Текст книги "Я, Хобо: Времена Смерти"

Автор книги: Сергей Жарковский

сообщить о нарушении

Текущая страница: 29 (всего у книги 36 страниц)

9. По первоначальным оценкам объединённых ресурсов

"Чернякова" и Города достаточно для осуществления блокады ЕН-5355 в течение года и трёх месяцев.

10. По моему разумению, следует ускорить строительство ШНК "Чайковский", а комплектацию личного состава шипоносца производить с учётом сложившейся в Крайней земле Палладина Дальняя ситуации.

!!! 11. На момент "сейчас" активности со стороны противника не зарегистрировано. Что, разумеется, свидетельствует лишь о моём бессилии обнаружить и отличить эту активность имеющимися средствами.

Ганимед "Нераз"

UPD 23.12.06.09.2123 UTC:

!!! 12. Установлен отправитель стафета MD. Это некто БАЙНО "Аб" Марк (см. отчёт Департамента Камней и Туманов Ltu78%,, файл "2.7. Байно – Кротик"). Нахождение означенного БАЙНО на борту ТМ "ОК" не объяснено, расследование ведётся. Авторство БАЙНО косвенно подтверждается произведённым МАХОЙ поиском означенного по Сети Города: крайние 29 часов БАЙНО не затребовал и не получал по умолчанию животворных благ от УБК Города.

12.1. Также следует из Ltu78%,, файл "2.7. Байно – Кротик", что на борту ТМ "ОК" находится и КРОТИК "Хич-Хайк" Нортон, опекаемый БАЙНО.

!!! 12.2. Марк БАЙНО не может быть сочтён "Судьёй" Янисом Пороховым пригодным для получения от "Судьи" Яниса Порохова Известных Вещей.

!!! 12.3. В отношении Нортона Кротика этого утверждать нельзя. Напоминаю, что получить необходимо-достаточную для оценки Нортона Кротика информацию не удалось и от нашего человека в Палладине (см. 9857635 файл "3.14. Резидент – о Кротике").

12 (+1). Закончен расчёт модели принятия к грунту ТМ "ОК" по фактически прошедшему варианту MD. Вероятность выживания группы лиц или её части на борту грузовоза (группа Р, экипаж грузовоза, Байно и Кротик) 32-39 %.

!!! 14. Интуитивно оценивая создавшееся положение как безнадёжное, я намерен выполнить своё решение о попытке реализации варианта "ТОРГ" до конца.

21. Пожелайте мне удачи, а я пожелаю удачи Вам (с).

Мой Император!

Ничто не кончено!

Если я погибну, то руки моего трупа Вы найдёте на джойстике.

Клянусь Вам в этом.

Преданный Вам

Ганимед "Нераз" Мусохранов

file 4d

created: 15.15.06.09.123 UTC

subject: расшифровка НРС-контакта 0673977

Город – СБК "Птица-ZERO-2"

вызов: ххх

приём: Ошевэ Люка "Шкаб"

txt: ГОРОД: Шкаб, здесь Пулеми.

ПТИЦА: Оп-са! Сегодня неожиданно. Опять мой Марк запчасти утащил у тебя?

ГОРОД: По серьёзу звоню.

ПТИЦА: Что случилось? Нахав, а что за адрес у тебя…

ГОРОД: Погоди, Шкаб. "ОК" дошёл до вас?

ПТИЦА: "ОК"? Нет. А что, должен был?

ГОРОД: Та-ак… Да, должен был. То есть вчера отвалил от нас к Четвёрке. Ван-Келатовцы. Под землянами. Миссия особой важности. Так они сказали. Земляне. Сенатор Романов и некий Шос, генерал. "ОК" пошёл в полуримане. Без больше подробностей у меня. Неужели ни писка, ни огонька?

ПТИЦА: Слушай, нет. Я даю команду на…

ГОРОД: Шкаб, погоди. Очень странные дела у нас тут. В трёх словах. Земляне Город конфисковали. Не перебивай только. И к врачу не надо меня посылать. Мьюком вчера отправился на "Чернякова" и не вернулся, к связи недоступен. ГВЧ под контролем. Связь тоже. Меня Слава Боборс к тебе выбросил. Я с ним тут в резервной… Так что если обрыв – не сходи с канала, Слава пока прорвётся.

ПТИЦА: К врачу, значит, не посылать? А куда, Нахав?

ГОРОД: Никто ничего не понимает. Вся, повторяю, вся электроника, вся связь, весь контроль идут под "Чернякова". Наружу не вижу. Что-то там с Четвёркой важное, решил тебя хоть как-то предупредить. Мьюкома нет в Городе, повторяю…

сбой

ПТИЦА: Нахав. Нахав! Марлун, посмотри-ка сюда. А так? Нет. Нет, это Город. Жирный звонил… Да не я! Жирный сказал – Боборс… Ну да.

вызов

ГОРОД: Прорвался. "Черняков" разделился и половина ушла в надриман. По отдаче судя – в зенит. Как бы не к вам, Шкаб…

ПТИЦА: Здесь Марлун. Кто там мне в настройки влез, а? Боборс, я тебя клюзом вверх в трубу забью! Убери руки с такты!…

ГОРОД: Марлун, здесь Пулеми. (…) и (…). Шкаб, перекликнись в "приват".

ПТИЦА: Вы что там, перепились, (…)?!

ГОРОД: В Городе вооружённые земляне. Тяжело вооружённые. Жгут костры по ограничникам _втчнык_[76]76
  (неразб.)


[Закрыть] революционных книгах, (…)! Повторяю, «Черняков» расформировался, один корпус полтора часа назад ушёл от Города в зенит, думаю, к тебе…

сбой вызов

сбой вызов

ГОРОД:…осторожнее!

ПТИЦА: Тебя не понял! Не понял тебя!

ГОРОД:…ломают! Слава, на пол, на пол! Шкаб!…

ПТИЦА: Здесь, здесь!

ГОРОД:…какая-то! Не тро…

сбой

ПТИЦА: Я Шкаб, ожидаю на канале. Нахав-Цац, я Шкаб, ожидаю на канале. О-о, гос-споди, я Шкаб, ожидаю… Серёга, вызови мне ЦДП городской. Да Форт же, твою материнскую колбу, Форт, он же (…) Город! Пулеми, я Шкаб, остаюсь на твоём канале, ответь по возможности… Да не я! Сбой свне наваренный, не мой, с сигналом _пршкт_[77]77
  (неразб.)


[Закрыть]… Я Птица Вторая, прошу ответить вахту центрального диспетчерского, Город, ответьте Птице. Повтори. Вот же канал, куда ты тычешь, девственник! Я Птица, Город, ответьте… Вижу, что не отвечают! Когда последний контакт был?… Запись мне вытащи. Ну вот эту, да, ноль шестьсот семьдесят третью…

вызов

ПТИЦА: Да, Нахав-Цац, я здесь, слушаю тебя!

НЕИЗВЕСТНЫЙ: Здесь генерал-майор Ска Шос, борт "Черняков". Птица, к связи.

ПТИЦА: Да, здесь Птица, слушаю вас.

"ЧЕРНЯКОВ": Прибываю к вам через семьдесят средних. Приготовьтесь к взаимодействию, буду совершать жёсткую стыковку с вами. Вращение станции остановить, вахту перенацелить. Прекратить все эфиры в зоне. Все эфиры в зоне, повторяю, прекратить. Именем Императора. Как поняли?… Как поняли, Птица?… Как поняли, Птица?…

ПТИЦА: Поняли вас. Вы не хотели бы пояснить происходящее?

"ЧЕРНЯКОВ": А что происходит? Ничего такого. Приготовьтесь к взаимодействию, Птица, вопросы потом. Как поняли?

ПТИЦА: Буду готов к взаимодействию в назначенное время, я Птица. Прекращаю эфиры в зоне…

"ЧЕРНЯКОВ": Флаг, Птица. До встречи меня.

конец эфира

ПТИЦА: _Этнхрнайсеб_[78]78
  (неразб.)


[Закрыть]… Так. Внимание, Птица, здесь Шка…

конец записи

file 5.0

created: 22.09.124 UTC

subject: свидетельские показания особого рода

current music: Solar Concerto 2015: George F. Handel "Messiah"; Валентин Фара и "YAHOO Orchestra": Wolfgang A. Mozart "Requiem", 2007; "Виртуозы Москвы": Georg Telemann "Tafelmusik", 1998; Royal Philharmonic Orchestra (Netherlands) All Stars Chorus Group: Carl Orff "Carmina Burana", 2019; Herby Royzmann: John Bull "Music For Harpsichord", 2000; Свя-тополк Олуш Allah Quartets: L. Boccherini "String Quartets", 2004; Solar Concerto 2016: Johann S. Bach "Cantatas"; panaSONYc Orchestra: A. Vivaldi "The Four Seasons"; Stevie Ray Vaughan Jimi Hendrix Roy Buchanan: "Never Together", 2011-2014.

re-mark: это всё непросто; давно диктую; хорошо, что я приберёг Большой Музыки; спорамин уже почти не действует, ещё сутки – и надо поспать…

audio-txt: "

* ЧАСТЬ 5. НОЖ В МАЧТЕ

В сундуке было три отделения…

ГЛАВА 24. В ДВУХ ЧАСТЯХ (РЕКОНСТРУКЦИЯ БАЙНО)

1. Орбита Эдема (Четвёртой ЕН-5355), борт СБК «ПТИЦА-ZERO-2»

– Я – Ска Шос. На этой станции старший вы, космач?

Сказано и спрошено – словно железным прутом в душу ткнуто. Шкаб уронил руку, заранее выставленную для рукопожатия на орбите. Ска Шос ждал ответа. У него были набрякшие веки, синяки под глазами, в тон щетине, тяжелившей и без того рассечённый подбородок. В переходнике разом потемнело – мимо Шкаба гуськом пошли в станцию земляне в иссиня-чёрных, с белыми симметричными крестами на кирасах, спецкостюмах, целеустремлённые, все как один в закрытых шлемах, все как один вооружённые – М-97 перед собой, дула в подволок. У Шкаба заложило уши: смарт вдруг, прокачавшись мимо в подвеске, угрюмо глянул на него красным ARMED с дисплея.

Оружие в корпусе. Оружие высокого света в корпусе.

Шос повторил вопрос – потребовал. Шкаб выключил наконец окостеневшую улыбку.

– Я – да, сейчас старший на Птице, по возрасту и по опыту, – произнёс он тоном, о наличии коего в наборе не подозревал. – Послушайте, Шос… Что вы делаете… Вы с ума сошли? Ваше оружие! А ну-ка, назад!

– Представьтесь, космач!

– Люка Ошевэ, шкипер, серьёз. Мистер Шос, я выражаю…

– Ошевэ… Ну, Ошевэ, так Ошевэ, – сказал Шос. – Внимательно меня слушайте. Забудьте про оружие. Слушайте, меня, Ошевэ, чёрт бы вас побрал, dad-gummit! Смотреть на меня! СБК переходит под моё командование. Это не пиратский захват. Я генерал-майор ВКС, первый специальной миссии оперативной службы Управления Солнечных Колоний, крестоносец. Именем Императора приказываю вам, Ошевэ, принять моё командование и сопровождать меня в центральный пост станции. Вы подчиняетесь мне?

Кипящий в подстаканнике из ледяной пренебрежительности напор парализовал Шкаба. Оружие высокого света, "Именем Императора", крестоносец, "не пиратский захват"… Шкаб отказал, словно какой прибор. А мимо шли и шли чёрные с оружием, и больше двадцати их уже минуло, и ладно цекали их подковки. Оружие высокого света в корпусе!

Отказал, отказал наш Шкаб, прик, серьёз, старичина, как прибор отказал!

– Лиса, заведите мне шкипера! – произнёс Шос, осознав трабл коммуникации. И мгновенно Шкабу потемнело ещё. Чёрный вихрь с бледным маленьким личиком в эпицентре взбился, сневедомо возьмись, в пространстве перед ним. Внимательный читатель должен помнить женщину-кошку Дейнеко! Шкаба испытал жестокий хлопок по плечу. Отдачу Дейнеко компенсировала махом ноги назад. Испытание выявило недостаточную скалистость шкипера: у него подогнулись колени, он выпустил из души ось, делай с ним теперь, безосным, любое; конкретно было: усиленные перчаткой острые пальцы сдавили ему предплечье, а последующие болезненные прикосновения перемешались, ибо были многочисленны и одномоментны, подковки потеряли настил, образ крестоносца Шоса размылся, сделал флип, лишь крест на чёрной кирасе как будто застыл, – и уважаемый серьёз носом, брюхом, коленями – принялся. Лишь один из его рефлексов успел самортизировать приём свободным локтем – в районе носа.

Бессознания не было. Да и особой боли. Но ступор прекратился – унижение взорвало пробку в мозгу.

– Да т-ты!… – продавил он наружу сквозь обеденный десерт, подперевший горло на повороте.

– Шевелитесь, Ошевэ, шевелитесь, прошу вас, милейший, – прошелестел над ним женский голос. – Или вам ещё помочь?

Шкаб толкнулся, вцепился скрюченными пальцами в решётку пайолы, отжал себя на руку от горизонта, ногой зашарил, принял поручень, протянутый по поясу переходника, и вот так, по частям, вернул себе вертикаль. Ска Шос снова оказался перед ним.

– Да я т-тенн!… – сглотнув пирожное на место, заорал Шкаб… в Шоса, поскольку чёрная чертовка в фокус не давалась. Но выразить себя ему не удалось до конца опять: пошла слюна и захлебнула протест. Впрочем, это было к лучшему.

– Мэтр, он работает, но некорректно. Продолжать оказание помощи?

– Достаточно, Лиса, спасибо. Я намерен проявить добрую волю. Ошевэ! Мне некогда. Это крайний повтор, Ошевэ. Вы подчиняетесь представителю Императора? Или нет?

– Да, (…)[79]79
  блин-малина-водолаз (трбл.)


[Закрыть]! – проорал Шкаб по слогам. – С какой же стати я должен быть нет?!

– Не знаю. Вас спрашиваю.

– Но оружие…

– Dad-gummit, забудьте вы про оружие, Ошевэ! – теряя терпение, чуть повысил громкость Шос. – Оружие не про вас. Вы подчиняетесь? И не орите, это важно.

– Да! Подчиняюсь!

– ОК. Теперь тихо пройдёмте в центральный, шкипер. И помните: тишина – залог доброго к вам отношения. Я как товарищ хочу вас предупредить: мы все только что из тяжёлого наркаута. Помните это. Не провоцируйте. Не орите.

– Но оружие…

Следующую секунду Шос провёл во внутренних борениях. Победил. Выдохнул. Сказал этим выдохом:

– Просто подчиняйтесь мне, Ошевэ. Никто не должен пострадать. Я искренне не желаю насилия. В центральный пост, шкипер, прошу вас ОЧЕНЬ.

Ограничников по пути от порта до диспетчерской было восемь – на двух уровнях. И все они были блокированы – торчал при каждом крестоносец с пушкой наперевес. Экзотика, но полбедная, – а вот протянутые по переборкам и, главное, сквозь плоскости отсечений ограничников нештатные кабели… Несколько пустых катушек, связанных скотчем и прискотченных к подволоку так, что пришлось нагибаться (Дейнеко миновала участок без поклона – перейдя на стену)… Бардак, бардак и преступное понижение живучести именем Императора… Но Шкаб сдерживал рвущиеся из груди восклики и обвинения, не сомневаясь, что не протестовать – здоровей и осмысленней на этапе "вот". Ведь по словам Пулеми – в Форте… в Городе то есть, – то же… Шкаб попытался отвлечь себя, что удалось, неожиданно, без труда: проходя ограничники, поневоле он с близко рассмотрел и оценил детали дивной модели землянского спецкостюма, в частности, убедился зачем-то, что белые кресты на кирасах не аппликация, а влиты в кирасы при изготовлении – сам фарфор в поле крестов был белый, с неровными, оплывистыми краями. Также некоторым образом любопытствование ограждало Шкаба от ещё одного отвратительного ощущения: не выпуская Шкаба из зоны досягаемости – Дейнеко двигалась позади слева, и будучи в два раза меньше по размеру, чем он, но нависала над ним чёрной "угрозой оказания помощи".

Они вышли в распределитель объёмов А. Здесь Шкаб услышал снизу, через решётки перекрытий, обрывок происходящего мощного скандала в полный крик, даже узнал голос Нерадека, дёрнулся, но притормозить не сумел: Дейнеко подпихнула его в арку потерны, ведущей в центральный пост, и продолжала толкать до самого шлюза… как там бы ни было, а топографию Птицы земляне знали тренированно. Огрызаться Шкаб не смел, но толчки – последовательно – набили ему в оперативную риторический[80]80
  а) Приём ораторской речи – утверждение в форме вопроса; б) Вопрос, ответ на который известен заранее. – Ист. Moshkoff-Encyclopedia.ert. (re-mark Байно).


[Закрыть] вопрос: «Дачтожзаколбунахтакое?!»

Ответили ему уже, ответили, кратко, но достаточно, и более распространённой версии ответа не будет. "Именем Императора". Вереница событий: десант бедного Ейбо – прибытие землян в Палладину – потрясающий и невозможный разговор с Пуле-ми – и теперь захват (именно захват, абордаж!) Птицы – вдруг представилась Шкабу сплетённой идеально. Сплетённой как бы сном во сне для спящего, но – идеально, для живо наяву… Захват и "Именем Императора" подплавил концы – верёвочка закончена и удалась. Ах ты, ух ты, подпротух ты…

Толчок – Шкаб влетел в центральный. И здесь тоже творились бардак, нештат, неустав, понижение живучести, нарушение юзерабельности. На куполе двое крестоносцев прямо к станине БВС монтировали некую раму: висли кабели, парили, поблёскивая вращаясь, упущенные штоки и шплинтики. На рабочих местах сидели крестоносцы, и определению подлежало на слух и со взгляда (по темпу подачи команд с такт и по скорости перебора комнат управления на центральном сводном) – крестоносцы умелые. Даже климатизатор переключили под себя – об хвойный аромат, ненавидимый всей Трассой, Шкаб ударился на входе. Спасибо, хоть "взлётку" не захламили.

А здорово они работают, подумал Шкаб, обсканировав обстановку. Но где мои? Очередной толчок, несколько эксцентрический, Шкаба развернуло правым плечом вперёд – и он их тут же увидел.

Вахтенные "птичники" – шестеро – стояли на подковках слева от входа, руки на переборке. Не оглядывались и не переговаривались – видимо, им успели объяснить, что не надо. Смирно стояли. Плиих и Ровчакова по одну сторону от "панорамы", Герг Серёгин, сутулый Сергей Марлун и Алла Фозина в майке с разорванным воротом – по другую, а Пша – посередине, носом в стекло, в очередной раз подтверждая своё прозвище – "Удачкин". Да, Пше хоть не скучно, точкой зажглась у Шкаба где-то близко к середине черепа ненужная глупость. Кому сейчас скучно?

В начале "взлётки" (центрального прохода диспетчерской, свободного от консолей и уровней) очередного ожидаемого точка в спину не последовало так неожиданно, что Шкаб опять споткнулся – на этот раз назад. Извернулся, прицекался. Остановился. Открыл рот. Но сказать ничего не успел, надвинулся на него Шос.

– Шкипер Ошевэ, предлагаю вам по громкой связи приказать членам экипажа станции прекратить все препирательства и спокойно проследовать в клуб станции, – произнёс Шос Шкабу прямо в ухо, и от "эр", раскалённой окалиной сыпящихся с фразы, у шкипера заломило голову. – Спешите, Ошевэ! – продолжал Шос. – Мы сейчас очень агрессивны. Я не хочу применять силу. Я не хочу применять силу, Ошевэ. Я не хочу этого. Пройдите к интеркому. Избавьте меня от греха, шкипер, будьте великодушны. Возьмите микрофон.

Он отстранился, и Шкаб схватился за обожжённое, по ощущению, ухо. Дейнеко подала Шкабу тёплую гарнитуру. Краем зрения Шкаб заметил, что вахтенные одинаково повернули головы и смотрят на него. Этот Шос, безусловно, в постнаркозе. Безусловно. Шкаб прижал дужку к виску, включил общую и откашлялся в плечо. Дейнеко с близко неотрывно, не мигая, смотрела. В правой брови у неё сидели четыре стальных колечка, а над бровью мелко был насечен под кожей штрих-код с незнакомым смыслом. Какая бледная у неё кожа. ПНС, тоже, безусловно. С-сука!

– Сука… То есть – Птица! Птица – к связи. Здесь Шкаб. – Шкаб пальцем отвёл микрофон и откашлялся в плечо ещё раз. – Слышат все, Птица, здесь Шкаб. В чём дело я не понял, но, реябта, прекратите все препирательства… словом, заткнитесь все, руками не машите и – в клуб. – Шкаб спохватился и повернулся к Шосу. – Все? И техобслуживание?

– Обэттиться! – громко сказала Фозина. Взгляд Дейнеко на неё просвистел мимо лица Шкаба, обдав ветерком. Дейнеко исчезла, и Фозина сразу ойкнула.

– Все, Ошевэ, все, до единого, – не обращая внимания ответил Шос. – И ЭТО – тоже. Не беспокойтесь за станцию – мои люди присмотрят за ней. Мои люди компетентны. – Крестоносец осклабился. – Без дышать и видеть ваша Птица не останется. Быстрей, Ошевэ. – Шос поднёс к подбородку часы. – Быстрей, Ошевэ.

– Здесь Шкаб, Птица, слышат все, подтверждаю: ЭТО, все вахтенные, все наши – всем пройти в клуб, без болтовни. Эктор, Джек, выползайте с твоими наверх, – тебя заменят… Профилактика второго контура СИЖ, по расписанию, – объяснил он Шосу. – Группа в шахте. – Шкаб напрягся и сказал: – И, космачи, повторяю, осторожней с гостями – без резкого давайте… и не орите. Гости негостеприимные. Нарканутые.

– Хорошо сказано, – сказал вдруг Шос.

– Повторяю: не спорьте с гостями, – сказал Шкаб. – Птица, как я понял, именем Императора у нас конфискована…

Шос снял гарнитуру со Шкаба и выключил.

– Скорее не конфискована, а взята взаймы, шкипер, – возразил он. – Спасибо, шкипер. Надеюсь, вы сумели оказать мне помощь. Лыко вам в петлицу. Теперь постойте спокойно. Я поработаю. – Он прибавил голосу. – Лоччо!

– Я, мэтр!

– Шаттлы?

– Малый, ИТК, "Карусель" – в доке. К работе не готов. Не загружен атмосферой. А "Нелюбов" – в Космосе. Где – не вижу. За связью.

– Феликс!

– Я, мэтр.

– Принять ИТК. Подготовить к работе. Отмахнуться по готовности. Выполнять.

– Слушаюсь, мэтр.

– Ошевэ!

– Я, м-м!… – вырвалось у Шкаба. Он повернулся на каблуке и носке к Шосу. Шос стоял к нему боком, заложив руки за спину.

– Где "Нелюбов"? – спросил Шос.

– На контроль района пропажи десанта мы подвесили DTL, – отвечал Шкаб, давя в тоне сначала бравость, потом деловитость: приличная независимость прорезалась только к концу доклада. – Сегодня плановый смотр состояния спутника, дозаправка, коррекция орбиты, а главное – замечания накопились. На смотре "Нелюбов" и есть. На борту четверо. (Вот тут прорезалась независимость.) У нас пропали два человека, генерал. Вы ведь знаете? Уставная процедура. И товарищеский долг. Месяц контроля района ЧП. Мы не стали даже транспорт десанта эвакуировать с грунта, для опоры. Вы ведь знаете, генерал?

И он тоже заложил руки за спину.

– Мэтр. Генерал-майор. Сэр. Мистер Шос, в крайнем случае. Какие у вас у всех одинаковые реакции! Не забывайтесь, космач. Вы неубедительно забываетесь. – Шос подошёл к вахтенным. Помолчал. Чертыхнулся. – Эй, спецы! Кто из вас ведёт "Нелюбова"?

Повернулась Алла Фозина. Разорванный ворот майки развевался – над Фозиной была ниша с кулером, она стояла в самом сквозняке.

– Ну я, – сказала она. – Соператор Фозина. Чем могу? Ещё? – добавила она.

– Терминал? – спросил Шос.

– Пятёрка. И что?

– Немедленно вернуть шаттл на станцию. Мне он нужен. Немедленно.

Шкаб закрыл глаза. Независимость иссякла мгновенно. Это ведь Фозина…

– А чёрная дыра вам не нужна? – спросила Фозина. – Вместо? Во-первых, "Нелюбов" за связью. Вашим же вам сказано. Их надо либо через Город брать, либо стрелять над горизонт ретранслятор. У нас их не масса. Вы, случайно, десяток не прихватили для нас? Нет? Ну, тогда и нечего. И скажите, чтобы меня больше не трогали.

– Соператор Фозина, – сказал Шос. – Выполните мой приказ, прошу вас. Верните ИТМ на станцию. Через Город. Вас доступят.

– Да что вдруг такого-то? Вот так вот за не на фиг? Да пашёл ты! – решила Фозина с лёгкостью. – DTL необходимо дозаправить и прокачать. Иначе потеряем. Он низкий. Операция закончится через двадцать часов. И всё тут. Мало ли что вам понадобилось. Что вы тут вообще?

– Алла! – пробормотал Шкаб, сознавая: бесполезно. Даже если бы он кричал, Фозина не услышала бы его. Фозина не услышала гарантированно: Шкаб пробормотал.

– Лиса, на месте! – вдруг крикнул Шос. – Ошевэ, прикажите соператору Фозиной вернуть шаттл на станцию. Помогите соператору сыграть свой шанс.

– Шанс? Мой шанс? И шанс прямо крайний? – спросила Фозина. Шкаб потёр лицо обеими запястьями и, смаргивая нерезкость, огляделся. Окружающее стремительно приобретало избыточную яркость, делалось болезненно ослепительным. Уши заложило, как давеча в переходнике. Бесполезно. Всё уже случилось. Он точно откуда-то знал: всё уже случилось. Что случилось? то, что не исправить… И пытаться нечего, зря надсадишься, и всё.

Попытался вмешаться Пша Удачкин. Пша не знал, что уже поздно.

– Алка! – прошипел он. Фозина отмахнулась.

– Последний, – сказал Шос. – Знаете слово? Последний шанс, клон соператор Фозина. Ошевэ!

– Алла, – сказал Шкаб безнадёжно. – Сэр…

– Шкаб, ну ты-то хоть не позорься! – сказала Фозина, наклонившись, чтобы увидеть его: между ними стоял Шос. – Люди на "мэйдэй", ты-то что! А вы, землянин, имейте в виду, я хоть и клон, но товарищ. А у вас, землянин… Да ну вас! "Нелюбов" на "мэйдэй", всё, что я с тобой тут. Через двадцать часов конец операции. И звать не надо. Сами вернутся.

– Алла… – сказал Шкаб. – Надо… не надо… – Он задохнулся. Всё уже случилось. Пулеми не сошёл с ума. Город захвачен, Мью-ком арестован. "Они применяют силу". – Сэр… Мистер Шос…

– (…)[81]81
  Иннах (трбл.)


[Закрыть], Шкаб! – Фозина повернулась на каблуке к стене. – Расплылся. Не приду к тебе на день рождения.

– Итак, мне некогда, – произнёс Шос бесстрастно и сделал движение рукой.

– Сэр… – успел повторить Шкаб – движение Шоса длилось как раз столько. Хлопнул выстрел, негромко, неубедительно. Не происходи убийство в поле зрения, Шкаб даже и не встревожился бы: звук не походил на аварийный. Негромкий хлопок с щелчком в начале, срабатывание немощной пневматики. Флинт для "в корпусе". В основание черепа. Фозина обмякла, поплыла на подковках. Крови не было. Потянулась пауза, смешанная с острым и неправильным здесь, в жилухе, запахом сгоревшей взрывчатки, перебившим можжевеловую вонь. Тело Аллы тихо запрокидывалось, сорвалась левая подковка, сорвалась правая. Шкаб увидел перевёрнутое лицо, искажённое неподвижной усмешкой. Шос застёгивал кобуру. Тело дрейфовало к нему, но Шос успел застегнуть свою кобуру и придержать Аллу за плечо, и оттолкнуть от себя взметнувшиеся по инерции руки. Шос извлёк из недр спецкостюма скотч и заклеил разорванную майку на трупе.

Шкаб огляделся. Земляне занимались своими делами. Видали и не такое.

– Шкаб, что это? – спросил Марлун. – Эй, Алка, ты что? Шка-аб!

– Не надо… – пробормотал Шкаб опять. Очень яркий свет в диспетчерской, и что-то с давлением… Уши заложило, ничего не слышу. – Не надо кричать.

– На месте стоять, – предупредила Дейнеко. – Сотрудничайте, и больше никто не пострадает.

– Шкаб!

– Шкаб!

– Шкаб!

– Прохоров! – рявкнул Шос.

– Я, мэтр!

– Остальных приков отконвоируйте в клуб. Дейнеко, держать их! Прохоров. Оставьте там воду и канализацию, и воздух, естественно, – и запечатать отсек. Некогда мне с ними, dad-gummit!

– Ай, мэтр. Эй, вы, налево, и – марш! Сказано тебе, ну!… – Пша получил прикладом по загривку. На плечо Шкаба легла знакомая рука женщины-кошки.

– Тихо, тихо, шкипер Шкаб… – прошептала она почти нежно.

А Ска Шос продолжал:

– Планк!

– Здесь, мэтр.

– Убрать труп. Не забудьте закончить с ней процедуру. Документировать. Тройку Сворого – на контроль-обеспечение жизнедеятельности станции. Использовать нашу технику.

– Роджер, мэтр.

– Феликс.

– Здесь.

– "Карусель" наша?

– Ай, мэтр.

– С капитаном Койном связь мне сюда.

– Кабель?

– Нет. "Чернякова-В" в контур станции не заводить. НРС. А питание возьми местное.

– Недостаточное, мэтр!

– Звездолёт. В. Контур. Станции. Не. Заводить.

– Простите, мэтр, ай cap it. Выполняю. Питание местное. Через десять минут, мэтр.

– Вы её убили, – произнёс Шкаб.

– Что? Так точно. Не сдержался. Не извиняюсь. Кстати, Ошевэ, садитесь за пятый терминал и верните "Нелюбова" на станцию. Хоть вы-то словите свой шанс. Не маленький ведь.

– А иначе что? – спросил Шкаб.

– Иначе я сейчас прикажу вернуть вахтенных сюда и расстреляю их. Мне некогда.

Шкаб молча направился к пятому терминалу. Землянин, занимавший кресло перед ним, поднялся, предупредительно подняв подлокотник, чтобы Шкаб удобнее и быстрее сел.

2. Орбита Эдема (Четвёртой ЕН53-55),

борт ИТМ "Нелюбов" – DTL "ОРБИТЕР-04/02"

"Нелюбов" брюхом к звёздам стоял в зените района ЭТАЦ. Створки грузового отсека были распахнуты. Два прожектора вытесняли из него тень. Восьмитонный конусообразный DTL был принят на RMS и фиксирован в спецнасадке к манипулятору, представляющей собой мобильный гермоадаптер: спутник отчитался крайний раз очень неубедительно, и руководитель миссии Роман Володница решил наддувать отсек контроля спутника, работать без скафандра. От шлюза 2С "Нелюбова" к адаптеру протянулась нежёсткая переходная камера ASC. Во-лодница в лёгком комбе проник сквозь неё в спутник и торчал в колодцеобразном отсеке контроля третий час безвылазно. Чек затягивался, главным образом, потому, что обнаруженный сбой НРС-ctrl-комплекса спутника был удивителен и неописан в литературе. Когда Володница впрямую, с кабеля, вскрыл полётный журнал – генеральный лог калькулятора НРС-ком-плекса оказался абсолютно не похож на контрольный, снятый телеметрически, – что само по себе было загадочно. Далее лог утверждал, что прошлой ночью DTL принял из надримана некий информационный массив, каковой, просуществовав в оперативной памяти две секунды, решительно отказался перевестись на кристалл и самоуничтожился, повредив операционную среду в нескольких местах и оставив после себя смутное и неприятное впечатление, что команду на самоуничтожение сам себе и выдал. Невозможно также было выяснить адрес, с коего массив зашёл в калькулятор. И вся эта история отображалась неточно, зыбко, обрывками, засевшими в несколько раз уже обновившейся оперативной памяти. А затем, значит, кусок отчёта был сформирован заново и, фальсифицированный, отослан на Птицу в очередном часовом брейке. Подобным же образом сбоило и днём – в четырнадцать (восемь минут сбоя) и буквально во время стыковки "Нелюбова" со спутником. И опять что-то писало в отчёт на отсылку враньё. Как будто калькулятор ожил, научился врать и развлекается! Разумеется, чушь. Любопытнейшая ситуация. Если б не нарушение режима контроля района ЧП… Всякие так мысли в голову придут. Не Славочка ли Боборс, колбу его, опять тренируется, девственник безумный, где нельзя?

Птица была за связью. Впрочем, главный специалист уже был на месте – сам Володница. Кое-что соображал в сопера-торстве пилот Валехов, но переговоры с ним свелись к оканью, эканью и безбрежному удивлению дуэтом.

Однако удивление было контрпродуктивно. Володница сделал зеркало отказа, сбросил его к себе на модуль – поразмыслить дома – и, перегрузив систему, принялся её отстраивать.

Космачи Линёв и Фаг, старые младые, поскольку манипулятор был занят, вышли наружу в установках автономного перемещения, имея задачей подсоединить магистрали для дозаправки спутника рабочим телом и производить прямой контроль передавливания до зелёного. Дел было много, спутник работал на MD, и не копаться – старались. Все возможные функции контроля района ЧП временно взял на себя "Нелюбов".

Над районом ЧП стояла тяжёлейшая облачность, фотометрию исключая. Сканерная консоль DTL администрировалась только с родной БВС, так что сканера перевели в "стоп". Поставили на активный приём радиосвязь каналов Нюмуцце и Скариус, вывели в громкую. Приняли и поставили на запись непрерывную, "секунда-через-секунду" панораму с внешних камер "пятидесятого".

(Как позже можно было из любопытства выяснить – при передаче функций слежения от спутника на шаттл флажки выставились в схеме "по умолчанию" – видео и аудио с полутанка шли в память без анализа движения и акустики, и громкий сигнал ВНИМАНИЕ не прозвучал. Вокруг полутанка в кадре и под микрофонами почти час бродила хана – и на "Нелюбове" ничего не заметили. Справедливости ради – пилот Валехов просто физически не мог разорваться и осуществлять контроль каналов полутанка впрямую – телестанция находилась в радиорубке, за два люка от первого поста).

Пилот Валехов неотрывно сидел за первым постом, сопровождая с рук и вис комплекса "Нелюбов" – DTL и отрабатывая диспетчером выход Линёва и Фага. Ему даже в гальюн некогда было отлучиться. Ресурса двигателей коррекции жалели, а юстировка установки ГКФ в условиях активного перераспределения масс в нежёстко состыкованном комплексе – штука нервная, особенно, когда знаешь, что через несколько часов всё обратно переделывать, и благо что только для спутника. Сидел Вадим "Кросс" Валехов в распашонке и АСИУ, работал, потел, маленькими глоточками дотягивал чрез трубку кофе из опавшей груши. Рук едва хватало. Когда за два метра от него занялась огнями и загудела органом вызова стойка НРС, Валехов очень сильно рассердился. Обычный вызов. Не MD, подождут.

– Что там, Кросс? – спросил его Володница через минуту.

– Город.

– Что тебе, рук не оторвать?

– Никак. Подождут, Роман, не эм-дэ.

– Ты прав. Но всё же выбери время.

– Что там у вас? – через пять минут спросил Филлип Фаг, по прозвищу ЛитР. – Утомительно очень.

– Да Город же, (…)! – объяснил Валехов, которому как раз вот сейчас некогда было глаза протереть от пота, свисающего с лица. – Ну что за выеденные яйца, ну вы объясните мне!

– Надо ответить, – глубокомысленно сказал Володница.

– Скоро привыкнем, – сказал Валехов ещё более глубокомысленно.

– Никогда ты не станешь серьёзом, – заметил Володница.

– Зато я честно выполняю свои обязанности, – возразил Валехов. – Меня это вполне… ты-ты-ты… тихо, тихо, барабан… приносит мне законное удовлетворение.