Текст книги "Огненная льдинка. Запретная магия (СИ)"

Автор книги: Северина Флокс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 17 страниц)

Глава 10

К вопросу о том, почему целители так часто травят своих пациентов.

Оставляя за собой влажные следы, которые предательски выделялись на полу среди грязных разводов, оставленных нынче вечером Рифарой, прошлёпала к пустующему блоку. Звенящая тишина сузила пространство до приглушённого звука моих шагов – атмосфера больничного крыла была, мягко говоря, удручающей.

Пустые глазницы мрачных окон встретили меня скорбным молчанием: они, судя по всему, по пропащей адептке не особо скучали. Застеленные кровати напоминали каменные островки (впрочем, подремав на них сегодня заявляю, что так оно и есть: такие жёсткие матрасы ещё поискать нужно было).

Интересно, и куда только подевались все дежурные целители?

Тревожно заозиралась по сторонам, силясь понять не прошмыгнул ли кто-то вслед за мной в огненные вихри портала, и зашагала быстрее, стремясь наконец-то оказаться среди людей. Не то чтобы перебравшие бражки третьекурсники были надёжными защитниками, но всяко лучше с ними посидеть, чем одной трусить (бояться вместе – что может быть лучше?). Да видно, именно сегодня студиозы решили сбежать из-под пристального надзора строгой наставницы и как следует покутить в шумной таверне. Ну что же... мы и сами с усами – авось, не пропадём.

Подозрительно оглядывая больничную палату, отбросила чуть вьющиеся от влаги волосы за спину и стянула их тканевым ремешком. Спать в ближайшие часы я не собиралась: как-то не до того – слишком многое было мне непонятно, и с этим, несомненно, нужно было разбираться. Вопрос заключался лишь в одном: с чего начать? Впрочем, некоторая отправная точка всё же имелась. Пусть весьма неясная и туманная, но всё же...

С тех пор, как в империи появились демоны, всё пошло наперекосяк, и за доказательствами этому далеко ходить не нужно: взять хотя бы сегодняшнюю крайне спонтанную прогулку в библиотеке. Рука тут же отозвалась ноющей болью. Должна признать, что этот лабиринт зыбучей мудрости не самое удачное место для дружеских посиделок.

И вот если бы рядом была Нуала, то даже не сомневаюсь, что она бы иронично изогнула бровь и вполне резонно напомнила о том, как ещё вчера я прямо-таки жаждала сметать книжную пыль с полок и прикармливать ворчливого гнома пирогами – в общем делать всё, лишь бы только сладко спать в своей кроватке, а не шастать по ночным улицам столицы. Как ни печально, но тёмная эльфийка была бы права. Судьба-злодейка вообще обладает крайне скверным чувством юмора. Но даже для неё это перебор.

Невольно вздрогнула, вспомнив демона, вставшего у меня на пути – выглядел он словно изголодавшаяся мантикора, которая ради забавы свернула бы шею припозднившейся гостье. Возможно, тот, кто перенёс меня туда, рассчитывал, что мы устроим светское чаепитие и обменяемся парочкой любезностей, но проверять эту теорию на своей шкуре у меня желания не было – всё-таки я не кошка, чтобы размениваться жизнями, как грошовой монетой. Да и огненноволосый не выглядел безобидным ягнёнком.

Повела плечами, силясь прогнать навалившийся липким облаком страх. Как любили говаривать арильские гоблины-рудокопы, каждый раз бесстрашно спускаясь в гудящие недра земли: двум смертям не бывать, а одной не миновать. Только вот такой оптимистичный исход дела почему-то совсем не радовал.

И вообще: где же эта хвалёная неприступность цитадели знаний, спрашивается? У них тут студентов из постелей крадут, а руководству хоть бы хны! Не магическая Академия, а проходной двор какой-то, честное слово.

Решительно одёрнула пижаму и, стараясь не сбиться с шага, неспеша подошла к кровати и печально вгляделась в ночной сумрак: до рассвета ещё часов пять, не меньше. А значит, сидеть мне в этом негостеприимном гнёздышке, как кукушке на юру. Песни что ли весёлые горланить? Для поднятия боевого духа, так сказать.

С усилием поборола желание начаровать светляка: магии на сегодня было предостаточно. В ушах всё ещё шумело, как напоминие об откате с мощного заклинания, которое, словно печные угли, обожгло нутро. Не хотелось бы, чтобы чары света переросли в стихийное бедствие. Объясняйся потом перед Евстафием за основательно подпорченное имущество. А уж перед домовым оправдываться – хуже и не придумаешь. Всё равно будешь не прав.

"Нужно попытаться уснуть", – мелькнула в голове здравая мысль. И именно с ней я просидела следующие три часа, не смыкая глаз.

Длинные тени в призрачном свете луны скользили по полу, едкий запах плохо закупоренных зелий бил в нос. Среди прочих я ощущала особо вонючий душок кизариса, из-за которого руки казались свинцовыми, а голова наливалась звенящей пустотой. Поотрывать бы руки этим горе-целителям – так ведь и отравиться недолго! Кому-то явно не хватает курса физической подготовки, раз силёнок не хватает пробку как следует заткнуть.

"Эх, вот кому по полигону нужно круги наматывать", – подумала тоскливо, пытаясь отвлечься от причудливой пляски света и тени – длинные полосы сплетались, словно клубок змей.

И среди этой тишины, которую нарушало лишь моё дыхание, мне почудился женский голос, когда-то властный и звучный, а ныне надтреснутый, словно старая глиняная ваза, безнадёжно испорченная временем.

– Спи, милая. На сегодня достаточно.

Тонкий аромат болотных ирисов заполонил собою всё вокруг.

"Можно подумать, у галлюцинаций есть запах", – фыркнула я, стараясь, пока что безуспешно, размежить веки и спугнуть навождение.

Звонкий детский голос прозвучал совсем рядом – почти у самого уха.

– Но мама, ты же обещала рассказать сказку!

– Ты знаешь её наизусть, не так ли? И всё никак не уймёшься – вся в отца. Откуда столько упрямства?

– Я не верю, что разбойник предал лисисцу. Она ведь ему всё отдала! Это неправильная сказка!

– Но это так. Любовь слепа и порою коварна. Именно из-за неё кицуни не заметила главного – чёрного сердца разбойника, которое никто не в силах был растопить, даже она.

– Неправда! Я не верю, что он злодей. Не может быть!

– И всё же это так. Он пользовался добротой кицуни и пил её без остатка: сначала пропал румянец, а после потух особенный огонёк в глазах, который даёт нам волю к жизни.

– Ты сама это выдумала. Не верю, не верю!

– Милая, послушай меня, не затыкай уши. Не становись глупой лисичкой... Ты ведь знаешь, чем заканчиваются такие сказки.

С усилием ущипнула себя за запястье и ошарашенно распахнула глаза. По всему больничному крылу витал слоистый дым, походивший на призрачное снежное одеяло. Крепко прижала рукав к носу, стараясь больше не вдыхать эту отраву и широко распахнула все окна: кажется, кто-то из адептов настаивал борматуху на свежих плодах кизариса, а вовсе не рецепт мази от сыпи создавал. И отрава, скажу я вам, получилась что надо. Хоть сейчас в питейный квартал неси – с руками оторвут.

Высунувшись в оконный проём по пояс, с наслаждением вдохнула холодный воздух и часто заморгала, пытаясь избавиться от рези в глазах. В следующий раз, случись что, в это злачное местечко ни ногой.  Зуб даю! Сам богу душу не отдашь – так разлюбезные целители помогут. Понаварят сивухи, а потом жалуются, что голова от знаний пухнет. Как же! Светила науки и незавидное будущее нашей империи прекрасно справлялись с этим нехитрым делом сами.

Робкий луч ободряюще коснулся лица, призывая к спокойствию и безграничному терпению – светало. Осознав, что наконец-то взошло солнце, радостно всмотрелась в занимавшийся рассвет. Видимо, не на один час утянул меня дурман кизариса в свой омут беспамятства, ведь светает нынче не то что летом – много позже. Значит, ребята уже должны быть на полигоне, возле загонов.

Рассекая ладонями оставшиеся клочки тумана, за считанные секунды натянула форму адепта Академии чародейства, которую заботливо принесли ребята вчера вечером, а после бросилась прочь из лазарета. Чёрный плащ, положенный всем студентам кафедры боевых искусств, словно пиратский флаг, развивался за плечами.

Поскальзываясь на заиндевевшей траве, ещё сохранившей летнюю свежесть, я неслась по направлению к добротным каменным строениям, благоразумно расположенным на самом дальнем клочке земли, принадлежащем цитаделе. Потому как вырвись парочка их обитателей на свободу, и неразбериха произойдёт страшная (говорят, одного аспина как-то раз отлавливали всей Академией три недели, а беглец времени зря не терял: покусал больше дюжины студиозов). Так что многие звери, содержавшиеся в широких загонах, представляли собой немалую опасность. Нечисти среди них, конечно, не было, да только и безобидный с виду пинчуг мышеобразный мог доставить немало хлопот: после слишком близкого знакомства с этим вредным грызуном можно было распрощаться с любыми вещами, до которых сумели дотянуться его острые зубки.

В основном в вольерах находились только те виды, с которыми господин Октупус хотел лично познакомить адептов или же редчайшие магические существа, нуждающиеся в чьей-то защите. К ним профессор допускал лишь нескольких, так сказать, избранных старшекурсников. Остальным строго-настрого запрещалось приближаться к животным, хотя желающих нарушить это правило всегда находилось немало. Именно поэтому от особо любознательных студентов куратор начаровал защитный барьер. Демиан, у которого вечно свербило в одном  месте, клялся, что лично видел неприступное заклятие девятого уровня, когда поспорил с парнями на золотой, что сможет стащить переливчатое перо златокрылой самки изары. Нетрудно догадаться, что инкуб ушёл с пустыми руками, зато байку из этого небольшого приключения он сложил преславную, особенно если учесть, как быстро она обрастала героическими подробностями.

Перепрыгнув через небольшую колдобину, заметила вдалеке сиротливо жавшуюся к стене вольера группку студентов. Ощущение складывалось такое, словно через минуту-другую их выгонят на центр арены в качестве лакомства для грифонов. И выглядело всё так, будто присутствующие уже смирились со своей участью – настолько обречённо одногруппники взирали на профессора.

Хмурясь и плотнее запахивая плащи, адепты слушали господина Октупуса, желая только одного – оказаться как можно дальше отсюда. Если верить байкам старшекурсников, то без травм в загонах не обходилось никогда. Отчего-то в это охотно верилось. И тем страннее на общем фоне выглядело моё внезапное появление.

Сияя, как новенький медяк, я поспешила к ребятам, с таким облегчением вглядываясь в их лица, словно мы не виделись тысячу лет. "Так бы и обняла каждого", – умилилась, глядя на одногруппников (кроме демонов, разумеется).

– Учитывая, что сегодня наше первое практическое занятие... – Оборвался на полуслове господин Октупус и удивлённо приподнял брови, разглядывая запыхавшуюся меня.

Скромно улыбнулась и тихим степенным шагом обогнула профессора для того, чтобы затеряться среди ребят.

– Не думал, адептка, что увидим вас так скоро. Ректор Барнабас сообщил о ночном инциденте со стражами и не забыл упомянуть о полученной травме.

Для надёжности спрятала всё ещё ноющую от тупой боли руку за спину – не хватало ещё, чтобы меня отправили обратно, – и как можно более правдоподобно улыбнулась.

– Благодарю вас, профессор, но наши лекари (хотелось бы обласкать их до седьмого колена нехорошими словами) сотворили... гм... невозможное.

Мужчина пристально окинул мою худосочную тушку с ног до головы и усмехнулся краешком губ:

– Сильно сомневаюсь в этом, так что для надёжности понаблюдаете со стороны. Нет у меня никакого желания объясняться перед деканом кафедры боевых искусств.

Кто-то ощутимо пихнул меня локтём в бок и разъяснил для особо непонятливых:

– О твоём женихе говорит, снежинка. Видишь, как переживает, что наш декан может ему рёбра пересчитать, случись что. И на то есть причины: ходит сегодня целый день твой обворожительный мужчина чернее тучи – за невесту, поди, переживает.

Возмущённо посмотрела на инкуба. Первый порыв расцеловать всех и каждого резко схлынул на нет. И ничего-то Райан не мой. Ещё не хватало его владелицей числиться! Но татуировка на запястье тотчас нещадно зачесалась, напоминая о клятве, данной под вездесущим оком богов. Муж и жена, как говорится...

Раздосадованно фыркнула и одёрнула рукав. К нам это точно не относится: главное, чтобы до декана наконец-то снизошло озарение. А то понапридумывал себе невесть что.

– Демиан! – Шикнула Изи, порывисто обнимая меня. – Ведина, как себя чувствуешь? Мы и правда думали, что ты отлежишься пару дней, отдохнёшь от ночного патруля и уж тем более не сунешься на практику к Октупусу. Здесь же сейчас невесть что случиться может. И почему, поглоти меня бездна, ты выглядишь так, будто за тобой по пятам неслась свора гончих собак?

"Может, и неслась", – не без ехидства заметил внутренний голос. Но я тут же поправила его: "Не стая, а всего-лишь один злобный демон, больше походивший на разъярённого дракона, изрыгающего пламя, но это не суть".

– Об этом как-нибудь потом. А чувствую себя, как видишь, прекрасно.

Рядом стоящая Нуала, которая оделась так, словно отправлялась на войну, насмешливо прокомментировала:

– Оно и видно: мертвеца краше в могилу кладут.

Пожала плечами, отбрасывая собранные ремешком волосы назад. У всех бывают плохие дни, знаете ли. Встал не с той ноги, не выспался. Чего уж тут придираться? Авось к вечеру и похорошею. Надежда ведь умирает последней.

– Адепты, – отрезвляюще громко разнёсся усиленный магически голос архимага Октупуса, – рекомендую вам стать самим вниманием, чтобы после нашего занятия некоторым из вас не пришлось уточнять у одногруппницы дорогу в лазарет.

В резко наступившей тишине кто-то громко сглотнул. Кажется, у особо впечатлительных ребят потихоньку сдавали нервы. Та часть одногруппников, в жилах которых текла демоническая кровь, осуждающе посмотрела на дрожащего как осиновый лист Гамирона – сына владельца северных копий. Наши ребята зло зыркнули на них в ответ. Что тут добавить? На нашей первой практике их не было, зато остальные прекрасно понимали чувства бледного парнишки, ибо испытывали подобные.

Однако молчаливая дуэль взглядов закончилась мгновенно, потому что всем стало как-то не до этого.

Глава 11

Три рыскасума и одна канарейка.

– Выпускники факультета боевых искусств являются не просто теоретиками, но и отличными практиками. Приведу вам один любопытный факт: в империи обитает свыше семнадцати тысяч видов живых существ, и вовсе не все из них являются нежитью. Адепты Академии чародейства не браконьеры, охотящиеся за редкими существами, и не наёмники, которые не думают о последствиях совершённых ими действий. На занятиях мы не просто изучаем сильные и слабые стороны животных, а пытаемся понять их, чтобы найти баланс между мирным сосуществованием горожан и диких обитателей фауны.

Октупус слегка прищурился и коршуном взглянул на отпустившего похабный комментарий студента. Тот тут же сконфуженно притих.

– Сегодня мы начнём с малого: знакомства с юной особью рыскасума. Кто может перечислить его основные характеристики?

Хм... скромно потупила взгляд. Я лично помню лишь то, что он пушистый. Вряд ли именно это хотел услышать от нас профессор. Отчего мой дырявый котелок уцепился именно за этот обрывок ценной информации – совершенно непонятно. Правда, и было это на лекции трёхнедельной давности! Кто же вспомнит теперь... Остальные одногруппники, видимо, считали точно так же и предпочитали отмалчиваться – все, кроме демонов, конечно.

Вверх взмыла уверенная рука с украшавшими её алыми ноготками. "Такими можно и банку вскрыть, если понадобится. Должно быть очень удобно, а главное как практично-то!" – Восхитились я дальновидности огненноволосых дам.

Демонесса, сладострастно улыбнувшись, нараспев произнесла:

– Относятся к семейству кошачьих, магией не наделены. Вырастают в холке выше двух метров, держатся небольшими стаями. Когти втяжные, юные особи опасности не представляют, господин Октупус.

Дразнящая хрипотца в голосе красноволосой заставила вздрогнуть мужскую часть группы и вытянуться как по струнке в сторону говорившей красавицы. Рядом шумно выдохнула Изи.

– Вот видишь, – невозмутимо заметил Демиан, – природный флёр.

– Пусть эта несчастная одинокая девица ищет себе пару в более подходящем месте. Не хватало ещё, чтобы эта пиявка пила кровь из наших мужчин.

– Погоди-ка, – поперхнулся воздухом инкуб. – Что значит – из наших?

– Всё верно, адептка. – Холоднее обычного произнёс куратор, – кроме одной маленькой детали. Но, судя по тому, как остальные студенты чудесно освоили эту тему – выяснять её мы будем на практике. Говорят, так запоминается много лучше.

И пока Демиан бормотал ревнивые проклятия, а Изи, пропуская его слова мимо ушей, нарочито безмятежно поправляла уложенные крупными волнами локоны, остальные ребята смекнули, что дело пахнет жареным, и сделали дружный шажок назад.

– Как чудесно, что у нас есть добровольцы, – одобрительно качнул головой господин Октупус, – правда, вас двоих будет на рыскасума маловато. А вы, адептка Арильская, отойдите на три шага назад, чтобы я вас видел, а ещё лучше – на все пять. Не будите лихо.

Вот так, значит? Нахмурилась, уперевшись ладонью в бок. Может, мне ещё и барьер защитный вокруг себя начаровать? А то, не приведи хаос, приключится что.

– Шайран Галохан, вы с ними, – демонесса, которая недавно просвещала наше дремучее царство, плавно выплыла вперёд, покачивая крутыми бёдрами, – и..., – куратор явно присматривал кого-то из красноволосых, чтобы привнести видимость хрупкого равновесия в наши разношёрстные ряды, но не успел.

Тёмная эльфийка безаппеляционно шагнула вперёд, самовольно выдвигая свою кандидатуру:

– И я пойду, профессор.

Октупус всмотрелся в миндалевидные сиреневые глаза дроу и, не заметив в них и тени сомнения, согласно кивнул.

– Хорошо. Однако напоминаю, что причинять вред дитёнышу рыскасума вам зарпещено. Боевые чары использовать также нельзя, что, впрочем, и не получится: по всему периметру установлены артефакты, блокирующие магию. Вы должны приблизиться к животному на максимально допустимое расстояние и просто понаблюдать. Оружие оставьте здесь.

Нуала вынула сверкнувший клинок из ножен, а за ним внушительных размеров резак. Демиан, широко улыбнувшись, присвистнул:

– Это же арсенал для целой крепости, подруга. Напомни мне, если нас будут осаждать, держаться поблизости.

Октупус широко распахнул дверь, ведущую в загон, и приглашающе взмахнул рукой. Изабелла встревоженно покосилась на меня.

Разомкнув потрескавшиеся губы, шепнула:

– Удачи.

И на всякий случай сделала шажок назад. Всё-таки в чём-то профессор был прав, как бы мне не хотелось этого признавать. Как только я перешагивала чей-то порог, привередливая госпожа-удача тут же делала прощальный жест рукой, больше напоминавший фигу, и в спешке покидала дом.

Артефакты на мгновение окутало розовое сияние и тут же погасло.

В центре арены, задрав пушистую лапку, вылизывался котёнок размером с небольшую собаку. Заметив незваных гостей, он удивлённо опустил её и, настороженно принюхиваясь, повёл хвостом. Его чёрная шёрстка лоснилась на солнце, глаза-бусинки были подозрительно сужены.

Демиан умилённо выдохнул:

– И вот это чудо может представлять опасность?

И дитёныш рыскасума, словно уловив дружелюбный настрой инкуба, неожиданно для всех громко замурчал, а после, уверенно переступая мягкими лапками, направился в сторону мужчины. Ну чисто домашний кот!

– Плёвое дело, – пожала плечами демоница. – Больше шума было.

– Не думаю, – возразила красноволосой Нуала и предостерегающе вскинула руку, – не подходи к нему, Демиан.

Но этого и не потребовалось: котёнок сам, ластясь, подошёл к инкубу и, выгибая спину, стал увиваться у его ног.

– Все бы практики такими были. – Довольно протянул Демиан и осторожно поднял тежёлого дитёныша на руки. Тот, продолжая мурчать, стал облизывать его ушко.

И пока эти двое миловались, я ощутила, как сердце пропустило болезненный удар. Что-то не так... В пару шагов преодолела расстояние до ограды, но была остановлена куротором.

– Стойте на месте, адептка.

– Но, профессор...

– Я сказал, стойте, – по слогам отчеканил Октупус.

Утробный рык разнёсся над ареной. Из распахнутых ворот вольера размеренным шагом, низко пригибая головы и щеря зубы в оскале, наступали три здоровенных взрослых рыскасума. И им явно не нравилось происходящее.

– Запомните, – назидательно произнёс куратор, – юная особь этого вида опасна только тем, что поблизости всегда находятся взрослые рыскасумы, готовые растерзать в клочья любого, кто приблизится к их дитёнышу. В целом же животные эти неагрессивные и нападать первыми никогда не станут, если вы, конечно, не спровоцируете их, как нам это любезно продемонстрировал Ратаковски.

На влажной земле оставались гигантские отпечатки лап, одним метким ударом которых можно было запросто снести голову. И, судя по всему, ребята на арене осознали свою ошибку.

Кошки, хлестая по бокам пушистыми хвостами, медленно обступали взволнованно притихшую группку студентов. Изабелла, забыв о том, что магия здесь бессильна, пыталась в спешке материализовать боевой флаер, Нуала скользнула рукой по пустым ножнам и нахмурилась, прикидывая их шансы. Демонесса чуть пригнулась и подалась вперёд, а инкуб так и замер с урчащим комком шерсти на руках.

Дальнейшие события развивались крайне стремительно: два рыскасума прыгнули вперёд, загоняя тёмную эльфийку и Шайран в противоположные углы арены, третий же не сводил глаз с Демиана и Изабеллы, которые словно статуи приросли к земле. Инкуб вообще вцепился в пушистика мертвой хваткой, словно это ему грозила опасность, и бессознательно отворачивал его от разъярившихся взрослых особей в попытке защитить.

Стальные мышцы перекатываются под чёрной шерстью – задние лапы зверя напряжены, как перед прыжком. С коротким рыком рыскасум, подошедший слишком близко, выбросил лапу вперёд. Изи коротко вскрикнула и в следующую секунду взвилась в небо жёлтой канарейкой: внутреннюю магию метаморфа артефакты удержать были не в силах. Взмахивая крошечными крылышками, она спикировала вниз, целясь в глаза кошки, но та лишь небрежно отмахнулась и ещё ниже припала к земле. Прекрасно понимая, что произойдёт дальше, громко воскликнула:

– Снимайте защиту, профессор! Ну же!

Нуала что-то кричала, уворачиваясь от ловких выпадов животного, но что – я разобрать не могла. Время будто бы замедлило свой ход: зверь удивительно медленно оттолкнулся задними лапами от сырой земли и застыл в прыжке, и тут на арене раздался ещё один яростный рёв крупной кошки. Откуда-то с неба, в полёте завершая трансформацию, на рыскасума обрушилась рысь, вцепившаяся в чёрный загривок неприятеля острыми лезвиями когтей. Два мощных тела сцепились в один комок, и невозможно было разобрать, кто побеждает. Хотя вторая ипостасть метаморфа была гораздо больше обычной рыси, но до защищавшей своего дитёныша самки рыскасума ей было далеко.

– Да снимайте же к чёрту! – Неожиданно воскликнул обычно сдержанный Карриган, который неизвестно откуда взялся рядом со мной, и, казалось, уже готов был схватить профессора за грудки, чтобы хорошенько встряхнуть, невзирая на последствия.

Среди звериного рёва раздался громкий крик Нуалы:

– Отпусти котёнка! Демиан, отпусти!

Словно очнувшись, инкуб спохватился и отпустил пушистика. Дитёныш издал радостное "мяу" и спокойно затрусил ко взрослым. Клубок сражавшихся кошек расцепился, и из него в разные стороны отпрыгнули изрядно взъерошенные звери. Тревожно осмотрела рысь, но с виду никаких сильных повреждений не было.

Один из рыскасумов подхватил доверчивого дитёныша за шкирку и удалился, прикрываемый со спины своими собратьями. И только когда они оказались в безопасности, кошки отступили.

Демонесса, придерживая кофту, вспорутую на груди когтями, кивнула Нуале и болезненно поморщилась:

– Действительно, кое-что опустила. Так, самую мелочь.

Перепрыгнув через ограду так, как никогда не преодолевала препятствия на тренировках, бросилась к ребятам, прижимая больную руку к груди.

– Вы в порядке?

Демиан, у ног которого растянулась Изи, зализывая неглубокую царапину, ошарашено указал на неё:

– А кто-нибудь знает, как помочь ей обратно перекинуться?

– Без малейшего понятия, – развела руками. – В теле канарейки она пробыла совсем недолго.

– Ты видела, снежинка? Изи же этой драной кошке чуть голову не откусила. – С нескрываемым восторгом заявил Демиан.

– Ага, тебя, бестолкового, защищала.

Тёмная эльфийка обессиленно села на землю рядом с метаморфом и, глядя на её довольную морду, произнесла:

– Родители бы сейчас ею точно гордились.