Текст книги "Я, Хобо: Времена Смерти"

Автор книги: Сергей Жарковский

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 36 страниц)

прозрачность 0%

соединение

сеть: "Чайковский"

авторизация

доступ: Аб

поток данных

Перед Марком раскрылась цветная "газета". Я на месте, подумал Марк, просмотрев её. Зенит-Юг проксимы. Всего четыре световых года от. Проксима Центавра – тот самый Самый Первый Город. Вот он – отсвечивает – в пол а.е. подо мной.

Первая настоящая мысль настоящего Марка Байно, Хобо Аба – "Я на месте".

"Я на месте".

сценарий 3: продолжение

re-mark: мы на месте. зенит проксимы. пришли вовремя. целыми. хорошо. теперь надо разрядить бомбу итак, продолжаем с повтора:

!!!_ДЕМОБИЛИЗАЦИЯ МИКРОЗАРЯДА:

ВЫПОЛНЕНИЕ ЗАДАНИЯ

!!!_ЗАДАНИЕ: ТЫ ДОЛЖЕН ПРОЧИТАТЬ

АВТОЗАГРУЖАЕМЫЙ ДАЛЕЕ ТЕКСТ

!!!_БЕЗ ГОЛОВЫ И МЁРТВОМУ ПЛОХО, МАРК

ТЫ ДОЛЖЕН ХОРОШО ЭТО ПОМНИТЬ

прочитать надо всё. и чтение мы будем контролировать жёстко

!!! код доступа к каждому следующему txt-файлу – общее

количество имеющих значение символов в предыдущем

файле (доступ к промежуточным, как и было – "флаг")

!!! статистика, сам понимаешь, недоступна

!!! служебные команды, сноски, скрытый текст -

игнорируются. вложенные файлы – процедура аналогичная

!!! значимые символы – все, после отметок txt или audio и

до отметки "end of file", включая паузы и пробелы, включая

предстоящий первому знаку пробел после отметки txt

!!! время задания ограничено не очень: 09 часов по среднему

такие дела, хобо

пауза да не страшно. мы с тобой были хорошим пилотом, читали и обрабатывали информацию вполне рьяно само по себе задание для первоклассников (имею в виду учеников), риск допредельный, но, конечно, будь повнимательней. твоя голова – моя голова. пальчики поточнее. с информацией повнимательнее плз, прими, отфлажь, – стукнул Марк.

ОК, Марк

собственно, преамбула вышла. будь осторожен. ничего

больше трогать пока не надо, но время пошло

…

сеть: отключение

конец сценария 2

конец сценария 3

…

сценарий 99: старт

поток данных: моно

ОК

дерево данных: 2D

ОК

subject: отчёт о жизни:)

идентификация субъектов отчёта: авто

ОК

настройка завершена

file 0.0

subject:от автора

created:15.09.124 UTC

author:Байно "Хобо Аб" Марк

current music:MS2DO Elena Starilova: "Gospel Of Bach"

txt: помимо того, что ты, Марк, – мертвец, знаешь приличия разных миров, так ты ещё и капитан Хобо Аб. Космический пират. Мятежник.

Искатель неведомых сокровищ. Жестокий убийца. Палач. Ублюдок.

Революционер, одним словом. Личный враг Императора.

Тебя немного просуществовалось, двадцать один средний год личный, я считаю. Ты многое успел. Ты капитан.

Звание присудили тебе обстоятельства и твои люди; твои действия и Землю заставили считаться с тобой и признать тебя капитаном; капитаном знали тебя и на Трассе; тебя убеждали и убедили враги и друзья, и журналисты; итого ты сам считал себя капитаном, но.

После многих побед ты потерпел поражение.

Но ты не Билл Блай, а "Чайковский" – не "Баунти". Тебя никто не предал, бунта не было, наоборот. На своей шкуре, в своём мире тебе пришлось испытать на себе героизм врага. Самый смелый землянин Лем Мегасопелл совершил подвиг, повергнув тебя, с твоим единоличным владычеством в Палладине, с твоими верными Призраками, с твоими верными бройлерами, с твоим знанием больших тайн, с твоей открытой SOC, с твоим, наконец, марсианином старшиной хобо Исмаэлом "Хендсом" Блэк-Блэком; всё это твоё, смертью, кровью и злобой достигнутое, рассыпал обыкновенный младший лейтенант и ничтожный корабельный секретарь Лем Мегасопелл, спящий сейчас наркосном в нескольких метрах от тебя. Достойная замена незабвенному Хич-Хайку! Циничен я, циничен: согласен на замену… Я присуждаю малалею и косяку Лему Мегасопеллу звание генерала и статус тайного советника. Это мой – твой – последний приказ. Капитан Байно, лично, ответственно.

(…)[1]1
  Дерьмо (трбл.)


[Закрыть]…

Видишь, Марк, как меня путает? Кроме того, пока что ты – не я, и, наверное, обидно слышать, как я называю тебя предателем и бывшим капитаном. Но для того я и пишу, чтобы ты вспомнил, раз релаксантом тебя не восстановить, мертвец. Мертвец, мертвец, не дёргайся; смерть уже позади, не перворазник, чать. Продолжаю.

Мои люди погибли почти все; раненых я бросаю; с собой беру двоих. Я помню погибших, я слышу проклятия брошеных, их гибели и моему предательству известна цена, она будет оплачена позже, но – стократ.

Я предал, не спас, бросил, итого я не капитан. Придётся начать всё сначала. Флаг.

file 0.1

txt: по-индейски звучит, но когда-то меня звали Марком Байно. Я никогда не был на Земле. По-настоящему мне не было до неё, солнцеликой, никакого дела, я обычный космач, абориген Трассы, младой в серьёзы принятый на Императорской Дюжине, клон ноля лет по рождению, естественно выношенный, – к чему мне была Земля, мне до родителей-то, оставшихся за Тринадцатой, дела не было, как любому нормальному космачу. Ведь это нормально, реябта?

Всё изменилось. Вива, Император. Земля обратила на себя моё внимание. Как правило, это безопасно для Земли – внимание какого-то космача за сто девяносто один парсек от Солнца. Но я оказался космачом не мелким. Я вообще оказался не космачом. Точнее, космач Байно совершил подвиг по приказу Земли, погиб и, перестав быть космачом, стал – хобо. Хобо: любые планеты, любые сроки, любые миры; я – планетянин, солнечный вампир, видящий в тени, видящий в свете, владеющий Ночью, владеющий Утром. Звучит мистически, но тем не ме не меньше. Мистики много есть в мире. Мы-то думали – мистика чепуха. Нет, не чепуха.

Я единственный космач, способный вернуться с Трассы на Землю и жить на Земле. Я не хочу жить на Земле. Я хочу, чтобы Земли не было. Я сделаю, чтобы её не было. У меня есть идеи, как. У меня есть кое-какие вещи, для. Вот я и вернулся с Трассы. Здравствуй, Земля! До тебя всего четыре года. Ха! Сходить прогуляться после ужина. Ужин накрыт. Флаг.

file 0.2

current music: "Dead Diamonds of blues: Stevie Ray Vaughan"

txt: я мёртв, и я мёртв, и мёртв снова. Я не фигурирую речью, не красуюсь, здесь нет двусмысла. Я мертвец трижды. Но это страшно только по первому разу, кандидат. Откуда? Но до того, как я умер второй раз, я не знал, что я – хобо.

Когда я не знал, что я хобо, я рассуждал так: кому нужен мёртвый космач? Я воскрес. Пошёл снова в космачи. Было много работы, много друзей, и очень хотелось жить. Даже мёртвому хочется жить. Да, я воскрес, то есть притворился, что. Дела шли обычно. Я был полезен обществу. Я был хороший мертвец. Все думали, что я человек, космач, серьёз и друг. И тогда я почти не притворялся. Разве только – перед собой, по вечерам, засыпая. (Мертвецы спят.) Но и не знал я, что уже не человек, и не мертвец даже, а хобо. Боялся, например, я вакуума, брал с собой кислород.

Потом мне объяснили, кто я такой и насколько это почём. Словами и наглядно. Учитель был хорош, будь он проклят. И снова спасибо Земле – за моего учителя.

Хобо – он тогда хобо, когда мёртвый. Выясняется после смерти. Доказательств, что я – уже хобо, я не хотел. Но не было выбора – не доказывать, было – не отвертеться. Я умер второй раз. (Бессвязица какая-то. А куда денешься? Разберёшься сам.) Но жить хотелось по-прежнему, даже сильней, мёртвого время не лечит. Я воскрес снова. Мало кому удавалось такое, насколько известно в Космосе. Цена третьей жизни была высока. Мне пришлось сделаться мятежником, пиратом, многих убить. В моём опыте не было тогда, и я не верил книгам, что мёртвый кусается куда как больней живого. Куда как больнее и ядовит укус мертвеца, я не верил этому, но я был молод тогда, не надо смеяться надо мной.

Поумнев, я знаю – хватит. Больше мне не понадобится жизнь. Мёртвые кусаются смертельно, но мёртвый и не выдаст, не забудет ничего, не отступит никогда. Сердце не болит. В мозге души нет, свидетельствую. Совесть управляема, хотя сидит, действительно, где-то за левым ухом. Сны – да, но собственная мразь снится нечасто, только уж если напился. И не имеет значения время. Ибо не лечит, повторяю. Флаг.

file 0.3

txt: мне придётся провести много времени без сознания. Над-риман мне безопасен, но три года одиночества меня соскучат. Так что, вот мой крест, робот БТ поможет мне к кресту приняться. Буду спать, спать в любом смысле, но, натурально, боюсь ожить, проснувшись, а релаксанты мне не помогают. Вот и придумал я записать мою историю и заставить прочитать её того меня, что слезет с креста девственным Марком Байно через многие личные годы за многие парсеки отсюда, нанизавши на нос двенадцать Дистанций разом.

До старта осталось около десяти суток. К суткам есть у меня шесть сточасовых кислородных патронов и плащ-палатка. Шипоносец стоит в зенитной позиции над северным эверестом ЕН-5355 и гонит процессор к старту; атмосфера заглушена, связь с системой прервана; "Чайковский" под автоматикой: прощай, Палладина Дальняя, Молодая земля, потерянный мною чёрный бриллиант Императорской Дюжины. Впрочем, уже не бриллиант. Вон он, бриллиант, у меня в сундучке. Но об этом потом, после, на восходе Солнца, если ты не полез, куда стрелка не вела, девственный космач.

Двое моих, что выжили и кого я не бросил, уже в наркау-те. Спит старшина товарищ Исмаэл Блэк-Блэк по прозвищу Хендс, и мой победитель, убийца моих людей, самый смелый землянин, самый красивый мой враг, соператор-11 шипоносца "Чайковский" Лем Мегасопелл, мой генерал, уснул в слюнях. Законсервированный (судя по каменным пылевым кроликам в углах и пазах – с самой постройки звездолёта) наркобокс 12-7 мы отрезали от аудита намертво и очень ловко. (Говорю "мы", но, конечно, сеть шипоносца ломал и перестраивал Мегасопелл.) Так вот, отрезали мы "двенадцать-седьмой" от БВС-ГЛАВНОЙ, осветили два купола, а свет украли – откуда подумать? – с локального АПЦ, системы внебюджетной. Всё чинно-благородно.

Всё чинно-благородно. Так говорила моя Раса. Я, Хобо Аб, помню, как она это говорила, слышу её голос. Она читала романы, повести и рассказы, стихи и поэмы, она знала много красивых и даже прекрасных выражений. Бройлеры, как довелось мне выяснить, очень много, неожиданно много, много больше людей читают. Относятся к чтению чрезвычайно серьёзно. Точнее – не живут без него. Раса читала мне вслух контрабандные книги. И ставила мне контрабандную музыку. Почти невозможно было остаться мёртвым. Флаг.

file 0.4

txt: полная декада времени у меня, много большой музыки в наушниках, шесть по сто часов патронов к кислородному прибору плащ-палатки, что не истрачу – сдует надриман, а не истрачу я много. Даже у Земли должен быть шанс, вдруг получится пожар? Я закрепил плащ-палатку на полу, расчалил прямо посередине. Плащ-палатка "nike". Можно сидеть, можно лежать, если под тягой. Сотня тысяч калорий в таблетках и брикетах, жевательная резинка. Воды вот, правда, хоть мойся: холодильники наркобокса не в общем контуре, поскольку свои минус шестьдесят берут за бортом, ну а лёд спокон веку несчи-тан у нас в Космосе. Чаеварка к плащ-палатке прилагается. Воды не жалко, хотя и её надриман сдует также. По финишу накапает.

Десять суток, достат. кол. музыки, надутая озонированная плащ-палатка и "персСнал". Сама папка когда-то недавно принадлежала сенатору Романову. Папка является "объектом технологии, запрещённой к передаче в колонии". То да, есть что запрещать: тепловой модем, экран с мультипроектором, световая клавиатура (и обычная есть), три "ореха", кристалл в десять терабайт, очки, перчатки, осевая среда, несколько секретов профессионального политика, как то, например, тридцать грамм С-4 в заушниках очков… ну и по мелочам. Персональная папка называется. У нас на "Будапеште" БВС-ГЛАВНАЯ – попроще дама была.

Не знаю, где как, но в Космосе нет ни единого человека без персонала. Штука первой необходимости. Топливо, кислород и персонал – без них космач не может считаться живым. Я же просто – дееспособен. Дееспособен – не синоним "жив", верно?

У меня есть все условия, все материалы, включая совершенно секретные из архивов Мусохранова, Шоса, Романова, Мьюкома; и вся моя память. Гораздо хуже дело обстоит с умением записывать рассказы. Но это только пока, сейчас: я быстро учусь. Я умею учиться, быстро учусь: в четырнадцать средних месяцев уместил когда-то три года, когда был учлётом; двенадцати исполнившихся получил лицензию второго класса я. Погибнув впервые, быть мёртвым я на ногах учился меньше года, а это потруднее, чем водить звездолёт. Когда меня впервые предали, я освоился за несколько дней, а убивать людей я научился мгновенно.

Ну и так далее.

Но я топчусь на месте, а прошёл целый час, и всего чуть больше чем полфайлено. Ну, ничего. Тренировки необходимы, сразу ведь не привыкнешь, как джойстики динамят. Посижу, покурю, подумаю, с чего мне начать. Флаг.

file 0.5

txt: подумал: странно, ведь назад всего лишь год как Романов и Ко почтили Палладину своим прибытием. Когда Мьюком с Пулеми каравай солили, был я хоть и мёртвым, но вторым пилотом, мало думал, мало знал, дружил с Хич-Хайком и опекал его, водил "Будапешт-ТМ" под началом шкипера Шкаба, старичины и инопланетиЄ, и ничего не желал, кроме попасть к Шкабу на очередной день его рождения… Эх, но не время торопилось, а события.

Всё равно странно. Наркосны уже в яви, основаем полагать.

Ка-фар, как говаривает товарищ Блэк-Блэк.

Ладно. Займёмся воспоминаниями. Помнить мне надо моё недавнее, но в подробностях, как можно объёмнее его, недавнее, интерпретируя. Света и тепла, вроде детских воспоминаний или воспоминаний о друзьях, мне не на, поскольку не надо больше воскресать. Больше я не воскресну, торжественно клянусь. Это очень личное. Перестать быть мёртвым – возможно, свидетельствую. Но перестать быть кровавым убийцей – нет. Я предпочитаю быть мёртвым убийцей. Тоже смешно, я понимаю. Нет, действительно понимаю.

Настойчивым домогательствам забывчивости, впрочем, я не удивляюсь: когда ненароком разгрызаешь с тушёнкой перчинку – поневоле зашаришь вокруг себя в поисках стакана с водой; в моём случае вместо воды оказалась кровь. На выяснение доброхота, подсунувшего кровавый стакан, я потратил много времени и убил немало людей; я полагаю время потраченным не впустую, но от крови никогда не отплеваться. Хм, почти цитата получается… Из сундучка. Но что делать.

Таким образом, Земля заслужила погибнуть. И приговорена. Во имя её имени я и должен бороться с забывчивостью, и непременно побеждать её, милосердную. В моей памяти хранится горечь, питающая моё бешенство. Живой не знает, что есть настоящее бешенство, – свидетельствую. Чтобы исполнить приговор, я должен быть мёртв. Чтобы быть мёртвым, я должен мстить. Убивать, жечь, всё такое. Целая империя передо мной. Непочатый край топлива.

Таким образом, чтобы оставаться мёртвым, я должен помнить и понимать всё.

Но мне предстоит долгое безбытие, рисковать не допустимо.

И я полагаю совершенно необходимым занятие, странное для космача: сижу я без тяги по бёдрам закинутый на толстой подушке под низким сводом палатки с "персоналом" на коленях, могу диктовать (и буду позже), но пока печатаю под очками; сижу, в зубах у меня пустой великолепный мундштук, груша с тоником мне легко досягаема, чай легко вскипятить, в ушах у меня Большая Музыка, и начал я уже с подробностями и комментариями вековечить происходившее вокруг меня и в связи со мной в системе Молодой земли Палладина Дальняя на протяжении тройки последних лет по среднему считая… (А очень интересно! – восклицает во мне добрый парень Марк Байно, космач обыкновеннейший, вторпила грузовоза, возим-кислороду-и-народ-по-мелочам, без вредящих привычек член общества, коллега, первоклассный гуманоид и ещё всё такое… Тот Марк Байно, несмотря ни на, сидит внутри Хобо Аба, неотрывен и терпелив в наблюдении, и вот сейчас восклицает вдруг: оказывается ты, Хобо Аб, столь велик, что нипочём тебе и книжку написать волшебным образом! как плавно льётся повествование! как ты, капитан Хобо Аб, быстро приноравливаешься – ко всему, вот и здесь приноровился! Очень интересно и очень странно. Капитан Хобо Аб, облизнув кровавое лезвие стропореза и застегнув кобуру за горячим флинтом, пишет про себя книжку! Сага о Хобо! Как странно и как весело, и как, должно быть, величественно!)

Да, пишу я уже книжку, оказывается, вот странно. В космосе редка бумага, чернил и подавно нет, и тому прочего. И трудно вспоминаю сейчас, как называлась она, обязательная над пишущим? муза? Не знаю, не знаю… Впрочем, скорее всего, труд писателя я представляю неправильно и глупо, слишком себе. Откуда мне знать-то, воо, а-а? Я считался рассказчиком, в клубах был обильно приветствуем, но, сейчас, здесь, набив чуть за две тысячи слов, я понял уже, понял уже я, – языком поверх стола болтать, груши с пивом околачивая, дело не е, иное е, и е не самое сложное. Ну а стандартный отчёт вам любой космач нафайлит, какому дай; дело-то в том, что мне потребно здесь большего: слезши с креста, Марк Байно должен прочитать историю Хобо Аба с интересом и пониманием, узнать его, понять его и принять его сторону, как бы ни тошнило. И – без кафаров, что немало как важно. Кстати – немного тренировки, Марк.

end of file

ввести код

Марк осторожно и вдумчиво набрал: 12431. "Флаг".

код принят

продолжение

file 0.6

txt: для космача нетривиально, но я имел дело с бумагой. Второй раз совсем недавно. И это была очень важная бумага, и было её много – три тысячи мелкопечатных страниц большого формата. Хотя – почему "было"? Было и есть. Принадлежит мне. Право оплачено. И однажды я видел настоящую бумажную книгу. Более того, я ей тоже владел, недолго, меньше года. Я выиграл её в пуццли. Я сейчас перелистал персонал – старые файлы, со старого персонала, – и нашёл запись того дня. Над Третьей Касабланки. Клуб-автомат Башни. Грузим воздух, сбрасываем продовольствие. Кантуют местные, мы на берегу. Шкаб, старичина, не знаю где, Роналд где – не знаю, а Оса – у знакомых своих, Куперов. Клуб почти пустой. Старикан-шип-шандер сидит пиво пьёт. Пью пиво, стараюсь разговорить старикана-шипшандера. Старик разговаривается охотно, но сам с собой. Полагает, что назревают большие дела – какие, неизвестно. Кислейший старикан, непонятно, почему он не в Земле. Обрисовав положение дел в мире, по-моему, сам от себя он заскучал и хотел от меня отсесть, но, что-то прикинув, вдруг предложил сыграть в пуццли; почему нет, время и деньги – у меня мои. Зато денег не было у него, о чём, впрочем, он вполне своевременно меня предупредил, поставив на кон книгу. Это принт "Большой Канал и др. стихотворения" прошлого века издания, ЕН-5064, Старая Земля Марс-Второй, – практически издан в метрополии, всего двенадцать парсек от Солнца. Натуральная бумага под микропластиком, все страницы, даже иллюстрации немножечко ещё ходят, и ссылки, и даже звук пищит. Язык русский, переводчик Самуил Маршак. Разбивая, старичина (его звать Хетагуровым) сказал, что батарейки к иллюстрациям, он слышал, можно приобрести практически у любого монаха, если они, монахи, существуют. Я выиграл стол сходу, со сдачи, как обычно, – всё-таки у меня хорошие скорости. Ошеломлённый, Хетагуров замял своё пиво за пазуху и ушёл из клуба. Немного погодя меня вызвал к машине Шкаб, и я тоже ушёл. Не скрою, я доволен, весьма удачно я пива выпил. Да, дело было ещё в Касабланке. Приобретение не стало, конечно, событием, меня переродившим. (Я часто встречал в настоящих литературных произведениях такую фразу – малопонятную фразу.) Ну, возможно, я не совсем точен, может быть, и стало… Я же был ещё человек. На один вечер жизнь мою (поправляюсь: "моё время") книжка, конечно, определила. Отлично помню, что занят был чтением, созерцанием и обнюхиванием книжки я – полностью. Песенник Иеремии Джейкоба Райслинга с предисловием и комментариями гроссмейстера Хайнлайна. Сами песни я не очень хорошо понял (тут дело, уверен, в нотах, я не умею их читать, а звук сел, а Райслинг песни писал всё-таки), но предисловие на меня впечатление произвело громадное.

Я забыл её в Касабланке. Просто забыл сунуть в мешок, когда собирался. Я здорово нервничал, поскольку согласился умереть и готовился к смерти, но всё равно жалко и досадно. Где, у кого книжка моя сейчас? Хотел бы я просто подержать её в руках, понюхать, погладить. Просто так, прежде чем проглотить первый шарик спорамина и приступить к писанине всерьёз.

end of file

ввести код

2707

код принят

file 1.0

created:15.09.124 UTC

subject: ЧАСТЬ 1. Время смерти

current music: MS2DO Elena Starilova: "Crack's And Loop's 2001-2021"

txt:"

проба, проба, проба никак мне не мрётся