Текст книги "Запятнанная кровью ложь (ЛП)"

Автор книги: Шай Руби

сообщить о нарушении

Текущая страница: 20 (всего у книги 22 страниц)

18 Лет

Мой день рождения был несколько дней назад, вот только мне не хотелось праздновать. Мои родители перестали задавать вопросы примерно через месяц после разрыва. Я бы не стала давать им никакой информации, и теперь они, очевидно, думают – благодаря Лео, – что я прохожу через фазу. И, возможно, так оно и есть. Только эта фаза полна боли и огорчения. Теперь мне нужно готовиться к встрече с Ником в колледже, чего я явно не хочу делать.

Раздается настойчивый стук в дверь, и я вздыхаю.

– Войдите!

Мой младший брат – Андреа – заходит в мою комнату с выражением беспокойства на лице.

– Кэм. – Он вздыхает, выходя со мной на балкон. – Что с тобой не так? И не говори, что это ерунда. Ты знаешь, что этим дерьмом меня не проведешь.

– Не выражайся, братишка. – Я ухмыляюсь, хотя в шестнадцать лет на самом деле сама ругалась. Сильно. – Я в порядке.

– Ты знаешь, что это ложь. – Он вздыхает. – Ты можешь доверять мне. Ты знаешь, что я никому не скажу. В конце концов, ты моя любимая сестра.

Это заставляет меня усмехнуться. Он всегда находит способ все облегчить. Однако мне действительно нужно снять с себя эту тяжесть. Я должна кому-нибудь рассказать. Энни думает, что интрижка подошла к концу без лишних вопросов. Она не потрудилась спросить о причине. Все расстаются в семнадцать, так что это не так уж удивительно. Но то, что было у нас с Ником, не было интрижкой, и боль не пройдет через несколько месяцев.

– Обещаешь? – Спрашиваю я.

– Клянусь сердцем. – Это то, что мы всегда говорим друг другу. У нас нет тех мелочных отношений, когда братья и сестры доносят друг на друга. На самом деле, мы всегда защищали друг друга. Это моя любимая черта его характера: преданность. – Но ты и так это знаешь.

– Мне нравится кое-кто, – говорю я ему. – Но мне пришлось прекратить с ним общаться. Лео обнаружил нас в парке шесть месяцев назад. Моего друга не было рядом, когда Лео последовал за мной, но, когда он появился… все стало ужасно.

– Друг? – Он улыбается: – Кто это?

– Русский, – выпаливаю я и смотрю на него.

На его лице отражается удивление.

– А. Так ты все-таки сумасшедшая. И вот мы все на какую-то горячую минуту подумали, что ты святая.

– Я видела его почти каждый день в течение многих лет. – Я улыбаюсь. Лучшие годы моей жизни.

– И Лео об этом знает?

Я киваю.

– Да.

– Неудивительно, что он сорвался. – Андреа смеется. – И что было дальше? Потому что я знаю, что Лео не мог оставаться спокойным, если ты так расстроена из-за этого.

– Ну… Ник пырнул его ножом.

– Подожди. – Брови Андреа хмурятся. – Николай Павлов?

– Да, Дре. Думай, блин. – Я закатываю глаза, как будто это очевидно, хотя я только что произнесла его имя. Я просто немного раздражена, что приходится переживать это заново. – В любом случае. Ник пырнул Лео ножом… А потом Лео сказал мне, что если я не разорву отношения, он расскажет нашему отцу, и они начнут войну за то, что помешали нашей помолвке.

– Ублюдок, – выплевывает он. – Он змея.

Я киваю.

– Я знаю. Но, полагаю, у меня были отношения. Мы… мы любим друг друга. Ты бы видел его, Андреа. Он ползал, умолял, говорил, что любит меня, и я не могла взять свои слова обратно. Я должна была уйти от него.

Андреа сокращает расстояние между нами, заключая меня в самые крепкие объятия, которые когда-либо дарил мне, и я просто растворяюсь в них. Рыдания вырываются из моей груди, заставляя задыхаться, в то время как слезы текут по моему лицу. Я плачу, хотя у меня даже нет сил переживать, потому что мое сердце словно снова разбивается.

– Все в порядке, сестра. – Он гладит меня по спине. – Все будет хорошо.

– Когда-нибудь так и будет, – соглашаюсь я. – Но сейчас мне нужно привести себя в порядок, умыться и одеться для вечеринки, на которую меня ведет Энни.

– Я понимаю намек. – Андреа посмеивается и отстраняется, его мальчишеская улыбка растопляет мое сердце. – И все же я люблю тебя.

– До луны и обратно, – отвечаю я ему, и именно это мы говорим друг другу с тех пор, как он научился говорить.

Два часа спустя я стою посреди дома с Энни. Запах сигарет и травки разносится по тесному помещению, и меня слегка тошнит. Я ненавижу этот запах. Но она, кажется, не возражает, когда мы проталкиваемся мимо людей и берем выпивку у парня в красной рубашке, который уже выглядит пьяным.

Я осушаю бокал одним глотком, и Энни, смеясь, толкает меня в плечо и передает мне еще. Я повторяю процесс, не заботясь о том, что обо мне подумают. Какой-то парень подходит и хватает меня за руку, пытаясь потанцевать, и я позволяю ему прижаться своим телом к моему.

Это домашняя вечеринка, последняя, которую мы устраиваем в старших классах, больше похоже на выпускной вечер, если хотите. Все рады поступить в колледж, кроме меня. Я боюсь этого, боюсь увидеть Ника с другими девушками. Достаточно скоро он забудет обо мне и пойдет дальше, и это страшнее, чем то, что Лео тычет девушками мне в лицо при каждом удобном случае. Ник, с другой стороны, наверное, сейчас ненавидит меня, и я даже не могу винить его за это.

У парня, танцующего со мной, черные волосы и зеленые глаза, почти такого же оттенка, как у меня, и он тянет меня в сторону ванной на другой стороне дома. Я позволяю ему. У меня нет причин этого не делать. Но как раз в тот момент, когда я думаю, что он захочет поцеловаться, он достает из кармана пакетик и высыпает белый порошок на поверхность раковины.

– Вот, это заставит тебя почувствовать себя на вершине мира.

– О, правда? – Я спрашиваю его с любопытством, потому что, если бы я могла чувствовать себя хоть немного лучше, то не упустила бы этот шанс. Он протягивает мне соломинку и раскладывает порошок в три ряда. – Как это работает?

– Ты делаешь это кредитной карточкой, как я только что, а потом вдыхаешь через соломинку. – Он ухмыляется. – Довольно просто. Просто вдохни поглубже.

– Сколько?

– Только одну, новичок. – Он смеется надо мной. – Не сходи с ума с первой попытки.

Я прикладываю соломинку к дорожке, затем верхнюю часть к носу.

– Вот так?

– Ага. Теперь вдыхай сильно.

Я делаю это, мои носовые проходы горят так, как я никогда раньше не чувствовала, и в горле появляется неприятный привкус. Я морщусь, чувствуя тошноту от этого вкуса.

– Снова вдохни.

Я делаю.

– Боже, это отвратительно.

Но по моему телу пробегает волна, и я чувствую, что парю.

– Оно того стоит, поверь мне.

Меня охватывает эйфория, и внезапно сердце начинает бешено колотиться в груди. Я слышу это в ушах, как будто у меня жутко учащенное сердцебиение.

– Что происходит?

– Это пройдет через минуту, – обещает он. – А теперь пойдем веселиться.

Я снова иду за ним, возвращаюсь к тому месту, где мы танцевали, но Энни там уже нет. Прилив энергии проходит через мое тело, как будто я могу сделать что угодно, и я беру еще один напиток и проглатываю его.

– Молодец, девочка, – говорит парень.

– Вообще-то, мне нужно отлить.

Когда на самом деле я просто хочу уйти от него. Он делает это не ради меня. Так что вместо ванной, в которую он меня отвел, я поднимаюсь наверх в другую. Я занимаюсь делами, потому что на самом деле я не лгала об этом. Затем, когда я выхожу, Лео дергает меня за руку и заталкивает в пустую комнату.

– Привет, tesoro mio, – мурлычет он. – Тебе исполнилось восемнадцать раньше меня.

– Я в курсе, – сухо отвечаю я.

– Пора расплачиваться, красотка.

У меня пересыхает во рту, и я словно приросла к месту.

– Не сегодня, Лео. Я устала. – Я лгу, чувствуя действие кокаина. У меня более чем достаточно энергии, чтобы танцевать всю ночь.

– Лгунья. Но «нет» – неприемлемый ответ. А теперь снимай свою одежду, или я сорву ее начисто, и тебе не в чем будет идти домой. Тебе придется спуститься голой по лестнице, где все увидят тебя униженной. Ты этого хочешь, Кэм?

Я вздыхаю и начинаю раздеваться.

– Я чертовски ненавижу тебя, Лео, и единственная причина, по которой я это делаю, – это заключенная нами сделка. Я хочу, чтобы между нами было ясно, что я ненавижу тебя.

– Я могу жить с твоей ненавистью. – Он хихикает. – В долгосрочной перспективе это не будет иметь значения. Я смогу трахать тебя, когда захочу.

Я снимаю нижнее белье и стою перед ним совершенно голая, впервые обнажаясь перед мужчиной. И меня бесит, что это он, а не Ник. Мои соски сморщиваются от холода, и он улыбается.

– И что теперь? – Раздраженно спрашиваю я его.

Лео подходит ко мне, расстегивая джинсы.

– Ложись на кровать, красотка.

Я поворачиваюсь к нему спиной и иду к кровати, слегка сгорбившись от алкоголя. Я покачиваюсь на ногах, мой мир вращается. И все же, каким-то образом, я добираюсь до матраса и заползаю на него, ложась, как он просил.

– Раздвинь ноги. – Он говорит: – Дай мне увидеть твою киску.

Я закрываю глаза и делаю это, из уголков моих глаз текут слезы.

– Сейчас?

Я чувствую, как прогибается кровать, затем слышу, как открывается обертка от презерватива, и когда я смотрю на него, он надевает его. Мои глаза вылезают из орбит от его размеров, и он видит это так, как будто его эго нуждается в дополнительной ласке. Но судя по размеру, это будет чертовски больно.

Лео устраивается у меня между ног, раздвигая их еще шире, пока мои колени не касаются матраса. Он использует мою гибкость в своих интересах, и я ненавижу его за это еще больше.

Я упоминала, что ненавижу его?

– Плохие девочки не заслуживают того, чтобы их подготавливали, tesoro mio, – говорит он мне тихим голосом, затем плюет на влагалище. – Ты почувствуешь всю боль, которую испытал я, когда узнал о твоем предательстве.

– Ты не чувствуешь боли, Лео.

– Может, и нет. – Он ухмыляется, направляясь свой член к моему входу. – Но ты будешь.

Когда он входит, я резко втягиваю воздух. Такое ощущение, что он пронзает меня изнутри. Я не мокрая. На самом деле, я суше, чем пустыня Сахара. Он снова плюет в меня. Леонардо встречает сопротивление, потому что я не готова. Я не готова. Но он не сдается. Он продолжает давить и давить. Я всхлипываю, из моих глаз текут слезы, но я не смею закричать так, как мне хочется. Это так больно.

Это больно.

Итак.

Плохо.

Когда он входит по самую рукоятку, я вскрикиваю, мое тело и горло предают меня. Он хихикает, как будто это самая смешная вещь, которую он когда-либо слышал.

– А теперь, чтобы покончить с твоим предательством, Кэм. – Он прижимается своим телом ко мне, грудь к груди. Его хлопчатобумажная рубашка трется о мои соски, и он двигает бедрами по моему клитору. Небольшая вспышка удовольствия наполняет меня. Нет. Нет. Нет. – Ты, черт возьми, кончишь для меня, даже если это будет последнее, что я сделаю. Ты возненавидишь себя за то, что так сильно хочешь меня, а потом возненавидишь себя за свое предательство. Но просто помни. – Он снова двигает бедрами, и это больше не причиняет боли. Это приятно. – Ты не предаешь его. Ты предала меня.

Моя грудь вздымается, когда он подносит зубы к моему горлу, слегка задевая, а затем вылизывает дорожку к моему уху, затем берет мочку зубами.

– Ты такая чертовски приятная на ощупь, Кэм. Такая чертовски тугая. Моя маленькая девственница, я чувствую, как ты становишься все более влажной.

Трение о мой клитор заставляет меня извиваться, и я стону, когда он входит глубже, поглаживая что-то внутри меня, от чего кажется, что я горю изнутри. Я не хочу кончать, но он, очевидно, знает, что делает.

– Приятное ощущение, не правда ли?

Так и есть.

Я стону.

– Да, красотка, именно так.

Я снова стону, когда он трется об меня снова, и снова, и снова. Это ощущение совсем рядом, то, чего я действительно хочу, и по моему позвоночнику пробегает покалывание. Я начинаю двигать бедрами вверх, сильнее потираясь о волосы на его лобке, гоняясь за ощущением.

– Такая хорошая девочка для меня, – говорит он мне на ухо, заставляя меня дрожать. Вот только я отгораживаюсь от него, представляя вместо этого Ника. Его поцелуи, его руки на мне, он внутри меня. – Я знал, что ты сможешь это сделать.

Лео хватает меня за бедра и сильнее прижимает к себе, и вот тогда у меня в глазах появляются искорки. Я даже не могу сдержать крик, если бы захотела, стыд мгновенно наполняет меня, когда я достигаю оргазма. Он трахает меня сильнее, а затем почти сразу кончает.

– Отстань от меня, – рычу я, и он смеется.

– Это было хорошо, детка. – Он выходит из меня и смотрит на презерватив. Даже в мягком свете я вижу на нем кровь. – Я вижу, ты, по крайней мере, была честна.

Леонардо слезает с меня, надевает штаны и выходит из комнаты. Я зарываюсь лицом в подушку и кричу, смачивая ее слезами, затем сажусь. Мои руки дрожат, как и ноги, но я не утруждаю себя тем, чтобы вытереть всю кровь, прежде чем снова надеть брюки. Я даже не утруждаю себя тем, чтобы пописать после секса – хотя знаю, что это важно, – прежде чем броситься вниз по лестнице и заказать Uber со своего телефона. Я открываю входную дверь, не потрудившись найти Энни и сказать ей. Я выхожу из дома, натыкаясь на свой самый большой кошмар.

Ник.

О, Боже, Ник.

Его лицо красное, в глазах слезы, из-за чего я отвожу глаза, чтобы не видеть в них боль.

– С Леонардо, правда? – он рычит. – Как ты могла? Как ты могла так поступить со мной? Это должен был быть я, Камилла. Это было мое!

– Прости, – всхлипываю я.

Он несколько раз бьет себя по ноге, затем смотрит на меня с огнем в глазах. Они выглядят так, словно светятся в темноте ярким серебристым оттенком, который я никогда не забуду. Они никогда раньше так не смотрели.

– Ты отвратительна. – Он качает головой, и я рыдаю. – Я больше не хочу тебя видеть.

– Не говори так! – Я умоляю. – Ник…

– Я только что это сделал. – А потом он уходит, оставляя меня позади, как раз в тот момент, когда подъезжает мой Uber.

Я сажусь в машину и не оглядываюсь, мое сердце снова разбивается вдребезги в груди.

Последние несколько дней были сплошным хаосом между моим отцом, балансирующим на грани безумия, и Лео, делающим мою жизнь невыносимой. Снова.

Папа настаивает, что Николаю нечего предложить, но он, кажется, хочет облегчить мои страдания, не убивая его. Теперь мы сидим за обеденным столом в полном одиночестве, ожидая, когда Лео доберется до дома, поскольку решил сделать перерыв в школе, чтобы в очередной раз испортить мне жизнь. Разве он не устает?

Последние тридцать минут я пыталась выведать информацию у своего отца. Только он не сдвинулся с места, и в данный момент это выводит меня из себя.

– Я больше не собираюсь говорить с тобой об этом.

Гнев прожигает путь по моим венам до самого сердца, и моя грудь словно охвачена огнем. Я так устала от этого, измучена. Я просто хочу жить своей жизнью. Неужели это так сложно? Мы с Ником поженились на нейтральной территории. Ранее существовавшая помолвка или нет, это следует уважать. Бьюсь об заклад, если бы Элита знала об этом, они бы никогда не позволили моему отцу предотвратить это или наказать Ника за это. Они бы силой заставили его принять это. Это действительно так.

– Что он тебе предложил, папа? – Я раздражаюсь. – Я устала от этого, и я собираюсь привлечь внимание других.

– Это угроза?

– Да. – Я вызывающе поднимаю подбородок и расправляю плечи, выпрямляя спину, чтобы казаться уверенной, хотя я совсем не такая. – Ты должен выбрать.

С раздраженным вздохом он смягчается.

– Он предложил свое место за Столом. – Что за черт? Зачем ему это делать? Мой отец, должно быть, чувствует мое замешательство, потому что добавляет: – Павлов хочет уступить свое место за столом в обмен на тебя. Сказал, что сделает все, что угодно.

Тепло разливается по моему телу при мысли о том, что он достаточно сильно меня хочет, любит меня, чтобы сделать это, но затем следует ужас, когда я осознаю последствия этого. Он ничего не значил бы как Пахан для народа своего отца без власти, которую предлагает этот Стол.

Я качаю головой:

– Нет.

Он улыбается:

– Я этого не принимал.

– Так на что бы ты согласился?

– Такого нет. – От его улыбки меня бросает в дрожь. – Я не хочу ничего из того, что он может предложить, кроме расторжения брака.

– Папа, я люблю его. – Слезы наполняют мои глаза, и он закатывает их в ответ. – Я никогда не соглашусь на расторжение брака.

– Значит, ты соглашаешься на его смерть.

Я качаю головой.

– Нет. Я ни хрена не соглашусь…

– Не выражайся, Камилла.

– Нет, – улыбаюсь я. – К черту это дерьмо. Как тебе этот язык?

– Твоя дерзость будет наказана.

– Разве так не всегда? – Я встаю со стула. – Если ты убьешь его, ты меня больше никогда не увидишь.

– О, Камилла. – Он снисходительно фыркает. – Ты нигде не сможешь спрятаться, где Коза Ностра тебя не найдет. Тебе уже следовало бы это знать.

Я верю, хотя попробовать не помешает.

Я отказываюсь выходить замуж за Леонардо.

– Посмотрим, папа.

С этими словами я встаю и ухожу, направляясь в свою спальню. Пришло время вызвать подкрепление, даже если я могу пожалеть об этом. Николай не совсем согласится с этим, но это буквально мое последнее средство. Я не могу позволить ему умереть, и он бы тоже этого не хотел, каким бы упрямым он ни был.

Моя мать сжалилась надо мной и вернула мой мобильный телефон, что заставило меня снова доверять ей, пусть и совсем чуть-чуть. Она сказала, что то, что делает мой отец, выходит за рамки дозволенного и что она не хочет быть соучастницей его падения. Я не виню ее, тем более что это произойдет, если это всплывет наружу. Но больше всего на свете я благодарна за то, что она изменила свое мнение; это значит, что она все еще моя мама. Иначе я бы никогда больше не заговорила с ней после ее предательства. Я хочу сказать, что матери должны ставить своих детей превыше всего, но я чертовски хорошо знаю, что в нашем мире все по-другому. Муж это всё – вот правильный ответ. Всегда.

Я набираю номер Энни, и она берет трубку после четвертого гудка. Маленькая сучка. Она почти не отвечает, и я это знаю. Она собиралась отправить меня на голосовую почту.

– Привет, девочка, – начинаю я, ожидая, пока она ответит, чтобы бросить бомбу.

– Привет, – отвечает она. – Все в порядке? Обычно ты не звонишь.

Она не ошибается, я не люблю разговаривать с кем-либо по телефону.

– Нет. – Я задыхаюсь и борюсь со слезами. – Мне нужно, чтобы Илья связал меня с отцом Ника.

– Какого хрена, Кэм?

– Это… сложно, – отвечаю я. – Но его жизнь в опасности, и если ты не сделаешь это, он умрет.

Неожиданно она спрашивает:

– Что тебе нужно?

– Ему нужно убедить папу не убивать Ника. – Да, это звучит глупо, с учетом того, что он уже бесчисленное количество раз говорил мне, что принял решение. – Скажи ему, что мы поженились на нейтральной территории, и папа планирует убить его за это. Элита должна вмешаться.

– Хорошо, – тихо отвечает Энни. – Просто будь осторожна. Я боюсь, что Маттео потеряет свою вечную любовь, если ты это сделаешь.

– Без сомнения.

Я вешаю трубку, не желая больше зацикливаться на этом, и включаю громкость. Я никогда не включаю телефон на громкость, так как в основном я только переписываюсь, но я очень надеюсь, что отец Ника свяжется со мной. Хотя в то же время я до смерти боюсь, что он это сделает. Я знаю, что у папы из-за этого будет аневризма, и я жду этого с нетерпением. Однако это несправедливо, и он это знает. Мой брак настоящий и законный, даже по стандартам Элиты. Нейтральная территория – это, блядь, нейтральная территория, и мой отец узнает, на что я способна ради своего мужа. Я бы убила за него, семья это или нет. Я бы зашла так далеко, что каким-то образом заставила бы Лео исчезнуть.

Я забочусь о Нике. Я люблю его. Уже очень долго, гребаные годы. То, что начиналось как месть за смерть моего брата, имело неприятные последствия, но как только я узнала правду, даже не почувствовала ни капли вины за свои чувства. Больше нет. К черту моего отца, Лео и всех остальных, кто хочет встать, между нами. Это не будет иметь значения; я никому не позволю сделать этого.

Мне нужно решить, что я собираюсь сказать отцу Ника, как я это скажу и каков будет результат для моего папы. Я не хочу, чтобы у него были неприятности; он еще не убил его. Я просто хочу, чтобы они помешали ему сделать это, и если мне придется сдать его, то так тому и быть.

Я ложусь в постель, измученная, когда звонит мой телефон. Я открываю затуманенные глаза и протираю их, вглядываясь в экран, чтобы увидеть длинный телефонный номер. Что за номер, я не смогла бы распознать, даже если бы попыталась. Я провожу пальцем по экрану и отвечаю на звонок.

– Алло?

– Это Олег Павлов.

Я резко принимаю сидячее положение, чуть не роняя чертов телефон.

– Мистер Павлов, у меня ситуация.

Я слышу резкий вдох на другом конце провода.

– Я все об этом знаю. Мой вопрос в том, почему ты думаешь, что я могу помочь?

– Потому что вы его отец, и у вас есть место за Столом, – отвечаю я. – То, что делает мой отец, незаконно по правилам Элиты.

Грубый смех, который он издает, заставляет меня вздрогнуть, волоски на моих руках встают дыбом.

– О, ты не знаешь, не так ли? Он…

– Черт возьми, ненавидит тебя, – заканчиваю я. – Но он все равно твой сын.

– Больше нет, – категорично отвечает он. – Однажды он унаследует мою империю, но это все. Мы ничто. Он позаботился об этом.

– Значит, вы не поможете ему?

Наступает пауза, и тишина становится тяжелой.

– Нет.

Я вешаю трубку, не потрудившись попрощаться. Я не могу в это поверить. Его собственный отец не хочет помогать, неудивительно, что он ненавидит его до глубины души. Что за кусок дерьма. Печально то, что я думала, что есть шанс, что маленькая частичка его почувствует необходимость защитить своего единственного ребенка. Но нет. Блин, неужели я ошибалась? Ему не только все равно, он хочет его смерти.

Он что, желает ему смерти, раз не делает ничего, чтобы помочь ему.

Лежа, я шмыгаю носом в подушку и обдумываю свой жизненный выбор. Что я могу сделать на данный момент? Могу ли я что-нибудь сделать? Было ли правильным решением выйти за него замуж, если все так обернулось? Почему любить кого-то должно быть так больно? Хотя это последнее, что я хочу делать, но не вижу другого выбора. Я должна аннулировать брак.

Это единственный способ, благодаря которому он будет жить.