Текст книги "Подлинная история тамплиеров"

Автор книги: Шаран Ньюман

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 27 страниц)

Полагая, что теперь все складывается благополучно, Эверар де Барр оставил короля и его войско и отправился в Акру, чтобы собрать деньги для Людовика. Король не рассчитывал потерять столько воинов, лошадей, оружия и иного имущества и ощущал немалую нужду в наличных деньгах. Ему пришлось написать домой настоятелю Сен-Дени Сюже, облаченному полномочиями регента на время отсутствия короля и королевы. Послания Людовика напоминают жалобы студента, который только-только узнал цены на книги и пиво. «Я и представить себе не мог, сколько мне придется потратить за такой короткий срок», – писал король [92]92
  Sugerii Abbatis S. Dionysii, «Epistola» PI, I.etter 58, col. 1378.


[Закрыть].

У тамплиеров Людовик взял в долг тридцать тысяч су, что составляло около половины его годового дохода, и этим его долги не ограничивались. Для обеспечения похода был введен специальный налог, но за прошедшее с тех пор время предводителям крестоносцев стало ясно, что войны никогда не считаются с бюджетом, особенно в тех случаях, когда армия терпит поражение. Так король Франции впервые заключил финансовое соглашение с Орденом тамплиеров, и это стало началом долгих взаимоотношений, приведших в конце концов к фатальному исходу.

Катастрофа в Дамаске

Пока Людовик переживал неприятности в Антиохии, император Конрад оправлялся от болезни в Константинополе, а Альфонс Иордан, граф Тулузский, рожденный на Святой земле, приплыл со своим войском в Акру.

Излечившись от недуга, Конрад прибыл в Иерусалим раньше других крестоносцев и остановился «в покоях тамплиеров, там, где некогда был возведен царский дворец, он же Храм Соломона» [93]93
  Otto of Freising, The Deeds of Frederick Barbarossa, tr. Charles Christopher Mierow (New York: Norton, 1953), p. 102.


[Закрыть]. Поиграв какое-то время в туриста, Конрад отправился в Акру, где попытался уговорить своих рыцарей, досыта наевшихся Палестиной, побыть здесь еще немного и напасть на Дамаск. «Ибо он условился с королем этой страны (Балдвином III), и патриархом, и рыцарями Храма взять Дамаск» [94]94
  Там же. Интересно отметить, что Отто не упоминает о Мелисанде, которая все еще правила Иерусалимом.


[Закрыть].

О том, что произошло в дальнейшем, мы знаем как из христианских летописей, так и от Ибн аль-Каланиси, который в это время был в Дамаске. Обе стороны утверждают, что между Иерусалимом и Дамаском существовал договор о перемирии. Захвативший Эдессу Нур ад-Дин, преемник Зенги, был суннитом и подчинялся халифу Багдада, в то время как большинство жителей Дамаска были шиитами и сторонниками египетских халифов из династии Фатимидов. Население Дамаска боялось Нур ад-Дина не меньше, чем крестоносцев. Поэтому не совсем понятно, зачем Людовику и Конраду понадобилось захватывать город.

Поход на Дамаск начался в погожий день в конце мая 1148 года. Впереди двигался со своими воинами Балдвин III, который знал дорогу, за ним следовал Людовик с французами, замыкали колонну Конрад и его рыцари. На много миль к западу и северу от городских стен Дамаска простирались фруктовые сады. По ним и решили идти крестоносцы, чтобы взять город в осаду. Вильгельм Тирский, который во время этих событий проходил курс наук во Франции, пишет, что они выбрали такой маршрут, «чтобы воины не испытывали нужды в воде и фруктах» [95]95
  William of Tyre, Chronique, ed. R.B.C. Huygens (Turnholt, 1986), CCCM LXIIIA Book 17, 3, p. 763.


[Закрыть].

Однако устроить пикник крестоносцам не удалось. Сначала на них напали крестьяне, которые ухаживали за плодовыми деревьями, а затем и отряды всадников из города. Несмотря на эти атаки, они вышли к реке и разбили лагерь, а уже на следующий день сошлись в жаркой битве с мусульманами. Исход ее поначалу предсказать было трудно, но, похоже, удача сопутствовала жителям Дамаска.

Летописцы расходятся в описаниях. По словам Ибн аль-Каланиси, христиане укрылись в своем лагере и оставались там весь день или около того: попытки крестоносцев выйти за лагерные укрепления защитники Дамаска пресекали, обрушивая на них град камней и стрел. Затем, получив известие, что Нур ад-Дин движется на выручку городу, христиане двинулись восвояси.

Вильгельм дает более сложное объяснение исходу осады. Он утверждает, что жители Дамаска подкупили «некоторых знатных рыцарей», чтобы те убедили своих предводителей переместить армию к другой стороне крепостной стены, где деревья не мешали коннице, да и стены казались пониже. Короли и император согласились на этот маневр. Однако на пустынной равнине не оказалось воды и еды, а когда воины попытались вернуться на прежнее место, выяснилось, что дороги к садам надежно перекрыты. Под угрозой голода крестоносцы были вынуждены вернуться в Иерусалим.

Обе версии заканчивались одинаково: крестоносцам не удалось взять Дамаск. По моему мнению, описание этих событий мусульманской стороной ближе к истине. Услышав о войсках, идущих на помощь защитникам города, Балдвин, Людовик и Конрад поняли, что для победы у них не хватит сил. История с подкупом больше похожа на попытку оправдаться. К тому же я не нашла свидетельств, что некие рыцари, якобы давшие королям заведомо дурной совет, подверглись после этого наказанию.

Кто-то в армии – Вильгельм не называет имен – в поисках виновников неудачи обвинил в поражении тамплиеров. Иоанн Солсберийский пишет: «Кто-то возлагал вину на тамплиеров, другие – на тех, кто захотел поскорее вернуться домой, король, однако, неизменно ограждал братьев Ордена Храма от обвинений» [96]96
  John of Salisbury, p. 57.


[Закрыть].

В 1147 году, за год до поражения французского короля и германского императора под Дамаском, английские и фламандские крестоносцы высадились на Пиренейском полуострове и захватили Лиссабон. Храмовники сражались вместе с королем Альфонсо, удостоились почестей и получили все церковное имущество города Сантарем. Немецкие армии успешно двигались на восток, неся крест и меч в земли язычников. Таким образом, два эпизода Второго крестового похода завершились для крестоносцев благополучно, и границы христианского мира были расширены. Однако в памяти людей осталась именно неудача двух великих правителей Европы, которые вернулись со Святой земли, не достигнув поставленной цели.

Поскольку поход закончился печальным провалом, нужно было найти виновного. По мнению Одо Дейльского, королей предали греки. Другие хронисты, в частности Вильгельм Ньюбургский [97]97
  Вильгельм Ньюбургский (1036–1198) – английский хронист. – Прим. перев.


[Закрыть], писавшие через много лет после этих событий, полагали, что крестоносцы были слишком обременены грехами, чтобы Господь даровал им победу. Генрих Хантингтонский [98]98
  Генрих Хантингтонский (1084–1155) – английский хронист. – Прим. перев.


[Закрыть], который также не был очевидцем похода, согласен с этой точкой зрения. Крестоносцы, по его мнению, «погрязли в блуде и прелюбодеяниях… а также повинны в грабежах и иных злодействах» [99]99
  Giles Constable, «The Second Crusade as Seen by Contemporaries», Tradition, Vol. IX (New York: Fordham University Press, 1953), p. 273.


[Закрыть].

Однако желание найти виновных на стороне, не покидало неудачливых крестоносцев. Конрад был убежден, что причиной беды была измена. Среди возможных предателей он упоминал тамплиеров, а также Балдвина III и правителей Сирии.

В людской памяти ярче всего запечатлелись как раз тамплиеры. Упреки в их адрес не утихали, несмотря на все их заслуги и успешные действия в Испании. Я думаю, в какой-то степени в этом повинна чересчур активная пропаганда ордена самими тамплиерами и Бернаром Клервоским. Их называли рыцарями Христа, безупречными и непобедимыми. Им надлежало преодолевать любые преграды, в том числе хаос и неурядицы в армии, пришедшей из Европы, и междоусобицы среди правителей латинских королевств.

У героев одна беда – нельзя взять отпуск.

Часть вторая. Годы славы

Глава первая. Великие магистры (1136–1191)

Робер Бургундец (де Краон). 1136-1149

Робера де Краона, преемника Гуго де Пейна, называли также Робером Бургундцем, однако, похоже, ему пришлось немало поездить по свету. Определенно известно, что в 1120-е годы он жил при дворе Фулка Анжуйского, а графство Анжу никогда не было частью Бургундии. Некоторые хронисты утверждают, что Робер был женат, но оставил жену, чтобы вступить в Орден рыцарей Храма. Не исключено, что он какое-то время жил в Бургундии до того, как отправился в Палестину, и вернулся туда в 1133 году, чтобы от имени ордена принять подаренную тамплиерам деревню близ командорства Бур. В то время он значился в документах сенешалем ордена. Великим магистром Робер стал в 1136 году. Какое-то время спустя он все еще находился во Франции, поскольку известно, что он принял в орден несколько человек по рекомендации Бертрана де Бальма.

Как вы могли заметить, жизнь большинства тамплиеров до их вступления в орден редко представляла настолько большой интерес, чтобы о ней сохранились надежные сведения. Источником той малости, которая до нас дошла, как правило, служат грамоты более значительных персон, где будущие тамплиеры оставляли свидетельские подписи.

Робер был на посту магистра в тот период, когда тамплиеры получили от папского престола много важных привилегий, поэтому годы, проведенные им в Европе, можно полагать успешными. В 1139 году папа Иннокентий II в булле «Omne Datum Optimum» поставил в известность епископов, что Орден тамплиеров находится под его защитой. В том же году Робер участвовал «в безрассудном и пагубном налете под Хевроном» – первой известной нам схватке с мусульманами, в которой принимали участие тамплиеры.

Судя по всему, именно Робер в качестве магистра вел согласительные переговоры по завещанию Альфонсо I, короля Арагона и Наварры, который разделил свои владения между тамплиерами, госпитальерамии братьями Храма Гроба Господня в Иерусалиме [100]100
  Marquis d’Albon, Cartularie General de l’Ordre du Temple 11191-1150 (Paris, 1913), no. 145, p. 102; no. 72, p. 55; no. 324, pp. 204–205. См. также главы «Тамплиеры и деньги» и «Плодитесь и размножайтесь!».


[Закрыть]. Можно сказать, что Робер де Краон, хотя его военные способности и оставляли желать лучшего, был тем руководителем, в котором орден нуждался в первые годы своего роста.

Эверар де Барр. 1149-1152

Невезучему Эверару де Барру случилось быть магистром парижских тамплиеров в 1147 году, когда Людовик VII решил отправиться во Второй крестовый поход.О том, что он там пережил, вы уже прочитали в четырнадцатой главе первой части.

Эверара избрали магистром, поскольку он безупречно выполнял свой долг по защите паломников, в том числе короля Людовика и королевы Алиеноры. В военном деле, в дипломатии, в усердном служении Господу он проявил себя образцовым тамплиером.

Став магистром, он вместе с Людовиком вернулся во Францию. Однако вскоре Эверар понял, что не создан для жизни тамплиера. Возможно, ему надоела политика. Мы нигде не нашли изложения мотивов, которые понудили Эверара вскоре после прибытия в Париж покинуть орден. По слухам, он со временем стал цистерцианцем, но я не смогла найти этому подтверждения.

Имя Эверара неожиданно всплыло на страницах эпического произведения, написанного через триста лет после его смерти. В поэме «Саладин», появившейся в середине пятнадцатого века, Вильгельм де Барр, сын Эверара, в 1191 году едет в Иерусалим с королем Филиппом II и там встречается с отцом, магистром Ордена тамплиеров. Тут следует иметь в виду два обстоятельства: во-первых, к указанному времени Эверар давно лежал в могиле, а во-вторых, нет сведений о том, что у него был сын по имени Вильгельм. Однако сам факт появления в литературном сочинении весьма загадочной фигуры Великого магистра довольно интересен.

Бернар де Тремле. 1153

Бернар де Тремле, по всей видимости, был родом из Бургундии, точнее, из Доля. Этим исчерпываются сведения о его происхождении. Когда Эверар де Барр решил покинуть орден, Бернара избрали Великим магистром. Нам неведома точная дата его избрания, как неизвестно, находился ли он в это время на Святой земле. Однако к битве при Аскалоне он приехать туда успел, хотя лучше бы этого не случилось [101]101
  См. главу «Между Вторым и Третьим крестовыми походами (1150–1191)».


[Закрыть]. Ночью 15 августа 1153 года король Иерусалима попытался отбить крепость Аскалон у египтян. Его воинам удалось проделать брешь в стене, и Бернар увлек своих храмовников через этот пролом в город.

Вильгельм Тирский пишет, что ворвавшиеся в Аскалон рыцари ордена не позволили другим воинам последовать за ними, чтобы ни с кем не делить добычу. Этим воспользовались мусульмане, чтобы отрезать тамплиерам обратный путь к пролому. Оказавшихся в ловушке рыцарей перебили, и на следующий день их тела висели на башнях города. Вильгельм не был очевидцем этого эпизода, а Ибн аль-Каланиси, который излагал точку зрения защитников Аскалона, упоминает только о бреши в стене: «Наконец путь для них открылся, и христиане смогли нанести удар в этом месте городской стены. Обрушив ее, они ворвались в город, и великое множество воинов пало с обеих сторон» [102]102
  Ibn al-Qalanisi, The Damascus Chronicles of the Crusades, ed. and tr. H. A. R. Gibb (London: Dover, 2002; reprint of 1932 ed.), p. 316.


[Закрыть]. Разумеется, аль-Каланиси также не видел этих событий собственными глазами. Поэтому единственным достоверным для нас фактом является смерть Бернара в этом бою. Так тамплиеры снова остались без Великого магистра.

Андре де Монбар. 1154-1156

Пятый Великий магистр тамплиеров славен не так своими свершениями, как родственной связью с одним из самых известных людей двенадцатого столетия.

У нас нет точных сведений о месте рождения Андре де Монбара, но мы знаем, что он был шестым ребенком Бернара де Монбара и его супруги Гумберги. Два его старших брата, Миль и Годри, ушли в обитель, которую основал их племянник Бернар Клервоский. Не исключено, что Андре был моложе своего знаменитого племянника.

Вызывает удивление, каким образом Андре удавалось так долго сопротивляться давлению семьи и не уходить в монастырь. Бернар убедил стать монахами своего монастыря в Клерво всех его братьев, за исключением одного, и большую часть дядьев и кузенов. Со временем тягу к религиозной жизни ощутил и Андре, но монастырскому уединению и дням, проведенным в молитвах, он предпочел Орден рыцарей Храма. Принял ли он такое решение самостоятельно, или в этом ему помог Бернар, остается тайной. Однако мы знаем, что между ними были близкие отношения и что Бернар одобрил выбор своего дяди [103]103
  См. ниже в этой главе о письмах Бернара Клервоского Андре де Монбару и касающихся Андре де Монбара. Очень жаль, что в нашем распоряжении не оказалось писем де Монбара Бернару Клервоскому.


[Закрыть].

Существуют разногласия относительно того, когда Андре появился в Иерусалиме. Еще до 1126 года Балдвин II, король Иерусалимский, отправил к Бернару Клервоскому двух своих посланников. В письме король сообщал, что это братья Храма, которые хотят получить от папы одобрение их ордена и уставдля него. Балдвин просил Бернара употребить свое влияние на папу и «правителей христианского мира», дабы помочь тамплиерам. Посланцев короля звали Андре и Гундемар. Это произошло еще до поездки Гуго де Пейна.

Некоторые авторы полагают, что упомянутым Андре и был Андре де Монбар. Однако на этот счет есть серьезные сомнения. Во-первых, у дяди Бернара не было нужды в рекомендательном письме к своему племяннику. Во-вторых, мы нигде не встречаем упоминания о связи Андре де Монбара с тамплиерами до 1140-х годов. В 1148 году «Андреас де Мунбар», сенешаль Ордена тамплиеров, засвидетельствовал получение Орденом Святого Лазаря дара от Барисана д’Ибелина [104]104
  Барисан д'Ибелин (ум. 1150) – важная фигура в Иерусалимском королевстве, основатель династии Ибелинов. – Прим. перев.


[Закрыть]. Это первое упоминание Андре де Монбара, которое мне удалось найти.

Я склоняюсь к мнению, что Андре поспешил вступить в орден вместе со многими другими после собора в Труаи к концу 1140-х годов продвинулся до поста сенешаля.

По всей видимости, Андре сообщал своему племяннику свежие новости из Иерусалима. Доказательства этому мы находим в двух письмах Бернара королеве Мелисанде.В первом, написанном в 1140-е годы, Бернар обращает к Мелисанде такие слова: «И если сии похвалы моего дражайшего дяди Андре справедливы, а я верю ему всем сердцем, то вам суждено милостью Божьей править как здесь, так и в жизни вечной» [105]105
  Bernard of Clairvaux, Opera Omnia, vol. 1 (Paris, 1889), col. 435, letter CCVI.


[Закрыть].

Во втором письме Бернар выражает беспокойство по поводу некоторых дошедших до него слухов о поведении Мелисанды. Речь, по-видимому, шла о нежелании королевы отказаться от власти, когда ее сын Балдвин III достиг совершеннолетия. Однако Андре написал Бернару, что эти слухи ложны. «Мой дядя Андре, к счастью, держит меня в курсе дела, и слова его не вызывают у меня сомнений. Он отвергает хулу в ваш адрес и пишет, что вы исполнены миролюбия. Вы правите мудро и следуете разумным советам, вы расположены к братьям Храма и питаете к ним любовь» [106]106
  Там же, cols. 374–375, letter CCLXXXIX.


[Закрыть].

В то же время Бернар писал и самому Андре, горько сожалея по поводу внутренних проблем, от которых страдало Иерусалимское королевство. Пребывая в уверенности, что влияние и личное обаяние Бернара могут прекратить распри между кланами крестоносцев, Андре просил своего племянника приехать в Иерусалим. Поколебавшись, Бернар все же решает, что такое путешествие ему не под силу.

Таким образом, встрече дяди и племянника не суждено было состояться. Бернар скончался в Клерво в 1153 году, за год до того, как Андре стал Великим магистром.

С 1148 по 1150 год Андре был участником Второго крестового похода, к концу которого он занял пост сенешаля ордена. Около 1150 года он отправляет письмо Великому магистру Эверару де Барру, который вернулся во Францию с королем Людовиком VII. В письме он сетует на состояние дел на Святой земле: «Нам остро не хватает рыцарей и сержантов, велика наша нужда в деньгах, и мы умоляем вас о скорейшем возвращении» [107]107
  Цит. по: Malcolm Barber, The New Knighthood (Cambridge University Press, 1994), p. 70.


[Закрыть].

Андре, без сомнения, пользовался доверием королевы и, как и Филипп Наблусский, который еще не вступил в орден, принадлежал к ее сторонникам. В 1150 и 1151 годах они оба, Андре и Филипп, скрепляли свидетельскими подписями грамоты Мелисанды о пожертвованиях Ордену Святого Лазаря.

В борьбе между Мелисандой и ее сыном Балдвином Андре принял сторону королевы и ее младшего сына Альмариха. Это не помешало ему в дальнейшем наладить хорошие отношения и с Балдвином III. В 1155 году Андре засвидетельствовал одну из жалованных грамот короля монастырю Святой Марии Иосафатской, а позже он заверял своей подписью другие грамоты Балдвина III.

Его черед занять место Великого магистра настал в 1154 году, после героической, но бессмысленной гибели Бернара де Тремле при осаде Аскалона.

Бертран де Бланфор. 1156-1169

О жизни Бертрана де Бланфора до его вступления в Орден рыцарей Храма ничего не известно – обычное дело для многих Великих магистров. Существует версия, что он принадлежал к тому же семейству, которое подарило тамплиерам замок Дузен в долине Од, неподалеку от города Лиму на юге Франции (в двадцати пяти милях к северу от Пиренеев). Этот дар был сделан управляющим Бланфоров от их имени и с согласия.

Но Бертран не упомянут ни в одной из семи грамот семейства Бланфор (или Бланшфор) о пожалованиях храмовникам [108]108
  Douzens, charters, А 38, 185, 200, 207; С 4, 5, 6. См. также главу «Катары».


[Закрыть]. Тем не менее именно неправильное прочтение этих грамот натолкнуло некоторых людей (но не историков) на мысль причислить Бертрана к семейству Бланфор. Увидев имя «Бернар де Бланшфор» на грамотах Дузена, они решили, что имеют дело с ошибочным написанием «Бертран». Однако имена Бернар и Бертран никогда не были взаимозаменяемыми. В общем, происхождение Бертрана остается неясным.

Пробыв на посту Великого магистра всего лишь около года, Бертран вместе с Одо де Сент-Аманом, также будущим тамплиером и Великим магистром, был в июне 1157 года при осаде Баниаса захвачен в плен Нур ад-Дином. Освободился он только в конце мая 1159 года. Таким образом, два года предводитель тамплиеров провел в неволе.

В качестве Великого магистра Бертран посылал письма в Европу, сообщая о состоянии дел и прося оказать ордену помощь в его деяниях. Сохранилось несколько таких писем.

Самое драматическое событие, связанное с пребыванием Бертрана на посту Великого магистра, произошло в 1168 году, когда тамплиеры отказались помочь королю Альмариху в его походе на Египет. Альмарих полагал, что контроль над Египтом, в частности над портом Александрии, чрезвычайно важен для безопасности Иерусалимского королевства. Но королевство было связано мирным договором с правителем Египта Шаваром, и Бертран решил воздержаться от участия в военных действиях [109]109
  См. также главу «Между Вторым и Третьим крестовыми походами».


[Закрыть]. Кампания закончилась неудачей, поскольку Шавар обратился за помощью к своему сопернику Нур ад-Дину. Бернар оказался прав, но – как бы то ни было – отношения между королем и орденом разладились.

Бертран де Бланфор умер в 1169 году. Его преемник охотно поддерживал короля – главным образом потому, что начинал свою карьеру при его дворе.

Филипп Наблусский. 1169-1171

Филипп Наблусский родился на Святой земле в семье Ги де Милли и его жены Стефании Фламандки, по всей видимости, выходцев из Нормандии. С начала 1100-х годов они владели Наблусом. У Филиппа было два брата – Ги и Генрих Буйвол [110]110
  Не имею понятия, почему он получил это прозвище. Очень хотелось бы узнать.


[Закрыть].

Еще молодым человеком Филипп приобрел вес при дворе Мелисанды, королевы Иерусалима. Он поддерживал королеву в период ее регентства. Когда же повзрослевший Балдвин решил править самостоятельно и между ним и матерью возник конфликт, Филипп остался на стороне Мелисанды. Именно в Наблус, вотчину Филиппа, удалилась королева, когда Балдвин захватил Иерусалим.

После примирения Балдвина и Мелисанды имя Филиппа стало появляться на королевских грамотах, и это свидетельствует о том, что он вновь обрел достойное место при дворе. По-видимому, ему удалось в известной мере умилостивить Балдвина III и войти к нему в доверие. В 1153 году, когда Аскалон наконец был отбит у египтян, Филипп находился среди рыцарей, воевавших на стороне короля. Скорее всего, он был и участником печального для христиан сражения, в котором пал Великий магистр тамплиеров Бернар де Тремле.

Еще до 1144 года Филипп вступил в брак с женщиной по имени Изабелла. У супругов родилось трое детей: Ранье, Хелена и Стефания [111]111
  Malcolm Barber, «The Career of Philip of Nablu in the Kingdom of Jerusalem», The Experience of Crusading, vol. 2, Defining the Crusader Kingdom (Cambridge University Press, 2003), p. 63. Судьба Стефании сложилась несчастливо. Она потеряла трех мужей, последний – Рейнальд де Шатильон – был обезглавлен самим Саладином.


[Закрыть]. Ранье, единственный сын, не пережил отца; но в 1168 году он еще здравствовал, поскольку поставил свидетельскую подпись на грамоте в обители Святой Марии Иосафатской.

В 1148 году Барисан д’Ибелин засвидетельствовал пожертвование монастырю Святого Лазаря, расположенному у стен Иерусалима, которое сделал дед Филиппа по материнской линии Ранье Рамский. Самого Филиппа среди свидетелей не было. Однако подписание грамоты происходило в часовне тамплиеров, и несколько братьев ордена принимали участие в церемонии. В 1150 году Филипп, все еще мирянин, засвидетельствовал жалованную грамоту Мелисанды прокаженным, опекаемым Орденом Святого Лазаря.

Самые ранние свидетельства его связи с храмовниками датируются только 1155 годом. Именно в этом году принц Альмарих подтвердил дар Филиппа, его братьев, супруги и детей, передаваемый все тому же Ордену Святого Лазаря. Церемония совершалась в Иерусалиме – по всей видимости, в той самой часовне тамплиеров, в которой подписывалась жалованная грамота в 1148 году. Свои свидетельские подписи на грамоте поставили Великий магистр Андре де Монбар и еще несколько тамплиеров.

Все это еще не указывало на то, что Филипп предполагал вступить в орден, – резиденция тамплиеров в Иерусалиме часто служила местом для самых разных деловых акций. Но можно с уверенностью сказать, что Филипп и тамплиеры поддерживали знакомство.

В 1161 году умерла Мелисанда, и примерно в это же время Балдвин III договорился с Филиппом о включении Наблуса в Иерусалимское королевство. В обмен Филипп становился правителем Трансиордании. Трудно сказать, было это для него повышением или, напротив, понижением статуса. Трансиорданией называется территория к востоку и югу от Мертвого моря. Значительная ее часть входит в современную Иорданию. Владения Филиппа могли включать местность, где сейчас находится город Амман, и простирались до Красного моря. Эта территория была больше Наблуса, и по ней проходил караванный путь между Александрией и Багдадом. Но король Балдвин решил, что сборы с караванов и бедуинов за безопасное пересечение этих владений будут слишком жирным кушем для Филиппа, и оставил их себе. Филипп, впрочем, получил все остальное, включая и ответственность за оборону населения этой территории от возможных нападений.

Таким образом, Филипп Наблусский превратился в Филиппа Трансиорданского – по крайней мере на какое-то время.

Через два года Балдвин III умер. Поскольку детей у короля не было, на трон взошел его брат Альмарих. В борьбе Мелисанды за престол он принял сторону матери и был весьма дружески расположен к человеку, который не оставил ее в трудное время. Такое отношение, по всей видимости, распространялось на всю семью Филиппа, поскольку его брат Ги занял пост сенешаля королевства. Спешу ответить на возможный вопрос: что стало с Генрихом Буйволом, мне неведомо.

В Орден тамплиеров Филипп вступил 17 января 1166 года, «возможно, после смерти жены» [112]112
  Malcolm Barber, The New Knighthood (Cambridge University Press, 1994), p. 106.


[Закрыть]. Сразу же после этого он передал ордену северную часть Трансиордании, включая Амман и прилегающую к нему территорию. Филиппу, должно быть, пришлось нелегко, когда магистр тамплиеров Бертран де Бланфор отказался участвовать в походе Альмариха на Египет в 1168 году, – ведь земли Филиппа граничили с областью, которую Альмарих замыслил завоевать. Филипп все-таки принял участие в египетской кампании и участвовал в сражениях против курда Ширкуха и его племянника Саладина.

Примерно в это время умерла Хелена, дочь Филиппа. И, продолжая служить королю, он своими молитвами, своей жертвенной жизнью словно помогал душам жены и дочери. Скрупулезное исполнение обязанностей члена ордена было очень важно для человека, потерявшего так много близких ему людей.

Когда Бертран де Бланфор умер, Филипп был избран Великим магистром тамплиеров – по-видимому, не без влияния Альмариха. С другой стороны, братья ордена и сами могли прийти к мысли избрать своим предводителем человека, который хорошо ладит с королем. Нам неизвестно, как в действительности обстояло дело.

Впрочем, Филипп недолго пробыл Великим магистром. Его верность королю оказалась сильнее преданности ордену. В 1171 году он отказался от своего поста и вернулся на королевскую службу в качестве посла в Константинополе. В апреле того же года Филипп умер.

Семья Филиппа продолжала помогать Ордену Святого Лазаря. В 1183 году Онфруа Торонский, внук Филиппа, решил выплачивать прокаженным по двадцать византинов [113]113
  Византины – первоначальное название византийских золотых солидов. Впоследствии византинами, или безантами, назывались распространенные в Западной Европе в IX–XIV вв. все восточные золотые монеты. – Прим. перев.


[Закрыть]ежегодно в память о деде и во благо его души. Среди тех, кто заверил свидетельской подписью этот дар, не было тамплиеров, но в церемонии принимал участие госпитальер брат Гвидо.

Карьера Филиппа не так уж уникальна для Великого магистра, хотя, кроме него, орден покинул только Эверар де Барр. Зато он оказался далеко не единственным, кто был избран на этот пост благодаря добрым отношениям со светскими правителями.

Одо де Сент-Аман. 1171-1179

Одо (Эд) де Сент-Аман начал свою карьеру при дворе короля Балдвина III. В июне 1157 года при осаде Баниаса он (тогда королевский маршал) оказался в числе других приближенных короля и рыцарей Храма, которые попали в плен к Нур ад-Дину.

25 апреля 1164 года, когда Одо де Сент-Аман вместе с Филиппом Наблусским и другими свидетелями поставил свою подпись на одной из грамот короля Альмариха, он еще не был членом ордена. Вскоре после этого он в качестве королевского представителя высокого ранга – Одо занимал должность главного придворного виночерпия – отправился в Константинополь, чтобы сопровождать на пути в Иерусалим невесту Альмариха принцессу Марию, внучатую племянницу императора. К 1165 году Одо, без сомнения, стал одним из доверенных лиц короля.

У нас нет точных сведений о том, когда же Одо вступил в Орден рыцарей Храма. По всей видимости, это произошло после женитьбы Альмариха. Я не исключаю, что король прочил его в Великие магистры еще до того, как Одо стал тамплиером. Если мое предположение справедливо, то последствия этого решения были печальны, как и в случае с назначением Генрихом II на пост архиепископа Кентерберийского Томаса Бекета, которое состоялось приблизительно в то же время.

Так или иначе, после добровольной отставки Филиппа Наблусского Великим магистром становится Одо де Сент-Аман. Первым вызов новому магистру бросил «тамплиер-изменник» Малик, брат царя Киликийской Армении [114]114
  Киликийская Армения, или Киликийское царство – армянское феодальное княжество, а затем царство, существовавшее в Киликии (южная часть нынешней Центральной Турции) с 1080 до 1378 г. – Прим. перев.


[Закрыть]. Переменив веру (Малик перешел из восточного христианства в западное), он вступил в Орден рыцарей Храма. Я не знаю другого примера, когда местный христианин стал храмовником. Впрочем, в ордене Малик не задержался. Когда его брат умер, Малик захотел сесть на киликийский трон и обратился к Нур ад-Дину за помощью. Получив таковую, он отбил престол у своего племянника и изгнал из Киликийского царства тамплиеров.

Не очень хорошее начало для новоиспеченного Великого магистра. Но дальше дела пошли еще хуже.

Вскоре в Иерусалим прибыл посол секты ассасинов. Он сообщил королю Альмариху, что ассасинам надоело платить дань тамплиерам и госпитальерам. Вместо этого они хотели бы стать христианами. Вильгельм Тирский писал: «Король принял посланцев с открытым сердцем и удовлетворил их просьбу, поступив весьма мудро» [115]115
  William of Tyre, Chmnique, ed. R.B.C. Huygens (Turnholt, 1986), CCCM LXIIIA Book 20, 30, p. 954.


[Закрыть]. Не берусь комментировать сказанное, но, согласно тому же Вильгельму Тирскому, на обратном пути на посла напали тамплиеры и убили его.

Получив известие, что тамплиеры нарушили договор, король Альмарих пришел в ярость. Он отправился к своему старому другу Одо де Сент-Аману и потребовал, чтобы виновных привели на королевский суд.

Одо, однако, отказался, заметив, что члены ордена подсудны только магистру и папе. Он сообщил Альмариху, что наложил епитимью на Вальтера де Месниля, предводителя отряда, напавшего на ассасина, и тот будет отправлен к папе для решения его судьбы. Альмариха это не удовлетворило, и король силой взял командорство тамплиеров в Сидоне, где содержался Вальтер. Тамплиера заковали в цепи и отвезли в Тир. Там он, очевидно, и умер.

Этот эпизод положил конец дружбе между Одо и королем Альмарихом.

Эта история представляется мне довольно странной. Некоторые авторы полагают, что она хотя бы частично соответствует действительности, поскольку примерно в то же время в Англии ее описал Уолтер Maп. Однако в 1179 году, всего лишь через два или три года после якобы происшедшего убийства посла ассасинов, в Риме состоялся церковный собор, среди участников которого были Вильгельм Тирский и Уолтер Maп. И хотя Уолтер никогда не говорил, что услышал эту историю от Вильгельма, когда они беседовали за кружкой пива, я вполне допускаю, что Вильгельм мог излить свою неприязнь к Одо де Сент-Аману такому благодарному слушателю, как Уолтер Maп.

После ссоры с королем у Одо могли возникнуть весьма серьезные неприятности, но Альмарих вскоре умер, оставив решать эту проблему своему сыну Балдвину IV, болезненному подростку тринадцати лет.

Поскольку Вильгельм, архиепископ Тирский, был автором чуть ли не единственной летописи того времени, нам приходится часто сталкиваться с его предубеждениями. Вильгельм решительно не принадлежал к числу почитателей Одо. Он считал магистра тамплиеров человеком заносчивым и высокомерным и даже не пытался взглянуть на него объективно. Впрочем, я не думаю, что он сочинил все, что известно об Одо. Мне просто трудно определить, какие истории правдивы, а какие нет.

В 1179 году в битве с Саладином«Одо и ведомые им рыцари во время атаки действовали таким образом, что ряды христиан оказались рассеченными, что привело к их поражению» [116]116
  John L. La Monte, Feudal Monarchy in the Latin Kingdom of Jerusalem (Cambridge, MA: Medieval Academy of America, 1932), p. 219, William of Tyre XXI, xxix.


[Закрыть]. Вильгельм пишет: «Среди наших воинов, захваченных в плен, был Одо де Сент-Аман, Великий магистр рыцарей Храма. Был он человек скверный, высокомерный, заносчивый, и ярость клубилась в ноздрях его. Он не боялся гнева Божьего и не радел о людях» [117]117
  William of Tyre, Chrvnique, ed. R.B.C. Huygens (Turnholt, 1986), CCCM LXIIIA Book 21, 28, p. 1002. Я не представляю, что означает клубящаяся в ноздрях ярость. Уж не страдал ли Одо от аллергии?


[Закрыть]. Не без удовольствия Вильгельм добавляет, что годом позже в Египте Одо умер, так и не выйдя на свободу.