Текст книги "Испытание зверя"

Автор книги: Сэйити Моримура

сообщить о нарушении

Текущая страница: 15 (всего у книги 20 страниц)

«Какой ужас!» Она не верила своим глазам. Во время предыдущего обхода, в два часа, Кадзами мирно посапывал во сне. Что-то с тех пор стряслось – только непонятно что.

Кэйко бросилась в сестринскую сообщить о случившемся и по дороге наткнулась на старшую сестру отделения Ясуко Сасаки.

Та доложила дежурному врачу Коити Маэде, который сразу кинулся в палату 320. Поверхностный осмотр не выявил причину смерти. Оставалось предположить, что не замеченная врачами мозговая травма привела к внезапному летальному исходу. От сильного удара могло произойти кровоизлияние в мозг. Мелкие кровоизлияния постепенно рассасываются, но при излиянии большого количества крови возможно образование гематомы с последующим сдавливанием ствола головного мозга и нарушением функции жизненно важных центров, что приводит к смерти больного.

Процесс происходит незаметно, иной раз он продолжается более трех недель, причем все это время человек находится в полном сознании и чувствует себя нормально.

Однако Кадзами только вчера делали энцефалограмму, измеряли артериальное давление, и никаких нарушений не было. Врач Маэда осмотрел голову умершего – нет ли новой травмы, но ничего не обнаружил. Лишь более тщательный осмотр выявил на деснах и в полости рта покойного едва заметные язвочки и кровоподтеки. Между плотно стиснутых зубов юноши был зажат маленький кусочек полиэтилена.

Маэда недоуменно повертел его в руках и вдруг замер, потрясенный страшной догадкой.

– Кто-нибудь входил в палату Кадзами ночью? – обернулся он к Кэйко и старшей сестре. По его напряженному голосу они поняли: здесь что-то неладно.

– Только я, – ответила Кэйко.

– Это точно?

Испуганная резким тоном врача, девушка, чуть не плача, воскликнула:

– А кто еще мог сюда зайти?

– В чем дело, доктор? – вмешалась Ясуко Сасаки.

– Очень вероятно, что этого парня убили.

– Убили?! – ахнули сотрудники отделения, которых успело набиться в палату немало.

– Вскрытие покажет, но налицо явные следы насильственной смерти. Можно было бы предположить смерть от удушья, если бы не этот кусочек пленки. Дело, очевидно, было так: кто-то натянул на лицо спящего полиэтиленовый пакет. Закованный в гипс, Кадзами был беспомощнее младенца. Язвы и кровоподтеки в полости рта подтверждают мою версию.

– Но… но кому это могло понадобиться?.. – обрела наконец дар речи Ясуко Сасаки. У нее не укладывалось в голове, как можно убить человека там, где люди заняты только спасением человеческой жизни.

Старшая медсестра, безусловно, была права, но, с другой стороны, трудно представить себе место более удобное для преступления, чем госпиталь: вход относительно свободный, двери палат не закрываются на ключ ни днем, ни ночью.

– Ума не приложу, – ответил доктор Маэда. – Да и не наше это дело, пусть разбирается полиция. Срочно туда позвоните.

Маэда был заведующим хирургическим отделением, и спорить с ним никто не стал. Полиция не заставила себя долго ждать.

На Кэйко градом посыпались вопросы – ведь убийство было совершено во время ее дежурства.

Больше всего полицейских интересовало, не видела ли она чего-нибудь подозрительного. Кэйко только пожимала плечами – нет, ничего такого она не заметила. Пока одни полицейские допрашивали девушку, другие обыскали все палаты, но преступник не оставил никаких следов.

Остальные две медсестры, дежурившие ночью, Судзуэ Найто и Фусако Макино, тоже были вызваны для беседы. Первая ничего нового сообщить не могла, зато вторая сделала важное заявление:

– Я так переволновалась, что забыла сразу сказать: я видела, как из палаты Кадзами выходил один человек.

– Кто? – вскинулся инспектор.

– Сейчас скажу. Это было часа в четыре. Я обошла свои палаты, сделала записи в медицинские карты, потом зашла в туалет, а на обратном пути вижу – человек. Я его только в профиль видела, но сразу узнала. Это был господин Адзисава, он часто заходит в триста двадцатую.

– Кто такой этот Адзисава?

– Он часто навещал Кадзами-сан.

– Помогал ухаживать за больным?

– Нет, у нас все делают медсестры.

– А зачем этому человеку понадобилось приходить в палату в четыре часа ночи?

– Понятия не имею, – пожала плечами Фусако. – Но это был он.

– Ну конечно! – воскликнула мать Кадзами. – Он и убил нашего Сюндзи! Недаром мальчик так его боялся. Он все повторял, что Адзисава хочет его убить! Значит, все-таки отомстил! Господин полицейский, немедленно арестуйте этого человека! Убийца – он!

У женщины началась истерика, и инспектор принялся ее успокаивать:

– Ну-ну, возьмите себя в руки. И объясните все толком: за что Адзисава должен был отомстить вашему сыну?

Когда родители убитого Кадзами рассказали, как было дело, виновность Адзисавы уже почти не вызывала у полиции сомнений.

К тому же выяснилось, что это тот самый смутьян, который раскопал дело Идзаки и, вероятнее всего, навел на него полицию чужой префектуры. Тогда местные блюстители порядка опозорились на всю страну, а начальник уголовного розыска Такэмура по подозрению в сговоре с преступником был уволен со службы. Полицейское управление города, тесно связанное с кланом Накато и семейством Ооба, охотно вытащило бы своего сотрудника из беды, но скандал уже вышел за пределы Хасиро. И вот тот самый Адзисава, нанесший по престижу управления столь болезненный удар, подозревается в убийстве! Полицейские не могли поверить такой удаче.

В тот же день было произведено вскрытие тела Кадзами. Версия смерти в результате удушения полностью подтвердилась: во-первых, кровь потемнела и не сворачивалась, во-вторых, на слизистых и серозных оболочках образовались характерные пятна; в-третьих, вены внутренних органов повсеместно оказались закупоренными. Согласно заключению патологоанатома, смерть наступила между тремя и четырьмя часами ночи.

Полиция решила послать Адзисаве повестку с требованием немедленно явиться в управление.

ПЯТНО МАРИОТТА

1

Когда Адзисава зашел на работу, ему сказали, что часа два назад звонила Митико Ямада. Он немедленно набрал номер, который оставила девушка. Видимо, Митико стало лучше, подумал он, раз ей разрешили подходить к телефону.

– Алло, это Адзисава.

– Ой, Адзисава-сан! – всхлипнула Митико. – Я не знаю, что мне делать!

– Прежде всего успокойтесь и объясните, в чем дело.

– Я ему проболталась! Эгоистка проклятая!

– О чем проболтались и кому?

– Наруаки! О том, что Норико, хочет подавать на него в суд.

– Вы с ума сошли! – простонал Адзисава.

– Простите, простите ради бога!

– Что он вам ответил?

– Сказал… сказал, что я ловкачка. Адзисава-сан, я места себе не нахожу. Неужели они что-нибудь сделают с Норико?

– Когда она была у вас?

– Я звонила вам на работу сразу после того, как она ушла. Часа два прошло. Но ее до сих пор нет дома!

– До сих пор не вернулась?! – еще больше встревожился Адзисава.

– Ой, что же делать, что делать?

– Я сейчас приеду. Ничего не предпринимайте и никому больше не звоните.

Едва он вышел из дверей фирмы, к нему шагнули двое мужчин: один пожилой, с колючим взглядом, второй помоложе.

– Господин Адзисава? – осведомился тот, что постарше. Очевидно, они специально поджидали его здесь.

– Да, а в чем дело?

– Мы из полиции. Вы вызываетесь повесткой в управление для беседы, – вежливо, но решительно заявил пожилой.

– В полицию? Зачем?

– Там вам все объяснят.

– Я сейчас занят. Нельзя ли потом?

– Нет, нельзя.

– Вы что, силком меня потащите?

– Нет. Но, отказываясь следовать за нами, вы поставите себя в весьма сложное положение, – мрачно усмехнулся полицейский. Выражение его лица не предвещало ничего хорошего, а молодой, казалось, в любой момент был готов броситься на задержанного. Адзисава понял: случилось что-то весьма серьезное. Его очень беспокоила участь Норико, но, очевидно, надо было подчиниться.

В Управлении Адзисаву встретили с пугающей торжественностью. «Дело, кажется, нешуточное», – насторожился он.

– Добро пожаловать, – приветствовал его комиссар полиции. – Меня зовут Хаслгава, я возглавляю отдел уголовного розыска. Позвольте узнать, чем вы занимались минувшей ночью, а точнее, около четырех часов утра?

Преемник комиссара Такэмуры, видимо, не любил терять времени даром. Голос его звучал весьма уверенно.

– В четыре утра? Спал, конечно. Что я еще мог делать в такое время? – удивился Адзисава.

– Вы говорите правду? – Хасэгава посмотрел допрашиваемому прямо в глаза.

– Конечно. – Адзисава не отвел взгляда.

– Оч-чень странно. Дело в том, что именно в этот час вас видели в совсем другом месте.

– Интересно кто? Я был у себя дома и крепко спал.

– И кто-нибудь может это подтвердить?

– Моя дочь.

– Ну, свидетельства дочери нам будет недостаточно.

– А в чем, собственно, дело? Это смахивает на выяснение алиби…

Адзисава замолчал, пораженный внезапной догадкой. Он вышел на убийц Томоко, заставив сознаться Сюндзи Кадзами. Теперь он держит всю шайку Ооба за горло. История о групповом изнасиловании и убийстве не только ляжет несмываемым пятном на всесильное семейство, но может вообще стать для него началом конца. Ооба пойдут на все, чтобы спрятать концы в воду. Единственное доказательство вины Наруаки – показания Кадзами. Если Кадзами замолчит, обвинение останется безоружным – улик-то нет! Неужели…

– Что это с вами, господин Адзисава? Догадались, о чем пойдет речь?

– Послушайте, неужели… – начал Адзисава, страшась услышать страшную весть.

– Что «неужели»?

– Неужели что-то случилось с Сюндзи Кадзами?

– Надо же, какая проницательность, – иронически усмехнулся Хасэгава.

– Объясните же, что произошло!

– Вам лучше знать.

– Да говорите же! Что с Кадзами?

– Ну, вы актер. Я аплодирую. Кадзами убит. Сегодня ночью, около четырех часов. Парня задушили полиэтиленовым пакетом.

– Убит! – вскричал Адзисава. Первой реакцией было возмущение – не столько самим убийством, сколько собственным легкомыслием. Как он мог не сообразить, что этим все и кончится! Кадзами был ахиллесовой пятой империи Ооба. Конечно же, защищая Наруаки и все свое семейство, они должны были пойти на это. А он, идиот, оставил свое единственное оружие без присмотра. Какая преступная неосторожность!

– Скажите, какое удивление. Разве это не вы его убили?

– Я?!

– Есть свидетель, который видел, как вы выходили из палаты Кадзами как раз в четыре часа.

– Врет он, ваш свидетель!

– А кому еще мог понадобиться этот Кадзами? Не могли ему простить ту историю с нападением и расквитались, это же ясно. Недаром парень боялся, что вы до него доберетесь.

Адзисава понял, какой хитроумный ход сделал враг: не просто заткнул рот опасному свидетелю, но заодно рассчитывает убрать с дороги главного заговорщика. Только теперь до него дошло, чего хотела от него ночью Ёрико, когда требовала, чтобы он срочно кому-то позвонил. Своим сверхъестественным чутьем девочка уловила опасность; если бы он ее послушался, у него сейчас было бы алиби. Кто знает, может быть, и в самом деле неотмщенный дух Томоко пытался прийти ему на помощь?

Но предаваться раскаянию было поздно. Зверь выскользнул из стального капкана, сейчас охотник сам оказался обложен со всех сторон.

– Отпираться бессмысленно, – презрительно бросил Хасэгава. – Твоя вина доказана, так что не советую затягивать с признанием.

Комиссар явно не сомневался в виновности подозреваемого. Но, если так, почему до сих пор не подписан ордер на арест? «Должно быть, улик все-таки маловато», – сообразил Адзисава. Что у них есть против него? Во-первых, возможный мотив – месть и, во-вторых, лжесвидетельство неизвестного, якобы видевшего, как он выходит из палаты. То, что это показание сфабриковано, очевидно. «Все еще не так плохо, – мысленно подбодрил себя Адзисава. – Враг прикрыл одну брешь, но тут же возникла новая: лжесвидетель. Кроме того, есть второй соучастник Наруаки, Цугава. Это тоже шанс. Только бы выбраться из западни, а там еще будет возможность нанести по ним новый удар».

Адзисава молчал, но мысль его лихорадочно работала.

Выслушав отчет Таскэ Накато, мэр удовлетворенно кивнул:

– Молодец. И агентишку ловко подставил.

– Всё, теперь не отвертится.

– Жаль только, ордера на арест пока нет.

– Это вопрос времени. Чем больше Адзисава наплетет следствию, тем больше запутает свое дело.

– А как со свидетельницей?

– Не извольте беспокоиться, хозяин. Адзисава не узнает, кто она.

– Хорошо. Что с Цугавой?

– Дал ему деньжонок и отправил на Кюсю, там за ним присмотрят мои ребята. Можете на этот счет не тревожиться. Парень знает, что его ждет, если вздумает финтить. Ребята глаз с него не спускают.

– Значит, остается лишь добить Адзисаву. Подумать только, скольких нервов мне стоил этот агентишка. А все ты, Накато, виноват. Зажирел, обленился от спокойной жизни.

– Ваша правда, хозяин, – виновато потупился Таскэ.

2

Сообщение о том, что Адзисава подозревается в убийстве Сюндзи Кадзами, повергло группу из Иватэ в глубокую растерянность.

– Вот так так, – сокрушенно качал головой комиссар Муранага. Неужели все труды пойдут прахом? Судя по всему, улики серьезные, дело идет к аресту.

Конечно, бывает, что один и тот же преступник совершает целую серию убийств, однако Адзисава не был похож на обычного убийцу. Можно было бы, конечно, предложить местной полиции сотрудничество и вести параллельное следствие, но уж больно не хотелось «Деду» связываться с малосимпатичными коллегами из Хасиро.

Инспектор Китано недоумевал:

– Я же вам докладывал, шеф, что Адзисава пытается через Кадзами выйти на убийц Томоко Оти. Кадзами был нужен ему живым, как свидетель обвинения. Зачем Адзисаве его убивать?

– Кадзами причастен к убийству девушки?

– Видимо, да. Полагаю, что Адзисава уже вытряс из него имена преступников или по крайней мере был близок к цели. Парня, скорее всего, убрали люди Ообы, но обстряпали дельце так, чтобы подозрение пало на Адзисаву.

– Погоди, не торопись. Кадзами – из тех самых рокеров, так? Значит, Томоко убили эти психи на мотоциклах?

– Выходит, что так. Групповое изнасилование, убийство – это в их духе.

– Уж больно похоже, что девушку убрали люди Ообы, опасаясь разоблачений. Неужели хулиганы-мотоциклисты выполняли приказ мэра?

Комиссару подобная комбинация представлялась невероятной.

– Пока нельзя с полной уверенностью сказать, кто ее убил: рокеры или подручные мэра. Но Кадзами, несомненно, убрали потому, что он знал имена убийц.

– Не думаю, чтобы мальчишкам из мотобанды была по зубам такая операция – и свидетеля прикончить, и Адзисаву подставить. Здесь явно чувствуется рука профессионала.

– А если так, то получается, что показания Кадзами были для Ообы опасны. Что мог знать Кадзами, кроме обстоятельств гибели Томоко Оти? Итак, теоретически убить ее могли или мотоциклисты, или люди мэра, однако… Однако, если Кадзами убрали по приказу Ообы, напрашивается вывод, шеф: между шайкой мэра и юнцами есть связь.

– Ты прав! Недаром Адзисава навещал и бывшего редактора «Вестника Хасиро», и ту девушку, которую изнасиловали эти самые «Бешеные псы».

– Вероятно, Адзисава пытался уговорить Уракаву начать кампанию в печати против преступников.

– Ты, кажется, говорил, что Уракава после провала затеи со статьей отстранен от журналистской деятельности?

– Да, но связи-то у него наверняка остались.

– В Хасиро никакие связи не помогут, если ты прогневал семейство Ооба. Думаю, Адзисава хотел от журналиста не этого.

– А чего?

– Скорее всего, помощи, чтобы разоблачить аферу с дамбой. Уракава вместе с Томоко Оти чуть не устроил в городе настоящий переворот. Заговор провалился, но материал-то по-прежнему опасен. Думаю, Адзисава говорил с Уракавой именно об этом.

– Ну что ж, Уракава, если захочет, может найти способ опубликовать имеющийся у него материал.

– Тогда непонятно, зачем нашему парню понадобилась эта девушка, Митико Ямада, – вздохнул «Дед». – Она-то какое отношение имеет к дамбе? Или Адзисава задумал начать атаку сразу с двух флангов?

Муранага обвел взглядом своих сотрудников. В их глазах светился живейший интерес.

– Итак, с одной стороны – Уракава, с другой – Митико Ямада, – задумчиво произнес инспектор Сатакэ.

– Вот именно, – кивнул комиссар.

– Томоко убили, скорее всего, люди Ообы, – подытожил Сатакэ. – Убили, чтобы скрыть свои делишки в низине Каппа. С этой же целью они выгнали из газеты Уракаву. Адзисава, желая отомстить за девушку, вовлекает журналиста в борьбу. В то же время появляется новая фигура – Митико Ямада, жертва «Бешеных псов». Она станет помогать Адзисаве лишь в том случае, если у них один, общий, враг.

Слова Сатакэ окончательно прояснили ситуацию.

– Правильно, общий враг! Ну конечно! – в один голос заговорили сотрудники.

– Ооба и «Бешеные псы» действовали заодно, – продолжал Сатакэ. – Более того, я не исключаю, что в банду этих юнцов входит кто-то из семьи Ооба – иначе люди мэра не стали бы затевать такое сложное и опасное дело, как убийство Кадзами, да еще так, чтобы подозрение пало на Адзисаву.

– Кто-то из Ооба – член мотобанды? – повторил комиссар.

Что ж, тогда сразу становилась понятна роль Митико Ямады.

– Тогда дело плохо, – кисло протянул Китано. – Значит, местной полиции поручено во что бы то ни стало упечь Адзисаву за решетку. Ему не выкарабкаться.

У молодого инспектора было такое чувство, словно не Адзисава, а он сам угодил в расставленную преступной кликой ловушку. Клика эта необычайно сильна, она безраздельно владеет целым большим городом, верша суд по своим собственным законам. Пылкая атака Адзисавы против этого колосса была смехотворной – чудовище проглотило безумца в мгновение ока.

Чувство, которое испытывал комиссар Муранага, было двойственным. Его группа уже давно шла по следу Адзисавы. Их добычу подцепила на крючок полиция другой префектуры. Логичнее всего было бы теперь объединить усилия с коллегами и уличить предполагаемого убийцу. Должно быть, коллеги из Хасиро обрадуются, узнав, что за Адзисавой тянется такой «хвост» – это подкрепило бы их собственные, как видно, не слишком сильные улики.

Полиции Иватэ в свою очередь было бы легче довести до конца «Дело Фудо», если бы Адзисаву арестовали по обвинению в другом убийстве, пусть даже на самом деле он его и не совершал. Но этот заманчиво простой путь нельзя было признать честным, и «Дед» ни за что бы по нему не пошел. Таким образом, сотрудничество с полицией Хасиро отпадало. Что же оставалось? Отдать подозреваемого на съедение преступникам?

– Я вижу только один выход, – заявил Сатакэ, сверля шефа глазами.

– Снова, да? – вздохнул «Дед». Все поняли, что имел в виду «Чертакэ». Один раз им уже приходилось отводить от Адзисавы угрозу, для чего была осуществлена операция с Идзаки. Ооба тогда на время оставили неугомонного страхового агента в покое. Но Адзисава-то их в покое не оставил, он крепко прищемил им хвост, и вот одним ловким приемом его обезвредили.

Объект снова нуждался в помощи, и помочь ему можно было только одним способом: снять с него подозрение в убийстве. А потом никто не помешает продолжить охоту.

«Деду» все еще казалось странным, что он вынужден спасать предполагаемого преступника от коллег, но он больше не колебался: сфабрикованное обвинение необходимо разоблачить.

3

Адзисава упорно твердил, что провел ночь дома.

– Кто может это подтвердить? – в сотый раз задавал ему тот же вопрос Хасэгава.

– Очевидно, никто. Но вы лучше скажите, кто меня оболгал?

– Вы ненавидели Кадзами, это очевидно, – ушел от ответа комиссар. – Совершенно естественно, что подозрение пало на вас. Чтобы снять его, необходимо алиби, вот и все.

– Устройте мне очную ставку с тем негодяем, который утверждает, будто видел меня ночью в больнице. Я в два счета докажу, что он врет.

– Успеете еще. Во время суда.

– А почему не сейчас?

– Чересчур важный свидетель. Боюсь, вы мне его запугаете, – засмеялся Хасэгава. Однако положение комиссара было затруднительным. Медсестра говорила, что видела человека, выходящего из палаты 320, только мельком. При очной ставке она могла засомневаться и отказаться от своих показаний, и тогда все обвинение рушилось. Хасэгава лучше, чем кто бы то ни было, понимал, насколько хрупкими доказательствами он располагает.

Здесь имелась одна тонкость, касающаяся алиби. Дело в том, что человек невиновный никакого алиби следствию предъявлять не обязан, необходимость в алиби возникает, только когда полиция располагает очень серьезными уликами.

У Хасэгавы же не было ничего, кроме показаний одной-единственной свидетельницы. Человеку свойственно ошибаться – мало ли какое бывает физическое и душевное состояние, поэтому уверенности в том, что медсестра выдержит очную ставку с обвиняемым, у комиссара не было.

Да и предполагаемый мотив убийства – месть за хулиганскую выходку – выглядел не очень-то убедительно. Кроме того, зачем бы Адзисава стал ждать, пока его обидчик пойдет на поправку, чтобы затем душить его при помощи полиэтиленового пакета? Куда проще было бы расправиться с Кадзами сразу после аварии, когда его состояние внушало врачам опасения. Может быть, никто бы тогда и не заподозрил насильственной смерти.

Не располагая ничем, кроме не очень вразумительного свидетельства медсестры, Хасэгава был в конце концов вынужден отпустить Адзисаву домой.

Когда это известие дошло до мэра, он был вне себя от ярости:

– Какого черта вы его освободили?

Таскэ Накато пытался объяснить хозяину, что Адзисаву не освободили, а просто отпустили до следующего допроса, но Иссэй не слушал:

– Это одно и то же! Почему они его не засадили? Разве не ясно, что мальчишку прикончил Адзисава?! Где это видано, чтобы убийца разгуливал на свободе?!

Мэра взбесил не столько сам факт, сколько то, что его приказ не был выполнен до конца. В Хасиро такое случалось впервые.

– Видите ли, хозяин, полиция не очень уверена в свидетельнице, вот и не решилась требовать его ареста…

– Что это за свидетельница, которая не внушает доверия?! Да и плевать мне на вашу свидетельницу! Немедленно арестовать мерзавца! Так и передай начальнику полиции.

– Начальник полиции и рад бы, но окружной прокурор…

– Окружной прокурор? О, черт!

Влияние Ооба, конечно, распространялось и на окружные власти, но обращаться с ними так же бесцеремонно, как с местной полицией, Иссэй уже не мог. В последнее время в судебных инстанциях развернули кампанию борьбы с коррупцией, и выдача ордеров на арест строго контролировалась.

– Извините, хозяин, это мой недочет. Плохо продумал операцию. Я считал, что свидетельства медсестры будет достаточно.

– Я не желаю слушать твои оправдания! Этот Адзисава мне до смерти надоел. Если его сейчас не прижать, неизвестно, что он еще выкинет. Вполне возможно, что он успел вытрясти из Кадзами всю правду. Надо что-то придумать.

– Я уже придумал, хозяин.

– Выкладывай.

– Адзисава почему отпущен домой? Улики слабоваты – это раз, а два – у полиции нет оснований опасаться, что он сбежит. Я и предлагаю: создать такую ситуацию, чтобы Адзисава был вынужден бежать. Тогда прокурор со спокойной душой подпишет ордер на его арест.

– Это прекрасно, но как ты заставишь его пуститься в бега?

Хотя в комнате, кроме них двоих, никого не было, Накато наклонился к самому уху своего патрона и что-то прошептал. Недовольная гримаса на лице мэра сменилась улыбкой.

– Ладно. Только смотри, чтобы он не успел удрать за пределы Хасиро.

– Можете быть спокойны. Уж вы-то меня знаете.

4

Едва успев вернуться домой, Адзисава сразу же позвонил Норико Ямаде, беспокоясь за ее судьбу. К счастью, с девочкой все было благополучно.

– Слава богу, – облегченно вздохнул Адзисава, когда Норико сама сняла трубку. – Вы где-то задержались, и я уже начал беспокоиться.

– По дороге из больницы ко мне подошел один человек, его зовут Уракава. Мы с ним долго разговаривали.

– Уракава?! Тот самый, который раньше работал в «Вестнике Хасиро»?!

– Да, тот самый.

– Чего он от вас хотел?

– Он сказал, что узнал от вас о несчастье моей сестры, и хочет проверить все факты, прежде чем вместе с нами подавать на Ообу-младшего в суд.

– Вместе с нами? Он так и сказал?

– Да.

– Отлично!

– Что отлично?

– Отлично, что у нас появился такой союзник, как Уракава. Теперь Наруаки не уйдет от ответа!

– Послушав господина Уракаву, я тоже начала так, думать. Я обязательно обращусь в полицию, даже если Митико будет против.

– Правда? Рад это слышать. Только, ради бога, будьте предельно осторожны. Трудно предугадать, что еще может выкинуть эта шайка.

– Я буду осторожна, обещаю вам.

– Вы еще не знаете, что убит Кадзами?

– Да что вы!

– Да. Его убрал Наруаки.

– Какой ужас!

– Он не мог допустить, чтобы Кадзами давал показания по делу вашей сестры и Томоко Оти. А подстроили все так, чтобы подозрение в убийстве пало на меня.

– На вас?!

– Да. Только улики у них слабоваты, так что до ареста дело не дошло. Эта публика ради спасения своей шкуры ни перед чем не остановится. Смотрите же, глядите в оба.

– Вы думаете, они могут добраться и до меня?

– Ваша сестра проговорилась Наруаки, что вы собираетесь действовать.

– Митико?! Не может быть!

– Увы, может. Она сама потом за голову схватилась, стала мне звонить, да теперь уж поздно.

– Как же она могла! Я ради нее на такое иду!..

– Ясно одно – времени терять нельзя. Завтра же подавайте заявление в полицию. Митико не решится потом его опровергнуть. А я займусь поисками Цугавы, второго сообщника Наруаки. Значит, завтра, перед уроками, отправляйтесь в полицию, хорошо? Я пойду с вами.

– Да, прошу вас.

– А сегодня из дому ни шагу, – сказал на прощанье Адзисава и стал звонить бывшему заведующему отделом местной хроники. Уракава недаром был репортером – он уже знал все подробности убийства Кадзами.

– Дело-то плохо, Адзисава-сан, – сразу начал он. По сравнению с их последней беседой голос журналиста изменился до неузнаваемости.

– Ничего, остался еще один свидетель. Я его из-под земли достану.

– Сомневаюсь. Раз уж они пошли на убийство Кадзами, то и второго припрятали надежно. Они же понимают, что, если он заговорит, все их труды пойдут насмарку. Честно говоря, я не ожидал, что вам разрешат вернуться домой.

– Слава богу, у них не совсем концы с концами сходятся. Но дело не кончено. Ладно, обо мне потом. Вы встречались с Норико Ямадой?

– Вы же мне сказали тогда, что главная надежда на сестру потерпевшей, вот я и отправился к ней.

– Значит, вы возьметесь за разоблачение аферы с дамбой? Все-таки решились?

– Решился не решился – зачем так громко? Просто, знаете, когда я увидел, что такая пигалица не боится вступить в бой со всей империей Ооба, во мне снова проснулся, так сказать, юношеский идеализм.

– Огромное вам спасибо!

– Не благодарите, ведь это касается нас, коренных жителей Хасиро. Кстати, все забываю сказать: кажется, расследованием махинаций в низине Каппа занимаемся не только мы.

– А кто еще?

– Ко мне приходил молодой человек, назвавшийся инспектором уголовной полиции префектуры Иватэ. Он тоже очень интересовался историей с дамбой.

– Иватэ?! – Адзисава переменился в лице, но, на его счастье, разговор шел по телефону, и Уракава не видел поразительной реакции своего собеседника на это сообщение.

– Вам это что-то говорит? Инспектор интересовался также вами и бедняжкой Томоко. Скорее даже, именно вами, особенно когда я ему сказал, что вы ищете убийц Томоко. У меня создалось ощущение, что полиция Иватэ тоже занимается этим делом. Правда, молодой человек не объяснил мне, почему полицейские Иватэ ведут следствие у нас в Хасиро, – он сказал, что это служебная тайна. Но я решил, что в любом случае они заслуживают большего доверия, чем наша местная полиция, и рассказал ему все.

– Здесь были полицейские из Иватэ? – Адзисава все никак ни мог прийти в себя от потрясающего известия.

– Ну да. Инспектор очень подробно выспрашивал меня о махинациях с земельными участками в низине Каппа. Может быть, полиция Иватэ сообщит о злоупотреблениях в наше префектуральное управление, и второй отдел, в компетенцию которого входит расследование подобных мошеннических сделок, возьмется за наших махинаторов.

– А этот инспектор ничего не говорил о Мисако Оти?

– О Мисако?

– Да, о старшей сестре Томоко.

– Ну конечно, у Томоко-сан ведь была сестра, я совсем забыл. Ее, кажется, убили во время туристического похода. Постойте-ка… Да-да, это случилось как раз в Иватэ, где-то в горах. Так вы полагаете, что инспектор приезжал по тому делу? – заинтересовался Уракава.

– Раз ничего не говорил о Мисако, то, видимо, по другому. Между прочим, Идзаки с трупом жены накрыла тоже группа из Иватэ, помните? Я ведь занимался расследованием смерти Акэми Идзаки по поручению моей страховой компании. Выяснилось, что Идзаки попался им случайно – они приехали искать какой-то другой труп; если я не ошибаюсь, арестованный ими преступник показал, что запрятал тело жертвы в нашей дамбе. Должно быть, визит вашего инспектора был связан с той историей.

Адзисава специально повернул разговор так, чтобы увести журналиста подальше от опасной темы.

5

Тем временем инспектор Китано сбился с ног, пытаясь выяснить, кто был свидетелем, давшим показания против Адзисавы. Полиция по непонятным причинам держала имя этого человека в тайне. Такая скрытность наводила на подозрения, что дело здесь нечисто.

«В четыре часа утра никого из посетителей в больнице быть не могло, – рассуждал Китано. – Значит, это кто-то из персонала или из пациентов. Так. Больные вряд ли знакомы с Адзисавой. Хотя он мог и примелькаться, поскольку был частым гостем в палате Кадзами. И все же вряд ли кто-то из пациентов, поднявшись среди ночи с постели, так уж сразу узнал бы совершенно чужого человека, да еще мог сообщить, как его зовут. Вероятнее всего, свидетель – из медперсонала. К тому же не следует забывать, что в больнице всем заправляет та же семейка, так что персонал всецело зависит от нее».

Китано решил заняться тремя медсестрами, дежурившими в ту ночь. Как сообщалось, первой труп Кадзами обнаружила Кэйко Нарусава. Вряд ли организаторы заговора взвалили бы на нее роль лжесвидетеля – увидев, как из закрепленной за ней палаты среди ночи выходит посторонний, она обязана была бы остановить его. По тем же самым соображениям Китано исключил и кандидатуру Судзуэ Найто, поскольку она была старшей в смене и тоже не прошла бы мимо столь вопиющего нарушения режима. Осталась Фусако Макино. С нее Китано и решил начать.

Он выбрал день, когда Фусако была свободна, и навестил ее в общежитии для медсестер. Она оказалась совсем молоденькой девушкой, только что окончившей курсы медсестер, и потому числилась пока ученицей. Внезапный визит незнакомого инспектора испугал Фусако. Китано решил, что он на верном пути.

Представившись, он сразу перешел к делу.

– Итак, вы утверждаете, что видели, как Адзисава выходил из палаты Кадзами?