Текст книги "Ментовская мышеловка"

Автор книги: Сергей Рокотов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 18 страниц)

А бурная натура жаждала деятельности – крупных краж, ограблений, веселой, праздничной жизни. На днях, правда, друзья предложили ему ограбить одну богатую дачу. Но он пока не созрел для этого – побаивался, не хотел загреметь по-глупому...

Провоняв комнатушку омерзительным запахом "Памира", Серега пил жидкий чай и жевал твердую, словно камень, сушку. И тут стук в дверь...

Его старая знакомая, отважная Ирка стояла перед ним повзрослевшая, похорошевшая, но чуть ли не на последнем месяце беременности.

– – Привет, Лесной! – улыбалась она.

– Ого! Какие люди! – Настроение Сергея мгновенно улучшилось.

– Сколько лет, сколько зим! Как живешь-можешь, удалец-мужчина, дорогой мой спаситель?

– Вот погляди, – повел рукой Сергей. – Живу в роскоши, курю "Мальборо", пью "Арманьяк", только что принял сауну и хочу угоститься чешским "Будвайзером". Ну а завтра еду на дипломатический прием в шведское посольство, а послезавтра лечу в Баден-Баден...

– Ты грамотный парень, Серега! Фантазия у тебя работает неплохо, и понятие о нормальной жизни ты имеешь.

– А откуда ты знаешь, что я Серега?

Она расхохоталась:

– Да ты же здесь легендарная личность! Кто не знает отважного Серегу Заславского, грозу местных садов и огородов? "Арманьяка" у меня нет, сауну предложить не могу, и с билетами в Баден-Баден тоже проблемы – бронь закончилась. А вот что касается пивка и хороших сигарет – могу посодействовать. На-ка мою сумку, это тебе в презент!

Сергей принял спортивную небольшую сумку с надписью "Адидас" и вытащил оттуда две бутылки пива "Пльзень Уркелл" и пачку "Мальборо".

– Ну, ты даешь, Ирка! Как оно кстати, ты не представляешь!

Он быстро открыл пиво, разлил по довольно грязным стаканам.

– Я не буду, мне нельзя спиртного. Сам видишь...

– Замужем? – спросил Сергей, жадно глотая холодное пиво.

– Ну а как же? Месяца через три мамой стану.

– Муж-то хороший? Упакованный? – спросил Сергей, наливая себе второй стакан и сразу же открывая пачку "Мальборо".

– Муж нет, студент мединститута. А вот свекор очень даже. Писатель Лозович Игорь Дмитриевич, не слышал?

– Что-то слышал, а так я не читаю всякую муть. Скука...

– Читать-то скука, а вот денег у него куры не клюют.

– Что, бомбануть его предлагаешь? – весело спросил Сергей.

– Зачем бомбануть? – твердыми остекленевшими глазами поглядела она на него. – Надо взять все.

– Как это все? – чуть не подавился пивом Сергей.

– А вот так. Ты машину водишь?

– Вожу.

– Хорошо?

– Ну неплохо, лет пять назад выучился. Угнал пару-тройку, ну так – не для продажи.

– Короче, постоянного опыта вождения нет?

– Нет.

– А найти классного шофера можешь?

Сергей задумался.

– Есть один. Борода. Тут неподалеку отирается. Мы с ним одну тачку угнали в июне. Ох, он чудеса показывал... Я обалдел, Ирка...

– Не называй меня Ирой. Меня зовут Таня.

– А на хрена ты Иркой представилась?

– Да и ты тогда своего имени не назвал. Осторожность никогда не помешает. А вот теперь я на тебя надеюсь. Ты можешь сделать очень важную вещь.

– Понятно... Надо угнать его тачку. И продать...

– Мелкий ты какой-то... За сколько ты ее продашь, ворованную машину? И риску куда больше выгоды...

– Ну? А чего же ты хочешь?

– Слушай меня, Серега, внимательно. Пару месяцев назад мы остались со свекром одни.

Пили коньяк, болтали. Он разговорился, о литературе, о том о сем, так вот – он сказал мне, что у него на книжках более ста тысяч рублей.

– Ух ты! Во какие деньги за их муть платят!

– Это далеко не все. У него грядет шестидесятилетний юбилей. Изданий будет чуть ли не в каждой союзной республике, его деньги могут увеличиться вдвое. У него дача в Пахре, две машины... А что мы имеем? Кушаем сытно, воздухом дышим, на электричке не всегда ездим. Это разве жизнь? Ты понял меня?

– Ну... – раскрыл рот Сергей. Сигарета, дымясь, упала на пол. Он подобрал ее, сунул в жестяную банку, используемую вместо пепельницы.

– Ты какой-то недотепа! – разозлилась Таня. – Тебе, взрослому парню, надо все разжевать и в рот положить. Ты жить хорошо хочешь? Курить "Мальборо", пить "Арманьяк", париться в сауне, ездить хоть не в Монте-Карло, так в Крым или в Гагры? Или так и гнить в этой халупе с вонючим "Памиром" в зубах?

– Ты мою хату не трогай, какая есть, – обозлился Сергей. – Тут моя мать живет, отец помер и братан старший.

– Заткнись! Амбиции к делу не ведут! Потом скажешь, хороша твоя хата была или нет, когда ремонтик в ней заделаешь классный, или новый дом отгрохаешь на этом месте! Ты мужик или нет? Решайся! Другого такого шанса может не быть! Залетишь в тюрьму на какой-нибудь даче за гроши!

– Откуда ты знаешь? Про дачи-то?

– А кто эти дачи несчастные грабит? И ежу понятно – ты и твои дружки. Только я однажды видела, как менты ногами били таких же олухов, которые тащили из дачи старый телевизор и транзистор сраный. Одному всю рожу в месиво превратили на снегу. Я стояла и слова не могла сказать. А они лупили их ногами и лупили. Не знаю, выжили ли эти пацаны, с трудом верится, что после таких побоев можно выжить.

– Кто бил-то? – побледнел Сергей. – Этот двухметровый Юрик Зубов? Доиграется он...

– Не он! – крикнула Таня. – Если бы, кстати, не он, убили бы эти менты тех двоих. Он оттащил их, а тех в машину бросили. То же и тебя ждет. А так, сделаешь то, о чем я тебя прошу, получишь двадцать пять тысяч рублей. Нормально?

– Двадцать пять тысяч? – пробормотал Сергей. – Это же две с половиной "Волги".

– Или четыре "жигуленка", – добавила Таня. – Или шикарный неоднократный отдых на море, ремонт твоего, пардон, бунгала, рестораны, хорошая пища, все, все, что дают деньги...

– А как ты это получишь? Наследниками-то будут близкие родственники. Жена, сын. Ты-то кто там, последняя спица в колеснице.

– Это будет вторая серия, значительно более легкая, чем первая. Половину получит Олег, мой муж, а уж как взять с него эти деньги, я разберусь. Да ты сам его тряхнешь один раз, из него все посыплется, он трус такой, что свет не видел.

А потом можно с ним и развестись, сдался он мне, обалдуй, обжора и лежебока...

– А зачем замуж за него выходила? – скверно улыбнулся Сергей. – Чтобы ограбить свекра? Ограбить не получилось, так убить?

Хорошее пиво развеселило его. Да и план Тани ему, в принципе, был по душе. Хотя, как он понял, затеяла она страшное дело...

– Сошлись легко, я пришла на вечер в их мединститут. Потанцевали, проводил, как водится...

Подружились, переспали, забеременела... Где их, хороших парней-то, найти?

– Как где? – смеялся Сергей, куря уже третью сигарету подряд. – А я чем плох?

– Салажонок ты для меня, Серега. Да и не пара мы. Мне другое в жизни нужно. Может быть, когда-нибудь и с тобой сойдемся, кто его знает... А вот полнолуние шестилетней давности помню... И я тебе тогда сказала – мы совершим что-нибудь страшное. Вот и пришла пора. Луна зовет нас, Серега...

Сергей вздрогнул – в ее глазах появилось какое-то жуткое выражение. И зрачков совсем не было видно, глаза как-то побелели...

– Кровавая ты, однако...

– Ведьма, хочешь сказать? – расхохоталась Таня, и от этого страшного смеха мороз пробежал у Сергея по коже. – Пусть будет так. Лучше быть кровавой ведьмой, чем занудной клушей. Эта жизнь не для меня, мне нужно другое. И я обязательно это другое получу, согласишься ты мне помочь или нет. Рано или поздно, но получу.

– Ладно, – поежился Сергей. – Конкретно, что ты от меня хочешь? Ты крутая, да и я не жидкий. Говори, что от меня требуется?

– Во-первых, нужна машина. Надо машину угнать. Во-вторых, сделать так, чтобы машина моего свекра перевернулась и чтобы он в ней погиб. Если он не погибнет в аварии, ты должен его застрелить. Оружие у тебя есть?

– Откуда оно у меня?

– Достанешь. Твои проблемы. Моя задача – показать тебе его машину, назвать время и место, где ты сможешь его подкараулить. Остальное разработаешь сам – кого взять в помощники, где достать оружие. После того как Олег войдет в права наследника, вскоре ты получишь наличными двадцать пять тысяч рублей. Все!

Заславский задумался. Заманчивое предложение. И хоть и рискованное, но, пожалуй, в меньшей степени, чем ограбление дач, где находится старая рухлядь, которую еще надо продать, опять же рискуя...

– Это кто на фотокарточке? – вдруг спросила Таня, увидев на стене фотографию мальчика в маечке и трусиках, со светлыми кудряшками.

– Как кто? Я, – вдруг смутился Сергей.

– Чем-то мы с тобой похожи, – удивилась Таня. – У меня есть моя карточка такого же возраста, и очень мы с тобой похожи. Только ты светленький, а я темненькая.

– Похожи так похожи, – пожал плечами Сергей. – Ладно, Ира, Таня, как тебя? Подумаю я над твоим предложением. Оно мне в принципе нравится. Но рискованное. Надо подумать. Ты зайди ко мне через пару недель... А теперь что, может, побалдеем?.. Ты такая стала красивая...

– Не надо! – нахмурилась Таня. – Потом побалдеем. Не до этого сейчас, да и вредно мне на седьмом месяце. Ни к чему все это... Провожать меня не нужно, и никому никогда не говори, что мы с тобой знакомы. Запомни это никому никогда! Это залог успеха.

– Да не собираюсь я никому ничего говорить.

Но вот если Бороду привлекать к делу будем, что я ему скажу?

– Что хочешь, но про меня ничего. Наплети что-нибудь – кровный враг, ограбление... Заинтересуй, разумеется, даром никто ничего делать не будет. Пообещай штуку, полторы. Я сама заплачу, когда время придет. Но про меня ни слова.

– Ладно, – согласился Сергей.

Они распрощались, но он прокрался за ней и выследил, на какой даче она живет. Потом узнал, что это дача переводчика Гриневицкого. Он должен был знать, с кем имеет дело.

На ограбление дачи он все же пошел. Дача оказалась богатой, но в ней были хозяева. Все получилось грубо, грязно, избили хозяина, связали, вынесли дорогую технику, погрузили на позаимствованный "уазик", и наличными деньгами тоже разжились.

В октябре, сговорившись с Таней, угнали с Бородой "Волгу", подрезали Лозовича, поглядели, как он сгорел в машине, и уехали. А через несколько дней его взяли за ограбление дачи. Таня написала ему в лагерь, все честно рассказала – Лозович имущество переписал на первую жену и сына, им ничего не досталось. "Разделаюсь с ней", – было его первой реакцией на письмо, напечатанное на машинке. А потом понял, что ничего он ей не сделает, потому что верит ей.

...Он вернулся домой... А Таня его сестра по отцу... Действительно, они чем-то похожи... Глаза, рот, брови... Какие сюрпризы преподносит жизнь...

Глава 27

Серж надел джинсы, мягкую теплую рубашку и вельветовую куртку, на голову – такую же вельветовую бежевую кепочку, и стал похож на безмятежного французика – обитателя парижских кафешек. Спустился вниз, сел за столик, заказал себе кофе и круассаны. Кофе был очень вкусный, круассаны только что испекли, они изумительно пахли.

Кофе несколько взбодрил его, на душе стало легче. Парижские бульвары располагали к оптимизму, к легкому восприятию жизни. Сновали ничем не обремененные, нарядно, но просто одетые люди, делали покупки, обменивались новостями; сидя в кафе, пили кофе, ели пирожные, курили. Было довольно тепло, дворники убирали желтую листву, падающую на бульвары. Как прекрасно все это... Из каких же противоположностей состоит жизнь, как много в ней и прекрасного, и страшного, грязного. Сколько света и сколько крови... И нельзя бояться этой крови, потому что трусы в этом мире не выживают.

...Он встретился с Таней примерно через месяц после своего освобождения. Опять ночь, кухня в его обветшалом домике...

– Какой кошмар! – схватилась за голову Таня, содрогаясь от его сообщения. – Что мы наделали? Мы же с тобой... Это же позор, это кровосмешение, Серега! Не может быть! Быть не может такого! Как ужасно, что умер отец, я бы все узнала у него...

– Не врет мамаша, – махнул рукой Сергей. – Я вижу – не врет. Сеструха ты мне, точно. Помнишь мою фотографию? Вот тебе и разгадка нашего сходства...

– Отец любил погулять, это точно, – подтвердила Таня. – Мать с ним намучилась. Ни одну красивую бабу не пропускал. Дома не ночевал, потом врал – у друга, срочные переводы, туда-сюда... Мать махнула на него рукой, с ним бороться было бесполезно. Пил и гулял, пил и гулял. И работал много тоже. Все совмещал, и сжег себя в сорок семь лет... Инфаркт его хватил в конце восемьдесят первого, дорогой мой братишка Сережка... – вдруг засмеялась Таня. – А? Мир тесен? Как мы с тобой тогда друг друга нашли в лесу, господин Лесной? Помнишь Фарлафа?

– Я и еще кое-что помню, – нахмурился Сергей.

– Откуда мы тогда знали? Не переживай, это даже очень пикантная история, в духе романов порнографических. Ты обалденный мужик, и в четырнадцать лет ты был обалденный мужик. Никогда ни с кем такого кайфа я не испытывала...

– Да замолчи ж ты! – крикнул Сергей. Даже ему, после трех лет лагерей, было стыдно слушать ее.

– Как они меня потом отделали! – решил он перевести разговор на другую тему. – Думал, не выживу... Но зато после они мне заплатили по полному счету. Прыщ этот теперь полный инвалид, на лекарствах живет. Ара где-то по лагерям мотается в качестве петуха. Это я ему устроил, не кто-нибудь. А Рыба червей кормит в сырой земле.

Но это уже без меня, тогда он всего-то двумя месяцами больницы отделался. Как я тогда не сел, ума не приложу...

– Ну ладно, братишка, – улыбалась Таня. – Мои сообщения ты знаешь, Лозович в день своей гибели подписал завещание на первую жену и старшего сына. Нам ни хрена – только квартира.

Ну потом, правда, поделился с нами благородный афганец Владимир Игоревич. Я кое-что взяла себе у мужа, якобы на пополнение гардероба. Сэкономила. Для тебя. Еще не зная, что ты мой брат. Ты рисковал жизнью, свободой... Ты отважный человек, Сергей... Вот. – Она протянула ему пакет. Здесь две тысячи рублей. Чем могу, Серега. От себя отрывала, клянусь тебе. Ты вышел оттуда гол как сокол, это тебе на обзаведение...

Братишка мой, – погладила она его по коротко стриженной светлой голове, на которой уже начали отрастать волосы. В ее карих глазах Сергей увидел нечто неприятное, вожделение, усилившееся у нее в связи с его сообщением. Ему это не нравилось. Она стала для него сестрой, и только.

И перестала быть красивой женщиной, желанной самкой. А она очень игриво глядела на него. Он нахмурился, дал понять, что ему это не по душе.

– Ну а что этот старшой? – попытался отвлечь ее Сергей. – Может быть, его?..

– Он офицер, воюет в Афганистане. Он поделился с нами, несмотря на то, что моя свекровь ругала его мать последними словами. Нет.., пока это невозможно. Не тот случай. Я пыталась его окрутить тогда, в восьмидесятом, но бесполезно.

Домосед, семьянин, порядочный советский офицер, герой и тому подобное... Жаль, конечно, что тебя тогда забрали. Мы могли взять и его в оборот. Но ты, со своей паршивой дачей... Говорила я тебе – не разменивайся по мелочам. А теперь что? Будем звонить семье, требовать от них квартиру, машину? Да это глупость и бред собачий.

Упустили мы с тобой, Серега, нужный момент.

Он меня тогда озадачил, я понервничала – устроила ему звоночек, попугать чтобы, мол, убили папашу твоего, и тебе туда же дорога, если осторожней не будешь. А зря я все это сделала, только подозрения у него вызвала. Но одна я была тогда, Серега, одна. Если бы ты был рядом. А ты уже гудел вовсю... Рядом только этот придурок Олег да его мамаша. И дочка маленькая... Ты не звонишь, я поняла, в чем дело, как разговор пошел об ограблении дачи академика. Наведалась к тебе тогда весной, на всякий случай, думала, может, выкрутился ты и на этот раз. А вот не выкрутился... Ладно, что сделано, то сделано, назад время не вернешь. Надо жить будущим... Ой, Серега, – сладострастно улыбнулась она, – хочется мне тебя ужас как... Но ты смотришь на меня как послушный младший братишка. И я ухожу, чтобы не возбуждаться. Пока. Увидимся, когда придет время. А оно придет, Серега. Ты верь. И не разменивайся на мелочи.

...Сколько он жил на свете, но таких женщин, как Таня, никогда не видел. Она не уставала поражать его...

Серж заказал еще кофе, закурил. Мысли уносили его в не столь уж далекое прошлое.

...Ходка в зону следовала за ходкой. Он втянулся в веселую воровскую жизнь, а новые условия жизни, построение так называемого рыночного общества, вдохновили его. Он занялся рэкетом, сколотил банду головорезов, занимался разборками, разделом сфер влияния. Было опасно и очень интересно. В карман ему рекой потекли деньги. Он сделался в округе влиятельным человеком, стал вести широкий образ жизни, построил на месте старого домика шикарный особняк с сауной, бассейном, каминным залом, у него появились великолепные иномарки. В своих повседневных отчаянных делах он стал забывать Таню, ушедшую, видимо, в быт, в воспитание дочери. Она тоже не давала знать о себе. До поры до времени.

И появилась она у него уже в девяносто пятом году.

– Вот живешь, братишка! – восхищалась она его новым домом. – Я верила в тебя, всегда верила. Ты гремишь, слава о тебе разносится по всей округе. Ну, налей бедной родственнице рюмочку "Арманьяка". Теперь у тебя есть? "Памир" больше не куришь?

– Нет, с "Памиром" завязано. Надеюсь, навсегда, – улыбался металлокерамикой Серж.

– А какие зубы, Серега! Правда, ты и щербатый был неплох, но теперь просто сказочный красавец. А я вот вчера промокла под дождичком, чуть меня молнией не убило. Но в свете молнии я увидела интереснейшую сцену. На моих глазах застрелили некоего Вареного, слышал о таком?

– Да ну? Сама видела? – поразился Серж. – Ты всегда там, где надо, сестричка. На боевом посту.

– Жду своего часа, как положено.

– И никак не дождешься? Что-то видок у тебя так себе, ты извини за замечание, но это по-родственному. Подкинуть тебе?

– Сунь себе в одно место! – вдруг обозлилась и вскочила с места Таня. Я сама подкину, кот: да будет нужно. Нашелся благодетель херов! Сжалился тоже! Налей лучше коньяка, что-то меня трясет всю!

– Ладно, ладно, не заводись, успокойся... – даже немного испугался Серж. – На тебе коньяка, на тебе соку, сигаретку вот выкури, и рассказывай, кто же угрохал этого Вареного? Между прочим, это такой вредный гад был... Хлеще самого Соловья. Крутой, падло. От него ожидать можно было чего угодно. Так что хорошее дело сделал этот человек. Кто он?

Таня выпила рюмку коньяка, закурила сигарету.

– Мир тесен, Серега. Вчера днем я видела свою одноклассницу Ирку Чижик, выходящую из "Мерседеса", всю такую из себя, а через несколько часов наблюдала, как ее муж, Андрей Андреевич Дорохов, из пистолета расстрелял этого Вареного как бешеную собаку.

– Дорохов? – улыбнулся Серж. – Андрей?

Так я знаю его, он помог нам взорвать Соловья в его джипе. Соловей его терзал, бабки с него требовал крутые, так этот Дорохов сам ко мне приперся и предложил помощь. Наши интересы совпадали, и дружище Соловей разлетелся на куски и отныне не мешает мне спокойно работать.

А вот насчет Вареного – это хорошая новость.

Странно, что мне до сих пор никто не сообщил.

С меня причитается. Хоть подарочек-то позволь тебе сделать, а, Тань? Не обижайся...

Он вышел и принес флакон "Шанели № 19".

– Возьмешь? – спросил он.

– Возьму. Подарок возьму, раз от души. Рада, что подняла тебе настроение.

– Такой вредной тварью был этот Вареный.

Я сам его боялся. Говорят, и Соловей его боялся.

Молодой, да ранний. Его на место Соловья прочили. А как ты узнала, что это Дорохов застрелил его? Ты что, его знаешь?

– Никогда не видела. Слышала, что Ирка Чижик за ним замужем. У них был давний роман, а когда его жена погибла в автокатастрофе, он женился на ней. А узнала вот как. – Она вытащила из сумочки визитную карточку и протянула ее Сержу. "Андрей Андреевич Дорохов, генеральный директор фирмы "Русская усадьба", телефон.., факс..."

– Как это он ее выронил, дурак? Вот бы менты подобрали... Ты его просто спасла, Танька.

– Выронил, когда пистолет из кармана вытаскивал, из внутреннего. Носит "пушку" черт знает где. А стреляет хорошо, убил наповал. Я Зубову сказала, что он невысок, а машина у него черная.

На деле же – ты, наверное, знаешь – "Волга" у него темно-зеленого цвета, вот его номер, а сам он высок, седоват, строен....

– Интересная информация. И что ты намереваешься делать с ней? Ее можно очень выгодно использовать. Соловей ладно, но вот Вареного ему не простят братаны. Там один Малек чего стоит, вот бы кого в ад отправить, такая тварь...

– Пока ничего не собираюсь. Хотела только, чтобы ты знал, мало ли что. А информация "всегда пригодится, как и лежащие в чулке баксы. Согласен?

– Я с тобой всегда согласен – ты дама очень умная, но все же не могу понять, как она нам впоследствии пригодится, эта информация? Обобрать его можно сейчас – выложил бы все, только бы в живых оставили его и его женушку.

– Не надо пока ничего, – твердо сказала Таня. – Ну, разве что экономическими методами, если сможешь. Только не силой, этого не нужно.

– Ладно, я попробую выяснить насчет его "Русской усадьбы", что там у него творится.

А жаль, что ты не хочешь другого... Мой метод – брать все что можно сейчас, а то под богом ходим, завтра может и не понадобиться.

– Понадобится, понадобится, все понадобится. А еще вот что я хотела тебе сказать – есть у меня один знакомый человечек. Я была у родственников отца во Вроцлаве и познакомилась там с одним фармацевтом. Очень примечательный человек. Збышек Млынский его зовут. Мне про него интересные вещи рассказывали – большой мастер по всяким снадобьям, ядам и тому подобному. Разрабатывает новые средства – всякие транквилизаторы, чтобы человека на короткое время вырубить начисто, есть и противоядие, так сказать, – мгновенно восстановить его силы.

Очень умный, основательный человек. Сейчас он в Москве, есть у меня его координаты...

Збышек Млынский стал доверенным лицом .Сержа. Он действительно умел делать фантастические вещи. Новые снадобья, открытые им, очень помогли Сержу в его делах. Но он был слишком основателен, нельзя было спешить, подгонять его. Но.., пришлось подгонять впоследствии, и кончилось все это для Млынского весьма плачевно.

...А вот теперь Серж играл ва-банк. Дело, которое предложила ему Таня в конце этого лета, было совершенно фантастично. И сулило невероятные прибыли. Он еще раз убедился, что у нее совершенно особенный ум. То, что она затеяла, никогда не пришло бы ему в голову...

Глава 28

Недавно она побывала на конференции переводчиков в Париже. Пообщалась с коллегами, завела новые полезные знакомства. Но одно из этих знакомств стало не просто полезным, оно в корне изменило все ее дальнейшие планы. Мадам Леклерк, переводчица с русского языка, была замужем за известным нотариусом Леклерком.

Зашла речь о России, о русских соотечественниках за рубежом, в частности, в Париже. И одна названная фамилия словно молнией поразила ее.

Девяностовосьмилетний бизнесмен Жорж Дорохов, очень обеспеченный человек, владелец фирм, магазинов, домов, вилл, огромных банковских счетов, был выходцем из России, представителем белой эмиграции. У него был сын Поль и внук Жорж. Внук этот особенно заинтересовал Таню.

Жорж-младший, гомосексуалист, уже год был болен СПИДом. Жить ему оставалось очень недолго. Больше наследников у Дорохова не было.

Таня попросила мадам Леклерк познакомить ее со своим мужем. Вертлявый, невероятно хитрый Леклерк приглянулся ей – это был именно такой человек, какой был ей нужен. Она издалека завела разговор с ним и, как бы между прочим, попросила его выяснить, нет ли у Дорохова родственников в России. Она слышала в свое время от одноклассника Руслана Бекназарова, что муж Ирки Чижик бизнесмен Дорохов – сын командарма Дорохова, расстрелянного в тридцать девятом году. И у него был младший брат, полковник белой армии, который эмигрировал в двадцатых годах за границу и будто бы там сильно разбогател. Именно это надо было выяснить Тане через Леклерка – не является ли Андрей Дорохов племянником миллионера. Леклерк почувствовал выгоду и быстро навел справки – да, это именно он живет в Москве, племянник миллионера Дорохова. Таня дала понять Леклерку, что он может очень хорошо заработать, если поспособствует ей. Конечно, старик мог умереть в любую минуту, но Леклерк, который вел его дела, уверял, что тот невероятно здоров для своих чудовищных лет.

А вот внук умрет со дня на день.

Именно это изложила Таня Сержу Заславскому, сидя у него в каминном зале, попивая коньячок и покуривая сигареты. Она затеяла грандиозный спектакль.

– Есть такой человек Виктор Александров.

Так вот, он сидел в тюрьме за убийство завмага из-за Ирки Чижик. Человек мрачный, нелюдимый, жутко влюбленный в Ирку. Надо сделать так, чтобы на моем дне рождения он убил ее. Понял меня, Серега?

– Виктор Александров? – поразился Серж. – Витес? Так я же сидел с ним. Хороший, между прочим, парень. Помог мне в начале моего творческого пути. Вот мир-то тесен...

– Надо же, – удивилась и Таня. – Бывает.

Так это нам на руку. Ох, как это нам на руку.

Именно ты и свяжешься с ним, я-то давно его не видела.

– Слушай, Тань, – сказал Серж, – а что, если эту вашу Ирку тихо и незаметно? Я это устрою.

На хрена всю эту бузу дурацкую затевать? Опасно и глупо.

– Мне надо выйти замуж за Дорохова. Немедленно, понял? Как я это сделаю? Буду его шантажировать Вареным? Это вот как раз глупо и опасно. Но это мы оставим на крайний случай. А так получится великолепно. Мы все станем действующими лицами этого спектакля. Там появится удрученный горем Дорохов, и я, именно я утешу его. Он сам влюбится в меня, я этого сумею добиться.

– Все можно сделать по-другому. Ирину эту найдут мертвой, вы все поедете ее хоронить, и ты там его утешишь. Так значительно проще.

– Это пошло, Серега. Я хочу действия, кровавого действа, понимаешь? Мы живем один раз, и жизнь так банальна и тупа, хочется стать участниками трагедии. Чтобы все сходилось, чтобы происходили невероятные вещи, встречи, страсти. Как я все это люблю... А ты разве нет? Ты же артист, ты мой брат, ты настоящий артист своего дела. Ты не похож на своих коллег. Они тупы, грубы и безобразны. Ты делаешь все с блеском.

И эту штуковину мы с тобой проведем как по нотам. Млынский все сделает. Мы подставим этого придурка Александрова под убийство, его осудят, а я выйду замуж за Дорохова.

– Ну и что? На хрена тебе этот Дорохов? От него до миллионера пропасть. Там сын и жена сына, они законные наследники.

– Нет, как же ты, однако, туп... Мы уберем их, как только сдохнет этот педик от СПИДа.

Леклерк мне сказал, что это вопрос дней. Он сообщит мне немедленно. Мы пошлем Млынского в Париж, и он своими снадобьями усыпит этих господ, а потом отравит и инсценирует самоубийство. Якобы из-за позора и смерти их сына.

Леклерк посоветует одинокому старику завещать все свое имущество племяннику, ибо других родственников у него не будет. Ну.., тут есть риск, может быть, он не захочет. А кто не рискует, тот не пьет шампанское... Зато ты подумай, каков выигрыш. У него десятки миллионов долларов, Серега... Подумай, как мы с тобой заживем. Мы бросим эту окаянную жизнь, уедем в Европу, будем купаться там в золоте. Подумай, что мы получим в случае выигрыша этого дела...

– А в случае проигрыша? – задумался Серж.

– В случае проигрыша все свалим на Млынского. Это он убьет господ Дороховых, не мы с тобой. Ты должен пообещать ему такую сумму, что он не в силах будет отказаться. И Леклерку тоже. А кроме них, никто не будет в курсе дела.

– А если тебя заподозрят в убийстве этой твоей Ирины?

– Не заподозрят. Надо все сделать правильно, и не заподозрят. Снадобья Млынского, отпечатки пальцев на пистолете, из которого застрелят Ирину, будут принадлежать Виктору. Как хорошо, что ты знаком с ним. Ты пригласишь его к себе, напоишь, подсыплете ему кое-чего и сунете в руку пистолет. А потом из этого пистолета или Млынский, или я застрелим Ирину. А гостям своим мы тоже кое-чего дадим для спокойного сна. Никто ничего не услышит. А Виктор, я уверена, и сам нам поможет своей нелепой страстью к этой дешевой шлюхе, которой повезло стать женой этого Дорохова. Впрочем, почему повезло?

Она-то ни при каких обстоятельствах ничего не получит. Я знаю, с твоей помощью Дорохов разорился, это чудесно, нечего на "мерее" разъезжать базарной бабе, когда я мудохаюсь со сраным "жигуленком", как придурочная. Теперь у них ни хрена нет, одна халупа в Митине...

– А не очень-то ты ее жалуешь. Что-то она тебе такое сделала... И не одной корысти ради, так сказать.., ты все это затеваешь. Ради чего-то еще... И Витеса ты хочешь под вышак подставить тоже не просто так. – Он хитро улыбнулся.

– Ненавижу, Серега, – спокойно ответила Таня. – Скрывать не буду ненавижу обоих.

Они смеялись надо мной, тогда, школе. Он предпочел ее, шлюху провинциальную, мне, ты представляешь, Серега, ее – мне. Она всем нравилась, и Руслану, и Гришке Брагину, и Петьке Мухину. И замуж вышла за солидного человека, красивого, умного, достойного, а я за этого олуха прожорливого, очкарика гребаного. Это все несправедливо, этого не должно быть. Все должно встать на свои места. И все встанет на свои места, будь уверен.

Глаза ее сузились, губы напряглись, кулаки сжались. Серж даже слегка поежился от ее устрашающего вида. Он иногда побаивался ее, сам себе удивляясь.

– Ты успокойся, успокойся, выпей коньячка вот еще... Будь по-твоему, я тоже как-то проникся твоей идеей. Сотворим такой спектакль – черти перевернутся.

Она улыбнулась одними губами, но глаза по-прежнему оставались злые, страшные.

– Сотворим, Серега, сотворим. Все будет по-нашему. Все. А они умоются, каждый своим.

"Женщина есть женщина, все хочет сделать по-женски, – подумал Серж. Ладно, мы кое в чем ее поправим, но в целом ее план не так уж и плох. Все будет выглядеть естественно".

...И шло все как по маслу. Он позвонил Виктору, вспомнил былое, сказал, что тот может в любое время приезжать к нему. По его просьбе Роман Дергач по телефону сообщил Виктору, что девятнадцатого сентября у Тани собираются одноклассники на ее сорокалетие, что будет там и Ирина, а ее мужа не будет. За Дороховым следили; если бы он надумал приехать, ему бы помешали. Ну а на даче у Тани Виктор и сам помог им, как они и рассчитывали. Он стучался в дверь к Ирине, его видели многие. Таня аккуратно подсыпала всем, кроме себя, Ирины и Виктора, снадобья Млынского. Если бы Виктор сам не пошел к Сержу, они нашли бы способ его туда заманить, напоить транквизином и сунуть ему в руку пистолет. Но он пошел сам, словно нарочно помогал своим врагам уничтожить себя. Таня обладала даром воздействия на людей, она знала это. Это проявилось с Виктором, позднее то же она проделала и с Дороховым. Ее сила воли заставляла людей поступать так, как хочет она. Виктор оставил отпечатки пальцев на пистолете, а потом Млынский отнес Тане этот пистолет, из которого она застрелила Ирину. Таня рассказывала Сержу, что Ирина проснулась, с ужасом поглядела в бешеные глаза Тани, но не смогла произнести ни слова. Таня хладнокровно убила ее, передала пистолет обратно Млынскому, который и положил его под окно. Когда он уходил, его увидел Петя Мухин, находящийся в сомнамбулическом состоянии от спиртного и снадобья, поначалу даже забывший про ночное видение, но потом вспомнивший и рассказавший об этом Тане, а уж затем следователю. Но Роман заставил Петю снова забыть об удаляющемся ночном визитере в куртке с капюшоном.