Текст книги "Сердце огня и льда. Леди (СИ)"
Автор книги: Серина Гэлбрэйт
сообщить о нарушении
Текущая страница: 6 (всего у книги 20 страниц)
Я говорю и говорю, делюсь болью, печалями и радостями прошедших лет, не замечая бега времени и видя лишь задумчивую полуулыбку на губах Дрэйка, огоньки в глазах. Мужчина давно откинулся назад, вытянувшись на земле, заложив одну руку за голову, и я устроилась на его груди, теребя иногда полубессознательно пуговицу на мужской рубашке. Наконец я умолкаю, сообразив, что Дрэйк так и не проронил ни слова.
– Я всё болтаю и болтаю только о себе, – произнесла я, приподнялась немного, чтобы лучше видеть лицо мужчины. – И ещё ни разу спросила, как ты жил?
– Однообразно, – вторая рука блуждает то по моей талии, то по спине, то запутывается в волосах. – Медленная ежедневная агония. Это не особенно интересно. Лучше расскажи ещё о чём-нибудь.
И я готова ещё долго-долго лежать вот так, никуда не торопясь, слушая цикад, гудение шмелей и стрекоз, проносящихся над нами, вдыхать родной аромат и запах воды и травы. Мне хочется лишь, чтобы Нордан и Эстелла были рядом, хочется не бояться, не ждать предгрозовой неизвестности, но смело смотреть в будущее, не испытывая страха ни перед ним, ни за своих близких.
– Я всё рассказала, – улыбаюсь я. – Могу повторить про пелёнки.
Рука на спине замерла, и я увидела выше по пологому склону тоненькую рыжеволосую фигурку. Лиссет выбралась откуда-то из-за кустов, отряхнула брюки, посмотрела вопросительно на нас.
– Вы тут ещё долго? Не то чтобы я жалуюсь, но время идёт, и мы с Бевом уже весь дом перерыли в поисках чего-то съедобного.
– Есть консервированные бобы, – придерживая меня, Дрэйк сел, скользнул ладонью вниз по моей спине.
Лисица состроила недовольную гримаску.
– Наверное, нам и впрямь пора, – заметила я. – И… я всё равно пойду.
– Это рискованно, – ладонь замирает на границе между краем блузки и поясом брюк. Выражение глаз, пристальное, затягивающее во тьму, не вяжется с темой разговора, тревожит иные ощущения.
– Пожалуйста. Ты ведь сам сказал, что многое зависит от ответного хода Рейнхарта, а он, скорее всего, предполагает, что ты не подвергнешь меня опасности и потому не возьмёшь с собой. Меня он не будет ждать, – не знаю, что ещё сказать, чтобы убедить Дрэйка.
Мужчина смотрит на меня, и я понимаю, что он решает, просчитывает варианты и возможности.
– Пожалуйста, – повторила я с мольбой.
– Хорошо, – согласился Дрэйк наконец. – Но от Бевана ни на шаг. И никакой самодеятельности.
Я коснулась губ мужчины лёгким благодарным поцелуем. И вновь, углубляя его и сразу отступая под ответным натиском. Краем глаза отмечаю, как Лиссет вздохнула и подняла взор к небу. Чувствую, как мужская ладонь скользнула под блузку, поглаживая спину через сорочку, и сама обнимаю крепче, прижимаюсь теснее. Кажется, мы никак не можем остановиться, не можем удовлетворить жажду даже простых прикосновений.
Выразительное покашливание заставляет всё же прерваться, отстраниться друг от друга разочарованно, неохотно. В глазах Дрэйка мелькает тень сожаления, я поднимаюсь, поправляю одежду. Мужчина встаёт следом, подаёт мне руку. Отпускает, едва мы равняемся с Лиссет, уходит вперёд.
– Представляю, что будет после пробуждения ледышки, – прошептала лисица.
– Мы… – в плену страсти мне было всё равно, что нас могли услышать, я даже не пыталась вести себя потише, но сейчас смутилась вдруг от мысли, что нас слышали наверняка. У оборотней тонкий слух, да и у Бевана он по-прежнему куда как лучше человеческого. – Мы не… не слишком… шумели?
Лиссет бросила быстрый взгляд в спину удаляющегося Дрэйка и взяла меня под локоть.
– Шель, прекращай смущаться и краснеть. Мы всё прекрасно понимаем, и в этом нет ничего плохого, противоестественного и предосудительного. Ты же со своим мужчиной уединяешься, а не с чужим, и вы столько времени не виделись… Но Беву ещё надо кое-что обсудить с Дрэйком, и время, как ни печально, идёт, а до города путь долгий даже на личном транспорте, – лисица неожиданно улыбнулась лукаво. – Мы там дом весь осмотрели и участок тоже, после вашего ухода, разумеется. Коня железного видели. Не знала, что у Дрэйка такие игрушки есть. Как-то мои представления о нём не вяжутся с мотоциклом, кожаной курткой, скоростью, ветром в лицо…
Нынешний Беван мало похож на джентльмена холеного, высокомерного, каким я его увидела в первый раз. Глядя на Нордана, трудно заподозрить его в любви к чтению, трудно вообразить, что он может предпочесть библиотеку непристойным развлечениям на спор. Члены братства надевают маски, вживаются в новые роли и однажды срастаются с ними столь тесно, что настоящая личность, устремления, мечты скрываются за чужими одеждами, за напускным, тщательно оберегаемые от ока ордена и любого постороннего существа, способного задеть, заметить слабость, причинить вред. Но не исчезают полностью, лишь таятся, прячутся в ожидании своего часа.
И ещё вдруг захотелось самой испытать описанное подругой – мотоцикл, скорость, запутавшийся в волосах ветер, тепло любимого рядом…
Только не уверена, согласится ли Дрэйк?
* * *
Городской дом Дрэйка – изящный, кремово-розовый особняк в длинном ряду похожих двухэтажных зданий, что тянулись по обеим сторонам улицы, широкой, тихой, несмотря на близость к императорскому дворцу с одной стороны и целым шипастым лесом многоэтажек с другой. В самом доме тихо, пустынно – встретившая нас Хейзел сказала, что отпустила всю прислугу, и на мой вопрос о сыне ответила, что оставила малыша с надёжными друзьями в безопасном месте. Графиня осмотрела критично нашу с Лиссет одежду, покачала головой и принесла нам по чёрной куртке. В Эллорану мы вернулись на автомобиле Дрэйка, и мужчина ещё перед отъездом переоделся в обычный свой костюм. И я поймала шальную мысль, что тот Дрэйк, свободный, уютный, нравится мне больше, пусть я и терялась поначалу с непривычки. Сейчас мужчина снова собран, сдержан, чуть холоден. Его общение с Хейзел – общение давних коллег, напарников, понимающих порой друг друга без слов. В их фразах, коротких, чётких, нет никаких лишних эмоций, только сосредоточенность на деле и лёгкая обеспокоенность возможным неблагоприятным исходом. Я волновалась, мне не терпелось увидеть Нордана наяву, однако взаимопонимание между Дрэйком и Хейзел не могло не вызывать болезненных уколов в сердце и ощущения собственной ненужности, неуместности. Понимаю, их связывали не нежные чувства, это не любовь и не физическое влечение, но дружеская симпатия и участие, слаженность двоих, привыкших работать вместе, плечом к плечу, и осознаю с горечью, что я не могла ни предложить, ни заслужить подобного отношения.
Потому что я пара, своя женщина, хрупкий беспомощный цветок, который надлежит защищать и ограждать от жестокости окружающего мира. И нежный цветок не рассматривают в качестве напарника, готового в случае необходимости прикрыть спину боевому товарищу.
Беван легко, непринуждённо вливается в общую деятельность, мы же с Лиссет остаёмся словно в стороне. Переговорив с Хейзел и Беваном, Дрэйк даёт нам с лисицей последние указания и предостережения. Находит мою руку, гладит нежно пальцы, улыбается скупо и уезжает во дворец. Графиня провожает нас в подвал, показывает вход в тоннель. Сама остаётся снаружи, а мы втроём спускаемся в дышащее холодом подземелье.
Мои кошмары превращаются в явь.
Тёмный лабиринт.
Паутина коридоров, сменяющих, перетекающих друг в друга.
Шероховатые серые стены, по которым скользит свет от фонарей в руке моей и Лиссет. У Бевана план, желтоватый лист бумаги с пометками, сделанными Дрэйком. Мы следуем ему, руководствуемся знаками, что подмечает мужчина, указывая нам то на щербинку в старой каменной кладке, то на выбоину в полу, и без того неровном, местами обрывающимся небольшими ямками. Часть тоннелей сохранилась лучше, часть хуже. Часть шире, просторнее, и мы можем идти вдвоём рядом друг с другом, часть уже, с низким потолком, и нам приходится растягиваться цепочкой. В подземелье холодно, и одолженная Хейзел куртка перестаёт казаться лишней. Идём в молчании и тишине зябкой, мёртвой, нарушаемой лишь звуками наших шагов, хрупаньем камешков под ногами. Вдыхаем воздух стылый, замогильный, я и Лиссет ёжимся, опускаем плечи, сжимаемся в попытке сберечь драгоценное тепло.
Постепенно становится холоднее, свет фонаря выхватывает то тут, то там островки искрящейся наледи на стенах. И появляется запах.
Туман, мох, лесные ягоды.
Талый снег.
Я замерзаю и, чтобы немного отвлечься, сосредотачиваюсь на запахе. Он слаб, новый оттенок непонятен, но я иду за ним, слышу его, как могла бы слышать зов, речь или песню, как могла бы слышать голос, окликающий меня по имени. Иду всё быстрее, увереннее, отмечая отстранённо, что обогнала спутников, что уже не цепкий глаз Бевана и план ведёт нас, а я.
Знаю, что Нордан рядом. Знаю, и всё.
Стремлюсь к нему, едва сдерживая желание перейти на суетливый бег.
А потом коридор заканчивается тупиком. Стеной заледеневшей, блестящей в свете фонаря. Я прикасаюсь к ней, чувствую, как гладкая поверхность обжигает кончики пальцев холодным огнём.
– Пришли? – нарушила молчание лисица.
Беван сверился с планом, кивнул, сложил бумагу и убрал во внутренний карман куртки. Казалось, бывшего собрата не беспокоил холод, за всё время мужчина даже куртку не застегнул.
– И что дальше? – спросила Лиссет.
Беван шагнул к левой стене, принялся ощупывать камни на уровне своей груди.
– А ты здесь раньше когда-нибудь был?
– Несколько раз. Правда, о выходах в город не знал.
– Здесь должно быть так холодно? – лисица переступила с ноги на ногу, поёжилась в который раз.
Наше дыхание срывается с губ облачками пара.
– Раньше было холодно, но не настолько, и льда на стенах я не замечал. То ли сила Норда таким образом материализуется, то ли Рейнхарт где-то чего-то перемудрил.
– Ему может быть больно? – прошептала я.
– В теории не должно. Он же спит. Отойди-ка, Шелли.
Я отступила послушно, Беван нажал на один из камней.
– А колдуны Рейнхарта точно не оставили нигде своих защитных амулетов? – уточнила Лиссет, оглядевшись подозрительно.
– Да точно, точно. Во-первых, Дрэйк сказал, что Рейнхарт не доверяет своим шавкам настолько, чтобы подпускать их к ценному объекту. Рейнхарт сам размещал заговорённые амулеты со стороны официального входа. Во-вторых, он, возможно, и не знает о существовании этой части тоннелей. А защитный полог братства я миную без труда. Ядовитая кровь-то у меня никуда не делась.
Старый, наверняка заледеневший механизм подчинился не сразу. Заработал лишь спустя несколько минут и после повторного нажатия на камень, натужно, с глухим скрипом. Треснул сковывающий тупиковую стену лёд, осыпался мелкими осколками, и она начала открываться медленно, поворачиваться неохотно. Я поставила фонарь на пол, помня, что в потайной комнате должно быть светло. Дрэйк просил меня не заходить туда, дождаться вместе с Лиссет в коридоре, но я не смогу. Любимый аромат становился сильнее с каждой секундой, с каждым мучительным мгновением, пока ледяная плита вяло, словно через силу, открывала проход.
– Шелли, я тебя умоляю, только никуда не лезь, – напомнил Беван тихо. – Дрэйк мне голову оторвёт в прямом смысле, если ты хотя бы ноготок тут сломаешь.
Нет. Я пойду.
Плита застыла, открыв проход не полностью, но всё же достаточно, чтобы по одному проникнуть внутрь. Мужчина нахмурился вдруг, направился к проёму. Лисица тоже нахмурилась, принюхалась, обернулась, вглядываясь в темноту позади нас, а Беван неожиданно отшатнулся от слабо светящегося прохода, даже не переступив порог. Я метнулась к мужчине, посмотрела поверх его плеча.
Ледяная комната из моих кошмаров, маленькая, с голубым потолком, что светился сам по себе, наполняя тесное помещение сиянием бледным, мертвенным. Невысокая подставка в центре, на ней большой чёрный ящик с прозрачной крышкой, так похожий на гроб. И я знаю, кто в нём. Моё сердце тянется к нему, запах зовёт и мне кажется, я вот-вот услышу настоящий голос.
Его голос.
– Норд, – произнесла я и попыталась протиснуться мимо Бевана, но мужчина удержал меня рукой, отодвигая обратно за спину.
– Полог не пропускает, – пояснил он напряжённо.
– Почему? – мой вопрос звучит резко, требовательно.
– Потому что это новая версия защитного полога, созданная на моей крови.
Я чувствую, как каменеет Беван. А на середину комнаты выходит высокая девушка в чёрных брюках и куртке с меховым воротником. Руки в перчатках, светлые волосы собраны в пучок, в зелёных глазах отрешённое разочарование и решимость упрямая, непримиримая.
Госпожа Веледа Ритт.
Глава 5
Я прижимаюсь к Бевану со спины, едва ли не наваливаюсь на мужчину всем своим небольшим весом, словно могу сдвинуть его с места. Девушка стоит между проёмом и ящиком нежданным препятствием, помехой, не позволяющей мне приблизиться к Нордану.
– Веледа, – повторяет Беван вслух.
Девушка качнула головой.
– Тебе лучше уйти, – взгляд скользнул по мне, и я отметила тень неприязни в зелени глаз. – Вам обоим лучше уйти.
– Веледа, что ты здесь делаешь?
– Жду вас. Я до последнего надеялась, что ты не придёшь, что ты не настолько глуп и безрассуден, чтобы заявиться прямиком в ловушку. Неужели ты или Дрэйк не предполагали, что Рейнхарт всё поймёт? Что он догадается, что первым делом ты пойдёшь за своим собратом-предателем?
– Веледа, пожалуйста, сними полог, – попросил Беван. – Я не знаю, что тебе наплёл Рейнхарт, но, уверяю, на самом деле всё совсем иначе.
– Уходи. Уходите, пока не поздно.
– Я никуда не уйду, – возразила я. – Я пришла за Нордом и не выйду отсюда без него.
Потому что если эта попытка обернётся неудачей, то второй уже не будет. Даже если сами мы выберемся невредимыми из подземелья, то Нордана здесь больше не оставят. Рейнхарт перевезёт его в другое место, перепрячет и неизвестно, удастся ли нам найти его снова. Старший уже подозревает Дрэйка, возможно, подозревал все эти годы, не верил до конца, лишь отступил и затаился, выжидая.
– Беван, забирай свою подружку и уходи, – проговорила Веледа устало. – Не вынуждай меня применять силу. Ты же знаешь, что я могу.
– Айшель не моя подружка, – поправил мужчина осторожно. – Она женщина Норда.
Девушка посмотрела на нас удивлённо, недоверчиво. Она решила, что я очередная любовница Бевана?
– Женщина Нордана?
– Я его пара, мы связаны, – ответила я.
– У членов братства не бывает парных привязок.
– Бывают.
– Нет, – Веледа вновь качнула упрямо головой, не веря ни единому моему слову, – па… Рейнхарт сказал, что у членов братства не бывает парных привязок. В большинстве своём вы даже не в состоянии привязаться к кому-либо по-настоящему. Разве вы не отказываетесь от прежних своих привязанностей, вступая в орден? Разве не меняете любовь близких на бессмертие и власть, дарованные кругом? Разве не убиваете любого, кто встанет на вашем пути, кто помешает вашим планам?
– Кто она? – спросила я шёпотом у Бевана. – Мне показалось, вы действительно раньше встречались…
– Встречались, – подтвердил мужчина мрачно. – Только не уверен, что я её знаю.
Колдунья? Представительница другого вида? Но Лиссет ничего подозрительного не заметила, не почуяла.
Позади нас шаги, шорохи, возня. Веледа бросила быстрый взгляд за наши спины, и Беван вдруг передвинулся к правой стене, оттолкнув меня к холодной каменной поверхности. Я успела заметить короткую стрелу, рассекшую воздух и ударившуюся о невидимую преграду в проёме. Мужчина выругался, а я, пригнувшись, проскочила под его рукой и метнулась к проходу.
– Шелли!
Оклик Бевана прозвучал для меня будто издалека, хотя мужчина находился в двух шагах. Я же слышала, чувствовала лишь запах, что вёл, манил, звал. Сейчас, когда он настолько близко, совсем рядом, я не могла отступить, не могла держаться в стороне, ожидая, пока друзья разрешат все проблемы.
На долю секунды мелькнула мысль о неизбежном ударе о полог, он ведь не тот, что прежде, и уже не пропустит меня, носительницу крови, отравленной ядом моих мужчин… Но я шагнула через порог легко, без малейшего сопротивления, словно нет никакой защиты, словно незримая преграда не остановила только что стрелу.
Веледа вздрогнула, отшатнулась от меня, изумлённая не меньше моего. Я оглянулась на проём, на шевелящиеся тени в тёмной глубине коридора, за пределами светового круга наших фонарей, стоявших на полу. Беван последовал за мной, однако застыл, натолкнувшись вновь на полог.
– Какого Дирга?
– Как ты прошла? – девушка отступила, уткнувшись в ящик.
– Не знаю, – я действительно не знала. Когда-то защита братства пропускала меня как носительницу яда Нордана, но Веледа сама сказала, что это другая версия защиты, созданная на её крови, не на крови членов ордена.
– Полог не должен пропускать никого, кроме меня и Рейнхарта.
Значит, Дрэйк тоже не сможет войти. И где он? Почему задерживается? Или произошло что-то непредвиденное, что-то, чего мы боялись?
– Веледа, сними полог, – повторил Беван. – Позволь нам забрать Норда… и пойдём с нами. Я всё тебе объясню, – мужчина обернулся и отступил неожиданно от проёма.
Я слышу шум, звуки ударов где-то в тёмной глубине и догадываюсь, что Рейнхарт знал о существовании этой части тоннелей, что он послал кого-то из своих наёмников за нами и теперь они подобрались сзади, зажали нас в тесном коридоре, отрезав пути к отступлению. Я могу выйти из комнаты беспрепятственно, но сомневаюсь, что моё участие хоть что-то решит в нашу пользу. Ищу взглядом дверь, то, что Беван назвал «официальным выходом». Её легко найти – контур недавно открываемой створки выделяется на рыхлом белом монолите стены.
– Дрэйк не придёт, – заметила вдруг Веледа, проследив за моим взглядом.
– Почему? – не уверена, что хочу слышать ответ.
– Рейнхарт его задержал.
– Дрэйк не допустит, чтобы с нами что-то случилось…
– Ты знаешь, что представляет собой сила Рейнхарта?
Я медленно кивнула.
– Катакомбы старые, некоторые тоннели плохо укреплены. Они не выдержат землетрясения.
– Но ведь может пострадать императорский дворец и… и ты секретарь Рейнхарта… – напомнила я ошеломлённо.
– Над нами нежилая часть дворца, – пояснила девушка. – И мой полог, в отличие от тоннелей, землетрясение выдержит.
Находясь в ледяной комнате, Веледа и Нордан не пострадают. Меня действительно здесь не ждали – не думаю, что Рейнхарт уже готов рискнуть моей жизнью и рассудком двоих собратьев, пусть бы один из них и спит волшебным сном. Но Беван и Лиссет другое дело, они смертны и Дрэйк не допустит их гибели. Не допустит моей. И потому вынужден будет принять любые условия Рейнхарта, не сможет сопротивляться, опасаясь косвенно причинить нам вред.
– Беван прав: мы не знаем, что именно тебе известно, – однако более чем очевидно, что девушка знает много больше того, что следовало бы знать обычному секретарю. – Мы не знаем, кто ты на самом деле, не знаем, почему Рейнхарт тебя выбрал. Но в этом ящике спит мужчина, который мне дорог. Я люблю его и сделаю всё, чтобы его спасти. Почти три года назад он рискнул всем ради моего спасения и теперь пришёл мой черед.
В глазах Веледы недоверие, сомнение в сказанном мной. Девушка опускает на мгновение ресницы, хмурится.
– Я тоже здесь ради моего близкого, любимого и единственного родного человека, – произнесла она наконец. – И не могу его подвести.
Ветер возник словно из ниоткуда, сильный, мощный порыв, сбивший с ног и отшвырнувший меня легко, будто опавший осенний лист. Я ударилась спиной о ребро ледяной плиты, уходящей одной стороной в комнату, осела на пол, чувствуя, как россыпи льдинок впиваются иглами в ладони, как перед глазами темнеет на секунду от вспышки прокатившейся по телу боли. Из лёгких выбило разом весь воздух, и я попыталась сделать судорожный вдох.
Действительно, тренировки и реальный бой – разные вещи.
– Насчёт тебя даже инструкций никаких нет, – прозвучал надо мной голос Веледы, задумчивый, озадаченный немного.
Я сжала исколотые, замёрзшие пальцы, заставляя себя сконцентрироваться, как учили в общине, собирая сияние в покрасневших ладонях. Девушка стояла передо мной, глядя напряжённо поверх моей головы, всматриваясь в коридор, из тьмы которого доносились глухие звуки. Я подняла голову, отпустила сияние, ударив по Веледе сгустком серебристого света, вкладывая столько силы, сколько могла. И наблюдала с удовлетворением мрачным, равнодушным, как тонкую фигурку отбросило к противоположной стене так же, как меня только что. Ухватившись за ребро плиты, я встала на ноги и, пошатываясь, приблизилась к ящику.
Прозрачная крышка полностью подёрнута белым налётом инея и на ощупь обжигает холодом. Я не вижу того, кто сокрыт внутри, но запах становится сильнее, зов громче, подсказывая, что я не ошибаюсь, что Нордан здесь, рядом.
Цепляясь за неровную стену, Веледа поднялась. Я следила за девушкой краем глаза, заметила, как она повела рукой. Новый порыв стегнул по лицу, разметал волосы, но я попыталась всё же остановить бьющийся в тесном помещении ветер, попыталась блокировать удар. Серебряные нити потянулись от моих пальцев, соткались в тонкое полупрозрачное полотно передо мной, замедляя скорость воздушного потока. Свободной рукой я держалась за ледяную крышку, не зная, что ещё сделать, едва ощущая щиплющий ладонь холод. Веледа сильнее меня – я чувствовала, как давит ветер на трепещущее серебряное полотно, видела, как надувается оно парусом, грозя порваться, сколько бы я ни добавляла сияния. Запястье вскинутой руки немело постепенно, пальцы начали подрагивать, сердце билось громко, встревожено.
Шипение, раздражённое, приглушённое свистом ветра.
Снова, чуть громче, злее, и я понимаю, что это голос Веледы, она что-то говорит, то ли обращаясь ко мне, то ли бормоча себе под нос.
И чёрная тень перед узкой стороной ящика, появившаяся, подобно ветру, из ниоткуда, формирующаяся в человеческий силуэт.
– Веледа, пожалуйста, остановись. И вы, госпожа, тоже, прошу вас. Вы не должны идти друг против друга.
Вздрагиваю, услышав незнакомый мужской голос. А силуэт обращается человеком, черноволосым мужчиной в чёрных же одеждах.
– Какого Дирга, Кадиим?! – шипит девушка.
– Веледа, остановись, – повторил незнакомец терпеливо. – Вы обе принадлежите к одному роду, и праматери его было бы печально видеть, как её дети сражаются друг с другом.
– Какой ещё род?
– Род твоей матери, Веледа. И вашей, госпожа.
Ветер стих резко, с глухим хлопком. Я медленно, осторожно опустила уставшую, налившуюся тяжестью руку, наблюдая, как сияние, подчиняясь моей воле, тает в холодном воздухе, открывая девушку, стоящую по другую сторону ящика, дышащую неровно, устало. Незнакомец же повернулся ко мне, опустился вдруг на одно колено, склонив почтительно голову.
– Я уже более четырёх веков не видел подобных вам, госпожа. Большую часть дочерей вашего рода истребили когда-то, а кто выжил, те пошли на сделку с проклятыми и жестоко заплатили за это ослаблением дара и жизнями потомков, – мужчина поднял голову, посмотрел на меня внимательными карими глазами. Нахмурился, заметив мою растерянность, непонимание, встал. – Вы не знали?
– Что я… не знала? – я бросила настороженный взгляд на Веледу.
– Это Кадиим, древний дух и мой хранитель, – пояснила девушка неохотно, коснувшись воротника куртки.
Древний дух? Сколько же ему лет? И, говоря «ваш род», он имеет в виду нас, служительниц Серебряной богини?
– Шелли? – Беван, ещё более взлохмаченный, чем прежде, тяжело дышащий, вернулся к пологу, посмотрел подозрительно на духа. – Вы в порядке? И это кто?
– Всё… хорошо, – заверила я. – А у вас?
– Могло быть и хуже, – ответил мужчина уклончиво. – Только кому-то придётся тащить на себе Лису.
– Лиссет?! Она ранена или… – я умолкла, страшась произнести вслух ужасное это предположение.
– Всё в относительном порядке. Лиса просто неудачно подвернулась под дротик со снотворным. Думаю, к утру проснётся. И надо бы поторопиться, пока сюда дополнительные силы не подтянулись, – Беван глянул на Веледу, но девушка отвернулась.
– Веледа, пожалуйста, сними полог, – попросила я тихо. – Я не смогу одна ни открыть ящик, ни уйти отсюда с Нордом. Если Рейнхарт заставляет тебя действовать против твоей воли, угрожая кому-то близкому тебе, то… – я оборвала фразу, вспомнив слова Кадиима.
«Род твоей матери, Веледа. И вашей, госпожа».
Мама была жрицей Серебряной и означает ли сказанное духом, что мать Веледы – тоже?
– Моя мама была жрицей Серебряной богини, или богини луны, – повторила я вслух. – У меня её дар. Выходит, твоя мать тоже была жрицей, одарённой милостью нашей госпожи?
Вздох за моей спиной, шумный, удивлённый.
– Но твоя сила не похожа на мою, – пусть Нордан когда-то и говорил, что наш дар схож, однако сила собратьев связана с той или иной стихией – лёд, огонь, земля, – сияние же чистый лунный свет, без примесей. – Скорее на силу членов братства.
Веледа бросила на духа взгляд быстрый, предостерегающий.
– Я сниму полог, – процедила девушка напряжённо, с нотками горечи, злости, готовая скорее позволить нам забрать Нордана, нежели обсуждать свою силу и происхождение. – Забирайте своего спящего красавца и проваливайте хоть в подземный мир.
– А ты? – спросил Беван.
– Я в состоянии позаботиться о себе сама и в защитниках не нуждаюсь, – отрезала Веледа.
Я так и стою рядом с ящиком, опасаясь отпустить, хотя пальцы уже свело от холода. Поглядываю на Кадиима, желая расспросить духа, узнать поподробнее о том, что давно минуло, но оставило след в истории и жизни мира нынешнего. Уверена, Кадииму многое известно о жрицах Серебряной, о нашем прошлом, о причинах истребления служительниц богини, о том, почему некогда могущественные волшебницы превратились в жалкий, жмущийся по укромным уголкам культ.
Веледа снимает полог, повернувшись демонстративно ко всем спиной, бормоча что-то себе под нос. Я не могу разобрать ни слова, понимаю только, что язык мне незнаком. Снятие занимает всего несколько минут, однако мне они кажутся бесконечно долгими, томительными, рождающими волну страха. Наблюдаю за девушкой, пытаясь сложить увиденное и услышанное. Дочь лунной жрицы, с силой, подобной силе членов братства. Я свободно миновала полог – это доказывает, что дух не соврал. Милость Серебряной в крови, потому защита и пропустила меня как свою, как носительницу благословения богини, но стихийный дар…
Звёздочка с рождения владеет и сиянием, и папиной способностью замораживать…
– Готово, – резкий оклик Веледы вторгся в мои размышления, заставляя отложить их на время.
Я посмотрела вопросительно на Кадиима, и дух кивнул, подтверждая, что полог снят.
Беван протянул руку, пощупал воздух перед собой и, не встретив преграды, лишь затем шагнул в комнату. Девушка, не оборачиваясь, отошла к двери.
Крышка тяжела, даже Беван смог сдвинуть её с заметным усилием, со второй попытки. И я наконец вижу его.
Нордан не изменился. Та же одежда, в которой мужчина был в тот последний вечер. Растрёпанные волосы, лёгкая щетина. Бледная, холодная на ощупь кожа. Отрешённое выражение лица, едва заметное дыхание. В первое мгновение мне даже кажется, что Нордан не дышит, и я с трудом подавляю ужас, панику при мысли, что мужчина навсегда исчез в мире сновидений, а передо мной лишь пустая оболочка, ледяное безжизненное тело.
– Шелли, – Беван мягко отодвинул меня, наклонился, осторожно поднимая Нордана из ящика.
Внутри ящика тоже пульсирует холод, и перламутровый шёлк обивки, подушечка под головой спящего выглядят неуместно, только усиливая сходство с гробом.
– Веледа… – начал Беван.
– Вам лучше пока оставить её в покое, господин, – перебил Кадиим вежливо, но непреклонно. – Господин Рейнхарт не причинит ей вреда.
– Что ж, надеюсь, – мужчина бросил прощальный взгляд в спину девушки, гордо выпрямленную, напряжённую.
И мы покидаем ледяную комнату моих кошмаров.
Я не удивляюсь, увидев в коридоре Хейзел. Не смотрю на торчащую из-под расстёгнутой куртки графини кобуру с пистолетом, не смотрю на четыре неподвижных чёрных тела за пределами света фонарей. Опускаюсь на колени возле сидящей на полу Лиссет, прислонённой спиной к стене. Подруга действительно мирно спит, уронив встрёпанную голову на грудь.
– Сами Лису потащите – двоих я не вынесу, – заметил Беван. – Не хватало ещё грыжу на старости лет заработать.
– Веледа сказала, что Рейнхарт задержал Дрэйка и… – заговорила я.
– За Дрэйка не беспокойся, – возразила Хейзел. – Он знает, что мы уходим.
– Но как?
– Как вы друг друга находите, несмотря на расстояние? По вашему запаху.
– А если произошло что-то непредвиденное? – мне стало вдруг неловко: прежде я никогда не задумывалась, насколько хорошо Дрэйк меня чувствует. Я привыкла, что Нордан улавливает оттенки моего настроения по запаху, мне казалось естественным, что я ощущаю мужчину, даже находясь в другой части императорского дворца. И ни разу не предположила, что и Дрэйк должен чувствовать меня не хуже.
– Дрэйк справится, не волнуйся, – заверила графиня.
Осторожно подхватив Лиссет под мышки, мы с Хейзел подняли лисицу с пола. С собой забрали только один фонарь, и закрывать потайной вход в комнату не стали – бессмысленно, всё равно Рейнхарт знает и о нём, и о выходящих в город тоннелях.
Обратный путь по подземным коридорам долог, и идти приходится намного медленнее. Наружу выбираемся не в подвале дома Дрэйка, а в складской части небольшого магазина. Задняя дверь, выходящая на узкую тёмную улицу за двухэтажным кирпичным зданием, не заперта и рядом ждёт автомобиль. Мы устраиваем Нордана и Лиссет на заднем сиденье, я сажусь с ними. Беван пытается занять место водителя, но Хейзел отмахивается, поясняя, что если остановят, то могут возникнуть проблемы при предъявлении документов. Графиня снимает куртку, кобуру с пистолетом, распускает прежде собранные в гладкий пучок волосы и садится в кресло водителя. Беван на переднее пассажирское, и автомобиль трогается с места.
– Мы ведь едем не к Дрэйку домой? – уточнила я.
– Мы едем в другой его дом, – ответила Хейзел.
– Загородный?
– Нет, у Дрэйка в Эллоране есть ещё одно логово, – отозвался Беван.
– Дрэйк не упоминал, – пробормотала я растерянно. Как не поведал и доброй половины плана. Я догадывалась о возможном участии Хейзел, но не знала, что возвращаться мы будем другой дорогой и что нас уже дожидается заранее подогнанный автомобиль.
– В особняк нельзя, там нас уже ждут, – объяснила графиня. – Вещи я ещё днем собрала и отправила к друзьям, Алекса завтра утром заберу, если никаких накладок не возникнет.
– Ты уезжаешь? – удивилась я.
– Придётся, если не хочу выступить в роли подневольного рычага давления на Дрэйка. И рисковать сыном не намерена.
– Куда ты поедешь? – я перехватила в зеркале заднего вида спокойный взгляд Хейзел.
