Текст книги "Сердце огня и льда. Леди (СИ)"
Автор книги: Серина Гэлбрэйт
сообщить о нарушении
Текущая страница: 3 (всего у книги 20 страниц)
– Не похоже. Как заверил мой источник, а он вполне надёжен, по своим счетам Хейзел платит сама.
– Во имя праматери, но не поженились же они?!
– Нет. Однако в свете их считают любовниками и на всех мероприятиях они появляются вдвоём и под ручку. И это ещё не всё. Два года назад Хейзел родила мальчика. Не думаю, что он намного старше Эстеллы.
Умом я понимала, что я единственная женщина, способная подарить Дрэйку ребёнка, что даже если есть возможность обойти физический запрет на измену, то Дрэйк всё равно не может быть отцом малыша Хейзел. В конце концов, у него было множество женщин до меня, и ни одна из них не забеременела, а вопросы предохранения членов братства волновали в последнюю очередь, если вообще волновали. Я убедилась в этом на собственном опыте. И обычная женщина, не пара, не может забеременеть от них.
Понимала. Но ощущение второго удара не покидало.
Дрэйк живёт под одной крышей с Хейзел. Встречаются ли они за завтраком, как встречались мы? Улыбается ли он ей, говоря «Доброе утро»? Просыпаются ли они вместе, в одной постели?
Мы провели всего одну ночь в постели, втроём, ту самую, последнюю ночь перед побегом. И если я и Нордан действительно часто спали вместе, он обнимал меня, зарывшись носом в мои волосы, и я засыпала в его объятиях, то с Дрэйком у меня было лишь единственное утро после той ночи. Единственный раз, когда я проснулась рядом с ним.
– Сын Хейзел, он… – вымолвила я едва слышно.
– Отец его, понятное дело, не Дрэйк, – продолжил Беван. – Называют какого-то маркиза, а то и вовсе кого-то из наших, то есть из нелюдей. В любом случае имени сама Хейзел не упоминает, и никто пока официально ребёнка не признал. В связи с внезапным материнством графиня покинула ряды фей быстрого реагирования. С Дрэйком они съехались через несколько месяцев после нашего побега, когда Хейзел уже не смогла скрывать от окружающих своё интересное положение, а Дрэйк в спешном порядке менял место жительства. С тех пор они… кхм, их видят вместе.
То есть, вполне возможно, Хейзел уже была беременна, когда Нордан чуть не убил её за попытку покушения на мою жизнь? Впоследствии, вспоминая тот страшный ужин в императорском дворце, я не раз удивлялась, почему Нордан только ранил графиню? Немного ниже, и нож попал бы точно в сердце. Сомневаюсь, что мужчина промахнулся…
– Ребёнок… с ней? – знаю, среди знатных дам принято отсылать маленьких детей за город, вверяя заботам нянек и гувернанток.
– Да, – помедлив, ответил мужчина и добавил нерешительно: – Дрэйка даже замечали гуляющим с ним.
В редкие моменты я позволяла себе помечтать о нашей счастливой семейной жизни. Представляла домик у моря. Виноградник. Библиотеку. Нордана, играющего с Эстеллой, строящего вместе с нашей девочкой замки из песка. Но даже в мечтах я не вынуждала Дрэйка принимать Звёздочку как его родную дочь. Я отдавала себе отчёт, что для него Эстелла чужой ребёнок, дитя другого мужчины, пусть и связанного наравне с ним с одной женщиной.
И тем страннее, мучительнее осознавать, что Дрэйк мог заботиться о совершенно постороннем малыше. Гулять с ним, играть, даже испытывать к нему тёплые чувства сродни отцовским. Понимаю, что мальчик ни в чём не виноват, что ребёнок нуждается в любви, уходе и чтобы мама с папой были рядом, но одна мысль о подобном внимании моего мужчины к чужим детям разъедала разум и душу.
Если Дрэйк гуляет иногда с сыном Хейзел, означает ли это, что его и графиню связывает нечто большее, нежели совместное проживание и возможная постель?
– Знаешь, Бев, в своё время я меньше всего ожидала, что из всех знакомых мне собратьев именно ты первым заявишь о желании покинуть орден, – заговорила наконец Лиссет. – Тогда ты меня сильно удивил, ошеломил, можно сказать, и после я искренне полагала, что больше никто из вашего братства не сможет так меня впечатлить. Что ж, я ошиблась. Оказывается, нет предела совершенству, каким бы оно ни было.
– Такие новости лучше узнать заранее, чем потом выслушивать в пересказе светских кумушек.
– А мы собираемся выходить в свет?
– Собираемся. Я узнаю расписание мероприятий на ближайшую неделю и уточню, на каком должен появиться Дрэйк.
– С Хейзел?
– Ради Кары, Шелли, – повернулся Беван ко мне, – скажи ты ей, что не боишься какой-то там помеси элитной куртизанки с наёмным убийцей.
– Эм-м, ты хоть догадываешься, что ляпнул-то?
– А что я ляпнул?
– Всё в порядке, – я поднялась с постели, расправила юбку, скрывая за неловкими движениями дрожь рук и чувство опустошения. – Я не для того оставила Эсти и вернулась в империю, чтобы пасовать при первых же трудностях. Если Дрэйк решил жить вместе с Хейзел, значит, так надо. Я не собираюсь делать какие-либо выводы, пока сама не поговорю с Дрэйком.
– Вот как надо в своего мужчину верить, а не начинать сразу верещать: «Да как он мог, кобель такой-растакой», – нравоучительно заявил Беван лисице, достал из внутреннего кармана пиджака свёрнутые в трубочку купюры и протянул Лиссет. – Это вам на провизию и тряпки. Учимся пользоваться наличкой, девушки.
– И откуда у тебя деньги? – лисица повертела купюры в руке. – Или хозяина дома ограбил?
– Он здесь деньги и ценности не хранит. А эти из моей заначки.
– Разве братство не перекрыло тебе доступ к его счетам?
– Перекрыло. Но мир не только на банках держится, дорогая Лиса. Прошвырнитесь по магазинам, купите себе красивые платья для выхода. Шелли, выбери что-нибудь сногсшибательное, чтобы милого своего впечатлить. Хочу полюбоваться на физиономию Дрэйка, когда он тебя увидит.
– Мне кажется, это слишком рискованно – вот так сразу заявлять о себе.
– Наоборот, так и надо. Пусть все видят и знают, что мы вернулись. Я и Вэйду в Атрию написал, что не почил в придорожной канаве вопреки чаяниям старших, и Дрэйк, если Айшель по-прежнему для него важна, постарается сделать всё, чтобы защитить её, и о дружбе Айшель с наследницей не стоит забывать. Связи, особенно в столь высоких кругах, лишними не бывают. Даже если старшие с Рейнхартом во главе захотят нас убрать, избавиться по-тихому уже не выйдет, а если громко, то будет слишком напоказ, с оглаской, замять которую при нынешних обстоятельствах не получится.
– У меня от твоей бурной деятельности голова кругом, – призналась Лиссет.
– Кофейку выпей, авось полегчает, – Беван подмигнул мне и вывел лисицу из комнаты.
Я закрыла за друзьями дверь, подошла к окну. Раздвинула синие шторы, открыла оконные створки, с некоторым удивлением осознавая, что внизу тянутся тротуар с прохожими и проезжая часть с автомобилями, а с другой стороны улицы смотрят проёмами похожие дома, что лесной покой общины остался где-то далеко-далеко, словно в ином, сказочном немного мире. И там осталась моя Звёздочка.
Я наклонилась к саквояжу, перебрала содержимое, извлекая с самого дна перевязанную ленточкой стопку писем. Исписанные с обеих сторон листки, моменты и отрезы моей жизни, чувства и мысли, застывшие ровными строками. Не уверена, что прежде решилась бы показать Нордану все без исключения, но теперь, когда я знаю, что он видел, читал многие из них, я готова отдать мужчине всю пачку целиком, лишь бы сделать это в реальном мире, не во сне.
И познакомить Нордана с нашей дочерью. Наяву.
* * *
Несмотря на хрупкий, неверный мир, несмотря на рассыпающиеся границы империи, нестабильность и напряжённое ожидание неведомого будущего, светская жизнь Эллораны кипит неизменно, словно вращаясь сама по себе, отдельно от происходящего за пределами круга высшей знати. Каждый день то в одном, то в другом особняке проходят музыкальные вечера, балы, званые ужины, собираются кружки по интересам. Но Дрэйк верен себе, принимает не всякое приглашение и посещает лишь собрания важные, значимые, часто связанные с визитом членов императорской семьи. И по какой-то прихоти богов ли, случая ли, однако ближайшим мероприятием, на котором ожидали лорда Дрэйка со спутницей, оказывается бал в императорском дворце. Не именины наследницы престола, но просто бал без какой-либо веской причины. Впрочем, как объяснил Беван, праздничные вечера во дворце императора и раньше проводились постоянно, а нынче и вовсе стабильно раз в неделю-две. Поддерживали иллюзию прежнего порядка, видимость исчезающего величия Эллорийской империи.
Пять дней до бала.
Пять мучительных дней, разрываемых желанием ускорить ход времени, кажущегося слишком медленным, ленивым, и страхом перед приближающимся часом встречи.
Ночами я ждала другого свидания.
Ждала и не дожидалась.
Снилась или всякая ерунда, или по пробуждению я не могла вспомнить даже общей картины сна. Иногда во сне я скиталась в неведомых далях, ища и не находя Нордана. Иногда звала, но лишь тьма и пустота были мне ответом.
Днём я писала письма Тайе, справляясь о дочери. Заново осваивалась в городе. Ходила с Лиссет по магазинам, изучая последние изменения в моде. Беван не сказал, куда переехал Дрэйк, хотя я не сомневалась, что ему-то известен новый адрес. И я не спрашивала, боясь сорваться. Знай я адрес, могла бы приехать. Наверняка не застала бы Дрэйка дома, даже не нашла бы в себе сил постучать или позвонить в дверь. Или застала бы, но увидела нечто, для моих глаз не предназначенное. А я не представляла, как жить, когда одна половина сердца заледенела, а другая оказалась бы вдруг разбитой.
Почти три года жизни среди оборотней сделали своё дело – тройная привязка давно перестала казаться мне чем-то неправильным, диким, аморальным. Я свыклась с мыслью об обоих мужчинах, одинаково дорогих, важных мне, но в городе, глядя на пары на улицах, я вновь задумалась поневоле о нашем будущем, о тех, кто не поймёт и осудит. О том, как я представлю мужчин родителям, и что мама с папой скажут. Двое мужчин, одна дочь и никакого намёка на брачные узы, не считая кольца Нордана, которое я носила, снимая только изредка, по необходимости.
И думала всё чаще, что, возможно, со временем Дрэйк действительно мог решить, что не готов делить свою женщину с другим.
В день бала Беван подтвердил, что род Дарро тот самый, к которому принадлежала когда-то Дайана, и показал вырезку из газеты. Статья о благотворительном приёме в поместье Дарро, полная напыщенных, пафосных фраз, и небольшая чёрно-белая фотография. Я долго рассматривала не очень качественный групповой снимок и, кажется, ещё дольше вглядывалась в хрупкую девичью фигурку, затерявшуюся почти среди остальных запечатлённых на фотографии.
Миниатюрный портрет Дайаны, что Дрэйк годы и века берёг в медальоне, я видела лишь раз и потому не особо хорошо запомнила. Но общие черты есть. Тёмные волосы, точного оттенка которых не определить по снимку. Прелестное юное лицо, и даже несчастная вымученная гримаска не портила нежной, робкой красоты только-только распустившегося цветка.
Леди Вивиан Дарро. Девушка, не подозревающая, каким образом и для каких целей братство намерено её использовать.
Беван рассказал, что из всей семьи Дарро ордену нужна именно Вивиан, что мать молодой леди заключила сделку с братством и что Вэйдалл создаёт иллюзию ухаживаний за девушкой, в перспективе собираясь привезти её в империю. Правда, добавил Беван насмешливо, у Вэйдалла возникли некоторые проблемы, вернее, одна белокурая проблема и поэтому в ближайшее время мы можем не опасаться внезапного приезда леди Дарро в Эллорану. И я, признаться, вздохнула с облегчением. Несмотря на привязку, несмотря на чувства, пусть бы даже и прошлые, Дрэйка ко мне, я не представляла, как может отреагировать он, увидев девушку, похожую на его давно погибшую невесту. Как вообще можно отреагировать на нечто подобное. И план братства по использованию леди Вивиан подтверждал, что едва ли Дрэйка и Хейзел могло связывать что-то серьёзное.
Во дворец едем на нанятом Беваном автомобиле с водителем. Для меня день прошёл в суете тревожной, нервной, перемежающейся подготовкой к выходу и балансировкой на тонкой грани между показным спокойствием и попытками сорваться на крик из-за любой мелочи. Я и жажду встречи с Дрэйком, и боюсь. В Нордане я уверена, хотя и понимаю, что поменяйся мужчины ролями, и ситуация сложилась бы совершенно иначе. Кто знает, как Нордан провёл бы этот срок, не окажись он в ловушке сна?
На площади перед дворцом меньше зевак и фотографов, но плотнее оцепление. Впрочем, несмотря на рассылаемые регулярно приглашения на балы, без которых посещение любого светского мероприятия считается немыслимым, на территорию по-прежнему пропускают беспрепятственно. На неискушённый взгляд. Беван же мгновенно подмечает наличие магической защиты, указывает нам с Лиссет на амулеты, развешанные на арке ворот, входе в сам дворец и укрытые в кронах деревьев, тянущихся по обеим сторонам подъездной аллеи.
– Интересно, и на какие средства оплачиваются частые балы и услуги колдунов? – вполголоса удивилась Лиссет.
– Как обычно – налогоплательщиков.
Подобно Эллоране, дворец не изменился. Величественное белое здание, декоративные башенки по углам синей крыши, длинная, ведущая к парадному входу лестница. Негромкая музыка и люди, поднимающиеся по покрытым алой ковровой дорожкой ступенькам. Когда-то от красоты дворца захватывало дух, и я видела перед собой ожившую вдруг сказку, сбывшуюся неожиданно мечту. Дворец, бал, Дрэйк рядом, трепет и восхищение дебютантки. Сегодня я смотрела на холодный, заслоняющий вечернее небо фасад, равнодушные профили кариатид, позолоченный герб правящей династии – двуглавый, свернувшийся тугими кольцами змей, – и ощущала остро, что это тюрьма. И колдуны, стоящие при входе наравне с лакеями и гвардейцами, проверяющие каждого гостя, словно бдительные стражники, лишь усиливали странную эту ассоциацию. Нас, как и других прибывающих, попросили остановиться и человек в чёрном, застёгнутом наглухо костюме обошёл нас кругом, бормоча что-то неразборчивое себе под нос и встряхивая непонятным предметом на длинной ручке, более всего похожим на детскую трещотку. Мы с Лиссет наблюдали за действиями колдуна настороженно, Беван – насмешливо. Умолкнув, человек сделал знак гвардейцам и те развели скрещенные перед нами пики, пропуская.
– Это что такое было? – шёпотом уточнила лисица, когда мы, миновав портик и охрану, направились по короткой галерее к бальному залу.
– Проверяли, не пронесли ли мы с собой что недозволенное, не имеем ли намерений каких нехороших в отношении монархов, – объяснил Беван.
– Лучше бы приглашения проверяли.
– Приглашения – дань элементарной вежливости. Да и если оно не именное, то подделать его особого труда не составит, тем более при наличии образца.
Галерея с колоннами, широкая, освещённая люстрами, отчего-то кажется тюремным коридором, с дверями камер по обеим сторонам, и люди идут неторопливо, словно не замечая ни темниц, ни томящихся в них узников.
Тот же огромный зал с окнами, выходящими на реку. Те же три пустых кресла на возвышении под красным бархатом. И гости будто те же, что и тогда, разве что женщины одеты немного иначе. Только теперь собравшиеся не пугают меня, но кажутся лишними, мешающимися. Музыка и голоса не позволяют сосредоточиться, разложить ощущения, как нитки для вышивания, по цветам. И всё же я, держась крепко за руку Бевана, опускаю ресницы, разбираю упрямо чувства-мотки, вычленяя нужный.
– Он здесь, – произнесла я наконец.
– Кто – Дрэйк? – спросил Беван. – Должен быть.
– Нет. Норд. Не в этом зале, а где-то во дворце, – и мне по-прежнему трудно объяснить, откуда приходит знание это, непоколебимая уверенность.
– То есть всё это время он так и был здесь? И его никуда не перевозили? Или Дрэйк хорошо выполняет свою работу, или Рейнхарт всякий страх потерял.
– А смысл его перевозить, если, как ты говорил, Рейнхарт не уезжает из империи? Так хоть практически перед глазами, – возразила Лиссет.
Небольшой круг по залу. Беван между нами, словно повелитель страны за Восточными горами, в окружении любимых цветочков своего гарема. Лисица всматривалась в лица, хмурилась иногда, Беван улыбался беззаботно, даже кивал кому-то, словно мы прибыли на бал по личному приглашению императорской семьи, словно нет прошедших трёх лет, словно мужчина не умер ради ухода из братства. По нам скользили взглядами равнодушными, удивлёнными, недоверчивыми, но не подходили, не спрашивали, не уточняли. Едва ли кто-то помнил меня, однако Лиссет наверняка знали многие и уж тем более не забыли бывшего собрата.
Новое ощущение вплелось аккуратно, легло рыжей нитью, наполнило лёгкие ароматом сандала и лета. Я вздохнула глубоко, дёрнула Бевана за рукав фрака, вынуждая остановиться. Лисица поморщилась с досадой, я же ждала, отмечая, как стихли вокруг нас шепотки, как расступились находившиеся рядом гости.
Тревожно. Страшно до дрожи, до холода по спине. Вдруг я действительно больше ничего для него не значу? И если так, то смогу ли отпустить, как отпустил он когда-то? Хватит ли сил смириться с подобным исходом или я слишком слаба для такого великодушного шага?
Запах усилился, окутывая жарким облаком, и я, отпустив руку Бевана, обернулась. Улыбнулась, встречаясь с взглядом карих, расчерченных огненными всполохами глаз.
Глава 3
Между нами четыре шага. Отрез отполированного до блеска паркета. Горячий воздух, впитывающий родной аромат. И разлука чёрной трещиной.
Элегантный фрак. Перстень братства на указательном пальце правой руки. Тёмно-каштановые волосы немного отросли, но всё равно тщательно зачёсаны. В глазах недоверчивое, настороженное изумление, какое, должно быть, возникает, когда вместо ожидаемого привидения видишь живого человека, и тень неясная, мне непонятная. Я могу лишь догадываться, какой была бы наша встреча наедине, однако сейчас вокруг люди, наблюдающие пристально, заинтересованно. И Хейзел, рассматривающая меня почему-то без особого удивления.
– Где страстные объятия и слёзы радости? – спросил Беван шёпотом, и Лиссет пихнула его локтём под ребро.
– Я вас оставлю, – заметила Хейзел спокойно и, высвободив руку из-под локтя Дрэйка, отошла, шурша по паркету краем длинного чёрного платья.
– А мы тут рядышком постоим и сделаем вид, будто вас не слышим, – добавила лисица и потянула Бевана, вынуждая повернуться спиной к нам.
С трудом заставляю себя стоять неподвижно, только смотрю на Дрэйка, ищу знакомые и новые черты. И вижу, как мужчина столь же внимательно, недоверчиво вглядывается в меня. Сильно ли я изменилась? Зеркало показывало обычную меня: тёмно-каштановые, сейчас уложенные волнами волосы, карие глаза миндалевидного разреза, прямой нос. Линии тела смягчились немного, наконец отбросив задержавшуюся подростковую угловатость. Грудь и бёдра округлились чуть, хотя и не так сильно, как мне хотелось бы. Бежевое, телесного оттенка платье с завышенной талией и декольте не столь глубоким, в отличие от наряда графини. Быть может, и впрямь стоило по совету Бевана выбрать более откровенное платье? В конце концов, ему виднее, что нравится мужчинам.
– Айшель, – три шага мне навстречу.
– Дрэйк, – мой шажок ответом.
Замираем одновременно, наткнувшись на невидимую стену чужих взглядов, чужого интереса, вставшую между нами барьером.
– Ты вернулась, – по крайней мере, так мы можем говорить, не боясь быть услышанными никем, кроме обладателей острого слуха.
– Вернулась. За тобой, за ним. За вами обоими.
Я могу прикоснуться к Нордану лишь во сне, зная, что каждое прикосновение только иллюзия.
Могу прикоснуться к Дрэйку в реальности, но знаю, что нельзя, что на нас смотрят.
Могу лишь мечтать о настоящем прикосновении к обоим, пусть даже и самом невинном, простом.
– Это опасно. Не знаю, чего мне хочется больше – обнять тебя или свернуть шею Бевану. Это же его инициатива, не так ли?
Пламя вспыхивает язычками и гаснет, и я вновь, как прежде, заворожена причудливым его танцем. По телу разливается напряжение от невозможности преодолеть барьер, ничтожное расстояние в одну ладонь, что разделяло нас.
– А что сразу Беван? – в голосе бывшего собрата наигранная обида. – Тебе тут надо оправдываться. Почему, например, ты живёшь с другой женщиной и воспитываешь чужого ребёнка? Благородство, милосердие и помощь ближним своим дело хорошее, конечно, но это уже, по-моему, чересчур.
Музыка смолкла, беседы стихли. В наступившей тишине громко, торжественно объявили Её императорское величество Катаринну, Её императорское высочество Валерию и лорда Рейнхарта со спутницей, госпожой Веледой Ритт. Гости расступились послушно, Беван оттеснил меня назад. Я почувствовала, как, пользуясь лёгкой сутолокой, Дрэйк коснулся моей обнажённой руки, провёл горячими пальцами вверх от локтя, вызывая дрожь мучительно-сладкую, мимолётную. Я же повернулась лицом к центру зала, присела в глубоком реверансе, опустив низко голову, ощущая, как тает аромат сандала. Перед нами столь же почтительно склонившиеся пред императорской семьёй люди, которых – и о том известно всем – шествующие к трону правители не удостаивают и взглядом. Но чуть позже кто-то обязательно сообщит Рейнхарту о возвращении Бевана и, скорее всего, расскажет и о спутницах. Беван настаивал, что теперь всё изменилось, что это они должны бояться и скрываться, а не мы, что мы-то как раз в своём праве, но я не могу избавиться от скребущего изнутри липкого страха разоблачения, ужаса, возникающего от мысли, что Рейнхарт рядом.
Шорох вокруг, шаги, новые шепотки нарастающей волной. В мою руку ткнулось что-то мокрое, громко сопящее, едва не опрокинув меня на пол. Я сильно пошатнулась и удержалась только благодаря Бевану, подхватившему меня под локоть. Подняла голову и увидела перед собой пару алых глаз, смотревших на меня с радостью чистой, искренней.
– Дирг побери, ручное чудовище наследницы я и не учёл, – с досадой пробормотал Беван, помогая мне выпрямиться.
– Пушок?
Удивительно, но двуглавого пса позвала не Валерия. Катаринна с дочерью ещё шли к трону в дальнем конце зала, Рейнхарт следовал за дамами императорской семьи, а к нам и Пушку приближалась незнакомая мне высокая светловолосая девушка.
И чем ближе подходила к нам незнакомка, тем более застывшим делался взгляд зелёных глаз её, окаменевшим – лицо, словно на сей раз она увидела живого человека вместо бестелесного духа. И смотрела девушка не на меня и даже не на Лиссет – на Бевана между нами.
– Не бойтесь, он не укусит, – заверила незнакомка, остановившись подле Пушка. С заметным усилием перевела взгляд с Бевана на меня, улыбнулась вежливо. Черты лица смягчились, но удивление, напряжение по-прежнему угадывались в светлой зелени глаз, затенённых длинными ресницами.
– Я знаю, – я погладила правую голову, почесала за ухом левую.
– Значит, вы уже бывали при дворе?
– Да, почти три года назад. Мне была оказана высокая честь стать компаньонкой Её императорского величества, хотя и, увы, в течение недолгого времени, – я говорила спокойно, ровно. Запах истаял, подсказывая, что Дрэйк ушёл.
– Как интересно, – девушка смотрела лишь на меня, игнорируя старательно Бевана. – А вы?..
Помню точно, что прежде не видела её среди фрейлин наследниц, во всяком случае, среди известных мне. Да и у девушки без титула и уважаемого рода за спиной нет шансов войти в круг приближённых к Валерии.
Себя я в расчёт не брала. Если бы не Пушок, то едва ли наследница обратила бы на меня внимание.
– Леди Айшель Ориони, – смысла скрывать имя больше нет. И ныне лучше обозначать свой статус, подчёркивать аристократическое происхождение, каким бы оно ни было.
– Госпожа Веледа Ритт. Я секретарь лорда Рейнхарта.
Члены братства стали нанимать секретарей? И водить служащих на императорский бал?
– Простите, госпожа Ритт, – вмешался вдруг Беван, – мы с вами, случайно, нигде раньше не встречались?
– Нет, не думаю, – Веледа всё же удостоила мужчину взглядом быстрым, подчёркнуто равнодушным.
Слишком быстрым. Равнодушным до откровенной наигранности.
Врёт. Бевана девушка знала, но явно не ожидала увидеть. Не здесь и не сейчас.
Бывшая возлюбленная? Или, того хуже, случайная любовница на одну ночь, запомнившая своего партнёра, но не задержавшаяся в памяти самого мужчины?
– Вы уверены?
– Да. Рада была познакомиться, леди Ориони. Прошу прощения, – Веледа повернулась, собираясь уйти. – Пушок, ко мне.
Левая голова вновь ткнулась носом в мою ладонь, и пёс потрусил послушно за девушкой. Люди расступились, держась подальше от Пушка.
– Разве эту жуткую псину не интересовали только два человека: хозяйка и ты? – заговорила Лиссет.
– Все мы меняемся, – повторила я слова Бевана. – Похоже, даже двуглавых псов не минует участь эта.
– Э-эх-х, мужики-и, – протянула лисица. – Все вы одним де… одинаковы. В верности до гроба клянётесь, кружева плетёте и на уши вешаете, а чуть отъедешь куда и на горизонте забрезжит мордашка посмазливее да помоложе, так вас уже и след простыл.
Беван же провожал пристальным взглядом прямую удаляющуюся спину, остриженные по плечи светлые волосы.
– Ты её знаешь? – спросила я тихо.
– Она кажется знакомой, но я не могу вспомнить, где и когда её видел. И её запах…
– Что с её запахом? – насторожилась мгновенно Лиссет. – Я ничего подозрительного не почуяла.
– Он… – мужчина умолк, качнул головой. – Нет, это невозможно.
– Что именно?
– Ничего, – Беван повернулся к императорской семье, занявшей свои места, – кресло посередине осталось пустующим, – улыбнулся широко, с непонятным мне издевательским торжеством и, будто старому приятелю, помахал рукой Рейнхарту, вставшему подле Катаринны.
С такого расстояния я не могла рассмотреть выражения лица старшего собрата, но подозревала справедливо, что радости от возвращения покинувшего круг Рейхарт не испытал.
– Ох, Бев, нарываешься ты, – заметила лисица предостерегающе. – И мы с тобой за компанию.
Пушок улёгся у ног хозяйки, Веледа приблизилась к Рейнхарту, сказала ему что-то и удалилась почти бегом, сразу затерявшись среди гостей. По знаку императрицы снова заиграл оркестр, собравшиеся вернулись к беседам и ленивому променаду по залу. Похоже, представление каждого гостя монархам больше не входило в обязательную программу бала.
– Вы тут погуляйте немного, Дрэйка отловите, а я отойду на пять минут, – произнёс Беван и, прежде чем Лиссет успела возразить, ушёл.
– Какого… – начала лисица возмущённо, но я взяла подругу под локоть, потянула в другую сторону.
– Пусть идёт. Ничего с нами не случится за несколько минут, – и в зале полно людей. Где-то здесь Дрэйк, и Пушок меня не забыл.
– Ладно. Давай поищем столы с закуской.
Мне сгодятся и столы. Знаю, что Нордан скрыт в недрах дворца, и едва сдерживаю желание броситься на его поиски. Останавливает не необходимость быть сейчас в этом зале, но трезвая мысль, что, где бы ни спрятали Нордана, вряд ли туда можно проникнуть легко и беспрепятственно. Дворец слишком велик, чтобы я могла найти мужчину, ведомая лишь интуицией, смутным осознанием.
Я хочу увидеть Дрэйка, хочу поговорить с ним без свидетелей, без чужих жадных глаз и ушей. Хочу понять, что произошло за эти годы с ним, с нами. И я так и не сказала, что люблю его. Нордану призналась, а Дрэйку не смогла.
С Норданом мне легче, хотя до сих пор не могу объяснить почему.
Кажется, в прошлый раз столов было больше. И блюд тоже.
– Всё-таки поиздержались, – Лиссет оглядела критично содержимое тарелок, подцепила двумя пальчиками маленькую розовую креветку. Прожевала задумчиво. – Зато Виатта, поди, уже озолотилась на таможенных пошлинах, учитывая, что безопасно ввозить что-либо в империю можно только через границу с ней.
– Леди Ориони.
– Те же и стол, акт второй, – пробормотала лисица, и мы обернулись к подошедшей Хейзел.
Мне странно слышать из уст графини обращение «леди Ориони», официально-сдержанное, вежливое, без лишних ноток и двусмысленностей. Странно видеть Хейзел, в спокойном, самую каплю любопытном взгляде которой нет той высокомерной, презрительной девушки, что осталась в моей памяти.
– Где ваш кавалер, графиня? – уточнила невинно Лиссет.
– Дрэйк к тебе не подойдёт, – ответила Хейзел, обращаясь ко мне. – Не здесь и не при этих людях.
– А тебе разве можно? – вслед за графиней лисица перешла на «ты», добавила язвительности в голос.
– Никто не ждёт, что пассия нынешняя будет кидаться с дружескими объятиями на пассию бывшую, – уголки губ Хейзел дрогнули в усмешке. – Поэтому за нами наблюдают, но не столь пристально, как наблюдали бы за твоей беседой с Дрэйком.
Понимаю, что графиня права, однако ощущаю укол в сердце.
Пассия нынешняя. Бывшая.
Разве могли его глаза соврать?
– Ты у нас, посмотрю, неплохо устроилась: нынешняя пассия Дрэйка, живёшь с ним, в свет выходишь, – перечислила Лиссет. – И о ребёнке твоём мы наслышаны, так что можешь не стараться и не хвастаться, рассказывая, как тебе повезло и как ты отхватила всё лучшее.
– И не собиралась. Но мне действительно повезло. После вашего бегства я оказалась в трудном положении: беременная и в немилости у императрицы, – графиня улыбнулась грустно. – Катаринна не особенно благоволит тем своим дамам, которые имели неосторожность забеременеть, будучи у неё на службе.
– Об этом, в общем-то, известно, – пожала плечами лисица. – Оно и понятно – как использовать фей по… м-м, назовём это прямыми профессиональными обязанностями, если фея в интересном положении? Меня только удивляет, почему ты не решила возникшую проблему традиционным способом? Среди дам Катаринны это в порядке вещей.
– Я не захотела. Передумала в последний момент, уже сидя в приёмной у врача, и после так и сказала императрице, что решила оставить ребёнка. Вскоре я получила задание, обозначенное как моё последнее. Догадываетесь, какое?
– Убить меня во время того ужина во дворце три года назад, – прошептала я.
– Ранить, – поправила Хейзел. – О твоём убийстве не шло и речи, приказ был чёткий и ясный – только ранить. Нордан и Дрэйк сидели рядом с тобой, и уже тогда я заподозрила, что с заданием не всё ладно. Даже с учётом того, что меня убедили в бездействии Дрэйка, риск был слишком велик. Рядом с тобой ещё оставался Нордан, и не стоило ожидать, что он вовремя отвернётся – я видела, как он ухаживал за тобой, как внимательно следил за остальными присутствующими, и это его «моя женщина». До сих пор не понимаю, почему он не убил меня. Промахнулся? Вряд ли. Позже я узнала, что Катаринна и Рейнхарт решили завалить двух оленей одной стрелой. Рейнхарту нужна была проверка для Дрэйка и отвлекающий манёвр для Нордана, а Катаринне – кусок пушечного мяса и возможность избавиться от дамы, пренебрёгшей негласным правилом. Знали, что Нордан может убить меня только за попытку причинить тебе вред, – графиня вздохнула, перебирая рассеянно чёрные складки на юбке. – Будь я замужем, или при женихе, или хотя бы имей надёжного покровителя, то ситуация, возможно, сложилась бы иначе, но у меня не было ни того, ни другого, ни даже третьего, и потому меня без малейших сожалений пустили в расход. Дальше стало хуже. Меня ожидала ссылка в деревню без возможности вернуться когда-нибудь ко двору и жизнь фактически в нищете, потому что за невыполненное задание наша добрая императрица собиралась лишить меня состояния, оставив жалкие крохи, – сама-то я из семьи небогатой и неродовитой и почти всем обязана Катаринне. Дрэйк внезапно вступился за меня, заявил, что с некоторых пор нас связывают близкие и тёплые отношения, что он готов позаботиться обо мне и ребёнке и что его не волнует, кто отец моего сына. Странно, но Рейнхарт поддержал его, и Катаринна вынужденно оставила меня в покое, не тронув мои деньги. Правда, с частью недвижимости пришлось расстаться, надо же как-то возместить короне ущерб от моего вопиющего неповиновения и неточной руки мятежного Нордана. Мы с Дрэйком заключили соглашение: он защищает меня и моего ребёнка от императрицы, от других мужчин, желающих воспользоваться моим уязвимым положением, от света с его ядовитыми языками, а я обеспечиваю Дрэйку видимость его занятости конкретной дамой. Мы живём в одном доме, но спим в разных спальнях, более того, Дрэйку не интересны другие женщины, ни в качестве постоянной любовницы, ни одноразовой, а о его пренебрежении публичными домами было известно и раньше. Хотя, не скрою, первое время, особенно когда я не могла посещать балы, ему многие оказывали весьма недвусмысленные знаки внимания.