Текст книги "Адвокат Империи 16 (СИ)"

Автор книги: Сергей Карелин

Соавторы: Ник Фабер
сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 15 страниц)

– М-м-м? – без какого-либо интереса промычал я.

– Что ты почувствовал, когда убил своего брата?

В этот момент всё хорошее настроение, которое у меня до этого момента было, довольно быстро закончилось.

– Не твоё дело, – произнес я и, даже не глядя в его сторону понял, что этот мерзавец сейчас улыбается.

– Ну за исключением того, что я сам был бы не против отправить его на тот свет, и правда не моё, – сказал он. – Но ты подумай вот о чём. У вас же с ним одна и та же сила. Так?

– И что?

– И то. Разве ты не думал об этом?

– О чём, Браницкий? – устало вздохнул я. – Мои мысли сейчас касаются только трёх вопросов. Получить лицензию. Найти подарок Ксюше на Новый год. И открыть наконец собственную практику. Всё. Выполню все три и буду счастлив.

– Чёт как-то мелковато, – выдал он своё заключение.

– А мне как-то плевать, – хмыкнул я в ответ. – Мне этого достаточно.

– Поразительное отсутствие амбиций…

– Ой, иди ты знаешь куда…

– Куда?

– Знаешь куда, – закончил я. – Это вы тут носитесь. Империю спасаете. Тёмные свои делишки аристократические мутите. Спасибо большое, давайте без меня. У меня есть своя цель в жизни, и я её придерживаюсь…

– Стать адвокатом?

– Стать лучшим в профессии, которая мне нравится, – поправил его. – А иначе нет смысла и пытаться.

– Просто «быть» тебе, значит, недостаточно?

– Просто «быть» всегда недостаточно, – спокойно произнес я.

– Но ты подумай вот о чём, Александр. Такая сила…

Браницкий свернул с шоссе на съезд, который вёл к городу.

– Ты ведь можешь подчинить себе любого. Мужчины сделают всё, что ты скажешь. Женщина ляжет с тобой в постель и будет гореть от страсти. Только прикажи ей. Разве у тебя никогда не появлялось мысли…

– Не появлялось, – перебил я его. – И я хорошо видел, что Андрей делал с людьми, которых брал под контроль.

– Это вызвало у тебя возмущение?

– Это вызвало у меня отвращение, – сказал я. – Мне не нужны чужие жизни. И женщин я себе в постель тащить насильно не хочу.

Вот как ему сказать, что мне глубоко плевать. Вот просто наплевать. Я живу своей жизнью. Вроде не раз и не два уже говорил. Так нет, всё равно тупые вопросы проскакивают.

– Не хочешь, чтобы окружающие видели в тебе опасность?

Хороший вопрос. И ответ на него у меня тоже уже имелся.

– Не вижу большой пользы в том, чтобы быть, как ты выразился, опасным, – съязвил я, на что он покачал головой.

– А вот тут, Александр, ты очень сильно ошибаешься.

– Вряд ли…

– А я говорю, что ошибаешься, – с нажимом повторил Браницкий, сбрасывая скорость и останавливаясь на светофоре.

– А, ну да, конечно же. Я же совсем забыл, с кем говорю. С твоей точки зрения я должен быть опасным. Страшным! Чтобы быть готовым угрожать людям. Похищать их. Заставлять играть в глупые и опасные игры, иначе причиню боль им и их близким…

– Ты должен быть способен на это, – перебил меня Браницкий. – Никто же не говорит, что ты обязан это делать, так ведь? Видишь ли, Александр, ты обязан представлять опасность. Иначе у тебя ничего больше не останется. Ничего. Если ты не способен на насилие, не способен на то, чтобы использовать свою силу, то в твоём самоконтроле нет ничего…

– Хорошего? – предложил я.

– Высокоморального, – продолжил он. – Если ты не способен на насилие, если ты не силён, то в твоём мирном взгляде на жизнь нет достоинства. Твой самоконтроль ничего не стоит. Если ты силён, то ты обязан себя контролировать, понимаешь, к чему я веду? Не путай слабость с высокой моралью. Я безобидный, а значит хороший. Нет! Это не так работает. Безобидный – значит слабак. А в слабости нет ничего хорошего. Хорошо – это когда у тебя есть сила и самоконтроль. Когда люди знают, что есть предел, перейдя который они столкнутся с фатальными для себя последствиями. И трижды после этого подумают, стоит ли этот предел переходить. Теперь понимаешь, к чему я?

Хм-м-м. Что-то в этом есть. Ну если, конечно же, перенести эту извращённую логику на самого Браницкого. Слишком уж хорошо я помнил, как именно отреагировал народ на приёме у Распутина после его феерического появления.

Тем не менее я всё ещё не очень понимал, к чему этот разговор. На первый взгляд, сидящий за рулём человек мог нести любую чушь, но… Как это ни парадоксально, но приходилось признать, что какой-то смысл в его словах всё-таки был. Потому что мне даже думать не хотелось, во что бы превратилась моя жизнь, не будь у моей души за спиной четыре десятка прожитых лет и уже сформировавшийся характер с жизненными принципами на пару. Что бы было, окажись я сопливым двадцатилетним юнцом, получившим подобную Реликвию?

Ответ у меня имелся. И не могу сказать, что он сильно мне нравился.

Тем не менее не говорить же ему спасибо за житейские мудрости? А то ещё, чего доброго, вконец зазнается. Так что надо бы его как-то опустить с небес на землю.

– Ты эти высоконравственные разговоры для чего завёл? – поинтересовался я. – Просто чтобы время убить или есть настоящая причина?

Так. Похоже, я выбрал не тот вариант. Браницкий повернулся ко мне и с горящими от предвкушения глазами кивнул.

– Есть! Ещё какая есть!

– И?

– О нет. Нет уж. Я не стану портить себе удовольствие, а тебе сюрприз.

– Меня твои сюрпризы в могилу сведут, – вздохнул я. – В твои глупые игры я играть больше не буду. Можешь меня сразу пристрелить лучше. Надоело…

– Не, – отмахнулся Браницкий. – Хватит игр. Всё, что мог о тебе узнать, я уже узнал. А без загадки там не так интересно. Кстати, совсем забыл. Мне завтра нужно будет кого-нибудь…

– Просто постой рядом, – сказал я. – Этого достаточно. Остальное я сделаю самостоятельно.

– Отлично. Раз с этим разобрались, тогда у меня для тебя кое-что есть.

Я вопросительно посмотрел на него.

– Что?

– Завтра узнаешь. Считай, это будет мой небольшой тебе подарок за то, что ты всё-таки спас мою шкуру. Хотя, напоминаю, я об этом не просил.

– Ты мне и так, без всяких подарков должен, – не преминул я сказать, на что он поморщился.

– Небось долго ещё припоминать будешь.

– Пока ты не сдохнешь, – усмехнулся я.

– Лучше тогда уж сказать, пока ТЫ не сдохнешь, – рассмеялся он. – Потому что, давай будем честны, со мной у тебя шансов выиграть в эту игру не так уж и много.

Глава 6

Ладно. Стоит отдать Браницкому должное. Хоть на такси в тот день сэкономил. И то хлеб с маслом. В остальном же всё прошло как нельзя лучше. Раз уж ему делать нечего, то чего терять время? Мы сразу поехали к Ольге Сергеевне.

И там я столкнулся с двумя неожиданными вещами.

Ну как неожиданными. На самом деле, с вполне ожидаемыми, если так подумать. Первое – как я уже понял ранее, Викина бабуля оказалась без ума от графа. Вот честно. Похоже, она до самого конца сомневалась, что я сказал ей правду. Но когда увидела Браницкого собственными глазами, то буквально растаяла. А тот и рад. И чаю он хочет. И пирожков съест. Нет, правда. В какой-то момент я подумал, что-либо сам чего-то не понимаю, либо же… Да без понятия.

Впрочем, тайна раскрылась довольно быстро. Это уже потом, когда мы выходили из её дома, Константин рассказал, что спонсирует несколько фондов для пожилых людей и пенсионеров. Даже на встречи к ним приезжает. На мою шутку о том, что это ещё одна попытка поднять имидж в глазах окружающих, он даже отнекиваться не стал. Прямо заявил, что да. Так оно и есть. И пусть его терпеть не могут титулованные друзья, зато бабушки обожают.

Верить или нет – это уже осталось на мой скромный счёт.

В остальном же всё прошло довольно быстро и без проблем. Мы ещё раз обсудили мой план с Ольгой Сергеевной, после чего вызванный Браницким личный нотариус заверил все бумаги. Кстати, любопытный парень. Молодой. Лет двадцать пять. Молчаливый. В очках. Зовут Иннокентий. Всё сделал буквально за десять минут, после чего молчаливо удалился. Таким вот нехитрым образом один известный граф стал владельцем половины квартиры в старом районе столицы, доставшейся ему в подарок от доверчивой старушки.

Смех, да и только.

Ну а я отправился домой, в «Ласточку». Отдыхать и готовиться к экзамену. Следующий день прошёл относительно спокойно. Лекцию провёл как по маслу. Спокойно и без каких-то эксцессов. Разве что Шарфин, видимо, окончательно решил, что мне его учить нечему, так что даже не пришёл на занятие. Думаю, что и на следующий день он не придёт. И нисколько не буду печалиться. Моя задача – дать ему знания и опыт. А вот использовать их или нет, решать уже ему.

И вообще, пусть катится к чёрту. Не хочет учиться? Не мои проблемы.

После окончания занятий снова к Софии, решать тесты. Прошедшая за зубрёжкой ночь оказалась потрачена не зря. Спустя три попытки я смог поднять результат до девяносто пяти баллов. Правда, первые две даже до девяноста не дошли, а на третьем вопросы будто бы проще оказались. Я даже специально уточнил у Софии, так ли это? Та подтвердила мои опасения. Да. Она давала мне тесты за разные годы. На вопрос «зачем?» последовал довольно разумный ответ. Потому что каждый новый экзамен – это компиляция вопросов из предыдущих плюс новые. Чтобы лишить будущих юристов возможности списать экзамен. Ну, в целом логично.

Ладно. Девяносто пять тоже неплохо, хотя и не тот результат, который мне нужен. Ничего. У меня будет ещё один день, чтобы подготовиться.

Закончив, я вызвал себе такси и направился в город. Предстояла важная и, чего уж скрывать, довольно интересная встреча…

* * *

В этот раз я не стал довольствоваться разного рода глупыми хитростями. Вместо этого забронировал кабинет в одном из ресторанов в центре города. Не таком фешенебельном и респектабельном, как в прошлый раз. Тем более что мои оппоненты, наученные горьким опытом, вряд ли позволят мне провернуть тот же трюк, что и тогда.

– Все бумаги подготовлены, – произнёс сидящий рядом со мной Иннокентий, которого Браницкий прислал заранее. Специально, чтобы тот прямо тут, на ходу, оформил все документы и не пришлось потом тратить время на бюрократические проволочки.

– Прекрасно, – проворчал я. – А теперь, если ещё расскажешь мне, где ошивается твоё начальство, я буду вообще счастлив.

Иннокентий посмотрел на меня сквозь стёкла очков. Поправил съехавшую на нос оправу пальцем.

– Вероятно, его сиятельство немного опоздает…

– Вероятно, – вздохнул я.

– Я уверен, что у него возникли важные дела, – всё тем же безэмоциональным тоном добавил Иннокентий.

– Ага, – кивнул я, без особого интереса просматривая меню. – Как обычно, за юбкой очередной увязался…

– Это вполне подходит под определение «важные дела», – с абсолютно серьёзным видом сказал сидящий рядом нотариус и даже глазом не моргнул. Словно иной трактовки подобная причина и не имела.

– Ты сейчас серьёзно? – не поверил я.

– Более чем, – кивнул он. – Если его сиятельство считает, что выбранная им женщина достойна потраченного на неё времени, то это более чем соответствует определению «важные дела».

Всё это было сказано с такой невозмутимой искренностью, что я не удержался и посмотрел на него.

– Слушай, Иннокентий, а как вообще так вышло, что ты работаешь на него? Тебе сколько? Двадцать пять?

– Двадцать семь, – ответил он и поправил одну из лежащих на столе папок таким образом, чтобы она лежала под идеально прямым углом по отношению к другим. – Его сиятельство предупредил меня, что вы, скорее всего, спросите об этом.

– Даже так?

– Да. Сказал, что я могу ответить на ваши вопросы, коли вы их зададите.

Нет, честное слово. Робот, а не человек. Сидит с абсолютно прямой спиной. Эмоций ноль. Чувства парня колебались только в тот момент, когда речь заходила о его работодателе. В остальном же он больше походил на машину. Настолько механически точными выглядели его движения.

А мне на память пришло кое-что, что я знал о Браницком.

– Я как-то слышал, что он приюты спонсирует, – припомнил я.

– Верно, – коротко кивнул нотариус. – Я вырос в одном из них.

– Понятно, – хмыкнул я.

Значит, он и правда не шутил тогда. Говорил ведь, что играет вдолгую. Растит себе верных людей. И вот он, хороший и живой пример слов Браницкого. Чувствуется, что парень был предан ему чуть ли не до гробовой доски. Уж больно характерные эмоции он испытывал, когда речь заходила о Браницком. Там даже не отеческие чувства. Там чуть ли не благоговение. Тихое. Скрытое в душе. Но искреннее до одури.

Мысли мои зашли об этом не просто так. Вчера вечером я заново обдумал тот разговор, который у нас состоялся в машине. Понятное дело, что я могу сколько угодно уповать на свой опыт, понимание адвокатской профессии и прочее, но отбрасывать очевидное нет смысла. Мой дар невероятно помогал мне. Не только в работе, но и в обычной жизни. Тут только идиот начнёт бить себя кулаком в грудь и доказывать, что он всего добился сам. Да, я использую свою силу. Точнее, ту её часть, которая не вызывает у меня отторжения. Я и в прошлой жизни неплохо разбирался в человеческих эмоциях, чтобы понимать, о чём именно думают люди. Здесь же… Ну, скажем так, Реликвия несколько прокачала эту мою способность.

Но! Как всегда, есть одно большое НО!

Как бы я ни кочевряжился, как бы ни отпирался, Реликвия – это часть меня. Хочу я того или нет. И именно из-за неё со мной все так носятся. Конечно, хотелось бы погреть своё самомнение и сказать, что, мол, они это делают только потому, что я такой хороший и замечательный, но… Кого я обманываю? Даже Молотов взял меня в поездку в расчёте, что моя сила поможет ему решить это дело в случае чего в свою пользу. Кстати, вопрос о том, откуда именно он узнал об этом, та ещё заноза в заднице. Он, конечно, пообещал мне, что даже и не думал использовать эту информацию против меня, и я ему верил. Но вот откуда он это знает? Вопрос? Вопрос.

Возвращаясь к проблеме. Все носятся со мной именно из-за моей силы. И при этом, похоже, даже понятия не имеют, что именно со мной делать. Вон, Уваров с Распутиным вообще едва не слетели с катушек и почти грохнули меня, когда узнали правду. Именно Реликвия является той причиной, по которой вокруг меня происходила всякая странная и жуткая дичь. И мне это крайне не нравилось. Меньшиков. Лазарев. Все прочие. Им нужна именно моя сила, а не я сам. Моя личность в данном случае вторична, как бы я ни хотел думать иначе. Ну разве что Роман или его сестра видят во мне именно человека. Но вот их папочка… М-да.

Сами Лазаревы, к слову, с того дня на публике не показывались ни разу. Я звонил Розену. Спрашивал. Ни Павел, ни Роман в фирме не появлялись. Уже потом Князь подтвердил мои мысли. Семейство Лазаревых после всего случившегося уединилось в своём имении, не желая давать какие-то комментарии по поводу случившегося и вообще как-то участвовать в жизни империи.

Самое печальное – ни Анастасия, ни Роман не отвечали на мои звонки. Даже не сбрасывали. Просто не отвечали. Ну хоть живы. Учитывая настроение Валерии, я вообще удивлюсь, если она ещё не запретила им общение со мной под страхом смерти или отлучения от наследства. С другой стороны, за Романа в этом плане я беспокоился меньше всего. Он мальчик взрослый. Поймёт, что к чему. Да и Настя не дура.

В дверь нашего кабинета постучали. Получив разрешение, метрдотель ресторана вошёл в помещение, извинился и сообщил, что прибыли наши гости. Передав ему, чтобы он пропустил их, кивнул Иннокентию.

Ну, сейчас начнётся.

– О, чё с рожей? – первым делом спросил Владимир, заходя в кабинет. – Неужто получил по ней?

Ну конечно же. Как будто я мог ожидать чего-то другого.

– Я так понимаю, решили привести с собой друзей? – вместо ответа поинтересовался я, наблюдая, как вслед за Владимиром и его супругой в помещение заходят ещё двое мужчин.

Один в недорогом костюме, но на него я вообще внимания не обратил. Юрист, там и так всё видно. Второй оказался куда интереснее. Одетый более… просто, в повседневную одежду. Зато и по повадкам, и по манере вести себя становилось понятно: именно он считает себя здесь хозяином положения. На вид лет пятьдесят. Откуда-то с юга или юго-востока, судя по загорелому лицу и суженому разрезу глаз. Какая-то восточная национальность, точнее не скажу.

– А то, – хмыкнул отец Виктории. – Наш адвокат и Зураб. Мой деловой партнёр.

Тот, кого представили Зурабом, даже и не подумал ответить. Вместо этого первым подошёл к столу, выдвинул стул и уселся на него.

– Владимир, у меня времени немного, так что давай, дорогой, по-быстрому всё решим, и я поеду.

– Конечно, – деловито кивнул Викин отец, садясь за стол с супругой.

Как только все заняли свои места, их адвокат достал из портфеля папку, после чего извлёк наружу несколько листов и передал их нам. Ещё до того момента, как он это сделал, я уже знал, что именно там лежит. Впрочем, для вида всё-таки взял бумаги и посмотрел на них.

Да, как и думал. Предложение о продаже пятидесятипроцентной доли в квартире Ольги Сергеевны.

– Мне сказали, что вы, молодой человек, тоже адвокат, – чопорно и с совсем не соответствующей ему важностью заговорил адвокат, глядя на меня.

– Да, – не стал я отрицать.

– Замечательно, – кивнул он и указал на документы. – Тогда не будем терять время. Здесь всё, что нужно для сделки. Проект договора купли-продажи доли, которая принадлежит моему клиенту – ровно пятьдесят процентов квартиры, без всяких кривых формулировок. Также я соизволил приложить выписку из реестра, чтобы не было пустых разговоров, что чего-то не хватает, или избежать глупых вопросов. Шаблон согласия супруги – нотариально заверим без проблем. Расчёт, желательно наличными или же переводом. Если переживаете, то можно через депозит у нотариуса: деньги ваши, пока право не перейдёт, деньги мои – сразу после регистрации. Всё аккуратно, прозрачно и в рамках закона.

Он посмотрел на меня с явным пренебрежением.

– Не подумайте, но мне сказали, что вы молоды, и я хотел бы избежать ошибок, чтобы закрыть эту сделку быстро и чётко…

– Похвальное желание, – кивнул я. – Только вот с чего вы решили, что мы собираемся выкупать долю вашего клиента?

– Слышь, щенок, я ведь могу твою рожу и получше разукрасить, – резко произнес Владимир, чуть привстав со стула, но адвокат его быстро остановил.

– Прошу вас, Владимир, я сам разберусь.

Сказав это, он кинул короткий взгляд на сидящего сбоку от него Зураба, и тот коротко кивнул. Теперь понятно, на кого на самом деле работает этот адвокат.

– Молодой человек, давайте не будем тянуть время, хорошо? – попросил меня адвокат. – Если вы и правда адвокат, то знаете, что, владея долей в данной недвижимости, мой клиент имеет полное право продать свою часть…

– Вы забываете о преимущественном праве, – напомнил я, на что он даже не обратил особого внимания.

– Преимущественное право здесь не имеет никакого значения в том случае, если ваша клиентка не может сама выкупить долю. В таком случае…

– В таком случае вам придётся ждать месяц, – перебил я его. – Потому что законно вы обойти это право не можете. Письменный отказ есть? Нет?

Да, я знаю, почему они сейчас так удивлены. Ведь я их пригласил сюда именно под предлогом выкупа у них квартиры, так что они находились в полной уверенности, что по прошествии часа выйдут отсюда с деньгами.

К несчастью для них, планы у меня совсем другие.

– Мы не будем ничего у вас выкупать. Точнее, не так, как вы, должно быть, думаете, – произнёс я, выпрямившись на стуле.

А вот теперь на лицах всех, кроме нашего восточного друга, появилось недоумение. Восточный мужик повернул голову и посмотрел на Владимира таким взглядом, что тот засуетился.

– Володя, друг мой, ты сказал, что мы всё решим сейчас, – холодно произнёс он. – Ты меня обманул?

– Нет, Зураб! Нет, что ты! – тут же забеспокоился тот. – Если моя дура-мать отказывается продавать квартиру, то…

– Давайте, может быть, сначала с нашим делом разберёмся? – предложил я, перебив его на полуслове. – Иннокентий? Будь добр.

– Конечно, – сказал тот и деловито открыл одну из лежащих на столе папок, которые мы заранее подготовили. Достал из неё несколько листов и протянул их непутёвым родителям. – Прошу вас. Я позволил себе составить их заранее.

Те переглянулись между собой и уставились на бумажки.

– Это что ещё такое? – выплюнула в мою сторону Валентина. – Володя, что это такое? Один рубль⁈

– В каком смысле? – наигранно удивился я. – Шутка? Нет. Это уже наше предложение о покупке. Виктория согласна выкупить вашу долю за указанную сумму, которая составляет, как вы верно заметили, ровно один рубль. Также я позволил себе вольность внести дополнение, согласно которому вы также обязуетесь внести сумму, которая пойдет в уплату налогов после покупки, в размере ноль целых семь десятых от кадастровой стоимости имеющейся у вас доли. Да и вообще, там вроде бы всё написано. Или вы читать разучились?

– Это что, какая-то тупая шутка? – Владимир даже привстал на стуле. Его лицо покраснело от гнева, а вены на шее вздулись.

Он смотрел на меня, выпучив глаза. Ноздри широко раскрыты. Губы сжаты. Пыхтит, как паровоз, но он не такой идиот, чтобы устраивать драку в ресторане в центре города. Да и смелости у него на это не хватит, иначе он полез бы ещё в тот вечер, когда получил от меня по роже.

– Можешь передать этой тупой суке, что больше я с ней возиться не намерен, – рявкнул он. – И добавь, что дальше она и моя мать будут разбираться с новыми владельцами!

При этих словах всё ещё спокойно сидящий на стуле Зураб скрестил руки на груди и довольно усмехнулся.

– А чё ты лыбишься? – поинтересовался я у него.

– Что? – удивлённо моргнул он. Явно не привык к столь грубому вопросу.

– А ты с первого раза не услышал? – поинтересовался, наблюдая, как внутри него растёт гнев.

– Мальчик, слушай сюда. Я деловой человек. Я пришёл сюда, поскольку Владимир – мой дорогой друг. Он честно предложил продать квартиру своей матери. А ты имеешь право грубить? Мне?

– И? – Я жестом предложил ему продолжить. Настолько дешёвые наезды на меня не особо действуют.

– Зураб, давай просто уйдём…

– Рот закрой, – негромко сказал ему тот, и Викин отец быстро заткнулся, после чего Зураб повернулся уже ко мне. – Слушай сюда, мальчик. Ты, видимо, не понимаешь. Либо вы сейчас купите у него его долю, либо старая бабка, которая сидит там, может, ничего и не понимает, но если кто-то попытается мешать – поверь, ощутит последствия. И девка, которая живёт в этой квартире, тоже. У меня есть свои люди, и я обещаю тебе, они очень хорошо знают, как заставить людей понять, что с Зурабом не стоит шутить.

Понятно. А я-то всё думал, за каким чёртом он притащил сюда этого мужика. Вероятно, по какой-то причине должен ему часть денег от продажи? Почему? Отличный вопрос. Честно говоря, понятия не имею. Пинкертонов об этом ничего не говорил. Впрочем, оно сейчас и не важно.

– Проблема в том, что твой «дорогой» друг ничего не может продать, – пожал я плечами. – Как я уже сказал и как подтвердил твой ручной адвокат, сначала вы должны письменно уведомить владельца квартиры…

– Что было сделано! – с нажимом заявил вышеупомянутый адвокат, явно не особо довольный подобным реверансом в свою сторону. – Владимир уведомил свою мать, что…

– А кто вам сказал, что она является владельцем доли? – спокойно поинтересовался я, внутренне гадая, появится ли Браницкий вообще на этом празднике жизни. Я ведь сказал ему точное время. Где его вообще черти носят?

– Что? – с недоумением в голосе спросил Владимир. Зураб же тем временем уставился на сидящего рядом с ним адвоката.

– Ты сказал, что всё проверил!

– Я и проверил! По реестру квартира оформлена…

– Да, – прервал я его. – Точно. Реестр. Тут, видите, какая штука. Данные в нём обновляются в течение семи дней с момента подачи заявления. И в течение трёх дней, если сделка проводилась в срочном порядке и заявление было подано электронно. А вы, должно быть, бросились всё проверять позавчера, да? Когда я назначил вам встречу…

– Да, – не подумав, брякнул юрист, но я и без этого хорошо знал, что всё именно так и есть.

Любой хороший адвокат будет проверять документы сразу же. Это принцип качественной подготовки. Проверить всё и сразу, чтобы не упустить какую-то мелочь. Усидчивой работе с документами учат ещё с первых курсов, так что тут нет ничего удивительного.

– Видите ли, какое дело, – улыбнулся я. – Дарственная была оформлена вчера. Так что информация о ней ещё не могла попасть в реестр. Соответственно, и вы не могли об этом узнать. Но! Ничего страшного. Мы подготовили для вас все необходимые бумаги. Ведь так, Иннокентий?

– Конечно, – немного чванливо ответил тот и открыл вторую папку. – Прошу. Здесь находится нотариально заверенные копии дарственной на имя его сиятельства графа Константина Борисовича Браницкого. Именно он теперь является долевым владельцем в обсуждаемой нами недвижимости.

На эту встречу стоило прийти только ради того, чтобы увидеть их лица в этот момент.

Но ладно бы Викины родители. Непонимание на их лицах смешивалось с лёгким недоумением и чувством узнавания, когда Иннокентий назвал фамилию.

А вот Зураб… тут совсем другое дело.

– Это враньё! – рыкнул он.

– Ну отчего же? – спокойно спросил Иннокентий. – Я уже три года работаю личным нотариусом его сиятельства по особо важным делам. Сделка проходила в моём присутствии и была заверена мною же. Если хотите, то я готов прямо сейчас позвонить графу, дабы он подтвердил мои слова, Зураб Ахметович.

Видимо, знание имени-отчества неслабо так подействовало на нашего горячего восточного друга. Его настроение из состояния «злое недоумение» быстро качнулось в сторону «тихой паники».

В общем, судя по тому, как быстро краска отхлынула с его лица, ставка на то, что в преступном сообществе Браницкого знают более чем хорошо, оправдалась. Зураб нервно сглотнул, поджал губы и кивнул.

– Передавайте его сиятельству мои наилучшие пожелания, – попросил он, вставая со стула. – Мы уходим!

Последнее предназначалось уже адвокату. Тот спешно собрал свои вещи в портфель и подорвался следом за шефом.

– Что? – Владимир наблюдал, как его главный «козырь» прямо на глазах уходит, оставляя его одного. – Зураб, что ты⁈ Ты куда уходишь? Мы же договаривались…

Но тот его даже слушать не стал. Прошёл к двери и открыл её, чтобы выйти, да только не смог, чуть не столкнувшись с фигурой в дорогом костюме.

– Опаньки, Зурабушка. – На лице наконец появившегося на этом празднике жизни Константина появилась весёлая улыбка. – А ты тут какими судьбами?

– Ну, знаете, ваше сиятельство, – чуть ли не подобострастным тоном начал тот. – Все мы порой входим не в ту дверь.

– Ну ты следующей тогда не ошибись, – пожелал ему Браницкий, отходя в сторону. – А то, знаешь ли, в некоторые можно войти, но вот назад выйти уже не получится.

– Конечно, ваше сиятельство, – закивал он. – Я обязательно это учту.

Когда дверь закрылась, в кабинете повисла тишина. Я выждал ещё несколько секунд, прежде чем продолжить говорить. Но Браницкий меня опередил.

– Я опоздал? – поинтересовался он с невинным видом.

– Я бы сказал, что ты пришёл в самый подходящий момент.

– О, ну и славно.

– Но не скажу, что мы без тебя не обошлись бы, – закончил я, чем вызвал у него весёлый смешок.

Видимо, именно этот короткий смех разрядил ситуацию настолько, что Валентина с Владимиром решили, что настал хороший момент, чтобы покинуть встречу.

– Мы, пожалуй, тоже пойдём, – заявил Владимир, моментально сдавшись, едва поняв, что ситуация вышла далеко за те пределы, где он мог позволить себе быковать без последствий.

Разумеется, в мои планы это нисколько не входило. Как это ни странно, помог именно Браницкий. Ещё до того, как оба встали со своих стульев, его ладони легли им на плечи и без проблем усадили обратно.

– Сидеть, – негромко, но весьма проникновенно сказал он.

– Спасибо, – поблагодарил я и повернулся к этим горе-родителям. – А теперь слушайте сюда. Мне прекрасно известно, чем вы занимались во Владивостоке. Мне известно, сколько вы оказались должны из-за своей тупости. Точно так же, как и то, кому именно вы должны эти деньги и что с вами будет, если вы их не вернёте.

– Я… – начал было Владимир.

– Рот закрой, – перебил его. – И слушай, что я тебе говорю, потому что лучшего предложения вы в своих паршивых жизнях более никогда не получите.

– Парень дело говорит, – добавил Браницкий. – Я предлагал ему просто сунуть вас в мешки и отвезти Евгению во Владивосток. Может быть, даже цельными кусками, а не в разных пакетах. Но считайте, что сегодня ваш счастливый день.

– Подписывайте.

С этими словами я толкнул к ним документ о продаже.

– Продаете свою долю вашей дочери. Плюс выплата налогов…

– Нет! – истерично взвизгнула Валентина, вновь попытавшись вскочить со стула, но попытка оказалась тщетной.

– Нет?

Тут даже я удивился. Уже и умственно отсталый бы понял, что в такой ситуации они не могут диктовать условия. Но нет. Этой всё неймется.

– У нас тогда ничего не останется! – практически сквозь зубы процедил Владимир. – Это всё, что у нас есть, и…

– А вы думаете, что мне на это не наплевать? – задал я ему встречный вопрос.

– Если мы не вернём деньги, то нас…

– Что? – поинтересовался Браницкий у Валентины. – Убьют?

Женщина сдавленно кивнула.

– Ну тогда в ваших же интересах сделать всё побыстрее и уехать куда-то далеко-далеко, – произнёс я, глядя на них. – Потому что в противном случае… Думаю, что мне не нужно вам рассказывать, что ваш кредитор сделает с вами, если узнает, где именно вы находитесь. А он узнает. Я об этом позабочусь.

– У меня, кстати, есть его номер, – будто бы размышляя, сказал Браницкий с таким видом, словно раздумывал, не стоит ли набрать его прямо сейчас.

Муж с женой переглянулись. Сложная ситуация, что ни говори. Если они сейчас сделают то, что я сказал, то фактически останутся без средств к существованию. Пинкертонов смог найти счёт, на котором они держали свои остатки. Там едва хватит денег, чтобы выплатить законный налог на продажу. Останутся копейки. Потому я и не поднимал сумму. Пусть так. Главное, чтобы они исчезли из жизни Виктории. Навсегда. Она слишком хороша, чтобы заслужить себе таких дерьмовых родителей.

Спустя десять минут все бумаги были подписаны. Иннокентий с какой-то невероятно педантичностью трижды проверил все бумаги, после чего подтвердил, что сделка прошла успешно.

– А теперь запомните, – сказал я, когда все подписи и печати были поставлены. – Если я узнаю, что вы вернулись в столицу, если узнаю, что вы вновь решили появиться в жизни Виктории, то второго такого шанса у вас уже не будет. Вы меня поняли?

В ответ бледные как смерть Владимир и Валентина закивали и поспешили убраться из ресторана. Следом за ними, минут через пять, последовал и Иннокентий, передав мне папку с документами и переоформленной доверенностью. Эти бумаги я отдам Вике и её бабушке, которые теперь являлись единоличными хозяевами квартиры, не связанные более ни с кем никакими обязательствами.