Текст книги "Гнев божий"

Автор книги: Сержио Равени

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 12 страниц)

– У меня к вам огромная просьба: никому пока не рассказывайте о гибели Игоря. Мы подумаем – как лучше об этом сообщить остальным детям. Пока не надо лишнего ажиотажа и паники.

– А если кто-то спросит? – уточнил Костя, нервно переминаясь с ноги на ногу.

– Скажете, что я запретила и вы ничего не знаете, – категорично ответила заместитель и показала жестом застёгнутый рот, – Ни одного лишнего слова. Лучше сидите в корпусе и отдыхайте. Вам сегодня и так досталось.

– Хорошо, Ольга Кирилловна, – хором ответили подростки и направились к выходу.

Проводив взглядом ребят, женщина заходила по кабинету, раздумывая о правильности своих слов. Сейчас было главным, успокоить их и не дать слухам расползтись по лагерю. Понятно, что после произошедшего они испуганы и растеряны. Можно было конечно общаться с ними мягко-приторным голосом, выражающим сожаление и сопереживание, но для подростков нет ничего хуже, когда с ними разговаривают как с маленькими. Такой тон настраивает их лишь на отторжение и замкнутость. Надо обязательно перед сном зайти к ним в корпус и проведать. Авось обойдется, и завтра они станут прежними беззаботными детьми. Главное в этой суматохе: не забыть перед отбоем зайти к ним.

Глава седьмая.

Эльвира вышла из главного корпуса и остановилась, глядя на безоблачное небо и задумавшись – чем занять свободное до ужина время. Предложение Ольги Кирилловны запереться в комнате не нашло в её душе отклика. Прогуляться по роще, раскинувшейся за вторым корпусом, или взять альбом и устроить небольшой пленэр под открытым небом?

– Может пройдемся перед ужином? – предложил подошедший Арсений, разрешив возникшую дилемму.

– С большим удовольствием, – откликнулась девушка, беря своего кавалера под заботливо поданную руку, – Тоже не хочется сидеть в корпусе?

– Вот еще. В такую погоду нормальные люди проводят время на свежем воздухе, – заметил парень, следуя с подружкой к роще, – Ты как себя чувствуешь?

– Уже лучше, спасибо, – прохладный ветерок, гуляющий в тени деревьев действовал на Эльвиру успокаивающе. Медленно ступая по мягкой траве и глубоко вдыхая пропитанный древесными ароматами воздух, она всем естеством почувствовала нахлынувшее умиротворение. Была бы её воля – она осталась бы здесь пока не настанет пора покинуть лагерь, – А ты как?

– Вроде ничего. Приятного во всем произошедшем конечно мало. Как вспомню лежащего на траве Игоря, до сих пор мурашки пробегают, – Арсения передёрнуло от воспоминаний, – Ты про бабку серьёзно говорила или так чтобы попугать этих шалопаев?

– Ты думаешь, я бы стала шутить в этой ситуации?

– Не знаю, Эльвира, – Арсений ненадолго задумался и добавил, – Я, наверное, не стал бы.

– Вот и я не шутила. Я эту бабку видела в храме, как тебя. И перед ударом молнии, убившей Игоря, снова она явилась.

– Ты какие-то страхи рассказываешь. Скажи честно, ты сама во всё это веришь?

– С преогромной радостью согласилась бы не верить. Но когда старуха появляется у тебя перед глазами и грозит всевозможными карами, а после этого молния убивает вожатого – согласись: вопрос верить или нет отпадает сам собой.

– По мне, так лучше бы это были просто галлюцинации. Признаться, я до жути боюсь всяких приведений, – Арсений внимательно посмотрел на лицо девушки, – А у тебя раньше такого не было?

– Ты издеваешься? – возмутилась Эльвира и дёрнулась в сторону от собеседника, – По-твоему я похожа на психа?

– Извини, я не хотел тебя обидеть, – виновато оправдался Арсений и крепче сжал ладонь Эльвиры, – Просто сказанное тобой звучит, мягко говоря, неправдоподобно. Какие-то «Секретные материалы» получаются, а не летний лагерь.

– Понимаю. Кто бы мне сказал, что столкнусь с такой мистикой – никогда бы не поверила.

– Слава богу, всё закончилось. До конца смены осталось выдержать две недели, а потом Крым, Чёрное море, десять дней под жарким южным солнцем, – Арсений мечтательно закатил глаза и довольно причмокнул.

– Что с тобой в храме случилось? – Эльвира резко оборвала мечтания кавалера, – От тебя я точно не ожидала такого увидеть.

– Да чёрт его знает, – раздражённо отмахнулся Арсений, видимо он задавался этим же вопросом и не мог внятно объяснить причину своего поступка, – Дождь, грязь, все промокли да еще и голодные. Вот и озлобились. Храм как назло под раздачу попал.

– Тебе хоть стыдно за совершённое в храме?

– Стыдно? – Арсений удивленно вскинул брови, – А что толку стыдиться, когда уже наворотили дел.

– Я на твоём месте от осознания вины была бы готова сквозь землю провалиться, – сказала Эльвира, пытаясь достучаться до сердца парня, который по её мнению был добрым, хоть и немного мягкотелым и подверженным чужому влиянию, – Ты бы знал, как я сильно испугалась, когда увидела вас озверевшими.

– Мама говорит, что это всё гормоны, – невозмутимо ответил Арсений, – Подростки, видишь ли, в некоторые моменты не отдают отчёт в своих поступках.

– Конечно, проще всё на гормоны списать, – укоризненно произнесла Эльвира, – Зачем лишний раз голову включать?

– Ну что ты достаешь меня, как мама, – рассердился парень, не понимая странного упорства девушки постоянно напоминающей ему о храме, – Стыдно, не стыдно. Какая разница? Обратно всё равно ничего не вернёшь.

– Да просто не надо было себя вести, как идиоты, – вскипела Эльвира, отдёргивая руку от Арсения, – Ты уверен, что со смертью Игоря всё закончится?

– Не понимаю причину твоего раздражения. Да, я разделяю мнение Ярослава. Зачем искать взаимосвязи там, где их нет, – недоуменно вымолвил Арсений, пытаясь успокоить спутницу, – Подумаешь, побаловали немного в заброшенном храме. Что нам теперь всю оставшуюся жизнь за это себя винить. Он не сегодня-завтра развалится от старости или еще чего доброго сгорит дотла.

– Вот и иди к своему Ярославу и слушай его бредни, – выпалила рассерженная Эльвира и быстро направилась по тропинке обратно в лагерь.

Арсений озадаченно почесал в затылке, сплюнул на землю и отправился следом за подругой. Для него так и осталась загадкой причина резкой смены настроения девушки. Переутомление да еще и потрясение от гибели вожатого – решил он, вышагивая по тропинке залитой ярким солнцем.

Глава восьмая.

Эльвира никак не могла уснуть и ворочалась в постели, уговаривая себя закрыть глаза и забыть о видениях. Ежедневный променад с Арсением по лагерю перед отбоем был отменён Эльвирой, сославшейся на плохое самочувствие. Впрочем, расстроенная физиономия кавалера и его забота были вознаграждены поцелуем в щёку. Арсения такое извинение вполне устроило, и он одухотворённый подарком удалился обратно к себе в комнату. Эльвира не хотела никого видеть и ни с кем разговаривать. Весь остаток дня она провела в одиночестве за чтением «Сияния»¹⁷, утешая себя надеждой, что это занятие прогонит желание спать. Сама мысль задремать и вновь столкнуться с видением старухи была ей страшна до жути.

Мрачная книга полностью оправдала надежды Эльвиры и напрочь отбила любое желание ложиться спать. Бросив чтение на сцене прощания семейства Торрансов с отъезжающим из «Оверлука» управляющим, девушка еще больше погрузилась в усиленное книгой ожидание чего-то жуткого. Подойдя к окну и открыв его настежь, Эльвира встала у подоконника и жадно вдыхала свежий воздух, надеясь, что ночная прохлада успокаивающе подействует на неё. На улице повисла тишина. Ни шороха деревьев, потревоженных ветром; ни криков птиц; ни шуршания крыльев летучих мышей. Полная благостная тишина обволакивала своей безмятежностью. Эльвире завороженной покоем и мерцающим ночным небом сразу стало легче на душе. Глядя на полный диск луны, она задумалась о бренности жизни и жалких попытках людей, перевернуть сложившийся тысячелетиями порядок мироздания. Страх перед неизбежной смертью, уходом в небытиё толкал их на поиск бессмертия, будто обретя его, человечество, как по мановению волшебной палочки, сразу прекратит войны, исчезнет нищета, все внезапно станут добрее и честнее друг с другом. Нет, смерть всего лишь логический исход прожитых лет, это данность посланная Богом, чтобы человек научился ценить каждое мгновение жизни, не растрачивать её впустую. Смерть. Она увидела её сегодня впервые и остановилась на мысли, что гибель Игоря ее не испугала, не повергла в шок, как остальных ребят. Всё произошло так прозаично и необыкновенно буднично, будто случилось не что-то из ряда вон выходящее, а рутинное ежедневное событие. Не было ни страшных смертельных судорог, от которых человек сплетается конечностями в клубок, как перекручённый канат; ни отлетающей на небеса души; ни раздирающих криков от боли. Совершенно ничего. Лишь безжизненное тело и застывшие глаза. Разумного объяснения своей странной реакции на гибель вожатого у девушки не находилось.

Легкий ветерок, набежавший от реки, донёс до задумавшейся Эльвиры знакомый аромат ладана и насторожил её. Выглянув в окно, девушка увидела тёмный силуэт, мелькнувший за кустами и чуть слышное бормотание. Три часа ночи, посмотрев на смартфон, отметила она. Кому в такую темень не спится? Силуэт показался за крайними деревьями опушки, после которых шла вытоптанная футбольная поляна. Интересно – кто же это может быть? Эльвира вгляделась в незнакомца, вышедшего на квадрат двора, освещённого фонарём, и отпрянула в ужасе.

К медпункту двигалась сгорбленная фигура Евдокии, прихрамывающей на правую ногу. Неторопливо и бесшумно передвигая иссохшими ногами, старуха что-то бормотала себе под нос, сотрясая воздух дёргающимися над головой руками.

На раздумья не было времени. Эльвира, не теряя минут на переодевание, спрыгнула в длинной цветастой сорочке из окна на землю и босиком бросилась к медпункту. Металлическая входная дверь, протяжно скрипнув, захлопнулась за старухой. Девушка сломя голову промчалась по дорожке и, влетев в тёмный коридор, услышала стойкий запах ладана. Следуя за ароматом, как за нитью Ариадны, она дошла до приоткрытой двери в палату, из которой струилась тонкая полоска блеклого света.

В комнате окрашенной в цвет морской волны на кровати у окна лежал одолеваемый лихорадкой Виталий. Ночник тусклым мерцанием освещал серое лицо парня, дергающегося в бреду от жара, разрывающего его изнутри. Крепкое молодое тело сопротивлялось болезни каждой клеточкой организма, стараясь сохранить жизнь, еще теплящуюся в нём. У изголовья кровати безмолвно стояла Евдокия, склонившись над Виталием и опустив руки ему на грудь.

В воспалённом рассудке подростка смешалось всё произошедшее за недолгие годы жизни. Он увидел сосредоточенное лицо отца, объясняющего десятилетнему сыну принцип работы дачного насоса. Улыбающихся брата и сестру, радостно встречающих Виталия, когда он приходит забирать их из садика. Друзей, веселящихся на дискотеке. Последнюю игру своей команды, медленно тянущуюся перед глазами, будто в замедленной съемке. Светлый лик мамы, умершей три года назад, и теперь протягивающей к нему свои руки и зовущей за собой нежным голосом:

– Сынок, иди ко мне. Не бойся. Здесь хорошо. Я так соскучилась по тебе. Иди ко мне, мой любимый.

Эльвира ворвалась в комнату, распахнув с грохотом дверь, и бросилась к кровати. Евдокия обернулась к ней, покачала головой и прошипела:

– Не смей мне мешать. Я пришла за ним. С ним и уйду.

Эльвира взмахнула руками, отгоняя призрачное видение, но лишь рассекала ими холодный воздух. Схватив Виталия за плечи, девушка стала из-за всех сил трясти его, пытаясь пробудить от погибельного сна. Он приоткрыл воспалённые глаза, прошептал сухими губами «Мама» и, устремив остекленевший взгляд в потолок, застыл.

Тишину прорвал истошный крик Эльвиры:

– Ксения Николаевна! Виталию плохо!

Из соседней комнаты, где она спала, с громким топотом внеслась в палату врач, прижимая к себе чемоданчик, и кинулась к обездвиженному телу. Оттолкнув в сторону Эльвиру, женщина распахнула саквояж и, достав маску с кислородной подушкой, прижала её ко рту Виталия.

– Держи! Крепко держи! – выкрикнула Ксения Николаевна девушке и начала делать массаж сердца, – Ну давай мальчик. Пожалуйста, пожалуйста!

Чуть не плача, приговаривала женщина, нажимая руками на грудь парня и прерываясь для проверки пульса. Минуты реанимации показались Эльвире вечностью. Слезы безостановочно капали из глаз на застывшее лицо Виталия.

– Только не умирай. Пожалуйста, не умирай, – пришёптывала Эля, плотно прижимая кислородную маску и глядя на безуспешные попытки врача реанимировать Виталия.

Мама звала Виталия. Ласковым голосом она притягивала его, унося с собой в длинный светящийся мягким теплым светом туннель. Необыкновенная легкость окутала юношу. Словно крылья выросли у него за спиной, направляя туда – где нет боли, страданий, мучений. Бренная человеческая жизнь с постоянной спешкой, необходимостью пробиваться сквозь ложь и предательство казалась сейчас ничтожной и никчёмной.

– Я иду к тебе, мама, – прошептал он, вернувшись на много лет назад, когда она также ласково звала маленького сына домой с улицы.

Ксения Николаевна бессильно опустилась на кровать рядом с остывающим телом, отрешенно произнесла «Он умер» и громко разрыдалась, обхватив руками голову. Эльвира почувствовала, как земля уходит из-под ног, перед глазами всё поплыло. Отпустив бесполезную маску, она закачалась и свалилась на пол без чувств.

Вокруг неё висел туман. Густой, как кисель. Казалось, его можно было брать руками и лепить снежки, как из снега. Эльвира застыла в непонимании как выбраться отсюда. Только непроглядные клубы пара окружают её и ни малейшего проблеска пути. Со всех сторон послышалось тяжелое сбивчивое дыхание, зазвенели детские голоса, долетели обрывки слов. Девушка обернулась вокруг себя и увидела приближающиеся тёмные тени, пробивающие путь сквозь плотную белёсую пелену тумана. Множество теней: мужских, женских, детских. Плотный смрад палёной плоти и волос обжигал горло и нос. Когда тени приблизились на расстояние, с которого Эльвире они виднелись отчётливее, перед её взглядом предстали обугленные тела изуродованные огнём. На многих из них не было одежды, на других её остатки свисали обожженными лоскутами. Их плоть сочилась кровавыми подтёками, местами изъеденная огнём до костей, белеющих на фоне иссиня-черных тел. Остановившись в нескольких шагах от Эльвиры, фигуры встали вокруг неё и в один голос завыли:

– Верни нам украденное! Верни!

В нос ударил резкий запах нашатыря. Эльвира очнулась и увидела перед собой лицо, склонившейся над ней Ксении Николаевны.

– Эля, Эля! Ты меня слышишь?

Девушка кивнула головой и резкими движениями ощупала себя. Всё хорошо, она опять в палате, живая и невредимая лежит на кровати.

– С тобой всё нормально?

– Да, да. Хорошо, – с трудом поднимаясь на ноги, подтвердила Эльвира, – Просто закружилась голова.

– Такое бывает при стрессе, – поддерживая еще ослабевшую девушку под руку, участливо сказала Ксения Николаевна, – Пойдем ко мне в комнату. У меня вторая кровать есть. Поспишь сегодня у меня.

Взгляд Эльвиры упал на соседнюю койку, на которой лежало бездыханное тело Виталия. Перспектива спать в комнате, соседствующей с трупом, напугала её.

– Нет. Я пойду к себе, – приходя в себя после обморока, отрезала девушка, торопливо шагая к двери.

– Не спеши, я провожу. Только накину халат, – понурив голову, печально вымолвила врач, – Надо сообщить Ольге Николаевне о смерти Виталия.

Глава девятая.

Пробудившееся утреннее солнце медленно вкралось в комнату сквозь щелку между шторами и, скользнув по кровати, осветило своими лучами лицо Кристины. Девушка раскрыла глаза и сладко потянулась. Посмотрев на смартфоне время, Кристина не спеша обула тапочки, встала с кровати и мельком взглянула на подушку. Большой клок каштановых волос лежал на ней, будто срезанный с головы девушки чьей-то невидимой рукой. Кристина взвизгнула и, схватив пучок, бросилась в ванную комнату.

Увиденное в отражении повергло её в шок. С серебристой поверхности зеркала на нее смотрело нечто мало напоминающее Кристине её прежнюю. Все лицо и шея были усыпаны мелкими гнойными язвами, расползшимися по коже бурыми точками. То, что раньше вызывало восхищение у противоположного пола, теперь представляло собой распухшую и красную рожу, больше напоминающую физиономию законченного алкоголика, чем личико прелестной девушки.

– Чёрт! – прохрипела Кристина, рассматривая лицо в зеркале со всех ракурсов. В ней смешались злость и отчаяние. Хотя не так. Невероятная злость и невыносимое отчаяние. Если бы в этот момент с ней рядом оказался виновник этого бедствия, она бы без раздумий разнесла бы ему голову молотком или придушила собственноручно.

– Чёрт, чёрт, чёрт! – повторила она, перемежая обращения к тёмным силам словами не предназначенными для использования в культурном обществе, и сжала ногтями один из прыщей. Он взорвался, как пачка кефира, сброшенная с высоты. Густая молочно-белая слизь брызнула в стороны и потекла тонкой струйкой по щеке.

Девушка брезгливо стёрла ватным диском гной и, присев на край ванны, навзрыд заплакала. О выходе из комнаты можно забыть. Стоит только показаться в таком виде перед остальными ребятами и её фотография разнесётся в считанные минуты по всем соцсетям. Что делать? Что делать? Думай, думай, чёрт тебя подери! Кристина бросилась обратно в комнату и, схватив смартфон, принялась лихорадочно набирать телефон врача.

– Здравствуй, Кристина, – послышался встревоженный голос Ксении Николаевны, – Что случилось?

– Придите, пожалуйста, срочно ко мне в комнату, – плача взахлёб, проревела в телефон девушка, – Мне нужна ваша помощь.

– Сейчас прибегу, – выпалила врач и бросила трубку.

Спустя несколько минут в дверь громко постучали.

– Кто? – обмотав наспех лицо полотенцем и подойдя к выходу, сквозь слёзы спросила Кристина.

– Ксения Николаевна, – раздался знакомый голос.

Кристина повернула защелку и впустила в комнату врача, в руках держащую саквояж, ставший её неизменным спутником. Быстро захлопнув дверь, девушка поспешила снова закрыть её на замок.

– Что с тобой? – недоуменно глядя на завернутую в полотенце голову Кристины, спросила женщина.

– Вот. Смотрите, – девушка, продолжая всхлипывать, сбросила маскировку на постель. Врач непроизвольно отступила назад, ошарашенная увиденным зрелищем.

– Присядь на кровать, – скомандовала Ксения Николаевна, раскрыла саквояж и, покопавшись в его недрах, достала одноразовые перчатки, – Сиди спокойно, не дёргайся. Я осторожно посмотрю.

Тщательно рассматривая язвочки, рассыпавшиеся по лицу и шее, женщина тяжело вздыхала и приговаривала под нос ругательные выражения. Когда Ксения Николаевна принялась осматривать голову, аккуратно раздвигая волосы, несколько прядей упали на пол. Перед тем, как вынести свой вердикт, врач сняла перчатки, присела рядом с девушкой и, взяв её за руку, произнесла:

– Я не смогу тебе помочь. Заражение серьёзное: по всему лицу, шее и голове. Волосяные луковицы тоже повреждены. Похоже, ты внесла в эпидермис какую-то инфекцию. Для лечения надо брать анализы и выявлять причину заболевания. Надо ехать в городскую больницу.

– Это вылечат? – хлюпая носом и утирая слёзы, спросила девушка.

– Непременно, – твёрдым тоном сказала женщина и погладила руку Кристины, – Бедная девочка. Только не три лицо, а то еще занесешь инфекцию в глаза. Сегодня приедет скорая из райцентра за Виталием. Заодно и тебя отвезёт в город.

– А что с Виталей?

– Понимаешь, Кристина, – с трудом подбирая слова, вымолвила Ксения Николаевна, смотря в глаза девушки и не зная, как помягче сообщить ей о смерти парня, – Виталий умер. Сегодня ночью.

Кристина замолчала на мгновение и безучастно произнесла.

– Жаль его. Он был хороший, – высказала сострадание девушка и добавила, – Вы только скажите водителю – пусть подъедет прямо к входу нашего корпуса, и проводите меня от комнаты до машины. Я не хочу, чтобы видели в каком я виде.

Ксения Николаевна резко отстранилась от Кристины как от чумной. Душу женщины словно окатили кипятком, так до боли были неприятны услышанные слова. Потеря красоты для этой глупой девки несоизмеримо важнее и печальнее, чем смерть человека. Пусть не настолько близкого и родного, но молодого парня, которому еще жить да жить, а судьба выкинула такой фортель, отправив его на тот свет. Что творится в голове у нынешних подростков? Абсолютное пренебрежение жизнями людей и маниакальное почитание красоты, денег и славы. Ксения Николаевна встала с кровати и направилась к двери, на ходу бросив:

– Ладно, скажу. Собирай свои вещи. Как машина приедет – я тебя наберу.

Щелкнула защелка. Хлопнула дверь. Но Кристина даже не ощутила вызванное ее словами раздражение женщины. Её мысли крутились только вокруг необходимости выздороветь и вернуть былое очарование. Иначе пропадут даром её многолетние старания, положенные на совершенствование красоты и ума. Все эти солярии, фитнессы, косметологи, зубрёжка школьных предметов до поздней ночи, выслуживание перед учителями, чтение заумных книжек, которые кроме желания спать не вызывали в её душе никаких чувств, этот проклятый языковой лагерь. Все, абсолютно все адские усилия и её фантазии накроются медным тазом. Умная дурнушка. Не об этом мечтала она, стоя обнажённой перед зеркалом и любуясь своей точеной фигуркой, нежной бархатистой кожей, роскошными каштановыми волосами, упругими грудями третьего размера, длинными стройными ножками и подкаченной попкой. Только бы выздороветь. Остальное было неважно. Совершенно неважно.

Глава десятая.

Бессонная ночь давала о себе знать невыносимой болью, разрывающей голову изнутри резкими приступами мигрени. Сон мог бы избавить девушку от мучений, но страх вновь столкнуться в видениях с Евдокией или обожженными телами прогонял дремоту напрочь. Не в силах заставить себя встать и сходить на завтрак, Эльвира волчком крутилась на кровати, обхватив голову руками и пытаясь прекратить эту пытку. В дверь чуть слышно постучали.

– Ну, кто еще там? – раздражённо спросила Эльвира, свернувшись калачиком и поджав ноги к груди.

– Эля, это Арсений, – робкий голос раздался по другую сторону двери, – Как ты себя чувствуешь?

Эльвира встала с кровати и подошла к выходу. Арсений – единственная ниточка, соединяющая её со страшной реальностью, которую не хотелось обрывать. Каждый шаг девушка преодолевала как в тумане. Повернув защелку и приоткрыв дверь, Эльвира махнула рукой на стул, приглашая кавалера зайти в комнату. Арсений робко зашёл с напуганным и растерянным лицом, как ребёнок, оставшийся без присмотра родителей и затерявшийся в огромном магазине. Странно, но с его приходом боль стала стихать. Эля замерла, сидя на кровати и закрыв глаза, наслаждаясь нахлынувшим успокоением.

– Я тут тебе принёс, – смущенно произнёс Арсений, ставя на стол стакан компота и несколько булочек завёрнутых в салфетку, – Перекуси. Может легче будет.

Девушка молча кивнула головой.

– Мне уйти?

– Не надо. Побудем в тишине.

Арсений молчаливо сидел за столом, водя пальцами по его глянцевой поверхности и глядя на застывшую фигуру девушки. В сорочке Эльвира была еще красивее и желаннее. Распущенные волосы спадали ей на хрупкие плечи, тонкие руки смиренно лежали на коленях. Она понравилась ему с первого взгляда, как только он увидел её, стоящей с мамой у автобуса, отвозящего детей из душной Москвы в лагерь, затерявшийся в лесах Смоленщины. Она не была ослепительно красивой, как высокая девушка, стоящая в окружении родственников позади его. Но в ней скрывалось неуловимое очарование тронувшее сердце Арсения.

– Ты что-то хотел сказать? – едва слышно спросила Эльвира.

– Может пойдем на улицу. Я думаю, тебе будет лучше на свежем воздухе.

– Наверное, ты прав. Подожди пожалуйста минуту. Я переоденусь. Можешь не уходить – только отвернись.

Арсений послушно оборотился к окну, глядя на ребятишек, высыпавших на лагерный двор после завтрака. Его плеча коснулась Эльвира.

– Я готова, – тихо вымолвила она и, взяв под руку поднявшегося со стула Арсения, вышла с ним во двор. Солнце неторопливо поднималось в зенит, полностью выйдя огромным слепящим диском из-за деревьев. Природа отошла от ночного покоя и наполнилась жизнью. В беседке, стоящей у опушки леса справа от медпункта сидели ребята из их отряда.

– Сеня, Эля, идите к нам, – выкрикнул Костя, встав и перевешиваясь через перила.

– Пойдем? – спросил Арсений, нежно сжимая руку Эльвиры.

– Пошли. Они от нас всё равно не отстанут.

Подростки сдвинулись поближе друг к другу на скамейке, оставляя с краю свободное место для подошедших ребят. Все любопытствующие взоры устремились на Эльвиру. Повисло неловкое молчание.

– Ксения Николаевна сказала, что ты была с ней, когда Виталий умер? – неугомонный Костя прервал тишину, пока остальные силились задать вопрос, мучивший их всех.

– Да, – подтвердила Эльвира, – Мы пытались ему помочь. Но было слишком поздно.

– Он что-то сказал перед смертью? – поинтересовался Ярослав, выглядевший привычно самоуверенным и спокойным.

– Ничего. Только прошептал «Мама» и замер.

– Как ты вообще оказалась ночью в медпункте? – спросил Антон, испуганно бегая глазами по сидящим в беседке.

Эльвира не ответила. Облокотив голову на руки и закрыв ладонями лицо, она молчала. Ей не хотелось возвращаться к событиям ночи. Воспоминания отзывались в её голове мучительными вспышками боли.

– Не молчи! – закричала Майя, выплескивая с каждым словом внутреннее напряжение, – Расскажи, как всё было. Разве ты не видишь, что с нами творится какой-то кошмар. Вчера Игорь, сегодня Виталий. С Кристиной происходит непонятно что. Говори, я тебя прошу, говори.

– Ночью я видела Евдокию, – сквозь ладони произнесла Эльвира, – Она была там – в медпункте. Когда умирал Виталий, она стояла рядом с ним. Старуха пришла за его жизнью.

– Полный звиздец! Опять эта грёбаная бабка, – воскликнул Ярослав, хлопнув руками по столу, – Да вы что из ума выжили. Верите в эту ахинею?

– Слушай, Ярик, ты или заткнись или иди отсюда, – жестко бросил Костя разозлённый выпадом Ярослава.

– Ты меня будешь учить, что мне делать! – вскипел Ярослав, вскочив со скамьи и наклонившись к оппоненту.

– Сядь и замолчи, – дёрнув его за рукав и осадив пыл, вымолвил Павел, – Эля, тебе старуха что-нибудь говорила?

– Она требовала вернуть в храм вещи взятые нами, – Эльвира вгляделась в лица ребят, пытаясь понять насколько они серьезно относятся к её словам, – После смерти Виталия я упала в обморок и мне привиделись погибшие жители деревни. Они требовали того же.

– Всего-то делов, – оживился Антон, услышав простой способ избавления от обрушившихся на их головы злоключений, – Соберём церковное барахло и отнесём обратно. Глядишь – отделаемся лёгким испугом.

– Ага, бегу и падаю! – насмешливо ответил Костя, – За эти вещички мне корячится десятка косарей, а может и больше. Вы тут в уши не дуйте со своими баснями. Дурака нашли – просто взять и обратно вернуть, потому что кому-то привиделись чудики.

– Ты за словами следи, – Арсений прервал гневную тираду обиженного Кости, – Не хочешь – можешь оставить их у себя. Но за последствия ответишь сам. Уже двоих на ноль помножили. И сдаётся мне, что они были не последние. Как бы нам всем дружно не отправится в дальний путь.

– Может я чего-то не понимаю и мне кто-нибудь из вас объяснит, – в разговор снова вступил поостывший после перебранки Ярослав, – С чего вы решили, что между смертью Игоря и Виталия есть какая-то взаимосвязь? Еще и эту заброшенную церквушку приплели? Неужели непонятно, что молния могла ударить в любого из нас. Это не какие-то мистические проклятия, а всего лишь элементарные положения из физики, гласящие, что любой предмет на открытом пространстве притягивает электрический разряд. Игорь, как вожатый и самый старший из нас, мог предусмотреть опасность нахождения в поле в грозу. Но видимо счёл этот фактор не столь серьёзным и поплатился за это.

– Виталя по-твоему случайно погиб? – полюбопытствовал Павел до сей поры лишь выслушивающий мнения ребят, – Или ты тоже под какое-нибудь физическое явление подведёшь?

– И дураку понятно, что поранив руку, он занёс заразу, – всё также флегматично парировал Ярослав, – Вы разве не видели – как его лихорадило в автобусе. Одни идиоты в больнице сделали вид, что ничего страшного. Другие в лагере упустили момент, когда Виталю можно было еще спасти. Причина в безалаберности и низкой квалификации медиков, а не в каких-то неведомых силах. Надеюсь, что после случившегося в этом лагере кому-то сильно не поздоровится.

Ярослав замолк, смотря, как медпункту подъехала повидавшая виды бледно-жёлтого цвета машина скорой помощи и, повизгивая тормозными колодками, остановилась. Задние двери с грохотом распахнулись и из них выпрыгнули двое мужчин, держа в руках носилки. Зайдя в медпункт, они через несколько минут вышли, неся накрытое белой простыней тело Виталия. Аккуратно задвинув носилки внутрь скорой и захлопнув задние двери, мужчины подошли к шофёру и, перекинувшись с ним парой фраз, сели обратно в машину и подъехали к корпусу первого отряда. Из медпункта вышла взволнованная Ксения Николаевна. Опустив руки в карманы халата, она направилась к зданию, у которого её ожидала машина скорой помощи. Ребята с интересом наблюдали за странными перемещениями по лагерю, теряясь в догадках об их причинах. Пробыв в первом корпусе считанные минуты, женщина вышла, придерживая под руку Кристину, завёрнутую с головы по грудь в широкое полотенце. Усадив девушку на переднее сиденье, Ксения Николаевна поговорила с ней и, похлопав на прощание по руке, закрыла дверь. Выдав из своего нутра серое облако выхлопных газов, машина тронулась к выезду из лагеря. Врач замерла на месте, провожая взором уезжающую скорую, и, заметив сидящих в беседке ребят, направилась к ним.

– Как ты себя чувствуешь? – подойдя к Эльвире и прикоснувшись рукой к её лбу, спросила женщина.

– Голова болит сильно, – пожаловалась девушка, поднимая глаза на врача, – и уснуть никак не могу.

– Это всё нервное, – отрешенно произнесла Ксения Николаевна, опуская руку на плечо Эльвиры, – Пойдём, я тебе валокордина накапаю.

– Хорошо, – приподнимаясь со скамьи, ответила Эльвира и, повернувшись к Арсению, спросила его, – ты меня проводишь?

– Конечно, – подтвердил Арсений, вставая из-за стола следом за девушкой.

– Ксения Николаевна, а что с Кристиной? – Майя кинулась с вопросом к врачу, собирающейся уходить, – Она мне толком не объяснила.

– Ничего страшного, Майя, ничего страшного, – обернувшись, вымолвила женщина и, опустив взгляд вниз, добавила, – Всего лишь сыпь на голове и лице.

– Она не умрёт? – участливо к судьбе подруге, спросила Майя.

– Ну что ты. Конечно же, нет, – Ксения Николаевна подошла к Майе и пригладила её растрепавшиеся волосы. Лицо женщины впервые за день украсила улыбка, – Всё будет хорошо. Не волнуйся.