Текст книги "Вальс с медведем (СИ)"
Автор книги: Серина Гэлбрэйт
сообщить о нарушении
Текущая страница: 12 (всего у книги 12 страниц)
Часть 39
Ваше письмо пришло на второй неделе ноября, и, признаться, я не сразу решился ответить. Не подумайте дурного, дело не в том, с какой стороны вы или я, но в проступке моего сына, из-за которого вы оказались в столь непростом положении. Я не поведал вам о нём сразу, хотя сложить одно с другим легко, и вы быстро догадались бы сами. Корни моего молчания уходят в предосторожности – трудно предположить в первые часы, чего можно ожидать от нечаянной невольной гостьи, – и постыдное малодушие. Тяжело признавать перед самим собой, что твой взрослый сын способен на такие проступки, но перед другими – ещё тяжелее. Кажется, если молчать о чём-то важном, тревожном, то можно притвориться, будто этого нет и в помине. Но стоит произнести вслух, и оно станет явью, слишком жестокой, чтобы отвернуться от неё и не замечать впредь. Знаю, звучит как неловкое оправдание. Вероятно, так оно и есть. Тем не менее, я прошу прощения – за Бентона и за себя.
И за Керри. Её повышенное внимание к вам – следствие той же предосторожности. Ей казалось необходимым наблюдать за вами и наблюдение это, как выяснилось после вашего отбытия, не ограничилось одним лишь её визитом в первый день. Время от времени она приглядывала за вами с небольшого расстояния. Мне остаётся надеяться, что при том она не слишком вас напугала.
Ринда выглядит чрезвычайно счастливой с Дагги, а сам он вынужден делить своё время между моей дочерью и моим сыном. Они с Беном опять что-то задумали, секретничают едва ли не больше, чем когда Дагги с Риндой. Всё чаще я задумываюсь, что совсем скоро мне придётся отпустить не только Ринду, но и Бена. На острове его не удержать, нет в нём той любви к своей земле, к своему лесу, что живёт во многих из нас, обитателей Медвежьего угла. Не знаю, хорошо это или плохо, когда молодые оборотни бегут прочь из леса, где были рождены и взращены. Моя ли в том вина, как отца и лесничего, или подобное нет-нет да случается неизбежно, и противопоставить этому нечего? Самому мне трудно судить, я никогда, даже в дни юности, не испытывал желания покинуть остров навсегда.
Моё письмо вам отправится в путь вместе с ответным посланием для князя, хотя последнее скорее похоже на отчёт, нежели на письмо. Я по-прежнему не уверен в вашем ответе и, пока писал прошлый абзац, даже подумал было предложить вам не отвечать вовсе, если вы того не желаете. Но если всё же пожелаете, буду рад прочитать ваше письмо.
Бернар».
Модернизированная княжескими возможностями, доставка почтовой корреспонденции заработала быстро, исправно. В мире людей, конечно, письма шли не посредством местной почты, но доставлялись и забирались посыльным от князя, являвшимся прямиком на порог квартиры Арнетти. Она не знала, что Дэймитри думает по поводу лишней волокиты – всё же приходилось гонять с одной стороны на другую и обратно дополнительного работника. Впрочем, лично с князем Арнетти виделась нечасто, иными способами он своего недовольства не выказывал, а Юлисса о том не упоминала ни при встречах, ни в сообщениях в мессенджере.
Переписка завязалась стремительно и как-то незаметно. Письма прибавили в размерах и приходились стали раз в неделю. Арнетти охотно изливала бумаге всё, что случалось, важного и незначительного, всё, что видела и слышала, что накипело в душе и что приходило на ум. С нетерпением ждала ответного послания и на целый вечер погружалась в обстоятельное, вдумчивое чтение.
Писать, делиться, рассказывать было легко. Словно собеседник находился не где-то там, далеко-далеко, отделённый незримой гранью междумирья, но сидел рядом, внимательный, понимающий. И читать интересно, будто своими глазами видеть другой мир, фрагменты другой жизни, непохожей на её собственную. Объяснять вещи, неизвестные жителю глубинки с той стороны, и наблюдать закусочки чужих забот, важных для них не меньше, чем гора хлопот современного человека, обитателя мегаполиса. Они не лучше и не хуже один другого, просто – разные и странно их сравнивать.
Холодный ветер сорвал с ветвей остатки листвы и последние дни осени, ноябрь сменился декабрём, но, вопреки началу календарной зимы, снег выпадал мало, редко и быстро исчезал с отрезов голой земли и жухлой травы. Берилл наконец-то разглядела, какая погода царит нынче за окном, и стала вялой, тихой. Партизанское противостояние с Минчиком постепенно сошло на нет и ящерица и кот даже повадились спать вповалку и есть из каждой своей миски по очереди, словно проверяя, вкуснее ли еда у соседа.
В сиянии пёстрых гирлянд и аромате тёмной хвои пронёсся Новый год.
Промелькнули зимние каникулы, прихватив с собой едва ли не половину января.
Пролетел полусонный огрызок января.
Туманы отступили уже в середине февраля, и князь немедля почтил Медвежий угол официальным визитом. Явление монаршей персоны оставило у Бернара смешанные чувства: остров очевидно ожидали перемены, но пока никто не мог сказать в точности, куда именно они приведут. Многие жители опасались что внезапно переменившегося грядущего, что нежданного, настораживающего внимания властителя. Понятно, что если бы не Бентон с Арнетти, никто бы в Агатовой чайке и не вспомнил о существовании Медвежьего угла, как не вспомнило не одно поколение обитателей княжеской резиденции, но теперь уже джинна в бутылку обратно не загонишь. Арнетти попросила Бернара не скрывать, если вдруг Дэймитри начнёт высказывать чересчур радикальные идеи. Ей и самой не хотелось бы, чтобы в её дом пришли власть имущие её родной страны и начали всё перекраивать на свой лад. Пусть бы благими побуждениями прикроются, да только где ж гарантия, что их представления о всеобщем благе совпадут с всеобщим мнением об оном?
Вырубить и застроить – дело не столь уж и долгое даже в условиях другого мира.
А что вырастет вместо? Человейники непролазной чащобой, забитые машинами трассы и убитая экология?
В письме, полученном Арнетти в самом конце февраля, Бернар сообщил, что на остров прибыла бригада строителей, ходят по домам, производят замеры. Следом переправили технику, которую местные отродясь не видели, привезли трубы и пригнали команду телепортистов для создания и настройки стационарного портала. Арнетти сразу написала ответ и на следующий день отдала запечатанный конверт посыльному, приходившему дважды в неделю в один и тот же час, чтобы вручить письмо с острова и забрать послание от Арнетти.
Но ответного она не дождалась.
Ни в первую неделю марта.
Ни во вторую.
* * *
Часть 40
«– Моё сердце навеки отдано тебе, Элсбет, – едва слышно произнёс он, бережно сжимая тонкие пальцы любимой в своей ладони. – Что бы ни преподнесло нам будущее, как бы ни повернулась жизнь, ничто не изменит моих чувств к тебе.
– И моё сердце принадлежит лишь тебе, – прошептала Элсбет. – Так было с того мгновения, как я увидела тебя впервые на балу у Лангов, и так будет впредь, до самого моего конца.
Он склонился к Элсбет, и она доверчиво потянулась навстречу…»
В недрах квартиры что-то бухнуло, звякнуло и сменилось быстрым топотом восьми лап сразу.
– Берилл, Минчик! – Арнетти торопливо сохранила текст, выскочила из-за стола и бросилась проверять, что на сей раз уронила эта неугомонная чешуйчато-шерстяная парочка.
Берилл вышла из своего полулетаргического состояния уже в конце февраля и с той поры редко какой день обходился без проделок ящерицы и кота. Они вместе спали, вместе ели, вместе лазили по всему, на что в принципе возможно было залезть двум не столь уж и маленьким тушкам, и бодро тыгыдыкали в любое время суток. За зиму Берилл прибавила в размерах и в весе, став крупнее и тяжелее Минчика, но страсти к забегам по квартире и мебелелазонью не растеряла. Случившиеся в начале марта снегопады её не смутили и активность не понизили.
Едва Арнетти открыла дверь своей комнаты, как мимо наперегонки пронеслись две тени, рыже-белая и зелёная, и исчезли за поворотом на кухню. Арнетти заглянула в комнату родителей, оценивая возможный ущерб. Опять запрыгнули на тумбочку, где стояли мамины баночки с кремами и прочая косметика, половину уронили, половину разогнали по полу.
– Вот ведь, – пробормотала Арнетти себе под нос. – Как охотиться на игрушечную мышку, так они не хотят, а как на баночки, так пожалуйста.
Собрала всё, поставила на место.
Из коридора донеслось настойчивое скрябанье когтей по дермантину.
– Ну теперь-то что? – Арнетти вышла из комнаты и успела заметить, как Берилл, встопорщив иглы на мордочке, отпрянула от входной двери.
Следом грянул звонок в эту самую дверь.
Арнетти отогнала ящерицу от створки и открыла не глядя в глазок, ожидая увидеть вернувшихся из магазина маму с папой.
Но вместо родителей по ту сторону порога стоял Бернар.
Здесь. Сейчас.
Во плоти.
Живой и невредимый.
В современной одежде, простой, тёмной, не выделяющей носителя среди прочих людей, заполняющих городские улицы.
И с букетом жёлтых и красных тюльпанов в прозрачной обёртке.
И всё в сумме выглядело так странно, удивительно и неожиданно, что Арнетти растерялась, не зная, что сказать.
– Здравствуй, Арнетти.
– Здравствуй.
–Его сиятельство сказал, что цветы нужны обязательно, если я… а тут кругом ими торгуют, – судя по тому, как Бернар украдкой косился на букет, от тюльпанов он и сам был не в восторге.
– Потому что праздник был недавно, на который полагается цветы женщинам дарить, хотя этот праздник совсем не про цветы и весну… не знаю, это ли имел в виду князь или что-то ещё… у вас-то такого праздника точно нет.
– Что ж, – Бернар неуверенным движением протянул Арнетти букет, и она приняла.
– Спасибо, – Арнетти отступила скорее машинально, чем полностью отдавая себе отчёт, что и зачем делает. – Вы… ты заходи.
После Нового года они с обоюдного согласия перешли на «ты», но то в письмах, которые теперь, в эту самую минуту, внезапно превратились в другую жизнь, мало связанную с действительностью. И тыкать тому, кому разнесчастное это «ты» никогда не говорила в реале, не на бумаге, показалось вдруг неуместным.
Непривычный к такому количеству людей, обитающих столь близко друг к другу, Бернар настороженно посмотрел на соседскую дверь, переступил порог и створку за собой прикрыл. Берилл радостно засопела, принюхиваясь к старому знакомому, а Минчик распушил хвост и попятился обратно на кухню.
Впрочем, Бернару наверняка непривычно всё: скопление кучи людей в одном месте, шумный транспорт, сетевые магазины, многоэтажки, тесный короткий коридор, маленькие помещения. В его-то доме каждая спальня была как большая комната в квартире Арнетти.
– Я…
– А как…
Говорить они начали одновременно и тут же умолкли, запутавшись в желании и рассказать обо всём сразу, и спросить о важном.
– Прости…
– Извини…те, я…
– Давай ты, – уступил Бернар, не иначе как сообразив, что в противном случае топтание на месте рискует затянуться надолго.
– Так как вы… ты здесь очутился? На острове что-то стряслось? Или у тебя стряслось? Последнее письмо пришло в феврале, а потом тишина.
Арнетти ждала. Беспокоилась. Искала поводы разузнать через князя, не случилось ли чего. Пару раз мысленно попсиховала. И даже решила между делом, что устал Бернар от переписки, да и сама Арнетти надоела ему изрядно.
– Его сиятельство меня привёз. Не лично, разумеется, – он остался в Агатовой чайке. Но предоставил и портал, и сопровождающего, и машину, и одежду.
Обычная одежда – брюки, свитер, куртка. И как-то вспомнилось вдруг, что Арнетти у себя дома, где она не красится, носит спортивные штаны и футболку, а волосы затягивает в хвост. Пускай Бернар видел её без грамма макияжа, лохматую и в виде куда более непотребном, нежели старая футболка с линялыми трениками, но всё равно… неловко немного.
– На острове всё хорошо. Павильон для портала возвели рядом с почтой, он настроен и исправно работает. Строят котельные, из которых в дома будет подаваться горячая вода, прокладывают трубы. Кто пожелает, тем помогут со строительством пристроек для ванных комнат и установкой ванн. У Бёров меняют генератор на новый и другим поставят. Многие, правда, в толк не возьмут, что с ним делать…
– Дагги-то ему точно применение найдёт, – усмехнулась Арнетти.
– У нас тоже генератор будет. И электрические лампы.
– Отлично. Как Ринда с Дагги поживают?
– Парой себя объявили, намерены уже этим летом обменяться брачными клятвами.
– Рада за них. Мои поздравления. А Бентон?
– С первым паромом отбыл на большую землю. Сказал, пора вернуться в мастерскую.
– Это было… ожидаемо.
– Знаю.
Минуту-другую молчали, только Берилл сопела под ногами, обнюхивая ботинки гостя, да шуршала обёртка под пальцами Арнетти.
– А что тебя привело на эту сторону? – нарушила Арнетти затягивающуюся паузу.
Приехал он на княжеском авто с водителем, адрес Арнетти ни для кого в Агатовой чайке не секрет. Другой вопрос, что могло вынудить Бернара внезапно сорваться на иную сторону, слишком чуждую для него, а Дэймитри – оказать ему посильную помощь.
– Ты.
Ответ простой, короткий.
И сложный.
В письмах они почти не касались ни того незаконченного разговора, ни вероятных выводов, сделанных зверем и людьми. Зверь способен унюхать многое, но его выбор – не магическая привязка, не знак полумифической истинности, обрекающий двоих на пожизненные отношения лишь друг с другом. Зверь избирал себе пару, однако человек мог с ним не согласиться, а даже среди оборотней решающее мнение оставалось за человеческой половиной. Идеальная пара – та, кто в равной степени привлекает и человека, и зверя, но коли нет…
– Арнетти, – Бернар шагнул к ней, забрал тюльпаны и отложил на банкетку. – Минул не один месяц, и я не раз уже думал, что тебя, возможно, утомила эта переписка…
Берилл немедля отвлеклась от обнюхивания и начала подкрадываться к банкетке. Высунувшийся из-за холодильника Минчик неодобрительно взирал на происходящее в коридоре.
– Вовсе нет! – воскликнула Арнетти с пылом, неожиданным для себя самой. – Но я подумала, что это тебе надоело бумагу марать и читать мои излияния, потому и писать перестал.
– Я хотел написать… и спросить… однако позднее решил, что лучше узнать самому, при личной встрече. Оттого и обратился к князю.
– О чём… спросить?
– Согласишься ли ты стать моей парой?
– Парой? Настоящей?
– Конечно, настоящей. Какой же ещё?
– Да.
– Да?
– Да! – и Арнетти без колебаний бросилась Бернару на шею. Он деликатно обнял её, привлёк к себе.
Между тем Берилл запрыгнула на банкетку, деловито понюхала букет и принялась самозабвенно жевать тюльпан. Минчик издал недовольный мяв и скрылся за холодильником. Ишь, удумали чего странные двуногие, целуются ещё…
* * *
Три месяца спустя
Чат, созданный Юлиссой для четырёх подруг
Серая волчица: «Всем привет! Не знаю, когда мы соберёмся в ближайшее время вместе, чтобы я могла сказать лично… особенно теперь, когда почти каждая живёт на два мира. Да и онлайн одновременно бываем не так часто…»
Снежинка: «Али, что-то случилось?»
Юла: «Да, выкладывай уже, не томи».
Серая волчица: «Я беременна».
Ари: «Поздравляю!»
Снежинка: «Мои поздравления!»
Юла: «От пчёлки ле… пардон, от Ройса?»
Серая волчица: «От кого ещё, Юл?»
Юла: «Ну, мало ли…»
Снежинка: «Она шутит, Али, не обращай внимания. Тебе сейчас нежелательно волноваться».
Серая волчица: «Эжени, я и не обращаю. Пускай себе щебечет… покуда перья все на месте».
Ари: «Как ты себя чувствуешь?»
Серая волчица: «Нормально. У оборотней редко токсикоз бывает. Ройс доволен как не знаю кто, можно подумать, на дворе стародавние времена какие, когда рождение сына и наследника было делом первой важности».
Юла: «А родится кто, волчонок, ледяной демонёнок или гибрид?»
Ари: «Юл!»
Снежинка: «Юлисса!»
Юла: «А что сразу Юлисса-то?»
Серая волчица: «Ари, ты там как? Я тебя вижу и слышу реже остальных, совсем ты с радаров пропала».
Юла: «Это потому что ты в родной город уехала, а мы втроём по-прежнему тут. Да норм у Ари всё. Проды выкладывает регулярно».
Снежинка: «Неужели и до той стороны интернет добрался?»
Ари: «Нет. Но в Медвежьем углу теперь почти все удобства: горячая вода, ванна и электричество. Ящерку свою обратно перевезла, когда переезжала, всё же тамошний климат для когиан предпочтительнее нашего. Я сейчас даже ноут взад-вперёд не таскаю, оставляю на острове, а у родителей обычным компом пользуюсь. Вот, думаю стиралку прикупить, хотя бы миняшку какую. Правда, не уверена, не уволочёт ли её Ринда, когда в берлогу будущего мужа отправится. С Беном куда проще: мы его видим от силы раз в месяц, как прилетит, так и улетит на большую землю, и на улучшения на малой родине ему, в общем-то, чхать».
Снежинка: «И всё?»
Ари: «Портал на острове работает исправно. Два-три раза в неделю возвращаюсь в мир людей, маму с папой и Минчика проведать, проды на таймер поставить, посмотреть, что в инете происходит, дела разные поделать. Ничего страшного, кстати, в таком графике нет».
Серая волчица: «Плюсую. Я тоже так работала и порядок был».
Снежинка: «Али, ты работала, находясь во дворце Дэсмонда, а уж там полный набор удобств».
Юла: «На диване Ари больше не спит, если что».
Серая волчица: «Кто о чём, а птичка озабоченная о сексе».
Юла: «Я не о сексе, я об удобствах!»
Серая волчица: «Ну да, ну да… Ты через сколько дней Дэйма в койку потащила?»
Юла: «А ты Ройса?»
Снежинка: «Ну всё, понеслась…»
Ари: «Так, девоньки, мне пора в портал и на ту сторону. Всех люблю, целую, обнимаю».
Юла: «Властному моему привет, если увидишь. Я скоро к нему вернусь».
Снежинка: «А ты разве не напрямую на остров перемещаешься?»
Ари: «Зона действия островного портала только в пределах Тёмного княжества. Поэтому я переправляюсь с пересадкой: сначала в Агатовую чайку, а уже оттуда в Медвежий угол. Всем пока!»
Свет межмирового портала сменился белым сиянием перехода, открытого на остров, и Арнетти с сумкой через плечо ступила на дощатый настил павильона. Сияние за спиной погасло, под ноги бросилась и завертелась неугомонная Берилл. В следующее мгновение когиана была осторожно, но непреклонно отодвинута в сторону, сумка реквизирована и отложена, а сама Арнетти угодила в медвежьи объятия.
– Сильно Берилл скучала в моё отсутствие? – поинтересовалась Арнетти.
– Скучала, – с усмешкой подтвердил Бернар.
– А ты?
– И я. Немного. Пойдём домой? – медведь выпустил её из объятий, наклонился за сумкой.
– Пойдём, – согласилась Арнетти.
Берилл развернулась и первая побежала к выходу, на залитый солнцем берег.
