Текст книги "Любить мистера Дэниелса (ЛП)"

Автор книги: Ш. Черри Бриттани

сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 16 страниц)

Дальше по моим щекам потекли слезы, и я потрясла головой.

– Я так ужасно обращалась с тобой.

– Я делал это еще хуже, Эшлин. Меня вообще не было рядом. Я пропустил так много. – Он опустил голову. – Куда нас это приведет?

– Я не знаю. Но давай просто переживем сегодняшний вечер. – Я подняла свой чай, сделал глоток, затем выплюнула в кружку. – О боже мой! На вкус как оленья моча!

Генри рассмеялся и приподнял бровь.

– А ты знаешь, какова на вкус оленья моча, потому что...

Я указала на его кружку.

– Попробуй. Сам поймешь.

Когда чай коснулся его губ, он поперхнулся и выплюнул его назад в кружку.

– Да, это определенно моча Рудольфа (прим. пер. имеется в виду олень из мультфильма «Оленёнок Рудольф»).

– Правда? Я думала Кометы (прим. пер. имя одного из оленей Санты-Клауса).

Он улыбнулся. Я улыбнулась. Мы улыбнулись. Не неловкой улыбкой, не отчужденной улыбка отца и дочери, которые не могут найти общий язык, а настоящей. Это первая такая улыбка, которую мы разделили за... годы.

– Я думаю, что поеду проведать ее... побуду с ней на праздники. Если ты не против, я, возможно, уеду завтра.

Он поморщился.

– Я вернусь, Генри, – пообещала я.

– Она любит тебя, Эшлин. ей станет лучше... – он подошел к елке в углу и поднял подарочную коробку. – Вот, держи.

Я провела пальцами по подарочной упаковке. Когда увидела свое имя, написанное на ней, мое сердце пропустило удар.

– Ты всегда посылал нам подарочные сертификаты, – прошептала я.

– Да, ну... я подумал, что попробую кое-что другое в этом году. Открой.

Я медленно разворачивала подарок, чувствуя, что это как будто какой-то сон, и я могу проснуться. Я ахнула, когда увидела диск в своих руках: «Скитания Ромео».

Генри прочистил горло.

– Я знаю, что это может быть странно. Но я видел их выступление несколько недель назад. Они хороши, Эшлин. – Он сделал паузу. Его нижняя губа дрожала. – Дэн... – он снова сделал паузу... – Мистер Дэниелс рассказал мне, что каждая их песня основана на пьесах Шекспира. Ты любишь Шекспира, верно? Но если тебе не понравится, мы можем купить что-то другое. Я свожу тебя по магазинам…

Я глубоко выдохнула, затем обернула руки вокруг Генри и прижала его ближе.

– Спасибо тебе, Генри. Это идеально. – Когда мы отстранились, я вернулась к чаю и сделала еще один глоток, скривившись от вкуса.

– Почему ты вообще пьешь эту отвратительную дрянь? – спросил Генри, смотря на чай.

– Он не весь отвратительный, – спорила я. – К тому же Габи любила чай, она причина, почему я начала его пить.

Его брови опустились.

– Как думаешь, ты можешь рассказать мне больше о Габи?

Мои уголки губ опустились, и я почувствовала, что мой пульс ускорился от мысли поделиться великолепными подробностями о моей лучшей подруги с мужчиной, который уже должен знать ее.

– Что ты хочешь узнать?

Его голос был едва слышным шепотом.

– Все.

После нескольких часов болтовни с Генри о Габи, я обнаружила, что сижу в ванне и разговариваю с Дэниелом. Было около трех утра, и у него не было никаких планов, чтобы повесить трубку.

– Прости, что звоню так поздно, – вздохнула я.

– Не беспокойся. Я просто лежу, обнимаю свою подушку, думая о тебе.

Я рассмеялась на его комментарий.

– Я собираюсь увидеть свою маму завтра...

– Да? Я думаю, это здорово.

– Я нервничаю... Что если что-то пойдет не так? Что если она не захочет видеть меня? Что если я приеду туда, и все еще буду злиться на нее? Потому что... я все еще злюсь.

Я слышала его дыхание через динамик, и этот звук подарил мне немного комфорта.

– В моей жизни происходило много всего ужасного. И я пришел к выводу, что если ты не скажешь то, что тебе нужно сказать, когда у тебя есть шанс... ты будешь жалеть об этом. Даже если ты злишься, скажи это. Прокричи это всему миру, пока у тебя все еще есть шанс на это. Потому что жизнь проходит мимо нас. И слова остаются невысказанными.

Я крепко зажмурила глаза, и опустила голову. Сказать то, что нужно сказать. Это так сильно пугало меня.

– Я засыпаю.

– Или спать, Эш. У тебя важный день завтра.

Я кивнула в телефон, как будто он мог видеть меня.

– Ты останешься на линии? Пока я не усну?

– Конечно.

Я вылезла из ванны и направилась к себе в комнату.

– Счастливого Рождества, Дэниел.

– Счастливого Рождества, ангел.

Я приложила телефон к уху, и он играл на гитаре в телефон, пока мои глаза не отяжелели, и сон не накрыл меня.

Я села в поезд с сундучком от Габи на моих коленях. Я подумала, что открыть пару писем с мамой будет хорошо для нее. Для нас. Я написала Дэниелу, поблагодарив за прошлую ночь. Он ответил только одним словом: Всегда.

Сидя у окна в поезде назад в Чикаго, я вернулась к воспоминаниям о моей первой поездке на поезде в Висконсин. Когда наши пути с Дэниелом первый раз пересеклись. Так много всего изменилось с тех пор, но некоторые вещи все еще остались неизменными. Эти голубые глаза, например.

Я положила сундучок на место рядом с собой. Подтянула ноги к груди и вздохнула. Я так сильно скучала по ним обоим, Райану и Габи. Слезы начали течь из моих глаз, когда моя голова опустилась на окно, и поезд начал двигаться. Закрыв глаза, я сделала несколько глубоких вдохов. Я в порядке. Я повторяла это себе снова и снова, но, тем не менее, слезы не переставали литься.

Должен быть закон вселенной, который будет гласить, что молодые люди не должны умирать. Потому что у них не было шанса пожить.

Мои глаза снова открылись, когда я услышала шаги рядом с собой, и я подняла голову.

Прекрасные.

Поразительные.

Потрясающие

Голубые глаза.

Мои слезы лились, когда Дэниел поднял мой сундучок и сел рядом со мной.

– Что в нем было самое замечательное? – спросил он, притянув меня ближе и сцеловывая слезы.

Я закрыла глаза, когда еще больше эмоций продолжило стекать со слезами по моим щекам, тем не менее, его поцелуи не останавливались, он ловил каждую слезинку своими губами.

– Его сердце. Он любил им со всей страстью и чувствовал очень сильно, – прошептала я о Райане. – То, как он любил свою сестру и маму. То, как он скучал по своему отцу... – мои глаза вновь отрылись, и я положила руку на его затылок и притянула его ближе. – Какой любимый рождественский факт твоей мамы?

В этот раз он закрыл глаза. Он не ответил сразу же. Когда его голубые глаза открылись, в них блестели слезы.

– Я не говорю о ней.

Я кивнула.

– Знаю.

Наши лбы соприкасались друг с другом, мы вдыхали друг друга.

– Ее двойная проблема проявлялась на каждое Рождество. Я всегда получал два одинаковых свитера, просто на случай, если испорчу один. Она пекла печенье в двойном размере. Заставляла нас смотреть «Эта прекрасная жизнь» дважды. Она... – он хихикнул, проводя пальцем по лбу. – Она добавляла двойную дозу водки в праздничный пунш. Но в основном это было для папы.

– Какой самый безумный факт о нем? – спросила, слегка целуя его в губы.

– Хммм, он был мечтателем, который воплощал желания в реальность. Он купил лодку, прежде чем домик у озера. Но он был уверен, что у них появится дом. Он воплощал мечты в жизнь, я думаю. – Мои пальцы запутались в его волосах. Он поцеловал перегородку моего носа. – Ты никогда не будешь проходить через вещи подобного рода в одиночку, Эшлин. Никогда.

36 глава

Я хочу знать, кем ты была до меня.

Я хочу увидеть мир, который ты видела.

~ Скитания Ромео

Мы сделали небольшую остановку перед домом мамы. Когда Дэниел вел машину до подъездной дорожки пригородного дома, я улыбнулась. Бампер одной их машин был покрыт наклейками одной из самых лучших когда-либо существующих групп.

Машина Бентли.

Я полезла в сундучок и вытащила кольцо обещания Габи и письмо, адресованное Бентли. Я вздохнула, ощущая кольцо на своей коже. Они были бы так счастливы вместе.

– Я подожду здесь, – сказал Дэниел, заметив взгляд в моих глазах.

– Пожалуйста, пойдем со мной? – попросила я, выходя из машины.

Его дверь открылась, и он тоже выбрался из машины, тихо прикрыв дверь. Каждый шаг, что я делала к дому, был болезненным. Каждый раз, когда мои зимние ботинки поднимались, я чувствовала удар острого ножа у себя в животе.

Держа кольцо и письмо в одной руке и руку Дэниела в другой, я поднималась по ступенькам к парадной двери. Моя голова повернулась к качелям на крыльце, которые были покрыты небольшим количеством снега. Я моргнула, и воспоминания начали всплывать на поверхность.

– Я думаю, что люблю его, – Габи прошептала мне в ухо, когда мы качались взад-вперед на крыльце Бентли во влажную летнюю ночь. Он отправился в дом, чтобы прихватить нам содовую, прежде чем мы пойдем на ярмарку.

Я усмехнулась.

– Ты любишь его.

Она послала мне застенчивую улыбку и кивнула.

– Я люблю его.

Покачав головой, я выдернула себя из воспоминания. Я подняла палец и нажала на дверной звонок на секунду. Когда раздался звонок, я хотела убежать. Я хотела вернуться туда, откуда приехала, назад в Чикаго.

Дэниел усилил хватку на моей руке.

Я расслабилась.

Дверь открылась, и когда я увидела Бентли через дверь-ширму, я ахнула. Он выглядел удивленным и немного печальным поначалу. Я бы хотела не быть так похожей на нее. От одного моего вида его сердце, вероятно, разбивалось.

Бентли ступил на крыльцо, и его глаза расширились.

– Эшлин, – прошептал он.

Я начала переминаться с ноги на ногу. Моя нервозность увеличивалась.

Дэниел выпустил мою руку, и когда я посмотрела на него, он мне слегка улыбнулся.

– Привет, Бентли.

Бентли рассмеялся. Его глаза увлажнились.

– Привет, Бентли? Это все, что я получу? Иди сюда. – Он крепко обнял меня. Я вдохнула его запах, сжимая его все сильнее и сильнее. – Ты так хорошо выглядишь, – прошептал он мне.

– Ты тоже, Бент. – Мы отстранились друг от друга и оба вытерли свои глаза, рассмеявшись. – Ох, Счастливого Рождества! – сказала я, почесывая заднюю часть своей шеи.

Он широко улыбнулся.

– Так, а это кто у нас здесь?

Я повернулась к Дэниелу, который тихо ждал в стороне. Я покраснела.

– Это Дэниел, мой... – я сделала паузу, не зная, кем мы были на данный момент.

– Парень, – Дэниел улыбнулся, протягивая свою руку Бентли. – Приятно познакомиться с тобой.

Бентли застенчиво посмотрел на него.

– Ох, приятно познакомиться с тобой тоже. – Он прижал язык к внутренней стороне щеки. – Он красавчик, не так ли? – я захихикала и толкнула Бентли в руку. – Ну, не стойте здесь. Проходите внутрь.

Я замялась на мгновение. По какой-то причине я чувствовала, что не должна заходить внутрь без Габи.

– Мы не можем остаться, я просто... – я подняла руки с кольцом и письмом. – Я хотела отдать тебе это. – Кольцо легло на его ладонь, и я услышала как он глубоко и резко выдохнул. – Она оставила это в сундучке, который ты дал мне. И попросила отдать тебе письмо.

Он крепко держал в руке листок бумаги.

– Это от Габриэллы?

Я кивнула.

Когда я наблюдала, как он медленно открывает письмо, странное чувство умиротворения накатило на меня. Казалось, как будто закрылась книга – финальная глава в истории любви Бентли и Габриэллы была завершена.

Он плакал, когда читал ее слова. Конечно же, он плакал. Ее письма всегда заставляли людей плакать.

– Она была моей любимой. – Его голос надломился, когда он продолжал читать слова снова и снова.

– Я знаю.

– Иногда я задаюсь вопросом, как я должен начать сначала? Как я должен... – он закашлялся и провел рукой по своему покрытому слезами лицу. – Как я должен когда-нибудь быть счастливым снова?

– Ты начнешь медленно. – Дэниел сделал шаг вперед, положив руку на плечо Бентли. – Ты позволишь себе чувствовать, что, черт побери, ты бы не чувствовал. И когда ты будешь счастлив, не вини себя по этому поводу.

– Начать медленно, – Бентли повторил про себя. Его голова наклонилась к крыльцу. – Вау. Он красавчик и умный. Намного лучше Билли.

Я рассмеялась на комментарий Бентли и притянула его в прощальное объятие.

– Береги себя, хорошо?

Он отстранился и поцеловал меня в лоб.

– Ты тоже, Эш-Эш. – Повернувшись к Дэниелу, Бентли пожал его руку. – Дэниел... позаботься о моей младшей сестренке, хорошо?

Дэниел держал руку Бентли секунду дольше и улыбнулся. Затем засунул руки в свои карманы.

– Позабочусь.

Он сделает это.

37 глава

Дом – что это значит?

Ты смотришь мне в глаза.

Просто дыши.

~ Скитания Ромео

– Мам? – сказала я, когда повернула дверную ручку, входя в квартиру. Все было точно так же. В гостиной по-прежнему висели огромные, уродливые с цветочным принтом рамки на стене. По телевизору по-прежнему показывали дрянное реалити-шоу. Диван по-прежнему был того же самого обычного коричневого цвета.

Тем не менее, все чувствовалось по-другому.

Дэниел вошел позади меня, закрывая дверь.

– Я не думаю, что она здесь, – прошептала я, но не знала почему. Ощущалось, как будто я незаконно проникла на чужую территорию, и если попадусь, то мир обрушится вокруг меня.

Я уставилась в коридор, в направлении нашей с Габи комнаты. Каждый волосок на моем теле встал дыбом. Мурашки покрыли мою кожу. Я не знала, что буду чувствовать себя такой напуганной, и, тем не менее, такой злой, просто находясь в квартире. Я хотела закричать, но мое горло сжалось. Я хотела заплакать, но слезы не приходили.

Подойдя к своей комнате, я обнаружила, что дверь закрыта. Я провела пальцами по дверной ручке и открыла дверь.

Так же как и в остальной части квартиры все было точно таким же, но в то же время другим. Я ненавидела это.

На моем комоде все еще лежали несколько книг, которые я оставила. Шкаф был заполнен нашей с Габи одеждой.

Я подошла к своей идеально заправленной кровати и села на край. Похлопав по месту рядом с собой, я пригласила Дэниела сесть со мной.

– Пахнет тобой, – заметил он. – Знаю, это звучит странно, но это так.

Мои глаза переместились на подушку, и я подняла ее, вдыхая запах. На ней был аромат моих любимых духов.

– Я собиралась сказать ей, сколько проблем породила, – начала я, уставившись на сторону комнаты Габи. Ее постеры «Битлз» все еще висели на стенах. Ее акустическая гитара была прислонена к кровати. Их с Бентли фото все еще висели по всей стене. Фото нас с ней... – Она отказалась от меня, когда я больше всего в ней нуждалась.

Я посмотрела на Дэниела, в его глазах была печаль, тем не менее, он молчал.

– Она... она сказала мне уезжать! – я встала, чувствуя, что моя кровь начинает закипать. Возвращение сюда разбередило мои эмоции, возвращение сюда взбесило меня. – Я могла помочь ей! Я могла позаботиться о ней! – я кричала, расхаживая туда-сюда.

Он продолжал смотреть. Я продолжала разваливаться.

– И затем она имела наглость надушить мою подушку? Как будто скучал по мне? – Я сердилась и пыхтела, мое лицо покраснело. Я ударила себя рукой в грудь. – Габи была моей близняшкой! Если кто-то и должен разваливаться на части, так это я!

Я была в ярости, и в то же время волновалась. В ярости, потому что мама выбрала алкоголь, когда должна была выбрать меня. И волновалась, потому что боялась увидеть ее сломленной.

Подойдя к кровати Габи, я начала срывать ее одеяло, сбрасывать подушки в сторону, бросать ее простынь на пол.

– Она не вернется, мам! – кричала я в воздух.

Далее я сорвала плакаты Габи, разрывая их. Я потянулась к фото и начала срывать их на пол тоже. Дэниел обернул свои руки вокруг меня и оттянул меня от кровати.

– Эшлин, остановись, – приказал он.

Я не могла. Мой разум погряз в печали, в воспоминаниях. Как смела мама приказать мне уехать. Как смел Генри заботиться обо мне. Как смела Габриэлла болеть раком. Как смел Райан убить себя!

– Я нашла Райану место остановиться. Мы должны были поспать и разобраться во всем утром. Ребекка успокоилась. Она хотела, чтобы он вернулся домой. Хейли нуждалась в нем... Какой придурок. Он придурок, потому что умер!

Это было несправедливо. Все они покинули меня, когда я сделала бы все что угодно, лишь бы оставалась с ними. Я бы отдала им всю любовь, в которой они нуждались.

Почему меня было недостаточно?

Дэниел обхватил меня за талию, но я продолжала размахивать ногами и руками и кричать.

– Отпусти меня! – Он держал меня крепче. Я начала пинаться ногами, вонзать ногти в его руки, пытаясь избавиться от его хватки на мне. Мои вопли становились громче, а боль только усиливалась. – Отпусти меня!

– Нет. – Он продолжал держать и прижал меня к стене, контролируя мои удары. Мое тело прислонилось к холодной стене, и я заплакала. – Я никогда не отпущу тебя, Эшлин. Я никогда не отпущу тебя.

– Ты сделаешь это! Ты отпустишь меня!

Мой желудок скрутило, и у меня было чувство, что меня сейчас вырвет. Он не делал это целенаправленно, но он лгал мне.

Потому что все уходили.

Мое зрение начало размываться, и я чувствовала, что у меня кружится голова.

– У тебя паническая атака, – прошептал Дэниел мне, когда мое дыхание начало учащаться. Мои внутренности напряглись. – Успокойся ради меня, милая. Успокой свое дыхание.– Он развернул меня, чтобы я была лицом к нему. Я потянула его за рубашку, притягивая ближе к себе.

Я слетела с катушек.

Окончательно слетела с катушек.

Но он все еще был здесь.

Мы сидели на диване, лицом к входной двери. Когда я услышала позвякивание ключей, мое сердце начало биться быстрее. Дверь медленно открывалась, и я увидела, что мама заходит с Джереми позади нее.

Я встала и услышала, как мама ахнула. Ее глаза наполнились слезами, и плечи поникли.

Я должна была злиться.

Должна была ненавидеть ее.

Но все, что я смогла сделать, – это обнять ее, притянуть ее к себе и плакать вместе с ней. Я не знала, что думать о взаимодействии между нами.

И может, завтра я снова буду злиться.

И может, когда я вернусь в Висконсин, я буду ненавидеть ее еще больше.

Но прямо сейчас? На Рождество во второй половине дня?

Прямо сейчас, мы были просто двумя людьми, которые облажались, все испоганили и научились новому. Мы создали идеально неидеальное.

 

38 глава

Падает мягкий снег.

Я нежно люблю тебя.

~ Скитания Ромео

В эти дни в Чикаго мы с мамой ни с чем не разбирались. Мы не прорабатывали наши проблемы.

Мы оплакивали первое Рождество без Габи. На Новый год мы убрались в нашей комнате. Мама подняла гитару Габи и улыбнулась Дэниелу.

– Ты можешь взять ее.

Он нахмурился.

– Я не могу.

– Пожалуйста, – прошептала мама, пробегая пальцами по струнам гитары. – Она заслуживает, чтобы на ней играли.

Дэниел посмотрел на меня, и я улыбнулась, кивнув.

– Спасибо вам, – сказал он, беря гитару в свои руки. Когда мы с мамой складывали последнюю одежду Габи, чтобы отправить на благотворительность, Дэниел играл на гитаре.

– Ты знаешь что-нибудь из «Битлз»? – спросила я его. Мама посмотрела на него и улыбнулась, ожидая его ответа.

Он заиграл «Let It Be», тихо напевая. Его голос был более гладкий, чем я когда-либо слышала. От этого по моему телу прошел холодок. Снаружи за окном тихо падал снег, покрывая ветки деревьев, покрывая каждый сантиметр Чикаго.

И когда часы пробили полночь, все плакали.

– Что ты думаешь? – спросила я Дэниела, когда мы вернулись обратно на ж/д вокзал в Эджвуде. – Думаешь, она сможет перестать пить?

– Я не знаю, – ответил он, – но надеюсь.

– Я тоже. – Я огляделась вокруг и улыбнулась Дэниелу. Мы стояли в потайном уголке с таксофоном на станции «Амтрак». – Она хочет, чтобы я вернулась жить с ней... чтобы поработать над нашими взаимоотношениями.

Он медленно кивнул.

– Я знаю.

Мой голос прошептал следующую тему обсуждения. Мама отдала мне письмо от колледжа моей мечты, когда мы выходили.

– Меня приняли в Университет Южной Калифорнии.

– Я знаю, – повторил он. – Конечно же, тебя приняли. – Он опустил голову к полу. – Не имеет значения как сильно мы стараемся... почему я чувствую будто теряю тебя?

Я тоже это чувствовала. Но не произнесла это вслух.

– Ладно, ну, Генри скоро заберет меня. Я позвоню тебе позже? В любом случае увидимся в школе на следующей неделе. – Я встала на цыпочки и поцеловала его в губы, пытаясь облегчить его сомнения. Он слегка потянул мою нижнюю губу, и я выдохнула ему в рот. – Я люблю тебя.

– Я тоже люблю тебя.

Когда я увидела, как он идет к двери, мое сердце сжалось. После нашего последнего экзамена через несколько недель, будет целый семестр, когда нам с Дэниелом придется притворяться, что мы не влюблены. Только на этот раз я не буду в его классе. Сама мысль пройти через это снова была болезненной. Я хотела быть эгоисткой. Я хотела, чтобы он оставил свою работу. Хотела, чтобы он сбежал со мной, но я знала, что мы не могли. Он любил преподавание. Любил свою группу. Его дом был в Эджвуде.

И что насчет колледжа? Меня приняли в Университет Южной Калифорнии. Мой колледж мечты. Это четыре года вдали от Дэниела – еще четыре года порознь.

Мы провели один семестр, будучи рядом, но не в состоянии общаться, и это почти убило меня. Жестокая правда укоренилась в моей голове, когда я смотрела, как он идет по улице. Я влюбилась в правильного парня в неправильное время.

– Привет, Эшлин.

У меня душа ушла в пятки, я развернулась на звук своего имени.

– Джейк, ты напугал меня. Что ты здесь делаешь?

– Просто ездил к бабушке с дедушкой... – Он поморщился. – Почему ты только что поцеловала мистера Дэниелса?

В моем рту пересохло, и я закашлялась.

– Что?

– Ты только что целовала мистера Дэниелса. – Сказал он как утверждение, но в моих ушах это звучало как вопрос.

Я напряженно изучала его, когда он развернул свое тело к выходу, указывая на Дэниела, который стоял снаружи в ожидании такси. Я ощущала, как рвота подбирается к моему горлу.

Нервно рассмеявшись, я дернула ручку своего чемодана и начала катить его от Джейка. Мои ноги ощущались как желе. В моей голове была полная каша.

– Я должна встретить Генри... – пробормотала я.

Мы облажались.

Нам было слишком комфортно. Мы слишком много прикасались друг к другу. Мы ошиблись.

За мной следовали шаги, и я нахмурилась на их звук.

– Эшлин! Послушай, ты умная девочка! Но интрижка с учителем...– Джейк все болтал и болтал.

Моя рука взлетела к его губам, закрывая ему рот.

– Заткнись, Джейк! Заткнись! – я хотела расплакаться. Нет, поправочка... я уже плакала.

– О боже мой, это правда, – пробормотал он, делая шаг назад. – Он – этот парень?! Он – тот единственный?! О боже мой, Эшлин!

Он расхаживал туда-сюда. Я посмотрела в сторону выхода, и увидела, что грузовик Генри припаркован перед станцией. Я провела пальцами по глазам, и изо всех сил пыталась сдерживать панику.

Все мое тело тряслось, мои руки дрожали.

– Не говори ничего, – прошептала я.

Не веря, Джейк сурово взглянул на меня.

Я ушла, не оглядываясь. Но я ощущала, что он все еще смотрит на меня. Осуждая меня. Потеряв все уважение к той, кого он думал, что когда-нибудь сможет полюбить.

39 глава

Я не боюсь потерять тебя.

Я больше боюсь потерять себя.

Не ставь меня перед выбором. Потому что я выберу тебя.

~ Скитания Ромео

Четырехчасовая химия, это то, чего я боялась, когда вернулась в школу в первый день. Я не хотела встречаться лицом к лицу с Джейком. Я не хотела, чтобы он смотрел на меня с разочарованием в глазах.

Когда я вошла в класс, то услышала, как все шепчутся. Я не была уверена, было ли это из-за смерти Райана, или потому что я выглядела как смерть, но они шептались. Джейк сидел за нашим лабораторным столом, и когда он заметил меня, я застенчиво ему улыбнулась.

Его уголки губ немного приподнялись.

Только небольшая, крошечная улыбка, но сейчас этого было достаточно для меня.

– Привет, – сказала я, занимая свое место.

– Привет, Эшлин, – рассмеялся он, выделяя мое имя. – Я запаниковал... когда увидел... – он прочистил горло и подвинулся ближе ко мне, – то, что я увидел. Хотя я полностью понимаю.

Мое сердце бешено забилось.

– Ты понимаешь?

– Конечно, Эш. Ты потеряла свою сестру. Затем Райана. Ты была легкой мишенью для этого придурка.

– Он не придурок! – вскрикнула я, видя, как Джейк определенно не понимает.

Он взял мою руку в свою и держал ее. Я хотела вырвать ее из его хватки, но не сделала этого. Джейк не знал всю историю наших с Дэниелом отношений. Я не могла надеяться, что он поймет.

– Хотя я заставлю его пожалеть, что он использовал тебя, – прошептал он со спокойствием в голосе. – Он пожалеет, что причинил тебе боль.

– Джейк! Нет, пожалуйста. Ты не понимаешь.

Он не ответил. В его голове все уже было продумано.

И я видела, как это происходит. Моя жизнь в который раз разваливалась на части.

И на это раз не было никакого шанса все исправить.

Я шла по коридору после химии, чувствуя, как будто иду, наступая ногами на свое собственное сердце. Я бы хотела, чтобы у меня была мантия невидимка Гарри Поттера, с помощью которой я могла бы исчезнуть. Хейли еще не вернулась в школу, и я полностью ее понимала.

От взглядов чистого сожаления, направленных в мою сторону, мне хотелось постоянно плакать. Когда я дошла до своего шкафчика, я увидела, что Дэниел стоит в дверном проеме своего кабинета, смотря прямо на меня. В его глазах было опасное количество вины и боли, и я изо всех сил пыталась улыбнуться. Должно быть, он тоже слышал перешептывания толпы. Он сделал шаг в моем направлении, и я покачала головой.

Единственный человек, который мог привнести мне комфорт, не мог этого сделать. Единственный человек, к груди которого я хотела прижаться, пока бы он проводил руками по моим волосам, оставался на расстоянии.

– Мне плевать, – сказал он одним ртом, и мое сердце разбилось на миллион бесполезных кусочков.

Я пожала плечами, и слезы начали наполнять мои глаза.

– А мне нет, – ответила я ему одними губами, прежде чем опустила голову. Я плакала в своем шкафчике и глотала ртом воздух, когда подавляющие воспоминания о смерти, вылезли на поверхность в моей душе.

Почему Габи с Райаном умерли? И какого черта я заслуживаю жить дальше?

Я задыхалась от слез, когда реальность обрушилась на меня.

Я разрушала жизни. Я была уверена, что делала это. Я разрушила жизнь Габи. Я разрушила жизнь Райана. Я разрушила жизни мамы и Генри. И я была на полпути, чтобы также разрушить жизнь Дэниела.

Прежде чем я поняла это, две руки обхватили меня и прижали ближе к своему телу. Я подняла голову и увидела, что Дэниел все еще стоит у двери своего класса, он сражался со слезами в своих глазах, но я была благодарна, что он сохранил дистанцию.

Генри пытался успокоить меня, хотя по его лицу тоже текли слезы.

– Все в порядке, Эш. Ты в порядке. Мы в порядке.

Я дернула его за рубашку, притягивая ближе.

– Пап... – прошептала я, не в состоянии произнести другого слова. Неоспоримая сила боли была разрушительной. Я знала, что сердцу может быть больно, но я никогда не думала, что оно может истекать кровью в мире небытия.

Генри держал меня. Ученики проходили мимо и шептались, а кто-то даже остановился и пялился. Но я испустила выдох, который держала несколько месяцев.

И я вдохнула воздух, который облегчил мой разум.

И выдохнула воздух, что держал в тисках мою душу.

Вдыхала, выдыхала. Я отчаянно нуждалась в выполнении этого действия снова и снова.

Просто. Дыши. Эшлин.

Я сидела одна за обеденным столом. Я даже не взяла поднос, чтобы поесть. Я просто сидела. Одна. Сломленная.

В какой-то момент Эйвери посмотрел в мою сторону, как будто собирался присоединиться ко мне, но затем он отвернулся обратно к своему столу футболистов. Я задавалась вопросом, как долго он будет сохранять в секрете свою сексуальную ориентацию. Я задавалась вопросом, пытался ли он убедить себя, что он гетеросексуал, и что он в конечном итоге будет вести другой образ жизни.

Я надеялась, что он будет в порядке.

Джейк стоял в очереди за едой. Он кивнул мне, как будто собирался сесть со мной, но я не хотела находиться рядом с ним. Я подскочила со стула и направилась прочь. Я прошла мимо Эйвери. Прошла мимо Джейка.

Но я не прошла мимо Райана.

Потому что ты не можешь пройти мимо мертвого.

Мои глаза переместились к Дэниелу, несколько раз моргнув в его сторону, что было знаком последовать за мной.

Я вошла в закрытое помещение на цокольном этаже и стояла в затемненном пространстве, ожидая. Для кого-то я, вероятно, казалась жалкой, прислонившись к стене рядом с грязными швабрами и тряпками, но мне было все равно. Он придет, я знала это. Если Дэниел Дэниелс любил меня так, как я думала, он любит, он покажется.

Поэтому я ждала. Даже если это означало ждать, пока солнце не закатится и не приведет мир в бездну, я буду терпеливо ждать. Зная, что, несмотря ни на что, он сделает все возможное, чтобы встретиться со мной.

Я услышала его шаги, и когда подняла голову, увидела его лицо.

– Прости, я опоздал.

Всхлипывание вернулось, и когда я почувствовала его руки на своей пояснице, я прижалась к нему, соединяя наши тела вместе.

– Мне грустно, – сказала я, выдохнув.

Он расположил подбородок на моей макушке, успокаивая меня своей лаской.

– Мне тоже грустно. Поэтому вместо того, чтобы грустить поодиночке, мы можем грустить вместе некоторое время. – Он прижал губы к моему лбу, и я знала, что не было никого другого в мире, кого я бы хотела держать в объятиях. Никого больше в мире я не хотела так, как его.

Но я причиню ему боль.

Я всегда причиняю боль людям, потому что я так и не нашла время исцелить себя.

Поэтому я должна покинуть его.

Но было так тяжело отстраниться.

– Я никогда не влюблялась прежде, – прошептала я, располагая свою голову у него на груди.

Он провел пальцами по моим волосам, затем по щеке и нашел мои губы.

– Прежде я думал, что был влюблен, но я ошибался, – сказал он, обводя мой рот кончиком большого пальца. Мое горячее дыхание задевало его палец, когда он продолжал свое простое, сводящее с ума движение. – До тебя я никогда по-настоящему не любил. Я никогда не верил в вечность, пока не нашел тебя, милая. Эшлин Дженнингс, ты моя навечно и навсегда.

– Нет, – прошептала я на грани плача. – Дэниел, кое-кто знает.

Его глаза вперились в мои, и я ощутила, как волна беспокойства от него накрыла меня. Или, может, это было мое собственное беспокойство. Иногда наши чувства были так синхронны, было тяжело разделить их.

– Откуда?

– Вчера на железнодорожном вокзале. Нас видели.

Он провел рукой по лицу, осознавая эту информацию.

– Ладно.

Это все, что он сказал.

Я сощурила глаза.

– Дэниел, он хочет рассказать! Он хочет сделать так, чтобы у тебя были проблемы!

Его плечи поникли, а голубые глаза вперились в мои.

– Я думал об уходе, Эшлин. Я могу зарабатывать на жизнь только музыкой. У моих родителей также были кое-какие сбережения. Я продам их дом. Я найду другую работу или что-то подобное. Таким образом, я смогу дать тебе все, в чем ты нуждаешься. Мы можем сделать так, что это сработает. Я смогу поддерживать тебя, когда тебе будет это нужно. Я смогу целовать тебя и не беспокоиться, что кто-то смотрит. Я перееду в Калифорнию, чтобы быть с тобой.

– Дэниел, – сказала я нервно. – Ты не можешь продать дом... Это твой дом. И ты любишь преподавать.