Текст книги "Любить мистера Дэниелса (ЛП)"

Автор книги: Ш. Черри Бриттани

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 16 страниц)

Я сгладила руками черное платье, которое надевала на похороны Габи, и гордилась своей способностью, что до сих пор не расплакалась в течение дня. Было пролито так много слез в больничной палате, в машине, в доме. Поэтому я пообещала себе, сделать все что угодно, но быть сильной в церкви. Когда остальные разваливались на части, я оставалась сильной ради них.

Служба продолжалась, и много слез было прилито другими. Я сидела между Хейли и Ребеккой на передней скамье. Ребекка не говорила много с несчастного случая, но я сидела, сжимая ее колено, когда она быстро стучала ногой по полу. Я пыталась прочитать ее эмоции. Должно быть, она чувствовала вину за то, что отталкивала Райана. Изолировав его таким образом. Должно быть, она хотела быть в машине вместо своего сына. Она хотела быть мертвой внутри.

Хотя чувство вины никому и никогда не приносит никакой пользы.

И не сегодня.

Пришло время для людей коротко сказать о Райане и его короткой жизни на этой планете, и многие вставали: некоторые шутили, некоторые разражались слезами. Я повернулась к Хейли, которая сказала мне ранее, что планирует произнести пару слов, но ее взгляд был опущен к полу.

– Я не могу... я не могу. – Она смахнула слезы, встала и вышла из церкви.

Я не знала, должна ли пойти за ней, или поддержать Ребекку, которая дрожала все больше и больше. Ее дыхание начало учащаться, и я ощутила, что паническая атака собирается поглотить ее.

Пододвинувшись ближе к ней, я прошептала в ее ухо:

– Он любил вас. Он все еще любит вас. Это нормально плакать.

Слезы текли по ее лицу, и она кивнула, ее тяжелое дыхание становилось спокойнее, пока она не начала дышать, как будто была морем в состоянии покоя.

Я повернулась и увидела, что Джейк сидит на одной из скамеек, его глаза наполнены слезами. Я нахмурилась. Он просто кивнул мне, прежде чем пошел проверить Хейли.

Отец Эванс позвал последнего оратора, и когда я подняла голову и увидела, что Дэниел идет вперед, мое дыхание перехватило в горле. Когда он достиг возвышения, то посмотрел прямо на меня. Его глаза были глубокими колодцами сопереживающего уныния. Он потянулся в карман своего пиджака и вытащил листок бумаги, развернув его перед собой.

– Я не уверен, что должен стоять здесь сегодня. Эм... я знал Райана только один семестр, но если вы были знакомы с Райаном, то было достаточно одного дня, чтобы быть очарованным им. Он был шутником, но всегда таким мудрым, умным ребенком. Когда он написал первую работу на моих уроках продвинутого английского, я понял, какой глубокий и сложный ум у Райана Тернера. В начале года было задание... – Дэниел сделал паузу, прочистив горло, борясь со слезами. Он немного потоптался на месте, пытаясь совладать с эмоциями, но проиграл битву. – Извините, – пробормотал он, отвернувшись от микрофона и проведя рукой по лицу.

Когда он снова повернулся, я видела красноту его глаз, которая вела глубоко до самой сути.

– В начале года было задание... Я спросил учеников, где они видят себя через пять лет. Кем хотят быть. И я держу листок Райана и хотел бы прочитать его вам. – Он повел плечами и выпрямился, держа листок в руке. – Кем я хочу быть, когда вырасту? Мистер Д, это кажется очень сложным вопросом для человека моего возраста. Жизнь тяжелая, и взрослые всегда говорят нам «детям», что со временем она просто становится хуже. Я изо всех сил пытаюсь понять, что заставляет людей двигаться дальше, что заставляет их пытаться достигнуть чего-то большего в этом мире: Вера? Надежда? Любовь?

– Я гей, мистер Д. Я никогда не говорил этих слов учителю, но то, как вы вошли в класс в первый день, так сильно нервничая, заставило меня осознать, что я могу доверять вам. Вы также боитесь какого-то секрета, как и я. Поэтому я подумал, что могу поделиться своим с вами. Но моя сексуальная ориентация не должна определять меня, да? Во мне так много всего. Мне нравятся грозы. Я люблю бейсбол. Я думаю, что рок-музыка – это лучшая музыка. У меня голубые глаза. Я ненавижу горох. Моя кровь красная, а мое сердце плачет иногда, так же как ваше, я думаю.

– Вы знаете, чего я не понимаю? Я не понимаю, как люди, которые должны любить вас безоговорочно, отворачиваются от вас. В последнее время, мне приходилось убеждать себя, что это не я, от кого она отвернулась, это не я, кого она обвиняет в смерти отца – она любит меня, я знаю это. Она просто не может понять различные способы, которыми любовь может проявляться. Способы, которые только подростки могут понять, прежде чем земля взрослой жизни отнимет наше волшебство, наше чудо. Быть подростком – это проклятие и дар. Это тот возраст, когда сказки перестают существовать и Санта ненастоящий, но часть наших сердец хочет сказать: «А что, если...»

– Это время, когда ты чувствуешь все, но каждый утверждает, что ты просто принимаешь все слишком близко к сердцу. Вы и администрация школы, и общество задаете нам вопросы, на которые подростки понятия не имеют, как ответить. Кто мы? Где мы видим себя через пять лет? Кем мы хотим быть? Самое страшное для меня выбрать занятия, выбрать жизненный путь, чтобы следовать ему в таком молодом и наивном возрасте. Никто не знает, кто они, в нашем возрасте. Никто не имеет гребаного понятия, где он будет через пять лет. Последний вопрос мой любимый: Кем ты хочешь быть? Он самый легкий.

Дэниел сделал паузу и посмотрел на меня, цитируя последнюю часть мощного письма Райана.

– Живым. Я хочу быть живым, и я понятия не имею почему, видя, какая отвратительная жизнь порой. Может, это вера, надежда и любовь – все обернуто в одну форму, что лежит в моей груди. Может, мое сердце просто молится, чтобы завтра стало лучше и заменило все это дерьмо прошлого. Поэтому ответ на ваш вопрос в очень депрессивной, подростково-подавленной манере: я хочу быть живым, когда вырасту. Поэтому теперь я спрашиваю вас, мистер Д. Кем вы хотите быть, когда вырастите? Потому что взросление нескончаемый процесс, а мечтания редко прекращаются.

Комната наполнилась тишиной. Дэниел сложил листок и засунул его в свой карман. Он говорил в микрофон с печальной улыбкой.

– Я не знаю, кем хочу быть, когда вырасту. Но если и есть тот, на кого бы я хотел быть похожим, – так это на молодого парня, что написал эти слова. Я хочу не бояться развязки жизни. Я хочу помнить, каково это – задыхаться от смеха и смеяться до слез. Я хочу погрузиться в надежду и закопаться в любовь. Я хочу быть живым, когда вырасту, потому что... Я не был живым никогда в своей жизни. И я думаю, что самое меньшее, что мы можем сделать, чтобы почтить память Райана, – это начать жить с сегодняшнего дня. И простить себя за ужасное прошлое.

На ступеньках церкви стояли Хейли и Джейк. Зимний ветер не проявлял любезность к любому виду кожи, и я наблюдала, как Джейк прошептал ей что-то, и она понимающе кивнула.

– Джейк. – Он повернулся в мою сторону на звук моего голоса. Я кивнула, чтобы он подошел. Он посмотрел на нее, а затем двинулся ко мне.

Он сделал шаг ближе.

– Она довольно сильно сломлена.

– Я знаю.

Печальная улыбка, что Джейк подарил мне, почти разбила мое сердце.

– Она винит тебя.

– Я знаю.

Он смотрел вдаль, руки в карманах.

– Довольно много людей со старших классов пришлю сюда ради него. Все любили парня. Ты знала, что он был королем на нашем выпускном одиннадцатиклассников в прошлом году? – он сделал глубокий вдох. – Как ты доходишь до точки, когда чувствуешь себя таким одиноким?

Не существовало ответа на этот вопрос. Я думаю это то, что больше всего ранит людей, – оставшиеся без ответа вопросы.

Он ущипнул себя за переносицу большим и указательным пальцем и закрыл глаза.

– Послушай, Эшлин. Я знаю, что, вероятно, время неподходящее, но... – он вздохнул. – Парень, которому ты отдала свое сердце... Почему он не здесь?

Мой голос надломился. Глаза забегали туда-сюда.

– Ты прав, Джейк. Сейчас неподходящее время.

– Да. Точно. Но... – его голос дрожал. – Райан мертв. И когда люди умирают, ты начинаешь думать о недосказанных вещах. О тех вещах, что ты боялся сказать. И я собирался поехать на рождественские каникулы, чтобы навестить бабушку и дедушку в Чикаго, поэтому просто собираюсь сказать это сейчас...

– Джейк...

– Я ненавижу его. Кто бы ни был этот парень, которого нет сейчас здесь для тебя... я ненавижу его за то, что он оставил тебя одну сегодня. – Мои глаза наполнились слезами от его слов. Он потянулся к своему галстуку и ослабил узел. – Я знаю, что ты думаешь, что я увлечен тобой только из-за твоего тела. Да, поначалу так и было. Ты великолепна, Эш. Но затем каждый день на химии ты открывалась или говорила. И затем я понял, как сильно люблю, когда ты говоришь.

– И затем осознал, сколько всего ты можешь сказать, и как мир заслуживает услышать твои мысли. И затем я подумал, как бы сильно любил тебя, если бы ты позволила. И затем я подумал, что если исправлю свое поведение, может, если завяжу с травкой или поступлю в колледж или заведу читательский билет в библиотеке, то, может, ты тоже полюбишь меня.

– Я люблю тебя, Джейк.

Он рассмеялся.

– Не пудри мне мозги этой дружеской херней. Все в порядке, правда. Мне просто… мне нужно было сказать это. Никаких сожалений, верно?

Я наклонилась, поцеловала его в щеку и прошептала:

– Пожалуйста, обними меня. – Он обернул руки вокруг меня. Я вдохнула его аромат и сжала его крепче. – Не отпускай пока, ладно? – он прижал меня еще ближе.

После объятия Джейк вернулся в церковь. Мои следы оставались на выпавшем снеге, когда я двинулась в направлении Хейли.

– Эй, Хейлс.

Она напрягла свои руки, что были вокруг ее тела. Ее губы были сжаты в тонкую линию. Казалось, что она сфокусировалась на чем-то на улице.

Я продолжила.

– Мне жаль...

– Ты знаешь, чего я не понимаю? – сказала она, перебивая. – Ты должна была находиться рядом с ним. – Она повернулась ко мне. – Ты должна была следить за ним одну ночь. Одну ночь! Где, черт побери, ты была, Эшлин!?

Слова. Было так много разных слов, разных фраз в мире, тем не менее, я не могла подобрать нужные.

Она выдохнула холодный воздух.

– Именно.

– Хейли... когда Габи умерла... – начала я.

– Нет! – зашипела она, вытянув руку в мою сторону. – Сегодня день не посвящен чувству вины Эшлин. Сегодня день не посвящен Габриэлле. Райан мертв! Ты обещала! – закричала она, задыхаясь в своем собственном страдании. – Ты пообещала присмотреть за ним, и теперь он мертв! – рыдание искажало ее слова, она почти бормотала. – Т-ты причиняешь боль в-сем к к-кому приближаешься, – заикалась она. Ее взгляд опустился к земле. Она не имела это в виду. Я это знала.

Если я и помнила что-то с похорон Габи, – так это то, что было легче злиться, чем горевать.

– С кем я должна обедать? – ее голос был шепотом. Она накрыла рот рукой, когда болезненный плач печали сорвался с ее губ. Она продолжала рыдать, ее тело дрожало. – Прости, Эшлин. Я не имела в виду то, что сказала.

Я обняла ее и покачала головой из стороны в сторону.

– Мы не извиняемся здесь,– сказала я, цитируя ее с того первого раза, когда я села за их стол на обед. – Потому что мы знаем, что вред не причиняется намеренно.

– Тео здесь нет, – она плакала у меня на плече. – Это худший день в моей жизни, а он не пришел. Он сказал, это противоречит его вероисповедания. Полная чушь, по моему мнению. – Она вытерла свои глаза и отстранилась от меня. – Самое печальное, что я не верю в это. Идти в церковь, чтобы оплакать таким образом. Я знаю, что Тео ненастоящий буддист... но я начинаю понимать то, что изучаю. Мне нравится это. И это... – она указала на церковь... – не имеет смысла для меня.

– Я могу помочь. – Послышался глубокий голос, и мы повернулись, увидев, что Рэнди идет к нам. Он пришел, чтобы убедиться, что Дэниел будет не одинок, после того, как потерял кого-то еще в своей жизни. Он приближался медленно, не хотел нас прерывать. – Я знаю, каково это, какой излишне болезненной смерть может казаться. Такое чувство, что ты хочешь отомстить миру за то, что он забрал того, кого ты любишь. – Он опустил голову и потер свои виски. – Я изучал буддизм многие годы. И если тебе интересно, мы можем вместе прочитать молитву.

Глаза Хейли наполнились слезами. Ее плечи поникли. Она снова была на грани сломаться.

– Я не знаю молитв. Я еще не зашла так далеко в своем изучении.

Рэнди бросился к Хейли и удержал ее от падения, положив руки ей на плечи.

– Все в порядке. Все в порядке. – Он стирал ее слезы. – Я пройду с тобой через это.

Я отступила в сторону, наблюдая, как они вдвоем находят комфорт.

Он взял ее за руку и его темные глаза уставились в ее голубые.

– Эта будет из Shantideva’s Bodhicharyavatara.

Хейли слегка хихикнула, всхлипывая.

– Я понятия не имею, что ты только что сказал.

– Все в порядке. Просто закрой глаза. Я пройду с тобой через это.

И он сделал это. Я наблюдала, как двое абсолютных незнакомцев нашли комфорт друг с другом в самой худшей ситуации. Они не закрывались от неизвестного. Они приветствовали это друг в друге. Резкое дыхание Хейли начало расслабляться, когда она держала Рэнди за руки.

Моей любимой строчкой из того, что говорил Рэнди, было:

– Пусть все живые существа имеют неизмеримую продолжительность жизни. Пусть все они живут счастливо, и пусть слово «смерть» исчезнет.

Звучит хорошо для меня.

Все покинули церковь, чтобы направиться на кладбище. Дэниел подошел ко мне, но не для того, чтобы показать всем, что он мой любимый, а просто выразить соболезнование как неравнодушный человек. Тем не менее, в своем сердце я знала, что он был обеспокоенным любимым, и это все, что имело значение.

– Как ты? – прошептал он. Я пожала плечами. Уголки губ Дэниела опустились, возможно, видя мой подавленный взгляд. – Я бы хотел поддержать тебя и забрать всю твою боль.

Я улыбнулась ему, и несколько слезинок упало. Он двинулся, чтобы стереть их.

– Нет, – я вытерла свои глаза. – Генри, – пробормотала я.

Дэниел нахмурился и кивнул.

– Увидимся позже. – Он направился к своей машине.

Повернувшись в направлении грузовика Генри, я сделала паузу, когда увидела Джейса сбоку здания церкви. Он остановился, уставившись на меня, прежде чем развернулся и направился в противоположном направлении. Я последовала за ним, выкрикивая его имя.

– Послушай, я понимаю, – фыркнул он, обращаясь ко мне. – Звони копам. Пусть меня посадят. Но клянусь Богом, я не делал этого! Я не продавал этому ребенку наркотики! – он расхаживал туда-сюда, его лоб потел на холодном воздухе. – Я не убивал этого ребенка! – прокричал он шепотом. Я ничего не сказала. Я стояла, уставившись на него, его голубые глаза были наполнены болью. Он провел руками по своей короткой стрижке и упал на колени, опускаясь на землю. – О боже мой. Я убил этого ребенка?

– У тебя такие же глаза, – сказала я. Он поднял голову в замешательстве. – Как у Дэниела. У вас обоих одинаковые глаза.

Он провел руками под носом и всхлипнул.

– Они у нас от отца. – Встав на ноги, он сделал паузу. – Почему ты не звонишь копам?

– Ты не ребенок, Джейс. Если ты думаешь, что сделал что-то плохое, то это целиком и полностью твоя ответственность – явиться с повинной. – Я слегка ухмыльнулась. – Плюс у меня был реально дерьмовый день, так...

Он рассмеялся и кивнул.

– Я сожалею обо всем этом. – Его голубые глаза наполнились слезами. – Я так чертовски сожалею.

– Да, я тоже. – Мой разум обдумывал кое-что, что я не была уверена, должна ли сказать ему, но знала, что ему нужно услышать это. – Не было никаких наркотиков... – я перенесла свой вес с одной ноги на другую, – в его организме. Райан врезался на машине в дерево, полностью осознавая, что делает.

– Я не виноват? – выдохнул он, положив руку на верхушку своей головы.

Я покачала головой.

Напряженная улыбка появилась на его лице, и он начал разворачиваться. Я увидела, как слезинка покатилась по его щеке, когда он засунул руки в карманы джинсов. Я знала, что следующую реплику он говорил не для меня. Он говорил сам с собой, но я подслушала.

– Я избавлюсь от зависимости. В это раз правда... – Когда легкий ветерок подул, его последние слова слетели с губ и уплыли в сторону облаков. – Я просто хочу вернуться в группу. Может, он примет меня назад.

Если и существовал Рай, я надеялась, что слова Джейса найдут свой путь туда.

И если Бог существовал, я надеялась, что он слушал.

33 глава

Прощание приносит больше боли, когда оно одностороннее.

~ Скитания Ромео

Это был долгий день.

На кладбище я стоял рядом с мамой Райана, которая разваливалась на части. Генри держал ее за левую руку, а я за правую. Я понимал, что она знала меня лишь как парня, который учил ее сына, но она сжимала мою руку в ответ.

– Спасибо, – прошептала она.

Мои глаза переместились к Эшлин, которая обнимала Хейли. Она послала мне слабую улыбку, и я нахмурился.

Что если я разрушал ее жизнь, любя ее? Что если каким-то образом я подвергал ее опасности? Джейс был опасен, а люди, с которыми он имел дело, были еще большим риском.

Я знал, что это были глупые мысли, но смерть стала слишком частой в моей жизни. Я не был уверен, сколько еще смогу выдержать. Особенно, если что-то случится с Эшлин.

Джейс продал Райану эти наркотики? Остался бы Райан жив, если бы я не позволил им остаться на ночь? Он был бы жив прямо сейчас, если бы я не встречался со своей ученицей.

Чувство вины было коварным.

И оно наполняло мою голову всеми причинами, почему я не должен любить Эшлин.

Я не видел Эшлин четыре дня. Это было самое долгое время, когда мы не видели друг друга. Я сидел в своем джипе, припаркованном снаружи библиотеки, последние пятнадцать минут. Небо заволокло темнотой, и снег падал, не переставая. Под уличными фонарями, я видел, как она идет ко мне, с огромным бумажным пакетом в руках.

Она сказала Генри, что проведет ночь в доме подруги, пообещав отзваниваться каждый час. Что означает, что она будет со мной, по крайней мере, пятнадцать часов. От того, как фонари осветили ее лицо, и снег кружился у ее лица, я подумал, получится ли все когда-нибудь.

Потому что мне нужно было, чтобы все получилось с Эшлин Дженнигс. После того как она закончит в июне, я смогу любить ее в открытую – так, как она заслуживает, чтобы ее любили. Мы решим насчет колледжа, когда придет время, но не за день до этого.

Да, чувство вины было жестоким, но надежда была столь же мощным видом оружия.

Она открыла пассажирскую дверь и забралась внутрь, положи пакет себе на колени.

– Что ты взяла с собой? – спросил я.

Она покачала головой.

– Сначала поцелуй, потом вопросы.

Я наклонился, прижал свой рот к ее и ухмыльнулся, когда она высунула язык и провела им по моей нижней губе.

– Что в пакете? – повторил я.

– Мой сундучок с письмами от Габи. И «Джек», «Хосе» и «Морган», – ответила она. – Мы напьемся сегодня и откроем письма.

Рассмеявшись на ее ответ, я закатил глаза.

– Нет, правда. Что в пакете? – она изогнула бровь и наклонила его ко мне. Куча алкоголя и письма. – Я не думаю, что сегодняшний вечер самое время для этого, милая. – Ее веки были настолько тяжелыми от недостатка сна. – К тому же ты не пьешь.

Она улыбнулась.

– Нет, я не пью. – Ее рука скользнула в пакет, и она вытащила письмо. – Но номер восемь требует это.

– Эшлин... – предостерег я, не желая, чтобы она топила проблемы в алкоголе. Она еще не пережила смерть Райана, и я боялся, что в один день, она просто сломается.

– Дэниел. Веселье. Помнишь это? Давай просто повеселимся сегодня, хорошо?

Я выдохнул и кивнул.

– Ладно. – Я сощурил глаза и наклонился в ее направлении. – Иди сюда.

Она приблизилась ко мне. Мои глаза опустились к ее губам. Я положил руку на ее поясницу, притягивая ее ближе. Она выдохнула, когда я медленно провел пальцем по ее верхней губе и затем медленно по нижней. Эшлин приоткрыла рот и медленно облизала палец, прежде чем нежно всосала его. Я обхватил ее рукой за шею и притянул ее рот к своему.

Мы уставились в глаза друг другу, мое сердце гулко билось в груди.

– Я люблю тебя.

– Я люблю тебя, – выдохнула она мне в губы, посылая эти слово глубоко во все мое существо. Ее спина изогнулась от моих прикосновений, и я потянул ее нижнюю губу. Она вздохнула, повторяя про себя:

– Я люблю тебя, я люблю тебя, я люблю тебя.

Когда мы подъехали к дому у озера, я увидел, что в гостиной горит свет. Затем заметил, что две девушки ходят туда-сюда в своих лифчиках. Дерьмо. Я оглянулся на Эшлин, которая, конечно, тоже заметила тела. Она повернулась ко мне с ухмылкой на губах.

– Голые женщины в твоем доме.

Я вздохнул, когда увидел Рэнди без футболки, попавшего в поле моего зрения через окно. Я потер пальцами лоб.

– В моем доме действительно голые женщины.

На ее губах была задиристая улыбка.

– Это... так заведено в доме мистера Дэниелса?

Я сжал руку в кулак и прикусил его сбоку. Мои глаза крепко закрылись.

– Нет! Нет… просто... Ну, в прошлом, чтобы попытаться заставить меня чувствовать себя лучше, Рэнди устраивал...

– Устраивал...?

– Устраивал голые музыкальные вечеринки.

Тишина. Я не хотел открывать глаза, чтобы видеть ее реакцию. Затем послышалось громкое хихиканье. Я открыл глаза и увидел, что Эшлин хохочет.

– Голые музыкальные вечеринки? О боже мой! Вы странные! – она смеялась так сильно, что слезы покатились по ее щекам.

– Что?! Нет! Рэнди странный! Я был просто парнем... в комнате... с голыми девушками. – Я начал сдавать назад и разворачиваться, чтобы отъехать от дома. Эшлин положила руку на мою.

– Не смей! – зашипела она. – Мы собираемся на голую музыкальную вечеринку!

– Нет! – спорил я. Она поставила бумажный пакет на пол перед собой. Ее пальцы начали медленно расстегивать пальто. – Эшлин... – пробормотал я, наблюдая за ее движениями.

– Ставь рычаг на «паркинг», – проинструктировала она.

– Нет, – сказал я, но сделал противоположное. Я переключил на «паркинг».

Конечно же, я сделала это, потому что когда красивая девушка начинает раздеваться в твоей машине, ты переключаешь гребаную коробку передач на «P». Я заткнулся, пока наблюдал, как она снимает пальто. Она схватилась за края свитера и начала стягивать его через голову.

– Уверены ли вы, что мы проснулись? Нет, мы спим, мы грезим, по-моему… – Она процитировала «Сон в летнюю ночь», когда ее свитер разместился на заднем сиденье.

Ее пальцы коснулись шеи, и она ласкала свое тело, пока ее пальцы опускались ниже, по ключице и к ее бюстгальтеру. Глаза Эшлин были закрыты, и я наблюдал, как она прикасается к себе передо мной, ее рот приоткрылся от возбуждения.

– Ты убиваешь меня, Эшлин, – пробормотал я, чувствуя, что становлюсь тверже, когда наблюдаю за ней.

Она откинулась на спинку сиденья. Ее руки все еще ласкали свое тело. Я наблюдал за ее тяжелыми вдохами и выдохами.

– Вверх и вниз, вверх и вниз, буду гнать их вверх и вниз... – цитировала она. Ее пальцы переместились к груди, опускаясь ниже к пупку. Она повернула голову в моем направлении и слегка улыбнулась, когда закрыла глаза. Ее пальцы начали расстегивать джинсы. – Я страшнее всяких крыс…

Я зарычал и положил руки поверх ее. Ее зеленые глаза распахнулись, и рот приоткрылся, когда она увидела, что в моих глазах плещется желание. Мои руки расстегнули ее джинсы, и я немного потянул их вниз. Слегка поддразнив кожу над ее трусиками, я услышал ее стон.

– Дух, гоняй их вверх... – Я начал заканчивать ее цитату. Мои пальцы переместились к ее лифчику, задевая ее затвердевшие соски. Ее руки поднялись к голове, и она схватилась за подголовник позади себя. Ее дыхание участилось, возбуждение усиливалось. Проведя пальцами по ее коже, я скользнул ими в ее трусики и услышал, как она стонет от удовольствия, когда я прошептал в ее ухо: – И вниз.

Мне не нужно было входить в свой дом. Если я больше никогда не увижу голое тело другой женщины, я буду в порядке, пока это тело будет моим.

Так мы и не зашли в дом в ту ночь.

Но у нас была настоящая голая музыкальная вечеринка для двоих.

Мы переместились в лодочный сарай для нашей пьяной вечеринки, не желая идти в дом и видеть Рэнди с голыми девушками.

– В конце концов, мы пойдем внутрь. Они не останутся на ночь, – сказал я. – Рэнди никогда не оставляет их на ночевки. – Я вытащил одеяло для нас, и мы легли на верхушку лодки.

Виски было открыто и после того как Эшлин выпила первый шот, я подумал, что ее вырвет. Но она отказалась перестать пробовать. Каждый раз, когда мы пили шоты вместе, она делала самое обаятельное уродливое лицо, которое я когда-либо видел. И она много смеялась, как типичная пьяная девушка.

Я любил звук ее смеха. Я изогнул бровь и убрал бутылку подальше от нее.

– Ты пьяна.

Она выпрямилась. Она сжала щеки тыльными сторонами ладоней.

– Охх! Я? – она засмеялась еще больше. – Ладно, – она хихикнула, засунула руку в бумажный пакет и покопалась там. – У меня есть два письма, которые нужно открыть! Номер двадцать семь. – Она посмотрела на письмо и вздохнула. – Иногда я чувствую, что эти письма управляют моей жизнью, – ее голос понизился, – и иногда мне кажется, что они ведут меня не в том направлении.

Она заморгала, и затем потрясла головой, отгоняя свои мысли, но держался за них. Она открыла письмо и начала читать его, запинаясь через слово.

Дорогая Эш, если ты читаешь это письмо на свой двадцать первый день рождения, значит ты огромная неудачница. Кто ждет двадцать первого дня рождения, чтобы напиться? Если ты читаешь его раньше, то выпей за меня, алкашка! Я люблю тебя как безумная. Скучаю по тебе еще больше. У тебя все будет хорошо, ребенок. Габи.

Она прижала письмо к груди и нахмурилась, но в то же самое время ее глаза улыбались.

– Я скучаю по ней как безумная.

– Она тоже скучает по тебе.

– Как ты думаешь, она с Райаном? – она сделала паузу. – Ты вообще веришь в небеса? Черт, я не знаю, верю ли я.

Я прочистил горло и расположил локти на коленях.

– Я верю возможность чего-то большего, кроме этого мира. И я верю, что они оба вместе, в безопасности и больше не испытывают боль.

Она легко выдохнула.

– Держу пари они тусуются с Шекспиром.

– Ну, очевидно. Зачем общаться с кем-то другим, кроме Шекспира, на земле мертвых?

Она улыбнулась. Я влюбился в нее еще сильнее. Наполнив еще две рюмки, она протянула одну мне.

– За Габриэллу Дженнингс и Райана Тернера. Может, они будут болтать с Уильямом Шекспиром постоянно.

За Габи и Райана!

Рука Эшлин подняла следующий конверт от Габи.

– Номер двенадцать... Заняться сексом в машине. – Когда она произнесла эти слова, ее щеки покраснели, и она накрыла лицо ладонями. – О боже мой. Мы занимались сексом в джипе!

Я ухмыльнулся.

– Дважды.

Она посмотрела на меня, ее волосы были растрепаны, взъерошены, идеальны. Она села, расположив руки на коленях. Наклонившись, она закусила нижнюю губу.

– Я хочу заняться с тобой любовью везде дважды.

Я поцеловал ее в лоб и провел рукой по ее волосам. Она протянула мне письмо, и я изогнул бровь.

– Ты хочешь, чтобы я прочитал его? – спросил я.

– Конечно.

Открыв, я ухмыльнулся.

– Ты шлюшка.

Она кивнула.

– Я знаю-знаю. Теперь, что говорится в письме?

Моя улыбка стала еще шире, когда я повернул письмо к ней.

#12. Заняться сексом в машине

Ты шлюшка.

– Габи.

Эшлин вырвала письмо из моих рук и уставилась на слова на бумаге. Ее глаза расширились от веселья, и она фыркнула.

– Какая сучка.

Я подумал, что это было закодированное «моя лучшая подруга».

 

34 глава

Закрой дверь.

Сними одежду.

Позволь мне раскрыть твои секреты.

~ Скитания Ромео

Мы переместились в спальню Дэниела и уснули в объятиях друг друга. Утром, когда я проснулась, Дэниела нигде не было. Зато у меня была интенсивная головная боль. На подушке рядом со мной стоял поднос. На нем стояли ромашки в бутылке с водой, миска с хлопьями Cap’n Crunch, смешанными с зефирками, тарелочка с двумя обезболивающими и апельсиновый сок.

Моя улыбка осталась на месте, когда я увидела утренний свет, просачивающийся в спальню.

Завтрак в постели. Еще один наш первый раз.

Я закинула таблетки в рот и запила их апельсиновым соком.

Дэниел вошел в комнату в одном лишь полотенце, обернутом вокруг талии. Из-за того, как ткань висела на его бедрах, я окончательно осознала, каким слаженным он был сверху донизу. Вода стекала по его накачанным шести кубикам пресса, и я покраснела, когда пялилась. Я любила то, что еще краснела из-за него время от времени. Он ухмыльнулся на мою реакцию.

– Доброе утро. – Он подошел ближе, и я вытянула руку, схватила его и притянула его влажное тело к себе. Он лег на меня сверху, прижимая меня к себе. Он пах так свежо, пах лесом. И я убедилась, вдохнув его аромат.

– Ты сделал мне Cap’n Crunch и добавил зефирки? – спросила я.

Он поднял кусочек и расположил между моих губ.

– Как ты любишь. – Он поцеловал меня слегка, и я поморщилась.

– Мне нужно почистить зубы и принять душ. Ты чистый и свежий. Это несправедливо, что ты целуешь меня с неприятным утренним дыханием.

– Мне все равно, – рассмеялся он.

Я прикрыла руками рот и отвернулась от него.

– А мне нет.

Дэниел встал и сгреб меня в свои объятия, все еще посмеиваясь.

– Тогда пойдем приведем тебя в порядок.

Заняться любовью в душе.

Еще один наш первый раз.

35 глава

Боль – это не то, что тебе нужно, чтобы спастись.

Но, детка, пожалуйста, продержись еще один день.

~ Скитания Ромео

Зимние каникулы начались через неделю после похорон Райана. Я оставалась у Генри большую часть этого времени, мне нужно было убедиться, что Ребекка и Хейли находят время поесть, поплакать, погоревать. Я потеряла Габи в августе, но поняла, что самое худшее время терять кого-то – в течение праздников. До Рождества было пять дней, но, тем не менее, оно совсем не ощущалось.

Дэниел писал мне каждый день, убеждаясь, что я нахожу время, чтобы поесть, поплакать, погоревать. Каждое сообщение заканчивалось одинаково: «Я тебя люблю».

Мне это было нужно.

В ночь перед Рождеством я не могла уснуть. Я сидела в гостиной со своим ноутбуком и писала, наполняя своих вымышленных персонажей своими мыслями. Я услышала приближающиеся шаги позади себя, повернулась и увидела, что Генри идет с кружками.

– Чаю? – спросил он. – У Ребекки в шкафчике есть какие-то странные ароматические добавки, но я подумал, что можно попробовать. – Я кивнула и подвинулась на диване, чтобы освободить место для него. Он сел и протянул мне кружку. – Над чем работаешь?

– Мой роман.

– О чем он?

Я прикусила нижнюю губу.

– Я еще не совсем уверена. Но дам тебе знать, когда разберусь. – Закрыв ноутбук, я повернулась к нему. – Габи простила тебя, – сказала я. – Она никогда не обвиняла тебя в том, что ты ушел.

Глаза Генри встретились с моими.

– А что насчет тебя?

– Меня? – я сделала паузу. – Я работаю над этим.

Он кивнул.

– Это прогресс.