Текст книги "Последняя жертва"

Автор книги: Шэрон Болтон

сообщить о нарушении

Текущая страница: 26 (всего у книги 28 страниц)

49

Несколько секунд, показавшихся вечностью, темнота представлялась мне такой же плотной, как окружающие меня стены пещеры. Я почти осязала ее, чувствовала, как она протягивает ко мне лапы, гладит по лицу. Потом, чересчур медленно, темнота стала рассеиваться, проступили смутные очертания пещеры, больше похожей на расщелину, которая тянулась далеко вперед, вглубь карьера. Я подняла голову: каменный свод навис всего в метре надо мной, постепенно принимая форму узкого мелового выступа, на котором стоял дом. Справа в породе было грубо вытесано некое подобие причала, а за ним я могла разглядеть лестницу. Я вылезла из воды, не отпуская шлюпку, и заметила небольшое железное кольцо, вбитое в скалу. Кто-то привязывал здесь лодку.

Я вернулась к входу в пещеру. Дождь все еще не утих, а из пещеры его потоки вообще казались водопадом. Поблизости были заросли бузины и ежевики. Я нагнулась, отыскала ветку потолще, чтобы привязать к ней шлюпку. Затем спрятала ее в зарослях ежевики. Если кто-то приплывет сюда ночью, под проливным дождем, лодку он не заметит.

Лестница, стоявшая в расщелине у стены, была очень старая, ржавая. Похоже, ею когда-то пользовались добытчики мела. Когда-то через каждые полметра были приделаны поручни. Они давно уже отвалились, остались только штыри. В полуметре надо мной в свод был вмурован деревянный люк Осторожно, стараясь не шуметь, я взяла лестницу и попыталась приставить ее клюку. К счастью (или так и было задумано), расщелина оказалась шире люка, и края лестницы легко скользнули в пространство между скалой и деревом. Я попробовала, устойчиво ли стоит лестница, и начала взбираться.

Оказавшись наверху, я прижалась лицом к люку; он был сухим и значительно теплее, чем я ожидала. Я не слышала ни звука. Пошарив рукой, я обнаружила маленькую железную задвижку. Открыла. Люк упал на меня. Я опустила его, потом полезла вверх.

Не обращая внимания на вонь, я вытащила фонарик и включила его. Посветила в каждый утолок, на каждую тень, оценила размеры помещения, поискала тайники, ловя малейшее движение. В комнате кишела жизнь, но людей в ней не было. Я поднялась еще на одну ступеньку и выбралась из люка.

Комната оказалась маленькой, когда-то она была частью дома. На стенах – остатки штукатурки, в местах, где некогда висели лампочки, торчат провода. К одной из стен приставлена узкая лестница без перил. У противоположной стены лежат матрас и гора грязных одеял, которые отчасти и являются причиной этой ужасной вони.

Я прошла вглубь комнаты, мимо заплесневевших остатков консервов и прокисшего молока в бутылках, которое, как я догадалась, было украдено с порогов домов. В комнате было жарко из-за четырех газовых обогревателей, стоящих в каждом углу и включенных на полную мощность. Вдоль стены стояли пустые газовые баллоны. Мне не верилось, что Альфред смог принести их сюда один, без посторонней помощи. Возможно, они были здесь еще до его возвращения, может быть, Уитчеры по одной им ведомой причине хранили их в этом помещении. На случай внезапных перебоев с электричеством? На случай конца света? Или как очередное доказательство того, что Альфреду помогает нечистая сила?

Альфред, естественно, использовал газовые обогреватели для того, чтобы содержать свой зверинец. Я как будто вновь очутилась в доме у Шона, только в кошмарном параллельном мире. Повсюду стояли сделанные на скорую руку виварии: большой садок для рыбы с крышкой из фанеры, пластмассовые ящики, металлические ведра, даже коробки для обуви. Я осторожно приподняла крышку на одной из них и обнаружила штук шесть извивающихся молодых ужей.

Я обошла комнату, заглядывая в клетки, осторожно приподнимая крышки сосудов и коробков. В одном из ведер я обнаружила мертвую гадюку и еще одну, которой тоже скоро суждено было сдохнуть. В пластмассовом ящике лежали восемь змеиных яиц. Ужам еще слишком рано откладывать яйца, но, по-видимому, жара в комнате нарушила цикл размножения.

Все животные были больны. Их содержали в недопустимых условиях – в тесноте и грязи. В комнате было слишком жарко для местных видов змей. Интересно, когда их последний раз кормили? Я вспомнила своих птенцов и наконец поняла, какая участь их постигла. Я продолжила осматривать комнату, пока не удостоверилась, что заглянула в каждую коробку, в каждый ящик. Обнаружила лишь местных змей. Половина из них были дохлыми или вот-вот должны были погибнуть.

Тайпана нигде не было. Равно как и следов пребывания здесь Мэта. Делать нечего – придется проверить остальную часть дома.

Я погасила фонарик и направилась к лестнице. Впереди была сплошная темень. Уже на середине пути я услышала какой-то шум, и это был не шум дождя снаружи. Я замерла, но звук не повторился, и я продолжила путь. Я теперь не различала ступенек, ничего не видела впереди. Карабкалась на ощупь, вытянув одну руку перед собой, а другой цепляясь за стену. Я медленно ползла вверх.

Уже наверху, борясь с желанием вновь включить фонарик, я ощупала то, что меня окружало. С обеих сторон кирпичные стены. Я шагнула вперед, вытянув обе руки. Дерево. Мои пальцы коснулись его шершавой поверхности, а через секунду оно подалось – я толкнула дверь. Вглядевшись в темноту, увидела знакомую комнату. Именно в ней мы стояли с Мэтом за секунду до того, как на первом этаже разбился аквариум. Вдоль одной стены от пола до потолка стояли шкафы. Мэту не удалось открыть ни один из них, он решил, что дверцы перекосились от времени. Нет, не перекосились. Они были заперты изнутри, и я как раз выходила из недр одного такого шкафа.

Опять тот же шум, на этот раз громче, явственнее. По деревянному полу тянули что-то тяжелое. Глухое мычание, а потом – о Боже! – тихий стон. Я была уверена, что узнала голос. Нечто двигалось в мою сторону, оно было в соседней комнате. Я слышала тяжелые медленные шаги, слышала, как что-то тянут, как это что-то задевает углы, потом перемещается легче.

В вонючем, кишащем змеями логове Альфреда спрятаться было негде. Я бы еще успела вскочить в люк, но тогда не узнала бы, что происходит у меня над головой. Нужно посмотреть, что – или кого – тащит Альфред. Я шагнула назад в шкаф, прикрыла дверь и отступила в сторону. Если, на мое счастье, шкафы, которые тянутся вдоль всей стены, сообщаются друг с другом, мне удастся спрятаться в самом укромном уголке, подальше от прохода и лестницы.

Но моего счастья для этого оказалось недостаточно. Я сделала всего лишь пару-тройку шагов и уперлась в деревянную стену. Я порылась в кармане в поисках ножа. Никогда не могла представить, что применю нож против человека, но я не собиралась сдаваться и складывать лапки. Дверь «моего» шкафа распахнулась.

Я затаила дыхание, вжалась в стенку шкафа и увидела бесформенную тень. Лишь по негромкому бормотанию я поняла, что передо мной человек Он постоянно повторял что-то похожее на «хазза тон мэн». Что хотел сказать Альфред, мне было неведомо. Тут он нагнулся, и я услышала ворчание, когда он за что-то взялся и стал заталкивать это в шкаф, к лестнице.

Его ноша была тяжелой, дышал Альфред с трудом, часто. При каждом выдохе из его груди вырывался свист. Семь месяцев жизни отшельника в доме Уитчеров не пошли ему на пользу. Он закрыл дверь, и темнота стала кромешной. Он стоял не шевелясь и глубоко втягивал воздух носом. Потом затих – задержал дыхание.

Мы стояли с ним в кромешной тьме, которая напоминала космический вакуум, и я поняла, что он чувствует присутствие постороннего. Шли секунды, а он не двигался. Что он делает? Точно не прислушивается – Альфред не слышит. Надеется разглядеть что-нибудь? Зная, что меня может выдать блеск глаз, я заставила себя закрыть глаза. Неужели он ощущал мой запах, как я его? А может, он ощупывал стены и ждал, когда я выдам себя неосторожным движением? Теперь я не смогу вытащить нож, но я крепко держала в руке фонарик. Если Альфред шагнет ко мне, я изо всех сил ударю его фонариком по голове. Я больше не могла стоять с закрытыми глазами, поэтому приоткрыла их на миллиметр. Судя по застывшим очертаниям, самый опасный человек из всех, с кем мне доводилось сталкиваться, не двигался, он стоял всего в метре от меня.

Когда я, чтобы не закричать, начала мысленно считать до десяти, он шевельнулся, напряжение спало.

Я слышала, как он медленно, тяжело спускается по лестнице и тащит за собой свою ношу. С каждым шагом чье-то тело – а это, скорее всего, было тело – с глухим стуком билось о ступеньку, и я поняла, что во мне нарастает не столько страх, сколько ярость. Неужели это голова Мэта так глухо, с силой бьется о деревянные ступеньки? Сколько ударов может выдержать голова? А если будет сотрясение мозга? А если человек умрет?

Я шагнула вперед, думая лишь о том, что могу прыгнуть сверху и вцепиться в него, выдавить ему глаза…

«Не смей!»

Нужно было что-то делать. Я не могла просто стоять и…

«Клара, ради всего святого! Он намного сильнее тебя. Подожди, подумай».

Меня била дрожь, и я с трудом удерживала себя на месте, опасаясь быть замеченной с лестницы. Шум внизу говорил о том, что Альфред теперь двигается легко. Он больше ничего – или никого – не тащил. Потом скрип дерева и дрожь стены, о которую я опиралась, сообщили мне о том, что Альфред поднимается по лестнице. Я шагнула назад. Он возвращается за мной?

Я закрыла глаза, опустила голову и затаила дыхание. Если он меня схватит, я буду биться как тигрица. У меня есть фонарик, а в кармане нож – почему я его не достала, когда была возможность?

Альфред вскарабкался по лестнице. Он на мгновение остановился, втянул носом воздух, и я поняла: все кончено. Я кожей чувствовала, что он смотрит прямо на меня. Я была готова прыгнуть на него. Но тут я услышала скрип петель – дверцы шкафа вновь открылись. В сумеречном свете, льющемся из комнаты, я увидела, как Альфред шагнул из шкафа и закрыл за собой дверь.

Я прислушалась к звуку удаляющихся шагов.

«Что ж, настало время для решительных действий!»

Ладно, ладно! Я шагнула вперед и включила фонарик. За секунду я нашла деревянные щеколды, которые надежно запирали шкафы изнутри. Я задвинула их.

Отдавая себе отчет, что запертые дверцы для Альфреда отнюдь не проблема, я повернулась и стала поспешно спускаться по ступеням. Со светом было намного проще. Внизу я сразу налетела на лежащее ничком у стены тело. Мне не нужно было заглядывать в лицо, чтобы понять, кто передо мной. Я когда-то надевала эту куртку.

Я схватила Мэта за плечо. Когда я разворачивала его к себе лицом, он тихонько застонал. Сначала я испытала громадное облегчение от того, что он все еще жив, но через секунду увидела его заплывшие кровью серые глаза. Кровь сочилась и изо рта. С губ слетали отрывистые хриплые звуки, и я поняла, что ему трудно дышать.

– Мэт!

Глупо было вести разговоры, шуметь, но я не могла ничего с собой поделать. Мэт сфокусировал взгляд на мне. Его губы опять задвигались.

– Рука, – выдохнул он.

Я попыталась повернуть его так, чтобы можно было осмотреть правую руку.

Мне удалось стянуть с него куртку и освободить руку. Рубашка была красной от крови. Я наконец нашла нож и разрезала пропитавшуюся кровью ткань, пока не добралась до тела.

Это не был укус гадюки. Если бы даже не было обильного кровотечения, я все равно сразу поняла бы чей. Тайпан укусил его в плечо. Кожа вокруг укуса начала опухать и синеть. Его плоть умирала у меня на глазах. Яд, распространяясь в организме, разъедает внутренние органы, постепенно перестают выполняться жизненно важные функции. Через некоторое время Мэт не сможет самостоятельно дышать. К утру его внутренние органы разложатся. Он превратится в оболочку, наполненную гнилью.

«В случае укуса у тебя есть всего несколько часов, так?»

Мэт вышел из дому чуть больше часа назад. Время еще было. Из одного из бесчисленных карманов своей куртки я достала контейнер с пузырьками, которые дал мне Шон, и шприц, взятый мною из аптечки «лендровера». Обычно я беру шприц, когда нужно ввести транквилизатор крупным млекопитающим. Я посчитала Мэта крупным млекопитающим. Бросила взгляд на инструкцию на контейнере. Вводить противоядие необходимо медленно, желательно через капельницу. Сейчас не тот случай, но осторожность соблюдать нужно. Я набрала жидкость в шприц, нашла вену и затем неимоверно медленно, следя за секундной стрелкой на своих часах, ввела Мэту единственное в мире средство, способное его спасти. Взяла второй пузырек и проделала то же самое. Потом пришлось подождать.

Я не могла ввести Мэту противоядие без перерыва. Это наверняка убило бы его. Я дала ему шанс выжить, но его необходимо было срочно доставить в больницу. Я нашла в его куртке внутренний карман, намереваясь положить туда остальные пузырьки, но для этого мне пришлось вытащить оттуда сложенный лист бумаги. Я бы не стала читать, что там написано, если бы не заметила имя Клайва Вентри и адрес в левом верхнем углу листа.

Я знала, что теряю драгоценное время, но все же развернула бумагу и посветила фонариком на отчет из генетической лаборатории, адресованный Клайву. Вначале ему выразили благодарность за присланные образцы, а затем сообщалось, что эти образцы тестировались по методу короткого концевого повтора полиразмерной цепной реакции ДНК – самому современному и надежному методу. По результатам анализа с долей вероятности в 99,99 % можно утверждать, что объект А не имеет никаких биологических связей с объектом Б.

Уж не об этом ли Клайв хотел сообщить Мэту? Вполне вероятно, но я понятия не имела, что все это значит. Я понимала, что времени у меня в обрез, поэтому засунула документ в свой карман, положила противоядие в карман куртки Мэта и потом авторучкой написала на его лбу слово «карман». Ни на что не надеясь, проверила мобильный. Сигнала не было.

Дышал Мэт неглубоко, с трудом и очень часто. Он страдал от невыносимой боли. А дальше будет еще хуже. Но он должен был встать и идти.

Я положила нож в карман брюк и, подхватив его под мышки, подтянула к себе. Он находился в сознании, но в любую минуту мог впасть в забытье.

– Ну, давай же, – бормотала я настолько громко, насколько могла себе позволить. – Нужно убираться отсюда. Нужно ехать в больницу.

Я рванула его на себя, пытаясь поднять, но он был слишком тяжел. К моменту, когда мне все-таки удалось его усадить, я чуть не рыдала от безысходности. Мне ни за что не спустить его по лестнице, ни за что в одиночку не вытащить из пещеры! Я обхватила его голову, заставив смотреть на меня.

– Мэт, Шон дал мне противоядие. – Его лицо было всего в нескольких сантиметрах от моего. Я по глазам видела, что он меня понимает. – Если удастся доставить тебя в больницу, все будет в порядке. Но если ты останешься здесь – умрешь. Тебе необходимо встать.

И, слава Богу, он встал. Он сделал невероятное усилие – как только выдержало его бедное сердце, ослабленное ядовитым коктейлем, который неизбежно распространялся по всему организму! – и всем своим весом навалился на меня. Ему даже удалось какое-то время удержаться на ногах. Но потом он упал на четвереньки, но и это было хорошо. Он смог ползти. Я подталкивала его вперед, постоянно подгоняя, пока мы не достигли люка.

Как я, скажите на милость, могла одна спустить его вниз?

«Клара, ради Бога, включи мозги! Как ты поднимаешь косулю?»

Веревка! Я уверена, что видела веревку. Обернувшись, я обнаружила ее. Тонкая нейлоновая веревка, вероятнее всего бельевая, но и она подойдет. Я схватила ее, продела у Мэта под мышками и завязала на груди беседочным узлом. Потом я поискала что-нибудь прочное, чтобы уменьшить нагрузку на руки. Ничего подходящего не было видно, оставалось воспользоваться лестницей. Я перекинула веревку через верхнюю ступеньку, а конец обвязала вокруг своей талии. Затем подтолкнула ноги Мэта, пока они не стали свободно свисать в отверстие люка. Мы встретились взглядами.

– Здесь мне понадобится твоя помощь, – сказала я.

Губы его искривились, он протянул руку и взялся за верхнюю ступеньку. Потом он провалился в люк, и нейлоновая веревка глубоко впилась мне в талию и руки.

Я оказалась не готова к этому, тело Мэта своей тяжестью увлекало меня за собой. Я обеими ногами уперлась в верхние ступеньки лестницы. Теперь Мэт болтался в воздухе, а веревка впивалась мне в тело, разрезая его пополам. Я стала потихоньку отпускать веревку. По сантиметру. Мэт уже приближался к скале внизу. И тут в глубине дома послышалось движение. Альфред вернулся!

Я рискнула выпустить побольше веревки. Лестница скользнула в сторону, и Мэт кулем свалился на землю. Он чуть не утащил меня за собой, но в последний момент я бросила веревку вниз.

Самое плохое было позади, я выровняла лестницу и за считанные секунды спустилась к Мэту. Обрезала веревку, связывающую Мэта, и, оставив его лежать, где упал, побежала за шлюпкой и вытащила ее из зарослей ежевики. Затащила шлюпку в пещеру, привязала к вмурованному в скале железному кольцу и на секунду задумалась: а как же погрузить туда Мэта?

– Прости, Мэт, – прошептала я, понимая, что это единственный способ.

Я рывком потянула его на себя, держа за плечи, потом за спину, опять за плечи, таким образом перекатила через каменную пристань и, прикрывая его голову, сбросила в шлюпку. Убедилась, что его ноги и руки в шлюпке и голова защищена.

Пока все шло хорошо. Мне осталось только отвязать канат, забраться в шлюпку – и вода сама отнесет нас к тому месту, где я оставила «лендровер». Потом доеду до ближайшего отделения «Скорой помощи», и врачи введут оставшееся противоядие. Люди выживали после укусов тайпана, если им вовремя вводили противоядие и доставляли в больницу. С Мэтом все будет хорошо.

Через секунду я учуяла новый запах – запах трубочного табака.

«Клара, осторожно!» – громко прокричал голос мамы в моем мозгу. Я отпустила канат и с силой оттолкнула шлюпку. В дело вступила река, шлюпка поплыла прочь из пещеры, в лощину. Я обернулась как раз в тот момент, когда знакомая коренастая фигура была уже на нижней ступеньке лестницы, и поняла, что именно Альфреда я видела на поле возле дома Вентри, когда он ловил змей, а не братьев Кич. Альфред включил фонарь и направил его прямо на меня. На секунду я задумалась, не прыгнуть ли мне в воду и не поплыть ли вниз по течению за шлюпкой с Мэтом? Был ли хоть крошечный шанс, что меня не поймают? Я шагнула назад.

Если той ночью в поле был Альфред, то с кем?

В следующее мгновение я, похоже, услышала гром. Вероятнее всего, мне на голову опустился тяжелый камень. Все зарябило перед глазами, как кадры старого фильма на обветшалом экране. Потом и это исчезло.

50

Открывать глаза не хотелось. Как я могла испытать такую боль и остаться в живых? Мне, должно быть, раздавило череп, иначе как еще можно объяснить нестерпимую головную боль? Меня тошнило, я знала, что меня вот-вот вырвет, но не могла пошевелиться. Я так и умру здесь, на этом мокром каменном полу, задохнувшись собственными рвотными массами, и это покажется мне благословенным избавлением.

Я не вырвала. Рвать было нечем, но внезапный приступ кашля вынудил меня открыть глаза. Шершавый меловой пол пещеры изменился. Здесь камень был гладко обтесан, а этот ужасный пронзительный писк стоял не в моих ушах. Его издавали десятки крошечных существ, круживших высоко над моей головой. Я находилась в старой церкви.

Пряжка спасательного жилета впилась мне в грудь. Я попыталась вытянуть одну руку, чтобы чуть приподняться, ощупать голову и оценить повреждения, но не смогла. Мои руки были привязаны вдоль тела той же нейлоновой бельевой веревкой, которую я использовала, чтобы спустить Мэта в пещеру из дома.

Лежа ничком на каменном полу, я мало что видела. Даже двигая глазными яблоками, я испытывала боль. Но я видела, что лежу у центрального нефа. С одной стороны я чувствовала запах застоявшейся воды в крестильном бассейне, в том самом, где чуть не утопили Альфреда. И уже стала различать несколько рядов скамей: некоторые перевернуты, другие на своем месте. Я увидела и самого Альфреда, всего в каких-то трех метрах от себя. Он спокойно сидел в первом ряду.

Я моргнула и сфокусировала на нем взгляд. Очень похож на Уолтера. Только глаза чуть меньше и подбородок резче очерчен. У Альфреда волос было больше, чем у Уолтера, и он сам был чуть крупнее. В остальном они были как родные братья. Их, при неярком освещении и на расстоянии, легко можно было перепутать. Вот только я не смогла бы представить, чтобы у Уолтера на коленях (как сейчас у Альфреда) лежал тонкий папуасский тайпан. Я увидела, как заскорузлые пальцы погладили змею, пробежались вдоль всего ее тела. И змея позволяла себя гладить, она и не думала убегать или защищаться.

«Лежи тихо», – велела я себе, вновь закрывая глаза. Пока Альфред думает, что я без сознания, он меня не тронет. Если Рэчел удалось дозвониться в полицию и в точности передать мои слова, они вот-вот подоспеют. Возможно, они уже в поселке, идут по моим следам или даже направляются за Мэтом в дом Клайва Вентри. Они найдут тело Клайва. Станут искать Мэта. И меня.

Но последний раз, когда я пыталась позвонить, сигнала не было. После обнаружения тела Клайва Мэт, должно быть, запросил помощь по рации. Поскольку речь шла об очередном убийстве, полиция, если нужно, доберется в поселок и пешком. Но это в том случае, если Мэт видел Клайва. Если он заметил лишь выходящего из дома Альфреда и решил за ним проследить, тогда он подмогу не вызывал. Господи!..

Роза Скотт, администратор психиатрической лечебницы! Она должна забить тревогу, сообщить властям, что Альфред появился в своем родном поселке. Так или иначе, помощь не за горами. Должно быть, не за горами. Меня найдут, это лишь вопрос времени.

Какое-то движение в церкви. Шаги. Но Альфред сидел на том же месте. Забыв приказать себе лежать не шевелясь, я напряглась.

– Кажется, вы проснулись, дорогая моя.

Губы Альфреда не двигались, но я бы никогда и не подумала, что это мог произнести он. В тихом, хорошо поставленном голосе человека, который обращался ко мне, не было и намека на деревенский говор. Арчи Уитчер, говорящий со всеми оттенками и модуляциями речи коренных жителей своей второй родины – южных штатов США, – наконец вернулся домой.

Я подогнула под себя ноги и, рывком перевернувшись, встала на четвереньки. Капающая с головы кровь уносила с собой боль. Я смогла разглядеть говорящего – передо мной стоял высокий, со все еще прямой спиной, старик.

Арчи был красив, как я уже слышала, намного красивее, чем на фотографии. В молодости он, должно быть, был настоящим красавцем, настолько идеальными были черты и пропорции его лица. Белую кожу покрыла сеточка морщин (как и должно быть у человека его возраста), но лицо оставалось пленительным, притягивало взгляд, особенно глаза – добрые, светло-бирюзовые, окаймленные черными ресницами. Он отлично сохранился для своих семидесяти с лишним лет. А после того, как унаследует состояние своего племянника, оставшиеся годы жизни вообще покажутся ему раем.

Но меня все-таки точил червячок разочарования. Неужели все это задумывалось ради денег? Неужели Арчи вернулся домой, избежав скандала и возможного приговора на своей второй родине, в Америке, только для того, чтобы получить огромное состояние, которое унаследует в случае безвременной кончины племянника?

– Мне очень жаль, мисс Клара, что вы претерпели некоторые неудобства, когда вас переносили, – сказал Арчи, глядя на меня с высоты своего огромного роста. – Если хотите, могу дать воды.

Я кивнула, прохрипев: «Да, пожалуйста». Мне нужно было выиграть время. Бегство невозможно, но помощь уже близка. Я должна продержаться.

Арчи повернулся и пошел прочь, а я вспомнила поселковое собрание в доме Клайва Вентри, состоявшееся ровно неделю назад. Тогда я заметила, как высокая фигура, вся в черном, скрылась в коридоре второго этажа. Роза Скотт рассказывала мне о том, что Альфреда навещал импозантный мужчина, который говорил с акцентом. Я решила, что это был Клайв, но ведь с таким же успехом это мог быть и Арчи.

Когда Арчи исчез из виду, я стала размышлять над тем, чья же рука нанесла Клайву удары, оборвавшие его жизнь. Альфред продолжал рассеянно гладить змею; он казался всего лишь печальным, немного озадаченным стариком. Явно это он тогда забрался в мой дом и напугал меня до смерти, но… Шаги возвращались.

Альфред, следует признать, той ночью не причинил мне никакого вреда. Ему представился еще один шанс несколько дней спустя, в меловой шахте. Я стояла от него на расстоянии вытянутой руки, чувствовала его дыхание, но он меня не тронул. Неужели это Альфред убил четырех человек? Или Альфреда использовал его кузен Арчи? Это он помог Альфреду убежать из больницы? Он спрятал его в их старом доме, снабжал едой и топливом? Неужели появление Альфреда в поселке – всего лишь прикрытие и это Арчи организовал инциденты со змеями, будучи уверенным, что все подумают на Альфреда?

Арчи подошел ближе, нагнулся так, что его лицо оказалось почти на одном уровне с моим. На нем были черная рубашка и брюки, но я заметила десятки блестящих темных пятнышек на его одежде. Из-за руки, державшей стакан, вода имела красноватый оттенок. Его рука напоминала руку мясника. Я взглянула на Альфреда. Одежда на нем была грязной, но, насколько я видела, пятен крови на ней не было. Я, кажется, поняла, кто из этих двоих превратил голову Клайва Вентри в кровавое месиво.

Но вся вина падет на Альфреда. Я теперь понимала и суть уловки. Альфреда, если его признают виновным, просто отправят назад в больницу, где он прожил последние пятьдесят лет. Но зачем Арчи, помимо своего богатого племянника, убивать еще троих? Какая ему польза от смерти Джона Эллингтона, Виолетты Баклер и Эрнеста Эмблина?

Арчи поднес стакан к моим губам, я стала пить. Холодная вода облегчила мое состояние.

– Спасибо, – поблагодарила я каменный пол, когда стакан убрали от моего рта. – Я могу… могу задать вам вопрос, преподобный Уитчер? Пожалуйста.

Я продолжала смотреть в пол и говорила очень тихо. Он не должен заподозрить, что я представляю хоть какую-то угрозу для него.

– Конечно, дорогая моя.

Дыхание Арчи имело резкий кисловатый запах, как у человека, который долгое время ничего не ел. Говорил он шепотом. Мы негромко разговаривали в Богом забытой церкви, а за ее стенами бушевала гроза. О чем я могла спросить, не вызвав у него опасений? Наконец придумала.

– Почему… зачем Альфред оставил змею в детской кроватке? – спросила я, не решаясь поднять глаза.

Арчи покачал головой – воплощение скорби.

– Я благодарил Господа, что вы успели вовремя, мисс Клара, – сказал он. – Могла случиться настоящая трагедия. Милая невинная крошка…

– Но… трагедия… Он не хотел причинять малышке вред?

– Разумеется, нет. Родители малютки разводят кур. У них недавно вылупились цыплята. Альфреду они понадобились, чтобы… – Он смотрел на меня так, будто врожденная деликатность не позволяла ему выразиться яснее.

– Кормить змей, – подсказала я, опять опуская глаза.

– Да, именно. Как я понял из его слов, родители малышки проснулись, когда он забрался к ним в дом. И он в спешке выронил змею, свою любимицу. Так же произошло и в случае с тайпаном в доме доктора Эмблина. Милый Альфред обладает массой талантов, но на него не всегда, к сожалению, можно положиться.

Значит, он не собирался убивать малышку Софию и детей Паулсонов. Они просто подвернулись под руку.

– Как Альфред проникает в дома? – Это было первое, что пришло мне в голову. Я знала, как он попал в мой, но как в остальные? – Пользуется старыми ключами Эделины?

Подняв глаза, я увидела, что Арчи улыбается и едва заметно качает головой.

– Милый Альфред такой изобретательный, – сказал он. – Даже не знаю, как у него все это получается, мисс Клара. Старые ключи Эделины, разумеется, помогли, но у Альфреда настоящий дар проникать куда бы то ни было. Едва ли в округе найдется дом, который был бы ему незнаком. Понимаете, он вырос в этом поселке.

Но и сам Арчи тоже здесь вырос. И что-то в его акценте не давало мне покоя. Пусть даже прошло пятьдесят лет, но неужели его речь стала звучать настолько по-американски? И дело не только в произношении, он полностью впитал ритмику речи и фразеологию другой нации.

Он вновь нагнулся ко мне.

– Кстати, мисс Клара, что вы сделали со вторым тайпаном? Понимаете, Альфред очень привязан к своим змеям. Он в доме в Лайм-Андерклиффе?

Несколько дней назад на Андерклиффе Шон удивился, встретив пожилого американского туриста, который, по его словам, искал орхидеи. Через два дня кто-то пытался забраться к нему в дом. Теперь все стало на свои места. Арчи следил за мной, знал, что я выведу его на тайпана. Он хотел вновь получить свое смертоносное оружие.

Я чуть повернула голову, чтобы видеть Альфреда. Он внимательно наблюдал за нами, а когда я говорила, не сводил глаз с моего рта.

– Она в полной безопасности, твоя красавица змея, – медленно проговорила я, продолжая смотреть на Альфреда. – О ней хорошо заботятся.

Маленькие глазки Альфреда еще больше сузились, а пальцы, поглаживающие змею, задрожали.

– Ты ведь поэтому забрался в мой дом, да? Искал ее? Я могу ее вернуть.

Арчи качнулся на каблуках, готовясь встать.

«Спроси его о чем-нибудь. Пусть продолжает говорить».

– А почему мы в церкви? – поинтересовалась я, когда Арчи поднялся. – Теперь, когда вы вернулись, будете здесь отправлять службы?

Он не ответил, а подошел к ступеням перед алтарем, поднялся по ним и опустился на колени позади алтаря.

«Заставь его говорить».

– Мой отец архидьякон, – в отчаянии прокричала я, понимая, что очень скоро узнаю ответ на свой вопрос и мне он не понравится. – Ему бы было интересно узнать о вашей церкви. О вашей работе в Америке.

Я не видела, что делал Арчи, но слышала звук застегиваемой «молнии», какой-то шорох.

– Уверовавших же будут сопровождать сии знамения! – выкрикнула я. Как там дальше? Черт возьми, как там дальше? – Именем Моим будут изгонять бесов; будут говорить новыми языками; будут брать змей… и… и…

Бесполезно, совершенно бесполезно, он не возвращался, сейчас что-то тяжелое опустится мне на голову и мозги брызнут во все стороны. А пол он вымоет водой из бассейна? Я открыла рот, чтобы закричать.

Сзади меня схватили за плечи.

– Вы впустили в свое сердце Господа нашего и спасителя Иисуса Христа, мисс Клара?

Я поняла, что неистово киваю головой.

– Я очень рад. – Теперь он стоял совсем близко. Я чувствовала запах трубочного табака, исходящий от его одежды, ацетоном пахло его дыхание, и присутствовал едва ощутимый запах крови. Его руки стали массировать мои плечи. – В эти последние дни на земле, когда все истинно верующие будут спасены, а грешники будут гореть в геенне огненной, я так рад, что вы, мисс Клара, пришли к Господу.