Текст книги "Ментовская мышеловка"

Автор книги: Сергей Рокотов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 18 страниц)

Компания с шампурами в руках вывалилась из дома. Олег и Гриша Брагин тащили бутылки с пивом. Жарились шашлыки, наполняя всю округу ароматным дымом, пили прямо из горлышка холодное чешское пиво. Брагину принесли гитару, и он, усевшись на бревнышке, завел свою песню из кинофильма "Голубые дали". Остальные кто сидел рядом, кто стоял. Было довольно тепло для второй половины сентября.

Виктор Александров стоял несколько в стороне от всех и курил. Ира сидела на бревнышке и изредка поглядывала на Виктора.

– Танюша, а кто этот человек? – спросила Таню мать. – Что-то я его не узнаю.

– Это Виктор Александров, – спокойно ответила Таня.

– Что ты говоришь?! – ахнула мать. – Как же он изменился! Ну совершенно не узнать его!

А разве ты его приглашала? Ты мне ничего не говорила.

– Не приглашала я его. Он сам пришел. Не выгонять же его, – шепнула Таня. – Да он, видимо, скоро уйдет.

– Какой-то он страшный, – сказала мать. – Глаза такие... Ты же говорила, он сидел.

– Сидел, сидел, ну и что? Мало ли кто сидел...

– Так ведь за убийство же, – поежилась мать– Как-то мне не приходилось быть в одной компании с убийцами. Хоть это и твой одноклассник, и бывший кавалер.

– Какой он мне кавалер?

– Ну как же? Такая любовь была,.. Как ты тогда переживала, я-то помню. Сколько мне трудов стоило привести тебя в нормальное состояние.

– А, ерунда, детская любовь, – отмахнулась Таня. – Глупости все это одни. Вообще-то мне не очень по душе его приход. А что поделаешь?

Виктор Александров подошел к Ольге Федоровне.

– Здравствуйте, – сказал он. – Я вижу, вы меня не узнали.

– Да, да, Витя, я поначалу не узнала, – смутилась Ольга Федоровна. – Но вот Танюша сказала мне, что это ты. Ну что, как твои дела? Как поживаешь?

– По-разному, – тихо, без улыбки ответил Виктор. – Кручусь, как все.

– Да, да, – засуетилась мать. – Время сейчас тяжелое, каждый выживает как может. А ты так и не стал учиться в институте, Вить?

– Да не пришлось, – спокойно ответил он.

– Мам, что сейчас значит высшее образование? – вмешалась Таня. – Оно чуть ли не помеха для процветания.

– Разве для тебя оно явилось помехой? – спросил Виктор.

– Для меня нет, – ответила Таня. – А вот, например, Олегу, – она понизила голос, – наверняка помешало. Он хороший врач, а получает гроши. Если бы он торговал на рынке или, скажем, нищенствовал в подземном переходе, то получал бы несравнимо больше. А он не может бросить свою работу, своих больных, лечить людей тоже кто-то должен, не всем же торговать газетами на перекрестках.

В ее голосе появились агрессивные нотки.

Виктор понял, что надо сменить пластинку.

– Ладно, Тань, хватит об этом. Здесь не политический клуб. И ты права, в общем-то. Сейчас люди зарабатывают себе на хлеб, а кто и на виллу порой довольно необычными способами.

– Ты заработал на виллу? – улыбнулась Таня.

– Пока нет. Но хлеб ем ежедневно. И две пачки "Парламента" покупаю. Да мне мало надо.

Семьи-то нет, кормить некого.

– Так и не обзавелся? – спросила Ольга Федоровна.

– Нет. Сами знаете, наверное, штрихи моей биографии – армия, тюрьма... Мог, конечно, жениться, но.., не женился. И детей не имею в сорок лет. Даже незаконных.

– Обидно, – покачала головой мать.

– Как сказать. Иногда да, а иногда даже приятно, что я свободен как ветер. Никому не обязан, ни перед кем не отчитываюсь. Хочу – ем, хочу – с голода подохну. И никто не имеет права – сделать замечание.

– А родители-то живы. Вить? – спросила Таня.

– Мать жива, отца в прошлом году похоронил. Мать с младшим братом живет, а у меня однокомнатная квартира.

– Шашлыки готовы! – крикнул Руслан Бекназаров. – А ну-ка, хватайте шампуры и в дом!

Все-таки не июль, вечером холодает!

Компания переместилась в дом. Налили еще водки, провозглашали тосты, объедались шашлыками. Гриша Брагин стал пьянеть уже основательно. Виктор Александров, худой, прямой как палка, мрачно наливал себе и Ире водку, пил рюмку за рюмкой. Она раскраснелась, немного расслабилась, что-то говорила ему на ухо, но он как-то отстранялся от нее, отвечал односложно и невежливо.

– Что-то не нравится мне Виктор, – шепнул , Петя Мухин на ухо Руслану. – Мне кажется, он в каком-то агрессивном настроении. Не пришел ли он сюда специально с Чижиком отношения выяснять?

– И кто ему сообщил, что мы здесь собираемся? – пожал плечами Руслан, который в десятом классе, когда Виктор лежал в больнице с аппендицитом, воспользовался моментом и очень пикантно провел с Иркой время.

Доброхоты доложили Виктору, и после занятий тот прилично излупил Руслана, так как был перворазрядником по боксу. С тех пор их отношения так и остались напряженными.

И вот Виктор здесь, на даче у Тани, рядом с Ирой, мрачный, неразговорчивый, смотрящий на всех волком. Зачем он пришел?

– Как живешь-то, Ир? – спросил наконец Виктор.

– Живу, как все, – тихо ответила Ира. – Вообще-то неважно в последнее время, – добавила она с горечью.

– Да, я краем уха слышал, – сказал Виктор. – Сейчас время такое, от богатства до бедности один шаг.

– А ты чем занимаешься?

– Так.., работаю в одной конторе. Много не имею, но и не голодаю. А ты неплохо выглядишь.

– Да вы оба прекрасно смотритесь, ребятишки! – крикнул Гриша Брагин, выпивая очередную рюмку. – Как двадцать лет назад! А помнишь, Вить, как мы с тобой дрались из-за нее?

Ты здоров был, худой, а здоровый. Кулак, как молот... Ух, вспомнить страшно...

– Да и ты тоже не подарок, – мрачно ответил Виктор. – Дубасил ты меня смачно, ноги у тебя хорошо работали...

– А, помнишь? – самодовольно улыбнулся Брагин. – Я ведь с девятого класса карате занимался. И главное, подрались-то не из-за чего.

Якобы Ирка не так на меня посмотрела, а я на нее. Ух, и ревнив же ты был...

– Я и сейчас ревнив, – совсем мрачно заметил Виктор.

– – А теперь это неважно. Теперь Ирка при муже, и ты никакого права не имеешь ее ревновать. Мы сейчас пойдем с Ирой танцевать, и ты не скажешь мне ни слова, правда. Вить?

– Правда, – улыбнулся одними тонкими губами Виктор. – А может быть, покурим на свежем воздухе? – предложил он Ире.

– Пошли, – согласилась она. Они вышли, а Брагин задремал за столом.

Таня с Верой тоже вышли. Таня закурила.

В нескольких метрах от них в стороне от дома стояли Виктор и Ира. Они не замечали Таню и говорили о своем.

– Как живешь с мужем? – спросил Виктор.

– Хорошо, Вить. Он очень порядочный человек, спокойный, мудрый. Просто вот неудачи преследовали его в последнее время, а он в этом не виноват.

– Любишь хоть ты его?

– Конечно, люблю! – с каким-то вызовом сказала Ира. – А почему я его должна не любить?

Он ничего для меня не жалел, он такую квартиру для нас купил в самом центре, видел бы ты...

У меня свой "Мерседес" был, а какие места мы с ним объездили сказка... Одевал, как суперзвезду...

– Да я не про это. Ты как-то все на материальное сводишь. Впрочем...

– В моем духе, да? Это ты хочешь сказать? – запальчиво спросила Ира.

Виктор не отвечал, он курил и вспоминал события многолетней давности...

Он вспомнил, как за неуспеваемость Ирку оставили после уроков читать учебник истории, как он целый час ждал ее на улице, а потом молча проводил до дома. С тех пор они стали неразлучной парой. До этого он дружил с Таней Гриневицкой, аккуратной интеллигентной девочкой из хорошей семьи. И Ире, долговязой, неотесанной, в кургузой кофтенке, было очень лестно, что он предпочел ее этой прикинутой, модно одетой девице.

Глава 8

– Ты считаешь, для меня всегда главным было материальное благополучие? – опять спросила Ира надолго замолчавшего Александрова.

– Можно подумать, что нет, – тихо ответил он. – Но не только это... Он криво ухмыльнулся.

– Ты вообще для чего сюда пришел? Выяснять отношения со мной? Здесь, между прочим, день рождения.

– Ладно, – махнул он рукой. – Выпить что-то хочется.

Он зашел в дом, выпил большую рюмку водки и снова вышел.

– Как чувствуешь себя. Вить? – спросила Таня, стоявшая на крыльце.

– Спасибо, Тань, нормально. Я, наверное, скоро поеду. Темнеет уже.

– Да погоди ты, посидим еще, будет продолжение, – улыбнулась Таня. Подышим воздухом и снова... Собираемся в кои-то веки, а ты сразу уезжать... Подожди...

– Ладно, посижу еще, – согласился он и пошел к одиноко курившей в стороне Ире.

– Значит, ты пришел сюда, чтобы выложить мне все, что ты обо мне думаешь? – сказала Ира. – Другого времени и места не нашел? Ничего не можешь мне простить? Виновата только я? А ты нет?

– Я виноват только в том, что очень сильно любил тебя, – медленно произнес Виктор.

– Ты пойми, я не могла выйти за тебя замуж тогда, после школы! Где бы мы жили? В моей каморке? В твоей однокомнатной квартире с отцом, матерью и братом? Как ты себе это представлял?

Ни комнатушки, ни денег, а тебе надо было уходить в армию! Ты обо мне подумал тогда?

– Я о тебе думал. А ты, пока я был в армии, крутила шашни с женатым человеком, своим будущим мужем, пыталась разбить ему семью. Я все это знал, мне туда писали, но когда я вернулся, я опять сделал тебе предложение...

– А что изменилось за эти годы? Та же моя клетушка, та же твоя квартирка, никакой профессии ни у тебя, ни у меня. А ты знать ничего не хотел, слава богу, что Андрей был тогда в Штатах, ты бы и его убил, безумный ты человек...

Виктор молчал, глаза его расширились от гнева, он дрожащими пальцами вытащил сигарету из пачки и никак не мог прикурить, дул ветер и гасил пламя зажигалки. Воспоминания жгли его душу...

... – Я не могу выйти за тебя, Вить! – крикнула ему тогда Ира. – Ты только что из армии, ты еще нигде не работаешь, а я получаю сто рублей в своей химчистке!

Он не мог удовлетвориться этим ответом. На следующий день он пошел к Ире домой. Без звонка. Дома ее не оказалось. За столом сидел пьяный отец и жевал огромный помидор.

– Эге, солдат... Садись... Как тя? Будешь? Не хошь, я сам... Зин, порежь хлеба, гость пришел!

Где ты? Ну их, бля... Ты чо пришел? К Ирке? На хрен она тебе сдалась? Хушь она мне родная дочь, я тебе скажу, ты солдат, тебя грех обманывать брось ее, найди себе порядочную... – Он налил себе водки, смачно с хлюпаньем выпил и вгрызся зубами в помидор, при этом брызги красной мякоти полетели на белую рубашку Виктора. – Такая блядь... – Он нахмурил белесые брови и поднял вверх заскорузлый указательный палец. – Ой, блядища... – Он стал покачивать головой, выразительно скривив губы. – Зин, ты что, глухая, что ли? Водки будешь, как тя?

Виктор сидел как каменный, глядя прямо перед собой. Вошла мать, неся в вытянутых руках кастрюлю с каким-то варевом.

– Ой, Вить, ты? – обрадовалась она. – А ктой-то тебе дверь открыл? А я на кухне хлопочу. А батя наш опять пьян, не слушай его. Хошь супчика? Скусный... Из мослов сварила, навар хорош.

– Супчика... – презрительно протянул папаша. – Ты лучше расскажи, дура старая, какую блядищу ты вырастила. Расскажи доброму человеку правду нашу горькую...

– Пойду я, – тихо сказал Виктор.

– Ты, Вить, не слушай его, пьян он. Замуж она собирается, все по-людски. За очень даже уважаемого человека...

– Замуж? – вытаращил глаза Виктор.

– А как же? А ить и пора ей, двадцать второй годик пошел. Пора за ум браться, семью заводить.

– За кого? – злобно спросил Виктор.

– А так я тебе и сказала, за кого, – хитренькими глазенками сверкнула на него мамаша. – Еще набузишь чего, ишь, вытаращился... Ты не бузи, паря. Ну, гуляли вы с ей, дружили, дело молодое, ну и что с этого? А встретился ей иной человек, может быть, с ним счастье ее будет. Клином свет на тебе разве сошелся?

– Но я с ней вчера говорил, – опустив глаза, пытаясь держать себя в руках, произнес Виктор. – Она мне не сказала, что замуж собирается.

– А опасается тебя, потому и не сказала. Грозен ты больно, мало ли... Я тебе скажу, я тетка старая, ты мне ничего не сделаешь. Он директор магазина, человек положительный, зажиточный, квартиру имеет трехкомнатную, денег много.

И еще не старый – ему и сорока годов нет. Разведенный он. И ты никакого права не имеешь ей в этом воспрепятствовать.

– И что, скоро у них?.. – не мог найти подходящих слов Виктор.

– Скоро, скоро, не успеешь оглянуться, как и свадьба будет. И мы с дедом успеем порадоваться на дочкино счастье, только и горе мыкали, заплакала мамаша. – Хошь пусть дочка от жизни поимеет.

– А я говорю, блядища она, – сказал свое слово и папаша, уже дремавший, навалившись на стол. – Нашла себе торгаша, падла, мы, рабочие люди, для нее значения не имеем. Вот – работал всю жизнь, и хрена я заработал... Гляди, солдат, как живем... А она хочет услаждаться...

– Пусть услаждается! – крикнула мать. – Всем, что ли, так жить, как я, с таким мудаком, как ты? Врагу такого не пожелаю!

– Это я-то мудак?! – вскочил с места папаша. – А вот я тебе! – И бросился на жену с кулаками. Виктор скрутил ему руки и уложил на диван. А потом спокойно вышел из комнаты.

На улице он закурил. Яростно колотилось сердце. Мысли калейдоскопом прокручивались в голове. "Сука, стерва, паскуда", – говорил он про себя, а сам чувствовал, что любит ее еще больше.

Вдруг к подъезду подкатил "жигуленок". Сердце у Виктора заколотилось сильнее – он почувствовал, что это она. Несколько минут из машины никто не выходил. Он не отрываясь глядел на машину. Наконец правая дверца открылась, и из нее выскочила Ира. "Пока, Боренька!" – крикнула она и остановилась как вкопанная. Перед ней стоял, словно призрак ночи, мрачный неподвижный Виктор. "Ты?" – пролепетала она. Он, не говоря ни слова, залепил ей звонкую пощечину. Немедленно из машины выскочил невысокий крепкий мужчина в белой тенниске и подбежал к Виктору. Так же без слов он ударил его ногой в живот, а когда Виктор согнулся от боли, разогнул его ударом в челюсть. Виктор упал на спину, больно ударился об асфальт затылком. "Что же ты делаешь, гад, закричала какая-то женщина, проходившая мимо. – Милиция! Милиция!" Ира не двигалась с места, стояла совершенно ошалелая. "Я тебя уебу!" – орал Боренька, совершенно озверев и замахиваясь ногой, чтобы пнуть Виктора, причем целясь в голову. Но тот схватил нападавшего за ногу и дернул на себя. Получилось ловко, Боренька упал навзничь. Но очень быстро вскочил, словно ванька-встанька. И тут нарвался на сокрушительный удар. Крюком снизу Виктор положил его. Но очень неудачно. Боренька ударился виском об острый угол железной решетки, торчащей из подвального помещения. Он глухо ахнул, Ира бросилась к нему. Жуткий крик потряс всю округу. Боря был мертв... Как раз подоспела милиция. Виктора жестоко избили и бросили в машину...

Виктору предъявили обвинение по 104-й статье – умышленное убийство, совершенное в состоянии сильного душевного волнения. Проходившая мимо женщина оказалась очень нужным свидетелем. Ее пытались запугать друзья завмага Бореньки, но она не сдалась и рассказала так, как все было. То же подтвердила на следствии и на суде Ира. Адвокат даже пытался отмести обвинение по 104-й и вменить в вину Виктору 105-ю статью – убийство при превышении пределов необходимой обороны. Но не вышло. Виктор получил три года. Отсидел все, от звонка до звонка... Выйдя из тюрьмы, он попытался забыть Иру, не искал никаких поводов для встречи. Через несколько лет он узнал, что она вышла замуж за бизнесмена Дорохова...

Они не виделись со дня суда – восемнадцать лет.

...Выкурив очередную сигарету, Виктор вернулся в дом. Он подливал и подливал себе водки.

На него перестали обращать внимание, лишь Ира изредка опасливо поглядывала на него. А он чувствовал, что ощутимо опьянел.

– Ладно, Тань, – произнес он, вставая с места, – мне пора. Поздно уже. Я поеду. А то электрички перестанут ходить.

– Что ты, Вить? – подбежала к нему Таня. – Никаких разговоров, мы постелим тебе вместе с Петькой. Устал – иди спи.

– Да? – переспросил он, пошатываясь. – Правда, что ли, вздремнуть?

Его отвели в маленькую комнату на первом этаже и уложили спать.

Все устали, опьянели, и Таня стала разводить всех по комнатам. Руслан и Гриша с женами пошли наверх, Нина с бабушкой легли в детской, Петя лег на раскладушке в одной комнате со спящим уже Виктором, Иру положили в комнате рядом. И, уложив всех, Таня с Олегом легли спать в гостиной на большом широком диване. Шел уже второй час ночи, когда все угомонились.

– Тань, – шепнул ей Олег, толкая ее в бок.

– Чего тебе? Я только стала засыпать...

– Да ты послушай...

Из коридора, куда выходили две двери маленьких комнат, слышался довольно громкий шепот.

– Ир, это я, Виктор... У тебя что заперто?

Открой, поговорить надо...

Ответом было молчание.

– Тань, он здесь не устроит чего-нибудь? – боязливо прошептал Олег.

– Да что он может устроить? А вообще-то мне тоже как-то неспокойно. Зачем он сюда притащился?

– Нечего было его оставлять ночевать.

– Неудобно как-то, пришел человек, выпил, все остаются, а его ночью на электричку отправлять...

– Ир, открой, нам надо поговорить, – шептал Виктор.

Щелкнула щеколда в комнате Иры.

– Что тебе? – шепнула она еле слышно.

– Я зайду? Поговорить хочу...

– Зачем?

– Пусти, надо очень...

Тут раздался жуткий грохот на лестнице. Это Гриша Брагин, идя в туалет, слетел с лестницы.

Проснулась и Лариса, побежала его поднимать.

– Да все нормально, Ларис, я не ударился, иди, спи, – бубнил Гриша. Ого, Виктор, ты чего не спишь? Ага, разборка по ночам? Ох уж мне эта л'амур... Иди, Лариса, мне что-то нехорошо, иди, спи.

Недовольный Виктор мрачно поглядел на Брагина и пошел к себе в комнату. Лариса поднялась наверх, а Гриша зашел в туалет и минут десять громко блевал, потом послышались его неуверенные шаги по лестнице вверх.

– Черт знает что, – буркнул Олег. – Да, спать нам сегодня не придется...

Опять раздался шепот Виктора:

– Ир, это я...

– У меня не заперто, – ответил ее голос. – Заходи...

Потом все затихло, и Таня слышала лишь храп Олега.

Глава 9

– Ребятишки, вставайте! Разоспались, мои дорогие! – хлопотала Ольга Федоровна. – Танюша, Олег, вставайте, надо здесь прибраться, все, все, вы хозяева, подавайте пример! Так... Ниночка, поднимайся, уже одиннадцатый час. А что тут наши гости? – бесцеремонно пыталась разбудить всех мать, сама проснувшаяся в семь часов и изнемогавшая от скуки. – Петя, спишь еще? А где же Виктор? Так...

Чудовищный вопль потряс деревянную дачу.

Вскочили все, пулей вылетели в коридор, где стояла Ольга Федоровна с глазами, совершенно округлившимися от ужаса, и орала что есть мочи.

Таня, Олег, Нина, Петя заглянули в открытую дверь комнаты, где спала Ира.

Она лежала на кровати на спине с открытыми глазами. Под левой грудью на белой маечке, в которой она спала, расплылось огромное кровавое пятно. Ее белое лицо было ужасно... Эти расширившиеся глаза, скривившиеся губы...

Со второго этажа уже бежали Руслан с Верой и Лариса.

– Где Виктор? – первое, что спросил Руслан.

– Его нет, – огляделся вокруг Петя. – Нигде нет...

– Немедленно надо вызывать милицию. И найти Виктора, – нахмурился Руслан. – Боже мой, что у меня с головой!

– Вот тебе и юбилей, – прошептал Олег.

– Страшно как... – сказала Вера.

Ольга Федоровна продолжала кричать, только все тише и тише, крик перешел в негромкий стон.

Она схватилась за голову и покачивалась из стороны в сторону.

– Иди звонить в милицию, – сказала Олегу Таня.

Олег быстро оделся и ушел.

Таня вошла в комнату и с гримасой ужаса еще раз поглядела на Иру. Какие жуткие глаза, остекленевшие, мертвые... И нечто похожее на зловещую улыбку на губах. Разметавшиеся по подушке светлые волосы... Руки, раскинутые в стороны, маникюр.., колечки...

– Ух ты... – раздался сзади пьяный голос Гриши. – Все-таки он ее...

– Кто?! – крикнула Таня. – Что ты говоришь?! Как ты...

– Извиняюсь, я, кажется, еще не проснулся, – осекся Гриша, стараясь протрезветь. – У меня что-то такое с глазами, пелена какая-то... Но ведь она же мертвая... Ирка-то мертвая. По-настоящему. Не в кино...

– Он стучался к ней в комнату, когда мы вышли, – со слезами на глазах говорила Лариса.

Все стояли, не в силах двинуться с места, и смотрели на мертвую Ирину. Руслан оглядел комнату. На кресле валялись кофточка, брюки, колготки, на полу – трусики. Руслан многозначительно показал глазами на это Пете. Тот кивнул, еще более нахмурясь.

– Пошли в гостиную, – сказал Руслан. – Сейчас Олег Игоревич милицию приведет.

– Жутчайшее дело, жутчайшее, – бубнил Брагин, – но если я сейчас не выпью бокал холодненького пива, то буду следующим в этом страшном списке... Я умираю, пелена перед глазами, Тань, сообрази пива. Что же это такое мы пили вчера?!

Таня пошла на кухню и вытащила из холодильника бутылку холодного "Пльзеня".

Гриша принял бутылку у нее из рук, поплелся в гостиную, открыл и, не дожидаясь чистого бокала, стал пить холодное пиво прямо из горлышка.

– У-у, кайф, – приговаривал он, отрываясь от бутылки, потом опять пил и опять приговаривал:

– У-у, кайф...

Он осушил бутылку, сел в кресло и расслабился, закрыв глаза.

– Да, такие дела, – качал он головой. – Вот сюжетец-то... Как же это он ее...

– Он же говорил, – всхлипывала Лариса, вся дрожа. – Этот Виктор говорил тогда Грише: "Это ее надо было убить..." Вот и... Господи, какая у меня тяжелая голова...

– Да прекратите же вы наконец! – обозлилась Таня. – Что вы все на него валите? Это еще надо доказать...

Все расселись на стульях в гостиной. Молчали, тупо глядя перед собой.

Наконец вошел Олег, а за ним, возвышаясь на две головы, Юрий Николаевич Зубов, участковый.

– Где? – спросил он.

– Там, – указал Олег.

– Пошли. Сейчас опергруппа приедет. Пойдемте туда вы и хозяйка, остальных прошу пока не заходить.

Олег, Таня и Зубов прошли в комнату покойницы. Зубов мрачно поглядел на Ирину, осмотрел комнату.

– Олег Игоревич мне все вкратце рассказал.

Я так понял, одного из ваших гостей нет в доме?

– Да, – подтвердила Таня, глядя в пол. – В доме нет Александрова Виктора.

– Я уже сообщил в угрозыск, – сказал Зубов. – Его найдут... Надо бы сообщить мужу погибшей о случившемся. Будьте добры, вы или вы, сообщите ему, пусть приедет сюда. Нет, лучше будет послать за ним машину. Где он живет?

– Вроде бы в Митине.

– Да, далековато. Но.., по Кольцевой, воскресенье, машин мало. Не так уж и долго... А где живет Александров, вы не знаете?

– Нет, его долго не видели, а сам он не говорил, где живет.

– Найдут, – спокойно заверил Зубов. – Это не проблема. С вами, Татьяна Владимировна, приходится встречаться при специфических обстоятельствах, усмехнулся он.

– Да уж . – криво улыбнулась Таня. – Дальше некуда. Специфика нашего времени. То на дороге, а теперь прямо в доме.

– Его принес сюда сам дьявол! – не выдержал Олег. – Так хорошо сидели, сначала всю компанию расстроил своим угрюмым видом, а потом...

– Вы что-то говорили, он судим? – спросил Зубов.

– За убийство, – подчеркнул Олег. – Из ревности. Да, Юрий Николаевич, дело элементарное – только найти его, и все... Тут у вас других проблем не будет.

– Надеюсь, – спокойно сказал Зубов. – Сбежать мог, конечно, от отчаяния... Если убил он, разумеется, а это еще никто не доказал.

Он стал внимательно осматривать комнату.

– Так.., дверь изнутри закрывается на задвижку...

– Она сама открыла ему, – сказал Олег. – Мы с женой слышали их разговор. И он вошел к ней.

– А дальше?

– А дальше я, например, заснул. Крепко. Устали задень, хлопоты, застолье, выпили сильно...

– А вы больше ничего не слышали? – обратился Зубов к Тане.

– Я тоже заснула, но не так крепко. А во сне я будто бы слышала какой-то хлопок из соседней комнаты, но не придала этому значения.

– Понятно... Пойду-ка я в сад, там пошукаю...

Он вышел, а вскоре вернулся, держа в руках завернутый в носовой платок предмет.

– Глядите, хозяева, что я нашел, – улыбнулся Зубов. Развернул платок и показал им пистолет с глушителем.

– Где же он был?! – крикнула Таня.

– Да вот прямо под этим окном под кустом валялся. Пистолет Макарова. Старенький...

А глушитель новенький... Ото, машина подъезжает, быстро они...

Вскоре в дом вошли невысокий коренастый человек с усиками и другой, пожилой, с седыми кудрявыми волосами, зачесанными назад.

– Костя, привет! – сказал Зубов. – А вы эксперт? Здравствуйте.

– Здравствуйте, – поздоровался коренастый. – Я инспектор майор Гусев Константин Иванович. Это эксперт Юрий Сергеевич. Вы хозяева дачи?

– Да, – ответила Таня. – Мы праздновали мой день рождения. А вот утром...

Она вкратце описала вчерашний день. Гусев внимательно слушал, осмотрел комнату. Эксперт сфотографировал труп.

– Надо снять отпечатки пальцев у всех гостей и у вас, – сказал эксперт.

– Снимайте, раз надо, – спокойно ответила Таня.

Снятие отпечатков пальцев заняло довольно много времени. Гусев и Зубов вышли в сад. Зубов показал ему место, где нашел пистолет.

– Входная дверь утром была открыта? – спросил Гусев у Тани.

– Да, открыта.

– Никаких вещей Александрова здесь не осталось?

– Нет. Ничего нет. А у него ничего и не было.

– Вы говорите, он пришел без приглашения?

– Да.

– От кого он мог узнать про то, что вы тут собираетесь?

– Понятия не имею. Сказал, что был у каких-то знакомых в поселке. Те сказали ему, что около нашей дачи собрались несколько машин. Он сообразил, что в середине сентября мой день рождения. И пришел поздравить... Так вот...

– И настроение у него было мрачное?

– Да, он почти все время молчал. И довольно много пил. Но пьяным не был.

– А ночью стучался в комнату, где спала Дорохова?

– Да, мы с мужем слышали. Потом спустились Брагин с женой. Он как раз стоял около двери.

– Что было потом?

– Потом он опять стал стучаться, и Ирина открыла ему. Дальше мы заснули, и только сквозь сон я услышала хлопок. Я не поняла, что это за звук, но мне ужасно хотелось спать, и я даже не стала вставать. Все.

Гусев вышел в соседнюю комнату, где сидели гости, у которых только что сняли отпечатки пальцев. Брагин подтвердил, что видел Александрова у двери комнаты, где спала Ирина. Разумеется, подтвердила и Лариса.

– Скажите, товарищ Мухин, – спросил Гусев Петю. – Вы легли спать в одной комнате с Александровым. Что слышали вы?

– Извините, товарищ майор, но я не слышал вообще ничего. Сильно перебрали вчера. А я в таких случаях сплю как убитый, меня из пушки не разбудишь. У кого хотите спросите, когда мы еще в школе с ребятами ездили на пикники, массовки, и если я выпивал, то каких трудов им стоило меня разбудить... А в эту ночь мне сон какой-то странный снился, никак не могу припомнить...

Да вам это и не надо...

Руслан Бекназаров подтвердил, что о способности Мухина спать как убитый после поддачи ходили анекдоты. Сам же он, как и Татьяна, слышал на первом этаже хлопок и сказал сквозь сон Вере: "Чего это там у них? Никак не угомонятся..." А потом опять заснул. Отчего-то в ту ночь ему особенно хотелось спать.

Ольга Федоровна и Нина не слышали ничего.

Их комнату от комнаты Ирины отделяло несколько стен.

Часа через два в дом вошел высокий совершенно седой мужчина лет шестидесяти. Подтянутый, в длинном модном светлом плаще. Видно было, что он сильно волнуется. Его привез оперуполномоченный Павел Горелов.

– Вот, Андрей Андреевич Дорохов, – представил вошедшего Горелов.

Из присутствующих Дорохов был знаком только с Русланом. Он сразу подошел к нему и протянул руку. Тот пожал ее двумя руками по-восточному и сделал многозначительный жест губами: "Такие, мол, дела..."

– Здравствуйте, Андрей Андреевич, – сказал Константин Гусев. – Вы, разумеется, в курсе того, что произошло?

– Да, разумеется, – тихо ответил Дорохов.

Голос у него был глуховатый. Он пытался держать себя в руках, но безжизненные округлившиеся глаза, дрожащие пальцы выдавали его волнение. – Я хотел бы посмотреть... Ирину.

– Пойдемте. Она здесь, – сказал Гусев.

Ирина лежала на кровати, уже накрытая покрывалом. Лицо ее было открыто, но эксперт Юрий Сергеевич закрыл ей глаза. Так что зрелище было не столь ужасное, как то, которое предстало перед вошедшими сначала.

Дорохов медленно подошел к Ирине, погладил ее по волосам.

– Эх, Чижик, Чижик, – еле слышно прошептал он.

– У вас нет никаких соображений по этому поводу, Андрей Андреевич? спросил Гусев.

– Какие могут быть у меня соображения? – пожал плечами Дорохов. – Ирину пригласила на свое сорокалетие ее одноклассница Татьяна Владимировна Гриневицкая. Она, собственно, приглашала и меня, но я теперь никуда не хожу.

У меня были очень серьезные неприятности, ну, я фактически разорился, и сейчас я в общество не выхожу. Не люблю лишних вопросов, тем паче выражений сожаления. Разорился так разорился, значит, неумело работал. Возомнил себя бизнесменом, а кредиты, которые я брал в банках, оказались куда больше моих доходов... Теперь преподаю в училище, я кандидат физико-математических наук. Ира устроилась приемщицей в химчистку, она и раньше там работала, ну, понятно, в другой... Мы, собственно, там и познакомились...

– Скажите, Андрей Андреевич, вы знакомы с одноклассниками Иры?

– Я знаю Руслана Бекназарова, мы встречались с ним по делам, потом я рассказал об этом симпатичном человеке Ире, оказывается, он ее бывший одноклассник. А больше я никого не знаю.

– А некоего Виктора Александрова вы не знаете?

Дорохов нахмурился:

– Наслышан, разумеется. Шила в мешке не утаишь. Ее первая школьная любовь. Знаю, человека он из-за Ирины убил. Но, по-моему, его здесь нет.

– Его здесь нет. Но он здесь был, – сказал Гусев.

– Ах вот как... – повел головой Дорохов. – Все ясно – найдите его, и проще дела в вашей практике никогда не будет. Яснее ясного... – Потом он вскочил с места и взмахнул кулаком. – Почему я с ней не поехал?! Черт бы побрал мою амбицию! Этот ложный стыд! Я мог бы предположить, что он здесь будет. Но почему эта Таня пригласила его, зная, что произошло между ними?

– Она не приглашала его, – сказал Гусев.

– А как же он узнал об этом торжестве?

– Сейчас, Андрей Андреевич, я приглашу сюда Татьяну Владимировну, спросим у нее.

Он вышел, а Дорохов опустился на колени перед телом Ирины и поцеловал ее в лоб. "Доигралась..." – с горечью прошептал он и быстро встал с колен.

– Татьяна Владимировна, – попросил Гусев, – расскажите Андрею Андреевичу, как сюда попал Виктор Александров.

– Андрей Андреевич, – взмахнула обеими руками Таня. – Дорогой мой, видит бог, я не знаю, откуда он взялся! Он ничего ни мне, ни другим об этом не рассказывал. Если бы я знала, я бы все сделала, чтобы такой встречи не состоялось. Свалился как снег на голову, мрачный такой, пил много, потом мы уложили его спать. Ночью он стучался к Ире, мы вышли, а когда легли.., он опять стучался.

– И что? – ледяным голосом спросил Дорохов.

– Что? Я не могу врать, когда рядом инспектор МУРа, Андрей Андреевич, она открыла ему.

Дорохов стоял, опустив голову. Потом отряхнул со лба прядь густых седых волос.

– Будь он неладен, ваш юбилей, – с горечью произнес Дорохов. Извините, конечно. А, ладно, в ее духе... Что там... Все понятно. Ищите, товарищ майор, Александрова, и все. А мне надо заниматься другими проблемами – похоронами, поминками. Что в подобных случаях делают с телом убитой?