![](/files/books/160/oblozhka-knigi-shag-skvoz-tuman-2-si-105737.jpg)
Текст книги "Шаг сквозь туман 2 (СИ)"
Автор книги: Сергей Корьев
Жанр:
Попаданцы
сообщить о нарушении
Текущая страница: 8 (всего у книги 21 страниц)
–Стась, – обратился он к одному из них, – проверь-ка странников на наличие огнестрельного.
Стась споро обыскал нас, но, к счастью, Артур оставил наган в особняке.
–Командир, вроде чистые.
–Чистые, так чистые. Это даже к лучшему. У нас, помнится мне, в отряде санитарок не хватает, да и бойцы лишние не помешали бы.
–Ну, как, ребята, согласны ко мне в отряд?
Я отрицательно покачала головой, а в ответ услышала:
–Вижу, вижу ваше желание послужить правому делу.
–Стась, возьми Николу себе в помощь и веди этих к нам, а мы потом подъедем и разберёмся. Баб к остальным санитаркам. А этого, – палец указал
на Артура, – запри пока в сарай. Там посмотрим, что это за птица.
Командир махнул рукой и все, кроме наших конвоиров, скрылись за поворотом, подняв за собой пыльное облако.
–Никола, сподвезло нам с тобой. Впрочем, коли командир приказал, то делать нечего. Пошли, что-ли!
А вы, что замерли. Двигайте, давайте!
Нас подтолкнули в том направлении, откуда прибыл отряд. Уныло передвигая ногами, мы пошли за Стасем, Никола охранял наши тылы.
Все мои попытки разузнать, куда нас ведут, разбились о глухое молчание. Впрочем, идти пришлось не долго. Минут через пятнадцать мы оказались перед трёхэтажным особняком, скрывшимся за высокой оградой. По двору бродили женщины, развешивая бельё на верёвках, натянутых между деревьями. У входа стоял грузовик, из которого выгружали какие-то ящики.
–Вам, двоим, туда, – меня с Вандой подтолкнули к группе женщин, – а, ты, – это уже к Артуру, – давай за нами.
Нашего спутника увели за угол. Женщины с любопытством разглядывали нас. Одна из них подошла и поинтересовалась, как мы попали в отряд. Я объяснила.
–Ну вот, и хорошо, – обрадовалась она, – зовите меня Василиной. Есть хотите?
Ванда кивнула.
–Тогда пошли со мной.
Нас на кухню. Василина исчезла на несколько минут, и вскоре вернулась с горшком каши и караваем хлеба.
–Садитесь, чем богаты.
Нам протянули ложки, Ванда порезала хлеб. Новая знакомая разлила по алюминиевым кружкам чай,
–Как поедите, выходите во двор, определю на работу.
Пока мы остались наедине, я решила поговорить с Вандой.
–Знаешь, в нашем положении лучше всего забыть об имени Съюзен.
–Как же так?
–Я думаю, эти люди, узнав, что я иностранка, могут потребовать с меня выкуп, что затруднит наше дальнейшее продвижение к намеченной цели. Ты уже слышала, что Артур называет меня Светланой. Зови и ты. Договорились?
–Раз так нужно, то конечно.
Наскоро перекусив, отправились изучать фронт предстоящих работ. Оказалось, всё не так страшно. Нам поручили развесить постиранное бельё тут же во дворе. Минут через десять наше внимание привлёк шум. Оторвавшись от работы, заметили, что во двор въезжает встреченный нами раньше командир отряда. На этот раз за ним следовало человек пять мужчин со связанными сзади руками в порванной военной форме.
–Стась, Никола, – принимайте пленных.
–Откуда только взялись? – поинтересовался Никола.
–Так беляков с поезда повязали, – ответил один из конвоиров.
–И куда их?
–Пока в сарай, а завтра в расход.
–Как прикажешь, командир.
Никола подтолкнул одного из пленных, тот, запнувшись, упал, чем вызвал злой смех, окружавших его мужчин. Стась подбежал к нему, пнул ногой и прикрикнул, чтобы тот вставал. Со связанными руками это сделать было нелегко. Стась решил не церемониться и вытащил наган, намереваясь застрелить пленного. Внезапно Ванда бросилась вперёд и помогла мужчине подняться.
–Спасибо, – одними губами прошептал тот и вместе с другими направился к сараю, где находился Артур.
Ванда под прицелом недобрых взглядов вернулась к прерванной работе.
–Ты слышала, завтра их расстреляют. Надо что-то делать, – обратилась она ко мне.
–Я согласна, что их нужно спасать, но вот как?
–Подождём, когда стемнеет, а там видно будет. Я что-то часового рядом с сараем не заметила. Возможно, на ночь и поставят кого в охрану, а, возможно, и нет, понадеются на крепкий засов. Вот тогда придёт и наш черёд. Не забывай, что с ними Артур.
–Помнится, Артура обещали после допроса отпустить.
–Как видишь, никто этого делать не собирается. Скорее всего, завтра его вместе со всеми расстреляют, – вынесла свой неутешительный вердикт Ванда.
День тянулся как резиновый. Василина загрузила нас работой так, что скучать было некогда. Это было к лучшему, труд отвлекал от грустных мыслей. Наконец позвали ужинать, пообещав завтра отправить на речку стирать бельё. Нам показали места в общей спальне и разрешили отдохнуть перед сном. Предоставленное время мы использовали с целью разведки подступов к сараю. Как и предполагала Ванда, часового на ночь выставили. Это был совсем молодой парень, в силу своего возраста не принимавший участие в общей пирушке. Насупившись, он подошёл к сараю, зачем-то потрогал засов на двери, передёрнул затвор на винтовке, зевнул и присел на пенёк, подумав, что ничего с пленными не случится, если он вздремнёт чуток. Обхватив винтовку руками, новоявленный часовой заклевал носом, и вскоре раздалось тихое посапывание. Всё, парень уснул, что нам было на руку. Дождавшись, когда совсем стемнеет, подошли к двери и тихонько отодвинули засов. Заглянув внутрь, увидели, как напряглись пленники в ожидании своей участи.
–Артур, ты где? Это мы.
От группы мужчин отделилась фигура и подошла к нам.
–Ну, здесь я. Чего кричите?
–Бежать надо отсюда. Завтра вас всех расстреляют. Выходите по одному и в сторону сада. Мужчины поднялись и, не веря своему освобождению, неуверенно потянулись к выходу.
Один из освобождённых подошёл к нам и поинтересовался, нет ли где бесхозного оружия. Мы, как раз, видели кое что в одной из комнат особняка. Мужчины скрылись в здании, и вскоре вернулись с винтовкой и двумя наганами.
–Всё, теперь можно уходить.
Из дома послышался пьяный крик:
–Глашка, ты, стерва, куда мой пистоль опять упрятала?
Женский голос, по всей видимости, Глашкин, ответил:
–Опять, чёрт, нажрался. Ты как свою харю зальёшь самогонкой, так пистоль свой и теряешь. Не брала я его, ясно тебе? Ищи сам, а то ног приделают.
–Ладно, не ругайси, баба! Завтра найду. Подь, принеси ещё чего выпить.
–А исчо чего тебе надоть? – продолжилась перепалка, окончания которой мы ожидать не стали. Пройдя сквозь тёмные деревья сада, вышли на пустынную улицу.
–Теперь куда? – поинтересовался Артур.
–Лучше всего на станцию, – предложил один из мужчин, там сядем на поезд, а дальше видно будет.
Все согласились с ним, и мы двинулись к вокзалу. Пройдя пару поворотов, заметили впереди огни, которые неумолимо приближались к нам. Вероятно, обнаружилась пропажа пленников и была выслана погоня. Как раз перед нами возникла открытая дверь в один из брошенных владельцами домов.
–Скорее за мной, – бросила я в темноту.
Никто возражать не стал, и все дружно забежали в тёмной коридор. Не успели закрыть за собой дверь, как мимо дома проскакал отряд вооружённых людей с факелами в руках.
–Кажется, по нашу душу, – выглянув окно, предположил Артур, – пожалуй, не стоит здесь задерживаться.
Мы прошли в глубь дома. Кто-то чертыхнулся, налетев на стул.
–Тише! – предупредила Ванда, – в доме кто-то есть.
Все замерли, стараясь дышать через раз.
–Вон, там, за той дверью, – указала Ванда рукой на противоположный конец комнаты.
Стараясь как можно тише ступать, мы направились к закрытой двери. Из-за неё слышались приглушённые всхлипывания.
–Ну, что открываем?– шёпотом поинтересовалась Ванда.
–Открываем, – неуверенно ответила я.
Мужчины оттеснили нас и, приоткрыв створку, заглянули в комнату. Всхлипывания перешли в безутешный плач. Пробравшись вперёд, я увидела женскую фигуру у окна. В комнате было темно, и мы не могли разглядеть таинственную незнакомку.
–Кто вы? – поинтересовался Артур.
Плач на мгновение стих и прошелестел женский голос:
–Я медсестра с поезда. Меня Нина зовут.
И вновь безутешный плач. Я подошла ближе, и смогла разглядеть, что перед нами совсем молодая девушка в костюме медсестры.
–Что случилось?
Нина взглянула на меня, и с трудом сдерживая рыдания, ответила:
–Понимаете, их всех, всех убили. Выстроили вдоль вагонов и расстреляли. Всех, и санитаров, и врачей. Незадолго до этого меня отправили к начальнику станции, и пока я его искала, всё произошло. Я до сих пор вижу, как это случилось. Вижу удивлённые глаза моей подруги Риты. Она до последней минуты верила, что всё закончится благополучно. Однако, командир отдал приказ, и раздались выстрелы.
Девушка вновь зарыдала. Мы с Вандой попытались успокоить её, но удавалось это плохо. Оставив нас, наши спутники отправились исследовать дом.
Я решила поподробнее расспросить Нину о происшедшем на станции.
–Когда всё это произошло?
–Вчера утром. Сначала налетели аэропланы и стали бомбить вокзал. Начальник поезда отдал приказ об отправке, но снаряд разорвался рядом с паровозом. Машиниста и кочегара ранило. Поэтому отправление задержалось. На этом наши беды не закончились. Вскоре появились австрияки. Они начали вытаскивать раненых из вагонов. Тех, кого не удавалось вывести на перрон, расстреляли там, в вагонах. Медсестрам и врачам приказали выйти и построиться в шеренгу. Раненых вытаскивали на перрон, затем конвоировали в сторону вокзала. Я заметила, как солдат застрелил унтера на перроне. Один из врачей пытался заступиться за своих пациентов, но и его застрелили. Раненых, тех, кто не мог самостоятельно идти, расстреляли тут же у здания вокзала. Затем настала очередь медсестёр и врачей. Они все остались там, на вокзале.
Постепенно девушка успокоилась. Оставив её с Вандой, отправилась проверить, куда пропали наши мужчины. Нашла их на кухне, где они разыскали какую-то крупу и, тщательно закрыв окна найденными шторами, пытались разжечь керогаз, чтобы приготовить кашу. Оставив их на такой ответственной работе, направилась на поиски новой одежды для Нины, поскольку она слишком выделялась благодаря своему наряду. На втором этаже обнаружилось всё необходимое. Вернувшись, предложила девушке переодеться.
Минут через сорок ужин был готов. Несмотря на то, что на кухне хозяйничали мужчины, каша удалась на славу. Наскоро перекусив, собрались в гостиной на стратегический совет. Пройдя сквозь бурные дебаты, остановились на том, что все-таки следует пробраться на вокзал и посмотреть, не остались ли там раненые. План получил всеобщее одобрение. Я отправила мужчин на второй этаж переодеться, все они до сих пор щеголяли военной формой, а это в нашей ситуации было чревато новыми неприятностями. Через полчаса мы уже пробирались по тёмному городу в сторону вокзала, шарахаясь от каждого звука. Пару раз пришлось прятаться в брошенных домах, поскольку слышали цокот копыт по мостовой, а встреча с всадниками нам было некстати. Всё когда-либо подходит к своему логическому завершению, так и мы в итоге добрались до пункта назначения. Вокзал встретил нас напряжённой тишиной и тёмными провалами окон. Внезапно начавшийся ветер поднял в воздух обрывки бумаги, ранеными птицами носившимися вокруг нас. Всё казалось настолько зыбким и хрупким, что мы застыли на пороге здания, решая, что же делать дальше. Наше внимание привлёк приглушённый стон, раздававшийся откуда-то с перрона.
–Тише, – предупредил Артур, – я пойду, проверю, что там, а вы стойте здесь. Нет, лучше зайдите внутрь и ждите меня там.
Наш спутник исчез в темноте. Мы прошли в зал ожидания, встретивший нас пугающей тишиной и неприятным ощущением грядущей опасности. Кругом валялись перевёрнутые скамейки, какие-то ящики, бумаги, баулы и тёмные груды тряпья. Поставив одну из скамеек на ножки, уселись на неё, ожидая Артура. Вскоре он появился, ведя за собой человека в длинной шинели, тяжело опиравшегося на его плечо.
–Эй, – окрикнула я Артура,– мы здесь.
Мужчины направились к нам.
–Вот, – Артур указал на своего спутника, – говорит, что был санитаром в эшелоне. Ранение в ногу, но не опасное. Идти может.
Мы усадили мужчину на скамейку. Тот, вскрикнув от боли, на мгновение потерял сознание. Очнувшись, огляделся и, увидев меня, произнёс:
–А вас я знаю. Вы помогали Сергею Васильевичу. Меня вы, наверняка, не помните, а вот Степаныча должны знать.
Я заинтересовалась, а мужчина проложил:
–Незадолго до налёта он попросил меня найти вас и помочь. Говорил, что вам грозит большая непрятность. После нападения австрияков, я отправился на поиски, но неудачно. Шальная пуля настигла меня. Австрияки, по всей видимости, приняли за убитого, и не тронули. Хорошо, что я нашёл вас. Степаныч очень просил, очень, пока его не убили. Велел кое-что передать наедине. Пойдём, отойдём.
Мужчина, пошатнувшись, поднялся со скамейки и с трудом подошёл к окну. Выглянул на перрон, его лицо исказила злая гримаса, тут же сменившаяся спокойствием и, внезапно изменившимся до неузнаваемости голосом, произнёс. Взглянув на него, увидела человека с мёртвыми застывшими глазами, какие бывают у людей находящихся в глубоком трансе либо под воздействием гипноза.
–Подойди, – послышался голос с хрипотцой, в котором я узнала интонации того мужчины который ещё тогда, до нападения австрийцев на поезд, предупредил меня об опасности, – подойди!
Я, оглянувшись на своих спутников, медленно встала и направилась к окну.
Подойдя, присела на подоконник, и внимательно посмотрела на мужчину, который продолжил:
–Говорили же тебе, чтобы бежала, но ты не послушала. Почему?
–Не успела, просто напросто не успела. Всё случилось так неожиданно, так быстро, что и бежать было поздно.
–Помолчи, слушай меня и в этот раз постарайся всё сделать, как я тебе скажу. Похожа ты на мою дочу Настю. Пропала она. Не знаю, где сейчас. Может, и жива, а может, и нет. Увидев в первый раз тебя, принял за Настеньку. Потом пригляделся, понял, не она, но так похожа. Вот и решил помочь. Странная ты. Вижу, что не отсюда. Издалёка пришла. С тобой парень, держись его. Вам вместе быть. Ванду с собой возьмите. Одна она здесь осталась. Убили её Вальдемара, вчера убили. Был он в третьем вагоне, ранили его, ходить не мог. Вот австрияки и пристрелили.
На глаза навернулись слёзы. Я вспомнила, как взъерошенный Вальдемар прибежал и объявил, что уходит на фронт, как мы с Вандой провожали его на вокзале, как он переживал за нас, стараясь скрыть свою заботу за напускной бравадой. И вот, его больше нет. Что будет с Вандой? Не скажу ей пока ничего, пусть живёт надеждой.
–Что-то, ты, девонька задумалась? – продолжил мужчина, – слушай дальше. Скоро на вокзал прибудет литерный. Вам бы туда попасть, а дальше в Москву. Там сможете спрятаться. Выживите. Живы будете, если меня послушаете. Тебе придётся совершить путешествие, долгое путешествие с Вандой и твоим другом. Человека спасать будете, хорошего человека. Не отказывайтесь от того, что вам предложат сделать, а пока ждите литерный. Мне жить осталась недолго. Только дух Степаныча держит меня в мире живых до тех пор, пока я не выполню своей задачи.
Мужчина стал обседать на пол. Его глаза на несколько секунд приняли осмысленное выражение, и он тихо прошептал:
–Найди дочь Степаныча, найди. Говорил он, что чувствует, жива, мол, она. Найди!
Мужчина бесформенным кулем повалился на грязный пол и затих.
–Съюзен, что случилось?
Артур подбежал ко мне, пощупав пульс лежащего мужчины, констатировал:
–Готов.
–Что значит, готов?
–А то, что он мёртв.
–Но как это могло случиться? Я только что с ним разговаривала…
Договорить не успела. За окном послышался гудок паровоза, лязг колёс. Явно на станцию прибывал состав.
–Это – литерный. Поторопитесь, нам туда, – предупредила я спутников, с изумлением посмотревших на меня.
–А ты как узнала? – поинтересовался один из них.
–Знаю только, что поезд в Москву идёт, а нам туда и нужно. Давайте, на перрон, а то без нас уедут.
Все поднялись, и мы выбежали на улицу. Действительно, к перрону подходил эшелон. Такой знакомый по довоенным временам. Пассажирские вагоны с занавесками на окнах, проводники на подножках. Единственное, что говорило о том, что идёт война, была грузовая платформа впереди паровоза. На ней разместились солдаты, по бокам виднелись пулемёты, спрятанные за мешками с песком.
Поскольку на первом пути стоял покинутый санитарный состав, вновь прибывший подошёл на запасной. Пыхнув паром, поезд остановился. Мы, пробравшись под вагоном, вышли к нему. Я увидела, как на землю спрыгнул офицер в новенькой форме и, увидев нас, остановился:
–Иза, Ванда! Как вы здесь оказались? Боже, всё как будто было вчера. Помните ваше выступление в «Европейской»? Меня вы, вероятно, не вспомните. Я был одним из ваших поклонников. Как вы здесь оказались?
–Извините,– Ванда выступила вперёд, не знаю, как к вам обращаться?
–Михаил Прокопьевич к вашим услугам, – наклонив в приветствии голову, произнёс мужчина.
–Не знаю, как и начать, – продолжила Ванда, – наверняка вы знаете, что с началом войны в Петербурге были организованы медицинские курсы, на которые мы с Изой и записались. Волей случая мы оказались в этом санитарном эшелоне, – Ванда кивнула на разгромленный состав. – Чудом удалось спастись. Сейчас пробираемся в Москву.
–Нам как раз по пути. Прошу, – Михаил жестом показал на вагон, – у нас как раз есть свободное купе. К сожалению, только одно. Однако, как говорится, в тесноте, да не в обиде. Ехать недолго. Утром, дай бог, будем на месте. Поторопитесь, скоро отправляемся. Друг за другом мы поднялись в вагон, и заняли места на мягких диванах. Как хорошо! Давненько не приходилось путешествовать с таким комфортом.
Дверь открылась, и к нам заглянул наш давешний знакомый:
–Я пришлю денщика. Он принесёт ужин.
Через несколько минут появился солдатик с подносом, заставленным немногочисленными тарелками. Нам предложили ветчину, нарезанную крупными кусками, с десяток яиц, пару кружков колбасы и, конечно же, каравай хлеба. Несмотря на столь скудное угощение, голод удалось утолить. Поезд тронулся и я, убаюканная тихим перестуком колёс, задремала. Почему-то мне привиделась моя московская квартира, а в ней я увидела Съюзен, настоящую Съюзен. Девушка сняла старинный костюм, бросила на кресло нелепую шляпку, и отправилась в спальню переодеваться. Раздался телефонный звонок, Съюзен что-то ответила и, схватив кошелёк, вышла на улицу. Там её встретил Вячеслав. О боже, Вячеслав! Тот самый молодой человек, с которым я когда-то отправилась на вечеринку, закончившуюся перемещением в прошлое. Значит, Съюзен, наверняка, пройдёт мой путь. Если это случится, то всё должно вернуться на круги своя. Не успела я поразмыслить над будущими перипетиями жизни, как состав резко дёрнувшись, стал замедлять скорость и вскоре остановился. Выглянув в окно, не обнаружила там никакого вокзала, ни даже крошечного полустанка. Кругом виднелись, уходящие вдаль, присыпанные снегом поля с одинокими угрюмыми деревьями.
–В чём дело? – поинтересовался один из моих спутников.
В ответ, пожав плечами, поднялась и вышла в надежде прояснить ситуацию. К сожалению, никого не было видно, и поэтому я решила пройти в головной вагон, надеясь там найти объяснение нашей внезапной остановки. Однако, перейти в другой вагон мне не удалось, поскольку дверь была почему-то заперта. Вернувшись в купе, предупредила, что выйду наружу.
–И охота тебе шляться, – сонно пробурчал Артур.
–И вам того же. Спи, давай! – огрызнувшись, вышла из купе и направилась к выходу из вагона, открыла дверь и очутилась на заснеженном поле. Как же, заснеженное! Обдав меня смрадом выхлопных газов, мимо промчался серый «Мерседес».
–Эй, Вань, глянь, как тётка вырядилась, – ткнув в мою сторону пальцем, мимо пробежали подростки. Один из них, мальчишка в разодранных джинсах и футболке с изображением средневекового рыцаря, остановился, посмотрел на меня и, покрутив пальцем у виска, убежал вслед за своими друзьями.
–Женщина, вы дорогу переходить собираетесь? – пребольно толкнув меня сумкой, мимо просеменила старушка, – вырядилась, люди добрые, вы на неё посмотрите! Вырядилась!
Бабулька бодро перебежала через дорогу, нарушив все возможные и невозможные правила движения и уже с другой стороны улицы крикнула:
–Пойди, проспись, а то, на тебе, вырядилась и шляется тут, под ногами путается! Путному человеку и шагу ступить негде.
Бабулька, гордо вскинув голову, удовлетворённая своей просветительской деятельностью, исчезла за углом старинного особняка чудом сохранившемся в бесконечной московской суете.
Называется, сходила узнать, почему поезд остановился. Решившись, шагнула на дорогу, собираясь утрясти свои разгулявшиеся мысли в небольшом сквере на противоположной стороне. Не успела сделать и шагу, как сзади раздался скрип тормозов, и рядом остановился зелёный микроавтобус, из окошка которого выглянул симпатичный парень.
–Свет, это как называется? – без предисловий начал он, – мы тебя всё утро ждали. Съемку отложили. А ты, видишь ли, прогуляться решила. Часом не заболела?
Меня подтолкнули к раскрытой дверце. Молодой человек подвинулся и, похлопав ладонью по сиденью, предложил сесть рядом с ним.
–Забыла что-ли, мы вчера договорились встретиться у твоего дома? Я с утра там целый час ошивался. У вашей консьержки поинтересовался, куда ты делась. Та и говорит, что ушла ещё утром, а вот в каком направлении, не известно. Тут реж и позвонил. Едем, говорит, на станцию, сцену прощания снимать. Видишь ли, состав старинный подогнали, форму белогвардейскую выдали. Нам с тобой целоваться у вагона, а тебя всё нет. Хотели уж Аньку подписать, да та в никакую.
От этого стрёкота у меня голова пошла кругом. Куда едем? Зачем? Причём здесь прощальный поцелуй у вагона? Старинный эшелон какой-то! Явно мне нужна передышка.
–Слышь, отвянь, спать хочется, – нагрубила я парню
Тот сразу проникся:
–Так бы и сказала, что с бодуна. А мы тут сума сходим. Ладно, спи, – подставив плечо, молодой человек, наконец-то, закрыл рот.
Притворившись спящей, думала, куда же меня занесло на этот раз? Скорее всего, до меня здесь поработала Съюзен. Однако, как она умудрилась попасть на съёмочную площадку? Чудеса, да и только! Я не заметила, как задремала. Казалось, только что уснула и, на тебе, уже будят.
–Вставай, приехали! Иди в гримёрку. Да, а где твоя незаменимая шляпка?– поинтересовалась у меня одна из женщин.
Я пожала плечами, и выпрыгнула из автобуса. На улице припекало, а тут о какой-то шляпке спрашивают.
–Чего столпом египетским застыла? – крикнула мне всё та же женщина. Иди скорее грим делать. Антон, да приведи ты эту малахольную. Юноша, сидевший рядом со мной в автобусе, подтолкнул к жёлтому вагончику.
–Иди скорей! Верка, она такая, сгрызёт и не подавится.
Значит, ту стервозную даму зовут Веркой, молодого человека Антоном. Надо запомнить.
Через минуту я уже сидела перед зеркалом, Верка наводила мне красоту.
–Слышь, сегодня от тебя «Красной Москвой» не воняет. Сменила духи? И, не дожидаясь ответа, продолжила, – Антон-то как на тебя смотрит. Запал, видно, парень. Ты к нему присмотрись, неплохой мужик. Один мать и малую сестру тянет. А какой хозяйственный! Ты не смотри, что шебутной. Это он так, для антуражу. Всё, готово! Иди к своему Ромео.
Всё ещё не придя в себя от столь стремительной смены обстановки, покинула в задумчивости гримёрку. Моему удивлению не было предела, когда я увидела перед собой красавца мужчину в форме офицера Белой армии.
–Прошу вас, мадам, – офицер подал мне руку, – экипаж нас ждёт, сударыня.
Видя моё удивление, рассмеялся:
–Не узнала, не узнала! А пари – то я выиграл! Лёх, – обратился он к парню, стоявшему неподалёку. – Я же говорил тебе, не узнает, а ты не верил.
Пришла моя очередь угадать, кто же передо мной.
–Антон, ты, что-ли?
–Ну, кто же ещё? Благодаря тебе, кстати, мы выиграли пузырь «Шампанского». Лёх, неси бокалы!
Лёгкий хлопок и пенная жидкость заиграла в пластиковых стаканчиках.
–Извините, господа, – смутился Лёшка, – других нет.
–Да ладно. Давай за успех.
Шампанское закончилось подозрительно быстро.
–А где все? – поинтересовалась я у Антона.
–Так все на вокзале нас ждут. Давай, поехали. Лёх, ты с нами? Вон и авто прислали.
Лёшка принял приглашение и минут через двадцать мы входили в заброшенное здание железнодорожного вокзала, построенного, вероятнее всего, в конце девятнадцатого века. Алексей придержал дверь, пропуская нас вперёд. Если с улицы здание выглядело крайне непритязательно, то внутри была воссоздана атмосфера начала века уже минувшего.
–Вам дальше. Идите, а я здесь подожду. Успешных съёмок, – пожелали нам удачи.
Выйдя на перрон, была просто поражена тем, что смогли сделать киношники. Я вновь почувствовала себя барышней давно ушедшей эпохи. Как всё здорово обустроено! Массовка впечатляла. Во всём ощущалась суматоха, предшествующая отправлению поезда. Сновали носильщики, женщины проверяли багаж, мужчины нервно курили, озираясь на своих спутниц. Кое-где виднелись люди одетые в военную форму. Состав ещё не прибыл, и режиссёр явно нервничал. Увидев нас, подбежал:
–Слава богу, хоть вы на месте. Когда подадут вагоны, медленно подойдёте к третьему, встанете рядом. Ты, Светлана, поднимешься на ступеньки, когда состав тронется. Ты, Антон, с тоской во взгляде, запомни, именно с тоской, будешь провожать её. Затем, ещё раз взглянув на свою возлюбленную, побежишь за поездом. Да, чуть не забыл, Свет, откроешь окно и помашешь рукой. Вроде бы всё. Понятно?
Мы одновременно кивнули, и режиссёр отправился узнавать, когда, наконец-то, прибудет паровоз с вагонами. Оказалось, что очень скоро, и мы успеем лишь выпить по чашечке кофе, что не без некоторого удовольствия и сделали. Действительно, вскоре послышался гудок приближающегося паровоза и состав медленно, выпуская клубы пара, приблизился к перрону.
–Всем по местам, – раздался зычный крик помощника режиссёра.
Вышла дама и с самым серьёзным видом произнесла:
–Кадр первый, дубль первый.
–С богом! – прошептал, перекрестившись, Антон.
–Мотор, камера, поехали!
Съёмка пошла вначале по намеченному режиссёром плану, а потом что-то изменилось. Я, как мне и было сказано, поднялась на последнюю ступеньку вагона и посмотрела на Антона. Его взгляд мне не понравился. Он как будто прощался со мной. Вместо того чтобы спокойно пройти в вагон и, открыв окно, помахать на прощанье рукой под заливистый гудок паровоза, спрыгнула на перрон и, подбежав к своему партнёру по съёмкам, обняла его.
Антон склонил голову мне на плечо, провёл рукой по волосам.
–Молодцы, ребята. Здорово! Не ожидал такого, – услышали мы довольный голос режиссёра, – а теперь снимаем второй дубль. Приготовьте «раненых».
Гражданская массовка рассосалась, на платформу въехали грузовики с актерами, изображавшими раненых солдат.
Ко мне подошла Вера и протянула косынку с красным крестом на ней.
–Одень.
Антон куда-то исчез. Режиссёр объяснил мне дальнейшие перипетии сюжета, по которому я встречаю своего раненого жениха в санитарном поезде. Ему предстоит серьёзная операция, а я должна ассистировать хирургу. Кивнув головой, что всё поняла, подошла к машине, чтобы помочь с выгрузкой «раненых».
Когда мимо меня проносили носилки с одним таким «раненым», тот внезапно схватил меня за руку и произнёс слова, которые я уже слышала.
–Дочка, беги отсюда. Ждёт тебя беда. Друга своего спасай. Попомни мои слова, спасайся!
Я тряхнула головой, чтобы отогнать наваждение. Передо мной на носилках лежал, перевязанный кое – как бинтами, актёр.
–Поправь мне одеяло, – чуть слышно прошептал он, – наклонись, поправь.
Что же это было? Может, мне почудилось голос, и никто со мной не разговаривал. Наконец сцена с ранеными была отснята. Я услышала голос:
–Стоп мотор!
Состав, несмотря на то, что съёмка закончился, тронулся и, набирая скорость, стал удаляться от станции. Все заволновались. «Раненые» повскали со своих носилок, и заметались по вагону.
–Какого чёрта! – услышала я за спиной знакомый голос.
С забинтованной головой ко мне подошёл Антон.
–Свет, что происходит? В сценарии этого нет.
–Сама ничего не могу понять. Ой, – взглянув в окно, вскрикнула я.
–Что там?
–Снег. Лето, кажется, закончилось.
Антон, приоткрыв занавеску, не смог сдержать возглас удивления.
–Не может этого быть! Снега просто-напросто не может быть! Сейчас же лето.
–Кажется, начинаю понимать, что происходит, – решила я прояснить ситуацию.
Договорить не успела. Состав, дёрнувшись, замер на месте. Хорошо бы узнать, в чём дело? Пройду, пожалуй, на разведку в головной вагон. Дверь между вагонами оказалась запертой. Ладно, спущусь на улицу, а там и до паровоза дойду. Опять, то же самое. Я уже сходила на разведку и, спрыгнув на занесённое снегом поле, оказалась на солнечной московской улице, где меня подобрали киношники.
–Подожди, я с тобой, – перехватил меня Антон.
Выйдя из вагона, оказались в совершенно пустынной местности. Кругом виднелось бесконечное поле, припорошенное снегом.
–Смотри, там, кажется, избушка, – указал рукой Антон на видневшееся вдали здание, – давай, попробуем разузнать, где мы оказались.
Земля подмёрзла, идти было легко, но учитывая, что одеты были мы по-летнему, вскоре порядком замёрзли. Взглянув с надеждой на небо, а вдруг солнышко покажется, заметила стремительно приближающиеся тёмные точки.
Через минуту можно было узнать в этих точках допотопные аэропланы. Ох, не к добру это. И ведь как в воду глядела. Один из самолётов снизился настолько, что я смогла разглядеть ухмылявшегося пилота. Тот, показав рукой на Антона, провёл ребром ладони по горлу. Второй пилот, что-то прокричав, направил на нас ствол пулемёта. Прямо под ногами взвился пушистый снег, смерть прошла совсем рядом. Вслед за первым аэропланом на горизонте показалось ещё четыре. Они стремительно приближались к нашему поезду. Вниз полетели бомбы. Одна из них угодила прямо в вагон. Люди, выпрыгивая оттуда, попадали под пулемётный огонь и, обливаясь кровью, падали замертво на землю. Я увидела, как Вера, пробежав несколько метров, вдруг вскинула руку и, ухватившись за грудь, обсела на землю. Аэропланы пошли на второй заход. Над эшелоном показались языки пламени. Обезумевшие от ужаса люди бестолково метались под прицельным огнём. Антон, ухватив меня руку, потянул в сторону небольшой канавы, пересекавшей поле.
–Давай, скорее туда!
Толкнув меня в спину, Антон вскрикнул и упал, сбив меня с ног. Правая рука у него безвольно повисла плетью. На мундире расплылось красное пятно.
–Кажется, меня ранило, – успел он прошептать перед тем, как потерять сознание. Мне с трудом удалось дотащить его до укрытия. Спрыгнув в канаву, притянула туда и Антона. Разорвав рукав, поняла, что пуля прошла навылет. Правда рана сильно кровоточила. С трудом, но мне удалось перевязать своего спутника. Очнувшись, он первым делом поинтересовался, что же на самом деле произошло. Как могла, объяснила ему, что мы каким-то образом оказались в прошлом. К моему изумлению, молодой человек этому не особо удивился.