Текст книги "Гнев божий"

Автор книги: Сержио Равени

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 12 страниц)

– Я знаю точно одно, – заметил Костя, завершив ужин, – из лагеря надо сруливать. И чем быстрее мы это сделаем, тем будет безопаснее для всех нас. Тупорылый Михаил плыл за нами и не заметил пропажи Антона. С такими вожатыми и руководством лагеря будет удивительным, если мы все доживём до конца смены. В этом я целиком и полностью разделяю мнение Ярика.

– Покушай Майя, – тронув рукой руку девушки, поддержала её Эльвира, – Я постараюсь сделать всё, чтобы больше никто не умер.

За соседним столом расположился Ярослав, не желающий сидеть рядом со своим противником. Отпив из стакана чай, парень осторожно отломил вилкой кусочек рыбы и вложил в рот. Медленно пережевывая, он наслаждался вкусом еды и, вдруг поперхнувшись, выплюнул обратно на тарелку всё, что пытался скушать.

– Грёбанный лагерь! – бросив вилку на поднос, Ярослав вскочил со стула и, бормоча под нос проклятия, вышел из столовой.

– Он что такой взвинченный? – полюбопытствовал Костя.

– После возвращения из похода уже второй день не может нормально поесть, – разъяснил Арсений, задумчиво потирая подбородок, – Только пьёт, а как начинает кушать – у него всё обратно лезет.

– Да, на одних компотах и чаях особо не разжиреешь, – иронично подметил Павел, – Ничего страшного. Ему полезно будет малость похудеть.

– Хватить рофлить бедного Ярика, – вмешался Костя, – Кстати, он мне сказал, что завтра дед забирает его. Хоть у одного хватило ума вовремя смотаться с гиблого места. Мои родоки сразу предупредили, что увозить из лагеря не будут. Как хочешь, но до конца смены держись. Зашквар полный.

– Не отдашь предметы из храма может и не выдержишь, – мрачно пошутил Арсений.

– Да отвали ты, – категорично выпалил Костя, вставая из-за стола и забирая поднос с пустыми тарелками, – Фиг вам, а не вещички из церкви. Паша, ты доел?

Павел кивнул головой, допивая чай, и, схватив поднос, отправился вслед за Костей к выходу.

Разузнав, что на полночь начальником лагеря назначено совещание в актовом зале и посчитав это знаком свыше, ребята условились, что дождавшись ухода вожатого, Арсений незаметно проберётся в комнату Кости спящего мертвецким сном за его рюкзаком, затем зайдёт за Эльвирой и выбравшись на улицу через окно коридора, выходящее к деревянному забору, пробираются через него и отправляются прямиком в Старую Сычёвку. Подготовительная работа к вылазке легла целиком на плечи Арсения. После ужина стащив с пожарного щита лом и топор, он выдернул с гвоздями пару досок из забора и приложил их на прежнее место, чтобы образовавшаяся дыра не попалась случайно кому-нибудь на глаза. Вопрос с фонарём решился на удивление просто. Припомнив, что в рюкзаке Игоря имелся такой большой фонарь, Арсений выяснил нынешнее местонахождение его вещей. Одержимый мыслью, что предметы покойного имеют обыкновение притягивать к себе его дух, Михаил, вселившись в комнату Игоря, первым делом вынес от греха подальше одежду, рюкзаки и прочее имущество покойного в подсобку на первом этаже. Проникнув в запылённую комнату, Арсений долго перерывал кучу вещей, пока не увидел закинутый на самый верх стеллажа знакомый рюкзак. Прихватив помимо фонаря, моток веревки, несколько коробков охотничьих спичек, складной нож в кожаном чехле похититель довольный своей смекалкой вернулся к себе в комнату и сложил походный инвентарь в рюкзак поверх непромокаемой куртки. Радостные фактом выполнения всех мероприятий необходимых для начала вылазки Арсений с Эльвирой разошлись по комнатам после сигнала отбоя, ожидая наступления ночи.

Без десяти двенадцать пройдясь по всему корпусу и удостоверяясь, что подопечные уснули, Михаил одолеваемый беспокойством о своей дальнейшей судьбе отправился на совещание, вкушать новую порцию всеобщего осуждения. Соскочив с кровати и прильнув к окну, Арсений увидел вожатого, топающего вразвалочку к главному корпусу. Путь на свободу был открыт. Натянув штаны из плотной ткани и легкую рубаху с длинным рукавом, подросток обулся в высокие походные ботинки, закинул на плечо рюкзак и, тихо затворив за собой дверь, вышел в коридор. Мёртвая тишина стояла по всему корпусу. Осторожно ступая по тёмно-коричневому линолеуму, выстеленному по всему второму этажу, Арсений шаг за шагом приближался к комнате Кости, расположенной в другом конце коридора. Добравшись до заветной цели, парень дёрнул загнутую дверную ручку и тут же откинул руку, обжёгшуюся об раскаленный металл.

– Что за ерунда, – подумал Арсений и легонько тронул ручку указательным пальцем. Боль, пронзившая палец дала ясно понять, что это не наваждение, а реальность, заключавшаяся в горящей жаром дверной ручке. Обернув руку платком, Арсений резким движением дёрнул ручку вниз и потянул на себя. Стремительно распахнувшаяся настежь дверь с бешеной силой ударила парня, отлетевшего к противоположной стене и свалившегося на пол. Столб пламени, вырвавшийся из комнаты, кинулся залпом вверх и расплылся, смешавшись с едким дымом, по потолку. Ушибленный парень, прижавшись к полу, испуганно смотрел, как разгоревшееся пламя пожирает всё находящееся в комнате Кости. Звонкий вой сирены разлетелся по всему корпусу. Судорожно перебирая ногами и руками Арсений пополз к лестнице, бормоча под нос непечатные слова адресованные лагерю и его руководству. Выскочившие в задымлённый коридор заспанные подростки в спешке хватали первые попавшиеся под руку вещи и выбегали из комнат. Ярослав, перепрыгнув через распластавшегося на полу Арсения, добрался до лестницы и стремглав бросился к выходу из корпуса. Замешкавшийся Павел, накидывая на плечо рюкзак, подскочил к перепуганному до смерти Арсению, взгромоздил его на спину и потащил вниз по лестнице затянутой густым дымом. Левой рукой держась на перила, Павел правой придерживал обмякшего Арсения и осторожно переступал наугад по скрывшимся в дыму ступеням.

Глава тринадцатая.

Случайность – это итоговое звено в цепи закономерностей

Пока Арсений занимался после ужина организационной подготовкой похода, Эльвира решила занять себя пленэром и расположилась с альбомом для графики и карандашами на скамейке у первого корпуса. Отсюда открывался замечательный вид на лес, окружавший зелёной стеной лагерь. Вставив наушники в уши, девушка включила музыку и, рисуя вековые ели и сосны, задумалась о грядущей экспедиции. Страх темноты отступил перед беспокойством за жизнь оставшихся ребят. Если прогулка по ночному лесу могла помочь предотвратить дальнейшую череду смертей, то несколько часов дискомфорта и боязни того стоили. Больше всего Эльвира опасалась не дороги к храму, а возможности столкнутся лицом к лицу со старухой. С ужасом представляя эту встречу, Эльвира мучительно вспоминала молитвы, но кроме знакомой с детства Молитвы Господней ничего на ум не приходило. Рассердившись на себя за такое равнодушное отношение к вере, девушка принялась кусать карандаш, обдумывая, где можно раздобыть на ночь молитвенник. Кто-то робко тронул её за плечо.

– Не помешаю? – Эльвира вынула один наушник, подняла перед собой глаза и увидела стоящего у скамейки Павла.

– Пожалуйста, присаживайся, – кивнула девушка, выключила музыку на смартфоне и продолжила рисование.

– Я давно хотел поговорить с тобой, – присаживаясь на скамейку и рассматривая, как Эльвира выверенными движениям руки рисует пейзаж, спросил парень, – Сможешь уделить мне пару минут?

– Без проблем, – ответила Эльвира, для которой самой было интересно пообщаться с новым собеседником и хоть немного отрешиться от дурных предчувствий, – Ничего, если я буду разговаривать и рисовать?

– Напротив. Я люблю наблюдать за художниками и за процессом превращения белоснежного листа бумаги в произведение искусства.

– Ну, до произведения мне еще далеко, – Эльвира слегка улыбнулась и поправила чёлку, – Но за комплимент спасибо.

– Зря кокетничаешь. Мне нравится твой рисунок. Я краем уха услышал у тебя Doors?

– «Peoples are strange» если быть точнее, – девушка подняла глаза на собеседника, оторвавшись от рисования, – Моя любимая композиция.

– Мне больше нравится «Love street», – Павел посмотрел в глаза Эльвиры и добавил, – Ты меня удивила. Никогда бы не подумал, что ты слушаешь Doors.

– Ты верно считаешь, максимум что девушки могут воспринимать это творения Бузовой или Монеточки? – хмыкнула девушка, не отводя взгляда.

– Вроде того, – откровенно ответил Павел, – Просто ты и Doors если честно не очень сочетаетесь. Хотя может я тебя плохо знаю.

– Ценное замечание, – Эльвира подточила карандаш и вернулась к рисунку, – Оно мне больше по душе, чем обсуждение моих музыкальных пристрастий.

– Извини, если обидел. Но ты реально какая-то замкнутая в себе. Особо ни с кем, кроме Арсения, не общаешься.

– А ты думаешь, общение с другими ребятами даст мне что-то новое? Насколько я помню, ты тоже вечно в наушниках и не горишь страстным желанием поддержать их болтовню.

– Что верно, то верно, – грустно подтвердил Павел, следя за движениями руки девушки, – Когда молчишь не так сложно показаться умным.

– В этом наши мысли сходятся. А с Арсением у нас много общих тем для обсуждения.

– Вообще-то он не производит впечатления человека, с которым приятно поговорить, – прямо высказался Павел, считавший откровенное общение лучшим способом узнать собеседника, – Мой опыт общения с Арсением свёлся к его постоянному киванию головой, как у китайского болванчика. Минимум слов и максимум соглашательства. Я сразу понял, что он без стержня внутри. Ни личной точки зрения, ни своих мыслей. Сплошное подвякивание.

– А ты значит со стрежнем? – Эльвира вскинула глаза на Павла, раздражаясь наглому обсуждению её кавалера.

– Конечно, – твердо заявил Павел, немного удивленный реакцией девушки на его слова, – Я всегда точно знаю: что хочу от жизни и к чему стремлюсь. И не прячусь за спиной других, когда становится жарко. Ответственность – вот краеугольный камень моего существования.

– Ответственность за что?

– За всё: за поступки, за будущее, за страну.

– Слишком высокопарно звучит, – не согласилась Эльвира, слышавшая не один раз подобное с экрана телевизора от людей, по виду ни чем не напоминавших озабоченных судьбой своей родины, – За свою жизнь человек еще может отвечать, но какую ответственность может нести он за страну.

– Самую прямую. Обрати внимание, сколько молодёжи выходит на митинги против беззакония, творящегося вокруг, – Павел ровным и спокойным голосом продолжал вести диалог, словно каждое сказанное им слово было прежде неоднократно продумано и осмысленно, – Мне часто кажется, что мы живём в королевстве кривых зеркал. Полиция, которая призвана защищать население и ловить жульё, копит в холщовых сумках миллионы долларов и яростно мутузит любого смевшего не согласиться с власть предержащими. Сенаторы и депутаты, принимающие законы якобы во благо народа, повсеместно проворовались и, как оказывается, не понимают языка, на котором занимаются законотворчеством. Рокеры, из века в век воспевающие свободу, опустились до песенок про птичек и цветочки; рэперы напротив огребают по полной программе за оппозиционный речитатив. Про наше мудрое правительство с низкой социальной ответственностью и великого старца, настолько влюблённого в Россию, что никак не может оторваться от престола, я лучше умолчу. С полной уверенностью я заявляю, что люди: кто бы они не были – старики, дети, взрослые, не боящиеся выражать своё мнение участием в митингах или любым другим доступным способом, ответственны перед родной страной.

– Контрреволюционные вещи говорите, Филипп Филиппович¹⁸, – Эльвира отложила рисунок в сторону, заинтересовавшись разговором, внезапно перешедшим с обсуждения невинных музыкальных предпочтений на злободневные темы.

– Заметь, Эльвира. Любое противопоставление глупости, воровству и алчности власти всегда называли оппозицией, диссидентством и контрреволюцией. Вместо того чтобы прислушаться к здравым замечаниям и изменить, намного проще назвать мнение оппонентов вредным, запретить, загнобить, загнать в подполье, наконец, просто уничтожить. Создаётся впечатление, что многие из людей, дорвавшихся до власти, не знакомы с историей и не учли её горьких уроков. Насильное ограничение свобод рано или поздно приведёт к такому мощному всплеску народного гнева, что не им, не их детям, сидящим по заграничным дворцам и упивающимся наворованным богатством, мало не покажется.

– Не ожидала услышать такое от тебя. Больше похоже на брюзжание старичка, постоянно твердящего – как было замечательно в прошлом, и как всё вокруг изменилось в худшую сторону.

– В силу своего возраста я не могу утверждать, что было раньше. И честно говоря, даже не хочу копаться в прошлом. Тем не менее прекрасно понимаю раздражение пожилых людей, всю жизнь вкалывающих на благо страны, чтобы к старости оказаться на её обломках и видеть как построенные ими заводы, фабрики разворовываются или превращаются в руины. Меня интересуют способы наше беспросветное настоящее преобразовать в цивилизованное будущее. Не оглядываясь в прошедшие годы, какими бы замечательными они не были, а беря пример с высокоразвитых стран.

– Не слишком ли грандиозная задача для подростка? – для Эльвиры было странным слышать, как невозмутимо сверстник рассуждает о сложных вещах, которые, как она всегда считала, были прерогативой взрослых.

– Взрослые сильно недооценивают новое поколение. Они еще не осознают в полной мере наших возможностей, – жаром принялся доказывать юноша, – Ими движет память о прошлом, когда они, будучи в юном возрасте, ничего толкового из себя не представляли. За них всё решала партия, комсомол: что слушать и читать, куда ходить, о чём думать. Детям оставалась незавидная доля двигаться в строго очерченных рамках. А кто посмел перешагнуть за границу дозволенного, становился изгоем на всю оставшуюся жизнь: без высшего образования, без квалифицированной работы, без друзей. Отсюда и их зашоренность, приобретенная годами муштры. Всё неизвестное и непонятное их пугает, кажется им враждебным. Странно наблюдать, как взрослые, с трудом понимающие принципы работы электроники, пытаются учить жизни молодёжь, с юных лет погружённую во всевозможные девайсы. Смахивает на ситуацию, если бы неандерталец показывал как пользоваться луком цивилизованному человеку вооруженному карабином. И нелепо, и смешно.

– Не все же взрослые такие ограниченные. Некоторые от души пытаются быть на одной волне с нами.

– Пойми, Эльвира, мы для прошлого поколения чужые – инопланетяне, разговаривающие и думающие на своём языке. Как бы ни старались они войти в нашу тему, выглядит это в конечном итоге жалкими потугами наладить диалог с теми, кто в нём не особо нуждается. Они не понимают самого важного. Для нас цифровое пространство не только инструментарий, это полноценная среда обитания, где мы общаемся, играем, получаем информацию, смотрим фильмы, покупаем всевозможные товары, заказываем такси, одним словом живём.

– Здесь ты для меня не открыл ничего нового. Проблема отцов и детей существовала испокон веков.

– Согласен, но никогда разница в менталитете возрастов не была настолько огромной. Я даже не представляю точек соприкосновения с ними: ни в музыке, ни в литературе, ни в политике. Мы – новое поколение, воспитанное не на возведении заборов и барьеров от стороннего влияния, а открытое всему миру. Человек может развиваться только в условии получения новой информации. И чем больше он её воспринимает, анализирует, обменивается, тем больше развивает свой интеллект, тем становится изобретательнее и сообразительнее. Современные технологии, проникшие во все сферы человеческой жизни, диктуют новые, всё более сложные требования к людям. Предыдущие поколения к этому вызову оказались не готовы в силу многих причин. Мы же, имея возможность беспрепятственно путешествовать по миру, изучать самые передовые технологии, получать любую информацию через интернет оказались тем самым мессией, несущим новую цифровую эру. На нас легла огромная ответственность за преобразование прежнего мира, погрязшего в глупости и невежестве, в инновационное пространство, лишенное архаичных устоев. Где робототехника, информационные системы заменят человека, снизив риски появления ошибок, личной заинтересованности и воровства.

– Звучит как панацея от всех бед.

– Эльвира, ты даже не представляешь возможностей, которые даст внедрение информационных технологий в нашу жизнь, – видя заинтересованность собеседницы, оживился Павел, – Это будет гораздо круче, чем паровой двигатель, самолетостроение, ядерная энергетика вместе взятые. Скорость и качество производства товаров, оказания услуг, обмена информацией станут невероятными. И всё из-за того что из всего перечисленного будет убрано самое слабое звено: человек. Исчезнут и сведутся к минимуму простои и брак, возникающие сейчас повсеместно из-за ошибок, плохого настроения и болезней людей.

– Интересно. И чем же по-твоему будет заниматься человек, если роботы полностью заменят его?

– Творчеством и открытием новых технологий. Не будет разделения на физиков и лириков. Человек будущего, чтобы соответствовать статусу творца, будет вынужден стать универсальным. Творческое начало не только в нём легко уживется с технологическими знаниями, но и поспособствует раскрытию потенциала изобретателя. Прежний мир, построенный на лжи, будет сметён человеком новой формации, вооружённым новейшими технологиями.

– Попахивает юношеским максимализмом. Вспомни Базарова или Чацкого с их речами обличающими сложившиеся порядки. И чем всё заканчивается. Чацкий вынужден под общее осуждающее неодобрение, покинуть Москву. Базаров разочаровывается в своих взглядах, становится сельским лекарем и умирает от заражения крови.

– Вернёмся к тому, с чего начали наш диалог. Ответственность – главное качество личности будущей эпохи. Не сгибаться под натиском противников, не сдаваться ни при каких обстоятельствах. Стоять на своих принципах до последнего вздоха, наперекор всем лишениям, всеобщему осуждению, противодействию. Да, это невероятно тяжело, но только воистину великие люди могут преодолеть любые препятствия во имя воплощения своей мечты. Всякая знаменитая историческая личность вынуждена была пробиваться сквозь сборище ничтожеств, отвергающих его замыслы.

– Ничтожества как я понимаю это остальные люди, которые без внутреннего стрежня?

– Как еще я могу назвать этих жалких бесхребетных существ, жертвующих идеалами ради собственного благополучия. Беда не в том, что они озабочены только одним вопросом – как обеспечить своё безбедное существование, а в том, что они стоят на пути прогресса, мешая и чиня преграды людям, которые мечтают сделать мир лучше.

– И как ты предлагаешь с ними поступать? Физически устранять, чтобы не мешали?

– Ты меня прямо каким-то извергом выставляешь. Ни в коем случае. Ни малейшего пренебрежения демократическими ценностями. Каждый индивидуум волен выбирать образ жизни. Я имел в виду снижение количества безответственных граждан, путем широкого вовлечения их в общественную жизнь. Это возможно, уверяю тебя, и без кровопролития.

– И как ты себе это представляешь? Большинство людей, как раз являются бесхребетными существами, и при обычном демократическом голосовании они всегда будут одерживать победу?

– Не соглашусь. Категорически не соглашусь. Во-первых, многие люди не проявляют интерес к общественной жизни не от лени и не от безответственности. Они не видят смысла принимать участие в фарсе, когда результаты выборов, опросов нагло фальсифицируются в пользу властных структур. Только открытые и прозрачные процедуры голосования, проводимые с использованием новых технологий; наглядные итоги деятельности выбранных чиновников; полноценная возможность на местах решать насущные проблемы, не обращаясь по каждому незначительному поводу к начальству в Москву. Эти факторы способны вернуть интерес граждан к общественной жизни. Во-вторых, талантливый политик, учёный должен быть еще и сильным оратором и популяризатором своих идей. Много ли толку от замечательных мыслей, когда их создатель не может общедоступно разъяснить их смысл и пользу от их воплощения. Ты со мной не согласна?

– Твои рассуждения очень интересны, хоть и немного утопичны, но в целом я их разделяю. Для меня всё услышанное кажется излишне радикальным. Больше похоже на манифест, провозглашаемый на площадях.

– Эльвира, я и не требую, чтобы каждый шёл на баррикады или брал молот и крушил сложившиеся порядки. Понимаю, у людей разный склад характера. Кто-то спокойный, кто-то взрывной. Но любой в силах не смиряться с несправедливостью и делать пусть и небольшое, пусть и кажущееся неважным действие, направленное во благо своей страны. Каждая капля доброго будет точить камень зла пока он не развалиться на части. Не может служить оправданием бездействию – возраст, пол, религия и прочие причины. Быть и оставаться человеком можно при любом раскладе. Не прятаться за дверью, считая, что всё происходящее в стране его не касается и от него мало зависит. Не бежать из страны, надеясь, что ему за границей будет вольготно житься, наплевав на родину и на события в ней.

– Мне всё-таки кажется, что когда люди уезжают в эмиграцию, речь идёт не о безответственности, а о разочаровании и невозможности себя реализовать в российских реалиях. Легко говорить об этом в нашем возрасте, когда мы полностью обеспечены родителями.

– Конечно, сложно судить о людях, не зная мотивов побудивших их уехать из страны. Мой отец, будучи адвокатом по экономическим делам, постоянно сталкивается с диким давлением силовиков на бизнес. Кто-то откупается и остается на свободе, а менее удачливые отправляются по этапу. Людей, имеющих печальный опыт общения с силовыми структурами, у меня язык не повернётся в чём-то обвинять. Живы и на том спасибо.

– Слава богу, нас пока это не касается. Сейчас важно получить хорошее образование, а уже потом озадачиваться глобальными проблемами.

– Ошибаешься, нас касается напрямую. Дети не должны бояться быть человеком, рожденным каждый со своим талантом, мыслями, идеями. Мы не обязаны потакать родителям, устраивающим жизнь ребенка по своему лекалу, несмотря на его несогласие и сопротивление.

– Боюсь, что многие родители тебя не поймут.

– О, я к этому и не стремлюсь. Вся история человечества была построена на ломке детей. Уверовав, что только взрослые точно знают – к чему может быть пригоден тот или иной ребенок, они неистово принуждали своё чадо заниматься тем, что ему чуждо, к чему у него не было ни стремления, ни способностей. Хотя любому здравомыслящему человеку понятно, что для успешного занятия помимо желания обучаться у ученика, требуется какой-то минимум заложенных в нём способностей к этому делу. Ни разу в жизни не видел людей счастливых тем фактом, что они вынуждены заниматься нелюбимым делом, будучи направленными на эту стезю излишне заботливыми родителями. Мне повезло родиться в семье, где мнение каждого независимо от возраста было важно. Мне никто не навязывал, чем я должен заниматься, не диктовал свою волю.

– Ты призываешь к полному отказу от воспитания?

– Ни в коем случае. Родители должны воспитывать ребёнка: объяснять разницу между добром и злом, приучать к ответственности за свои поступки, рассказывать об элементарных манерах, служить ему личным примером, мотивировать его заниматься образованием и самосовершенствованием. Да, много чему люди, имеющие большой жизненный опыт, могут научить ребёнка. Я не требую от них оставить детей в покое, чтобы они сидели сиднем, прикидываясь, что вокруг ничего неинтересно, будучи одолеваемыми ленью. Напротив взрослые должны побуждать ребёнка развиваться и совершенствоваться, не исключая принуждения особо разленившихся субъектов.

– Подожди, то есть ты оправдываешь насилие над детьми, творимое так сказать в их же интересах?

– Почему ты постоянно скатываешься к каким-то злодейским методам? Способов мотивации детей и без взрослого произвола достаточно. Существует море специальной литературы и любой родитель, озадачившийся этим вопросом, легко найдет массу способов заинтересовать ребёнка. Но повторюсь, я категорически против грубого пренебрежения мнением детей. Тем более против физического воздействия. Ничего нет страшнее, когда взрослые, упиваясь своей властью, позволяют унижать, оскорблять или избивать ребёнка. Дескать, меня в детстве лупили как сидорову козу, чем же я хуже? И начинает дубасить своё чадо, прикрываясь отеческой заботой и архаичными представлениями о воспитании. Таких недоумков, калечащих жизнь ребёнка, надо без раздумий лишать родительских прав и отдавать под суд.

– Считаешь проживание в детском доме будет лучше?

– Вне всякого сомнения. Не надо уничижительно относиться к приютам. Я несколько раз участвовал на добровольных началах в сборе и передаче игрушек детям-сиротам и могу с уверенностью сказать, что педагоги, работающие в детских домах, искренне желают добра своим воспитанникам.

– Извини за резкий вопрос, но где же была твоя ответственность, когда ты участвовал в погроме храма?

– Не знаю, Эльвира. В том и дело, что не знаю. Прямо дьявольское наваждение какое-то. Стыдно признаться, но всё происходящее в храме я смутно помню, словно это все было не со мной. Как я мог поддаться общему безумию, когда всю жизнь старался контролировать каждый свой поступок – для меня остается загадкой. Это ничуть не умаляет мою вину перед Богом. Я полностью осознаю тяжесть содеянного и готов нести за него ответственность.

– Даже если придётся заплатить жизнью?

– Об этом я и хотел поговорить с тобой. После гибели Игоря я предполагал, что это не единичный несчастный случай, а лишь начало их череды. Теперь я в этом совершенно уверен. И знаешь, ожидание неминуемой смерти сглаживает неприятные воспоминания. В памяти остаются лишь самые яркие и теплые фрагменты прожитых лет. Может быть моя жизнь будет короткой, но и её надеюсь хватит, чтобы остаться в памяти родных и друзей неплохим человеком. Когда смерть придёт за мной, я встречу с поднятой головой. Пусть она знает, что Павел Куприянцев не боится умирать, не ищет способы избежать её. Спасибо, что у тебя хватило терпения выслушать мою болтовню. Но мне очень хотелось выговориться.

– Я всё-таки надеюсь, что мне удастся прекратить гибель. Мне будет искренне жаль потерять оставшихся ребят из нашего отряда. Хотя жаль это никчёмное слово. Мне будет больно, страшно больно видеть уход каждого и осознавать, что из-за одного глупого поступка им пришлось расплатиться своими жизнями, а мне не удалось предотвратить.

– Что у вас здесь за секретики? – поинтересовался вернувшийся из подсобки Арсений, расплывшись в широкой улыбке, – Может и для меня есть новости?

– Всего лишь решили поддержать друг друга, – отшутилась Эльвира, хлопая по скамейке и приглашая кавалера присесть рядом, – У нас всё хорошо?

– Не просто хорошо, а замечательно, – присаживаясь на скамейку, обнадёжил Арсений, – Всё готово.

– Молодец! Будешь послушно себя вести – получишь поцелуй в щечку.

– Всего лишь? – удивился Арсений, – За столько трудов?

– Ладно, – чмокнув парня в щеку, улыбнулась Эльвира, – Это аванс.

– Я пойду, – глядя на романтическую сцену, произнес с ухмылкой Павел, – Надеюсь утром увидеть всех в полном здравии. Come on baby, light my fire. Try to set the night on fire.¹⁹

– The time to hesitate is through. No time to wallow in the mire. Try now we can only lose. And our love become a funeral pyre²⁰, – с улыбкой отозвалась Эльвира, – Спокойной ночи.

– О чём вы тут секретничали? – поинтересовался Арсений, – Поди опять втусовывал, как нам обустроить Россию?

– Зря ты так, – осекла его Эльвира, – Он искренне хочет изменений к лучшему.

– Ой, умоляю тебя. Какие изменения? Как решат умные дяди в Кремле, так и будем жить. Хоть из штанов выпрыгни, всё равно ничего не изменишь.

– Можно же попробовать?

– Конечно можно. И отправиться по этапу лес рубить или валенки валять. Наша власть не особо любит желающих изменить нынешние порядки.

– И что по-твоему лучше сидеть сложа руки и ждать манны небесной?

– Ну чего ты завелась? У нас ночная вылазка на носу, я как проклятый бегал – всё приготовил, а ты докопалась с Пашиными фантазиями.

– Ладно, успокойся. Никто насильно тебя не заставляет где-то участвовать. За рюкзаком всё-таки ночью решил пробраться?

– Пусть Костя сильнее уснёт. Да и сейчас кто-нибудь может заметить.

Сигнал отбоя, прозвучавший по лагерному радио, отправил ребят по спальням. Проводив Эльвиру до комнаты и еще раз обсудив детали ночной вылазки, Арсений вбежал по лестнице на второй этаж и, заглянув к Косте, увидел, что он уже заснул. Переборов в себе желание забрать рюкзак сейчас, а не в полночь, Арсений прикрыл дверь и, оглядевшись по сторонам удостоверяясь, что никто не заметил его, тихо прошептал.

– Спи, спи, дорогой. Ночью я к тебе еще вернусь.

Глава четырнадцатая.

Зайдя в комнату, Эльвира первым делом проверила еще раз наличие Библии, креста и индитии, бережно прикрыв их кофтой и свернутой курткой. Затянув рюкзак, девушка повесила его на крюк вешалки. Дверь отворилась и в неё крадучись пробралась Майя.

– Эля, ты еще не спишь? Можно я побуду с тобой? – умоляюще спросила Майя, заглядывая в глаза хозяйки комнаты.

– Конечно, – согласилась Эльвира. Обида на Майю за выпад, случившийся в столовой, давно прошла. Да и после всех событий обижаться друг на друга было бы большой глупостью.

– Ты думаешь, всё происходящее с нами это наказание за церковь? – промолвила Майя, проходя в комнату и присаживаясь за стол.

Эльвира вгляделась в лицо Майи, стараясь выяснить – в шутку или всерьез она задалась этим вопросом. Её бледное худое личико с большими испуганными глазами дали ясно понять всю серьёзность интереса.

– Думаю, да. Видения старухи преследуют меня с самого храма и, как я поняла, Евдокия сильно разгневана.

– Она говорила тебе, как искупить нашу вину?

– Сказала, – ответила Эльвира. Собравшись поведать про ночной поход в храм, она тут же осеклась. Нет, никому даже Майе, она пока не будет рассказывать о своих планах. Когда они с Арсением вернуться, тогда и расскажем, но не раньше. Слишком большая плата ценою в детские жизни грозит за малейшую ошибку.

– Я сегодня сделаю всё возможное, чтобы успокоить её и прекратить смерти. Поверь мне, пожалуйста, – добавила Эльвира, присаживаясь на кровать, – Я не знаю получиться у меня или нет, но я буду очень стараться.

– Спасибо тебе, Эля. Понимаешь, когда мы вышли из церкви, я отчетливо поняла, какую гадость мы сотворили. Твои видения подтвердили мою догадку. Была бы моя воля, я бы вернула время назад и без раздумий кинулась бы на любого желающего изгадить храм. Причина покаяния не только в страхе умереть, но и в моём внутреннем желании исправить содеянное. Если бы ты знала, как я жалею о том, что мы наделали. Мне так невыносимо стыдно за этот поступок. Внутри меня прям всё горит. Спокойно спать совершенно не могу. Постоянно просыпаюсь от всяких видений.