нельзя, чтобы остальные узнали о беременности сейчас. Ей могут что-нибудь подсыпать в чай, и все рухнет.

Он заметил недовольный взгляд Серебряной Феникс и замолчал. Мей Гуи нахмурилась.

– Я не хотел вас встревожить, леди. Вы защищены мной и теми, кто мне служит. Это лишь предосторожность, ведь вы носите ценный дар, – он поклонился, наложница расслабилась. Серебряный Феникс потирала плечи госпожи, следя за ним темными глазами через зеркало. Он улыбнулся ее отражению, она отвела взгляд. – Мне пора, – сказал он. Приходил он, чтобы своими глазами посмотреть на беременность.

– Господин Чжун, – Серебряный Феникс повернулась к нему плавным движением, оправдывая свое имя в честь мифического существа. – Я могу с вами поговорить?

– Конечно, – он прошел в приемный зал, она последовала за ним, задвинув за собой дверь спальни. Она шагнула к нему, и он впервые заметил маленькую родинку под ее правым глазом, словно она коснулась там тоненькой кисточкой для каллиграфии. В Ксии верили, что такая метка под глазом означает, что жизнь будет полна слез. Он надеялся, что это не так.

– Я хотела извиниться за мои действия и слова в тот вечер, – она стиснула зубы. – Я нарушила этикет и перешла границы.

– Это понятно, ведь ты была певицей, а я…

– Потому я и прошу прощения, – перебила она. И подняла голову, он приблизился, не успевая остановить себя.

– Я прощу, если поужинаешь со мной, – сказал он с улыбкой.

Ее изящная бровь приподнялась.

– Я ухаживаю за госпожой, пока она не уснет. Только тогда я смогу поужинать.

– Скажи когда, и я дождусь, – он прижал ладонь к сердцу. – Иначе я вряд ли смогу тебя простить.

Она покраснела. Чжун Йе держал на лице неприступную маску, хотя глаза его могли выдавать желание и веселье.

– Тогда во время следующего полнолуния, господин Чжун, – она отвернулась, но оглянулась через плечо. Он увидел тень улыбки на ее полных губах.

Он поклонился и вышел в пустой коридор, где уже не было ее запаха.

Следующее полнолуние должно наступить через три дня. Чжун Йе бродил по своей приемной, ударяя манекены в каждом углу, проходя мимо них. Он поставил их, чтобы практиковаться в боевых искусствах, ведь во дворце он себе товарища по тренировкам не нашел.

На ночь можно будет убрать их и забыть о заданиях.

Удар.

Попросить королевского шеф-повара приготовить что-то особенное. Он ведь все еще думал, что обязан Чжуну Йе жизнью.

Удар с разворота.

После того, как отравление испортило празднование сорок первого дня рождения императора, всех в кухне допрашивали часами, и шеф-повар тоже не избежал этой участи.

Ложный выпад.

Удар.

Чжун Йе чувствовал вину перед поваром, ведь тот всегда хорошо к нему относился, потому он заступился за повара в тот день. Это растрогало повара, он теперь воспринимал его, как брата.

Удар.

Он улыбнулся. Пользу можно добыть и неожиданными способами. Чжун Йе бегло оглядел свою комнату, а потом посмотрел на себя. Он стал внушительнее. Он еще не был самым важным советником императора, но после повышения он успел заслужить доверие.

Цветы! Он заполнит комнату цветами для Серебряной Феникс. И подарок… небольшой сувенир…

Чжун Йе замер. Он вел себя как мальчишка! С чего он вообще взял, что у них будет романтический вечер?

Он сбросил тунику и промчался по комнате, ударяя манекены изо всех сил руками и ногами. Он радовался тому, что кровь потекла по венам быстрее, ускоряя биение сердца. Чжун Йе не прекращал, пока не разбил костяшки пальцев, затмевая этой болью желание. Он стоял, тяжело дыша, пот стекал на грудь. Лучше бы ему отменить эту встречу, пока он не наделал глупостей.

Чжун Йе сунул в рот последнюю лепешку, разжевав ее, но не почувствовав вкуса.

– Слушай. «Остерегайся Ядовитого орла. Он охраняет корень, дающий жизнь, и кричит, как младенец. Он сторожит на горе, полной драгоценных металлов». Думаю, это тоже о корне императрицы, – сказал он. Они уже читали этот абзац, но как-то упустили упоминание корня.

Чжун Йе прочитал:

– Стоит корню оказаться вне земли, как людоед придет на запах корня. Он нападет и уничтожит человека, что украл корень. Потому монстр и живет вечно. Это оно! – он ткнул в книгу пальцем.

– Есть указания на гору? – спросил Йокан.

Чжун Йе быстро изучил страницу.

– Ничего. Сказано лишь, что погода там всегда приятная. Может, это где-то на юго-западе.

– Да, похоже, мы близко. Еще несколько деталей, и мы найдем эту гору, – Йокан опустил перо в подставку и размял руки. – Совсем все затекло после стольких часов переводов. Давай сегодня закончим раньше.

– Я заберу книгу с собой и почитаю еще, – сказал Чжун Йе, собирая свои вещи.

Йокан улыбнулся и отправился к двери.

– Порой отдых тоже помогает мысли, – сказал он. – Ты читал и думал весь день, – каждый шаг иностранца сопровождался звяканьем брелков на его поясе.

– Эти подвески что-то значат? – спросил Чжун Йе.

Йокан опустил взгляд и поймал одну из подвесок бледной рукой.

– Это знаки, что король дает за отвагу или жертву. Ничего важного не добьешься, не потеряв что-то взамен, – он поднял голову. – Ты ведь знаешь важность жертвы?

Чжун Йе чуть не фыркнул, вспомнив, что он отдал, чтобы попасть во дворец.

– Понимаю.

– Придет время, когда понадобятся и отвага, и жертва ради достижения цели. Я могу на тебя рассчитывать? – голос Йокана оборвался, акцент уже был почти не заметен.

– Да, господин, – Чжун Йе поклонился, а Йокан вышел из кабинета. Когда Чжун Йе последовал за ним, на улице уже стоял прохладный вечер. Чжун Йе не мог понять, к чему клонит Йокан. Он все еще толком не узнал ничего об иностранце. Йокан использовал его, но и Чжун Йе поступал так же, ведь так он заслуживал доверие при дворе.

Он завернул за угол и вздрогнул при виде полной луны над крышами. Он замер, восхищаясь ею. Что-то защекотало его. «Ты подожди лишней луны, а за ней тьмы». Полнолуние во время удлиненного месяца! Такое бывало лишь раз в несколько лет. Могло ли это быть решением загадки? Чжун Йе поспешил в свою комнату, дрожа от восторга.

Он остановился, не ожидая увидеть свет, проникающий сквозь резную дверь. Его комната была освещена. Он потянулся к кинжалу на поясе и отодвинул дверь. Серебряный Феникс сидела на одном из резных стульев, скрестив руки на коленях. Она была в просторном изумрудном одеянии, что ниспадало до пят. Чжун Йе подавил удивление.

– Что ты здесь делаешь? – он звучал грубее, чем хотел.

– Вы просили поужинать с вами. Я ждала, что вы проводите меня, но больше ждать уже не смогла, – ее голос был спокойным, но он чувствовал, что за спокойствием скрывается сталь.

– Ты не получала мое послание? Мне пришлось отменить встречу, – он опустил тяжелые книги на ближайший стол. – У меня много работы.

– Нет, я не получала послания, – она грациозно встала и коснулась рукой своей скрученной косы. Она украсила волосы шпильками с драгоценными камнями для него. – Вижу, слово вы держать не умеете. Тогда спокойной вам ночи, господин Чжун.

Он уже не был уставшим или заинтересованным в изучении «Книги мертвых» этим вечером.

– Останься. Прошу прощения. Я попрошу что-нибудь на кухне, – он хотел пир, хотел цветы в комнате и в ее волосах. А получил лишь ее упрямо вздернутый подбородок. – Садись, – он нежно взял ее под руку и заставил опуститься на расшитую подушку. – Одну минуту.

Он поспешил в комнатку, что примыкала к его покоям. Было темно, он забарабанил в дверь, распахнул ее и услышал вскрик.

– Сяо Мао!

Слуга вскочил на ноги.

– Господин Чжун! Я не знал, что нужен вас.

Ему было не больше двенадцати, но он был высоким, а штаны едва доставали до колен. И он был слишком худым. Чжун Йе решил попросить на кухне давать ему порции больше.

– Серебряный Феникс в моей комнате.

Глаза мальчика расширились, он стал похож на лягушку. Чжун Йе чуть не рассмеялся.

– Я доставил сообщение, гос…

– Забудь. Скажи на кухне, чтобы нам приготовили ужин. Шевелись!

Сяо Мао вернулся через пятнадцать минут с подносом с едой. За ним пришел еще один слуга, он тоже был с подносом. Чжун Йе запомнил, что нужно отблагодарить повара утром. Мальчики поставили подносы на стол, расписанный орхидеями, и безмолвно ушли. Он оценил их работу.

Чжун Йе поставил перед Серебряной Феникс чашку и наполнил ее рисовым вином, потом налил и себе. Он поднял свою чашку.

– Спасибо, что осталась.

Ее полные губы изогнулись в улыбке, он не отвел взгляда, и она поднесла чашку к губам.

– Честно говоря, я не знала, останусь ли, – она принялась сервировать стол. – Я хотела сбежать, пока вы говорили со слугой.

Она взяла серебряные палочки и принялась наполнять свою тарелку. Он не отставал.

– Тогда почему ты осталась? – спросил он.

– Я хотела увидеть вас… хоть вы и поступили грубо.

– Дурень я, – сказал он. – Простишь?

– Возможно, – ответила она с блеском в глазах.

До дворца Чжун Йе влюблялся в девушек, но они ничего не значили для него. Серебряный Феникс была другой. Он хотел узнать о ней все.

– Сколько тебе лет? – спросил он.

– Семнадцать, – она ела, отламывая маленькие кусочки. – Я осталась одна в двенадцать лет. А певицы растут быстро.

Он отклонился, уже не чувствуя голод. И налил себе еще вина.

– Двенадцать лет. Это так мало, – он разглядывал изящный изгиб ее бровей, ее щеки и линию шеи.

– Многие наложницы приходят во дворец в этом возрасте. Нас считают готовыми, как только начинаются месячные, – она взглянула в его глаза. – А сколько вам лет?

– Я пришел во дворец в шестнадцать. И пробыл тут уже два года.

– Только восемнадцать? – удивилась она. – А ведете себя так, словно на десять лет старше.

Он рассмеялся.

– Молодость – не преимущество во дворце. Мне проще казаться старше своих лет.

– Что случилось с вашими руками? – она коснулась одного из пальцев. Костяшки были сбитыми, он вздрогнул.

– Ничего, – улыбнулся он.

Серебряный Феникс смотрела на него так, словно могла читать мысли, а потом постучала кончиком пальца по своей чашке. Он наполнил ее вином.

– Вы скучаете по своей семье? – спросила она.

Вопрос удивил его. Он покинул ферму семь лет назад. Отец – сильный и мускулистый. Мать выглядела старше своих лет из-за постоянной работы. И от заботы за пятью детьми. Она была самой красивой в их деревне. Но Чжун Йе видел ее красоту, только когда она улыбалась, а случалось это редко. Его братья и сестры, с которыми он боролся за еду каждый раз.

– Там не было будущего, – зачем грустить? Он никогда не вернется.

Она кивнула.

– Я пыталась упросить родителей оставить меня, старалась быть полезной, чтобы остаться. Но я была третьей дочерью.

Дальше объяснять и не нужно было. Родители продали ее в публичный дом, когда ей исполнилось двенадцать, и с того момента она была для них мертвой. Они долго сидели в тишине, она гоняла еду по тарелке.

Он дотронулся до ее свободной руки.

– Мы ведь можем быть друзьями? Это ведь почти как семья?

Ее рот приоткрылся, она сияющими глазами посмотрела на него. И улыбнулась. И Чжун Йе потерял себя, не в силах отвести взгляд, пока она не пожала его ладонь. Только тогда он улыбнулся в ответ.

Он проснулся с ужасной головной болью следующим утром. Свесив ноги с кровати, он ругал себя и закрывал лицо руками. Они говорили до раннего утра, пока Серебряный Феникс не вспомнила о времени. Он проводил ее к ее комнате. Он помнил ее прикосновение, словно все еще держал ее за руку. Он раскрыл ладонь. Ему не приснилось, что они ходили рука об руку?

Чжун Йе покачал головой и скривился. Ему нужно лекарство, чтобы приступить к работе. Солнце указывало, что уже не меньше полудня. Он снова выругался. Все уже собрались при дворе, а то и разошлись. Сяо Мао сидел недалеко от его комнаты, играя со сверчком в бамбуковой клетке. Он вскочил на ноги и поклонился.

Чжун Йе рукой заслонился от солнца.

– Травяной настой от головной боли…

– От последствий вечера, господин! Сейчас.

Чжун Йе вздрогнул из-за его громкого голоса, но не смог найти силы возмутиться. А мальчик уже убежал. Он вернулся в полутьму комнаты. Стол все еще был полон недоеденных блюд. Что-то на полу привлекло его внимание: гребень с рисунком в виде цветов сливы. Он прижал ее к носу и вдохнул.

Дверь резко распахнулась. Сяо Мао принес закупоренную бутылочку. Чжун Йе спрятал гребень в карман и забрал напиток. Он скривился из-за горечи лекарства, но ему стало легче, и он сделал еще один глоток.

– Говори правду, ты забыл доставить мое сообщение Серебряной Феникс?

Мальчик покачал головой.

– Нет, господин. Я передал ей слово в слово, как вы и сказали. Я ждал ответ, а она сказала: «Я притворюсь, что не слышала этого».

Чжун Йе сглотнул, но слишком быстро, и закашлялся. Он посмотрел на Сяо Мао, понимая, что мальчик не врет, а потом расхохотался, и напиток пролился на пол.

Глава шестая:

Аи Линг собиралась спать, когда услышала топот сверху. Она из любопытства пошла взглянуть. Луна уже не была полной, казалось, что кто-то ее размазал на рисунке неба. Мимо проносились тонкие облака. Море не было буйным, но ей все равно приходилось идти, подпрыгивая, к чему она уже успела привыкнуть. Она обнаружила почти всех матросов на носу корабля, они собрались в круг у фонаря. Ям Хед с широкой улыбкой бил в барабан. Он перестал, увидев ее. Он сидел в сторонке от остальных, отвернувшись от них.

– О! Аи Линг здесь. Иди к нам, – сказал Девятый. Так его называли, потому что он был девятым из четырнадцати детей. Он всегда хорошо трудился и был веселым и дружелюбным. – Мы как раз уговорили Чэнь Юна сыграть.

– Во что играете? – спросила она.

– Передай цветок. Только цветка у нас нет, потому мы взяли платок капитана, – Девятый помахал серебристым квадратом ткани. Она видела его в кармане Пэня днем.

– Я не пью, – сказала она.

– Все равно иди к нам, – улыбнулся Пэнь. – Ты же часть экипажа.

Аи Линг села, скрестив ноги. Ям Хед вдруг начал бить в барабан. Девятый передал платок направо. Он дважды прошел по кругу, бой утих, и платок остался в руках Чэнь Юна. Все начали бить руками по палубе, смеяться и кричать. Лао Лю налил до верха кубок вина.

– Пей до дна!

Усмехнувшись, Чэнь Юн закатал рукава и с грацией поднял кубок с вином. Он откинул голову назад и выпил. Матросы хлопали.

– Спой нам, Чэнь Юн!

– Нет, расскажи стихотворение!

– Спросим правду. А то он очень молчалив!

И с этим многие согласились.

Она не могла отвести от него глаз. Чэнь Юн кружил в одной руке кубок, щеки его покраснели.

– От меня вам правды не получить, – сказал он с улыбкой.

– Ха! – фыркнул Девятый, ударив его по спине. – Так ты умеешь врать?

– Правда или еще вина, – сказал Йен. Даже у него, обычно сдержанного, были озорные огоньки в глазах.

Чэнь Юн опустил кубок перед Лао Лю, тот опять наполнил его. Он выпил, и снова раздался бой барабана. Платок описал три круга по рукам. И музыка затихла, когда она как раз собралась передать его Пэню.

Матросы загудели.

– Но я не пью, – сказала она.

– Один глоток, – хихикал Пэнь.

Кок налил вина в тот же кубок, что был у Чэнь Юна. Она покраснела, поднося его к губам и делая осторожный глоток. Все хлопали по палубе. Этот напиток отличался от рисового вина, он был крепче. Он обжигал рот, жаром стекая по горлу. Она чуть не подавилась.

– Правду от Аи Линг?

– Нет! Танец от милой леди!

Она рассмеялась.

– А поцелуй? – весело спросил Девятый.

– Нет, – заявил Чэнь Юн. Его непреклонность тут же пресекла все веселье.

– Ой, ладно тебе, брат. Сюда же, – Девятый постучал по щеке пальцем. – Все невинно.

Чэнь Юн отвел взгляд, щеки его пылали.

– Пусть Аи Линг решает, – сказал Пэнь. Он с озорными огоньками смотрел на нее.

Она опустила стакан перед Лао Лю.

– Ха! Она даже в щеку тебя целовать не будет, Девятый!

Матросы смеялись. Лао Лю налил ей еще глоток, и она выпила, кривясь.

Прошло еще несколько раундов. Пэнь спел песенку, Лао Лю жонглировал тремя картофелинами, Йен зачитал красивое стихотворение о Лунной богине, удивив Аи Линг своим приятным голосом.

Собирались тучи, ночь становилась темнее. Смех матросов звучал отдаленно. Аи Линг облизнула губы. Вкус что-то пробуждал в памяти.

Вдруг ее окутала тьма. Она лежала на маленькой палубе среди свитков и книг. Она устала и едва могла приподнять голову. Рука дрожала, она писала кистью. Еще несколько страниц, и она закончит на сегодня. Схватив фляжку с вином, ее наставник ворвался в крошечную каюту.

– А ты еще не спишь, – он сел на кресло рядом с ней. Он потягивал напиток, она чувствовала запах. – Я знаю тебя два года, но уже понял про тебя почти все, парень, – он ткнул ее в плечо одним пальцем. – Ты далеко пойдешь, Чжун Йе. Ты умный и амбициозный, – его слова сливались. – Просто не позволяй себе стать одержимым, – он помахал флягой. – И не становись таким пьяницей, как я! – он протянул ей флягу. – Попробуй!

Она покачала головой. Ей было около тринадцати, она никогда не пила. Наставник прижал флягу к ее губам.

– Один глоток, и больше ты пить не будешь, – он наклонил флягу, ей пришлось глотнуть. Было гадко, она подавилась.

Барабан стучал все громче и умолк. Аи Линг покачнулась и моргнула. Платок снова был у Чэнь Юна. Она прижала ладони к палубе, голова кружилась.