Текст книги "Друзья бога"

Автор книги: Сергей Слюсаренко

Глава 22

 
Вспыхнут, ли звезды – я вспомню, что прежде блистали
Эти же звезды. А выйду случайно к парому, —
Прежде – подумаю – эти же весла плескали…
Будто о жизни и думать нельзя по-другому!
Ты говоришь, говоришь, как на родине лунной
Снег освещенный летел вороному под ноги,
Как без оглядки, взволнованный, сильный и юный,
В поле открытое мчался ты вниз по дороге!
Верил ты в счастье, как верят в простую удачу,
Слушал о счастье младенческий говор природы, —
Что ж, говори! Но не думай, что, если заплачу,
Значит, и сам я жалею такие же годы.
 

Николай Рубцов

На прием к Моргану Марео отправился вместе с Андреа и Кидом. Причем первым в кабинет вице-губернатора вошли аббат и Ричардз, и только спустя какое-то время был приглашен Андреа.

– Рад, рад, капитан, видеть вас живым и здоровым. – Морган выглядел вполне довольным. – Даже потеря моей личной шхуны не может мне испортить удовольствие видеть тебя, Кида и господина папского посланца здесь, у меня в кабинете. Ну, что, господа, давайте отметим ваше возвращение шампанским!

– Да, черт возьми! – обрадовался Кид и тут же, покраснев, добавил: – Извините, господин аббат, ничего личного! Это так, фигура речи.

– На первый раз, господин капитан, на первый раз, – ехидно улыбнулся Марео. – А от шампанского отказаться не смею.

Дальше шла простая светская беседа, обсуждение закладки новой личной шхуны Моргана. Вице-губернатор между прочим сообщил, что ремонт «Диссекта» окончен и что он потрясен организаторскими способностями помощника Андреа – Рикардо Бартолино, более известного как Топо, и даже готов его нанять для проведения работ по постройке своей шхуны. Воспользовавшись этим, Андреа сообщил, что спешит на свой фрегат, и, откланявшись, вместе с Марео отправился в строительный док, где сегодня спустили отремонтированный «Диссект». Навстречу Андреа уже спешил Топо, ему только что сообщили, что его товарищ вернулся на «Прегьере».

– Что-то ты слишком часто возвращаешься не на том судне, на котором уходишь. – Топо с радостью толкнул Андреа в плечо и при этом чуть покосился на аббата.

– Топо, ты не представляешь, кто это! Это же аббат Марео! – с воодушевлением представил своего учителя Андреа.

– Да? – ничего не понимая, сказал Рикки.

– Извините, падре, можно я с товарищем секундочку поговорю наедине? – вежливо спросил Андреа и, не дожидаясь ответа, увлек Топо в сторону.

Джанкарло с легкой усмешкой наблюдал, как Андреа рассказывал что-то своему другу, жестикулируя по-итальянски. Словно и не было долгих лет разлуки, Марео видел в Андреа все того же беззаботного и доброго мальчика. После живой беседы друзья вернулись к аббату.

– Очень рад, что вы живы! – сообщил совсем невпопад Топо.

– А я-то как рад! – рассмеялся Марео. – Ну что, помощник, показывай «Диссект», я его не видел с тех пор, как по моему заказу он был заложен в Саутгемптоне.

– Так это вы? – только и смог произнести изумленный Андреа.

– Ничто на земле не делается без божьего соизволения, – ответил Марео и двинулся по трапу на палубу фрегата.

Аббат со знанием дела осмотрел такелаж, практически обновленный при ремонте, с большим любопытством изучил мортиру и укрепленный под нее дек, потом попросил проводить его в капитанскую каюту. Джанкарло очень хотел увидеть, как обустраивает свой быт его воспитанник. В каюте их ждал Барбаросса, немедленно выгнувший спину на незнакомца. После непродолжительного общения кот позволил себя погладить и милостиво согласился на дружбу с аббатом Марео. Удовлетворенный аббат поздравил Топо с прекрасно ухоженным кораблем и предложил отправиться на виллу. Заодно он попросил послать гонца на «Прегьеру».

– Пусть мне оттуда привезут некоторые вещи, мне необходимые, – пояснил он свое желание.

Груз с «Прегьеры» привезли тогда, когда после роскошного обеда Джанкарло и Андреа отдыхали на веранде, а Топо пытался научить Барри команде «сидеть».

– Ага, в самый раз. Нельзя предаваться праздности. – Марео оживился, словно и не было обильной трапезы. – Андреа, пожалуйста, возьми этот сундучок, и пойдем к письменному столу.

С брига привезли два сундука, и тот, на который указал аббат, был небольшой и легкий. Андреа отнес его к столу, а вот второй, который внесли четыре дюжих негра, оказался очень тяжелым. Его пока оставили на террасе. Марео сказал, что с его содержимым он познакомит попозже.

– Вот смотри, в этом сундуке куски дерева с погибших судов, на которые нападал Змей. На те суда, где был ты. – Аббат стал раскладывать на столе темные обломки.

На каждом из них и вправду был знак, словно нанесенный тавром. Видимо, для порядка все куски были обрезаны от лишнего дерева и сейчас представляли собой аккуратные плашки. Знаки были выдавлены достаточно глубоко, и структура дерева на самих линиях знаков была словно спрессована. Все знаки различались, и понять их систему не удавалось. Они были не похожи ни на древние египетские иероглифы, ни на клинопись, ни на арабскую вязь. Впрочем, ожидать, что Змей будет оставлять клейма, понятные человеку, не приходилось.

– Каждый раз после нападения мои люди искали их в воде, и каждый раз находили. Это клеймо ставит Змей своим хвостом. Всегда новое. Я долго думал, пытаясь понять, что они значат, но… – Аббат стал раскладывать знаки на столе, повторяя историю каждого. – Мне кажется, что они словно укладываются в некий круг. Вот такой.

Действительно, после того как Джанкарло разложил знаки по кругу в определенном порядке, они словно создали какой-то стройный связный рисунок. Но понять его смысл не представлялось возможным.

– Кажется, что не хватает ключа, главного знака, который должен был стать посредине. – Аббат нахмурился и теребил бороду.

– А что вы за пасьянс раскладываете? – Топо, не научив кота ничему новому, подошел к столу.

– Да вот пытаемся понять смысл этих знаков, – объяснил Андреа.

Рикки нагнулся над столом, опершись о него локтями и положив подбородок на кулаки.

– Это головоломка такая? Нет в ней смысла.

Из расстегнутого ворота его шелковой рубахи выскочил медальон Анны, который Топо всегда носил на шнурке.

– Что это? – Аббат удивленно показал пальцем на медальон. – Ты можешь его снять?

– Да, конечно. Это мне подарили! – Топо осторожно, если не сказать с нежностью, снял медальон и протянул его Марео. Аббат, повернувшись к свету и вытянув руку, чтобы его немолодым глазам было легче разобрать мелкие детали, внимательно осмотрел металлический кружок.

– Вот теперь посмотрите, я своим глазам не верю! – Джанкарло положил медальон посреди круга, образованного обломками.

Совершенно невероятным образом странный узор на медальоне Анны совпадал со знаками на обломках, которые оставлял Змей. Более того, система знаков, которую образовывали разложенные кругом куски дерева, словно отражалась в узоре на металлическом круге.

– Откуда это у тебя, Топо? – Марео словно столкнулся с настоящим чудом, говорил с волнением в голосе. – Мне кажется, это похоже на буквы. Но чего-то все равно не хватает! Что-то ускользает.

– Это подарок маркизы Анны, дочки герцога Модены. Однажды, когда испанские свиньи напали на… – начал рассказ Топо, но аббат остановил его жестом.

– Я должен немедленно снарядить бриг и идти туда. Твоя тайна, Андреа, не может оставаться тайной вечно, – воскликнул Марео.

– Мы тоже должны! – обрадовался Топо. – Я давно говорил, что нам надо в Модену! «Диссект» отремонтирован, и нам просто необходимо испытать его в серьезном походе!

– Ну, вы решили меня убедить большинством голосов? – улыбнулся Андреа. – Только я предлагаю вам, падре, пойти на нашем корабле. Мы ведь толком и не поговорили.

– Выйти лучше вместе, двумя кораблями. Путешествие не близкое, и вдвоем надежнее. Но только если я на «Прегьере» не сделаю вначале визит с докладом в Ватикан, я буду неправильно понят. Так что, боюсь, после Гибралтара нам все равно придется расстаться на некоторое время.

– Но, я думаю, это не страшно, вы же потом придете в Модену? И еще… – Андреа замялся. – Я ведь состою на службе. Без согласия Моргана…

– Брось, мой мальчик. Ты свободный капер, не надо так серьезно относиться к власти Моргана над тобой. Да и мое слово в любом случае кое-что значит.

– Тогда завтра начинаем подготовку к походу! Топо, ты следишь за нашими финансами? Не все спустил на ремонт? – Андреа прекрасно знал, что Рикки не будет экономить чужие деньги.

– А вот здесь я позволю себе снова вмешаться, – сказал Марео. – Не поленитесь принести сюда второй сундук. Нет-нет! Сами, не надо звать негров!

Вдвоем с Топо Андреа с трудом дотащили сундук до середины холла.

– Вот это твое. – Аббат открыл замок и распахнул сундук. Сундук был полон золотых монет. – Это – то самое золото, что было в шлюпке, в которой нашли тебя. Ты можешь им распорядиться по своему усмотрению.

Андреа с замиранием сердца подошел к сундуку. Только сейчас он понял, что всю жизнь его мучил один вопрос, на который он хотел знать ответ больше всего. Кто он? Впервые он мог прикоснуться к разгадке тайны своего рождения. Сундук из мореного дуба был сработан на века. Крышку его украшала резьба – вздыбившийся олень. Андреа провел пальцем по поверхности полустертого рельефа. Сундук был почти полностью заполнен золотыми монетами. Поверх золота лежала сложенная квадратом шелковая голубая ткань. Андреа взял ее в руки и посмотрел вопросительно на аббата.

– Это та самая пеленка, в которую ты был завернут.

Юноша расправил шелк на столе. По краю пеленка была вышита странным узором, скорее орнаментом, из крестообразных стежков, составлявшим сложный геометрический рисунок.

– Видишь, Андреа, тут и вправду нет никаких вензелей. Только вот это шитье, которого не знают в наших местах.

Андреа прижал кусок ткани к лицу, словно пытаясь вспомнить запахи детства.

– Ладно, время откроет все тайны. – Он положил пеленку в сундук. – Будем готовиться к походу. Но сегодня останемся дома. Я устал и хотел бы с вами, падре…

О планах Андреа так и не удалось узнать, доложили о прибытии Травалини. Андреа, который не виделся с врачом с самого возвращения из Америки, очень обрадовался и немедленно представил его аббату Марео. По случаю гостей Топо немедленно потребовал от прислуги ужин, причем торжественный. Барбаросса, понимая, что сейчас самое интересное для него будет происходить на кухне, немедленно убежал туда. Травалини, обрадовавшись земляку, немедленно стал рассказывать о последнем походе, о тех замечательных ботанических открытиях, которые удалось сделать, и о невероятных приключениях, связанных с призраком Монтесумы. С аббатом немедленно завязалась теологическая дискуссия о смысле мистических, а порой и просто фантастических событий в экспедиции.

Потом был ужин, после ужина опять долгая беседа на террасе. Зимнее небо было усыпано мириадами звезд, и прозрачный тропический воздух ни одним дуновением не искажал картину мира. Не стесняясь людей, цикады вели свой концерт. Барри, утомленный дежурством по кухне, мирно спал на коленях Топо, время от времени пытаясь побежать во сне. Рикардо вертел в руках талисман Анны и созерцал ночное небо.

– Топо, расскажи мне об этой девушке, что подарила тебе медальон. Ведь каким-то странным образом она связана со мной. – Андреа сел в кресло, стоявшее рядом с Топо.

– Она такая… – мечтательно произнес Топо.

– Это я уже слыхал.

– Понимаешь, она хорошая…

– Ну, какой ты зануда!

– А как мне не быть занудой? Неужели ты, мой друг, не можешь понять, что такая девушка навсегда останется только в мечтах! Кому нужен безродный пират?

– Какой же ты пират? – искренне удивился Андреа.

– Самый обыкновенный пират. И ты таким станешь скоро.

– Что это ты такое говоришь? Я никогда не стану пиратом!

– Нельзя оставаться все время чистым, когда живешь в грязи. – Топо неожиданно заговорил жестко, как будто его обидели. – И ты поймешь это рано или поздно. Как бы ты себя ни называл – все равно станешь простым пиратом.

– Я не такой!

– Все мы были не такими. Вот ты, Андреа, все-таки жил под каким-то стеклянным колпаком, в придуманном мире. Сначала в монастыре, а потом в этой твоей академии или где там. Все чистенько, аккуратненько, мечтаешь тихо о девочке, которую видел пять минут и десять лет назад. – Топо неожиданно разволновался. – Ты даже в бою ведешь себя так, словно на занятиях по фехтованию в своей академии. У тебя мир делится на черное и белое, и ты уверен, что ты всегда на белой стороне.

– Да чего ты? Обиделся на что-то?

– Да нет, не обиделся я! Я просто боюсь, что в один прекрасный день судьба повернется к тебе не той стороной, и ты от неожиданности сделаешь что-нибудь такое, что потом мы вдвоем будем расхлебывать всю жизнь!

– А почему мы? Ведь это ко мне жизнь повернется?

– А потому, что я твой друг! А настоящие друзья не предают! – заявил Топо.

– Но ведь ты только что говорил, что не все так однозначно в мире? Ты имел в виду и дружбу тоже? – Андреа смотрел внимательно на товарища, пытаясь прочесть ответ в его глазах.

– Нет! Друг – он или друг, или нет!

– Ну, вот видишь! Ты тоже иногда делишь некоторые вещи только на белое и только на черное.

– Да ну тебя! Развел тут философию прямо как поп какой-то! Мне надо кота покормить!

– Так ел уже. – Андреа рассмеялся.

– А вдруг еще захочет! За соратником надо ухаживать! – важно ответил Топо и отправился в сад искать кота.

А с утра друзей полностью поглотили заботы по подготовке фрегата к походу. Опять закупки провианта, опять переговоры с поставщиками в темных тавернах. Мокей, учитывая то, что его огурцы нравились всем, потребовал заготовить несколько дубовых бочек небольшого объема и лично руководил засолкой, долго собирая нужные травы и специи. Только после того, как этот немаловажный этап экипировки был закончен, канонир приступил к контролю закупок пороха, ядер и всего того, что необходимо было для восполнения артиллерийского погреба.

Андреа дал указание боцману, чтобы на фрегат взяли запасной лес на случай необходимости ремонта корабля на ходу, чтобы не зависеть от спекулянтов в порту прибытия. Были приобретены новые плотницкие инструменты. Не забыл поучаствовать в подготовке и Травалини. Он настоял на покупке новомодного лекарства из коры хинного дерева. Врач уверял, что это наилучший и наисовременнейший способ лечения тропической лихорадки. Кроме того, Травалини, специально договорившись с Манко, собрал множество местных трав и кореньев и приготовил из них снадобья, которые намеревался потом с выгодой продать в Европе как совершенно новые лекарства.

Еще Андреа приказал закупить всей команде новую форму, соответствующую уставу королевского флота, до сих пор его команда одевалась достаточно разношерстно.

Через несколько дней все было готово к походу в Европу.

Глава 23

 
Когда тебя замучил враг
И с треском лопнуло терпенье,
Ты сделай самый главный шаг,
Ты сделай самый главный шаг —
Ты вспомни раковины пенье…
Поднимем якорь поутру,
На корабле у нас порядок:
По солнцу выверен маршрут,
По солнцу выверен маршрут
И в трюме сложены заряды.
Теперь для страха места нет,
И больше прятаться не надо:
С тобой клинок и пистолет,
С тобой клинок и пистолет,
И за тобой – твоя команда.
 

Владислав Крапивин. 1976 г.

Ранним январским утром «Диссект» и «Прегьера» в кильватерном строю покинули бухту Порт-Ройаля и, взяв курс на восток, ринулись между Антигуа и Гваделупой в направлении Гибралтара. Аббат Марео, вполне доверяя своему экипажу и капитану Мардзокини, решил идти на борту «Диссекта». Тем более он всерьез занялся обучением Рикардо навигации. К концу похода, найдя в Бартолино прилежного ученика, аббат сделал из него настоящего штурмана. Сразу после прохода Гибралтара Джанкарло, как и собирался, перешел на «Прегьеру». Еще немного корабли шли кильватерным строем, но вот «Прегьера» изящно накренилась в развороте и ушла на север, а «Диссект» отправился в обход Сицилии, чтобы, пройдя Ионическое море, войти в Адриатику. Целью похода была Венеция, а дальше путешествие должно было продолжиться по суше, в Модену.

Солнечный день и лазурное небо над Ионическим морем даровали экипажу фрегата покой. Андреа и Топо, словно почувствовав родной, не забытый с детства воздух, почти все время проводили на палубе.

– Не нравится мне это. – Топо отвел подзорную трубу и протянул ее другу. – Вот там смотри. Мне кажется, это дым.

– Да, но, по-моему, это дым от пушечных залпов. – Андреа не отрываясь смотрел на белое пятнышко на самом горизонте. – Рулевой, курс ост! Поднять все паруса!

Капитан, не колеблясь ни секунды, принял решение и отдал команды. Никаких военных действий сейчас в этих местах не велось, и то, что он увидел, могло быть только пиратским нападением. Сарацины все еще чувствовали себя в этих местах безнаказанными. Андреа долго ждал момента поквитаться с ними. На всех парусах фрегат ринулся туда, вперед к горизонту. Через два часа стало ясно: с десяток сарацинских шебек взяли в кольцо шхуну под британским флагом. Шхуна огрызалась пушечными залпами, как загнанный в угол зверь, но, судя по всему, силы и ядра у команды кончались.

– Мокей, мы можем помочь артиллерией? – Андреа вызвал на мостик канонира.

– Если дать залп с нашей позиции, то скорее всего мы попадем и в магометан, и в шхуну, – покачал головой Мокей. – Хотя… Позвольте попробовать?

– Конечно, пробуй. На расстояние выстрела мы подойдем через час, готовь своих людей.

– Есть, капитан!

Мокей, что-то бормоча себе под нос, отправился на пушечный дек. Андреа видел, как канонир собрал артиллерийские расчеты и стал им объяснять задачу. По изумленным лицам пушкарей было видно, что Мокей говорил им что-то необычное. Но вышколенная команда не стала спорить и кинулась к пушкам. Железными правилами приподняли лафеты так, что стволы пушек наклонились к воде. Загнали клинья, и теперь пушки с правого борта стояли в необычном строе, стволы их поникли. Деревянные правила приготовили для точной наводки, когда «Диссект» выйдет на боевую позицию.

Канонир задумался на какое-то время, подбирая картузы нужного объема, чувствовалось, что Мокей готовится к бою намного тщательней, чем обычно. Но вот уже порох ушел в стволы, прибойниками вогнали пыжи, ядра и опять пыжи. Пальники уже вонзили в палубу, фитили на них курились легким белым дымком. Потом в ход пошли протравники, и в запальные отверстия насыпали горсти мелкого пороха. Артиллерийская команда застыла в ожидании. Мокей не отрываясь смотрел в море.

Когда дистанция до места боя сократилась настолько, что можно было начинать стрельбу, Мокей кивнул Андреа. Капитан отдал команду парусной команде. Те уже давно были в напряженном ожидании. Моментально обрасопив реи, матросы развернули фрегат почти на месте. Теперь «Диссект» встал на позицию. Мокей, отдав команду поправить пушки деревянными правилами, застыл с поднятой рукой. Дождавшись одному ему понятного момента, он опустил руку, отдав команду: «Пли!»

Никто из команды фрегата, а за действиями пушкарей следили все не отрываясь, не ожидал того, что произошло. Пушки ударили залпом по воде. Ядра по пологой траектории отразились от поверхности спокойного моря и рикошетом отскочили, несясь почти на уровне моря к шебекам. Через секунду ядра ударили по бортам сарацин, разнося их в щепки. Но артиллеристы «Диссекта» не прекратили работы. Ловкими, отработанными долгими тренировками движениями сначала клоцами, [92]92
  Клоц – цилиндрическая щетка из щетины, насаженная на длинный шток и служившая для чистки орудия.


[Закрыть]а затем банниками прочистили стволы и, поправив прицелы, зарядили пушки. Опять последовал рикошетный залп, и над сарацинской флотилией поднялась стена огня. Судя по всему, был поражен пороховой погреб одной из шебек.

Андреа, поняв, что большего от артиллерии и не нужно, немедленно отдал команду к новому повороту, и вот уже «Диссект», как бойцовый пес, летел к месту боя. Абордажная команда, приготовив энтердеки, стояла на шкафуте. Когда фрегат приблизился к шхуне, стала ясна полная диспозиция. Сарацины к моменту первого залпа «Диссекта» уже высадились на борт английского корабля, и там сейчас шел ожесточенный, неравный бой. Однако сарацинские шебеки сейчас были разбросаны артиллерийским огнем и не могли обеспечить подкрепление пиратам, штурмовавшим шхуну.

Поэтому Андреа решил сначала высадить десант на шхуну, чтобы помочь героически обороняющимся англичанам. Эту команду он возглавил лично. Вторая команда, под руководством Рикардо, должна была высадиться на шебеку, которая, судя по богатому убранству, была адмиральской. Двойной десант удался очень легко. Заанкерив одновременно шебеку и шхуну, «Диссект» стал между ними. Абордажные трапы легли на борта, и два десанта ринулись каждый на свое судно. Задача у Топо была проще. Подавленные и деморализованные сарацины на адмиральской шебеке сопротивлялись вяло и быстро сдались. А вот на шхуне шел нешуточный бой. Десант ударил в тыл пиратам, увлеченным сабельной рубкой. Палуба была скользкой от крови, а сарацинам, зажатым с двух сторон, не оставалось ничего, как драться до последнего. Они понимали, что пощады им не будет, слишком уж большие потери понесла команда шхуны при абордаже.

Андреа сражался так, словно в него вселился бес. Казалось, его шпага летала, со свистом разрезая воздух и нанося удары. В сутолоке боя не было возможности демонстрировать высокое искусство фехтования. Схватка была жестокой, сарацины дрались подло, и для сражающихся главным было не пропустить удар со спины. Постепенно, вместе с тем, как ряды пиратов сокращались, бой рассеялся по всей палубе.

Капитан вступил в поединок с одним из самых искусных сарацинских пиратов. Андреа сам сделал этот выбор. Он видел, как бритоголовый пират, в ярких красных шароварах и голый по пояс, ловко уходил от клинков и поражал противников одного за другим точными ударами. Поэтому Андреа и взял его на себя, понимая, что из всей команды только он в силах помериться силами с этим басурманом. Пират, видя, что ему бросили вызов, ринулся на Андреа, но тот легко увернулся от выпада. Сарацина это взбесило, и он с ревом нанес рубящий удар сверху. Кривая сабля могла переломить шпагу пополам, но Андреа успел принять ее на клинок рядом с гардой.

Пират понял, что его соперник гораздо серьезней всех остальных, и, отскочив, стал в позицию напротив Андреа. Налившиеся кровью глаза сверлили противника, словно пытаясь убить его взглядом. Убедившись, что с наскоку ничего не выйдет, пират пошел по кругу, пытаясь зайти с фланга. Андреа двигался вместе с пиратом, чтобы оставаться все время напротив. В какой-то момент нервы у сарацина сдали. А может, уже кончалось действие гашиша, обязательного у них перед боем. Пират попытался в очередном выпаде достать Андреа. Юноша чуть качнулся в сторону, еле заметным движением отразил сабельный удар. И вдогонку пролетающему мимо сопернику послал короткий укол прямо в шейный позвонок под лысым черепом. Сарацин, не издав ни звука, упал ничком.

И тут Андреа понял, что все кончилось. Окружив место его схватки с пиратом, победители, а это была команда шхуны и «Диссекта», следили за последней стычкой. Удачный выпад Андреа был встречен криками восторга. Моряки шхуны обнимали спасителей, они и не надеялись на благополучный исход боя с превосходящим во много крат соперником.

– Разрешите представиться, я полковник Макгрей, Ричард Макгрей. – Вперед вышел невысокий плотный человек. В руке он сжимал окровавленную шпагу. – Я капитан «Просперити», от себя лично и от имени команды благодарю вас за наше спасение.

Полковник поклонился и пожал руку Андреа.

– Я капитан Королевского флота Андреа Амалфийский, капитан «Диссекта». Мы выполнили долг моряков Его Величества. Я рад, что мы успели вовремя.

Андреа, еще не отойдя от возбуждения, не заметил, что, когда он представился, по лицу Макгрея пробежала тень.

– Однако пока мы разговариваем, наши товарищи, наверное, еще ведут бой на адмиральской шебеке. – Андреа стремительно направился к борту.

В сотне футов от «Диссекта» на борту шебеки стоял Рикки, держась за ванты. Он был в прекрасном расположении духа и махал рукой Андреа, показывая, что все прекрасно.

– Извините, полковник, мне надо срочно организовать помощь раненым. Я думаю, сил вашего лекаря недостаточно. Разрешите мне переправить часть пострадавших на «Диссект»?

– Я не вижу ни одного аргумента за то, чтобы вы просили у меня какого-либо разрешения, – даже излишне вежливо ответил Макгрей. – Вы победитель. Но вы совершенно правы, надо помочь несчастным.

Силами моряков «Диссекта» и «Просперити» всех раненых из команды Андреа переправили на фрегат. Там на палубе Травалини уже разворачивал свои страшные инструменты.

– Песок на палубу, – закричал врач, видя, как нерешительно топчутся моряки вокруг операционной, – сейчас тут будет скользко, как на льду.

Травалини, потеряв связь с внешним миром, погрузился в свою страшную работу военного хирурга. Над палубой поднялся стон и вой раненых, которым вынимали пули, зашивали раны, ампутировали размозженные конечности. Травалини – с закатанными рукавами, в окровавленном фартуке – был богом. Ни секунды не задумываясь, он колдовал над пострадавшими. Но всему приходит конец, и вот последнего пациента с забинтованной головой унесли в трюм, где был организован лазарет.

Андреа, завороженно наблюдавший за действиями врача, сбросил оцепенение и подошел к операционному столу.

– Я думаю, вы сегодня главный герой на нашем корабле. Спасибо вам. – Капитан хотел пожать руку врачу, но тот отказался. Его руки были по локоть в крови. – Воды доктору, – приказал Андреа.

На его призыв, как ни странно, первым отреагировал Мокей. Из деревянного ведра, приготовленного на пушечной позиции, он вылил воду врачу на руки. Розовая струя потекла на палубу, усыпанную окровавленным песком.

– Доктор, хотите, я вас тоже вылечу? – внезапно спросил Мокей.

– Я не болен, – ответил Травалини, но по напряженному лицу было видно, что помощь ему как раз нужна.

– Да разве обязательно болеть, чтобы лечиться, – усмехнулся канонир. – Вот, примите для души.

Мокей отстегнул от пояса флягу, оглянулся и кивнул одному из своих пушкарей. Тот, понимая командира без слов, ринулся в трюм и буквально через секунду вернулся с кувшином. Мокей, сполоснув руку, извлек из кувшина неизменный огурец и только после этого протянул врачу фляжку.

– Вот, поверьте, в таком лечении я больший специалист, чем вы. А вам нужно беречь душу, уж больно работа у вас тяжелая.

Травалини, уже понимая, о каком лекарстве идет речь, сделал громадный глоток из фляжки и, немедленно выхватив из рук Мокея огурец, откусил половину.

– Ээээх! – только и произнес врач. С лица схлынула напряженная бледность. – Вот что я скажу тебе, Мокей, я с твоей помощью напишу трактат «О пользе тартарской водки в лечении душевных недугов». Мы станем знаменитыми.

– Это правильное дело, – согласился Мокей. – Только не тартарской, а русской!

– Дорогой Травалини, вы просто… – Андреа не нашел слов и просто пожал врачу руку.

– Да бросьте, обычный костоправ, – смутился врач. – А вот вам… Ну-ка, повернитесь.

Травалини силой заставил Андреа показать спину. В пылу боя тот и не заметил, как кто-то из пиратов все-таки полоснул его сзади.

– Так, на сегодня, значит, еще не все, – сказал врач и, взяв со стола ланцет, рассек рубаху и обнажил спину юноши. – Какая гадкая рана, придется обработать и наложить швы, иначе может воспалиться. Оружие у этих мерзавцев не чищенное и несет массу заразы.

– А может, просто забинтовать? – с надеждой спросил Андреа. – Дел невпроворот, надо еще к Топо на шебеку.

– А мы быстро! – Травалини приложился еще раз к услужливо поднесенной Мокеем фляжке и, выудив новый огурец, закусил.

Несмотря на выпитое, корабельный врач работал точно и быстро. Он плеснул на рану спирту, заставив Андреа зашипеть, и стал готовить нить для шитья.

– Вы бы приняли, капитан, не так больно будет. – Мокей протянул флягу.

Юноша, у которого от боли побледнело лицо, сначала заколебался, но потом решительно выпил и повернулся спиной к врачу.

– Шейте! – сказал Андреа. Его голос выдал, что он все-таки боится этой процедуры.

Но Травалини провел манипуляцию так ловко, наложив три шва в самом широком месте раны, что Андреа успел только крякнуть. Потом, наложив широкую повязку вокруг торса, Травалини сказал:

– Вот теперь можете идти к своему другу.

Капитан глянул с благодарностью на врача и не совсем твердой походкой двинулся по перекинутому на борт шебеки мостику. Травалини в это время попросил боцмана организовать чистку палубу от крови и ампутированных конечностей.

На борту шебеки Рикки наводил военный порядок. Молниеносный абордаж ошеломил пиратов, и без того потрясенных рикошетной бомбардировкой Мокея. Топо построил пиратов на палубе и с довольным видом в ожидании капитана прохаживался вдоль строя с саблей в руках.

– Молодец, Топо! Какие потери?

– Одна потеря – Барри не смог тут повеселиться, а в трюме этой грязной шебеки много крыс, – с улыбкой ответил товарищ. – Командир этой банды, опасаясь за свою жизнь, сразу приказал сдаться. Шансов у них не было никаких. Ты бы видел, как я влетел на палубу. Я сразу троим головы снес!

Для подкрепления своих слов Топо взмахнул саблей.

– И где головы? – с иронией спросил Андреа.

– Там! – ничуть не смутившись, ответил Топо, показав рукой куда-то себе за спину. – В море улетели.

– Ладно, улетели так улетели. Ты выяснил, кто тут у них главный?

– Да вот он, красавец. Пытался откупиться сразу. – Рикки ткнул пальцем в человека, стоящего на правом фланге.

Это был достаточно молодой, атлетически сложенный человек с иссиня-черной бородой. Видимо, в скоротечной схватке он потерял тюрбан, и теперь его бритый череп блестел на солнце. Шаровары из дорогого шелка, туфли, шитые золотом, с загнутыми вверх носами, тяжелые перстни на пальцах выдавали в нем аристократа, если, конечно, на сарацин распространяется понятие «аристократ».

– Вы говорите по-английски или по-итальянски? – обратился Андреа к главарю пиратов.

Тот вначале гордо отвернулся, но, поняв, что такое поведение не имеет смысла, ответил на чистейшем английском.

– Я адмирал Саид ибн Амирал, и вы можете получить за меня хороший выкуп. Я магрибский паша, и моя жизнь стоит дорого.

– Что же ты, ибн, тогда разбоем занимаешься? Что же свою жизнь не ценишь? Ты же знаешь, что мы пиратов вешаем. – Андреа смотрел на адмирала с отвращением. Его раздражал это холеный сарацин. В памяти Андреа события десятилетней давности отложили глубокий рубец.

– Не пират! – внезапно возмутился сарацин. – Я борец за справедливость! Веками вы порабощали нас, верных сынов Аллаха. Вы сжигали наши города, издевались над моим народом! Моя борьба – это борьба с несправедливостью!

– А, так ты борец за идею! Интересно, как такие идеи соотносятся с убийством невинных людей?