Текст книги "Магия в долг (ЛП)"

Автор книги: Шари Ламберт

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 11 страниц)

И вот она была в том же зале, танцевала с Филиппом. Не стоило соглашаться, не стоило сегодня приходить. Да, Филипп не пытался навредить ей намеренно. Он вел себя как джентльмен: вежливый, внимательный и милый. Это было еще хуже. Это игнорировало произошедшее. Слишком многое было не высказано.

Но не сейчас нужно было ворошить прошлое. Они не говорили, и потому она еще стояла на ногах.

Когда танец закончился, она выбралась из его рук. Он был напряжен, как и она, и они пошли на свои места в тишине.

Она опустилась на стул и смотрела на свои ладони. Он замешкался, а потом сел рядом.

Марен глубоко вдохнула и выдавила улыбку.

– Не буду вас задерживать, милорд. Много женщин хочет привлечь ваше внимание, надеясь, что вы потанцуете с ними.

Он нахмурился.

– Они не вызывают во мне ни малейшего желания…

– Потому что тебе повезло, что с тобой за ужином она, – сказал Тейге, встав за ними, – но это не значит, что она будет с тобой всю ночь.

Марен встала слишком быстро и взяла Тейге за руку. И застыла. Давление в плече заставило ее руку онеметь на миг. Притворившись, что платье зацепилось за стул, она привыкла к ощущению и, когда повернулась к нему, даже смогла улыбнуться.

Они прошли на танцпол, она глубоко дышала, терпя давление, что быстро усилилось. Она не могла игнорировать тревогу.

Она посмотрела на Тейге, он глядел на нее с нечитаемым выражением.

– Вы в порядке, леди Марен?

Она отвела взгляд.

– Да. Почему вы спросили?

Он нахмурился.

– Не знаю. Вы выглядите… напряженно.

Она издала смешок.

– Это просто нервы. Я не люблю внимание, а уже станцевала с королем, лордом Филиппом, и теперь буду танцевать с вами.

– Нет никого достойнее, – он обаятельно улыбнулся. – И я ждал танца с нашей встречи.

Она была польщена. Он был красивым, вежливым, каким и должен быть юноша. И он хотел потанцевать с ней. И так она могла отвлечься от Филиппа. Или вызвать его ревность.

Но она не могла отрицать боль, что росла в ней, когда он прикасался. Это случилось дважды, это пугало ее сильнее, чем она хотела признавать. Она не могла жить с этой болью снова.

Его рука обвила ее талию, она пыталась улыбаться, несмотря на боль. Пыталась заигрывать, несмотря на тревогу. Но, когда танец закончился, она не успела отпустить его руку. Он отвел ее к ее месту, и Марен села, закрыла глаза, и боль с давлением утихали. Она ощущала себя пустой и уставшей, словно использовала все свои запасы энергии.

– Марен?

Филипп склонился к ней, протягивая бокал.

– Все в порядке?

– Да, – она села прямее. – Я просто немного устал.

– Выглядишь не очень, – он придвинул стул ближе к ней. – Ты бледная, – он смотрел, как она подносит бокал к губам. – И ты дрожишь.

Она опустила бокал и прижала ладони к коленям.

– Я в порядке.

Он не поверил, но отодвинулся и посмотрел на толпу.

Она сделала так же, следила за лордом Тейге, ведущим изящно Адаре в танце. Он поражал. Его улыбка, его смех в нужные моменты, легкость знакомств. Почему тогда его прикосновение так на нее влияло?

– Он разбивает сердца всем. Надеюсь, ты избежишь ущерба.

Он так спокойно говорил о ней с другим мужчиной, и это жалило сильнее, чем Марен хотелось признавать. Ее надежды испарились. Она повернулась, поймала взгляд Филиппа и села прямее.

– Не думаю, что я в опасности.

Он рассмеялся.

– Все так говорят. Никто не верит, но за нами остается тропа из разбитых сердец.

Она в это верила.

– Как вы встретились? – осторожно спросила она.

– Он пришел, когда пошел слух, что я собираю армию против моего… против Керна, – он на миг стиснул зубы, а потом улыбнулся. – Я посмотрел на него и понял, что придется иметь дело с испорченным и неумелым лордом.

– Он таким не был?

– Испорченным? Был. Неумелым? Не был. Он был обучен лучше всех там. Он завоевал уважение отрядов, был экспертом с мечом, и он был смелее всех, кого я встречал. Он словно не боялся умереть.

– И вы подружились?

– Ближе друга у меня нет.

Боль почти физически пробила ее грудь, это было знакомо. Он ранил ее, даже не пытаясь.

– А его история? Откуда он?

– Откуда-то с востока. Думаю, он в родстве с одним из восточных лордов, но он мало об этом говорит. Думаю, его прошлое не из приятных.

Она знала, что ощущал Тейге, и, пока следила за ним, ей казалось, что он скрывает что-то даже от Филиппа.

– Почему король с королевой так печальны?

Вопрос был неожиданным, мгновение она могла лишь смотреть.

Он перепутал ее удивление со смятением.

– Осада закончена, Керн мертв, и они должны радоваться. Но часть их не рада. Король это неплохо скрывает, но порой я вижу горе в его глазах. Королева тоже пытается, но срывается чаще.

– Ты видишь больше многих.

Он выдохнул.

– Я видел много отчаяния. И ощущал, – он погрузился в мысли, словно забыл, где был. А потом моргнул. – Но ты не ответила.

– Ты не знаешь?

Он покачал головой.

Не ей рассказывать об этом, но это был не секрет.

– Через четыре месяца после того, как ты… ушел, Адаре родила сына. Он родился рано. Адаре едва выжила, – она замолчала. – Перед началом осады ребенку было шесть недель, и он… – ее голос сорвался. – Он умер. Это разбило их сердца, особенно из-за осложнений, ведь другого ребенка Адаре родить не сможет.

Филипп мгновение молчал.

– Они имеют право печалиться.

Она смогла лишь кивнуть, болезненные воспоминания мелькали в голове как кошмар.

Когда пары начали покидать танцпол, она поняла, что слишком долго сидела в тишине. Она взглянула на Филиппа, тот решительно смотрел на нее.

– Марен, я… – он сглотнул, и она ощутила, как он передумал, не сказав что-то. – Я не видел твоего отца. Он еще живет в замке?

Свежая волна боли окатила ее, она потрясенно смотрела. Он издевается? Он уже не мог вести себя вежливо? Намеренно ранил ее?

– Марен?

Она встала на ноги, надеясь, что они удержат ее, чтобы она сбежала.

– Простите, милорд, – выдавила она, голос дрожал. – Я не могу… я должна… я… – она оттолкнулась от стола и убежала, оставив его глядящим ей вслед.

Через пару минут она закрыла дверь своей комнаты, прижалась к ней, и картинки, которые она прогоняла, ворвались в ее голову. Она съехала к полу, сжала руками голову и пыталась забыть прошлое, но без толку. События той ночи были ясными, словно произошли вчера, и она никогда не забудет…

Она замерла у кабинета отца. Кто-то был с ним, его голос звучал странно знакомо, но она не могла вспомнить.

– …стоило понять, что она придет за помощью к тебе.

– Да, стоило, – ответил ее отец. Даже сквозь дверь она ощущала его гнев. – Особенно когда ты отрезал ее ото всех, кого она знала. Ты, говоривший, что любишь ее.

Другой рассмеялся.

– Если правильно помню, ты тоже говорил, что любишь ее. Но она выбрала меня.

Глаза Марен расширились, она не знала об этих частях жизни отца, что были до матери, до нее.

– Ее худшее решение, – отметил ее отец.

– Нет, – голос мужчины был спокойным, но было что-то опасное за ним. – Бросить меня – было ее худшим решением. Потому она мертва.

Марен вдруг поняла, почему голос знакомый. Она слышала его пару месяцев назад. Керн. Из-за него ушел Филипп, и ее жизнь рушилась. И он был с ее отцом.

Паника охватила ее, сжала ее сердце в когтях. Она толкнула дверь, ручка повернулась, но дверь не двигалась. Что-то еще удерживало ее запертой, но она не могла увидеть это или коснуться. Она колотила, пока не онемели ее кулаки, но ничего не получалось.

– Похоже, время вышло, – отметил Керн, и что-то рухнуло на пол.

Через миг сдавленный крик разорвал ее на куски, и она упала на колени.

Больше звуков не было, но она заколотила в дверь, и та приоткрылась.

Керна не было видно, ее отец лежал лицом в ковер. Она подбежала к нему, перевернула его на спину. Она могла лишь смотреть, словно ее глаза не видели то, что было перед ней. А потом она закричала, согнулась над его телом, прижалась лицом к его лицу. Она не могла больше смотреть. Его грудь была черной, словно сожженной. Она это и подозревала. Но сжег не огонь. Это была магия.

Ужас охватил ее, пленил ее тело. Она не понимала, что произошло. Она не могла думать. Все было не так. Филипп… теперь ее отец… Ей нужно было что-то сделать. Керн был…

Ее разум вырвался из онемения. Она отошла от тела отца к двери. Керн был в замке. Хоть такое произошло, ее отец не был его мишенью. Ей нужно к Дарику. Предупредить его. Не оглядываясь, она побежала…

Меньше, чем через час, она нырнула в открытую дверь и обвила дрожащими руками ребенка. Она подняла капюшон и спрятала малыша под плащ. Он только приглушил крики.

Что-то упало за ней, она услышала, как мужчина взвыл от боли.

Она выглянула в коридор и побежала. Ей нужно было уберечь принца. Остальное не важно. Даже удушающая боль из-за убийства отца. Это нужно прогнать. Когда ребенок будет в безопасности, она сможет горевать.

Шаги гремели за ней, в этот раз ближе, и она повернула в сторону, направилась к главным дверям замка. Еще пара поворотов, и она…

Стена слева от нее вдруг рухнула, взрыв вызвал звон в ушах, и она с трудом удержала равновесие.

– У тебя то, что я хочу.

Керн вышел из обломков, и Марен поежилась, тьма вокруг него окутывала и ее. Он протянул руку.

– Отдай ребенка.

Не так все должно произойти. Керн должен был пойти за Дариком. Она прижала Джастина к себе, словно это защитило бы его. Или Керн все это время хотел ребенка, или Дарик уже был мертв.

Она посмотрела на три фута правее, другой коридор вел обратно. Ее единственная надежда.

Она сжала ребенка крепче. И побежала.

Огни вспыхивали вокруг нее, рушились стены, земля дрожала, но она не останавливалась. Даже когда камень попал по ее голове, и кровь потекла по шее. Даже когда ей казалось, что она не сделает больше ни шагу, а легкие просили воздуха. Даже когда что-то злое и волшебное задело ее бок. Она сосредоточилась на беге, искала укрытие, безопасное место для них…

Она зажала рукой рот, приглушая всхлипы. Она не хотела больше вспоминать. Не могла. Не сегодня. Она встала, прошла к кровати, но мешала себе уснуть. Это было лучше, чем то, с чем она столкнется, когда закроет глаза.

ТРИ

Марен сидела на скамейке в укромном углу дворцового сада. Ей нужно было побыть одной, вдали… от всего. Но это не помогало. Она не знала, что у них с Филиппом, не знала, какая у нее роль после осады, не зная, что будет дальше. Она не знала, как жить в одном дворце с Филиппом, в одном городе с ним. Места было мало. Она не могла избежать его. Или лорда Тейге – она все сильнее убеждалась, что нужно что-то делать.

Она почти убедила себя, что Тейге не в ответе за ее боль, что это было совпадением. А потом он прошел мимо нее в зале этим утром, и от его присутствия ее плечо заболело.

Тейге не замечал, какой эффект оказывает, и она не хотела обвинять одного из героев перед Дариком и Адаре, ведь сама еще ничего не знала. Это лишь усилит их тревоги. Она не могла так поступить. Не после всего, через что они прошли.

Но боль усиливалась, нужно было понять, почему. Нужно было прекратить ее, пока не стало невыносимо.

И ее беспокоило не только это. Что-то было не так с Филиппом из-за смерти Керна. Это тревожило ее днями.

Тринадцать лет назад Дарик собрал всех магов, чтобы запереть Керна в той гробнице. Все их чары продержали его десять лет. Но Филипп рассказывал так, словно убить Керна было просто. Словно Филипп что-то скрывал, рассказывал не все.

Может, ей не нужна была вся история. Керн мертв. Это было важно.

Но у Филиппа не было магии, и то, что он был сыном Керна, не давало ему божественную силу. Он был человеком. Керн был самым темным магом в истории.

И эти воспоминания так просто не угасали.

– Я надеялся, что найду тебя здесь.

Она вздрогнула так резко, что книга упала на землю. Филипп стоял в паре футов, на краю полянки, словно не знал, идти ли дальше.

Его взгляд был неудобным, она потянулась за книгой, но Филипп опередил ее.

– Ты всегда здесь, когда тебя что-то беспокоит, – отметил он, стряхивая пыль с потертой кожаной обложки. А потом замер, глядя на название.

Он удивленно взглянул на нее, и она покраснела, жалея, что не выбрала другую книгу. Он осторожно открыл обложку и посмотрел на посвящение. Она ждала, не дыша.

– Жизнь хороша, если в ней есть радость. Но некоторые не замечают удачи и жалуются; я на стороне первых, ведь не могу отрицать, что получил свою долю хорошего, – тихо процитировал он и отдал книгу. – Кто бы знал, что мой маленький подарок содержит столько правды.

– Такова поэзия, – сказала она, проводя ладонью по потрепанной обложке. – Правда в красивых словах.

Неудобная тишина затянулась, напоминая каменную стену. Она была прочной и слишком высокой, чтобы перебраться.

– Я пришел извиниться за ту ночь, – сказал он. – Насчет твоего отца. Мне жаль.

Она не могла смотреть ему в глаза.

– Все хорошо. Ты не знал.

– Но должен был, – простонал он. – Я провел половину детства в его библиотеке. Я уважал его больше всех, кого знал. Я любил его, – хрипло прошептал он.

Она боролась со слезами в глазах.

Филипп сжал ладони за спиной и раздраженно выдохнул.

– Марен, мы можем начать сначала?

Ей хотелось сказать «да». Больше всего хотелось. Но Филипп все еще не доверял ей. Он ранил ее. Сильнее всех. Он мог сделать это снова.

– Прости, я просто… – она подняла книгу и встала. – Мне нужно идти. Меня ждет Адаре, – она прошла мимо него и оглянулась, дойдя до тропы. – Хорошего дня, милорд.

Его лицо выглядело так, словно ему было больно.

– Тебе нужно так меня звать? Мы знали друг друга с детства. Я хотел жениться на тебе. Я любил тебя.

Она вздрогнула из-за прошедшего времени.

– Да? Тогда ты странно это показывал. Ты ушел без слов, не попрощавшись. Три года я не знала, мертв ты, ранен или…

Она отвернулась, чтобы он не увидел, что у нее вот-вот прольются слезы.

– А что мне нужно было сделать? – спросил он. – Ты знаешь, как себя чувствуешь, узнав, что твой отец – самый темный маг? – он вскинул руки. – Как я должен был отреагировать?

– Мог обратиться к тем, кто тебя любит, а не убегать.

– Я думал, если уйду, всем будет лучше, – его голос был сдавленным, он управлял эмоциями. – Я думал, Керн тогда остальных не тронет.

– Хотя он уже поклялся отомстить Дарику? – потрясенно спросила она. – Керн убил моего отца и твоих настоящих родителей, что любили и растили тебя. Ты понимал, что бросил их умирать? Ты хоть знал, что они мертвы?

– Я узнал пару месяцев назад, – выдавил он, голос сорвался в конце.

Ее сердце болело за него, часть гнева угасла.

– Прости. Не стоило так говорить. Дела Керна – не твоя вина. Он бы их в любом случае убил.

– Но меня терзает вина. Я навредил всем вокруг себя.

Она не могла с этим спорить, но промолчала.

– Я хочу быть твоим другом, – выдавил он.

Друзья. Нет, она не могла. Она не могла быть просто его другом. Это будет даже хуже.

– Другом той, кому не доверяешь? – спросила она. – Ты уже показал, как это работает.

Он недовольно зарычал.

– Ты не сказала мне правду. После всего, что мы прошли.

Она сжала кулаки.

– Сколько раз я должна сказать? Я. Не. Знала.

Он нахмурился, словно увидел то, что не замечал до этого.

Но она не закончила. Гнев толкал слова к ее губам бездумно.

– Но ты не поверил мне, хотя говорил, что любишь. Ты оттолкнул меня, бросил одну голодать и умирать.

– Прости, – сказал он, в его голосе были печаль и сожаление, которые она надеялась услышать.

Но было слишком поздно.

– За что?

– За все. За то, что ушел, за все, что потом было. И за то, что не верил тебе. Не доверял.

– Думаешь, это сотрет прошлое? – спросила она. – Я даже не знаю, где ты был, и что с тобой было.

Он покачал головой.

– Не важно.

– Это важно! – заорала она. – Доверие. В этом вся проблема. Ты хочешь, чтобы я доверяла тебе, но не поверил мне, когда я говорила правду.

– То, что было со мной, не вопрос доверия.

– Нет, – сказала она. – Но ты мне не расскажешь. Ты хочешь быть друзьями? Начать сначала? Мне нужно знать, с кем я начну сначала. Времени прошло много. Ты изменился.

Он не отрицал, молчал, и ее сердце снова разбивалось. Всхлип поднимался в груди, она повернулась, чтобы уйти.

– Марен, стой.

Он с силой схватил ее за руку в том месте, откуда боль поднялась к плечу. Она скривилась и вырвалась.

– Я тебя ранил! – он попытался дотянуться до нее, но она попятилась.

– Ничего. Я в порядке, – это было не так. Ее плечо пылало. Стало хуже.

– Марен, – его тревога звучала искренне. – Прошу, дай я отведу тебя в замок, где тебе помогут.

Она заставила себя выпрямиться.

– Нет, спасибо, милорд. Я три года справлялась. Думаю, до замка я дойду.

Его лицо покраснело от гнева, он отошел, отпуская ее в свою комнату. Слезы ее были не только от боли.

ЧЕТЫРЕ

Жизнь Марен казалась хаосом. Филипп. Растущая знакомая боль. Все остальное.

Она потеряла равновесие. Она была не такой, как до осады. Тогда, когда общество выводило ее из себя, она уходила к отцу. Она помогала ему чинить книги, записывала недавние приобретения, делала мелочи в библиотеке. Это было важно для нее.

Даже в осаде ее жизнь что-то значила. Каждый день они с Адаре ходили в город и помогали больным и голодным. Они готовили, стирали, играли с детьми, показывали людям, что у королевы еще есть надежда. Когда Марен не была в городе, она была с Советом. С тем, что от него осталось, с теми, кто остался в стенах Делорме. Ее положение не было официальным, но Дарику нужны были советники. И она была дочерью своего отца. Это не добавляло ей уверенности, но она знала о Керне больше всех.

Он сдал одержимостью. Каждую свободную минуту она искала в книгах, искала способ одолеть его. Он лишил ее двух любимых людей, украл их у нее, и это не могло сойти ему с рук. Кто-то должен был узнать, как его остановить. Должен быть способ.

А теперь город в ней не нуждался. Собрался настоящий Совет. Она ощущала себя бесполезной, не знала свое место, не знала, что от нее ждали, но ее лишали сил, желая от нее то, что она не могла определить.

Она ускорилась, желая уйти от замка, хоть и не надолго.

Она не забралась далеко, ветер окутал ее звуком смеха. Это удивило ее, сердце сжалось в комок. Это был смех Филиппа, знакомый до боли даже после трех лет отсутствия. За последние дни она слышала, как он издавал пустой звук, вежливый и вымученный смех. Но этот был другим. Это был истинный смех, и он звучал из глубины.

Она пошла на звук с неописуемой тягой. Она знала, что ей нужно было то, что не изменилось в Филиппе, то, что она понимала бы за слоем того, что не понимала.

Он стоял на тренировочном поле с несколькими сотнями солдат. Они стояли ровными рядами, улыбались. Один солдат стоял рядом с Филиппом, рука была на его плечах, Филипп теперь смеялся беззвучно.

Что-то в дружбе между ними делало пустоту в ее груди болезненной. Она знала, что пустота там, пылает в ней дырой, но не хотела думать об этом. А теперь ее заставили. Она не знала, что думать. Такой Филипп почти заполнил часть ее пустоты. При этом в груди добавлялось пустоты от сожаления о том, чего у нее больше не было.

Филипп отодвинулся и дружески ткнул солдата.

– Ладно, хватит уже, – сказал он достаточно громко. – Нас ждет работа, – он расправил плечи и повернулся к людям. Они последовали примеру, улыбки пропали, позы стали напряженными, руки были наготове по бокам.

Филипп кричал приказы. Несколько мужчин вышли вперед и показали навыки владения мечом. Вторая группа защищалась. Другие бегали по полю. Все было организовано, отточено. Они уважали его. Они видели в Филиппе солдата, не героя и не очаровательного юношу. Они верили в него. Они доверяли ему свое обучение, верили, что он убережет их от вреда.

Она видела намеки на эту сторону Филиппа до осады, когда смотрела, как он тренируется. Он был расслаблен, этого она не видела с его возвращения. И тут она поняла, что Филипп мог ощущать себя так же, как она теперь часто ощущала себя: будто он не знал, где его место. Керн был мертв. Город в безопасности. Какой теперь была роль Филиппа?

Может, статус героя был не таким наполненным, как казалось.

– Это впечатляет, да?

Ее плечо напряглось от боли. Тейге она не избежала.

– Да, – сказала она. – Сделать такими фермеров, кузнецов и всех, кого он нашел… это сильно впечатляет.

– Филипп – поразительный лидер, – сказал Тейге. – Он вдохновляет людей на то, чего я раньше не видел. Они доверяют ему полностью. Они даже умрут за него.

Они любили его. Она это прекрасно понимала.

Она прогнала эту мысль. Сейчас ее беспокоил Тейге. Она много времени думала о том, какой эффект он на нее оказывал, и пришла к одному выводу. Магия. Она не знала, почему или как он заставлял ее рану реагировать. Она читала все книги отца в осаде, и хотя ничто не было тесно связано с ее раной, она догадывалась, что у Тейге был талисман, что влиял на нее. Они не были одинаковыми, но порой один всплывал – наследие семьи, подарок, безделушка, купленная у не подозревающего торговца.

Он мог и не знать, что у него есть талисман. Что он причиняет ей столько боли.

Она пристально следила за ним несколько дней, искала подсказки. Возможным вариантом была тяжелая золотая цепь на его шее. Он всегда был с ней, но это еще ничего не означало. Талисман мог быть в кармане или под туникой.

– Хотите спуститься и посмотреть? – спросил Тейге, задевая пальцами ее локоть и вызывая боль в ее плече.

Она указала на сады.

– Нет, спасибо. Я прогуливалась. Просто отвлеклась на миг.

– Тогда я не буду мешать, – он поклонился и мило улыбнулся. – Как всегда, рад встрече.

– И я, – она дождалась, пока он уйдет, и глубоко вдохнула.

Не думая, она посмотрела на тренировочное поле в поисках Филиппа. Но он был не на безопасном расстоянии, а смотрел на нее. Он наблюдал за ней.

Ей хотелось отступить, уйти и не оглядываться. Но она не могла. Она была поймана, он словно тянул ее, не давал думать ни о чем, кроме него. И она не хотела отворачиваться. Это была не официальная встреча в обществе. Это было неожиданно, почти интимно. В этот миг она видела настоящего Филиппа. Не того, кого он показывал ей даже наедине. Не того, кого он показывал всем. Уязвимого. Даже испуганного.

Она смотрела ему в глаза, и ее удерживало еще и то, что это было не намеренно. Он хотел, чтобы она увидела его таким. Он что-то хотел передать ей.

Она мгновение подумывала пойти к нему. Она даже шагнула вперед.

А потом он отвлекся, солдат появился рядом, требуя его внимания.

Момент был утерян. Филипп не успел обернуться, она убежала.

Как только она пропала из виду, она прижалась к дереву, ладони и колени перестали дрожать.

Во время осады она владела собой. Теперь, когда Тейге был рядом, она ощущала боль, а когда Филипп был рядом, она ощущала другую боль.

Она вздохнула. Королевство в безопасности. Это важно. Марен посмотрела на замок за собой, символ Тредара.

Он был красивым, построенный на маленьком холме с видом на Делорме внизу. Серый камень словно был вырезан из неба, и она девочкой часто думала, что сможет коснуться его и забраться на самую высокую башню.

В детстве жизнь была такой простой.

Она не знала тогда об осадах, темных магах и боли в сердце.

Движение в городе привлекло ее внимание, через миг сжались по бокам кулаки. Некоторые монархи прибыли. Как они посмели? Особенно после всего.

Она разглядела замысловатую карету, что ехала к замку. Впереди и сзади ехали всадники. Флаги с гербом трепетали на ветру. Дальше ехали кареты поменьше.

Она сравнила это с днем, когда прибыл Филипп. Он не вышел из кареты, размахивая флагами с его именем.

Но весь город радовался.

Теперь было тихо, словно даже стены не доверяли чужакам и тому, что они принесут.

ПЯТЬ

Марен замерла у двери. Она уже встречала всех королей. Почти все были… сносными. Один злил ее так, что она сказала то, чего не произнесла бы в вежливом обществе. Но, хоть ей хотелось, она не могла избегать их. Она незаметно пробралась в зал. Это было не просто. Прибывшие правители и их сопровождение стояли в комнате, хлопали друг друга по спинам и улыбались, вели себя как на мероприятии, где вместе танцевали и пили вино. Они даже притворялись, что все вокруг им нравились, что они терпели друг друга. Их споры о земле и торговле могли подождать. «Помощь» Тредару важнее.

Особенно, если это выгодно.

Дарик стоял в стороне. Он не хмурился, но был уже близок к этому.

– Займите свои места, – крикнул Дарик поверх шума. – Я хотел бы начать.

На это ушло больше времени, чем стоило, но все разделились по королевствам: Торевет, Севела, Кралль, Элациен и Прендак. Каждый король взял несколько советников, обычно это были аристократы, которым доверял король. Столы были расставлены для каждого королевства, Дарик был во главе комнаты, остальные расходились полукругом.

Марен села слева от Дарика. Филипп сидел справа, а лорд Берк – рядом с ним. Тейге не получил приглашение. Он был героем, но королю себя еще не проявил. Какой бы жуткой ни была встреча, без боли будет чуточку лучше.

Дарик улыбнулся ей, сжал ее руку под столом и встал.

Он не успел начать, король Сенред чуть не взорвался на месте.

– Что она тут делает?

Дарик сжал ладонь на столе, но только это показало его гнев. Марен боялась, что она скрывала свой плохо. Гневный румянец окрасил ее щеки, она встал бы на ноги, но Дарик удерживал руку на ее плече. Филипп и Берк встали, защищая короля.

– Я пригласил леди Марен как советника, – сказал Дарик, голос был спокойным и пугающим. – Вы тоже взяли советников.

– И что она будет делать? – фыркнул Сенред. – Снова просить наших целителей? Молить? Мы уже это видели.

Некоторые рассмеялись, но их быстро заглушил убийственный взгляд Дарика.

Марен ощущала, как Филипп повернулся в ее сторону. Он не знал.

– Леди Марен, – подчеркнул Дарик, – пришла к вам по моему указанию, искала помощи ваших целителей для своей раны. Мы молчали об этом, потому что так решили. Только редкие вне этой комнаты знают об этом, – он осмотрел комнату. – Некоторые пытались помочь. Другие… нет.

Некоторые заерзали.

– Она не молила, – закончил Дарик, и его голосу вряд ли кто-нибудь решился перечить.

– Она молила, – прорычал Сенред. – И она посмела ругать меня. Короля. Меня еще так не оскорбляли. Если бы она была моей подданной, я бы ее повесил.

– Но вы отправили ее ни с чем, – сказал Дарик. – Хотя она пришла от моего имени, искала помощь, надеялась, что мы объединимся против Керна и одолеем до того… Как это случилось, – он с вызовом осмотрел комнату.

Тишина оглушала.

– Мы не знали, – сказал король Эдвин. Он звучал виновато. – Если бы знали… то есть… два с половиной года…

Марен уже не могла молчать.

– Если бы вы знали, что Керн был злым магом, который на все готов ради мести? – она сделала паузу. – Но вы так поступили. И мы заплатили за это.

Плечи короля Эдвина опустились.

– Да. Мы ничего не сделали. Но мы пытались помочь с раной, отдали лучших целителей на это.

Ее тон смягчился.

– Да, Ваше величество, и я благодарна. Но не все в этой комнате так щедры.

Раздались крики, она сидела и ждала, пока они притихнут.

– Прости, – шепнула она Дарику. – Не стоило так говорить.

– Это нужно было сказать. Они просто не хотят это слышать.

– Но ты все так и ощущаешь? Решение не изменилось?

– Нет, – он сжал губы. – Мое решение не изменилось.

Филипп следил за ними, взгляд метался, он явно хотел задать больше вопросов, чем мог сейчас, зная, что придется ждать. Она почти жалела его. Почти. Он бросил их на три года. Он заслужил не знать, что происходило, пока его не было.

– Думаю, они уже накричались, – сказал Дарик с тенью улыбки, поднял руку и ждал тишины. – Мы не будем тут спорить о прошлом. Мы обсудим настоящее. Я знаю, у вас есть предложения, и я хотел бы их услышать, начиная с Сенреда.

Все сели, кроме Сенреда.

– Я хотел бы выразить свои соболезнования из-за того, через что вы прошли.

Лучше бы он звучал виновато. Но он выглядел как победитель, пришедший за трофеями.

– Как вы знаете, у Прендака лучшие карьеры в мире. Я могу предложить гранит, слюду, драгоценные металлы, почти все. Знаю, у вас не так много денег, как было, но я уверен, что мы что-нибудь придумаем. Обменяем. Или оплатите позже.

Он мог бы предложить бесплатно, чтобы загладить вину. Но Марен знала, что он не хотел обмена или задержки отплаты. Впрочем, обмен его устроил бы. В Тредаре было много алмазных шахт. Но он хотел власть, контроль. Он смог бы тогда давить на Дарика в будущем.

– Вам еще долго отстраивать замок и город вокруг него. Мы можем предложить еду, припасы и людей для патруля границ между нашими королевствами, чтобы не было потенциальных проблем.

Потенциальные проблемы? Она нахмурилась. Сенред думал, что Дарик глуп? Что он отдаст такие дела рукам солдат Сенред, которые были не за нас?

– Благодарю, – сказал Дарик, лицо не выдавало эмоции. – Бейд?

Так было с пятью королями. Они предлагали лучшее своих королевств, все вели себя так, словно Тредар не выжил бы без них, словно нуждался в их опеке. Они забыли прошлое Тредара, что это король Тредара провел первые переговоры о мире? Что это у Тредара была великая история магии и войн? Что это Тредар дважды одолел Керна? Только от короля Эдвина Марен ощущала сочувствие, но не хотела и его помощь.

Никто не успел заговорить, Дарик снова встал на ноги.

– Благодарю за предложения, – он замолчал, оглядел комнату и всех королей. – Я ценю их. Но я их не приму.

В комнате воцарился хаос. В этот раз Марен нравилось на это смотреть.

– Кем вы себя возомнили? – заорал Сенред громче других. – Мы предложили лучшее, а вы отказываетесь? Думаете, нас можно посчитать незначительными? Вы юны, Дарик. Ваш отец умер, не успев научить всему. Мы можем простить юность. Но не вашу глупость.

Марен вскочила на ноги.

– Как вы смеете? Он такой же король, как и все вы. Возраст не важен. Важны качества. И мы столько прошли, и то, что он сделал и пережил… – ее голос дрогнул.

– Ясно, кто повлиял на его отказ, – оскалился Сенред. – Король советовался с девчонкой.

Она расправила плечи.

– Решение уже было принято, но я согласилась, хоть и не сразу. Знаете, почему? Потому что вы не помогли, когда мы просили. Когда я пришла лично и молила, да, молила, чтобы пришли ваши армии и маги, вы отказали. Вы оставили нас одних и уязвимых Керну и его осаде. Вы были трусами. Я не хочу вашу помощь. Я хорошо знаю, что вы хотите что-то взамен, а я не хочу вашу власть над этим королевством и его королем ради камней и мешка зерна.

Сенред покраснел, выглядя так, словно хотел убить ее.

– Ей можно так со мной говорить? – закричал он Дарику. – Я король!

Дарик обхватил ее ладонь.

– Она не сказала неправды. И, учитывая ее личный опыт с вами, она имеет право говорить с вами, как хочет.

– Если вы обращаетесь с союзниками без уважения, их не останется, – сказал король Альберт с гневом в голосе. – Вы сейчас не так сильны, Дарик.