Текст книги "Журнал «Если», 2004 № 05"

Автор книги: Сергей Лукьяненко

Соавторы: Дэн Симмонс,Евгений Лукин,Александр Громов,Владимир Гаков,Пат (Пэт) Кадиган,Йен Макдональд,Йен (Иен) Уотсон,Рон Коллинз,Алек Невала-Ли
сообщить о нарушении

Текущая страница: 19 (всего у книги 22 страниц)

«CMG» «скорой помощи» прибыли через три минуты: должно быть, они все это время парили в воздухе на случай непредвиденных обстоятельств. Но после двадцати часов непрерывных поисков, глубокого зондирования и прослушивания эхолокатором, как раз когда морские пехотинцы и чиновники готовились разрезать лазером всю нижнюю треть ледника, если власти сочтут необходимым отыскать тела моих погибших друзей, именно спикер Адурадаке, как выяснилось, одновременно отец и мать Канакаридеса, запретил все дальнейшие попытки.

– Оставьте их там, где лежат, – приказал он взволнованным ооновским бюрократам и хмурым полковникам морской пехоты. – Они погибли вместе, в вашем мире, и должны оставаться вместе, в объятиях вашего мира. Теперь их части Песни соединились.

И Песня началась… по крайней мере, впервые была услышана, всего неделей позже.

Ко мне выходит чиновник, пространно извиняется за то, что заставил ждать – к сожалению, секретарь Ясная Луна находится на совещании у президента, – и провожает в ее кабинет. Там мы стоим в ожидании.

Я видел футбольные поля размером несколько меньше этого кабинета.

Еще минуту спустя Ясная Луна входит через другую дверь и приглашает меня к двум диванам, стоящим друг напротив друга. Усаживает меня на один, сама садится на другой, справляется, не хочу ли я кофе или чего-нибудь прохладительного, кивком отсылает помощника, выражает мне соболезнования по случаю гибели дорогих друзей (она присутствовала на заупокойной службе, где речь произносил сам президент), позволяет себе немного поболтать о том, какой поразительной стала жизнь теперь, когда появилась Песня, соединившая всех нас, а потом несколько минут расспрашивает, деликатно, сочувственно, о моем физическом состоянии (идеальное), о настроении (ужасное, но постепенно улучшается), о щедрой компенсации от правительства (уже инвестирована) и планах на будущее.

– Именно по этой причине я просил о встрече, – объясняю я. – Как вам известно, было дано некое обещание. Речь идет о возможности восхождения на гору Олимп.

Секретарь недоуменно смотрит на меня.

– На Марсе, – без нужды добавляю я.

Секретарь Бетти Уиллард Ясная Луна кивает, устраивается поудобнее и смахивает невидимую ниточку с темно-синей юбки.

– Ах, да, – роняет она, по-прежнему учтиво, только в голосе слышится отзвук той стали, который я так хорошо помню по нашей предыдущей встрече. – Несущие Песню подтвердили свои намерения.

Я жду.

– Вы уже решили, кого выбрать своими спутниками по восхождению? – спрашивает она, вынимая непристойно дорогой и микроннотонкий платиновый наладонник, словно собирается сама делать заметки, дабы помочь мне выполнить мой каприз.

– Да, – отвечаю я.

Теперь уже секретарь, в свою очередь, выжидает.

– Я выбираю брата Канакаридеса, – поясняю я. – Его… креш-брата.

Челюсть Бетти Уиллард Ясная Луна едва не отваливается. Весьма сомневаюсь, что она реагировала столь откровенно на какое-либо другое заявление за все тридцать лет своей профессиональной деятельности сначала в качестве преподавателя Гарварда, имеющего репутацию человека, который пленных не берет, а совсем недавно – госсекретаря.

– Вы это серьезно? – бормочет она наконец.

– Совершенно.

– Кто-нибудь еще, кроме этого жу… Несущего?

– Никого.

– Но вы уверены, что он вообще существует?

– Уверен.

– Откуда же вы знаете, что он готов рисковать жизнью на марсианском вулкане? – удивляется она, хотя привычная маска снова на месте. – Гора Олимп, как вам известно, выше, чем К2. И, вероятно, куда более опасна.

Я едва не улыбаюсь этому поразительному сообщению.

– Он готов.

Секретарь Ясная Луна делает быструю заметку в своем наладоннике и почему-то колеблется. Хотя выражение ее лица строго нейтрально, я знаю: она пытается сообразить, задавать ли вопрос, который, вероятно, у нее не будет шанса задать позже.

Дьявол, вот поэтому я и не обратился к ней еще месяц назад, когда решил пойти на это. Потому что предвидел этот вопрос, но не мог додуматься, как на него ответить. Но потом вспомнил ответ Канакаридеса, когда мы спросили, зачем жуки потратили пять веков, чтобы долететь до Земли. Он почитал своего Мэлори и понимал меня, Пола и Гэри… и знал еще кое-что о человеческой расе. То, чего никогда не понять этой женщине.

Секретарь все-таки решается задать вопрос.

– Почему… – начинает она. – Почему вы хотите подняться на нее?

Несмотря на все, что случилось, несмотря на сознание того, что Ясная Луна никогда меня не поймет, и того, какой ослиной задницей она отныне будет меня считать, я все же улыбаюсь, перед тем как ответить.

– Потому что она есть.

Перевела с английского Татьяна ПЕРЦЕВА

Вл. Гаков
ДАМА, КОРОЛЬ И МНОГО ДЖОКЕРОВ

________________________________________________________________________

В этом году Генри Каттнеру исполнилось бы 90 лет. Его имя не нуждается в пространных рекомендациях – во всяком случае для тех любителей фантастики, которым оно известно прежде всего по книгам, а не по фильмам, комиксам или компьютерным играм. Однако знакомство нашего читателя с творчеством Генри Каттнера представляло собой тоже своего рода «фантастику» – с невероятной путаницей, недоразумениями и последующими откровениями.

Первые переводы этого автора появились в СССР в середине 1960-х годов – и незнакомый доселе Генри Каттнер сразу же стал любимцем наших читателей. Трудно было не поддаться обаянию создателя уморительных баек про горе-изобретателя Галлагера или про лихую семейку Хогбенов с кентуккийских холмов! Отдельные пассажи из последнего цикла [26]26
  Первые три рассказа – «Котел с неприятностями», «Прохвессор накрылся» и «До скорого» – появились в переводах почти одновременно. Четвертого и последнего – «Пчхи-хологической войны» – мы ждали более полутора десятка лет. (Здесь и далее прим. авт.)


[Закрыть]быстро вошли в студенческий фольклор – чего стоит хотя бы незабвенное объяснение пьяницы-папули: тот навострился превращать принятое внутрь в сахар, а затем «обучил своих друзей, которых звать Ферментами (не иначе как иностранцы, судя по фамилии), превращать сахар обратно в алкоголь и потому умеет оставаться пьяным сколько душе угодно»…

Параллельно мы познакомились с другими рассказами – не такими веселыми. Первой на память приходит трагическая новелла «Лучшее время года», в которой праздные туристы-эстеты из будущего наслаждаются страданиями жителей прошлых времен, черпая в них творческое вдохновение.

Но все равно мы не сомневались, что и это тоже написано Генри Каттнером. Редкие упоминания в предисловиях и рецензиях имени его супруги и соавтора Кэтрин Мур в сознании огромного большинства поклонников Каттнера как-то не откладывались. Может быть, эта аберрация восприятия произошла потому, что первые переводы Кэтрин Мур были опубликованы на русском языке лишь в последние десять – пятнадцать лет, или же сыграло роль известное предубеждение насчет того, что «не женское это дело – фантастика», заставлявшее писательницу и у себя на родине подписывать свои вещи «нейтральными» инициалами К. Л. Мур.

Как бы то ни было, сравнительно недавно мы узнали и о писательнице по имени Кэтрин Мур. И о том, что в их семейном дуэте с Каттнером главная роль принадлежала, скорее всего, ей, а не супругу. И что большинство произведений «Генри Каттнера» выходило вообще под именами каких-то Лоуренса О’Доннелла, Льюиса Пэджетта и еще двух десятков неведомых личностей, в свое время бивших рекорды популярности у американских читателей.

Да ведь и на родине соавторов с этой чехардой распутались тоже не сразу. Пора и нам начать разбираться со странной колодой, в которой и дама не слабее короля, а за джокерами выглядывают все те же король с дамой…

Генри Каттнер родился 7 апреля 1914 года в Лос-Анджелесе в семье книготорговца Генри Каттнера-старшего. Он умер, когда будущему фантасту было всего пять лет. Овдовев, мать с тремя сыновьями перебралась в поисках заработка в Сан-Франциско, а когда Генри пришло время идти в школу, семья снова вернулась в Лос-Анджелес. Там Каттнер почти безвыездно провел всю жизнь – если не считать кратковременных наездов в Нью-Йорк (во время одного из них Генри и познакомился с Кэтрин Мур).

Закончив школу, Каттнер поступил на работу в литературное агентство одного из родственников, но долго там не задержался. Чего ради корпеть над договорами для других авторов, когда проще и, главное, прибыльнее сочинять самому! Начиная с ранней юности, Генри Каттнер был активным фэном, и его органичная трансформация в профи лишь подтвердила устойчивую тенденцию «воспроизводства» авторов в американской НФ.

Правда, начал Каттнер с литературы совсем иного сорта – можно сказать, полярной по отношению к научной фантастике. Дело в том, что молодой фэн был увлечен творчеством Говарда Филипса Лавкрафта. Неудивительно, что первые произведения Каттнера представляли собой лишь ученические подражания кумиру. О том, что это была за литература, красноречиво свидетельствует название дебютного рассказа, опубликованного в журнале «Weird Tales» в марте 1936 года: «Кладбищенские крысы» [27]27
  Формально первой профессиональной литературной публикацией Генри Каттнера стала стихотворная «Баллада о богах», опубликованная в февральском номере журнала за 1936 год и написанная под явным влиянием Роберта Говарда.


[Закрыть]. Среди ранних рассказов Генри Каттнера встречаются и примеры героической фэнтези, – например, цикл об Элаке из Атлантиды.

Вскоре, правда, молодой автор слегка охладел к «литературе ужасов» и фэнтези и обратился к научной фантастике, печатая ее под целым букетом псевдонимов. Часть ранних рассказов Каттнера – например, вышедшая в 1938 году серия о кинематографе будущего – давно канула в лету, зато другие запомнились и даже неоднократно переиздавались. К таковым относятся рассказы, написанные в соавторстве с известным фантастом довоенной поры Артуром Барнсом, а также «Доктор Циклоп» (1940), впоследствии экранизированный.

И все-таки определяющим фактором в довоенной писательской судьбе Генри Каттнера было творчество Лавкрафта. Их связывала обильная переписка (патологическая нелюдимость и, как следствие, невероятная эпистолярная активность короля «литературы ужасов» стали притчей во языцех). Поэтому, когда речь заходит о сольном творчестве Генри Каттнера довоенной поры, имеется в виду фантастика в основном «страшная» или фэнтезийная – ни намека на заразительно-смешных Галлагера или Хогбенов!

Увлечение Лавкрафтом свело Каттнера и с Кэтрин Мур – непререкаемый авторитет и гуру, сам того не ведая, сосватал двоих из своих верных адептов. Произошло это и просто, и неожиданно.

Когда в 1935 году молодой Каттнер завязал переписку с Лавкрафтом, уже известная к тому времени писательница Кэтрин Мур также числилась в корреспондентах короля «литературы ужасов». Правда, мастер тоже до поры до времени не догадывался, что за нейтральными инициалами К. Л. Мур скрывается женщина! Хорошо знал и высоко ценил творчество новой звезды журнала «Weird Tales» и Генри Каттнер – лишь природная робость не позволяла ему написать восхищенное письмо «мистеру Муру»… И тут подвернулся редкий шанс: сам Лавкрафт попросил молодого фэна переслать несколько книг «мистеру Муру», которого мэтр высоко ценил. Каттнер с удовольствием исполнил просьбу Лавкрафта… Легко представить себе изумление молодого человека, когда он получил ответ за подписью миссис Мур!

Закончился этот роман в письмах свадьбой в Нью-Йорке в июне 1940 года, ставшей, мягко говоря, неожиданностью даже для близких друзей молодоженов.

Чтобы понять, что так удивляло в этом браке людей, знавших обоих писателей, нужно хотя бы в двух словах рассказать, кем к тому времени была нареченная Генри Каттнера.

Кэтрин Люсиль Мур родилась в 1911 году. В отличие от Каттнера, в жилах которого бурлил целый коктейль из немецкой, еврейской (дед – раввин), английской, ирландской и даже польской кровей, Мур была англосаксонкой с легкой галльской примесью – оттого в ее произведениях столь часты французские имена и названия. До литературы она сделала удачную карьеру в бизнесе. Во времена Великого Кризиса молодая красивая женщина не только смогла устроиться на работу в провинциальный банк, но и за десять лет пройти в нем путь от простой секретарши до президента! Для представления о том, что за характер скрывало личико романтической красавицы, одного этого факта, полагаю, достаточно.

А если добавить, что все эти десять лет аккуратная и исполнительная сотрудница банка после работы писала для души фантастику… И какую! Дебютный и, по мнению многих, лучший рассказ Мур «Шамбло» (1933), где впервые появился ее самый популярный персонаж – бравый космический рейнджер Нортвест Смит, произвел фурор в «Weird Tales»: после этого все, что приходило по почте от «мистера К. Л. Мура», редактор немедленно ставил в текущий номер. Успехом пользовались и произведения другого цикла Мур – о королеве-амазонке Джирел из Джойри. Понятно, почему творчеству Кэтрин Мур путь к советскому читателю был закрыт.

И вот на этой красавице, успешной банкирше и именитом авторе женился Генри Каттнер – по всем параметрам, прямая противоположность ее любимому герою Нортвесту Смиту: застенчивый, худой брюнет с усиками, малоизвестный писатель, перебивавшийся откровенной поденщиной в журнальчиках, часто весьма сомнительного свойства. Словом, никакой не герой и не победитель.

Но Кэтрин Мур была женщиной сообразительной и практичной и в свои 29 лет уже набралась кое-какой житейской мудрости: «Нет ничего скучнее, чем выйти замуж за Нортвеста Смита. А Генри Каттнер, судя по его творчеству и свидетельству знавших его людей, был человеком удивительно изобретательным, восприимчивым, обладал свежим взглядом на все вокруг – и очень, очень остроумным. Я думаю, все мы ценили его в основном за уникальное чувство юмора. Но в то же время в нем ощущалась такая внутренняя сила и самодисциплина, которые я редко встречала в мужчинах. И за это я особенно благодарна Генри – в ряде случаев он меня крепко выручил. Этим – а не внешним сходством – он напоминал мне Нортвеста Смита».

Сняв себе скромную квартирку в пригороде Нью-Йорка, молодожены прожили на Восточном побережье еще год. А потом Америку потрясла трагедия в Перл-Харборе, и Соединенные Штаты официально вступили во вторую мировую войну. Каттнера призвали в армию, но на фронт он не попал из-за врожденного порока сердца и всю войну провел санитаром в военном госпитале в Форт-Монмуте, штат Нью-Джерси.

Как уже говорилось, в литературу Мур и Каттнер пришли еще до войны. А стоило им только пожениться, как их творческие энергии слились в одну «критическую массу» – и началась цепная реакция! Для знававших их по отдельности читателей фантастики признанная дама и подававший надежды король из колоды куда-то бесследно исчезли, зато посыпалось два десятка «джокеров».

Ни один из известных нам в переводах юмористических рассказов Каттнера под его именем при жизни писателя не выходил. А многие серьезные – в частности, упомянутое «Лучшее время года» (1946) – и написаны не им. Зато теперь вся продукция, подписанная многочисленными «мужскими» псевдонимами, представляла собой плод коллективного творчества супругов. Причины подобной дискриминации по признаку пола (считанные совместные рассказы вышли под именем одного Каттнера) очевидны: к «авторшам» читатель science fiction привыкнет еще не скоро.

Знаток жанра Сэм Московиц вспоминал: «Представьте себе, что кто-то из авторов, которых вы числили в третьеразрядных, вдруг заявит, что именно им и никем иным написаны многие превосходные вещи Теодора Старджона или Клиффорда Саймака. А попутно еще и признается с легким смущением, что и кое-какие произведения Марка Клифтона, Кордвайнера Смита, Кристофера Энвила и других – тоже его! Приблизительно ту же реакцию вызвало публичное признание Генри в том, что Лоуренс О’Доннелл и Льюис Пэджетт – это все он, Генри Каттнер. А кроме того – еще и Кит Хэммонд, Келвин Кент, Пол Эдмондс и ряд других авторов с устойчивой репутацией и именем!»

Вскоре успех Генри Каттнера достиг славы таких корифеев тогдашней НФ, как Азимов, Ван-Вогт, Лейнстер или Лейбер. Однако, в отличие от всех перечисленных, Каттнер, вероятно, был единственным, кто достиг вершин славы, оставаясь инкогнито. И притом не без помощи сознательно оставшейся в тени жены…

Писали они так: Каттнер начинал фразу, а Мур ее заканчивала, после чего супруги менялись местами. Ему явно лучше удавались завязки рассказов, а она безукоризненно писала финалы.

Чтобы завоевать любовь наших читателей, Каттнеру и Мур достаточно было бы написать всего два цикла – уже упомянутые «галлагеровский» и «хогбенский», подробно представлять которые, полагаю, нет необходимости. Однако из-под пера Лоуренса О’Доннелла, Льюиса Пэджетта и иже с ними вышло еще немало других прекрасных рассказов, украсивших не одну антологию «лучшего за год». Достаточно вспомнить новеллу «Твонки» (1942), в которой замаскированная под радиоприемник «умная» машина вела слежку за своим хозяином. Или рассказ «Все тенали бороговы…» – о сообразительных детях, быстро разобравшихся в странных игрушках, случайно попавших к ним из будущего или какого-то иного измерения. А еще «Механическое эго» (1949), «Ты трогать моя подруга?! Моя убивать!» – эта фраза голливудского режиссера, превращавшегося то в Ивана Грозного, то в питекантропа, также в свое время стала фольклором…

В активе «фантастической пары» есть и произведения крупной формы, хотя по американским стандартам их немного. Самые известные – это «Мутант» (1953) и «Ярость» (1950). Первая книга представляет собой цикл новелл о телепатах-изгоях (не путать с Хогбенами), вынужденных бороться за право на существование среди нормальных людей. А «Ярость» выросла из планировавшегося продолжения к рассказу «Столкновение ночью» (1943). В романе рассказано о переселении остатков человечества на Венеру – после того, как жизнь на Земле, перенесшей ядерную войну, стала невозможной. Однако, освоившись на дне венерианских океанов, люди пытаются выжить в малокомфортабельной обстановке, повторяя пройденное: создав тоталитарную политическую систему…

Может быть, этот дуэт написал бы и больше, но 4 февраля 1958 года он распался – умер Генри Каттнер.

Когда болезнь обострилась, супруги переселились поближе к Лос-Анджелесу, в щадящий климат курортного приморского местечка под названием Лагуна-Бич. В начале 1950-х, пользуясь привилегиями участника войны, Генри Каттнер поступил без экзаменов в местный Университет Южной Калифорнии. Проучившись три с половиной года, он уже начал работу над дипломом, но тут его и настиг фатальный инфаркт. Смерть забрала писателя, несколько месяцев не дожившего до своего 44-летия, из только что купленного супругами нового дома – на сей раз в одном из самых мирных и симпатичных лос-анджелесских пригородов, Санта-Монике.

Его преждевременный уход из жизни поверг в шок мир американской фантастики. При жизни Генри Каттнер не отличался общительностью – наоборот, все отмечали его необыкновенную для жителя этой страны погруженность в себя. Однако, по воспоминаниям многих – в их числе Рэй Брэдбери, Роберт Блох, Теодор Старджон, – не было в лос-анджелесском фантастическом кружке человека более приятного и дружелюбного. В опубликованном некрологе Теодор Старджон сказал просто и искренне: «Я никогда не слышал ни одного плохого слова, сказанного в адрес Генри. Никогда не ощущал даже легкого дуновения зла, идущего от него. Никогда не встречал другого такого человека, утрату которого ощущал бы столь остро, хотя мы и не были близко знакомы. Он не должен был умирать».

Вдова писателя, еще раньше с отличием закончившая тот же университет, что и муж, попробовала себя в научной карьере – защитила диссертацию по филологии и недолгое время проработала преподавателем в своей alma mater. Позже Кэтрин Мур во второй раз вышла замуж, после чего совсем прекратила писать фантастику, переключившись на сценарии для телесериалов.

Однако мир фантастики ее не забыл: в 1981 году Мур была удостоена Всемирной премии фэнтези, присужденной за общий вклад в развитие жанра. Спустя семь лет Кэтрин Мур скончалась.

Когда сегодня мы вспоминаем имена соавторов, память первым делом подсказывает образы, вызывающие на лице улыбку. Это и «мастер-ломастер» Галлагер, и вся семейка Хогбенов в полном составе, и упомянутый голливудский режиссер… Тоже, если задуматься, завидная писательская судьба. Автора давно нет на бренной земле, а улыбка, как у чеширского кота, все никак не растает…

________________________________________________________________________

БИБЛИОГРАФИЯ ГЕНРИ КАТТНЕРА

(Книжные издания)

Почти все книги, выходившие с именем Г. Каттнера на обложке, вероятнее всего, были написаны им в соавторстве с К. Мур. Но во второй части библиографии указаны только те работы, относительно которых факт соавторства известен достоверно.

I. Книги Генри Каттнера

1. Сб. «У роботов нет хвостов» (Robots Have No Tails, 1952). Выходил также под названием «Робот-зазнайка; полное собрание рассказов о Галлоуэе Галлагере» (The Proud Robot: The Complete Galloway Gallegher Stories).

2. Сб. «Впереди времени» (Ahead of Time, 1953).

3. Сб. «Линия в завтра» (Line to Tomorrow, 1954).

4. Сб. «Память о завтрашнем дне» (Remember Tomorrow, 1954).

5. Сб. «Путь богов» (Way of the Gods, 1954).

6. Сб. «Какими вы были» (As You Were, 1955).

7. Сб. «Меч завтрашнего дня» (The Sword of Tomorrow, 1955).

8. Сб. «Обходным путем к иному» (Bypass to Otherness, 1961).

9. Сб. «Возврат к иному» (Return to Otherness, 1962).

10. Сб. «Лучшее Каттнера» (The Best of Kuttner, vv.1–2, 1965–1966).

11. «Маска Цирцеи» (The Mask of Circe, 1971).

12. Сб. «Лучшее Генри Каттнера» (The Best of Henry Kuttner, 1975).

13. Сб. «Элак из Атлантиды» (Black of Atlantis, 1985).

14. Сб. «Книга Иода» (Book of Iod, 1995).

II. Книги Генри Каттнера и Кэтрин Мур

1. «Ярость» (Fury, 1950). Выходил также под названием «Цель: бесконечность» (Destination: Infinity).

2. Сб. «Жил-был гном» (A Gnome There Was, 1950).

3. Сб. «Завтра и завтра, и Сказочные шахматисты» (Tomorrow and Tomorrow & The Fairy Chessmen, 1951)

4 «Источник миров» (Well of the Worlds, 1953).

5. «Мутант» (Mutant, 1953).

6. «За земными вратами» (Beyond the Earth’s Gates, 1954).

7. Сб. «Без ограничений» (No Boundaries, 1955).

8. «Последняя крепость Земли» (Earth’s Last Citadel, 1964).

9. «Долина пламени» (Valley of Flame, 1964).

10. «Ось времени» (The Time Axis, 1965). См. такжеJV? 15.

11. «Темный мир» (The Dark World, 1965). См. также № 15.

12. «Создания из бесконечности» (Creatures from Beyond Infinity, 1968). C.m. также № 15.

13. Сб. «Столкновение ночью» (Clash by Night, 1980).

14. Сб. «Планета на шахматной доске» (Chessboard Planet, 1983).

15. Сб. «Поразительные миры Генри Каттнера» (The Startling Worlds of Henry Kuttner, 1987). Объединение M 10, 11 и 12.

16. Сб. «Тайна звезды Земля» (Secret of the Earth Star, 1991).