Текст книги "Журнал «Если», 2001 № 06"

Автор книги: Сергей Лукьяненко

Соавторы: Марина и Сергей Дяченко,Кир Булычев,Евгений Лукин,Владимир Михайлов,Владимир Гаков,Эдуард Геворкян,Дмитрий Байкалов,Наталия Мазова,Дмитрий Караваев,Евгений Харитонов
сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 23 страниц)

– Не передергивай! Разве я призвал не платить десятину? Вопрос в том, кому платить? Кто лучше ею распорядится?

– Уж не ты ли? – неестественно удивился Сатян.

– Да хоть бы и я. Сколько дебетов растаскивается в Канцелярии одними только мелкими чиновниками? А высшее руководство? Воры, одни воры! Погоди, доберусь до них, тогда посмотрим, кто кого использует! Всех разгоню!

– Так ведь новых придется набирать…

– Не без того, – согласился Теодор.

– Ну, тогда и мы без дела не останемся. Красота и все прочее, это, конечно, хорошо, да только человек всегда кушать хочет и не всегда готов куском поделиться. А значит, мытари будут нужны всегда, без дела они не останутся, и даже есть у меня смутное подозрение, что дел-то в твоем царстве прекрасного как раз прибавится.

– Умная власть умеет делиться, – кивнул Теодор. – Вот мы с тобой и договорились.

– Пока вы договариваетесь, транспорт с исполнителями уже, наверное, на подходе, – вмешался я в их разговор.

– Не так быстро, – сказал Теодор.

Кряхтя, он поднялся с места и подошел к стене, шевельнул ладонью; панно с изображением нагих пастушек отъехало в сторону, открылся большой монитор. Вытянулись разноцветные столбики сетевого графика окон совместимости, их вытеснила сводная таблица. Мне было интересно, сколько у нас времени, но я боялся даже на шаг отойти от Хоры. Вдруг она уйдет, исчезнет, как же тогда мне быть?..

– Ну, у нас есть еще целый час, чтобы подготовиться к достойной встрече дорогих, очень дорогих гостей, – с этими словами Старец вернулся к столу.

– Догадываюсь, как ты их встретишь, – понимающе улыбнулся Сатян. – Девушки им песни споют или танцами утешат?

Мне не понравились его намеки. Лучше бы ему не обижать Хору, а то ведь и я могу не стерпеть…

– Ладно, я пошутил, – Сатян перестал улыбаться. – Но могут быть неприятности, если их действительно не встретить.

– Какие еще неприятности? Согласно третьей директиве…

– Третья директива отменена, работают по четвертой.

– Когда это успели отменить? – удивился Старец.

– Неделю назад. Что, не успели тебе доложить?

– Бюрократы! Всех, всех под корень… Что же, теперь они не обязаны представиться главе местной администрации, представителю Канцелярии, зачитать постановление о конфискации, наконец?

– Нет. Сейчас могут сразу начать фискальные действия…

– Кто же продвинул новую директиву, не ты ли?

– Ну, извини, – с легким злорадством ответил Сатян.

Я не разбираюсь в тонкостях работы исполнителей, но видел, как лихо оперируют «черные шлемы». Одновременный налет на силовые подстанции, все города и селения отрубаются от связи и энергии, глушатся коммуникаторы на всех частотах, на транспортных развязках высаживаются регулировщики. И, самое главное, опечатываются все склады, хранилища, емкости и помещения, где может храниться мало-мальски ценное. То есть все, что имеет стены и крышу. Потом начинается подсчет десятины, и не успевают жители придти в себя и вернуться по домам, как обнаруживают, что остались практически ни с чем. Хорошо, если жилье не разберут по кирпичику.

Был такой случай на Лайбахе, там в стройматериалах в качестве наполнителя использовали никелистый колчедан. Вывезли все подчистую, потом еще вернулись, чтобы проверить, не забыли ли случайно какую-нибудь конуру.

Случись такое на Параисо, даже всемогущему Речному Старцу долго придется разгребать дерьмо и объяснять, что к чему, кого можно брать за вымя, а к кому и близко нельзя подходить. Пока он будет теребить своих влиятельных ставленников, у него планету из-под ног выгребут.

– Есть, правда, разъяснение к директиве, – задумчиво сказал Сатян. – Если пославшему вызов разведчику местная власть оказывает содействие, тогда действия начинаются по согласованию с означенной властью, но не позднее чем через шесть часов. Для этого разведчик должен предъявить полномочия эмиссару до начала действий. То есть фактически сразу же по прибытии транспорта.

– Что же, это упрощает дело, – Старец внимательно посмотрел на меня. Если Мик встретит их и сообщит, что я готов завалить их конфискатом по самое не могу, то мы выиграем время. Много не надо, двух-трех часов хватит, их отзовут. Ну, вперед, юноша, порадуйте своих братьев по фиску!

– Я… я… – голос мой противно задрожал.

– Извини, – поднял ладонь Старец, – я совсем забыл, что пару дней у тебя будет мертвая вязка. Не бойся, Хора полетит с тобой, она будет рядом, ты уж постарайся ради нее.

Все это было немного странно и даже глупо, но я не мог справиться с собой. Хотелось лишь одного – чтобы она всегда была рядом и я мог вечно прикасаться к ней, обнимать ее, ласкать… При этом я трезво понимал, что все эти пляски на лужайке могли быть лишь приправой к любовному напитку, разбудившему во мне похотливого зверя. Минутами на меня накатывал жгучий стыд, тем не менее смешанный с гордостью, когда я вспоминал, что вытворял с Хорой в траве, на валунах, в беседке на обратном пути, на ступеньках крыльца…

Где это во мне таилось, в каких безднах? Я знал ответ, но лицемерил сам перед собой. Даже сейчас, когда танец Хоры все еще свеж в памяти, маленький человечек, который сидит в глубине моей души на корточках, с тонким стрежнем в руке и глиняной табличкой на коленях, может подсчитать с точностью до сотки дебета стоимость визуальной работы Барнаби на открытии ежегодного Отчета Канцелярии, выступление голдмахера Дро на конкурсе ювелиров или коллекции редких афродизиаков из наследства первых переселенцев. И вот этот человечек подозревает, что его хотят очень тонко обмануть, причем так искусно ему набивают баки, что и этот обман имеет свою цену как произведение высокого искусства.

13.

Мы добрались до портала задолго до прибытия транспорта. Я предложил Хоре забраться в один из номеров рестхауза и немного покувыркаться на свежих простынях. Она покачала головой. Заметив, что я насупился, Хора поцеловала меня, сказав, что сил просто нет, совсем ее измочалил, такой крепкий мужичок оказался. Мне приятно было это слышать.

Прогуливаясь, мы обошли пустые залы контроля и досмотра. Я встретил охранника в смешной фуражке. Он узнал меня, рассказал старый анекдот про бронзового мытаря, я вежливо хохотнул. Потом он сказал, что окно откроется через полчаса, но раньше чем через час вряд ли начнется перемещение.

На самой площадке было жарко, тени от закатного солнца хоть и лежали на стальных плитах, но за день они так раскалились, что ходить по ним было нелегко. Мы немного походили вдоль периметра.

Я спросил Хору о других девушках, которых видел у Старца. Она нехотя сказала, что это ее сестры, и даже больше, чем сестры. Ограждения у площадки портала на Параисо не было, скалы начинались сразу за штырями сигнальных огней. В нескольких местах к ним лепились контейнеры с упаковочным хламом. Я рассказал Хоре, как в детстве мы с Тенеком пробирались узкими щелями к порталу, а злые ветры, бившие сквозь щели, пытались сбросить нас вниз, на камни. Ущелье, что за скалами, перехватывало воздушные потоки, скручивало их и выдавливало сквозь дыры и расщелины.

– Вон там, наверху, – вспомнил я, – мы прятались от прожектора, а из щели воздух бил вверх с такой силой, что можно было, наверное, на нем сидеть.

– Как же вы спустились вниз? – удивилась Хора.

– Ну, здесь не так уж и круто… За этим выступом камни осыпались так, что составили нечто вроде ступенек. Можно подняться метров на двадцать, оттуда видна все площадка.

– Сейчас посмо-о-о-трим, – засмеялась Хора, не успел я сказать даже слова, как она, легко перепрыгивая с камня на камень, исчезла ча выступом. – Ну, что же ты, – голос ее раздался уже сверху.

Я пошел за ней, потом вернулся к контейнерам, где уже присмотрел более или менее чистый кусок нетканки, прошитой крепкими шнурами. Такую материю используют для ограждений во время ремонтных или строительных работ. Доводилось видеть большие дома-памятники на реставрации, закутанные нетканкой. Подобранный кусок еще не успели разрезать для утилизации. Хорошая толстая материя, на ней гораздо удобнее, чем на жестких камнях и даже на траве! Я аккуратно скатал ее в трубу, обвязал шнуром и полез на утес.

Вскоре мы сидели высоко над площадкой портала, свесив ноги со скал, любовались в общем-то неприглядным пейзажем. Хора спросила, есть ли у меня дом, на что я долго и с шуточками рассказывал, в каких роскошных особняках довелось жить.

– Нет, не это, – настаивала она. – Свой дом, свой очаг, своя семья. Почему ты убежал из дома? Может, пора вернуться, пока чужие своды не обрушились на твою голову?

– Ты – мой дом, – ответил я и осторожно потянул ее за плечи назад.

Она не сопротивлялась, но только мы легли на белое полотнище, как взвыли сирены оповещения. Я выругался и вскочил. Транспорт прибывает минут через десять. Кому-то невтерпеж запустить лапы в наше добро! Хора тоже поднялась, мы приготовились спускаться, но гут в воздухе резко запахло озоном, стержни совмещения, редкими часовыми окружающие портал, заискрились, и в радужном мареве возник транспорт с исполнителями. Загудел поворотный круг, транспорт, большая металлическая коробка высотой с четырехэтажный дом, встал на свободную площадку.

Неплохо, подумал я, разглядывая старую, всю в зеленых и рыжих потеках обшивку транспорта. В нескольких местах она была изрядно помята. Хорошая маскировка. А вот сейчас будет сюрприз, и глаза обслуживающего персонала полезут на затылок при виде десанта черных бронекостюмов.

Но полезли на лоб мои глаза! Изумлению не было предела, когда тяжелые люки, откинувшись, превратились в сходни, и по ним хлынула пестрая толпа, одетая в немыслимые цветные одежды. Среди них торжественно вышагивали медленной поступью люди в силовых панцирях.

– Это еще кто? – непроизвольно вырвалось у меня, хотя я уже знал ответ.

– Буканьеры, – лаконично отозвалась Хора, пристально вглядываясь вниз.

Как же они здесь оказались? Я знал, что, в принципе, можно перехватить сигнал горячего вызова. Но, насколько известно, у разбойников, недолюбливающих технику, раньше не было сканирующей аппаратуры. Значит, теперь появилась.

Хора отступила от края назад и пояснила, что те, в цветных одеждах, – не буканьеры, а члены их семей. Они порой сопровождают разбойников в набегах, они гораздо опаснее и кровожаднее, чем сами бойцы.

И еще она сказала, что долго безобразничать на Параисо им не дадут. Но если они хорошо подготовились, то покуролесить успеют. А на прощание могут заложить бомбу под портальные машины.

Я потрогал серьгу коммуникатора. Тихое жужжание вместо ответа подсказало, что буканьеры разжились ко всему еще и глушилками.

Предупредить не сможем, – сказал я. – Надо пробираться к стоянке…

И замолчал.

Высыпавшая на площадку орда уже втягивалась в здание терминала. Значит, там не пройти. Не успел я подумать о служебном рукаве, как оттуда выбежало десятка два охранников, среди которых был и тот, в смешной фуражке. Пыхнули красные огоньки парализаторов, буканьеры, отставшие от своих, упали на плиты.

Если бы охранники ворвались вслед за бандитами в зал, думаю, в давке и тесноте все быстро бы кончилось. Но пока они раздумывали, что делать, переглядывались и о чем-то спорили, размахивая руками, из терминала вышел буканьер в силовом панцире и одним импульсом сжег всех охранников. Неуклюже развернулся и пошел обратно.

Большое стекло рестхауза покрылось сеткой трещин и беззвучно рассыпалось. Сквозь черный квадрат выскочили пестрые, одни из них побежали к складам, другие – к служебному рукаву. Плохо дело… Если сумеют отключить барьер, то доберутся до стоянки раньше нас.

Хора прижалась ко мне.

– С тобой я ничего не боюсь, ты знаешь, что делать, – шепнула она, – Мой герой…

Ничего я не знал. Но глаза ее сияли таким восторгом ожидания подвигов, что во мне тут же проснулся… нет, не зверь, домогающийся плоти, а хитрый расчетливый мытарь, который не так давно ушел легко и непринужденно от погони на Рейнметалле, сбежал от братьев Хагенов, выбрался из облавы в локусе… От этих дикарей и подавно уйду! Но меня учили выживать в одиночку, а без Хоры я и шагу отсюда не сделаю.

Наверное, ей хватило одного взгляда, чтобы прочесть мои нехитрые мысли. Она крепко обняла меня, а потом зашептала:

– Не бойся, я буду с тобой всегда, мы расстанемся лишь на краткий миг, ты знаешь, что делать, не бойся, мы встретимся до заката, поспеши, а я здесь побуду и все устрою, ты истинный герой, а потому не надо смертельных подвигов…

От ее горячего шепота у меня слегка потемнело в глазах, возник и исчез слабый звон в голове. Все стало ясно. Нельзя, неприлично постоянно цепляться за руку любимой, так ведь ничем ей не поможешь, а вот помешать…

– Я отключу силовую подстанцию, – голос мой был суров, решителен, – и тогда они застрянут до тех пор, пока не разберемся с ними. Нет, не годится! Надо достать оружие, я устрою здесь такую охоту… Не годится. Проберусь к ним на корабль и взорву батареи…

Хора выслушала, как я перебираю вслух варианты, улыбнулась и прижала ладонь к моим губам.

– Лучше живым и невредимым отправляйся в Уруч и жди меня там. Прошу тебя, не надо жертв. Ты нужен мне целый, а не кусочками…

– Но я…

– Сказано, ты – герой, никто не сомневается, но теперь слушай меня и делай, как я говорю.

– Я сделаю все, как ты скажешь!

Маленький человечек во мне тихо удивился странному разговору. Я на самом деле это говорю или кто-то шевелит за меня языком? А как же подвиги?! Доблесть? Слава?

– Вернись в Уруч. Не беспокойся обо мне. Передай, что Рато может не тратить времени и сил на этот вшивый сброд. Мне не составит труда умиротворить их, так и скажи. Успею вернуться к ужину.

14.

Много позже я сообразил, почему Хора отослала меня. Просто она не хотела, чтобы я видел ее среди буканьеров. Да, я бы не стерпел, прикоснись хоть один из них даже к краю ее одежды. Погубил бы и ее, и себя.

Но как она сумела уговорить меня, не понимаю до сих пор. Почему вдруг испарился герой и снова возник хитрый мытарь? Негромкий голос Хоры превращал меня в домашнего сурка. Интересно, в кого превращались магнаты и правители, складывая свои регалии к ногам Речного Старца?

Выбраться отсюда я могу, только перебравшись через скальную гряду. Когда-то двум маленьким беглецам это удалось. Но мы потратили на лазание по скалам целый день, а сейчас почти сумерки. Уходить надо иначе, красиво, как учил господин Качуров.

Что у меня есть? Зажигалка, карманный резак, коммуникатор… Шнуры, большой кусок нетканой материи… Сделать параплан и сигануть на головы буканьеров? Они все поумирают. Со смеху. Да и невысоко здесь, это не колодец локуса с его восходящими потоками, к отраде бездельников, любителей полетать на конусе, да и потоки…

Конус! Вот оно. Привет господину Качурову, этому он нас тоже выучил. Сварить подобие конуса из этой тряпки можно легко, батарейка в зажигалке свежая. А сильный злой ветер, бьющий из расщелины, что неподалеку за нашими спинами, тоже к моим услугам. Да и тянет он в сторону гряды. Если перенесет через скалы, там до стоянки недалеко.

Хора с интересом наблюдала, как я набросился на материю с ножом, выдирая шнуры, прикидывая на глазок места креплений… Мне показалось, что прошло много времени, но пыльный шар солнца все еще проглядывал сквозь ущелье, к которому примыкали склады. Крики, шум и треск доносились из помещений терминала, буканьерская орда разгулялась не на шутку.

– Конус может поднять двоих, – сказал я, но Хора лишь покачала головой.

– Торопись, они еще не добрались до машин.

Я обвязался крепежными шнурами, растянул конус, свернул в гармошку и двинулся по камням к расщелине. Посмотрел назад. Хора уже пробиралась к спуску. Махнула на прощание рукой, легкое движение, и она исчезла, оставив за собой слабый шорох осыпающихся камней.

Не дойдя до края нескольких шагов, я остановился. Даже отсюда чувствовался напор, сила воздуха, бьющего из огромной щели. Много лет тому назад дыра была меньше, помню, недалеко от нее росло деревце. Никаких следов. В сезон пылевых бурь свирепые ветры истирают камни похлестче наждака. Вот и сейчас видно, как песчинки срывает с края и уносит вверх…

Сколько так простоял, не знаю. Я не герой и не воин духа, чтобы очертя голову прыгнуть в бездну с пустыми руками. Но делать-то нечего…

Шум, идущий со стороны площадки, стих. Значит, Хора уже внизу и ее увидели. Ладно, руки у меня не пусты, а сжимают связку шнуров, а насколько глубока эта бездна, лучше узнать сразу.

Я сделал шаг вперед и вбросил гармошку конуса в воздушный поток.

За секунду или две, пока ветер его раскрывал, я успел обругать себя наимерзейшими ганзейскими ругательствами и в короткий миг озарения понял, что большего идиота мир не видел и, скорее всего, больше не увидит, поскольку здесь мне и раскинуться косточками по острым камешкам. Но тут конус с громким хлопком раскрылся и так сильно рванул вверх, что мне чуть руки не вырвало из плеч. Не успел я сосчитать до трех, как уже парил высоко над круглой площадкой портала. Ветер сносил меня в сторону скального барьера, глаза заливало потом. Меня поднимало все выше и выше, пот наконец высох, я перевел дыхание, посмотрел вниз и увидел, как неспешно идет Хора по серым плитам, как струятся ее белые одежды чистым потоком среди грязной пестроты буканьеров, медленно окружающих ее, берущих в кольцо…

Но тут ударил боковой порыв ветра, я рефлекторно вытянул шнур, продетый сквозь прорези, подтянул крайние, и уродливый конус, превратившись в безобразный параплан, быстро перенес меня через гряду. Немного подергал шнурами. Удивительное дело, моя нехитрая самоделка оказалась вполне управляемой.

Спланировал прямиком на стоянку тяг, но в последний миг пара-план вышел из-под контроля, и я крепко приложился плечом к ажурной ограде. Хорошо, что она не оказалась под током. Обрезав шнуры, освободился от перевязи. Глянул на подстанцию. Можно выключить силовую установку или разбить управляющие блоки. А смысл?

Я пожал плечами, зашипел от боли в ключице и подошел к ближайшей кабине. Она, разумеется, была заперта, но что мне замки после таких приключений!

Подняв тягу, я с большим трудом удержался от соблазна подлететь на низкой высоте к порталу, спикировать прямо на поле и, подхватив Хору, улететь победителем. Да-а… Один меткий выстрел, и нет победителя. А стрелять эти разбойники умеют. К тому же велено мне было отправляться в Уруч, а не совершать подвиги.

Вот я и не стал геройствовать. Так захотела она.

И я улетел. Вскоре выяснилось, что впопыхах я забрался в старую тихоходную машину. Но тем не менее я без приключений добрался до города, а когда ввалился во дворец Управляющего, то мне показалось, что я и не покидал его. Сатян и Теодор по-прежнему сидели за столом. Впрочем, теперь его покрывала скатерть с золотистой бахромой. Емкая бутыль, укутанная благородной пылью винных подвалов, была почти пуста. Из-за этого, наверное, у старичков слегка заплетались языки, когда они радостно приветствовали мое появление.

Речной Старец велел мне подсаживаться, а Сатян щелкнул ногтем по бутыли и подмигнул. Но, выслушав мой рассказ о вторжении буканьеров, оба мгновенно отрезвели.

– Черта с два они перехватили твой вызов! – грозно зарычал Теодор и опустил на скатерть могучий кулак. – Это какая-то двуличная сука из Фиска на сторону играет. Я выясню, кто навел этих головорезов, и полетят головы, одна, две, много голов…

– Не надо считать головы, – взмолился я. – Там Хора осталась, ей нужна помощь!

Старец замер с полуоткрытым ртом, выпучил глаза, а потом спросил испуганно:

– Она просила ей помочь?

– Ну, не то чтобы просила… – замялся я.

– Так смени штаны и не пугай меня больше, – он шумно выдохнул, а потом обратился к Сатяну: – Каков нахал, а! Собрался моим девочкам помогать.

Пошевелив бровями, Сатян плеснул себе вина, повертел бокал, любуясь игрой алмазной грани, отпил.

– Похвально, когда молодой человек беспокоится о девушке. Не понимаю, что в этом плохого.

– Извини, Михель, – Теодор улыбнулся, – трудный день, тяжелый характер, много событий сразу… Это я виноват, напустился на тебя. Забудь. О Хоре не беспокойся. Думаю, там уже все в порядке. Сейчас посмотрим…

Снова панно отъехало в сторону, открыв монитор. Старец велел дать ему картину портала. Секундная рябь сменилась испуганным лицом служащего, который сообщил, что связи нет, идут помехи.

– Глушилка, – сказал я.

– Слышал? – рявкнул Старец. – Там глушилка, разберись.

– Сейчас включу защищенный канал, – торопливо пробормотал служащий.

Несколько минут ничего не происходило. Теодор сердился, обещал кары, одну страшнее другой, но я не замечал беспокойства за Хору. Наконец появилось изображение. На мониторе возникли картинки сразу с нескольких десятков камер, размещенных в залах, переходах, аппаратных и на площадке.

– Вот эту, – указал пальцем Теодор.

Теперь на мониторе застыло лишь одно изображение. Сатян, тихо подошедший к нам, выронил бокал. Звонко разлетелся хрусталь, но я даже не обернулся.

– Там что, резня была? – тихо спросил Сатян.

Площадку освещали мощные светильники. В их теплом желтоватом свете было видно, что буканьеры не выбрались с территории портала. Бойцы в силовых панцирях, женщины, долговязые подростки и, кажется, дети, все они так и остались на поле. Вряд ли кто уцелел в транспорте, его металлический корпус чернел из-за огромных пробоин, а в одном месте рваный металл был выворочен наружу, по-видимому, взорвались батареи…

Тела лежали повсюду. Бойцы, заваленные трупами в пестром рванье, старая женщина, мертвой хваткой вцепившаяся в оторванную ногу бойца, дети и взрослые, пронзенные клинками, раздавленные и размазанные внутренности на стальных плитах… В зале терминала мертвых было не так много, но кровь на стенах выглядела страшнее.

– А где же Хора? – прохрипел я. – Я не вижу ее тела.

Легкие шаги за спиной и ее голос:

– Так я тебе что, мертвая больше нравлюсь?

И рассмеялась.

15.

Нам отвели прекрасную четырехкомнатную каюту. Я подозреваю, что капитан уступил свою. Ну и славно.

В мягком кресле сидеть очень удобно. Ключица еще немного побаливает. Небольшую ссадину я залил антисептиком и больше о ней не думал. Да, это не тесные кельи лихтера, на котором Сатян и я прибыли сюда. Загрузка идет быстро, скоро откроется окно, и через полдня мы окажемся на месте. Всего два дня на Параисо, а теперь снова в Метрополию. Но не жалким беглецом, а на роскошном лайнере. Из соседней комнаты доносится слабый шум. Это Хора переодевается к обеду. Сейчас зайдет Сатян, и мы вместе пойдем в обеденный зал.

Теперь все хорошо.

А вот вчера был один страшный миг, когда я рассматривал тела буканьеров и с холодным отчаянием ждал… Но она пришла, и все стало хорошо.

Разумеется, я тут же вцепился в нее, требуя немедленно рассказать, какая сила покарала негодяев. Хора смеялась, просила дать ей хотя бы полчаса, смыть с себя пыль и перекусить, но я был неумолим. Теодор добродушно посмеивался и велел ей не дразнить меня.

– Я видела, как ты перелетел через скалы, – сказала Хора. – Никогда бы не решилась, скорее, умерла бы от страха. А вот это, – грациозный взмах руки в сторону монитора, на котором застыла картина площадки, усеянной мертвыми телами, – это, поверь, нетрудная работа.

– Ты их убила? – только и спросил я.

– За кого ты меня принимаешь?! – Хора капризно надула губы, но потом улыбнулась. – Нет, конечно. Я и жука обидеть не могу. Они сами друг друга поубивали.

Сатян и Теодор переглянулись. Кажется, и я догадываюсь, какие силы скрываются под нежным обликом моей подруги.

– Ты показала им танец смерти, – я понимающе покачал головой.

– А разве есть такой танец? – искренне изумилась Хора. – Впервые слышу о такой гадости!

Речной Старец с большим интересом уставился на меня.

– Твои идеи меня немного пугают, мой мальчик, – сказал он. – Немного гуманизма в твоем образовании не повредит, я так думаю.

– Какой это был танец? – продолжал настаивать я.

– Никаких танцев, – строго ответила Хора. – Танцы не для всякой швали. Им достаточно песен. Вот я и спела. Целых четыре баллады. О храбром воине, который завоевал любовь богини в неравной схватке и сам стал равен Богу, о десяти любовных подвигах буканьера Роха Вильи, о предательской любви двух семей, а когда пропела о сыне храбреца Зал кара, они словно взбесились… Устала, сил нет. Рато обошлась бы двумя-тремя куплетами.

– Но ведь тебя могли случайно…

– Что ты, они как раз защищали меня друг от друга.

Хора зевнула, прикрыв рот ладошкой, извинилась и ушла.

Все это следовало обдумать. Но мысли опять не хотели цепляться друг за друга, я принялся ходить по залу, кружил под колоннами, мне почему-то стало не хватать воздуха. Я вышел на площадь перед дворцом и уселся на ступени. Вскоре я заметил, что с двух сторон рядышком со мной пристроились Теодор и Сатян.

Вечер. Окна домов ярко освещены. Тишина. Ночная птица в саду пробует голос. Мимо нас ковыляет одинокий прохожий с клюкой. Кажется, я его уже сегодня видел.

– Ну хорошо, – вдруг заговорил Сатян. – А если твоя могучая девица не справится с разбойниками. Что тогда, ансамбль песни и пляски на них натравишь?

– Яду в тебе много, – ответил Теодор. – Надо бы тебя на караимские пляжи отправить: отдых, не поверишь, такие чудеса творит!

– Или нагрянут исполнители, а ты не успел добраться до начальства, – не унимался Сатян. – Стишок им прочитаешь собственного сочинения?

Старец только крякнул.

– Стишок, говоришь, – обещающе протянул он. – Будет тебе сейчас стишок!

Он поднес ладонь ко рту и что-то тихо сказал в нее. Я успел лишь заметить на его указательном пальце перстень многополосного коммуникатора, и тут вдруг такое началось…

Балюстрада на балконе напротив распалась на штыри, а штыри удлинились, изогнулись и составили параболическую решетку экранной защиты, которая тут же замерцала в небе над Уручем. Со стороны парка на площадь с густым урчанием выкатилась тяжелая бронетяга, башня ее ощерилась во все стороны грозными жерлами генераторов плазмы. У «одинокого прохожего внезапно выпрямилась спина, стремительное, еле заметное глазу движение, и вот прикрывает нас своей клюкой, чудесным образом превратившейся в двуствольный лучемет дальнего боя.

А после того, как над домами со свистом прочертили огненные линии набирающие высоту орбитальные бомберы, Речной Старец, искоса глянув на Сатяна, дал отбой учебной тревоги и поблагодарил всех за отличную службу.

Через полминуты, а может, и того меньше, дворцовая площадь снова приобрела тихий, захолустный, мирный, одним словом, вид. И даже одинокий прохожий, как ни в чем не бывало, продолжил свою долгую прогулку. До очередной тревоги, я так полагаю.

– Все, – сказал Сатян. – Сдаюсь. Ты меня победил. Твой довод королей просто неотразим. То есть красота, конечно, страшная сила, но пара пушечек никогда не. помешает. Чисто из эстетических соображений, разумеется.

– Ну а для чего нам оружие, если не для эстетики, – хохотнув, отозвался Речной Старец.

Они немного помолчали.

– И все-таки не понимаю, – задумчиво протянул Сатян. – При такой силе к чему тебе долгие разговоры. Для чего ты потратил на нас столько времени? Разве мало у тебя друзей-приятелей или просто купленных? Ты же нас мог размазать одним движение брови!

– Времени у меня мало, – ответил Теодор. – Но это не повод, чтобы тратить его на имитацию работы. Для меня главное – запустить машину, и если она эффективно работает, то не надо соваться во все дыры с руководящими указаниями. А насчет движения брови… Ну зачем мне тебя размазывать? Во-первых, в молодости мы помогали друг другу, а я не забываю это и ценю. Во-вторых, я тебе очень благодарен за то, что ты присматривал за моим племянником и доставил его к порогу родного дома целым и невредимым.

– Какого племянника? – вскинулся Сатян.

– Так ведь Михель – мой племянник, – пояснил Теодор и ласково потрепал меня по плечу.

Боль в ключице смазала торжественный момент. Что за ерунда? С каких это пор у меня появился дядюшка? Впрочем, о родне я ничего не знал или не помнил.

Пока Теодор рассказывал Сатяну, как долго он искал меня, как он сожалел, что мы разминулись буквально на минуты, и какая блестящая судьба была мне уготована, не удери я тогда с Параисо, в голове моей опять зазвенело, но сейчас это были фанфары. До меня дошло наконец, что с таким забойным дядюшкой мне и братья Хагены не страшны. Что мне братья, возликовал я, но тут мысли пошли кривыми путями, картины, рожденные воображением, были необычными, и я вообще перестал связно рассуждать. Просто сидел, тупо глядя перед собой. Между тем разговор между Сатяном и Теодором неожиданно перешел на другую тему, и я насторожился.

– А девушки, случайно, не твои дочки, – спросил Сатян. – Я имею в виду, генетические.

– Нет, я проверил исходный материал до восемнадцатого колена…

– Ну, со времен Расселения сколько архивов утеряно.

– Индексы в норме, это главное.

– Но зачем тебе… – слабый кивок в мою сторону.

– В нем все дело. Я хочу зафиксировать линию нашего рода. Причем, естественным путем, уже без вмешательства в геном. Если все пойдет нормально, у него будет девять жен.

– Я видел только пятерых. Ты думаешь, он справится с таким гаремом?

– Четверо решают кое-какие проблемы, – сказал Теодор. – Они скоро вернутся на Параисо. Трудностей не предвижу, у них гормональная совместимость только с ним. Вот это был самый ответственный тест, но все прошло успешно.

Я так понял, что дядя намерен мне сосватать всех девиц оптом. Вот так подарок! То не было даже мыслей о том, чтоб забраться к какой-нибудь шлюшке в постель, то вдруг сразу изобилие… Я представил себя в окружении девяти прекрасных женщин. Очень возбуждающая мысль. Что он имел в виду насчет гормональной совместимости, любовный напиток, что ли?

– Насколько я знаю, – с сомнением протянул Сатян, – даже неофициальное многоженство допускается лишь в самых высших кругах Канцелярии.

– Ну и что?

– Ах, вот как… Неплохой свадебный подарочек. Я бы даже сказал, радикальный.

– Ты быстро соображаешь. Я сделаю Мика своим наместником в Метрополии. Для начала. Завтра же отправлю вас туда. Назначаю тебя его советником, регентом, консортом, ну, сам придумай название. Защиту обеспечу, остальное – тоже.

– Осталось главное, уговорить невесту, – пробормотал Сатян. Звучит заманчиво, но вряд ли Канцелярия встретит эту новость с восторгом.

– С вами полетит Хора. Проблем не будет. Через несколько дней пришлю Рато и Лию, остальные прибудут, когда ты наведешь порядок в Метрополии.

– Да-а, – задумался Сатян. – Порядок я наведу. Тем более с такими девицами. Что ж, рад за Мика, он славный парень и будет, надеюсь, славным… Кстати, как мы его назовем: Верховным Правителем, Великим Канцлером, Примасом Анклава?..