Текст книги "Поцелуй, разлетевшийся на 1000 гифок (ЛП)"

Автор книги: Шерелин Пратт

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 12 страниц)

Грейс открыла рот, чтобы ответить, но Эш перебил её.

– И это мой окончательный ответ, – сказал он, изучая Грейс. – Поэтому, вы, женщины, можете покупать все эти журналы, которые говорят вам, что купить или от чего отказаться, чтобы быть красивой. Вы можете покупать новую пару обуви каждый день и новое платье на каждый выход, но просто помните, что это мнение других женщин и что читают эти статьи тоже женщины, и только их это волнует. А не мужчин.

Эш подавил улыбку, когда Грейс разорвала зрительный контакт – его слова, видимо, задели за живое.

– Любому мужчине необходимо знать, что его женщина счастлива и хочет быть с ним. Забудьте о причудах. Если мужчина чего-то хочет, то он этого добьется.

ГЛАВА 27

– Наш следующий звонок от слушательницы, которая представилась Линдой, – сказала Грейс, переключаясь на Линду. – Она не хочет раскрывать, кто она и считает, что её вопрос точно не для недели НЗП.

– Рассказывай, – подключился Эш и подбросил в воздух мячик для снятия стресса, поймал, сжал и снова подбросил. Теперь, когда он в курсе, что на Тамблер существует целый раздел, посвященный изучению того, как работают мышцы его рук во время эфира, Грейс заметила, что он рад поделиться новым материалом.

– Линда, ты в эфире, – сообщила Грейс. – Какой у тебя к нам вопрос?

В ответ тишина.

– Линда? – повторила Грейс.

– Я здесь, – нерешительно отозвалась женщина. – Не думала, что смогу. Это так необычно.

– Ну, мы рады, что ты с нами, – сказала Грейс, пытаясь немного успокоить женщину. – Какой у тебя вопрос?

– Я, эм… боюсь, это серьезно, – ответила Линда. – Он не похож на те, которые вам задавали всю эту неделю. Не хочу портить настроение своим вопросом, но, вместе с тем, я очень уважаю Эштона и хочу узнать его мнение.

Грейс подала знак Эшу продолжить разговор, и он кивнул.

– Что тебя беспокоит, Линда?

– Мой… сын, – ответила Линда, а Грейс наблюдала за тем, как Эш наклонился вперед, полностью сосредоточившись на вопросе женщины.

– Сколько лет твоему сыну, Линда? – поинтересовался он, а Грейс настроилась на роль зрителя.

– Семнадцать, – ответила женщина.

– И за каким занятием ты его застукала? – Эш успокаивающим голосом задал свой вопрос.

– По сути, ни за каким, – ответила Линда. – Всё дело в том, что он сказал, а не что сделал. По крайней мере, я молюсь об этом.

– Понимаю. И ты хочешь услышать моё мнение насчет того, что он сказал?

Линда глубоко вздохнула.

– Да.

– Тогда рассказывай, – подбодрил её Эш. – Никаких запретных приёмов, помнишь, Линда? Если этот вопрос вас серьезно беспокоит, тогда это важно. И если это важно для вас, то может оказаться полезным и для других слушателей. Вы тоже так считаете?

Её ответ прозвучал неуверенно, но она всё же его озвучила.

– Да.

– Хорошо, – сказал он, наклоняясь к микрофону. – Я знаю это сложно, но ты можешь рассказать мне, что сказал твой сын и почему это тебя так расстроило. – Линда откашлялась, а Грейс почувствовала тревогу, когда в эфире установилась мертвая тишина на несколько секунд. Тишина в эфире – смертный грех на радио. Эш знал это, но не давил на Линду. Он ждал.

– Когда будешь готова.

Линда откашлялась.

– Мы ходили за покупками на прошлой неделе, и в магазине была нескромно одетая девушка. Я имею в виду, её одежда была современной, такая, какую обычно можно увидеть в кино, но она мало что прикрывала, если ты понимаешь, о чём я.

– Конечно, – сказал Эш. – Думаю, мы все часто видим нечто подобное.

– Да, – согласилась Линда. – И я надеялась, что мой сын не заметит её, но, разумеется, он заметил.

– Как делают все семнадцатилетние мальчики.

– Да, но тут все было по-другому, Эштон, – добавила Линда. – Я наблюдала, как мой сын смотрел на эту девушку, и испытывала … дискомфорт. Раньше я видела подобный взгляд в глазах мужчин, которые пугали меня, а сейчас увидела то же самое в глазах своего сына. Это напугало меня. Я имею в виду, это же мой сын! Я знаю его, а в тот момент мне показалось, что он незнакомец.

– Ты поговорила с ним об этом? – спросил Эш.

– Я пыталась, – ответила Линда. – Я имею в виду, что напомнила ему, не важно, какую одежду носят люди, мы все остаемся людьми и заслуживаем уважения.

– И что он ответил?

Женщина вздохнула.

– У него хватило духу сказать мне, что некоторые люди не хотят, чтобы их уважали, и я не должна защищать их. Тогда я ответила, что та девушка вообще-то демонстрировала самоуважение своим привлекательным внешним видом. На что он ответил: «Нет, мы оба знаем, зачем она старается так хорошо выглядеть, мама. И вовсе не потому, что ей так необходимо моё уважение».

Грейс почувствовала, как холодеет кровь, когда бросила взгляд на Эша, чтобы убедиться, что ей не послышалось. По его взгляду она поняла, что нет.

Это серьезный вопрос, что-то вроде профессиональной консультации, а не телефонного разговора.

Как Эш собирается с этим справиться?

– Мне жаль, Линда, – сказал он искренне. – Должно быть, ужасно услышать такое от собственного сына.

– Ты понятия не имеешь, – чуть не плача сказала Линда. Грейс слышала это по её голосу.

Эш вздохнул, обдумывая возможные варианты.

– Могу я поинтересоваться, есть ли у него отец?

– Да, но мы в разводе, и у него новая семья.

– Понимаю. А его отец говорил с ним об этом?

– Честно? – спросила Линда неуверенным голосом. – Я не знаю, но, возможно, именно отец внушил ему подобные мысли.

Фрэнк постучал по стеклу и прижал к нему лист бумаги, на котором крупными буквами написал информацию о местной группе психологической помощи.

– Я ведь не зря волнуюсь? – спросила Линда.

– Честно, Линда? – сказал Эш мягко. – Да. Ты правильно делаешь, что беспокоишься. Но я также хочу убедиться, что ты понимаешь, насколько для меня важно твое доверие, и что ты готова поделиться со мной своими переживаниями.

– Я чувствую себя такой неудачницей, – вскрикнула Линда.

– Пожалуйста, не думай об этом в таком ключе, – ответил Эш, наклоняясь к микрофону, как будто приближаясь к слушателю. – Все мы хотим видеть только лучшее в людях, которых любим. И, что вполне естественно, игнорируем тревожные знаки, если замечаем их. Мы не хотим, чтобы близкие думали, что мы неправы, поэтому часто предпринимаем какие-то действия, когда уже слишком поздно, либо вообще ничего не делаем. Если я не сказал ничего полезного сегодня, то хочу, чтобы мои следующие слова помогли тебе: ты права в том, что рассматриваешь поведение своего сына как опасный сигнал, и в том, что ищешь помощи. И твой звонок нам, возможно, первый шаг, и надеюсь, не последний.

– Это не то, что мне хотелось услышать, – сказала Линда немного срывающимся голосом.

– Я знаю, – мягко ответил Эш. – Но ты поступила смело, задав такой сложный вопрос, поэтому я тоже буду смелым и отвечу тебе честно. Если твой сын так разговаривает с тобой, то в его жизни есть люди, которые подталкивают его к этому. Молодой парень не станет говорить подобное собственной матери, если не говорил подобное сотни раз в другом месте. Это моё мнение.

Линда вздохнула.

– Я ценю твои слова.

И снова тишина, только на этот раз Грейс уже не волновалась. Она оказалась под впечатлением от того, как Эш повел себя в данной ситуации. Он не шутил и не преуменьшал проблему. Это был сложный звонок, и он с ним справился.

Грейс открыла рот, чтобы помочь Эшу перейти на источники, на которые указывал Фрэнк, но Эш поднял руку, останавливая ее.

– Могу ли я задать нескромный вопрос, Линда? – спросил он.

Подождите. Эш не собирается заканчивать звонок? Грейс нервно бросила взгляд на Фрэнка, на чьем лице тоже отчетливо читалась паника. Но что они могли сделать? Разговором управлял Эш.

– Да, – ответила Линда.

Эш подождал секунду, а потом продолжил:

– У тебя с сыном когда-нибудь был откровенный разговор о том, что такое изнасилование?

Грейс почувствовала, как весь воздух покинул ее легкие. Фрэнк прикрыл рот ладонью и побледнел. Казалось, Эш вышел за все допустимые рамки.

– Не о сексе, – повторил Эш, – А об изнасиловании. Ты или его отец когда-нибудь говорили с ним об этом?

– Он знает, что это неправильно, – быстро произнесла Линда.

– Да, – сказал Эш. – Но знает ли он, что может быть виновен в этом?

После этого простого вопроса создалось впечатление, что из комнаты звукозаписи выкачали весь воздух. Грейс повторила движения Фрэнка и прикрыла лицо ладонями. Она молилась о том, что Эш знает, что делает. Любой мужчина, который пытается прочитать женщине лекцию об изнасиловании, знает, что он ходит по тонкому льду. А Линда не отвечала. Существует возможность, что всё может закончиться очень плохо.

– Я спрашиваю не просто так, – непринужденно добавил Эш. – Ты же знаешь, что у меня есть племянница примерно одного возраста с твоим сыном, да, Линда?

– Да, – ответила Линда. – Ты упоминал о ней несколько раз в шоу.

– Да, – согласился Эш, улыбнувшись, впервые с тех пор, как начался этот разговор. – Она замечательная. Но несколько месяцев назад нам пришлось откровенно поговорить.

– О чем? – спросила Линда, и ее голос теперь дрожал не так сильно.

– Кое о чем, что произошло на вечеринке, – ответил он, и снова начал вертеть в руках мячик для снятия стресса. – Сначала она ничего не хотела мне рассказывать, но я знал, что что-то случилось с ней и её друзьями. Я провел небольшое расследование и узнал, что в полицию попало заявление о поведении одной из одноклассниц моей племянницы.

– Понимаю, – осторожно сказала Линда.

Эш продолжал говорить серьезным голосом, но одновременно звучал довольно непринужденно, хотя он и ступил на опасную территорию.

– Когда я сел поговорить со своей племянницей о том, что произошло с её одноклассницей, то узнал, что всё было не так тривиально для неё, как для меня. Например, в заявлении в полицию было написано, что девочку, находящуюся в состоянии алкогольного опьянения, изнасиловали на вечеринке. Подростки, присутствовавшие на вечеринке, могли предотвратить изнасилование, но не сделали этого. У них нашелся миллион причин, почему они проигнорировали опасные сигналы и даже создали обстановку для изнасилования.

Грейс практически не могла дышать, она была уверена, что у Фрэнка сейчас случится сердечный приступ. Эш же продолжил. Он действительно продолжил, и его никто не пытался остановить, даже чтобы включить рекламу.

– Моей племянницы не было на той вечеринке, – сказал Эш. – Поэтому она чувствует себя виноватой. Считает, что могла бы остановить это, если бы была там. Но она знает тех, кто был на вечеринке, и все они твердят одно и то же: она специально оделась так, флиртовала, а когда напилась, то начала провоцировать всех вокруг. Дети, которые были на вечеринке, – и мальчики, и девочки, – согласны с тем, что, на самом деле, это не было похоже на изнасилование. Все они считали, что та девушка согласилась бы на это, даже если была бы трезва.

– О Господи, – вздохнула Линда.

– Я тоже так подумал, – ответил Эш. – Особенно, когда моя племянница задала мне очень серьезный вопрос о том, можно ли считать поведение её одноклассницы согласием или всё же это было изнасилованием?

– И что ты ей ответил? – захотела узнать Линда. Грейс испуганно наклонилась вперед, в тоже время с любопытством, ожидая ответа. Он ещё не ответил. Может, есть надежда. Грейс скрестила пальцы под столом.

Эш сделал паузу и осторожно подбирал слова.

– Я сказал ей, что мне грустно от того, что в нашей культуре изнасилование – единственное преступление, где виновный может претендовать на невинность потому, что слишком велико было искушение получить то, чего ему хотелось.

Грейс приоткрыла рот и ахнула.

– Я попросил племянницу представить, что в тот вечер было совершено любое другое преступление. Ну, скажем, её одноклассница появилась на вечеринке в супер новой машине и стала ею хвастаться. Она даже показала ключи, позволила другим детям сесть в машину и дразнилась, что может дать кому-то покататься. Затем я спросил свою племянницу: «Если бы один из парней на вечеринке схватил ключи после того, как эта девочка напилась, взял машину покататься и разбил её. Можно ли в таком случае трактовать поведение её одноклассницы как разрешение? Получил ли этот парень разрешение ездить на её машине?».

– Нет, – ответила Линда. – Совершенно точно, нет.

– Это кража? – спросил Эш.

– Да. Определенно, – ответила Линда, а её голос набирал силу.

– А мог ли парень, который украл ключи, пойти в полицию и сказать, что ему слишком понравилась машина, поэтому он не мог не украсть её? И была бы девушка виновата в том, что хвасталась перед ним машиной и дразнила, что у него будет возможность покататься в ней?

– Конечно, нет! – со злостью выпалила Линда.

– Согласен, – ответил Эш серьезным голосом. – Поэтому мы с моей племянницей поговорили немного об этом и решили, что злость не является оправданием для убийства, а желание иметь бриллиантовое колье – не причина его красть. Моя племянница – девушка, поэтому мы в основном обсуждали то, что она имеет право выглядеть так, как ей хочется, но это не значит, что она обязана соглашаться на сексуальный контакт с кем-то только потому, что парня привлек её внешний вид, – Эш наклонился к микрофону. У него было серьезное выражение лица, Грейс никогда не видела его таким. – Быть желанной – это не согласие. Надежда быть любимой – тоже не согласие. Даже опрометчивые возгласы не являются согласием. Согласие есть согласие, – уверенно заявил он. – А спорить о том, что преступник чувствовал искушение, или что жертва выглядела так, чтобы привлечь кого-то, и тем самым оправдывать изнасилование, – лицемерие по сравнению с тем, как наша судебная система обходится с виновными в других преступлениях.

– Я… я не думала об этом, – прошептала Линда.

– Ну, это моё мнение, а ещё я думаю, что нам нужно чаще откровенно разговаривать с нашими детьми, – поделился своей точкой зрения Эш. – Поэтому, я надеюсь, ты уделишь немало времени на разговор со своим сыном касательно его мнения о женщинах. А после этого, надеюсь, пойдешь дальше и воспользуешься услугами терапии, чтобы твой сын смог обсудить с кем-нибудь из взрослых то, что ему неудобно обсуждать с тобой. Уверен, результат не заставит ждать. Хочу посоветовать тебе один веб-сайт. Мы выставим ссылку на нашей странице, чтобы все желающие могли взглянуть. У тебя есть под рукой ручка, Линда?

– Да, я готова, – ответила Линда.

Пока Грейс слушала, как Эш зачитывал вслух информацию с листка, который принес Фрэнк, она ощутила странную боль в груди… как будто её сердце неправильно бьется. Она не могла решить, хорошее или плохое это чувство, но она точно испытывала какое-то напряжение.

Из-за веб-камеры Грейс пришлось побороть желание прижать руку к груди, там, где сердце, чтобы унять это напряжение, которое, очевидно, появилось из-за слов Эша. Эш, которого знала Грейс, всегда такой спокойный и небрежный. Она никогда бы не догадалась, что он может толкать такие сострадательные речи.

И правда ли, что у него состоялся такой разговор с племянницей? Тот факт, что у юной девочки есть такой замечательный дядя, как Эш – мужчина, который может заполучить любую женщину, – который сел рядом с ней и поговорил вот так, согрел сердце Грейс, и ей стало немного трудно дышать.

Её мозг выбрал самый неподходящий момент, чтобы вспомнить о своих ощущениях, когда всего неделю назад её губ касались его губы. Сердце поддержало это воспоминание, но подсознание вовремя напомнило Грейс, что нужно оставаться собранной. Они в прямом эфире… и это паршиво, потому что Грейс мечтала оказаться в объятьях Эша и поблагодарить его за то, что он хороший мужчина.

Так что останавливает её?

Когда Линда отключилась, Грейс наклонилась к микрофону.

– Что ж, милые дамы, мне нужно обнять парня, сидящего напротив меня, в благодарность за ответ на этот звонок. Поэтому сейчас мы прервемся на рекламу, а если вы смотрите нас по веб-камере, то это объятие для вас.

Эш смотрел на неё так, как будто сомневался, всерьёз ли она, но когда она встала и показала ему жестом сделать то же, он не сопротивлялся. Он встал и обошел стол. Грейс почувствовала, как в груди екнуло сердце, когда они встали лицом к лицу, но она держалась как обычно.

– Спасибо за то, что не стал отпускать тупые шуточки, Эш, – сказала она, обнимая его. – Такие речи всегда важны.

Он легко обвил её руками и дружелюбно обнял.

– Ну, я просто делаю свою работу.

Нет. Он сделал намного больше, думала Грейс, пока обнимала его на пять секунд дольше, чем технически положено дружеским объятиям.

ГЛАВА 28

– Он, должно быть, встречается с кем-то, – предположила Грейс с набитым ртом.

Эсми оценивающе посмотрела на неё.

– А нам-то, какое дело до того, что он с кем-то встречается?

– Никакого! – чересчур быстро и громко ответила Грейс. – Конечно, он имеет право встречаться, с кем хочет. Мне просто не нравится, что это влияет на нашу работу.

– Понимаю, – ответила Эсми, раскрывая створки раковины морского гребешка. – Мы говорим о том, что Эштон перестал наезжать на тебя с плохо завуалированным сексуальным подтекстом? Или о чем-то другом?

Грейс закатила глаза.

– Эш никогда не наезжал меня.

– Сказала женщина, которая выложила в сеть фото, где он пялится на её зад.

– Он пялится на зад любой девушки, – ложь. Грейс все разведала. Эш, возможно, и пялился по сторонам, но она ему нравилась больше всех. Это не должно служить поводом для гордости, но факт, что он прекратил смотреть на неё, сильно задевает. Смешно, ага. Но она никогда и никому в этом не признается. Никогда.

– Лаааадно, – сдалась Эсми. – Тогда вернемся к моему вопросу. Я слушала шоу всю неделю, Грейс. Все выпуски были замечательные, но Эштон – погоди, мы теперь называем его Эшем? Меня забыли уведомить об этом официально.

– Без разницы, – сказала Грейс, стараясь, чтобы её голос не прозвучал снисходительно.

– Тогда я буду называть его Эш. Но, как я сказала, выпуски были замечательными. Он был замечательным. – Грейс не понравилось то, как изогнулись губы Эсми, когда она произносила последнее предложение. Слишком мечтательно. – Он на самом деле слушал всех, кто звонил, и отвечал им очень продуманно, а порой – очень смело. Например, звонок Линды? Не думаю, что я когда-нибудь была так впечатлена и одновременно чувствовала себя так некомфортно. Я ожидала, что он, как обычно, будет выступать со своими женоненавистническими речами, но этого не случилось. Всю неделю не было ничего подобного, – она закинула в рот морского гребешка. – Если он с кем-то встречается, то могу сказать, что девушке очень повезло.

Грейс расстроено отодвинулась от стола.

– Ты просто не можешь быть серьезной.

– Я серьёзна, как никогда, – сказала Эсми. – Я имею в виду, что вся та юношеская сентиментальная любовь, которая у него была к тебе до нынешнего момента, это, конечно, мило и всё такое, но этот новый Эш мне нравится гораздо больше.

На Грейс снизошло озарение, и она замерла на несколько секунд.

– Он тебе нравится, – произнесла она, стараясь игнорировать то, как её кожа запылала.

Эсми закончила с морскими гребешками, а потом внимательно посмотрела на Грейс.

– Я никогда этого и не отрицала.

– Он мой коллега!

– Но не мой, – возразила Эсми. – Ты же все время твердила, что он тебе не интересен. Или сейчас всё не так, как было раньше?

– Ты, должно быть, шутишь.

– Вовсе нет, – спокойно отметила Эсми, осматривая ресторан. – К твоему сведению, ты кричишь, Грейс.

Нет, она не кричит. Или кричит? Всё, что она знала, так это то, что у неё появились сомнения насчёт их с Эсми дружбы. Серьезно, какая женщина будет пытаться встречаться с коллегой своей подруги?

Подождите, наверняка есть ещё более ужасная формулировка этого вопроса.

Эсми пожала плечами.

– Если он тебе нравится, то так и скажи, Грейс. Это никого не удивит, клянусь тебе. В новостях по-прежнему упоминают о вас, хотя прошла уже целая неделя. Не далее, как сегодня утром я читала статью, в которой ваш сорока трех секундный поцелуй на сцене назвали «Поцелуем, разлетевшимся на 1000 гифок». Между вами есть химия, и об этом рассказывали в новостях на четырнадцати языках. Если вы с Эшем начнете встречаться, то у тебя станет больше фанатов, чем у «Холостячки» (Прим. «Холостя́чка» – роман Виктора Маргерита, вызвавший бурный скандал после публикации во Франции в 1922 году и стоивший автору Ордена Почётного Легиона. Выражение «ля гарсон(н) стало галантным обозначением стиля (короткая стрижка) и образа жизни эмансипированных женщин «бурных двадцатых» во Франции и во всей Европе). Так сделай уже это!

– Всё не так просто.

Эсми изогнула бровь.

– Да ну?

Сердце Грейс билось всё быстрее и быстрее, а комната внезапно показалась очень маленькой.

– Нет… мы вместе работаем.

– Остался всего один день, – напомнила Эсми. – Эта отмазка уже не работает, а через двадцать четыре часа вообще перестанет быть актуальной.

– У нас нет ничего общего, – пробормотала Грейс, злясь на себя за то, что вспотела от напряжения.

Эсми постаралась скрыть усмешку.

– Кроме того, что ты можешь без устали болтать с ним часы напролёт.

– Но это просто болтовня, – продолжала спорить Грейс. – А что после работы? Вот сейчас я ем с тобой, а он играет в волейбол с друзьями в парке. Разве, похоже, что меня интересует волейбол в общественном парке?

Эсми пожала плечами.

– А ты когда-нибудь пробовала?

– Не в этом дело.

– Разве? – спросила Эсми, в этот раз не скрывая улыбки. – А разве дело не в том, что сегодня четверг и ты точно знаешь, где твой коллега и чем он занят?

Грейс закатила глаза и достала телефон.

– Он выложил фото в Инстаграм.

Лицо Эсми засияло.

– Снова с той горячей девушкой? Думаешь, он с ней встречается?

Грейс нахмурилась.

– Они оба играют в волейбол.

Эсми понимающе кивнула.

– Да, у них так много общего.

Грейс с трудом поборола желание ударить подругу.

– Ты издеваешься?

– Издеваюсь? Нет, – ответила Эсми и наклонилась вперед. – Пытаюсь понять, ты сошла с ума или влюбилась? Наверное, второе.

– Влюбилась? – Грейс рассмеялась, а Эсми кивнула.

– Попробуй увидеть это так, как вижу я, – предложила она. – Ты работаешь с мужчиной. Он интересный собеседник и в целом отличный парень, который провел последние два года, рассказывая тебе разными способами, что влюблен в тебя. А сейчас пришла пора расстаться с ним, а ты медленно сходишь с ума и начинаешь его преследовать. Если бы мы поменялись местами, что бы ты подумала, Грейс?

Ладно. В этом есть смысл. Хороший. Но влюбилась? Это уже преувеличение.

Эсми отодвинула тарелку с едой на край стола и наклонилась вперед.

– Давай поиграем в игру. Я буду задавать вопросы, а ты отвечать.

Это смахивало на ловушку, но Грейс все равно кивнула.

– Давай.

– Когда ты сегодня утром проснулась, о ком ты подумала в первую очередь? – спросила Эсми, а когда Грейс стала, было отвечать, подняла руку, останавливая её. – Ответь для себя, можешь не озвучивать.

Это уже опасно.

– Ах, ладно.

– А о ком думала перед тем, как уснуть вчера вечером? – она указала пальцем на платье Грейс. – О ком ты думала, когда решала, что наденешь сегодня?

Эш, Эш, снова Эш, но это ничего не значит.

– Представь, что у тебя сегодня был худший день в твоей жизни, – продолжила задавать вопросы Эсми. – Кого бы ты хотела увидеть в первую очередь? А теперь представь, что у тебя день прошел замечательно. С кем бы ты хотела поделиться?

– Эсми, это…

– А теперь представь, что ты могла бы целоваться с кем бы тебе захотелось по утрам и по вечерам. Кого бы ты выбрала?

Смешной вопрос. Конечно, она выбрала бы…

– Филипп? – спросила Эсми.

Грейс моргнула, осознавая, что про Филиппа она даже и не вспомнила. И она совершенно не чувствовала себя виноватой.

– Я в курсе, что вам с Эшем платят за то, что вы спорите в эфире, но разве у него есть какие-нибудь недостатки, с которыми ты не смогла бы смириться?

– Ну, он не ест углеводы, – озвучила свои сомнения Грейс. – Не знаю, смогу ли смириться с этим.

Эсми дважды моргнула.

– Он не ест углеводы? Это что, такой ужасный недостаток?

Грейс нервно рассмеялась, указывая пальцем на тапас (Прим. Тапас – испанская закуска, подаваемая к пиву и вину, иногда может быть отдельным блюдом, как горячим, так и холодным).

– Конечно же, нет. У меня есть список.

Эсми поджала губы, забавляясь ситуацией.

– Ты составила список?

Упс.

– Просто пара пунктов, – смутилась Грейс и закатила глаза

– Просто пара пунктов, – с пониманием повторила Эсми.

Грейс не знала, улыбаться ей или злиться. Она решила делать и то, и то.

– На чьей ты стороне?

– На твоей, – сказала Эсми, откидываясь на спинку стула. – Всегда на твоей. Но то, что я на твоей стороне, вовсе не означает, что я буду соглашаться с тобой абсолютно во всем.

 – Что ты хочешь этим сказать?

Эсми пожала плечами.

– Не знаю. Просто тебе, определенно, нравится этот парень, Грейс. Прошло уже столько времени, а ты всё ещё боишься. И это, прошу заметить, первый случай, когда и мне нравится этот парень. Думаю, вам обоим будет хорошо вместе. Поэтому я не понимаю, почему ты закрываешься. Если есть важная причина, то я на твоей стороне. А если нет, всё, о чём я прошу, признайся, почему ты так боишься.

– Ох, да ладно тебе, Эсми, – ответила Грейс, все еще ковыряя вилкой тапас. – Не бывает таких замечательных парней, как Эш.

– Опять же… это не веская причина, – сказала Эсми. – Глупость какая-то, ты вносишь парня в чёрный список только потому, что он не ест углеводы и слишком хорош.

– Да? Я уверена, что сотни других женщин говорят нечто подобное каждый день.

– Он сексуальный и ни с кем не встречается, – добавила Эсми. – И ты не уродина. Каждый день на тебя западает какой-нибудь мужчина. И это случилось дважды с тех пор, как ты села за этот стол. Мы обе знаем, что не платим за эти напитки. Разве это причина не встречаться с тобой?

– Это другое.

Эсми сложила руки на груди.

– В смысле?

– Я не завлекаю людей, – сказала Грейс. – А Эш завлекает. Принудительно. Он даже тебя соблазнил за пару минут до нашего сценического поцелуя.

Эсми отмахнулась.

– Он подкалывал тебя, а я подыграла. Он хотел увидеть, будешь ли ты ревновать, и мне тоже хотелось это проверить. И знаешь что? Ты приревновала. Даже сейчас мои слова о том, что я встречалась бы с ним, заставляют тебя ревновать. И это снова произойдет, если я повторю. Ты не можешь дать мне четкий ответ, и мы снова возвращаемся к моему первоначальному вопросу: «Почему ты не желаешь дать Эшу зелёный свет, если мы обе знаем, что ты одержима им?».

– Может, потому, что Эш никогда не встречается с женщинами долго, а я не хочу становиться его очередным мимолётным увлечением.

– Ах, – сказала Эсми. – Вот мы и вернулись к началу. Но я опять-таки спрошу тебя, почему ты всё ещё одержима, если он встречается с той волейболисточкой.

– В чувствах часто не бывает логики, – проворчала Грейс.

– Именно. Любовь такая и есть.

Грейс свирепо зыркнула на свою подругу.

Эсми сделала глоток воды, изучая Грейс.

– Итак, для ясности, никаких проблем, если я начну встречаться с Эшем?

Кровь Грейс в мгновение ока превратилась в кипящую лаву.

– Попробуй только!

– Видишь, это совсем не трудно? – сказала Эсми, ставя стакан на стол. – А если я предложу пойти прогуляться в один совершенно конкретный парк, посмотреть и проверить, есть ли там, на что посмотреть? Что ты на это скажешь?

Это предложение ущемило достоинство Грейс, но уже в следующую секунду она сдалась, и Эсми получила ответ, который не ожидала услышать.

ГЛАВА 29

– Остановись здесь, – сказала Грейс, наклоняя голову, когда они подъехали к парку.

Эсми не остановилась.

– Мы слишком далеко. Нам ничего не видно, а мы не одеты для того, чтобы выйти из машины.

– Нам нужно было переодеться, – согласилась Грейс.

– И найти кепки и очки.

Когда Грейс просканировала взглядом волейбольные площадки, то увидела мужчину, подпрыгивающего в воздух и подающего мяч. По другую сторону сетки Грейс увидела слишком знакомое тело, которое в прыжке блокировало удар.

– Я вижу его, – прошипела она. – Остановись здесь.

– Это не парковочное место, – хихикнула Эсми. – Мне кажется, или это напоминает времена, когда мы учились в средней школе?

Грейс скатилась вниз по пассажирскому сидению так низко, насколько могла.

– Кое-кто может узнать меня.

– И что? Мы в общественном парке.

– На десятисантиметровых каблуках и в коктейльных платьях, – сказала Грейс, открывая сумочку и доставая очки, хоть парк и находился в тени – И никто не поверит в то, что мы планировали приходить сюда.

– Мы что-нибудь придумаем, – сказала Эсми, наслаждаясь собой.

– Нам нужно уезжать.

– Нам нужно припарковаться, – ответила Эсми, паркуя машину.

Замечательно. Просто замечательно. Теперь передний бампер машины был обращен лицом к парку. Любой, кто посмотрит в их сторону, увидит их скрывающимися во внедорожнике Эсми.

– Я серьезно, Эсми.

– Я тоже, – сказала Эсми, поправляя помаду на губах. – Мы можем сказать, что прийти сюда – это моя идея, что я хотела посмотреть, как он играет. Я – та, кому он нравится.

– Нет, – быстро ответила Грейс.

Эсми усмехнулась.

– Почему нет?

– Потому что потом он западет на тебя, и я буду ненавидеть вас обоих.

Усмешка Эсми превратилась в улыбку.

– Вот тот латиноамериканский огонь, который потух после расставания с Филиппом.

– Заткнись.

– Просто говорю.

Они сидели в тишине несколько секунд, когда Эсми вздохнула.

– Итак, что мы делаем здесь, Грейс?

– Ты привезла нас сюда.

– Но это ты одержима женщиной, которую Эш, возможно, целует здесь, – сказала Эсми.

Ах да. Брюнетка. Где же она? Глаза Грейс просканировали местность, окружающую три волейбольных поля, в попытке найти шатенку с кудрявыми волосами. Но она никого похожего не увидела.

– А, Грейс? – сказала Эсми, а затем кто-то постучал в окно Грейс. Грейс практически подпрыгнула, а потом повернула голову и увидела девочку-подростка, которая показывала ей открыть окно.

– Что ты хочешь, чтобы я сделала? – спросила Эсми, выглядя довольной. – Переехала её машиной или открыла окно?

– Я говорила, что люди нас заметят, – ответила Грейс, а затем вздохнула и открыла окно сама. – Чем мы можем помочь? – спросила она у девочки.

– Забавно, – сказала девочка с улыбкой. – Я собиралась задать тот же вопрос. Вы здесь следите за моим дядей, да?

Рядом с ней Эсми коварно рассмеялась. Их поймали. Они даже не пробыли в парке и минуты и не выходили из машины, а они уже попались.

Зная, что её лицо покраснело, Грейс откашлялась.

– Меган?

Девочка кивнула.

Эсми открыла двери.

– Садись, Меган. Только если ты готова отказаться от сплетен.

– Сплетни – это всё, что у меня есть, – сказала девочка, запрыгивая на заднее сиденье.

Эсми улыбнулась Грейс и произнесла губами слова: «Она мне нравится», когда Меган села на середину заднего сиденья и наклонилась между ними.