Текст книги "Коммандо"

Автор книги: Сэйити Моримура

сообщить о нарушении

Текущая страница: 17 (всего у книги 18 страниц)

– Я понимаю, что Хасиро не входит в вашу юрисдикцию, но все же призываю вас заняться этим делом. Ведь преступление нешуточное, в нем замешано даже министерство строительства! Вы можете обратиться в отдел контроля за предпринимательской деятельностью, можете задействовать Департамент полиции.

Уракава передал инспектору все имеющиеся у него материалы, которые собрали когда-то Адзисава и Томоко.

Китано ответил согласием. Дело действительно было крупным, его стоило расследовать. Комиссар Такэмура уже в общих чертах рассказал об афере своим коллегам из второго отдела полицейского управления Иватэ, те наверняка не сидят сложа руки.

Уракава уходил от Китано воодушевленным. Стоя на пороге, он вдруг вспомнил:

– Да, знаете, тут на днях был один очень странный звонок.

– Какой звонок? – насторожился Китано.

– Звонил мужчина, он себя не назвал. Сказал, что Адзисава-сан якобы сообщил ему, будто я собираюсь разоблачить злоупотребления клики Ооба, и спросил, правда ли это.

– А вы?

– Я не знал, с кем говорю, и поэтому молчал. Тогда мужчина сказал, что его сын убит, и убили его, вероятнее всего, по приказу Ооба. Он спросил, считаю ли я, что такое возможно. Если, говорит, это правда, он тоже встанет на сторону господина Адзисава.

– У него убили сына по приказу Ооба? Так-так!

– Да. Мне показалось, что он не лжет, и я ответил: да, очевидно, это правда, шайка Ооба способна на все.

– Это Кадзами! – воскликнул Китано. – Ну конечно! Отец убитого Сюндзи!

– Что? Что вы сказали?

– Адзисава… Господин Адзисава, очевидно, прячется у отца Кадзами. Как я мог не додуматься до этого! Опять проклятое «пятно Мариотта»! Смотрите: улики против вашего Адзисава сфабрикованы. Я полагаю, что родители Кадзами не очень поверили в его виновность, а тут появляется сам Адзисава и доказывает, что он невиновен. Кадзами-старший звонил вам, чтобы окончательно рассеять свои сомнения, это точно. Итак, Адзисава скрывается в доме Кадзами.

От волнения Китано уже забыл при журналисте величать Адзисава «господином».

– Вы полагаете?

– Ай да ловкач, вот придумал! Люди Ооба ни за что не станут искать его у родителей парня, которого он якобы убил. А ведь совершенно ясно: стоит отцу и матери Кадзами понять, что Адзисава невиновен, как они сразу захотят найти подлинного убийцу. Вот тебе раз – главный враг нашего с вами знакомого стал его верным союзником, да еще каким!

– Да, Адзисава-сан сделал блестящий ход. Кстати, я еще в прошлый раз собирался спросить, а чем вызван ваш интерес к нему?

– Думаю, что скоро смогу ответить на ваш вопрос.

«В принципе, можно бы и объяснить», – заколебался Китано, но передумал: не стоило пугать человека, так явно симпатизировавшего Адзисава, рассказом о чудовищном преступлении в поселке Фудо. Тем более, что пока им обоим надо было выручать бывшего «коммандос» из беды.

– Это связано с убийством Мисако Оти? – почти угадал журналист.

– Я все расскажу вам, когда истина будет окончательно установлена.

– Ну что ж, раз интересы следствия требуют соблюдения тайны… Я только одно хочу вам сказать: если вы каким-то образом подозреваете господина Адзисава, то, уверяю вас, вы на ложном пути. У этого человека необычайно развито чувство справедливости, он ненавидит зло. Невозможно представить, чтобы он мог кого-то убить, тем более сестру своей невесты.

– В то время Томоко Оти еще не была его невестой… Но сейчас мы должны думать о другом: как спасти Адзисава от ложного обвинения, – перевел Китано разговор в более безопасное русло. – Никому не говорите о том, где скрывается Адзисава. Если они узнают, то попросту убьют его.

6

От Верхнего Города, где находилась резиденция мэра, до Среднего, где жили когда-то самураи средних слоев, было рукой подать, и Наруаки отправился к дому Кадзами, даже не взяв с собой телохранителя. Весь путь и пешком занял бы всего несколько минут, но Наруаки, желая соблюсти престиж рода Ооба, отправился на своем новеньком спортивном «СТ». Этот так называемый «суперавтомобиль» обошелся его папаше в десять с лишним миллионов иен ^:– таких во всей Японии насчитывались единицы, а уж в Хасиро подобным чудом владел один Наруаки. Он вообще предпочитал четыре колеса двум и на мотоцикл садился, только отправляясь в очередную вылазку со своими «Бешеными псами».

«Суперавтомобиль» домчал юного Ооба до дома Кадзами в мгновение ока. Родители Сюндзи почтительно встретили гостя у входа, и Наруаки величественно, словно наследный принц, удостоивший посещением своих вассалов, прошел в гостиную.

Там его оставили одного, но ненадолго – почти сразу в комнату вошел какой-то мужчина. Увидев его, Наруаки вскрикнул и рванулся из кресла.

– Я впервые имею честь лицезреть вас, прекрасный юноша, – одними губами улыбнулся мужчина, – но вижу, вы меня узнали.

Адзисава остановился перед Наруаки, и невидимая сила словно вдавила того в кресло. Юнец понял: перед ним человек крайне опасный, который шутить не станет.

– Выходит, меня надули! – поднял голос Наруаки, пытаясь изобразить гнев, но тело охватила противная дрожь.

– Ай, как нехорошо! Кто же вас надул?

– Я… я приехал за письмом, – запинаясь, пробормотал Наруаки.

– Вот оно, – Адзисава показал конверт, который заготовил заранее.

– Дай… дай его сюда!

– Ну непременно. Оно же адресовано тебе, мой мальчик.

Взяв конверт, Наруаки не знал, что с ним делать.

– Ну что же ты не читаешь? Неужели боишься? – Словно подбадривая, спросил Адзисава и нагнулся пониже.

– Чего это мне бояться? – огрызнулся парень.

– Ну вот и славно. Читай. Мне тоже интересно послушать, что пишет тебе твой друг Сюндзи.

Наруаки вскрыл конверт. На листе бумаги было написано всего несколько строк. Прочитав их, отпрыск могущественного семейства изменился в лице.

– Что пишут? – поинтересовался Адзисава.

Наруаки не мог совладать со своим голосом.

– Читай! Вслух читай! – придвинулся к нему еще ближе Адзисава. От него дохнуло такой яростью и силой, что парню показалось, будто на него наведено жерло гигантской пушки.

– Это вранье! – храбрясь из последних сил, крикнул Наруаки. – Чушь собачья!

По его лицу сбежала струйка пота.

– Чушь? Что ж ты тогда потом обливаешься? Так будешь читать или нет? Ну хорошо. Давай я прочту.

– Чего ты от меня хочешь? Да ты знаешь, кто я?! Я – Наруаки Ооба!

Наруаки надеялся криком заглушить собственный страх, однако он увидел, что его имя, такое грозное для всех, этого человека не испугало.

– Знаю, знаю, – кивнул Адзисава. – Ты – бешеный сынок нашего мэра. А заодно и убийца Сюндзи Кадзами. Видишь, и в письме это написано.

– Ты все врешь!

– Нет, это правда. А еще ты изнасиловал и убил Томоко Оти.

– Бред сумасшедшего! У тебя что, доказательства есть?

– Сюндзи мне все рассказал.

– Подумаешь – доказательство. Сюндзи мертв.

– Есть и еще кое-что.

– Ничего у тебя нет! А если есть – скажи!

Наруаки был уверен, что никаких других доказательств быть не может, и смотрел на Адзисава с торжеством.

– Ну-ка, взгляни на это. – Адзисава показал крошечный белый осколок, похожий на камешек. Приглядевшись, Наруаки понял, что это зуб, сломанный у самого корня. Парень непонимающе уставился на своего грозного обвинителя.

– Запамятовал? Это же твой собственный зуб, мерзавец!

– Мой?!

– Твой, твой. Я тебе напомню. Ты ведь и раньше вместе с Цугава и Кадзами пытался изнасиловать Томоко. Если бы вам не помешали, вы бы своего добились. А помешал вам не кто иной, как я. Помнишь тот хук справа по твоей мерзкой роже? Я на всякий случай подобрал тогда осколок, думал, пригодится, отыскать негодяя.

– Это не мой зуб!

– Нет, приятель, тебе не отвертеться. Надеюсь, ты не забыл, кто тебе протез вставлял?

Наруаки замер от ужаса. Зуб теперь казался ему страшной уликой.

– Да, вставлять зуб ты пришел к отцу твоего приятеля Сюндзи. Мы проверяли – осколок совпал с формой. После первой, неудачной, попытки ты не угомонился и в конце концов подстерег Томоко. Сюндэй был важным свидетелем, и его убили. По чьему, спрашивается, приказу? А? Что же ты молчишь?

Наруаки был сломлен. Осколок зуба оказал на него магическое воздействие, хотя, конечно, уликой ни в деле Томоко Оти, ни, тем более, в деле Кадзами, служить он не мог. Охваченный паникой, Наруаки уже ничего не соображал.

В этот момент в гостиную вошли супруги Кадзами, слушавшие разговор из соседней комнаты.

– Значит, все-таки ты, негодяй, убил Сюндзи, – процедил дантист, с ненавистью глядя на Наруаки.

– Убийца! – Мать Сюндзи задохнулась от гнева и не могла больше произнести ни слова.

– Ладно, поехали. – Адзисава взял Наруаки одной рукой за ворот и легко поставил на ноги.

– В полицию? – недовольно спросил Кадзами-старший. Он-то прекрасно понимал, что сломанный зуб как улика ничего не стоит.

– Нет, – недобро усмехнулся Адзисава. – У нас есть еще одно дельце.

Увидев эту улыбку, не предвещавшую ему ничего хорошего, Наруаки похолодел. Но мысль о сопротивлении у него не возникала – такой ужас внушал ему Адзисава. Безропотно и безвольно, как кукла за кукловодом, последовал он за своим врагом. Когда они оказались возле роскошного «СТ», Адзисава показал жестом, чтобы Наруаки садился за руль.

– Куда ты хочешь меня отвезти?! – стуча зубами, с трудом выговорил пленник.

– Хочу угостить тебя баклажанами, – неожиданно ответил Адзисава.

– К-какими баклажанами?

– Поехали. Ну! – прикрикнул Адзисава, и Наруаки поспешно повернул ключи зажигания.

7

Такэмура, бывший начальник уголовного розыска Хасиро, постоянно пребывал в наисквернейшем расположении духа. После того как был обнаружен труп Акэми Идзаки, комиссара с позором выгнали со службы по подозрению в сговоре с убийцей. Следствие, правда, пришло к выводу, что преступного умысла со стороны Такэмура не было, но связь с Тэуро Идзаки очень сильно скомпрометировала комиссара, с работой в криминальной полиции пришлось распрощаться навсегда.

Начальник управления Манива сказал, что Такэмура должен принять удар на себя, дабы спасти престиж городской полиции, и что Иссэй Ооба не забудет его жертвы. Однако с тех пор прошло уже три месяца, а от хозяина города не было ни слуху ни духу. Такэмура, чувствуя, что его сделали козлом отпущения, мрачнел день ото дня.

Бывшие коллеги обходили его стороной. Прежде, бывало, шефа уголовной полиции всюду встречали как желанного гостя, все трепетали перед ним, теперь же, когда он был уволен, причем со скандалом, земляки моментально утратили интерес к комиссару. Такэмура ругал злодейку-судьбу, проклинал неблагодарных сограждан, но уехать из Хасиро ему было некуда. Он долго служил семье Ооба верным цепным псом и теперь никак не мог отказаться от надежды хоть на какое-то вознаграждение. О том, что свой кусок пирога он отхватил еще в бытность начальником уголовного розыска, Такэмура уже не помнил.

Покинь он Хасиро, с чем останется? Былые заслуги перед Ооба на новом месте ничего значить не будут, а от грязного пятна в послужном списке ему все равно не отмыться. Здесь, по крайней мере, никто не осмелится бросить в него камень.

Только лишившись должности, Такэмура осознал, как много давал ему полицейский мундир. Сидеть дома с утра до вечера было невыносимо, и Такэмура без конца слонялся по торговым улицам Портняжного квартала, часами просиживал в салонах патинко [5]5
  Залы игральных автоматов.


[Закрыть]. Кто бы мог подумать, что еще совсем недавно от одного имени этого унылого господина трепетал весь город?

Раньше, бывало, зайдет он в патинко, нажмет на рычажок – и блестящие шарики так сами и посыплются из автомата, – это кто-то из служителей жал на специальные кнопки, угождая важному гостю.

Теперь же и здесь ему не было удачи: проклятый автомат съедал все монетки. Как-то раз, шаря по полу в поисках укатившегося шарика, Такэмура вдруг словно увидел себя со стороны, и на душе у него стало так тошно – хоть волком вой. Шарик тем не менее он нашел и подобрал,

В этот день он проторчал в патинко сколько хватило терпения. Потом вышел на улицу, но домой идти не спешил – не очень-то хотелось любоваться кислой физиономией жены. Такэмура бесцельно шагал мимо витрин магазинов. Может, встретит кого-нибудь из ребят Накато, займет денег, думал он. Идея ему понравилась, но люди Накато, похоже, тоже старались избегать своего бывшего покровителя – ни один гангстер, даже самый распоследний, так и не встретился.

Больше заняться было нечем, и Такэмура, мрачнее тучи, собрался все же идти домой. В этот миг в толпе мелькнуло знакомое лицо. Приглядевшись, Такэмура узнал Горо Уракава, бывшего заведующего отделом местной хроники «Вести Хасиро», того самого, которого выгнали из газеты после попытки нанести удар по хозяевам города. Раньше этот человек был для комиссара врагом, теперь же оба они оказались за бортом, и Такэмура даже почувствовал нечто вроде солидарности с журналистом – ведь того тоже принесли в жертву повелителям Хасиро.

Бывший комиссар хотел окликнуть Уракава, но передумал: уж очень уверенно для безработного неудачника шагал тот по тротуару. Так торопился, что даже не заметил стоявшего в двух шагах Такэмура. «Куда это он так решительно? – подумал бывший сыщик, испытывая чисто профессиональное любопытство. – Тут не знаешь, куда от тоски деваться, а этот, похоже, не скучает, даром что такой же бедолага, как я».

Такэмура испытал нечто вроде зависти и вдруг – от нечего делать – решил проследить, куда направляется старый знакомец. Искусством слежки комиссар владел в совершенстве, Уракава ничего не заметил. Журналист миновал Портняжный квартал, потом Ремесленный, потом Храмовый, стал подниматься в гору. Впереди были Средний Город и Верхний Город, где жила местная знать.

Такэмура следовал за Уракава, испытывая все большее недоумение. Тот остановился у дома с вывеской «Стоматологическая лечебница Кадзами». Рядом со входом в клинику был припаркован роскошный ярко-красный автомобиль.

«Так он шел зубы лечить!» – разочарованно подумал бывший полицейский, но тут же сказал себе: к чему так далеко тащиться, мало ли зубных врачей з городе.

Уракава не спешил входить внутрь, а вроде бы пытался разглядеть, что происходит в доме. Создавалось впечатление, что он колеблется – идти в клинику или нет.

«Что это он тут застрял?» – с любопытством размышлял Такэмура. Вскоре из дверей клиники вышли двое, увидев которых добровольный сыщик ахнул. Это были Наруаки Ооба и Такэси Адзисава. Как мог преступник, объявленный в розыск, оказаться в одной компании с сыном мэра? Не веря своим глазам, Такэмура смотрел, как странная пара усаживается в красный «СТ». Тут к автомобилю подбежал Уракава, что-то крича, но Адзисава, очевидно, не расслышал его – машина взревела мотором, взвизгнула шинами и пулей выстрелила с места. Журналист остался стоять в облаке выхлопного газа и пыли.

Такэмура первым пришел в себя. Вид у тех двоих явно был необычным – словно Наруаки садится в автомобиль против своей воли.

«Ну конечно! – лихорадочно соображал Такэмура. – Станет сын Ооба якшаться с этим типом». Опальный комиссар не стал терять времени даром: он бросился к ближайшему телефону-автомату, набрал 110 – номер экстренного вызова полиции – и сообщил, что видел разыскиваемого преступника Адзисава в красном спортивном «СТ» с таким-то номером.

Такэмура действовал, не столько подчиняясь профессиональному чутью, сколько в надежде вернуть благосклонность семейства Ооба и вновь оказаться на плаву.

Адзисава велел своему пленнику ехать задними улочками – автомобиль был слишком известен в городе. Если полиция попробовала бы задержать его, Адзисава намеревался уйти от погони. Когда центр города остался позади, он сел за руль сам; чтобы выехать к реке, надо было свернуть на объездную автостраду.

– Куда мы едем? – тоскливо спросил Наруаки.

– Я же обещал угостить тебя баклажанами, – улыбнулся Адзисава. – И смотри у меня, не вздумай дурить.

Он поставил рычаг на третью скорость, дал газ, и «СТ» бешено рванулся с места. Широкие шипованные шины жадно вгрызались в асфальт мостовой. В один миг машина набрала скорость семьдесят километров в час. Адзисава снова нажал на акселератор, сменил передачу; мощный двигатель на 3500 оборотах крутанул задние колеса на месте, автомобиль на четвертой скорости мчался уже за сто двадцать.

Взглянув в зеркальце заднего вида, Адзисава заметил сзади трех мотоциклистов в черных кожаных куртках и шлемах – очевидно, кто-то из «Бешеных псов» увидел машину своего предводителя и почуял неладное. Двое парней зажали «СТ» с обеих сторон, третий обогнал и выехал вперед.

– Босс, ты куда? – крикнул один из «псов».

– Это кто с тобой? – спросил другой. – Уж не та ли страховая крыса, которая в «Шлем» таскалась?

Не заботясь о престиже, Наруаки завизжал:

– Спасите! На помощь!!!

– Ах ты гад! – взъярились черные мотоциклисты. – Ты куда везешь Босса?!

Началась гонка по широкому шоссе. «Бешеные псы» часто устраивали здесь свои игрища, так что места им были хорошо знакомы. Однако эти трое сидели на легких мотоциклах, и не им было тягаться с мощным «СТ». Не обращая внимания на угрожающие выкрики юнцов, Адзисава вернул рычаг на третью скорость и дал полный газ. Его вжало в спинку кресла, и за каких-то три секунды машина набрала все двести. Двое боковых мотоциклистов остались позади, а переднего потоком воздуха чуть не швырнуло ка парапет, отделявший встречную полосу шоссе. «СТ» уходил от мчащихся на полной скорости преследователей, как если бы они стояли на месте. «Псы», разом сникнув, только проводили красный автомобиль взглядами.

«СТ» напоминал стального зверя, истосковавшегося по скорости. Сейчас со своими широченными колесами и массивным бампером он был похож на тяжелый танк, несущийся в атаку. Восьмицилиндровый двигатель на 7000 оборотов, пять передач, 255 лошадиных сил, дисковые тормоза на каждом колесе обеспечивали скорость в триста и больше километров в час. Адзисава заставил автомобиль работать во всю его могучую силу,

С ужасом следил Наруаки за этим человеком, слившимся с машиной в единое целое.

ИСПЫТАНИЕ ЗВЕРЯ

1

После ухода журналиста инспектора Китано охватили дурные предчувствия. Теперь ему было известно, где прячется Адзисава, но он не мог решить, как действовать дальше. Мысль сообщить о своем открытии в местную полицию даже не пришла ему в голову.

К сожалению, комиссар Муранага и прочие сотрудники штаба розыска уже вернулись в Иватэ, никто не мог помочь молодому сыщику советом. Китано чувствовал, что положение безвыходное: он был совершенно бессилен что-либо предпринять, разве что выдать Адзисава полиции Хасиро. Нет, он ни за что не расстанется со своей добычей!

Китано все еще мучился в поисках решения, когда ему позвонил Уракава. Журналист был явно возбужден.

– Китано-сан, вы дома! Слава богу!

– Что случилось?

– Понимаете, после нашего разговора я немедленно отправился в клинику Кадзами. Извините за самовольство, но мне очень хотелось повидать господина Адзисава. Я уже был, у самого дома, как вдруг из дверей выходит он, собственной персоной! И с ним – Наруаки Ооба! Сели в машину и куда-то умчались.

– С ним был Наруаки?! – вскричал Китано, ошеломленный столь неожиданной новостью.

– Да! И мне показалось, что Адзисава-сан насильно посадил сынка мэра в машину и увез куда-то!

– Насильно? Ну конечно! Ведь Сюндзи Кадзами был дружком Наруаки, под этим предлогом его и заманили в ловушку! Куда они поехали?

– Понятия не имею. Вроде бы по направлению к югу. Адзисава-сан выглядел так странно, что я здорово разволновался и решил вот вам позвонить.

– Странно? Почему – странно?

– Я ведь окликнул его, а он даже не обернулся. У него было такое свирепое лицо, когда он заталкивал Наруаки в машину. Уж не собирается ли он сам расправиться с парнем?

– Очень возможно. Ведь Адзисава ненавидит его лютой ненавистью. Нельзя допустить самосуд! Он вам ничего не ответил, когда вы его окликнули?

«Если Адзисава прикончит мальчишку, все пропало, – лихорадочно думал Китано. – Мне его будет уже не достать».

– Нет, мне он ничего не ответил. Но я расслышал, как он обещал угостить Наруаки какими-то баклажанами.

– Баклажанами? Я правильно вас понял?

– Да, по-моему, он сказал именно так. Понимаете, я стоял на некотором расстоянии…

– Теплица! – воскликнул Китано.

– Что, простите?

– Я понял, куда поехал Адзисава. Спасибо за звонок. Немедленно отправляюсь туда, чтобы помешать расправе.

Уракава начал что-то спрашивать, но инспектор бросил трубку. Он знал от профессора Саката из агротехнического института о «виниловой теплице, расположенной неподалеку от того места, где запускают фейерверки». Где именно она находится, Китано не выяснял, но сфера поиска была достаточно узка.

Он во что бы то ни стало должен успеть! Иначе все труды, все долгие месяцы ожидания пропадут даром, на Адзисава наложит лапу местная полиция. Что угодно, только не это!

– Да-да, это может пригодиться, – пробормотал инспектор, весь трясясь от возбуждения. Он прихватил с собой «вещественное доказательство», которое давно держал при себе – тот самый топор из поселка Фудо. Должно быть, в этот момент Китано уже не вполне отдавал себе отчет в своих действиях.

Он поймал такси и велел водителю отвезти его на Новое Поле. В городе творилось нечто невообразимое – повсюду с включенными сиренами носились полицейские автомобили. Китано понял: Адзисава где-то «засветился». Теперь он, должно быть, мечется, как попавшая в мышеловку мышь. Или уже схвачен?

– Нет, я передумал, – сказал инспектор шоферу. – Поехали за патрульными машинами.

2

– Вылезай.

Спортивный автомобиль стоял возле крытой винилом теплицы. Адзисава подтолкнул в бок Наруаки, который после бесплодной попытки «Бешеных псов» выручить своего вожака сидел в тупом оцепенении. Из свинцовых туч на землю, медленно кружась, сыпались снежинки – первый в этом году снег.

Наруаки неловко, словно пьяный, выбрался из машины. У него дрожали колени, сердце едва не выскакивало из груди.

– Что ты со мной сделаешь? – клацая зубами, спросил он.

– Марш в теплицу.

– Прости меня. Я больше не буду.

– Марш, я сказал!

Адзисава не угрожал парню оружием, но в этом и не было необходимости – все его тело словно налилось сталью, превратилось в мощный таран, способный снести все на своем пути. Наруаки попятился внутрь теплицы.

– Хорошо, стой тут. А теперь сорви баклажан.

– А?

– Рви, я сказал.

Наруаки послушно сорвал один из плодов.

– А теперь жри его.

– Что?!

– Я же говорил, что угощу тебя на славу. Вот и жри. Ну!

Юный отпрыск Ооба испуганно сунул в рот сырой баклажан, прожевал его и проглотил.

– Теперь следующий.

– Я больше не могу! – всхлипнул Наруаки. Безвкусный, отдававший травой баклажан комом стоял у него в горле.

– Жри!!! – угрожающе гаркнул Адзисава, и Наруаки в ужасе рванул со стебля следующий плод и, давясь, запихнул его в рот.

– Еще, – безжалостно приказал Адзисава.

– Я не могу! Правда, не могу! Я их не ем никогда! – Парень уже плакал навзрыд.

– Ты сожрешь все баклажаны, сколько их тут есть.

– Нет! Это невозможно!

– Таким же точно баклажаном ты истязал Томоко, а потом убил ее. Чтобы искупить свою вину, ты запихнешь в себя все баклажаны, которые здесь растут.

– Ну прости меня, прости! Да, я виноват, но я что хочешь для тебя сделаю! Я тебе дам денег, хочешь? Папа выложит тебе за меня любую сумму! А хочешь хорошую работу? А? Скажи!

– Больше тебе нечего предложить?

– Папа сделает тебя директором фирмы! Нет, владельцем! Ты же знаешь, в Хасиро все принадлежит нам! Отпусти меня, и, клянусь, тебе никто не станет мстить.

– Ладно, давай лопай.

Наруаки понял, что этого человека ему не подкупить и не улестить. Рыдая, он съел еще четыре баклажана. Но потом его вырвало.

– Так не годится, – сказал Адзисава. – Придется все подобрать и проглотить. Ничего, теперь даже жевать не придется.

Снаружи донесся шум моторов.

В теплицу гурьбой ворвались «Бешеные псы», наконец разыскавшие своего похищенного предводителя.

– Босс здесь! Они оба здесь!

Это были самые отчаянные из дружков Наруаки, его личная гвардия.

Ооба-младший перестал рыдать, очень проворно он спрятался за спины своих головорезов и крикнул оттуда:

– Что, Адзисава, съел? Ты мне за все заплатишь! А ну давай, сам жри мою блевотину!

Наруаки всего трясло от жестокой радости. Чувствуя себя в безопасности, он захлебывался от жажды мщения.

Однако Адзисава, казалось, ничуть не был смущен неожиданным поворотом дела. Не обращая ни малейшего внимания на «псов» – а их перед ним стояло человек пятнадцать, а то и больше, – он поманил рукой своего сбежавшего пленника:

– Ну-ка вернись.

– Ты что, псих? – изумился Наруаки. – Не понимаешь, что сейчас с тобой сделают?

– Не серди меня, иди сюда, а то хуже будет.

Разъяренные невозмутимостью этого одиночки, «псы» двинулись на него стеной, вооружась кто чем: один помахивал стальной цепью, другой вытащил нун-тяку, третий – резиновую дубинку со свинцовым наконечником, четвертый – нож. Адзисава ждал их с пустыми руками. Снаружи снежинки кружились все стремительней, начиналась метель.

– Придется вас проучить, – сказал Адзисава, глаза его недобро блеснули.

«Псам» и их жавшемуся сзади предводителю стало не по себе. Им показалось, что перед ними не живой человек, а какой-то дьявол.

– Здесь тесновато, – улыбнулся Адзисава. – Выйдем наружу.

«Псы» попятились из теплицы, но устыдились своего испуга: их вон сколько, а он один и без оружия; недаром же их прозвали «Бешеными псами»!

Парни с ревом ринулись на врага. У входа в теплицу, в снежном водовороте, вспыхнула короткая схватка, и двое самых смелых «псов» остались лежать на земле – остальные даже не успели заметить, как Адзисава вывел их из драки.

– Он же один, кретины! – крикнул Наруаки, подбадривая своих вояк. – Вы его раздавите в момент!

У двери теплицы снова началась свалка. Вот еще двое нападающих отползли в сторону, но досталось и Адзисава: по разрезанной бритвой щеке стекала кровь; движения его несколько замедлились – очевидно, рана на лице была не единственной.

– Отлично, ребята! Он выдыхается! – покрикивал сын мэра, не рисковавший приблизиться к дерущимся. – Еще чуть-чуть, и он свалится!

Тут подоспела полиция. После того, как бывший комиссар Такэмура поднял тревогу, все патрули принялись разыскивать автомобиль Наруаки и наконец вышли на след, хоть и позже «Бешеных псов».

Полицейские сразу не решились кидаться в яростную потасовку. Когда же самый храбрый из них двинулся вперед, начальник уголовного розыска остановил его:

– В чем дело, господин комиссар? – удивился молодой патрульный.

– Погляди-ка вон туда, – указал комиссар на тела, что валялись под ногами дерущихся. – Он один, без оружия, а уже четверых уложил. Этот Адзисава – крепкий орешек. Не стоит нам пока соваться, как бы кто из наших не пострадал.

– Но ведь «псы» его сейчас…

– Ну и слава богу. Все хороши – и «псы», и Адзисава. Все это мусор, загрязняющий наш город. Пусть еще повоюют, а когда Адзисава совсем скиснет, да и у мальцов энергии поубавится, тут мы его и возьмем.

Полицейские выжидательно застыли на месте, а схватка тем временем кипела с прежним ожесточением. На земле лежали уже шестеро парней в черном.

Адзисава был весь изранен, грудь его тяжело вздымалась, глаза заливала кровь. Над его головой со свистом рассекали воздух стальные цепи, взметались дубинки.

– Господин комиссар, они забьют его насмерть!

– Да, – сказал Хасэгава. – Пожалуй, пора.

В этот миг от толпы людей, окружавших место побоища, отделилась фигура. Человек кинулся в самую гущу свалки и крикнул:

– Эй, Адзисава, держи!

Адзисава, не глядя, схватил протянутый ему предмет и с размаху ударил им одного из «псов», напиравшего на него с деревянной дубинкой в руке. Раздался душераздирающий вопль, во все стороны брызнула кровь.

Это был топор. Его лезвие рассекло нападавшему живот, и парень рухнул ничком, под ним быстро начала растекаться красная лужа, ярким пятном выделяясь на снегу. Эффект ослепительно алого на белом фоне был ошеломляющим – со стороны казалось, что кровью забрызгано все вокруг. Самого Адзисава буквально окатило красным фонтаном – словно у него кровь засочилась из всех пор.

Увидев в руке своего противника топор, «псы» шарахнулись в стороны. Этот страшный человек и голыми руками уложил шестерых из них, теперь же, вооруженный, он стал внушать им панический ужас.

Адзисава воспользовался замешательством врагов и перешел в контратаку. Его стальной топор легко рассекал пополам дубинки и нунтяку, вырывал из рук парней шипованные цепи. Лезвие опускалось то на чью-то голову, то на грудь, то вонзалось в руку или ногу. Теперь Адзисава был в крови с головы до ног.

Один из пятившихся в ужасе «псов» поскользнулся и упал. Другой споткнулся об него и тоже грохнулся наземь. Двумя молниеносными ударами Адзисава разделался с обоими. Казалось, что он легко, играя, колет дрова. Топор в его руке словно зажил собственной жизнью, обратился свирепым, ненасытным зверем.

– Помогите! Спасите! – в панике взывали уцелевшие «псы», бросаясь к патрульным машинам, а Адзисава догонял их и одного за другим сбивал с ног мощными ударами топора.

– Остановите его!!! – завизжал, выходя из шока, комиссар Хасэгава, но охваченные непреодолимым ужасом полицейские кинулись врассыпную.

– Он сошел с ума!

– Это дьявол! – кричали полицейские, думая в этот миг только об одном – как бы не оказаться на пути кровавого урагана.

Только одна пара глаз взирала на кошмарное зрелище с холодным торжеством.

«Вот ты и выдал себя, зверюга, – шептал инспектор Китано. – Ты всем показал свое подлинное лицо, лицо убийцы. Узнаёшь топор, которым ты загубил в поселке Фудо тринадцать душ? Ай да топор, пригодился в самый раз! Как же тебе не хватало такой штуковины – рад, поди, что дорвался? Долго же ты прятался под овечьей шкурой! Я так и знал, что выход только один: поставить тебя точно в такие же условия, как тогда. Давай, давай, круши – не усидел наш волк в овечьей шкуре! Смотри, как ты ловко с топором управляешься, у тебя прямо талант. Точно так же ты зарубил всех жителей маленького поселка: кому череп раскроил, кому спину или грудь. Да-да, именно так. Валяй, искроши их всех! Каждый твой удар – новое доказательство того, что чудовище из Фудо – ты. Руби, убивай! Не останавливайся! Никого не оставляй в живых!..»

3

Адзисава, подхваченный кровавым вихрем, ничего больше не чувствовал и не понимал. Он был сейчас бесконечно далеко отсюда, в пустынных горах Иватэ.

Несколько дней он, сотрудник «Группы Цукуба», бродил по лесам без крова и пищи. За все время у него не было во рту и маковой росинки – деревья стояли уже голые, без плодов и листьев, никакой живности поймать тоже не удалось. Тогда-то он и повстречал на горной тропинке Мисако Оти. Сначала девушка испугалась и бросилась бежать, но когда Адзисава догнал ее и объяснил, кто он, она дала ему и еды, и питья. Подкрепившись, он словно заново родился. Они разговорились, а когда собирались разойтись, им вдруг попался труп зарубленной кем-то собаки. Адзисава вспомнил, что в лесу он не один, где-то здесь бродят его товарищи. Он не сомневался, что пса убил кто-то из них. Когда Адзисава представил, что может произойти, если Мисако наткнется на одного из головорезов «Группы Цукуба», ему стало не по себе. Парни, должно быть, от голода и лишений совсем утратили человеческий облик, они способны на все. Ведь он и сам только что был готов силой вырвать у незнакомой девушки пищу. Да к тому же она такая красавица. Нет, ни в коем случае нельзя допустить, чтобы она бродила по лесу одна.