Текст книги "В КОРОЛЕВСТВЕ КИРПИРЛЯЙН. Сборник фантастических произведений"

Автор книги: Сергей Лукьяненко

Соавторы: Алексей Корепанов,Александр Бачило,Павел Молитвин,Людмила Козинец,Павел (Песах) Амнуэль,Евгений Дрозд,Феликс Дымов,Николай Орехов,Владимир Клименко,Евгений Носов
сообщить о нарушении

Текущая страница: 33 (всего у книги 37 страниц)

Часы на руке Форка пискнули. Это были хорошие, «вечные» часы, предмет всеобщей зависти. Их можно было достать только в городе…

– Запомните – берем тех, кто помоложе. Тащить легче, и меньше шансов, что свихнутся, – Форк проговорил это неестественно быстро, глаза его беспокойно блестели.

Они исчезли в воздуховоде поодиночке – вначале проводник, затем Гарт. Арчи перепрыгнул через валяющуюся на земле решетку и обломки вентилятора, взглянул еще раз на чистое небо, усыпанное огоньками звезд… И полез в узкую, пахнущую пылью трубу.

Зверьку не везло всю ночь. Он был слишком мал, чтобы напасть на песчаных ящериц, и слишком голоден, чтобы довольствоваться ночными жуками. Едва уловимые запахи вели его между скал, но все они были либо слишком старыми, либо опасными. Но вот порыв ветра донес еще одни запах – непривычный, заставивший нервно раскрыться маленькую пасть. Странное металлическое яйцо застыло на песке – огромное, обгорелое, мертвое. Мертвое – значит, неопасное. Зверек подбежал поближе.

Следящий луч коснулся теплого живого комочка. Живое – значит, опасное. Маленькое – значит, не способно нести в себе разум.

Вспыхнула в ночи раскаленная игла лазерного излучения. Раздался судорожный визг. И наступила тишина. Лишь ровно и надежно гудели приборы.

Пилот спал.

3. НАЛЕТ

«Это конец…» Мысли были какими-то ленивыми и безразличными. Тири понимал, что его странный поступок не останется безнаказанным. Нотацией или публичным покаянием он не отделается. Скорее всего, его ждет общественное порицание – полная коррекция психики.

«А что я, собственно, сделал? Просто встал, может быть, мне захотелось попить. Увидел Дежурного – и от удивления замер на месте». Тири помотал головой. Не стоит хитрить с самим собой. Дежурный все понял, он прочел в его глазах самый страшный из атавизмов – неравнодушие к человеку.

Гэл сел рядом, обхватил Тири за плечи. Спросил совсем тихо:

– А зачем он приходил, этот секторальный?

– Запомнил номер твоего Знака. А потом долго смотрел на тебя. Так странно смотрел, я думал, только мы так друг на друга смотрим… Слушай, Гэл, если будет собрание, то я скажу, что Дежурный сам атавик!

Тири даже не заметил, что произнося слово «сам» он заранее согласился с непредъявленным еще обвинением.

– Это не поможет…

– Все равно! Пусть ему тоже будет плохо, пусть! Если бы я мог, то выбросил бы его из города, он хуже наружника, он…

– Тири, Тири, замолчи! Все равны, все одинаковы, все заме…

– Нет! Ты для меня не одинаковый, незаменимый! Ты не такой, как все!

– Тири, ты для меня тоже…

Дверь открылась. Впереди шел Дежурный их сектора. За ним неторопливо вышагивал Дежурный по ярусу.

Ребята вскочили. Дежурный по ярусу вышел вперед. Медленно поднял свой черный жезл, спросил:

– Эта?

Какой-то неправильный вопрос. Словно спросил о машине: «эта?». О Равном всегда говорят «этот». Может быть, их уже не считают за равных? Мысли у Тири путались.

– Да, – секторальный кивнул.

– А у тебя хороший вкус. По коэффициенту подходит?

– С лихвой. Я же скоро возвращаюсь…

– Понял уже. Что ж, это твое право.

Дежурные разговаривали так, словно не замечали ни Тири, ни Гэла. И от этого было особенно страшно.

– А парень, значит…

– Я был потрясен. Такой взгляд, просто мороз по коже.

– Хорошо. – Дежурный яруса направил жезл на Тири. – За мной, номер 12-364-907 – Тири.

В каком-то спасительном оцепенении Гэл смотрел им вслед. Дверь закрылась, а он не в силах был отвести от нее взгляда. В углу спальни кто-то завозился, привстал с постели. Недоуменно взглянул на Гэла, открыл было рот, но промолчал, снова лег.

– Первый ярус, восьмой этаж.

Тири еще никогда не спускался так низко. Лишь слышал, что тут находятся сектора Дежурных.

И ярусный, и секторальный шли впереди. До Тири донесся обрывок реплики:

– …в тринадцатый. Пусть сами решают…

– Стоять! Руки за голову!

Тири не сразу понял, в чем дело. Увидел окаменевшие фигуры Дежурных, машинально остановился сам. И обернулся на голос.

Их было трое. Непривычно одетые, ненормально длинноволосые, с резкими, напряженными лицами. Чужие. Двое совсем молодых, чуть старше Тири, а одному, наверное, за сорок. И еще у них были в руках странные металлические предметы: толстые трубки с двумя рукоятками. Трубки были направлены на Дежурных.

Молчание длилось лишь несколько секунд. Потом тот, который был старше, нехорошо улыбнулся:

– Какая удача! Дежурные! И не всякая мелочь, а сам ярусный!

За спиной Тири раздался отчаянный, полный страха, визг. Ярусный, с искаженным от крика лицом, вскинул свой жезл. Жезл вспыхнул и выбросил многометровую огненную струю. Но за секунду до этого трубки в^- руках парней загрохотали, забились, расцветая язычками пламени, струйками сизого дыма. Раздался звук падения тяжелого, грузного тела.

Тири стоял в оцепенении. Ему казалось, что он видит необычный, запретный сон, что сейчас ударит гонг, и он раскроет глаза. Гонга не было. Высокий парень в буровато-желтой куртке взмахнул рукой, тонкая оперенная игла просвистела в воздухе. Укол в плечо. И темнота, упавшая со всех сторон.

– Гад, трусливый гад! Ушел! Куда вы смотрели, молокососы! – Форк, добежавший до поворота, уже спешил обратно.

– Куда? А что, по-твоему, мы должны были ждать, пока нас подпалят? – Гарт, кривясь от боли, тер покрасневшее лицо. Поднял жезл, спросил:

– Возьмем?

– Выбрось. Это одноразовое оружие… Упустили второго, дурачье!

– Хватит, проводник, – с едва заметной угрозой сказал Гарт. – Ты тоже хлопал глазами! И вообще, слишком волнуешься!

Форк сразу обмяк. Кивнул головой.

– Ты прав… Ладно, сматываемся, а то рыжий щенок поднимет тревогу! Тащите парня.

Они побежали по коридору. Остановились у широкого отверстия, закрытого пластиковой сеткой. Гарт сильно дернул – сетка, подрезанная с трех сторон, задралась кверху. Арчи пошел первым, за ним Форк спустил обмякшее тело юноши, придержал, пока его не подхватил Арчи, скользнул сам. Гарт внимательно обвел взглядом коридор и тоже полез в вентиляционную шахту.

Он не мог спать. Понимал, что должен уснуть, чтобы набраться сил перед занятиями, и даже смутно догадывался, что сон приглушит боль… Но уснуть не мог. Гэл взглянул на соседнюю кровать – белели смятые простыни, плоская и жесткая поролоновая подушка. Тири увели. Навсегда. «Я же его больше не увижу», – вдруг понял Гэл. Вскочил, задевая за что-то в полумраке, натянул брюки и рубашку, бросился к двери. Заметил, что лицо у него мокрое, но раздумывать, отчего это, не было времени.

Гэл бежал по пустынному коридору к лифтам, где находился пост секторального. Может быть, Тири еще там…

На посту никого не было. Он прислонился к стене, постоял, сдерживая отчаяние. И разревелся, не понимая, что с ним происходит, смутно вспомнив, что плакал давным-давно, в детстве, а потом его отучили, потому что это тоже атавизм…

Стукнули двери лифта. Гэл резко обернулся и увидел секторального. Но в каком виде! Куртка разорвана, на лице длинный кровоточащий след, а от прежней уверенности в движениях не осталось и следа. Дежурный увидел Гэла и замер:

– Ты?

Гэл молчал.

– Ты плакал, малыш? – Секторальный неожиданно затрясся от смеха. – А я в тебе не ошибся!

– Где Тири? – Гэл даже не понял, что кричит на Дежурного. Но тот не возмутился. Прекратил хохотать, шагнул ближе, взял Гэла за плечи, наклонился к нему. Сказал слишком уж убедительным голосом:

– Мы бы его строго не наказывали. Вынесли бы нотацию и отпустили обратно.

Гэл взглянул в темные, прищуренные глаза и понял: врет. Но ничего не сказал, ждал продолжения.

– Ты понимаешь… На нас в первом ярусе напали. Наружники… Ярусного убили, а Тири забрали с собой, понимаешь? Я чудом успел уйти… Ты не бойся.

Это была правда, Гэл понял сразу, так же, как минуту назад почувствовал в словах ложь. Стены словно вздохнули и разошлись в стороны, пол закачался под ногами, лампы расплылись в десятки разноцветных колец И из этого далекого мира доносился голос Дежурного:

– …знаешь, что бывает с ними. Но теперь ничего не поделаешь. А ублюдков поймают… Ты, главное, не бойся Тебя не будут наказывать. Иди спать и ничего не бойся…

А чего теперь можно бояться? Он считает себя очень умным, секторальный… Пусть он вначале объяснит, чего теперь можно бояться? Зачем бояться, зачем спать, зачем вообще что-то делать? Тири нет.

Гэл медленно прошел мимо Дежурного, шагнул в раскрывшиеся двери лифта. Секторальный что-то сказал, но створки уже сошлись, отсекая вопрос и ту жизнь, где был Равный по имени Тири…

– Куда? – равнодушно спросил автомат.

– Двенадцатый ярус, сотый этаж.

Лифт пошел вверх. Конечно, приборы зарегистрируют эту ненужную поездку. Но это уже было не важно. Прежние запреты потеряли смысл.

Дверь лифта раскрылась.

– Двенадцатый ярус, сотый этаж.

Кто и зачем предусмотрел в металлической коробке Города этот коридор? Зачем древние строители опоясали последний, промышленный, ярус стеклянной галереей? Гэл не знал этого. Однажды он и Тири проходили здесь, и на несколько бесконечно коротких минут им удалось увидеть свою планету. Желтые пустыни, серые скалы, бездонное синее небо. Они всегда мечтали побывать на этом этаже, еще раз взглянуть на дикие, смертельные, но такие манящие просторы Их общая мечта была почти осуществимой, и от этого особенно тайной.

Гэл вышел на Галерею. Это был обычный коридор, у которого одна, наружная, стена была заменена выпуклым стеклом. Галерея обходила весь пятикилометровый диск Города по окружности. В общем-то, это была удобная транспортная магистраль. Но вот ходить по ней было не принято, не рекомендовалось Дежурным двенадцатого яруса. А если ярусный что-то не рекомендует – это уже запрет.

Медленно, словно боясь увидеть что-то страшное, Гэл подошел к стеклу. Темнота. «Конечно, ведь еще ночь, как я мог забыть». Внизу ничего не было видно, с высоты пяти километров угадывались лишь контуры скал. А вверху… Вверху мерцали тысячи огоньков – желтые, белые, красноватые, яркие и едва различимые. «Звезды, мы проходили», – мелькнула чужая, спокойная мысль. Гэл отвел взгляд, снова посмотрел вниз. В звездах было что-то равнодушное, и смотреть на них было страшно… Он не знал, сколько прошло времени, когда над дальним хребтом поднялось розовое зарево Плоские, картонные горы обрели объем, протянули по песку длинные черные тени, похожие на бездонные пропасти, вершины вспыхнули, засверкали горстью драгоценностей. Где-то там был Тири, где-то там были наружники – озверевшие в радиоактивных пустынях мутанты, нападающие на тоннели и города, похищающие и пожирающие людей.

– Тири! Я не хочу, Тири!

В бессильном отчаянии Гэл бился о холодное стекло.

Дима допил кофе. Бросил стакан и недоеденный бутерброд в пластиковый пакет, заклеил, швырнул в угол. Шлюпка – не корабль, утилизатор в ней не предусмотрен… Подошел к пульту, просмотрел данные на дисплее. Сказал нарочито бодрым голосом:

– Даже респиратор не нужен. Вполне приличная планета.

Комбинезон надевать не стал. Легкий планетарный костюм подходил гораздо больше. Дима натянул вызывающе-красную рубашку, белые брюки и куртку из тонкой металлизированной ткани. Широкий пояс, сумка с пищевыми концентратами, фляга с водой, нож. Универсальный пистолет, притаившийся в настенном гнезде. Пистолет щелкнул, когда он взял его, секунду оставался холодным, изучающим, потом подмигнул зелёным и потеплел. Признал хозяина… Часы на левую руку. Браслет на правую. Дима осмотрел себя, удовлетворенно кивнул. Ни к чему не придерешься, все по Уставу.

Люк дрогнул и открылся. Дима подтянулся, проникаясь торжественностью момента, и шагнул вперед.

Ноги по щиколотку ушли в песок. Мелкий желтый песок, а из него клыками торчат отполированные ветром камни. Но скалы поодаль не такие гладкие, их еще не успела обточить адская смесь песка и ветра, значит, возраст их десятки, от силы сотни лет… А ветер дул и сейчас, дул монотонно, уверенно, словно его гнал исполинский вентилятор… Дима вдохнул полной грудью, подсознательно ожидая чего-то необычного. Ничего, только рот и горло мгновенно пересохли. Одно дело – цифры температуры и влажности на экране. Другое дело – эти же цифры в живом виде. Пустыня, где его угораздило припланетиться, без сомнения была сестрой, причем старшей сестрой, самых мерзких земных пустынь. Во время предстартовой подготовки курсанты несколько раз ходили в пески, и Дима прекрасно помнил, как за несколько километров от обильно орошаемого космопорта терялись всякие следы цивилизации. Барханы, ветер, жара… Пустыня, как и любое зло, весьма примитивна.

За спиной с ровным гудением закрылся люк. Дима облизнул губы, понимая всю бесполезность этого, и пошел в сторону башни, серебристой искоркой поблескивающей на горизонте. Золотые барханы, отполированные ветром камни… Минут через пять он подумал, что надо было взять две фляжки.

4. ПОГОНЯ

Это было очень странное помещение. Неровные бугристые стены из чего-то грязно-серого. Одной стены не было, а в угловатое, неправильной формы отверстие лился яркий свет. Сознание уже вернулось к Тири, но двигаться не хотелось. Легкая сонливость окутывала мозг. «Как-то здесь не так… И ощущение, будто я стою у лабораторной печи. Как же это называется? Ах, да. Жарко. Почему мне жарко? Где я? Мы легли спать, потом пришел Дежурный, потом…»

Остатки оцепенения слетели с Тири. Он вскочил, ударился головой о низкий потолок – Потолок был каменный, это была пещера, три неподвижные тени рядом были наружниками, которые уже убили ярусного, а сейчас…

Ноги у Тири подкосились сами собой, он медленно осел на пол… нет, не на пол, на землю, на которой он оказался впервые в жизни.

Дима шел по пустыне второй час. Зной нарастал с каждой минутой. Утро только начиналось… Грибообразная башня на фоне безоблачно-голубого, мечта пилота, неба выросла, но совсем чуть-чуть. Шансов добраться до нее к вечеру было мало. Дима вздохнул, взглянул на часы, тихонько запел песню курсантов:

 
– Никого, один в ракете,
Лишь чужого солнца свет.
Бьет в лицо холодный ветер,
И друзей с тобою нет…
 

Правда, ветер сейчас был далеко не холодным… Он попытался насвистеть бодренький припев:

 
– Ни конспекта, ни шпаргалки,
Лишь компьютер и Устав…
 

Мелодия дрогнула и оборвалась. Дима закусил губу. Не надо про компьютер. Лучше вспомнить, что кибермозг учебного корабля лишен разума… Или, что за той вот скалой может сидеть экзаменатор с биноклем и стаканом холодного лимонада в руке.

– Тебя как зовут? – Вблизи наружник был еще больше похож на человека. Только лицо грубое, с жесткой, почти коричневой кожей. Но глаза были… какие-то удивительно знакомые! Как у Гэла! Нет, чушь, у Гэла глаза голубые, а не карие… «Может быть, взгляд? Он смотрит на меня почти как Гэл!» Тири почувствовал, что страх медленно проходит. Он сглотнул возникший в горле комок и негромко сказал:

– Тири.

– Тири? А меня Форк. Вот этих ребят, – наружник махнул рукой в сторону подошедших парней, – зовут Арчи и Гарт. Они хорошие ребята, и рисковали из-за тебя жизнью. Думаю, что вы еще подружитесь, конечно, когда ты поймешь значение этого слова

Тири согласно кивнул и спросил, еще надеясь на что-то:

– Вы… наружники?

Как трудно назвать человека этим словом! Стыдно произносить вслух – «наружник»!

Но мужчина не возмутился. Наоборот, улыбнулся и сказал:

– Да. Слушай, Тири, мне кажется, что ты нас почти не боишься. Это так?

– Я не знаю… Вы так похожи на людей…

– Мы и есть люди.

– То есть… Я хотел сказать «на равных», на тех, кто внутри… – Тири смешался и в полной растерянности промямлил: – И еще – у вас взгляд, как у Гэла…

– Что, что? – В глазах у Форка появилось отчаянное любопытство. Он улыбнулся и потрепал Тири по щеке. Сказал:

– Какой еще Гэл? Какой еще взгляд? Не припомню случая, чтобы Равный в разговоре выделял кого-либо!

Тири потрогал себя за щеку и тихо спросил:

– Что вы сейчас сделали?

Ребята заулыбались. Высокий худощавый парень, которого звали Гарт, насмешливо сказал:

– Он тебя погладил, дурачок. Тебе что, не понравилось?

– Понравилось. Просто мы с Гэлом тоже так делали. Я не думал, что другие тоже…

Форк присвистнул:

– Конец света, и только… Ладно, сейчас не время об этом. Пора уходить. Ты когда-нибудь видел мир снаружи Города? Не на экране, а по-настоящему?

– Да, видел.

– А небо?

– Тоже видел. Понимаете, мы с Гэлом были однажды на Галерее…

– Опять Гэл! Что ж, пошли, увидишь все это наяву.

Сердце у Тири отчаянно застучало. Он тихо спросил:

– Так мы снаружи?

– Да. Неужели ты еще не понял?

Тири шагнул вперед, споткнулся. Круглолицый, широкоплечий Арчи поддержал его, сказал:

– Повыше поднимай ноги, Тири. Это – тебе не пол в Городе. Они пошли к выходу из пещеры. «Сон. Меня похитили наружники, но не убили, а улыбаются мне и ведут куда-то! Я вышел из

Города! Сон. Это сон». Но Тири уже понимал, что удивительный; поворот в его жизни произошел наяву.

– Прикрой глаза, – сказал Форк.

Тири послушно зажмурился, но все равно, свет теперь проникал и сквозь веки, он лился на все тело теплым; ласковым потоком, и это не было неприятным, наоборот…

– Смотри!

Тири раскрыл глаза. Пошатнулся, его поддержали.

Беспредельность. Два бескрайних полотнища: желтое, песчаное внизу, голубое, воздушное наверху. Пустыня не была мертвой, нет. В неподвижном золотистом песке дрожали тонкие зеленые травинки, обыкновенные серые скалы отливали тысячами оттенков, лазоревое небо ласково касалось их порывами ветра. Ветер был руками неба и солнца. Тири даже потянулся вверх за его ласковыми касаниями… Кружилась голова, болели глаза, но он все стоял и смотрел.

– Я понимаю, что ты сейчас чувствуешь, дружок. Сам через это прошел, – Форк говорил ласково, с затаенной печалью. – Ты здорово держишься, нам с тобой повезло.

Тири медленно обернулся. И вздрогнул. Тускло-серая, холодно отсвечивающая колонна, придавленная сверху толстым диском, вставала в стороне – близко или далеко от них, Тири еще не мог определить. Он тихо спросил:

– Это Город?

– Да.

– Какой он маленький.

Форк улыбнулся:

– Не такой уж и маленький. Хотя, впрочем… Ты прав. Мы часто забываем, что мир больше любого города, даже того, в котором живем мы сами…

Долгий протяжный гул пронесся над песком. Гул уставшего металла, скрип отвыкших от работы механизмов… У подножия колонны’что-то едва заметно шевельнулось, неразличимое отсюда, непонятное, движущееся с кажущейся медлительностью… Форк быстрым движением поднес к глазам болтавшийся на его груди предмет: две короткие толстые трубки, соединенные вместе, закрытые на торцах выпуклыми стеклами. Взглянул сквозь эти трубки на Город. И вдруг сказал что-то непонятное и, наверное, злое, ибо лицо его исказилось яростью. Протянул трубки ребятам:

– Взгляни, Арчи!

Арчи посмотрел. И стал снимать с плеча оружие:

– Они пустили погоню, проводник! То же, что было с Дирком!

– Вот именно. Уходите, живо! Я постараюсь их задержать… Черт, раньше они делали это только внутри!

Он повернулся к Тири, коснулся его плеча:

– Ты не боишься идти с нами? Мы не хотим тебя принуждать, да сейчас и не сможем.

Тири колебался лишь секунду. А потом лазоревое небо, и золотой песок, и жаркий, ласковый ветер ответили за него:

– Нет, не боюсь.

Форк кивнул, и в era лице опять мелькнули печаль и безнадежная зависть:

– Как ты держишься! Ребята приведут тебя в Лагерь. Там ты все поймешь. Тебе никто не причинит зла… Идите!

– Я с тобой, Форк! – стиснув в руках автомат, Арчи подался к проводнику.

– Не надо. Я сам из городских, я вас и прикрою… Рано вам. еще… Ну, быстрей же, чего встали!

Гарт и Арчи почти потащили за собой Тири. Они бежали, утопая в песке, огибая рваные, вздыбленные скалы. Когда далеко позади раздался тихий ровный стук, то замирающий, то возникающий вновь, перемежающийся более громкими хлопками, Арчи выругался сквозь зубы, а Гарт сказал изменившимся голосом:

– Это все его идиотский стимулятор! Действие кончилось, и наступила слабость. Он понял, что не может бежать…

Конечно, первым среагировал Браслет. Лишь услышав его предостерегающее гудение, Дима обернулся.

Из-за песчаного бархана медленно выползало нечто странное. То ли машина, то ли животное. Шесть длинных коленчатых лап, неторопливо перебирающих по песку, узкий, двухметровой длины корпус, увенчанный вытянутой бугристой головой. Чудовище отсвечивало зеленовато-мутным металлическим блеском. Похоже, что это, все-таки, была машина.

– Эй! Ты… кто? – Дима сглотнул возникший в горле комок.

Чудовище подползло ближе, остановилось метрах в пяти от Димы. Теперь пилот прекрасно видел прозрачные кристаллы телеобъективов, чуть выдающиеся по бокам головы.

– Робот. Просто робот… – негромко сказал Дима.

Но это был не совсем обычный робот. У него была пасть! Длинная, полуметровая, на всю голову, челюсть со щелчком отошла вниз, обнажив тонкие и острые лезвия-зубы. И тут же Браслет напрягся, даже чуть замерцал красным светом.

– Спокойно… – Дима вытащил из кармана пистолет, торопливо провернул наборный диск, отыскивая наилучший вариант. В груди возник странный холодок, то ли страх, то ли восторг, то ли все вместе.

Но применить оружие не пришлось. Браслет вдруг перестал светиться, расслабился. А шестилапый робот приподнялся и торопливой рысью умчался назад, в барханы.

– У, черт… Кузнечик какой-то… – Дима сунул пистолет в карман, присел на корточки. Руки чуть дрожали. Вот она, его первая встреча с инопланетным существом. Пусть даже роботом… А может, это не робот? Может быть, они именно такие, планетные? Цивилизации муравьев, а башня – их муравейник.

Но почему же чудовище убежало? Дима поднес Браслет к лицу. На центральной грани были три маленькие кнопки с выдавленными на них символами: вопросительный знак, восклицательный знак и два переплетенных кольца. Дима нажал первую По узкому экранчику пробежали слова: «Радиозапрос. Код. Подбор. Найден. Ответ».

Гарт бежал впереди. В его руке был короткий телескопический шест, ощетиненный пучком тонких, похожих на иглы, антенн. Время от времени шест начинал тонко, пронзительно звенеть. Тогда Гарт останавливался, обводил прибором вокруг, и, мгновенно принимая решение, сворачивал в сторону.

Тири уже несколько раз падал. Бежавший рядом Арчи помогал ему подняться, бормотал, задыхаясь:

– Быстрее, быстрее…

Тири не мог бежать быстрее. Не привыкшее к нагрузке сердце отчаянно колотилось в груди, горячий и сухой воздух обжигал горло. Он никогда не думал, что можно так бегать. Да в этом и не было нужды.

Гарт вдруг остановился Перевел дыхание, отбросил в сторону шест-индикатор, скинул рюкзак. Арчи от своего избавился уже давно. Повернулся к Арчи, отрывисто сказал:

– Не уйдем вместе. Никак. Беги с парнем, радиации здесь нет. Я отвлеку.

– Гарт!

– Беги, Арчи, я выпутаюсь. Беги, в Лагере ждут.

5. ФЭТ РЭГЕЛ

Крик раздался откуда-то справа. Страшный, полный боли и ужаса, почти заглушающий ровный, глухой перестук, похожий на дробь печатающего устройства. Дима поперхнулся пищевой плиткой, вскочил с песка. Наступила тишина.

Он бежал, загребая песок, размахивая рукой с тяжелым пистолетом. Наконец, обогнув невысокий холм, Дима остановился.

Перед ним была маленькая долина, прикрытая со всех сторон песчаными холмами. Начавшее клониться к закату солнце заливало ее ярким светом. Первое, что бросилось Диме в глаза, – его недавний «знакомый». Зеленоватое металлическое тело неестественно выгнулось, коленчатые ноги раскинулись в стороны… Совсем как мертвый зверь. А рядом со «зверем» сидели двое людей. Один, темноволосый, хрупкий, в светло-сером комбинезоне, поддерживал другого, широкоплечего, в грязно-желтой куртке. Правая рука у того была залита кровью и плетью свисала вдоль тела. Не обращая на это внимания, парень все пытался левой рукой перехватить поудобнее металлический предмет, здорово смахивающий на автомат.

А с противоположного склона к людям приближался еще один робот. Приближался огромными скачками вихляясь в разные стороны, и Дима никак не мог поймать его в узкую прорезь пистолетного прицела… Он выстрелил плазменным зарядом, дав небольшое упреждение на прыжок, и робот, уже в воздухе, дернулся, словно увидев несущийся к нему заряд, тщетно пытаясь увернуться…

Тяжелый огненный ком упал на песок, прополз с метр и замер. Дима опустил пистолет и пошел вперед, прямо на растерянные взгляды парней, на танцующее в руках широкоплечего дуло.

Гэл поднялся вместе со всеми. Быстро заправил постель Тири, потом свою, пошел умываться. «Он вернется, вернется… Не может быть, чтобы его не спасли. Дежурный ведь говорил про погоню. Он вернется…» Гэл все повторял и повторял эти слова, пока они не потеряли всякий смысл, не превратились в какой-то бессмысленный рефрен.

– Эй, Гэл! Ты что, не идешь на занятия?

– Он вернется…

– Что? Ты заболел?

Гэл помотал головой, приходя в себя. Попытался улыбнуться Таки:

– Я просто задумался. Конечно, я иду.

Дима встряхнул аэрозольный баллончик и покрыл рану юноши еще одним слоем пленки. Наклонил голову, разглядывая результаты своей работы. Конечно, курс медицины входил в подготовку, но на практике он своих знаний еще не применял.

Спрятав баллон, Дима взглянул на парня, ободряюще улыбнулся. Тот неуверенно улыбнулся в ответ. Совсем как человек. Отбросив колебания, Дима вытащил ампулу полициллина, раздавил ее, положил – на ладонь парня. Жидкость зашипела и всосалась под кожу…

– Вот… А то получишь сепсис…

Дима старался придать своему голосу максимальную доброжелательность. Впрочем, раненый оказался молодцом. Сразу позволил осмотреть рану, хладнокровно выдержал перевязку…

Второй парень осторожно тронул Диму за руку и что-то сказал, негромко и словно бы недоуменно. Дима виновато покачал головой:

– Извини, друг, не понимаю.

Раненый поднялся с песка. Ткнул в себя пальцем, сказал:

– Арчи.

«Ага! Молодец! А я – то растерялся…»

– Дима.

– Тири.

Они невольно заулыбались, гордые своей маленькой победой. Арчи заговорил. Оживленно жестикулируя (сказывалось действие лекарств), – он то и дело показывал в сторону башни.

– Надо уходить? Так? – Дима кивнул в сторону чадящих обломков. – Могут прийти другие?

Парень сделал непонятный жест пальцами, видимо, выражая согласие. Они пошли по горячему песку, удаляясь от башни, от роботов-убийц, от подсохших бурых пятен…

Дима шел первым. Ему, чужому здесь, доверили выбирать дорогу… Но сейчас он не был склонен оценивать комизм ситуации. Где-то рядом рыскала хищная механическая смерть, и хорошо еще, если только механическая… Робота он уничтожил не колеблясь, а вот будь на месте машины пара молодчиков с автоматами… Нужно было как можно быстрее попасть в шлюпку. Там есть вода и пища, лекарства и одежда. Там есть оружие… И, главное, достаточно мощный компьютер с лингвистическим блоком.

Гэл включил дисплей, сел за лабораторный стол. Рядом устроился смуглый полнолицый парень. Новенький. Перевели в группу вместо Тири. Гэл отвернулся, потом не выдержал:

– Тебя как зовут?

– А какая разница?

Правильно. Никакой. Все равны.

Небо было по-вечернему темным. Догорающее на горизонте солнце светило в спину, и перед Тири болталась его собственная тень. Длинная, неестественно растянутая, но все равно обмякшая и жалкая… Он старался не смотреть вокруг, лишь под ноги, лишь на близкую и надежную землю. Утром страха не было, он пришел с темнотой, подкрался совсем незаметно, и вдруг жесткой, холодной рукой тронул сердце. Как будто он был здесь один, беззащитный, растерянный, ничего не умеющий в мире снаружи Города. Как будто со всех сторон на него смотрели чужие, изучающие глаза. Как будто легкий порыв ветра мог подхватить его и унести вдаль, туда, где смыкались земля и небо.

Тири посмотрел вверх. Лишь на мгновение. Но и этого было достаточно Потемневшее, настороженное небо тянуло его, засасывало, растворяло в наползающем сумраке, слабом ветерке, тихих шорохах пустыни.

Тири почти прыгнул вперед, резко схватился за Арчи. Видимо, задел при этом раненую руку., потому что тот сдавленно охнул от боли.

– Арчи! Ну куда нас ведет твой друг? Я не могу, не могу!

Арчи остановился, посмотрел в его округлившиеся от страха глаза:

– Я не знаю, Тири. Это не наш человек.

– А чей? Он не из наших, не из Равных!

Арчи пожал плечами:

– Может… Дежурный?

И сам улыбнулся своим словам. Подошел Дима. Недоуменно посмотрел на них, потом сказал что-то, непонятно, но настойчиво. Вытянул руку, указывая куда-то вперед. Тири с трудом заставил себя оторвать взгляд от земли и посмотреть вдаль.

Сплюснутая металлическая капля лежала на пологом склоне холма Она была непонятной, чужой, но Тири вдруг почувствовал облегчение. Холодный серый блеск был знакомым и неопасным, как стены Города, как вся его прошлая жизнь.

– Что ваш ярусный – болван, это я знал! Но тебя всегда считал умным парнем, который здесь торчит по ошибке!

Мэр был разъярен, Рос еще никогда не видел его таким. Меряя кабинет быстрыми шагами, он кидал на Роса ничего хорошего не предвещающие взгляды.

– Но она мне действительно нравится!

– Ну и что?

– Мой срок кончается, и какая разница…

– Болван! Полный!

«Полный болван» означало высшую степень его гнева. Секторальный, по имени Рос, с трудом сохранял бесстрастное выражение лица. Наконец он не выдержал:

– В чем все-таки дело? Она же в списке к отправке! Я смотрел!

– А в другие списки ты не смотрел? В списки Контрольных, например? – вкрадчиво произнес мэр.

Рос оцепенел. С трудом выдавил:

– Так… что теперь-то?

– Теперь… Теперь ничего! Благодари наружников, Рос.

– Действительно…

Постепенно мэр успокаивался. Даже ухмыльнулся:

– Тебя должен был предупредить ярусный, но он, похоже, вконец выжил из ума. Нехорошо так говорить о мертвом, но ведь правда… А еще метил… Да. Иди, Рос. Кстати: одного из наружников поймали.

– Мне прийти на опознание?

– Там нечего опознавать…

Дима допил чай и украдкой взглянул, на ребят. Арчи уминал уже второй суточный рацион, а Тири еще ковырялся в тарелке с супом Обрывки ярких пакетов, тоненьких разовых стаканов, куски решительно отвергнутого обоими хлеба валялись по всему полу. Пир в честь первого контакта… Странная это все-таки была пара: оборванный здоровяк Арчи и аккуратно одетый, хрупкий до прозрачности Тири. Как он еще столько прошел вчера! Метнулся в люк шлюпки, растянулся у порога и полчаса пролежал пластом. Ну а Арчи посмотрел на него с сочувствием, но без всякого удивления. Красноречиво махнул рукой: «пусть отлежится». И без перевода было понятно… Но лучше с переводом. Дима повернулся, посмотрел на дисплей. Бешено мелькали цифры, гудели вентиляторы блоков памяти. Машина работала на пределе своих возможностей… Пилот коснулся клавиши, прочел: «Выделено 769 слов. Идентифицировано 8 слов. Анализ продолжается». Путаясь в транскрипции, Дима стал читать дальше: «рэгел, предположительно, – человек, ло – местоимение ты.»