Текст книги "Роковой коктейль"
Автор книги: Шерил Андерсон
сообщить о нарушении
Текущая страница: 4 (всего у книги 17 страниц)
– И это тоже. – Кэссиди жестом обозначила наше трио, втиснувшееся между роялем марки «Бёзендорфер» и окном, словно мы обсуждали, какую песню из репертуара сестер Эндрюс нам исполнить. Спор у телефона не прекращался. Ребекка, похоже, задремала на груди у Ричарда. Никто не обращал на нас внимания. – Мы похожи на заговорщиц.
– В тебе говорит нечистая совесть. О чем нам договариваться?
– Как лучше подкатить к детективу Снежной королеве и сообщить ей, что она дура, если считает, что это сделал Дэвид. – Кэссиди строго взглянула на Трисию, чтобы та не вздумала снова поддаться паранойе. – Потому что он этого не делал.
На этот раз Трисия сразу кивнула.
– Я знаю. – Взглянув на меня, она положила маленькую прохладную ладонь мне на руку. – Чем нам ему помочь?
Я задумалась. Мне вовсе не улыбалось впрягаться в это дело. Я могла бы быть полезной, просто позвонив Кайлу и уточнив у него пару технических деталей. Словом, участвовать в качестве консультанта.
– Давайте я позвоню Кайлу.
Кэссиди взглянула на часы.
– Значит, у вас с ним снова все в порядке?
– То есть?
– Ты не задумываясь звонишь ему в такой поздний час, хотя он знает, что ты уехала на уик-энд?
– Почему – не задумываясь? Я просто предложила ему позвонить.
Вынув из кармана телефон, я выскользнула за дверь. Дуновение морского бриза было бы куда приятнее, если бы он не доносил до меня звуки с места происшествия. Шаги, смутные голоса, треск застежек молния сами по себе безобидны, но сообща они напоминали, чем заняты все эти люди. И тогда эти звуки казались не менее чудовищными, чем разрывы бомб.
Я нажала кнопку вызова, чтобы позвонить на домашний номер Кайла, но почти сразу дала отбой и задумчиво повозила дисплеем по своей куртке. Может, с моей стороны это наглость – звонить ему так поздно, пусть и по делу, а не для того, чтобы, как можно подумать, проверять его? Хотя он должен понять, что я обращаюсь к нему как к эксперту. Может, это ему даже польстит. Верно?
Я снова нажала кнопку. После двух гудков щелкнул автоответчик. Я посмотрела на часы: два пятнадцать. Автоответчик сказал: «Меня нет дома».
Он часто отключал звонок на телефоне, когда ложился спать, но мобильный клал рядом на тумбочку – на случай, если позвонят с работы. Я сказала автоответчику:
– Извини, но мне придется позвонить на мобильный и разбудить тебя.
Нажав на вызов, я приготовилась ласково извиниться, когда ответит его заспанный голос. Но первое, что я услышала, были голоса. Много чужих голосов. И когда он ответил, его голос вовсе не показался мне заспанным. Он был энергичным. Он развлекался. В два пятнадцать ночи. В другом месте. Не там, где я.
– Привет.
– Извини, я думала, ты дома. – Голоса на заднем плане звучали невнятно, доносилась музыка – не то из проигрывателя, не то из музыкального автомата в баре.
– А зачем тогда на мобильный звонишь?
– Потому что я позвонила тебе домой и ответил автоответчик. Я думала, ты спишь.
– Пока нет.
– Слышу.
Меня осенило, что он может быть на работе:
– Я не хотела тебе мешать.
– А ты и не мешаешь.
Женский голос, прорезавшись сквозь шумовой фон, четко произнес: «Занесем в протокол». Как бы мне ни хотелось верить, что этот голос принадлежит женщине-полицейскому, информирующей задержанного о его правах, я очень сомневалась, что женщина, даже очень любящая свою работу, разговаривала бы с преступником таким игривым и певучим тоном.
Не обращая внимания на голос, Кайл спросил:
– Что случилось?
Кэссиди вышла из застекленной двери.
– Что он сказал? – потребовала она отчета.
– Пока ничего, – ответила я ей.
– Зачем тогда звонить? – спросил Кайл.
– Это я не тебе, – сказала я, надеясь, что по телефону голос Кэссиди прозвучал достаточно низко, чтобы сойти за мужской. И вовсе не из ревности. Я просто хотела знать наверняка, кто сказал «Занесем в протокол», во что она одета и где были в тот момент ее руки.
– Все в порядке? – тихо спросил он.
– Мы замечательно проводим время, а ты?
Кэссиди вытаращила глаза.
– Ты это о чем?
Я метнула на нее сердитый взгляд, вложив в него всю злость, которую вызывала у меня женщина из телефона. Кэссиди возмущенно скрестила руки на груди.
– Бывало и лучше, – сказал Кайл.
Интересно, как восприняла такую оценку его подружка.
– У меня к тебе один вопрос, потом я тебя отпущу.
– А я и не тороплюсь.
– Ладно. – Его, похоже, забавлял наш разговор. А меня нет.
– Как хлор влияет на отпечатки пальцев?
Мне показалось, что он отодвигает стул и встает.
– Что случилось? – насторожился он.
– Так, рабочий вопрос.
– Это мой рабочий вопрос, а не твой. Что случилось?
– У меня мало времени.
– Что случилось? – повторил он медленнее и, судя по голосу, скрипя зубами.
– Так, пустяки. Я пытаюсь разобраться.
– Ты еще в доме миссис Малинков? Я выезжаю.
– Я не просила тебя это делать.
– Ты просишь меня этого не делать?
Мины-ловушки особенно опасны потому, что их не увидишь, как бы хорошо ты ни знала местность. Мне с трудом удалось не сбиться с шага.
– Нет, я прошу тебя ответить насчет хлора и отпечатков пальцев.
– Зачем тебе это знать? – вмешалась Кэссиди. Или мне показалось, что это она.
Я сердито отмахнулась:
– Потом расскажу.
Кэссиди покачала головой и поджала губы, показывая, что она вообще ничего не говорила. Я вздохнула, поняв свою ошибку.
– Спасибо, до встречи, – попрощалась я с Кайлом и захлопнула крышку телефона, прервав его на полуслове.
Детектив Кук положила руку мне на плечо и сказала:
– Ну, может быть, теперь вы расскажете мне?
4
Справедливо ли это? Допустим, я посреди ночи позвонила мужчине, который сейчас занимает место в моей жизни (заметь, что я нарочно избегаю выражения «бойфренд»), дает ли это ему право перезванивать мне перед рассветом? И только потому, что я заподозрила его в контактах с НЖО (неопознанная женская особь), он может будить меня, чтобы произвести проверку? Или мне не стоит переживать из-за этой непрошеной чашки кофе? С уважением
Неспящая Красавица.
Я приготовилась ответить на звонок сладким приятным голоском, пусть это было чистым притворством, потому что в тот момент я была равно далека как от сладости, так и от приятности, но, как сказала я Кэссиди, чему удивляться, когда проводишь бессонную ночь в обществе копа.
– Да ну? А я-то думала, что бессонная ночь в обществе копа тебе в радость, – зевнула Кэссиди, пока я вытаскивала мобильный.
– С другим копом и по другой причине, – прорычала я. Я успела еще прочистить горло и нажать кнопку, прежде чем звонок переключился на голосовую почту. – Доброе утро, – произнесла я, надеясь обезоружить Кайла своим шармом на расстоянии.
– Купи себе новый словарь, потому что я не понимаю, как это утро может быть добрым. Немедленно сделай заказ. Нет, подожди. Ты много работаешь дома. Купи его сама. Получишь налоговую скидку. Это должно тебя порадовать.
Я шлепнулась обратно на кровать, роскошную удобную кровать, полежать в которой мне довелось всего несколько часов после того, как детектив Кук закончила точить об меня свои зубы. Мысль о том, что звонит Кайл, наполнила меня возбуждением и страхом. Мысль о том, что звонит редактор, даже не посещала мою затуманенную усталостью голову.
– Здравствуйте, Эйлин, – выдавила я из себя, а Кэссиди от изумления так и подскочила на постели.
Эйлин Фицмонс – больше чем редактор. Она мое проклятие. С ее предшественницей Ивонн Гамильтон мы были не то чтобы закадычные подруги, но сработались и неплохо ладили. Она предоставляла мне широкую свободу действий, а я всегда с сочувствием выслушивала ее жалобы на жизнь, хотя большинством своих проблем она была обязана своему несносному характеру и отсутствию управленческой хватки. Но дела у нас шли.
А с Эйлин была одна видимость дела. Эйлин невероятно усложнила нашу работу, потому что ей нравилось, когда люди из кожи вон лезли, чтобы ей угодить. Она, кажется, считала это проявлением любви.
– Может, ты собираешься сообщить мне, что оказалась в гуще самой что ни на есть пикантной истории, но только недельки через две? Или снова задумала играть в молчанку и всех нас оставить с носом?
Эйлин всегда говорит тихо и ровно, но ее речь так и брызжет сарказмом. У нее холодные зеленые глаза и колючая челка, которая постоянно падает на ресницы, и она вечно откидывает ее тыльной стороной ладони, что делает ее похожей на умывающегося возбужденного котенка.
– Нет. И нет пока никакой истории, – сказала я, отчаянно желая кофеина в любой форме. Я легла очень поздно – точнее, очень рано. Когда же я оказалась в постели, то благодаря детективу Кук была настолько взбудоражена, что не могла уснуть. Я стала бы есть землю на кофейных плантациях, чтобы продержаться до конца этого разговора. Кэссиди на противоположной стороне комнаты выбралась из постели и пошла в ванную. Да, принять душ тоже было бы неплохо.
– Где труп, там и история.
– А с кем вы разговаривали? – Одна мысль, что на Манхэттене уже обо всем пронюхали, привела меня в ужас. Мистер Винсент и Ричард наверняка встали еще раньше или вообще не ложились, готовя свои показания и укрепляя позиции перед натиском прессы, но для сообщений в новостях еще слишком рано.
– С друзьями.
Я едва не выдала свое удивление, но сдержалась.
– Тогда они, вероятно, рассказали вам то же, что знаю я. Посторонним полиция ничего не сообщает.
– Разве ты не специалист по связям с полицией?
Тут нервы у меня окончательно сдали, и я едва не отсоединилась, но вовремя вспомнила о жалких остатках на своей банковской карточке и стиснула зубы.
– Вы звоните по какому-то особому поводу, Эйлин, или специально встаете в шесть утра, чтобы и другим жизнь медом не казалась?
– Нет. По выходным я встаю не раньше семи. Следи за развитием событий.
– Что-что? – Когда я взялась за дело Тедди Рейнольдса, то надеялась, что оно станет для меня пропуском в серьезную журналистику. Но я не собиралась ввязываться в дело Лисбет. Пока. Однако приказ начальства следить за событиями не сулил мне никакого продвижения по службе. Он был совершенно бессмысленным. – Для какого издания?
– Для нашего.
А, понятно. Мою статью поместят где-то после нашей новой автомобильно-кулинарной колонки, адресованной мамашам, чьи сыновья участвуют в гонках. «Цайтгайст» – журнал «женского направления», то есть мы пишем о трех больших «С»: Секс, Стиль и Съесть, чтобы сбросить. Или, как утверждает Кэссиди, трех «-да»: мода, еда и… Ну, у Кэссиди хорошо выходит говорить в таком духе. Ее хрипотца и бесцеремонная манера действуют как британский акцент – сказанное сразу приобретает налет глубокомыслия.
Главное, статья об убийстве Тедди Рейнольдса давала мне хоть какой-то шанс выбраться из «Цайтгайст». Этого не случилось, но, возможно, мне выпадет другой шанс. Если только он выпадет не в «Цайтгайст». Попытайся я объяснить это Эйлин, она не стала бы слушать, а если б и стала, то уж конечно не согласилась бы.
– А вчера нас выкупили? – спросила я вместо того.
«Раскупили» было бы точнее. Раньше Эйлин работала в мужском журнале «Баунд», где привлекла к себе внимание интервью, в которых, мурлыча, разъясняла, чего именно хотят мужчины и как им это дать. Главный редактор почувствовал, что это будет интересно женщинам, и нанял ее вместо Ивонн. Едва Эйлин появилась в «Цайтгайст», она начала изыскивать способ наложить свой отпечаток на всю ДНК журнала. Вот тогда все и началось.
– Мы с главным уже обсуждали возможность придать нашим материалам больше остроты. Эта история будет как раз кстати.
– Если будет.
– Ты ведь уже подозреваешь кого-то, иначе не стала бы так упорно все отрицать. Держи меня в курсе.
Не успела я сказать в ответ что-нибудь остроумное или хотя бы просто умное, как связь оборвалась. Я захлопнула телефон и сунула его под подушку. Не так я надеялась начать этот день.
Кто-то постучал в дверь нашей спальни. Мне хотелось спрятаться под одеяло и с закрытым ртом гудеть песни «Смитов», пока он не уйдет, но потом меня осенило, что это, может быть, принесли кофе. Я попыталась отбросить свое дурное настроение вместе с одеялом и направилась к двери. Учитывая, что все обитатели дома, равно как и половина местной полиции, уже видели меня в пижаме, халат был совершенно излишним. К тому же я не была уверена, что взяла его с собой.
Это был Нельсон, удивительно бодрый и отутюженный даже в такую рань. Меня посетило краткое видение: Нельсон лежит в гробу в своей комнате, сложив наманикюренные руки на груди, одетый в свой выглаженный хлопчатобумажный костюм и оксфордскую рубашку, и ждет, когда его позовет хозяйка.
– Доброе утро, Нельсон, – поздоровалась я, не зная, как лучше утаить свое разочарование, что он пришел без самовара.
– Доброе утро, миз Форрестер. Вас желает видеть джентльмен.
– Как он может быть джентльменом, если явился ни свет ни заря? – возмутилась я, не столько надеясь на ответ Нельсона, сколько желая дать ему понять, что я хорошо воспитана и знаю, что приличные люди так не поступают.
– Он демонстрирует образцовые манеры и не лишен шарма, пусть и грубоватого, – возразил Нельсон.
– Правда? А может, он еще и симпатичный?
– Смотря что вам нравится, – уклончиво отвечал Нельсон, протягивая мне визитку. – Он утверждает, что вы его знаете.
Увидев логотип на визитке, я не хотела ее брать.
– Образцовые манеры, говорите? – переспросила я, прищуриваясь. – То есть он не злится?
Нельсон позволил себе слегка улыбнуться.
– В общении со мной он не выказал гнева. Поскольку у него не было на то никаких причин.
– Ах, но ко мне у него «судебное дело, связанное с его работой». – Я взяла визитку Кайла. – Пошлите его наверх.
Брови Нельсона сошлись лишь на миллиметр, но все уже было ясно. Нечего сказать, хорошее у меня воспитание! Я нарушила устав на корабле, ведомом твердой рукой Нельсона. Произведя в голове нехитрые вычисления, я сказала:
– А лучше передайте ему, что я спущусь через пятнадцать-двадцать минут.
Брови Нельсона снова расправились, и улыбка стала немного шире.
– Джентльмен никогда не торопит леди. Ни при каких обстоятельствах. – Его голос слегка дрогнул, когда он произнес эти слова. Я не знала, краснеть мне или сказать Трисии, что ее догадка о круге обязанностей Нельсона подтвердилась. – Я передам джентльмену. Не торопитесь.
Я привела себя в приличный вид за двадцать три минуты. Могла бы и за двадцать одну, если бы Кэссиди не настаивала, что мне нужно сделать высокую прическу. Во-первых, у меня недостаточно длинные волосы, а во-вторых, их не заставишь виться даже на электрическом стуле.
– С чего это вдруг ты вздумала делать высокие прически? – спросила я, изворачиваясь, чтобы влезть в юбку и не толкнуть Кэссиди, не то она упала бы и вырвала у меня целую пригоршню волос.
– В отпуске нужно носить такие прически. А еще – прозрачные платья без белья.
– Здесь не Палм-Бич, здесь Хэмптонс.
– Но дальше тебе в этом году все равно не выбраться.
– Все зависит от размеров выходного пособия, когда Эйлин меня уволит.
Проделав поворот с наклоном назад, которому выучилась, играя с братьями в баскетбол, я освободилась от Кэссиди и ее расчески. Волосы тут же вернулись к форме градуированного каре, которое я ношу почти всю жизнь.
– Увидимся внизу.
В темно-зеленой гостиной, куда мы все набились прошлой ночью, меня ожидало видение утомленного детектива, смотрящего на часы. Его квадратные челюсти были крепко стиснуты, чудесные голубые глаза серьезны. Вечно всклокоченные волосы всклокочены сильнее обычного, однако я затруднилась бы сказать, было ли это следствием того, что он запускал в них руки, или ехал сюда с опущенными окнами. Он выглядел потрясающе в джинсах и пиджаке свободного покроя, но в нем чувствовалось напряжение. Я не знала, поцеловать мне его или потребовать ордер.
– Прости, что заставила тебя ждать.
Кайл кивнул, оглядывая меня, будто столкнулся с той же дилеммой. Точно оробев, никто из нас не решался сделать первый шаг. Сексуальные противоречия – мощная сила.
– Итак, что случилось?
Я хотела пройтись насчет того, что вытащить его сюда мне дорого обошлось, но сдержалась. Не стоило смешивать две деликатные темы. Взамен я вернула мячик на его половину корта:
– Разве не я должна спросить тебя об этом?
Он прищурил свои чудесные голубые глаза, готовый не то рассмеяться, не то выругаться. Затем пробежался пальцами по волосам, словно пытаясь привести их в порядок.
– Ты просила меня приехать.
– Нет. Ты сказал, что выезжаешь, а я сказала, что можно не ехать.
– Это ты из вежливости.
– Но всерьез.
– Тогда для чего ты спрашивала о хлоре и отпечатках пальцев – готовилась к экзамену по химии?
– Из научного интереса.
– Зачем я приехал?
– Ну вот, опять двадцать пять.
– Ты знала, что я приеду.
Я ненавидела его за то, что он прав, что он так хорош собой, и я ненавидела детектива Кук. Три отличные причины, чтобы прямо сейчас отправиться наверх, собраться и уехать. Вернуться в город, и лучше всего – вместе с ним. Но чем дальше, тем больше я убеждалась, что смерть Лисбет – не трагическая случайность в результате любовной ссоры. Она так оскандалилась, что Дэвид спокойно мог уйти и больше никогда с ней не заговаривать. Никто бы его не осудил. Чего ради было ее убивать?
– Стоп, – вдруг произнес Кайл низким ровным голосом.
– Что? – спросила я, удивляясь, как это я могла забыть о нем хотя бы на мгновение. Похоже, ему это тоже не нравится.
– Ты пытаешься расследовать убийство.
– А ты уверен, что это убийство?
– Я уверен, что ты так думаешь. Я ничего не знаю. Я не слышал показания свидетелей.
– Я тоже.
– Что тебя абсолютно не смущает.
– Они подозревают брата Трисии, а он не виноват.
– Ты так уверена.
– Да.
– На основании своего обширного опыта.
– И у меня стопроцентный результат!
– Советую тебе скорее выйти в отставку, чтобы не испортить своего образцового резюме.
– А ты вообще по мне скучал?
– Конечно.
Он даже позволил себе улыбнуться. Тогда-то я и поняла, что вляпалась. Чудесно было видеть и слышать его, но я не могла отделаться от миллиона терзавших меня вопросов о Лисбет и Дэвиде. Кайл прав: я пытаюсь распутать убийство.
Именно об этом просила меня Трисия.
Прошлой ночью, когда детектив Кук засекла меня в патио с мобильным, мы имели продолжительную беседу. Я изо всех сил старалась держаться профессионально и уважительно, но не нужно вести колонку советов, чтобы заметить – помимо полуавтоматического пистолета на боку, у этой женщины целый ворох проблем одна другой хлеще.
Она домогалась, кому я звонила и почему, пока не вмешалась Кэссиди, протестуя против тона и характера вопросов. Пытаясь не допустить дальнейшего накала страстей, я бросилась грудью на амбразуру и предложила детективу Кук задавать вопросы только по существу, если таковые у нее имеются, чтобы быстрее покончить с этим. По изгибу губ Кэссиди я поняла, что она ни в малейшей степени не одобряет мою тактику, но я посоветовала ей присматривать за Трисией, а остальное предоставить мне. Когда Кэссиди неохотно удалилась, детективы и я проследовали в малую гостиную, где они ранее разговаривали с Дэвидом.
– Итак, вы подруга сестры, – продолжала она в своей сердечной и изобретательной манере.
Мы все старались вести себя примерно, но напряжение с обеих сторон только нарастало. Отчасти виной тому была обстановка – тесная душная комната с парчовыми викторианскими кушетками и темным восточным деревом, где единственной неуместной деталью был ноутбук. Мне представлялось, что это комната для курения одного из прежних мужей, которую он обставил в память о борделе в развивающейся стране, которую развивала его корпорация, прежде чем предоставить ее своей судьбе.
Детектив Майерсон сидел чуть поодаль, так, что на него не падал свет медных светильников. Кажется, ему от природы свойственно держаться в тени. Он смотрел то в блокнот, то в пол, ожидая распоряжений коллеги. Пожалуй, это не свойственно ему от природы, а вбито силой.
– Мы с Трисией давно знакомы, – сказала я, стараясь говорить дружелюбно.
Я знала, что не должна ее злить, но детектив Кук из тех людей, которые настраивают меня на воинственный лад. Не люблю, когда меня донимают вопросами более важными, чем «Еще чаю со льдом?». С некоторыми людьми у меня происходит что-то вроде биологической реакции, но не синдром «дерись или беги», а синдром «бей или оскорбляй».
– Вы и семью знаете?
– Не первый год. – Я пыталась внушить себе, что это собеседование при приеме на работу, а не полицейский допрос. Если я выставлю вперед свою толчковую ногу, возможно, мне удастся побороть желание врезать ей по голени.
– И Дэвида хорошо знаете?
Значит, он все еще первый в списке подозреваемых, хотя они уже дважды его допрашивали.
– Довольно хорошо. Достаточно близко, чтобы понимать, что он этого не делал. – Я вспомнила, как Дэвид стоял с нами у бассейна и как он старался не глядеть на тело Лисбет. Его поникшие плечи, несчастный вид – все говорило об искреннем горе. Он был уничтожен. Он не убивал ее.
– Значит, вы у кого-то спрашивали про отпечатки пальцев, потому что…
– Дэвид – ее жених, и вы будете подозревать его в первую очередь.
– И, готовясь защищать его, вы позвонили…
Признаться, я подумала сказать «моему бойфренду», но не сказала. Учитывая мой возраст, это коварное слово, но, если придется повторить его в присутствии Кайла, оно еще более коварное.
– Одному хорошему другу.
– И этот ваш хороший друг знает об отпечатках пальцев, потому что…
– Служит в полиции.
Впервые за целую ночь мне удалось ее удивить. Детектив Майерсон лишь оторвал глаза от своего блокнота, но детектив Кук прекратила вертеть в руках медную зажигалку, подобранную на приставном столике, и взглянула на меня с повышенным вниманием.
– Вот как. – Я видела, как она пытается сообразить, насколько я дружна с детективом из полиции, но не вызвалась ей помочь. – Винсенты попросили вас пригласить этого детектива в качестве консультанта?
– Вы шутите.
– Она не умеет шутить, – тихо сказал детектив Майерсон. Об этом мне и самой следовало догадаться раньше, много раньше.
Детектив Кук сразила его убийственным взглядом, но возразить даже не пыталась. Вместо этого она подсела поближе и сделала до смешного неуклюжую попытку втереться в доверие.
– Вы не представляете, как трудно работать в городе, где каждый готов спустить на тебя адвоката, государственным служащим здесь не дают расслабиться. Меньше всего мне надо, чтобы пьяная тусовщица приперлась сюда и утонула на мою голову, а самоуверенная Нелли Блай [14]14
Блай Нелли (1864–1922) – первая американская журналистка, проводившая журналистские расследования.
[Закрыть]затеяла собственное расследование и путалась у меня под ногами.
Ее бесило, что тетя Синтия, пользуясь своим положением в обществе, грозится употребить свои связи, и она справедливо полагала, что это не пустые обещания. Я понимала, что нельзя позволять втягивать себя в их разборки. И ради того чтобы детектив Кук оставила меня в покое, я пообещала оставить в покое ее.
Улыбнувшись со всей искренностью, на какую была способна при таком раскладе, я спросила:
– Вы находите меня самоуверенной? Благодарю вас. – Я встала и хотела пожать ей руку, но решила не пытать судьбу. – Детектив Кук, я не стану вам мешать. Я просто позвонила другу. Хотела успокоить Трисию насчет ее брата, которого вы, очевидно, подозреваете. Простите, если я оскорбила вас, и спасибо, что уделили мне время и разъяснили вашу позицию. А теперь, полагаю, вы предпочли бы, чтобы я держалась от вас подальше, так что позвольте мне немедленно исполнить ваше желание.
Я повернулась и пошла к выходу, ожидая в лучшем случае услышать оклик, а в худшем – свист пули у самого уха, прежде чем моя рука коснется двери. Но услышала только, как кашлянул детектив Майерсон, собираясь, наверное, что-то сказать, – но я уже открыла дверь и вышла.
Не успела я пройти по коридору и пяти шагов, как из гостиной вылетела Трисия в сопровождении Кэссиди. По щекам Трисии, обычно идеально румяным, пролегли две красные дорожки. Она плакала. Кэссиди выглядела собранной, и ей не терпелось узнать, что случилось. Я негромко отчиталась.
Трисия сжала мне руку. Мне казалось, я чувствую ее дрожь.
– Значит, они подозревают Дэйви?
– Я не уверена, что у них уже есть определенная версия, – уклончиво ответила я.
– Молли, ты должна выяснить, кто ее убил.
Я заколебалась. Не только потому, что дала слово не вмешиваться. Не хотелось ничего обещать, толком всего не обдумав. И прежде, чем у меня появится свой подозреваемый.
– Трисия… – начала я.
– Не забывай, что вышло в прошлый раз, – непонятно кого из нас предостерегла Кэссиди.
– Но ведь она оказалась права, – настаивала Трисия.
– В конце концов.
Трисия покачала головой:
– Я не могу просто отойти в сторонку и наблюдать. Кто бы это ни сделал, я должна знать.
Кэссиди разняла наши руки.
– Почему бы нам хорошенько не выспаться, а утром все обсудить?
Выспаться нам так и не удалось, а утро уже настало, и в дополнение ко всему приехал Кайл. Который примчался в Хэмптонс лишь потому, что я внезапно позвонила ему среди ночи. Что равно льстило мне и смущало.
– Речь не столько о том, чтобы раскрыть преступление, – объясняла я ему, – главное, надо поддержать Трисию, а то она с ума сходит.
– Потому что считает его виновным или потому что так считают другие?
В личном разговоре пауза немногим лучше, чем в телефонном. И все же пришлось к ней прибегнуть – я не хотела ни обманывать Кайла, ни приукрашивать факты.
– Она растеряна и расстроена.
Кайл кивнул, поняв и паузу, и мой уклончивый ответ.
– Вот почему ты позвонила и спросила про отпечатки пальцев. К тому же это самый простой способ вытащить меня сюда.
– Ага. Всякий раз, когда я вижу труп, я вспоминаю о тебе.
– Я не привык к таким цветистым похвалам, – вздохнул он, пряча одну руку глубоко в карман. Другая рука щипала нижняя губу. Значит, он обдумывает решение. Потом он оставил губу в покое и кивнул, приняв свое решение. Я ожидала, что он сейчас клюнет меня в щеку и до свидания, но он сказал:
– На теле, кажется, отпечатков не нашли. Трасологическая экспертиза почти ничего не выявила, но тем хуже для твоего мальчика.
Я не сразу догадалась, что он передает сведения, полученные от полиции, а не просто размышляет вслух.
– Ты уже говорил с полицейскими!
Кайл снова кивнул.
– Когда заходишь на задний двор, прежде всего надо поздороваться.
– Похоже, ты не только поздоровался.
Он, слегка удивившись, пожал плечами.
– Она сама была не прочь пообщаться.
Она. Ну конечно. Как же иначе? Жаль, меня там не было. Мне следовало надзирать за ними, присутствовать при их разговоре, чтобы знать наверняка, что между ними не вспыхнула симпатия.
– Ты говорил с детективом Кук?
– Расследование ведет она, с ней я и говорил.
– Да, я тоже имела удовольствие.
Как ни пытался он подавить веселье, его большие голубые глаза так им и сверкали.
– Она упоминала об этом.
– И?
– Чем я могу помочь?
– Не уклоняйся. Мы говорим о детективе Кук.
Кайл сделал шаг вперед. Его глаза по-прежнему смеялись.
– Да ладно. Почему ты хочешь о ней поговорить?
– А почему ты не хочешь?
Он шагнул еще ближе. Я не знала, дразнит он меня, успокаивает или отвлекает. Кажется, все сразу.
– Потому что она пытается делать свое дело, а тебя это, очевидно, раздражает. В академии нас учили, что перекрестный огонь смертельно опасен.
– И потому ты прячешь голову в песок?
Он наклонился, показывая, как прячет голову, и сделал ловкий выпад, чтобы поцеловать меня. Но едва его губы коснулись моих, как дверь распахнулась и в комнату ворвалась Трисия, полная тревоги и кофеина.
– Ты приехал!
Спеша его обнять, Трисия и не заметила, как помешала тому, что обещало стать восхитительным и долгожданным поцелуем. Взамен она мило клюнула Кайла в щеку и сжала его руки.
– Большое тебе спасибо.
– Трисия! – предостерегла я.
Она озадаченно взглянула на меня, а затем еще более озадаченно – на Кайла.
– Ты приехал, чтобы помочь?
– Он приехал напомнить мне, что я должна хорошо себя вести, – сказала я.
– Чтобы убедиться, что вы все в порядке, – твердо сказал Кайл, не желая вдаваться в подробности. – Я очень сожалею о твоей потере.
– Но ты можешь помочь, – упрямо продолжала Трисия.
– Трисия, существуют правила. Это не мое дело. Здесь даже не моя юрисдикция.
Трисия все не отпускала его руки, и я пыталась придумать, как ее отвлечь, пока у Кайла вконец не онемели пальцы.
– Давай не будем торопиться, Трисия, – предложила я.
– Кук, похоже, весьма способный детектив, – сказал Кайл.
– О? – в один голос воскликнули мы с Трисией. Но только ее «о» было округлым и тихим, полным надежды и доверия. Мое же вышло скрипучим и плоским, полным зависти и страха. Трисия меня не слышала, целиком сосредоточившись на Кайле. Но Кайл услышал и слегка склонил голову набок, точно проверяя настройку своих ушей, чтобы убедиться, что не ошибся.
– Он этого не делал, Кайл, – сказала Трисия, немного успокоившись. – Детектив Кук должна это понять. Понять, как сильно Дэйви любил Лисбет, как они были счастливы, что скоро поженятся. Сбылась их мечта!
Я знала, до чего Трисия ненавидела Лисбет, и прониклась к ней еще большей любовью, слыша, как она в надежде помочь брату с воодушевлением говорит о романе, который считала катастрофой.
Кайл набрался духу, чтобы сделать заявление, видимо призванное подорвать надежды Трисии. Но не успел он открыть рот, как в комнату вошел Нельсон и закрыл за собой дверь.
– Нельсон? – Трисия наконец выпустила руки Кайла и шагнула навстречу Нельсону, который медлил у дверей, вероятно готовясь сделать собственное заявление. – В чем дело?
Нельсон приблизился. Он был мрачен, и плечи у него поникли, что представлялось мне физически невозможным, учитывая, как прямо он обычно держался.
– Простите, что помешал, но мое внимание привлек один предмет, и я счел нужным предложить его вашему вниманию. Я упаковывал вещи Лисбет, готовясь к приезду ее родителей, и нашел в корзине вот это. – Он вытянул кулак, под который Трисия подставила руку. Нельсон разжал пальцы, и бриллиант в четыре карата в обрамлении прямоугольных камней помельче упал ей на ладонь.
– Это же кольцо, которое Дэвид подарил Лисбет на помолвку! – чуть не плача, воскликнула Трисия. – Разве оно было не на ней?
Мы с Кайлом переглянулись. Зачем снимать обручальное кольцо и швырять его в мусорную корзину, особенно если его рыночная стоимость равна сумме, способной в течение года поддерживать экономику маленького государства где-нибудь в Карибском море? Какие на то могут быть причины? Вот тем-то и чреваты мечты. Они кончаются.
