Текст книги "Запятнанная кровью ложь (ЛП)"

Автор книги: Шай Руби

сообщить о нарушении

Текущая страница: 15 (всего у книги 22 страниц)

Его подмигивание заставляет меня рассмеяться. Конечно, он ставит мне жесткие сроки.

– Кстати… – Я обхватываю его щеку и провожу пальцем по подбородку. Он закрывает глаза, и его ноздри раздуваются, когда он наклоняется навстречу моему прикосновению. – Что значит «solnyshko:?

– Это заняло у тебя достаточно много времени. – Глаза Николая распахиваются, и улыбка растягивает его губы, освещая все лицо. Он наклоняется, наши лица оказываются на расстоянии одного вдоха, и шепчет мне в губы. – Мое маленькое солнышко.

Мое маленькое солнышко.

Не могу поверить, что он так меня называет. На этот раз я та, кто сокращает расстояние между нами, целуя его так, словно в последний раз. Потому что это вполне могло быть. Я должна поговорить со своим отцом, и кто знает, что тогда произойдет. Но сейчас я вкладываю все свои чувства в этот поцелуй, все свое сердце.

Грохот басов отдается эхом по моему телу, отчего оно вибрирует. Я потягиваю стакан с водкой в руке, но все еще чувствую гул глубоко в костях. Ник, с другой стороны, напивается.

Мы в доме Дьяволо, и ему, похоже, здесь очень комфортно. Обычно он не опускает руки до такой степени, чтобы потерять контроль. Но вот он здесь, делает именно это, и я не могу сказать, что мне противно. Он выглядит… в некотором смысле умиротворенным. Как будто все его заботы растаяли, и с его плеч свалился тяжелый груз.

Он ведет себя так из-за смерти своего друга? Или это что-то другое? Я намерена выяснить, что его так взвело, что он обратился к алкоголю, чтобы почувствовать себя лучше. Это так на него не похоже, что мне хочется встряхнуть его, хотя одновременно я хочу повеселиться с ним.

– Почему ты так смотришь на меня, принцесса?

– Ты в порядке? – Я пытаюсь перекричать музыку, не зная, слышит ли он меня вообще.

– Нет.

Я так и думала, но то, как он произносит это, вызывает укол боли, пронзающий меня насквозь. Я хочу помочь, быть рядом с ним. Но он не позволяет мне – он никогда этого не делает.

– Ты слишком пьян!

– Это вопрос? – Он смеется, и у меня мурашки бегут по спине. – Конечно, да.

Схватив его за руку, я тащу его к лестнице. Он упирается ногами и не дает мне потащить его за собой.

– Давай. Пойдем. Ник.

– Я здесь еще не закончил. – Он отвечает, делая еще один большой глоток своего напитка и ставя пустой стакан на стол справа от себя. Затем он берет следующий и осушает его, морщась, когда снова смотрит на меня. – Мне нужно почувствовать себя лучше.

– Я заставлю тебя почувствовать себя лучше, детка, – обещаю я ему. – Просто… Давай пойдем в твою комнату, хорошо?

Он медленно кивает и улыбается, по-видимому, довольный тем, что алкоголь разрушает его организм.

– Прекрасно.

Я снова тащу его к лестнице, и на этот раз он охотно следует за мной. Он шатается и спотыкается о ступеньки, и мне требуется вся моя сила, чтобы удержать его на ногах. Он намного крупнее меня, намного тяжелее. Черт возьми, он огромный.

– В чем твоя проблема? – Спрашиваю я его, закрывая за нами дверь, когда мы входим в его комнату. – Что случилось? Почему ты напиваешься?

– Только сегодня утром я признался в убийстве твоего брата, Камилла. Разве этого недостаточно, чтобы кто-то совсем запутался?

– Для меня это не новость, Ник. – Я вздыхаю, садясь на кровать. Он садится рядом со мной, попутно взбивая матрас. – Почему ты так переживаешь из-за этого? Теперь ты знаешь, что я в курсе.

– Потому что, Камилла. Ты мне… действительно нравишься. Я все еще не могу избавиться от чувства вины за то, что нажал на курок. Я все еще вижу его лицо, когда выстрелил. Это преследует меня.

– Не говори так, Ник. Не говори о нем.

– Я должен, Милла. – Он шмыгает носом. Когда я смотрю на него, по его лицу текут слезы. – Расскажи мне о нем секрет. Доверься мне. Скажи, какие кошмары не дают тебе избавиться от боли.

– Ложись, Ник. – вздыхаю я. – Тебе нужно выспаться.

Удивительно, но он заползает в постель, но как только он это делает, то тянет меня за руку и увлекает за собой, пока мы не оказываемся лицом друг к другу на его подушке. Его лицо отбрасывает тень, поскольку включена только прикроватная лампа. Но все же недостаточно темно, чтобы я не заметила, как он распадается на миллион кусочков прямо у меня на глазах. Не думаю, что я готова к этому разговору.

– Скажи мне, Камилла. – Он повторяет.

– Я лучше умею сосать член, чем делиться своими чувствами, Ник. Так что заткни мне рот, мне все равно, но оставь это в покое. – Я пытаюсь отнестись к ситуации легкомысленно, но он только хмуро смотрит на меня.

– К черту все это, нам нужно поговорить об этом. Мне нужно поговорить об этом.

– Что ты хочешь знать, Ник? Что его подбросили к моему крыльцу? Что я нашла его в луже крови, лежащим на боку? – Я делаю глубокий вдох.

– О Боже! – восклицает он, начиная всхлипывать.

– Что у него в спине была дыра больше, чем оба моих кулака? Что я сделала ему искусственное дыхание?

– Теперь ты можешь остановиться.

Нет.

Он хотел этого.

– Что он умолял меня помочь ему, когда делал свой последний вздох?

– Прекрати, Камилла. – Его голос срывается на моем имени.

– Что он сказал мне, что любит меня, а я не ответила ему тем же перед его смертью?

Его рыдания громкие и прерывистые, и его тело сотрясает кровать так сильно, что я боюсь, как будто у него припадок. Однако я прихожу в себя, задыхаясь от собственной жестокости. Может быть, я зашла слишком далеко, может быть, я еще больше мучаю его. Он этого не делал. Он ни в чем не виноват.

Лео виновен.

Я не могу поверить, что только что так с ним разговаривала, и теперь чувство вины будет съедать его заживо еще сильнее. Если лицо Андреа преследует его, наверняка от этой информации станет намного хуже.

– Прости меня, – шепчу я, слезы текут по моему лицу. – Боже, прости меня! Это не твоя вина, Ник. Но, черт возьми, я не хочу говорить о нем. Он был моим любимым человеком, и я хочу вернуть его больше всего на свете. Никто никогда не поймет, как сильно меня сломила его смерть.

– Я понимаю, – тихо говорит он мне, его голос мягкий и неуверенный. – Я понимаю, потому что… ну… Я понимаю.

– Что ты имеешь в виду? – Мои брови хмурятся в замешательстве, и теперь я хочу знать, что он имеет в виду. Я не дам ему проспаться, пока не узнаю. – Расскажи мне свой секрет. Я поделилась с тобой своим.

– Я ненавижу его, – начинает он, прерывисто дыша. – Я ненавижу своего отца.

– Ты уже говорил это раньше, – настаиваю я. – Но почему?

– Он забрал ее у меня.

– Кого?

– Мою маму. – Внезапно он становится таким маленьким на кровати, когда я смотрю в его бурные серые глаза. От слез они кажутся еще темнее, почти черными. Если бы вы не знали цвета, игра света заставила бы вас подумать, что они реально чёрные. У меня сводит живот от его признания, и я морщусь. – Он убил ее.

Я задыхаюсь, не зная, что ответить. Но он не ждет, он просто продолжает говорить.

– Знаешь, она была лучшей. – Он грустно улыбается. – Раньше она все время пела мне, это было ее любимое занятие. Не колыбельные. Она была русской и не знала английских колыбельных. Но она так часто пела «Анастасию» по-русски, что это стало моей любимой песней.

Это заставляет меня слегка улыбнуться, но я останавливаю себя, когда понимаю, что он не улыбается. Я думала, это было счастливое воспоминание, но оно только ожесточает его.

– Однако она его не любила. Ее вынудили выйти за него замуж, и она стала бунтаркой. У моей матери был сильный характер, и она не любила, когда ей указывали, что делать. Однажды она изменила моему отцу, и ее застукали с одним из его мужчин.

О, нет.

– Черт, – шепчу, потому что именно это я себе представляю, когда думаю о том, что буду прикована к Лео до конца своей жалкой жизни.

– Мне было десять, когда он убил ее. – Боже мой. Неудивительно, что он никому не доверяет. Неудивительно, что он такой… жесткий и холодный. Почему он не доверял мне настолько, чтобы сказать мне это тогда? Я думала, мы рассказали друг другу все. – И с тех пор я чертовски ненавижу его. Он забрал ее у меня. Так что да, Камилла. Я знаю, каково это – потерять кого-то. Своего самого любимого человека во всем мире.

Теперь слезы текут по моему лицу, отражая его.

– Мне так жаль.

– Не жалей меня, Камилла.

– Я не жалею.… Я знаю, как это больно. – Я говорю ему честно. – Мне жаль, что тебе пришлось пройти через это так же, как и мне.

Ник одаривает меня грустной улыбкой, которая успокаивает струны моего сердца. Я придвигаюсь к нему ближе, пока наши носы не соприкасаются, наши слезы смешиваются друг с другом.

– Ty krasivaya.

Я вздрагиваю.

– Ты красивая. – Говорит он сейчас.

– Я думала…

– Я не мог сказать тебе, что это значило, solnyshko. – Он улыбается мне в губы, и я улыбаюсь в ответ. – Я не был готов к тому, что ты подумаешь, будто я питаю к тебе слабость.

– Но теперь ты боишься?

– Разве это не очевидно, Камилла? – Я смотрю ему в глаза и вижу веснушку вблизи. – Я попросил тебя выйти за меня замуж.

– Для удобства?

– Для тебя. – Он целомудренно целует меня. – Потому что я хочу тебя.

– Да?

– Ты когда-нибудь хотела чего-то так сильно, что готова была отказаться от всего ради этого? – Мои глаза расширяются, когда он повторяет мой вопрос. – Ты – то, ради чего я бы все отдал.

– Ник…

– Ты выйдешь за меня замуж?

Я киваю головой, и он улыбается.

– Я… – я глубоко вдыхаю, пытаясь подобрать слова. – Мне нужно немного времени, чтобы подумать об этом.

– Я не очень терпеливый человек.

Я хихикаю:

– Я знаю.

– Мне нужен ответ в ближайшее время.

– Еще несколько дней, ладно?

На этот раз он кивает, и я задерживаю дыхание, когда он прикасается к моим губам своими. Я люблю его, и он, вероятно, не ответит мне взаимностью. Но он хочет жениться на мне. Он попросил меня. Это должно что-то значить, верно? Это должно означать, что он чувствует себя немного похожим на меня?

Я боюсь это делать.

Тем не менее, я больше боюсь никогда не узнать, каково это – быть замужем за Николаем Павловым. Даже если это убьет меня.

Леонардо пристально смотрит на меня, когда видит, как я сажусь в черный «Макларен» Николая, его челюсть сжимается, когда я едва удостаиваю его взглядом. Он вывел меня из себя тем, как ворвался в квартиру и грубо со мной обошелся. Я имею в виду, наверное, это немного драматично, но в какой-то момент он действительно закрыл мне рот, что только разозлило еще больше.

Николай, с другой стороны, ведет себя так, как будто ничего не произошло. Это еще более сбивает с толку, чем то, почему Лео ведет себя так, как будто ничего не произошло. Это было бы типичным поведением для него, но не для Ника. Я больше не знаю, что происходит с моей жизнью и почему это такое дерьмовое шоу, но я хочу, чтобы все прекратилось.

Когда Ник попросил меня выйти за него замуж, все изменилось. Его настроение, наше взаимодействие, даже то, как он смотрит на меня. Я не дала ему ответа. Что подводит нас к настоящему моменту, когда мы оба садимся в его машину для гонки с каким-то парнем, которого я никогда не встречала. Лео здесь для своей собственной гонки, просто не против Николая. Но это не имеет значения, учитывая, что его медово-карие глаза угрожают сжечь меня заживо, и я чертовски напугана прямо сейчас. Боюсь, мне все равно придется выйти за него замуж, и на данный момент он позволит своему братству трахать меня. Он не заботится обо мне настолько, чтобы потерять то, что хочет.

«Макларен» Ника – самая шикарная машина, пассажиром которой я когда-либо имела честь быть. Ник садится в машину и подъезжает к парню рядом с нами за рулем Lamborghini Murcielago, перестраиваясь в левый ряд, когда мы медленно приближаемся к нему.

Он смотрит на парня в другой машине и ухмыляется. Однако я не поворачиваю головы, мои глаза устремлены только на него. Его собственные глаза горят неприкрытой похотью, и я чувствую, как мои бедра сжимаются, а клитор пульсирует в такт биению моего сердца, когда он медленно облизывает губы, как будто хочет вместо этого потрогать меня языком.

Я бы не возражала.

– Продолжай так смотреть на меня, принцесса, – говорит он, пристально глядя на меня, его глаза скользят по моему телу. – И я съеду на обочину и трахну тебя прямо здесь.

Я поднимаю бровь.

– Ты бы не стал.

Ник хихикает.

– Хочешь поспорить? – Его серебристые глаза расширяются, когда я ухмыляюсь. – Я покажу Леонардо, чего ему будет не хватать до конца своей жизни.

– А почему ты думаешь, что ему будет чего-то не хватать?

– Потому что ты моя, – пожимает плечами Николай, заводя двигатель. – И никто не женится на тебе, кроме меня.

Я смеюсь.

– Ты чертовски самоуверенный.

– Уверенный.

Угу. Я не отвечаю, и он больше не смотрит на меня. В тот момент, когда флаг поднят, он взлетает.

Находиться в машине с Николаем, когда он едет так быстро, одновременно страшно и волнующе. Не знаю, какое чувство мне нравится больше. У меня даже нет времени посмотреть на другую машину, и выигрывает ли она, потому что мы проносимся мимо всего этого так быстро, что все становится размытым. Это похоже на свободу.

Мы на той же дороге, что и тогда, когда Лео гонял с ним, и крутые повороты не становятся менее пугающими с Ником. Он проезжает их так быстро, что кажется, машина вот-вот перевернется, и мои ногти впиваются в ладони быстрее, чем он едет. Я задерживаю дыхание, мои легкие горят, когда он делает один вираж чрезмерно быстрее остальных.

– Ты собираешься убить нас! – Я кричу на выдохе, вспоминая, что говорила ему то же самое в прошлый раз.

– У тебя есть ответ для меня? – он кричит в ответ, его глаза сосредоточены на дороге.

– Нет! – У меня нет ответа на его предложение. Честно говоря, я не знаю, что думать и насколько он серьезен.

– Тогда я согласен убить нас обоих прямо сейчас, – бормочет Ник.

– Не будь дураком, Ник. – Его ноздри раздуваются от этого прозвища. – Я действительно не знаю, что об этом думать.

– Что? – Ник разгоняется еще больше, и я кричу. Я бросаю взгляд на другую машину, но там нет ни одной. Где он вообще? – Мое предложение?

– Да. Это не совсем предложение мечты девушки.

– Хочешь ужин, свечи и огромный камень на палец? – Он ухмыляется. Не совсем. Честно говоря, это не в моем стиле. Сдержанный и искренний – мой стиль. Его стиль был идеальным, хотя дело не в этом. – Я могу сделать это для тебя. Я сделаю все, что ты захочешь.

– Это чтобы отомстить Лео? – Я спрашиваю его со страхом внутри. Я имею в виду, конечно, так и есть. Он всегда будет хотеть отомстить Лео, но это не значит, что все его решения зависят от него. Даже зная это, я все еще испытываю опасения.

К счастью, мы выезжаем на прямую дорогу, больше не видя изгибов, и я расслабляюсь на своем сиденье.

– Я всегда буду хотеть отомстить Лео, принцесса. Хотя это… дело в нас. Я хочу тебя, ты хочешь меня. Это обещание, которое мы дали друг другу, помнишь? Я никогда не забуду об этом. К тому же тебе выгодно выйти за меня замуж.

– Каким образом?

– Для тебя это означает, что тебе не придется выходить за него замуж. Для меня это значит иметь тебя.

Почему у меня возникают сильные сомнения по этому поводу?

– Я не знаю, Ник, ладно?! Может быть, все происходит слишком быстро!

– Я не могу дышать без тебя, Камилла. – Мое сердце подпрыгивает в груди от его признания. – Ты воздух в моих легких… кровь в моих венах. Не забирай у меня это, пожалуйста. Не забирай у меня себя.

Самая большая проблема в том, что я действительно люблю его и хочу всего этого с ним. Я хочу его. Он из тех мужчин, с которыми я могла бы провести остаток своей жизни. Больше всего на свете я хочу исследовать его глубины.

– А что будет потом? Что потом? Где мы будем жить? Что мы будем делать? Какие у нас будут деньги? Мой отец, вероятно, заберет мой трастовый фонд.

– Хорошо, что тебе не нужно поддерживать себя. – Мы миновали финишную черту, но он не отпускает педаль. – Я позабочусь о тебе, Камилла.

– И ты хочешь меня? – Спрашиваю я тихим голосом.

– Я, блядь, с ума схожу из-за тебя! – орет он, наконец, немного замедляясь, но недостаточно, чтобы помочь мне успокоиться. – Так что же это будет?

Мне больше не нужно думать об этом.

– Да, я выйду за тебя замуж.

Тысячу раз да.

Лео сидит напротив меня на диване в моей уютной гостиной, но на этот раз это не вызывает у меня никаких теплых чувств. Больше нет. Он совершенно не подозревает, что мой папа ждет нас в кабинете. Я ждала этого момента, уже поговорила со своим отцом и, надеюсь, что это означает, что я получу свою свободу обратно. Это была единственная недостижимая вещь в моей жизни.

– Прости, – хрипло говорит Лео. – Мне не следовало вламываться в его дом и ставить в такое положение. Мне также не следовало так с тобой разговаривать.

– Ты сожалеешь не по правильным причинам, – говорю я ему, и он хмурится, явно сбитый с толку. – Ты должен сожалеть о том, что из-за тебя убили моего брата, но я не вижу, чтобы ты извинялся за это. Вместо этого ты обвиняешь других в своих ошибках.

– Я не…

– Избавь меня от этого дерьма, Лео. – Он отшатывается, как будто я дала ему пощечину. – Ты использовал его как живой щит.

– Я совершил ошибку, – огрызается он. – Я просто… отреагировал.

– Ты и я… – я сглатываю. – Я не могу выйти за тебя замуж. Не после того, что узнала.

От усмешки на его лице пробирает до костей.

– Это мы еще посмотрим, Камилла. Перестань уже быть такой слабой сукой и смирись с этим. – На моем лице, должно быть, отразился шок, потому что он улыбается. – Ты единственная, кто живет прошлым. Ничего не меняется, и ты по-прежнему выходишь за меня замуж.

– Я… – Я ошеломленно замолкаю, на мгновение мне становится больно, но заставляю себя заговорить. – Я не могу простить этого, Лео.

– Мне плевать, если ты меня не простишь, Кэм. – Он хватает меня за руку, и я вздрагиваю. – Мы поженимся, хочешь ты этого или нет. Ты знаешь правила. Я знаю, что причинил тебе боль, но нужно двигаться дальше и научиться жить с этим. Тебя ждет гораздо худшее, чем это, когда ты станешь моей женой.

– Папа ждет нас в кабинете, – говорю я ему.

Лицо Лео искажается ужасом, и он громко сглатывает.

– Да? – он испуганно шепчет, и это справедливо. Мудак.

– И он хочет поговорить с тобой. Наедине.

Папа откашливается в коридоре и кивком головы приглашает следовать за ним. Я неохотно встаю, и это занимает у Лео еще больше времени, но в конце концов он выходит из гостиной. Мы шаркаем ногами всю дорогу до кабинета, и мое сердце замирает, когда отец не произносит ни слова. Просто жестом предлагает нам присесть.

Я не знаю, что творится у него в голове, и это самое страшное в Маттео Де Луке. Тишина страшнее криков.

– Я разочарован. – У меня сводит живот, и я чувствую, что меня тошнит, хотя это направлено не на меня. Он разговаривает с Лео, чье лицо белое, как полотно. – Ты сказал, что Николай Павлов лгал перед Элитой, но вот ты здесь, лжец.

– Пожалуйста, поймите…

– Нет. – Мой отец качает головой. – Ты должен понять. Ты солгал о смерти моего сына, и это не останется безнаказанным.

– Извините, мистер Де Лука. – По крайней мере, у него хватает порядочности не называть его сейчас по имени. Мой отец и он обращались по имени с тех пор, как Лео научился говорить. – Это был несчастный случай.

– Ты слабак. – Я вздрагиваю. – А теперь мы должны сесть за Стол и выбрать подходящее наказание.

– Папа, я больше не хочу выходить за него замуж, – вмешиваюсь я.

Леонардо смотрит на меня так, словно вот-вот упадет в обморок, его лицо снова бледнеет, а рот приоткрывается.

– Это не твой выбор, Камилла, – отмахивается он. – Ты выйдешь за него замуж.

Черт.

Хорошо.

Вот и уходит моя свобода.

Я еще раз смотрю на свои руки – жест покорности, которому я научилась за эти годы, когда речь заходит о моем отце. Женщины в его глазах ничего не стоят, и хотя в некоторых случаях он может быть любящим, он также может быть и противоположностью этому. Я в основном была на этой стороне спектра, и его холодное и безжалостное поведение пугает. Моя мать была единственным утешением в жизни, когда он так себя вел, тем более что я была единственной, кто пострадал от его гнева. Только потому, что я была девочкой.

– Ты можешь идти, – говорит мой отец, пристально глядя на меня.

Я думаю об этом, когда, спотыкаясь на выходе бегу в свою комнату. Одеваясь, я делаю выбор. Я не могу выйти замуж за Леонардо, зная, что он виноват в смерти моего брата. Возможно, Ник и выстрелил, но пуля никогда не предназначалась Андреа.

Это все, что сейчас имеет значение.

Я надеваю мешковатые джинсы, укороченный топ, больше похожий на бюстгальтер, и потрепанные серые кроссовки с дырками. Я сейчас не забочусь о своей внешности, на самом деле, можно даже сказать, что это стильно.

Выйдя из дома, я открываю машину и сажусь в нее, а затем уезжаю из своего проклятого дома. Мой отец собирается найти способ наказать Лео, но при этом он не положит конец брачному соглашению? Это чушь собачья. Я знаю, что он мог бы, если бы захотел.

Я ускоряюсь по пути к квартире Ника, зная, что он будет там, поскольку я сказала ему подождать меня, прежде чем возвращаться в дом Дьяволо. Паркуясь на небольшой стоянке, я выхожу из машины и запираю ее, затем открываю входную дверь квартиры, как будто она моя. Думаю, довольно скоро так и будет.

– Ник! – Я зову, когда не вижу его, тишина приветствует меня. – Я здесь! – Я оглядываюсь и вижу его ботинки у дивана, что говорит мне о том, что он здесь. Судя по тому, что я видела, он не неряха, так что, вероятно, снял их всего несколько минут назад.

Я запираю входную дверь на случай, если Лео разозлится еще больше из-за разговора с моим отцом и решит прийти и выместить злость на мне. Меня действительно беспокоит, что он знает, где находится квартира Ника. Это наше маленькое безопасное место, и мне не нравится, что его оскверняют. Я не могу отпустить это или попросить его переехать, так как пляж кажется очень личным. Нашим.

Прогуливаясь по маленькой квартире, я восхищаюсь пространством. В последний день моего пребывания здесь у меня не было времени оценить это в полной мере. Несмотря на то, что она очень маленькая, она выглядит роскошно с полами из темного дерева и кожаными секциями из двух частей. Мне нравится нотка мужественности в декоре. Интересно, нанял ли он кого-нибудь для этого или придумал сам.

Столовая открытой планировки расположена прямо напротив гостиной, а самый миниатюрный, стеклянный круглый столик на двоих, украшает пространство. Ножки из черного металла, как и стулья в стиле бистро. На столе вообще ничего нет, но мне нравится, насколько аккуратно он выглядит.

Белые шкафы со стеклянными фасадами – главная достопримечательность кухни. Мраморные столешницы и приборы из нержавеющей стали показывают, сколько он, вероятно, потратил на это, но это все равно выглядит упрощенно.

Еще одна деталь – на всех стенах огромные вертикальные фотографии. Фотографии пляжа прямо за пределами этой квартиры, случайные изображения других пейзажей и одна фотография… меня. На одном из моих прослушиваний.

– Нравится то, что ты видишь? – Спрашивает Ник мягким тоном. В тот момент, когда я смотрю на него, его глаза горят. От этого у меня по спине пробегают мурашки.

– Я не знала, что у тебя на стене висит моя фотография…

– И откуда ты могла это знать, принцесса? – Он ухмыляется. – В прошлый раз, когда ты была здесь, то ни на что не обращала внимания.

В его словах есть смысл.

– И как долго она там находится?

– С того самого дня, как я сделал фото.

– Почему? – Я спрашиваю его с улыбкой.

– Потому что, ты шедевр.

Я ошеломленно молчу, а он просто широко улыбается. Мой взгляд медленно скользит по его телу, только сейчас замечая, что на нем одно полотенце. Черт, он такой чертовски… горячий. Узкие плечи, скульптурная грудь, шесть кубиков, переходящих прямо в четко очерченный пояс Адониса.

Господи, помилуй.

Я встряхиваю головой, избавляясь от навязчивых мыслей, вызванных похотью, и он хихикает.

– Вообще-то я здесь, чтобы… – Я прочищаю горло, мой хриплый голос полностью выдает меня. Он приподнимает бровь. – Поговорить.

– Это очень плохо, принцесса. – Он подходит ближе, затем заправляет выбившуюся прядь волос мне за ухо. – Я кое-что задумал для нас.

– Так что выбрось это из головы. – Закатывая глаза, я подхожу к обеденному столу и сажусь. – Нам нужно поговорить.

– Я весь внимание.

Николай сидит рядом со мной за маленьким обеденным столом, его полотенце слегка распахнуто посередине, открывая мне вид на очерченные ноги, толстые бедра и… о Боже.

Мои глаза встречаются с его, и он понимающе ухмыляется. Мне серьезно нужно сосредоточиться. Возьми себя в руки, Камилла.

– Я… – я облизываю губы. – Я сказала «да», когда прошлой ночью ты сделал мне предложение, – медленно произношу я. – Но мы никогда не говорили о том, что будет потом. Так что, думаю, я здесь для того, чтобы выяснить, в каком положении мы находимся.

– Что ты имеешь в виду? – Он хмурит брови. – Очевидно, ты будешь моей женой. Ты переезжаешь ко мне, и мы рассказываем твоей и моей семье о том, что мы сделали. Нам придется убедить их заключить соглашение, при котором мы сможем поддерживать мир.

Я сглатываю. Николай недооценивает моего отца. Он никогда не согласится с этим. Он может просто заставить меня аннулировать брак.

– Он – мой отец и этого не потерпит. Ты ведь знаешь это, верно?

– У него не будет выбора.

– Почему это?

Улыбка появляется в глазах Николая, когда он хватает мою руку и подносит к своим губам, нежно целуя меня.

– Потому что мы поженимся в Атлантическом университете, – говорит он, и я пытаюсь осмыслить его слова, но зачем нам это делать? – Технически, на своих основаниях. У меня дома.

– Почему мы должны пожениться в доме Дьяволо? – спросила я. – Почему?

– Потому что это нейтральная территория, Камилла. – Мои глаза расширяются от понимания. – И пока мы женимся там, никто, даже Бог, не сможет отомстить или аннулировать этот брак. Ты будешь моей, и будь я проклят, если кто-то попытается помешать этому.

Я киваю:

– Хорошо, допустим, мы поженимся, и я перееду к тебе. Что потом? Мы будем жить долго и счастливо?

– Мы заканчиваем учебу и едем в Чикаго, Камилла.

– А потом что, ты будешь в Братве?

– Я уже в Братве. – Он тянет меня за руку и тащит через пространство между нами, поворачивая мое тело, пока я не оказываюсь верхом на нем в кресле. – Я буду Паханом.

Босс.

Я снова киваю, и, кажется, это единственное, чего могу добиться прямо сейчас.

– А как насчет… Лео?

– А что насчет него? – Спрашивает Ник сквозь стиснутые зубы.

– А что, если он причинит тебе боль? – Он смеется над этим. – Прекрасно, а что, если он причинит боль мне?

– Я убью его, solnyshko.

У меня внутри все тает, когда он меня так называет. Теперь, когда я знаю, что это значит, это совершенно другое чувство, чем раньше.

– Хорошо. А как же наши друзья?

– Мы расскажем им после, Камилла. – Он улыбается и обхватывает мое лицо обеими руками, удерживая меня неподвижной. Я смотрю в его великолепные серебристые глаза. – Все, чего я хочу, это чтобы мы поженились и уехали отсюда на несколько дней. Нам нужно время, чтобы спланировать наш следующий шаг. Звучит заманчиво?

– Да, – шепчу я.

– Отлично, потому что у нас свадьба через два дня. Найди платье и все остальное, что тебе нужно. Я заплачу.

Я ошеломленно замолкаю, когда он хватает меня сзади за шею и притягивает к себе. Мои губы встречаются с его губами в мягком поцелуе, нежном, ласковом. Это странно и противоречит всему, чем он является, но он делает это для меня.

Я выхожу замуж.