Текст книги "На грани безумия (ЛП)"

Автор книги: Шей Саваж

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 14 страниц)

ГЛАВА 9
ВЕЧЕРНЯЯ ИНТЕРЛЮДИЯ

– Там сзади кое-что есть для тебя.

Никогда бы не признался в этом, но я с нетерпением ждал сегодняшнего вечера. Все было забронировано, нужные люди нас ждали, и я даже приоделся, чего обычно не делал. Я принарядился в костюм в тонкую полоску, белую рубашку, темно-фиолетовый галстук и классические туфли. Я не надел носки – привычка, которую я перенял у моих итальянских коллег. Сегодняшним вечером планировалось гораздо большее, чем у меня когда-либо было, и что не было связано с моей винтовкой и дыркой в чьей-нибудь голове.

Бриджет с подозрением оглядела меня через капот машины. Точно так же она смотрела на меня, когда я ее забирал, и все интересовалась, почему я так вырядился. Она отклонилась немного назад и посмотрела на пакет, лежащий на заднем сиденье автомобиля, а потом снова взглянула на меня.

– Возьми, – кивнул я, – но не открывай, пока мы не поднимемся наверх.

Она вытащила коробку из-под кресла и последовала за мной в квартиру.

– Не думал, что ты любитель дарить подарки, – удивилась Бриджет, присев на диван с коробкой в руках.

– Просто открой ее, – сказал я, закатив глаза.

Бриджет вытаращила в изумлении глаза, увидев на крышке логотип Армани. Внутри находилось элегантное платье темно-фиолетового цвета, точно соответствующее цвету моего галстука, и черная шерстяная шаль, чтобы не замерзнуть. А также пара черных туфель с ремешками, обхватывающими лодыжки. Каблуки были не слишком высокие, чтобы удобно было ходить, но сами туфли были сексуальны, как ад.

– Надень все это, – велел я ей. – Мы идем на ужин.

– Ты серьезно?

– Конечно.

Она оглянулась на коробку и медленно вытащила платье.

– Кажется, это правильный размер, – заметила она.

– Это и есть правильный размер, – подтвердил я.

Она кинула на меня быстрый взгляд, но ничего не сказала. Глаза Бриджет вернулись к платью, а затем к шали под ним.

– Это тоже? – спросила Бриджет, взяв ее в руки.

– Конечно, – сказал я. – Этот гребаный грызун в Пенсильвании, возможно, и решил, что наступила весна, но он идиот. Снаружи холодно, и я не хочу, чтобы ты отморозила себе задницу. Позже у меня есть на нее планы.

Я поднял брови, и она покачала головой. Двигаясь за ней, я обнял ее за талию.

–Я отвезу тебя на весь вечер в город – ужин, напитки, магазины – все, что захочешь. Иди и подготовься.

Я шлепнул ее ладонью по заднице, и она завизжала, убегая переодеваться в спальню. Облокотившись на кухонную стойку, я глотнул из бутылки ароматизированной воды, которая на вкус была не так уж и плоха. В последнее время Джонатан часто упоминал о ней, так что я наконец решил попробовать. В эти напитки добавляли витамины, а не сахар, поэтому они должны были быть лучше, чем газировка.

Бриджет вышла из спальни, выглядя, как гребаная знаменитость из модного шоу на телевидении. Я должен был признать, что проделал большую работу, выбирая платье – оно подходило ей идеально – но все остальное – это она сама. Округлая задница, длинные ноги, лицо без блядской раскраски, всего лишь с легким макияжем. Она выглядела просто здо́рово.

– Красиво.

Она покраснела.

На ужин мы отправились в ресторан на другой стороне маленького парка позади моего дома. Это было заведение, где подавали отличные стейки, уютное и достаточно тихое, чтобы не слишком ошеломить Бриджет. Как только мы закончили с нашей едой, я накинул ей на плечи шаль и вывел через главный вход к Миллениум-Парку.

Она сразу же начала смеяться.

– Это гигантская фасоль! – завизжала она.

Я не мог не улыбнуться. Я тоже не мог объяснить, почему мне так нравилась эта скульптура. Конечно, многие считали ее больше чудно́й, чем высокохудожественной, но я полагал, что она было абсолютно блестящей.

И сверкающей.

Я сфотографировал на сотовый наши отражения на полированном серебре, а потом мы пошли обратно в сторону моего дома. Я держал ее за руку и помог спуститься по длинной лестнице в восточной части парка, затем перевел через тротуар и направился в гараж.

– Мы не поднимемся наверх? – спросила Бриджет.

– Пока еще нет, – сказал я. – Мы поедем на Великолепную Милю.<sup>[14]14
  Magnificent Mile – одна из самых знаменитых торговых улиц в мире, расположенная на участке Мичиган-авеню к северу от реки Чикаго


[Закрыть]</sup>

Я подвел ее к моему парковочному месту, но прошел мимо машины, к которой она привыкла.

– Это твоя машина? – глаза Бриджет расширились, когда она рассмотрела экстерьер «ауди».

– Заткнись и залезай, – ответил я с улыбкой.

Было еще недостаточно тепло, чтобы откинуть верх машины, но в те места, куда мы направлялись, все же приятнее прокатиться на ней, а не на «мазде». Я молча проехал через мост Мичиган-авеню на север, в сторону всех лучших магазинов. Бриджет просто глазела в окно на людей, проходящих мимо, большинство из которых не обращали на нас никакого внимания. Добравшись до центра, я остановился перед отелем и отдал ключи парковщику, чтобы тот отогнал ее на стоянку.

– Будете регистрироваться в гостинице, сэр?

– Нет, мы только за покупками, – ответил я, вручая ему немного денег.

– Очень хорошо, сэр.

Когда Бриджет вышла из машины, я снова подал ей руку, а затем проводил через улицу и повел по тротуару к одному из магазинов. Протянул руку, чтобы позволить ей войти первой.

– Эван, что ты делаешь?

– Вожу тебя по магазинам на Великолепной Миле, – проинформировал я. – Когда мы пробежимся по основным точкам, то пойдем и немного выпьем в одном из моих любимых баров. Из него открывается прекрасный вид на Мичиган-авеню.

– Ты, должно быть, шутишь, – тихо сказала она. – Ты же не собираешься здесь ничего покупать. Платье для ужина я еще могу понять, но…

Она замолчала, а я просто улыбнулся, обхватил ее за талию, пропихнул через вращающиеся двери и провел в магазин Tiffany & Co.

На что я сразу обратил внимание, это на то, что все здесь сверкало. Как будто входишь в место, полное маленьких диско-шаров, куда ни повернись – всюду радужные отблески. Я подумал, что, должно быть, телке, написавшей про сверкающих вампиров, пришла в голову эта идея, когда она стояла в магазине Tiffany & Co и разглядывала бриллианты.

У меня было такое чувство, что Бриджет просто не собиралась что-нибудь выбрать для себя, поэтому я уже кое-что придумал сам. Я подтолкнул ее в спину туда, где были выставлены подвески.

– Мистер Арден? – высокая, худосочная блондинка обошла стойку и протянула руку.

– Привет, – ответил я, пожав руку продавщицы. Та улыбнулась Бриджет и отвела нас к задней стойке. Она принесла бархатную коробочку и открыла ее, наблюдая, как выражение лица Бриджет изменяется от любопытства к удивлению и к ужасу.

– Это золотая фасолина, так ведь? – она спросила.

– Да, – улыбнулся я. – Розовое золото в комплекте с подвесками.

Продавщица взяла руку Бриджет и обвила золотую цепочку вокруг запястья. На браслете Tiffany & Co одна подвеска была в виде фасоли из розового золота, а другая – традиционный висячий замочек.

– Прекрасно, – сказала продавщица, застегнув браслет вокруг запястья Бриджет. Он зазвенел, как только она пошевелилась, а когда слегка повернула запястье, подвески засверкали под лампами магазина.

– Эван... – голос Бриджет снова прервался, а глаза наполнились слезами.

– Прекрати, – тихо сказал я, протянув руку и приподняв пальцем ее подбородок. – Ты заслужила эту ночь в городе после того, как возилась со мной все то время, что я был болен, и я позабочусь о том, чтобы твоя ночь была идеальной. Это всего лишь маленький сувенир на память об этом вечере.

– Вряд ли он маленький, – не согласилась Бриджет. – Это…

Она взглянула на продавщицу, но та оформляла покупку и не могла их услышать. Бриджет все равно понизила голос.

– Это больше, чем ты заплатил бы за меня за целую неделю, – сказала она.

– Ну и что?

Я проигнорировал все остальные ее протесты, взял за руку и вывел на улицу. Мы останавливались еще около нескольких магазинов, но в основном просто рассматривали витрины. Я указал на витрину Армани, где приобрел платье для Бриджет, – она, кстати, не знала, что Армани шьет и для женщин, – но мы не стали входить внутрь. Мне пока не был нужен новый костюм, и, возможно, не будет нужен до тех пор, пока дочь Моретти не выйдет замуж или для чего-нибудь еще. Тогда я приду за ним.

Следующим было мороженое в шоколаде «Жирарделли» и быстрая поездка в экипаже к моему любимому питейному заведению, находящемуся всего в нескольких кварталах

Ресторан «676» был недалеко от знаменитого ювелирного магазина Tiffany & Co и в том же здании, что и отель «Омни». Я помогал Бриджет уворачиваться от пьяниц и других пешеходов, пока мы пробирались к зданию. На нижнем этаже был все как обычно – стойка регистрации, консьерж, посыльные – но наверху находился небольшой ресторан, который обслуживал в основном гостей отеля.

Я никак не мог решить, что в нем было самое лучшее – еда, напитки или стеб между персоналом.

– Это место... приятное, – мягко сказала Бриджет.

– И обслуживание хорошее, – сообщил я ей. – У них лучший мартини в городе. Ты любишь мартини?

– Конечно, наверное.

Ее неуверенность заставила меня остановиться перед лифтом и взять ее за локоть.

– Все в порядке? – спросил я. Непонятно почему, но я вдруг почувствовал сомнения. Некоторое время я не заходил в «676», но раньше бывал здесь достаточно часто, чтобы считаться постоянным клиентом, как и любой другой. Правда я никогда не приводил с собой девушку. Хотя, я заходил сюда с парочкой – по крайней мере, в их номера в отеле наверху – но никогда ни одну из них не брал с собой.

– Все, что захочешь, – ответила Бриджет.

Я нахмурился, не услышав ответа на свой вопрос, и это, похоже, заставило девушку улыбнуться. Ее рука потянулась вверх и дотронулась до моей щеки.

– Все хорошо, – сказала она.

Я наклонился и прижался к ее губам.

– Тебе понравится, – уверил я ее.

Я поднялся с ней на лифте на четвертый этаж и держал ее за руку, пока мы шли к бару. Я сразу узнал почти всех и был рад увидеть знакомые лица. Обслуживала бар Мишель, а управлял им Патрик. Они были интересным дуэтом – и даже просто наблюдать за тем, как они общаются, стоило потраченных на напитки денег.

Напитки, кстати, тоже были чертовски хороши.

– Что ты будешь? – спросила Бриджет. – Может, пиво?

– Нет, – ответил я, – определенно нет. Ты любишь малину?

– Думаю, да.

– Привет, Мишель!

Девушка-бармен улыбнулась и, пританцовывая, подошла ко мне. Ее свисающие серебряные серьги-обручи подскакивали на плечах, когда она двигалась, а волосы цвета красного дерева, собранные в высокий хвост, раскачивались из стороны в сторону. Она была во всем черном с головы до ног, как и все бармены здесь, и ее улыбка приносила ей много чаевых.

– Привет, Эван, – сказала она со своей улыбочкой, достойной всех наград. – Чего бы ты хотел?

– Принеси мне один из тех малиновых мартини, что ты делаешь, – сказал я, – и стакан виски, неразбавленного.

– Кто это? – спросила она с хитрой ухмылкой, когда начала готовить напитки.

– Мишель, это Бриджет, – сказал я. Они обе улыбнулись друг другу. – Бриджет, это Мишель с одним «л».

– Не забывай об этом! – рассмеялась Мишель и кивнула головой, что заставило ее хвост подпрыгнуть. Она потянулась к верхним полкам, чтобы достать мне скотч, а потом двинулась дальше вдоль барной стойки, быстро и деловито подбирая все ингредиенты для мартини.

– Ты действительно собираешься все здесь обойти, не так ли? – высказала свои мысли Бриджет, после того, как Мишель поставила перед нами наши напитки.

– Я подумал, что после произошедшего на прошлой неделе, ты это заслужила, – пожал я плечами. – Вечер в городе – это меньшее, что я могу сделать, чтобы компенсировать ту ночь с мной больным.

– Четыре ночи, – поправила она меня.

– Ты права.

Я потягивал свой скотч и наблюдал за тем, как она осматривает все вокруг. Это было хорошее место – шикарное, в самом сердце Великолепной Мили, и с хорошим видом на Мичиган-авеню. Мишель демонстрировала свое обычное обслуживание, смешивая напитки, и, кажется, собиралась приложить максимум усилий, чтобы быть милой с Бриджет, даже если и продолжала смотреть на меня искоса. Когда она приподняла брови, я подумал, что она подозревает чем занимается Бриджет. Не то, чтобы это имело хоть какое-то значение для меня – мне плевать, что она думает о моей паре.

Подошел Патрик и положил руку мне на плечо.

– Рад тебя снова видеть, Эван! – сказал он с улыбочкой Дуги Хаузера. – Сто лет тебя не видел!

– Был занят, – ответил я, сверля его взглядом. – В последнее время много работаю.

Патрик убрал руку, прочистил горло и одарил меня еще одной дежурной улыбкой.

– Не обижай этого парня, Мишель!

Она продемонстрировала ему руку с большим пальцем, поднятым вверх, и потом вернулась к смешиванию напитков для пары, сидящей чуть дальше за барной стойкой.

Я старался слишком часто не смотреть на Мишель. Она была горячей штучкой – никто в этом и не сомневался – но еще она была замужем. Не то, чтобы мне было на это насрать, нет. Вообще-то у меня были некоторые моральные принципы, но не по этой части. Только вот она отшивала меня всякий раз, когда я приударял за ней в течение прошлого года, с тех пор как впервые нашел это место, поэтому я сдался. Тем не менее, мне нравилось смотреть как она работает, но и пришлось постараться не уделять слишком много внимания ее встряхиваниям и смешиваниям.

Я заказал вафли с арахисовым маслом и желе, и Бриджет уставилась на меня, как на сумасшедшего.

– Я дам тебе кусочек, – пообещал я ей. – Еще спасибо скажешь.

– Уже, – заявила она.

Мишель принесла нам еще напитки и закатила глаза, как только хорошо присмотрелась к Бриджет, что подтвердило мои подозрения. Я не был уверен, как она узнала, но мог сказать, судя по ее выражению, что она поняла ситуацию. В ответ я вернул ей злой взгляд – последнее, что мне нужно было, чтобы кто-то, кто готовил мне напитки, судил меня за то, кого я выбрал в качестве своей спутницы.

К счастью, Бриджет, кажется, ничего не заметила, собственно, меня не заботило, что Мишель или кто-нибудь еще думал обо мне или о моей девушке. Тем не менее, этот вечер должен стать приятным для Бриджет, и я не хотел, чтобы какой-нибудь пустяк испортил его. До сих пор все шло идеально.

– Эти напитки действительно фантастические! – сказала Бриджет, потягивая фруктовый мартини.

– Здесь все напитки великолепные, – согласился я с ней. – И потрясающая еда.

Мы заказали еще по стаканчику, и как только нахлынула толпа, управляющий вызвался помочь в баре. Он чесал голову, разглядывая ряды бутылок на полке, и выглядел потерянным.

Это было что-то вроде представления.

– Ты кладешь сюда клюкву, да? – спросил он.

– Это малиновый мартини, – ответила Мишель, – значит, клади малину.

– Понятно, – Патрик осмотрел бар, потом под ним. – М-м-м... где же она?

– Тебе нужен бокал, – напомнила Мишель. Она вытащила четыре бутылки пива и аккуратно положила их на поднос, прежде чем отойти.

– Ты знаешь, какую водку использует Мишель? – спросил меня Патрик, держа в руках две бутылки.

– Удачи тебе, – ответил я, что заставило Бриджет захихикать.

Он положил обратно обе бутылки и схватил высокую бутылку «Грей Гус».

– Ты не соображаешь, что творишь, – проворчала Мишель, когда вернулась, и забрала у него шейкер.

Напитки были сделаны, и стеб продолжился.

– Тебе нужен бокал, Джордж?

– Тебе придется налить все это прямо в рот!

– Эта рубашка все время вылезает из брюк – я выгляжу как полный неудачник.

– Ты и есть полный неудачник.

– Ты не можешь так со мной разговаривать!

– Эй, где я могу найти проститутку?

Может быть, посетитель думал, что он говорил тихо или едва слышно, но это было не так. Портье усмехнулся и потер место между глаз, что заставило его очки подскакивать вверх и вниз на лице. Я посмотрел на Бриджет, которая, очевидно, услышала вопрос парня. Она сжала бокал с напитком и уставилась на плавающие в нем фрукты.

Я протянул руку и надавил пальцем на ее подбородок, чтобы повернуть ко мне лицо. Какое-то время мы просто смотрели друг на друга, а потом я наклонился и прижался к ней губами. Мой язык почувствовал вкус малинового коктейля, когда ворвался в ее рот.

Я сильнее наклонил голову и поцеловал ее снова.

И снова.

Ее пальцы обхватили мою руку поверх костюма, и она крепче прижалась ко мне. Когда мы разжали объятия, у нее был остекленелый взгляд, и грудь высоко поднималась и опадала вместе с дыханием. Я не мог не улыбнуться, глядя на выражение ее лица, что, кажется, заставило ее покраснеть.

Это было чертовски сексуальное зрелище.

Один из посетителей тоже это заметил, но один мой взгляд, и он отвел глаза.

– Сегодня ты прекрасно выглядишь, – прошептал я.

Прежде чем она смогла ответить, управляющий, ворча, подошел сзади.

– Ненавижу, когда люди машут мне рукой, – бормотал Патрик себе под нос. – Что она от меня хочет, чтобы я перепрыгнул через стойку и подал ей выпить?

Я посмотрел на грузную женщину с волосами, собранными в пучок. Она лихорадочно махала с одного из столов у окна. Патрику удалось вернуть улыбку на лицо прежде, чем повернуться к ней, и Бриджет хихикнула.

– Он – интересный тип, – тихо сказала она.

– Ты не видела и половины, – сообщил я ей, наклонился немного ближе и откинул с ее плеча волосы. – Я был здесь однажды, когда Мишель была в отпуске – парень даже не мог понять, как сделать ром с колой.

Мишель принесла мои вафли.

– Ты действительно собираешься это есть? – спросила Бриджет, глядя на тарелку.

– Определенно, – заявил я. – Это дерьмо – самая лучшая пища для души в мире, верно, Мишель?

– Лучше, чем курица с лепешкой, – согласилась она. – Вообще-то, единственное, что могло бы сделать их лучше – положить кусок курицы посередине и полить все соусом.

– Мы обязательно должны это попробовать! – сказал Патрик. – Я посмотрю, смогут ли сделать это на кухне.

Патрик исчез, а Мишель рассмеялась. Бриджет покачала головой и закатила глаза. Я взял вилку и отломил кусочек вафли, который сочился желе. Взяв его пальцами, я повернулся к Бриджет и поднес к ее рту.

– Ты хотела попробовать, – напомнил я ей.

– Честно говоря, не хотела! – она отвернулась и вытерла губы.

Я провел пальцем вверх сбоку по ее шее.

– Если не попробуешь, то будешь жалеть об этом всю оставшуюся жизнь.

– Ничего страшного.

– Ну же, – настаивал я. – Если ты всю ночь отсасываешь члены у мужиков, то определенно сможешь попробовать и это.

Она взглянула на меня, и стало понятно – то, что я сказал, было довольно отстойно, и, в конечном итоге, я отвел от нее глаза.

– Просто попробуй.

Все еще уставившись на меня прищуренными глазами, она открыла рот и откусила маленький кусочек. Как только ее зубки вонзились в только что приготовленную вафлю, сочащуюся арахисовым маслом и клубничным желе, я понял, что она поймалась на крючок и совершенно забыла, о чем я говорил.

– Это невероятно! – воскликнула она.

– Потрясающе, правда? Пища богов, твою мать.

– Я никогда не ела ничего подобного, – сказала Бриджет. – Это изумительно.

Оставшееся мы разделили на двоих – я кормил ее кусочками, не забывая и о себе. Когда с вафлями было покончено, Бриджет извинилась и ушла, чтобы смыть с лица липкое желе, которым я испачкал ее, промахнувшись мимо рта.

– Какого черта, Эван? – Мишель с одним «л» подошла ко мне и стала напротив с другой стороны бара.

Она прожигала меня одним из тех взглядов, которые, несмотря на все мои навыки наблюдения, я никогда не понимал. Это был взгляд, который я видел только у женщин, и, хотя он, казалось, совпадал с теми взглядами, что они посылали любым мужикам, я никак не мог понять, что он на самом деле должен означать. Тем не менее, это всегда заканчивалось тем, что у мужа или парня возникали неприятности. И часто, в итоге, он оставался один.

– Что? – спросил я.

Мишель наклонилась над барной стойкой на локтях и посмотрела на меня.

– Она проститутка, – сказала она.

– И что с того?

– Какого черта?

– Я всегда трахаюсь с проститутками.

Она закатила глаза.

– Ты всегда одеваешь их так, как будто они проводят полжизни в «Саксе» ради вечера в городе?

Я уставился на нее.

– При чем тут это? – я откинулся на стул и скрестил на груди руки. – Если я плачу за нее, какая на хрен разница, что я с ней делаю?

– Ты такой мужик, – она вскинула руки вверх и двинулась прочь.

– Ну, да! – отозвался я. – Хочешь заценить мой член?

Она быстро кинула взгляд на Патрика, своего управляющего, чтобы убедиться, что он не смотрел в ее сторону, показала мне средний палец, а затем ушла в дальний конец бара, чтобы кого-то обслужить. Бриджет вернулась, и у меня не было возможности спросить Мишель, о чем это она.

Мы с Бриджет провели еще пару часов в «676», просто разговаривая и общаясь. В какой-то момент мы пересели на более удобные стулья возле окна с видом на Мичиган-авеню. Я обнял Бриджет за плечи, и мы наблюдали за движением машин на дороге. Когда очарование открывающимся видом, казалось, угасло, я взял ее за руку и повел вниз на парковку.

Пока мы ехали обратно ко мне, Бриджет вела себя тихо и продолжила молчать, когда мы припарковали машину, поднялись в квартиру, а затем вывели О́дина на прогулку по парку. Хотя технически, поздно ночью он закрывался, но мы все же пробрались к площадке для выгула собак, где я мог позволить себе спустить О́дина с поводка, чтобы он немного побегал.

Я прислонился к забору в конце парка и попытался игнорировать звуковые сигналы, доносящиеся из гаража позади меня. С самого первого дня, когда в гараж кто-то въезжал и дверь гаража поднималась, срабатывал электронный предупреждающий сигнал, который сводил меня с ума. Когда дверь балкона была открыта, я мог слышать его из гостиной.

Я сверлил взглядом большую металлическую дверь, как вдруг с озера поднялся ветер и понес мусор по улице. Бриджет поежилась и плотнее укутала шалью плечи. Потянувшись к ней, я обнял ее за талию и притянул спиной к своей груди. Губы нашли ее шею, и мне тут же вспомнилось ощущение ее тугой попки, сжимающей мой ствол. Рука двинулась от бедра к животу и выше, а затем обхватила ее грудь.

О́дин метался от одного куста к другому, поливая и удобряя каждый, к которому подбегал.

– Хорошо провела время? – прошептал я ей на ушко.

Бриджет быстро кивнула.

Мой язык касался ее кожи.

– Ты сегодня так хорошо выглядишь, – сказал я ей. – Я думал, что мне придется убить кого-нибудь из парней в баре, которые глазели на тебя.

Она застыла и сделала шаг прочь от меня. Ее руки отталкивали мои руки, пока я не отпустил ее, и она не отошла достаточно, чтобы оказаться вне моей досягаемости.

– Что ты делаешь, Эван? – Бриджет повернулась и посмотрела на меня, слезы текли по ее лицу. – Что это за хуйня, а? Что случилось со всей этой «мы просто трахаемся» чушью? Так в этом все дело?

Она сорвала браслет с запястья и потрясла им передо мной.

– Ты хотел трахнуть меня за это?

Я отошел на полшага назад, и почувствовал, будто мои внутренности начали скользить вниз к ногам, оставляя верхнюю половину меня пустой и холодной.

– Просто... я подумал, раз ты... – я остановился и потряс головой, чтобы ее прочистить. – Ты позаботилась обо мне, когда я болел – мне захотелось тебя отблагодарить.

– Отблагодарить меня? – усмехнулась она. – Зачем ты вообще послал того парня поехать и привезти меня? С чего ты решил, что я приду и позабочусь о тебе, Эван?

Еще полшага назад, и я ударился спиной о забор. Напряжение, которое немедленно растеклось по моему телу, было знакомо и пугало. Бриджет стояла слишком близко ко мне, чтобы быстро обойти ее, и я не мог развернуться и перепрыгнуть через забор, не ударив ее при этом.

Я посмотрел вдаль на горизонт, чтобы попытаться освободить голову от скрытых в ней чувств, но ночное небо покрывали облака, и невозможно было увидеть ни кусочка открытого пространства. Вокруг нас были только многоэтажки.

Ощущение, что я в ловушке, усиливалось, и затем эта гребаная дверь гаража снова начала сигналить.

– Что, черт возьми, с тобой? – зарычал я на нее. – Ты сказала, что хорошо провела время!

– Я хорошо провела время! – выкрикнула она мне в ответ. – Разве ты не видишь? В этом и есть проблема!

Моя челюсть, наверное, упала, пока я пытался уяснить, о чем, черт возьми, она говорила. Хотя обычно я довольно понятлив, когда речь заходила о чтении языка тела людей, но сочетание клаустрофобии и внезапного изменения в поведении Бриджет полностью застало меня врасплох.

Мне не понравилось это чувство.

Нисколько.

– Черт побери, твоя язвительность лишена всякого смысла! – огрызнулся я.

О́дин внезапно оказался рядом с мной, уткнувшись носом в мою руку. Я отпихнул его и нацелил палец на Бриджет.

– Я сказал тебе, что это такое, – ощерился я, – и ты прекрасно знаешь, кто я. Я даю тебе деньги, а ты позволяешь мне использовать твое тело для всего, что я ни захочу. Вот что это такое, и как это работает.

– Какая же ты сволочь, – отрезала она. – Кто посылает за своей любимой шлюхой, когда у них болит живот?

Независимо от ее мнения, я отказывался отступать. На самом деле, зная, какова ее точка зрения, я должен был пойти гораздо дальше.

– А какая шлюха западает на своего клиента-киллера? Не приходило в голову, что единственный способ с этим справиться – пустить тебе в голову пулю?

Я стоял там, зло сверля ее глазами, пока О́дин скулил рядом со мной, а Бриджет в свою очередь какое-то время пристально всматривалась в меня. Потом, не сказав ни слова, повернулась, выбежала из парка и стала подниматься по лестнице в сторону Коламбус-Драйв. Примерно на полпути она остановилась, выругалась достаточно громко, чтобы я смог услышать с того места, где стоял, нагнулась вниз и сняла обувь. Мгновение спустя, она совсем исчезла из моего поля зрения, и я остался с собакой один.

Мое сердце все еще колотилось в груди.

– Какого хрена? – пробормотал я.

Я отвел О́дина обратно в квартиру, стянул галстук, а потом вышел на улицу.

Я не собирался признаваться ни себе, ни кому-либо еще, что искал ее. Нет. Я только собирался совершить приятную вечернюю прогулку.

Ну, почти что полночную.

Я прохаживался между зданиями и мимо различных скульптур, на которые благочестивые жители Чикаго потратили много денег, чтобы иметь привилегию прогуливаться мимо них посреди ночи. Это было в основном современное искусство – закрученные формы и странные, металлические животные. Современное искусство не имело для меня никакого смысла, хотя некоторые из них определенно бросались в глаза.

Бриджет нигде не было.

Не то чтобы я ее искал.

Какой-то бездомный бродил между металлическими животными и пытался заговорить со мной. У него не было зубов, и я не смог понять, была ли завернутая в салфетку бутылка пива, которую он протягивал, предложением или просьбой. Я наконец-то отделался от него и вернулся обратно на Мичиган-авеню и зашел в ближайший бар.

К сожалению, это был «Свитуотер», и там было, как в зоопарке. Без сумасшедших навыков Джона и приложений на сотовом, мне пришлось бы вечно ждать свободный столик, который просто и не освободился бы. За барной стойкой обслуживал клиентов чувак, который мне меньше всего нравился, и, хотя напиток, который он мне приготовил, был превосходным, мне было неудобно просто стоять, уставившись в телевизионные экраны, показывающие игры, на которые мне было абсолютно плевать. Я простоял у бара целых пять минут, пока не решил, что больше не буду пить водку, бросил десять баксов на стойку и вышел.

Мои мысли все никак не могли успокоиться, и я не знал, что с этим делать. Я чувствовал себя совершенно потерянным и неуправляемым, борясь с желанием вытащить пистолет и начать стрелять.

Не имея в голове никаких хороших идей, я забрел обратно в Миллениум-Парк, добрался до фасолины и долго всматривался в панораму, отражающуюся на блестящей поверхности. Прохладный ветер с озера подхватил и попытался сорвать с меня одежду, пока туристы снимали себя на фото.

Я хотел притвориться, что не понимаю, в чем я ошибся, но не мог. Мне хотелось, чтобы она хорошо провела время. Хотелось, чтобы она почувствовала, что это было чем-то бо́льшим. И я определенно не хотел, чтобы она заметила, что это на самом деле было чем-то бо́льшим, потому что это все испортит.

И не было ни одного шанса, что именно так и случилось.