Текст книги "Апофеоз Империи (СИ)"

Автор книги: Сергей Полев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 22 страниц)

Глава 2

– Чего ты там копаешься? – возмутился Хмурый, с трудом натягивая неподходящие по размеру ботинки. – Сам же говорил, у нас нет времени.

– Ты когда-нибудь играл в шахматы? – спросил я, дооборудуя шокер взрывоопасной насадкой. Фактически я приматывал цельный кусок абсолютиума к картриджу.

– Чего? А это ещё тут при чём? – бывалый зек искренне недоумевал и буравил меня уставшим взглядом.

– Просчёт ходов оппонента включает в себя анализ целого комплекса возможных комбинаций. Никогда нельзя полагаться исключительно на наиболее вероятный сценарий.

– А можно попроще?..

– Всегда имей запасной план, – я продемонстрировал ему усовершенствованное устройство. – Шансы, что Алёна встанет на нашу сторону выше семидесяти процентов. Однако вероятность того, что она справится, ниже пятидесяти. Перемножив одно на другое, мы получим итоговые шансы на уровне тридцати пяти процентов. Примерно.

– Хочешь сказать, в двух из трёх случаев, она нам не поможет?.. – у Хмурого, к моему глубокому удивления, промелькнули зачатки интеллекта.

– Верно, – я размялся, стёр со лба пот и поправил фуражку. – Идём. Пора переходить ко второму этапу плана.

– Ох, как же мне это не нравится… – признался он.

– Отступать уже поздно, – мы выдвинулись к лифту, оставив позади два раздетых трупа. Из одежды на них остались только трусы.

На Хмурого форма еле налезла, а мне оказалась слегка большой. Но выбирать не приходилось. Будь мой напарник худым, возможно, мы бы смогли поменяться, а так его брюхо едва влезло в новенькую форму. На самом деле удивительно, что Хмурый смог сохранить столько лишнего веса. Возможно, в самом начале он был ещё толще.

А тем временем мы добрались до лифта, где предстояло пройти первую проверку. Смотреть в камеру было нельзя, и я на ощупь нажал на кнопку активации платформы.

Меня немного напрягал тот факт, что среди нас не было блондинов, а один из убитых имел довольно длинную шевелюру. Однако на нашей стороне был эффект неожиданности. Враги погружены в рутину и не ждут подвоха. А про то, что рабы могут переодеться в форму охранников и попытаться совершить заведомо невозможное…

К такому они точно не готовы.

Мы поднялись и оказались в распределительном помещении с вагонетками. В этот раз у двери стоял всего лишь один поляк. Он бросил на нас быстрый взгляд и сперва не осознал подмены. У нас было всего несколько секунд, прежде чем его мозг заметит несоответствие. Ему потребуется понять, а точно ли не померещилось. Недруг однозначно поднимет глаза во второй раз и только тогда поймёт, что к чему.

Я в это время пропустил Хмурого на пару шагов вперёд, чтобы он закрыл меня от камеры. Интересно то, что поляк стоял в слепой зоне. Наблюдение велось за рабами и вагонетками. И что самое печальное, почти наверняка за изображением с этой камеры следили на поверхности. Хотя уверенности у меня в этом не было.

Хмурый опередил меня, а я выхватил его шокер и выстрелил врагу прямо в шею, ибо только там был открытый участок кожи, не считая лица. Дротики не только плотно впились в плоть, но и зацепили артерию. Охранник не в силах совладать с мощным разрядом упал на пол, подёргался немного и затих.

Я спешно начал подбирать проволоку, тянувшуюся через всю комнату, а Хмурый чуть об неё не запнулся. Как же я в тот момент негодовал, что приходилось работать с идиотом.

Но, как бы там ни было, мы смогли добраться до дверей и сохранить спокойствие. И если я реально не чувствовал волнения, то вот Хмурый потел больше обычного и вёл себя чересчур скованно.

Теперь дело оставалось за малым. В теории, стоило только постучать, и дверь должна была открыться. Однако этого почему-то не случилось. Я постучал ещё раз и на чистом польском попросил впустить нас, но и это не помогло.

Послышалась какая-то возня и невнятные возгласы.

Плохой знак. Неужели нас уже раскрыли? Заметили проволоку или дротик? Опознали по камерам?

По идее это было бы крайне проблематично, ведь мы старались скрыть лица за фуражками, да и преодолели подконтрольную зону меньше чем за десять секунд.

К сожалению, даже будь у меня две бомбы, я бы не смог использовать их в этом помещении. Ударная волна в теории была способна опрокинуть гружёные вагонетки, и тогда мы все отправились бы к праотцам. Но как минимум следовало вырубить камеру.

Это оказалось несложно – я в прыжке оторвал её с корнями. А вот дверь до сих пор была закрыта. Она не выглядела прочной, хоть и была сделана из металла. И у меня довольно быстро созрел альтернативный план.

– Помоги мне! – я подбежал к пустой вагонетке и попытался приподнять её.

– Ты чего удумал? Хочешь на поверхность подняться? – вопрошал подбежавший Хмурый.

– Используем её как таран. Давай. Раз-два! Взяли! – кое-как нам удалось приподнять её и стащить с рельсов. Затем ушло неприлично много времени, чтобы выровнять траекторию. – Погнали!

– Понеслось говно по трубам! – прокряхтел Хмурый.

Нам удалось разогнать снаряд примерно до десяти километров в час, чего оказалось более чем достаточно, чтобы выбить железную дверь. У той даже петли сорвало! Что ни говори, но из вагонетки вышел добротный таран.

Во внутреннем помещении мой реципиент был всего один раз, но этого хватило, чтобы запомнить планировку. За дверью находилась просторная комната отдыха с ещё тремя дверьми. Одна вела на кухню, другая в туалет, а последняя в комнату начальника смены. Она управлялась гидравликой и без тени сомнений могла называться сейфовой.

Внутри мы застали ошалевшего от неожиданности поляка. Он долбился в комнату начальника и был немало удивлён нашему появлению. Хмурый не стал ждать особого приглашения и кинулся на недруга врукопашную, ведь его шокер был у меня.

А загвоздка была в том, что у них имелся всего один выстрел, а затем следовала долгая перезарядка. Именно поэтому я и пропустил «напарника» вперёд, позволив ему принять на себя первый удар врага.

А когда Хмурый рухнул на пол, не добежав пару метров, настало и моё время. Поляк оказался сообразительным и обнажил свою дубинку. Электрическую.

Я же не стал брать в руки оружие, напротив, даже демонстративно откинул пустой шокер. А затем и вовсе поманил недруга ладонью, выказывая максимальное хладнокровие и уверенность в своей победе. Поляк бросился на меня, выкрикивая всем известное польское ругательство.

К чему вся эта театральщина?

Этот поляк по имени Ганс был особенным. Невысокий, пузатый с гнилыми зубами и кривым носом. Перебежчик и уроженец Баварии обожал глумиться над рабами. В моих воспоминаниях нашёлся ужасный отрывок, как он домогался одной девочки, которую потом нашли мёртвой. Всем было понятно, что с ней произошло, но никто не мог ничего сделать.

До сих пор.

Ганс трудился не покладая рук, делая жизнь рабов ещё хуже, чем она была. Это было оправдано тем, что среди своих его считали уродом, кем он и являлся. Предателем, перебежчиком, мразью. Предателей никто не жалует, но этот урод перешёл все мыслимые и немыслимые границы.

А поэтому я просто стоял и смотрел, как он несётся на меня, замахиваясь трескучей дубинкой. Стоял и смотрел ему прямо в глаза. Даже среди заклятых врагов встречаются люди, достойные уважения. Но эта тварь была недостойна называться человеком…

Он был уже совсем рядом. Я отвёл одну ногу назад и развернулся полубоком, а затем схватил его за правую руку и попросту перебросил через себя.

Разъярённый бык отправился на пол и так сильно ударился, что не только потерял возможность говорить, но и дышать.

Я обошёл его сбоку и пнул по печени, чтобы тот перевернулся. Удар оказался настолько болезненным, что Ганс выронил дубинку, и та перестала трещать.

С первого раза он не понял, чего я хочу, поэтому пришлось продублировать требование на польском:

– Повернись, паскуда! Я хочу видеть твою жалкую физиономию!

– Откуда… – хрипел он, поворачивая на спину. – Откуда ты знаешь наш язык?..

– Как же мне хочется разделаться с тобой лично, – сквозь зубы прорычал я. – Но это будет неправильно. Тобой займутся те, кого ты насиловал и над кем издевался.

Пока Ганс лежал и пытался прийти в себя, истерично размахивая руками, я взмыл над ним и двумя ногами приземлился прямо в район промежности. Грубая подошва без труда помогла мне сделать «омлет» из его яиц. Ганс сперва даже не понял, что произошло, но вскоре незабываемый аттракцион новых ощущений раскрыл в нём талант к оперному пению.

Голосок отличный, жаль, только слуха нет. Поляк абсолютно не попадал в ноты.

А в это время на крики из туалета вышел самый молодой из охранников. Всего пару месяцев назад они отмечали его двадцатилетие. Тёмненький и слегка горбатый паренёк настолько растерялся от увиденного, что от страха выронил шокер.

Я не стал дожидаться, пока он его поднимет и выстрелит. Вместо этого я неспешно взял почти пустой стеклянный графин и метнул в сторону неприятеля. Снаряд пролетел по дуге и угодил нагнувшемуся пареньку прямо в макушку. Тот упал и потерял сознание.

Мне не хотелось его убивать, ведь, во-первых, он был частью моего плана, а во-вторых, в отличие от многих, вёл себя с рабами по-человечески. Возможно, в силу возраста или врождённой скромности, но в любом случае намеренно убивать его смысла не было.

Пятеро из семерых были нейтрализованы. Оставались двое. Те самые двое, сидевшие в защищённой комнате. Алёну я так и не встретил, что давало надежду на успех основного плана. Но на всякий случай я связал поляков и оттащил их вместе с Хмурым в помещение с вагонетками. К несчастью, все трое нужны были мне живыми, а взрыв мог отправить их на тот свет.

Ну или в другой мир. Но тут уж кому как повезёт.

– Алёна, если ты там, отойди от двери! Я взорву её! – громогласно объявил я и достал свой «подарок». Нужно было выстрелить в гидравлические упоры и забежать в комнату с вагонетками, дабы уклониться от взрывной волны. – Считаю до трёх! Один! Два! Три!

Ровно в тот момент, когда я начал давить на спусковой крючок, дверь неожиданно открылась. Неясно, что меня за ней ждало, поэтому убирать шокер я не стал, дабы иметь возможность избавиться от последних недругов.

Однако в дверях появилась Алёна. Она смотрела в пол и держала в руках окровавленный нож. Её трясло, а по ногам стекал жёлтый ручей.

Она справилась. Умница.

Каждый по-разному реагирует на своё первое убийство, и, для хрупкой девушки, Алёна справилась на отлично. И я в этом убедился, заглянув в комнату начальника, где на своих рабочих местах сидели два рослых мужика с перерезанными глотками.

Одному богу известно, как она смогла уработать обоих столь быстро, что они даже со стульев не встали.

– Ты молодец, – я похлопал её по плечу, но девушку аж передёрнуло. – Всё закончилось. Скоро мы все будем на свободе и вернёмся домой. Обещаю.

– Но как ты можешь это знать?.. – прошептала Алёна. – Нас всех убьют. И это в лучшем случае.

– Приляг, отдохни, – я отвёл её к дивану и уложил, накрыв покрывалом. – Дальше мы сами.

– А-а-а-а!!! – послышался голос Хмурого. – Чё? Чё случилось⁈

– Всё чисто, – я зашёл в помещение с вагонетками, а затем направился к юнцу, который также пришёл в себя. – Как тебя зовут?

– Каспер, – ответил тот, боясь поднять глаза.

– Если будешь себя хорошо вести, то останешься в живых. Даю слово, – заверил я, ибо это было правдой. Однако Каспер не мог знать, что он станет нашим проездным билетом.

– Хо-хорошо…

– Курва!!! – в который раз заорал Ганс.

– Ой, да завали ты, – я снял с убитого портки и запихнул ему в рот. – Приятного аппетита.

– И что теперь? Звать всех остальных? – поинтересовался Хмурый. – Да. Действуем по плану. Мелкого не трогать, он нужен нам живым. А жирного отдадим девкам, пусть выпустят пар.

– Понял, – Хмурый кивнул и направился к лифту.

Он в одночасье стал на удивление послушным и податливым. Скорее всего, его усмирил наш успех. Если раньше Хмурый не верил в меня, то теперь, так сказать, прозрел и почувствовал вкус свободы. Что ж, мне это только на руку. Возможно, из него выйдет добротный боец.

А мне пора было приступать к следующему этапу плана.

Пока я снимал часовой механизм с одной из вагонеток, подробно расспрашивал Каспера об особенностях протоколов на случай побега рабов. Паренёк оказался довольно разговорчивым и рассказал, что наверху никто за камерами не смотрит, ибо связь есть только по особому телефону. Конечно, если не считать тревожной кнопки.

Каспер посвятил меня во все важные тонкости их службы, и что самое главное – рассказал, откуда и через какое время стоит ждать подкрепления. Я отлично умел считывать ложь, и запуганный юнец физически был неспособен меня обмануть. Поэтому я принял к сведению его информацию с небольшими оговорками. И на всякий случай продумал запасной план.

Постепенно к нам поднялись все две сотни заключённых. Мы с Хмурым раздали им ключи и посветили в наш план. Конечно, я рассказал не всё, ведь даже мой партнёр не знал всех нюансов. Но им оно и не надо.

Самым сложным оказалось убедить их спуститься обратно в шахту и накопать целую гору абсолютиума. Причём мне было необходимо обзавестись полусотней цельных кусков, из которых я планировал сделать гранты и детонатор. Люди неохотно спускались вниз, предварительно изрядно напившись воды, но всё-таки спускались.

А ещё толпа забрала с собой Ганса. Уж не знаю, что они там с ним сделали, но я его больше не видел. Зная женскую мстительность, можно утверждать, что этот хрен получил по заслугам.

Дабы наверху ничего не заподозрили, мне пришлось пару раз спускаться и поторапливать товарищей по несчастью, ведь наша стачка сильно сказалась на производительности. А мы не могли отправить полупустые вагонетки. Иначе весь основной план пришёл бы в негодность.

Кое-как мы всё-таки успели. Было противно чувствовать себя надзирателем, а потому я и сам поучаствовал в шахтёрских работах. Правда, копал абсолютиум для своих коварных целей. Как говорится: боекомплекта много не бывает.

Неси столько БК, сколько сможешь унести, а лучше выложи то, без чего сможешь обойтись, и возьми ещё патронов. Это правило не раз спасало мне жизнь.

Ровно в назначенный срок мы отправили платформу со взрывоопасной посылкой. Я сделал детонатор с таймером, который должен был сработать ровно в тот момент, когда мы с остальными поднимемся на следующей платформе.

Педантичные поляки поплатятся за свою любовь к «точно вовремя». Если бы мы имели дело с русской расхлябанностью, то план побега стал бы в разы сложнее. А если твой враг – педант, то просчитать его действия – проще простого.

И только одна переменная не давала мне покоя…

Я не знал, как поведут себя остальные заключённые. При худшем раскладе они могли попытаться воспользоваться ситуацией, и тогда жертв будет сильно больше, чем могло бы быть.

Конечно, это сильно упростит задачу по зачистке лагере, но я бы хотел сохранить как можно больше наших. Тем более «трёхсотых» тоже нельзя будет бросать, а это может стать серьёзной проблемой.

К сожалению, система безопасности на выходе из шахты была неприступной. Без боя выбраться не получится, ровно как и предупредить остальных заключённых, чтобы сидели и не отсвечивали. Поэтому мне пришлось положиться на их благоразумие.

Ну а если найдутся мужчины, готовые пожертвовать собой ради общего блага, то так тому и быть. Родина их не забудет.

Мне не доводилось стрелять из местного огнестрельного оружия, но это как езда на велосипеде. Один раз научился – быстро вспомнишь. Проблем возникнуть не должно.

Будет бойня, многие наверняка погибнут. А самое обидное, что мне ни в коем случае нельзя умирать, ведь без меня их переловят или поубивают. Гипотетически я бы мог рассказать все тонкости своего плана, чтобы повысить их шансы на успех, но я и так знаю, что они назовут меня безумцем. Поэтому мне надо выжить, чтобы огласить его уже, как это называется, «на земле». То есть тогда, когда лагерь будет захвачен.

Хотелось бы разделить земляков на две группы и отправить на разных платформах, чтобы дети и женщины смогли избежать бойни, но после взрыва электричество будет отключено. Нагнетание воздуха в шахту прекратиться, как и её охлаждение. А подняться на семь километров, пусть даже по склону всего в сорок градусов, измождённые пленники не смогут.

Единственное, что я мог для них сделать, так это рассчитать время взрыва так, чтобы наша платформа не доехала до поверхности примерно полторы сотни метров. Тогда мы с мужиками сможем подняться и оставить неспособных сражаться в относительной безопасности.

И всё было готово, платформа должна была прибыть через пару минут, но я заметил кое-что странное: Хмурый куда-то пропал. Он и до этого вёл себя несколько странно, а сейчас попросту испарился, хотя был в первой группе бойцов.

Я нутром чувствовал что-то неладно и решил проверить.

Как выяснилось, не зря…

Глава 3

Искать пришлось недолго: Хмурый спрятался в туалете. Он не услышал, как я вошёл, и продолжил тщательно отмывать какой-то чёрный предмет.

Сперва мне даже показалось, что бедолага сошёл с ума и решил сполоснуть продукты своей жизнедеятельности, ибо чем ближе я подходил, тем сильнее чувствовал характерный запах.

Однако стоило мне подойти вплотную, как я отчётливо увидел острые грани какого-то кристалла. По размеру тот был с кулак ребёнка и излучал какую-то притягательную и в то же время пугающую ауру. Хмурый дотошно промывал находку под краном, пронесённую в «воровском кармане».

– Божий Камень, как я полагаю? – на всякий случай я завёл руку за спину и незаметно вооружился электрической дубинкой.

– А⁈ – Хмурый вздрогнул от испуга и едва не выронил ценнейший артефакт. – Ты чего подкрадываешься⁈ – он последовал моему примеру и спрятал кристалл за спиной.

– Почему датчик не сработал? Буровая машина ведь подаёт сигнал, если натыкается на Божий Камень? – поинтересовался я и слегка прищурился, продолжая наблюдать за мимикой «партнёра».

– Ну-у-у-у… – протянул Хмурый.

– Говори, – холодно и твёрдо настоял я.

– Это ты его нашёл, – вдруг выдал он. – Дотронулся и тут же отрубился. Я пытался тебе помочь, – последняя фраза была максимально лживой. – Но пульса не было. Вот я и подумал, что ты помер. А камень всё равно пришлось бы достать.

– Ага. И перейти на работы в лагере, более не спускаясь в шахту? – продолжил я. – На это ты, по всей видимости, рассчитывал. А что было дальше?

– Прошло минут пять, но охранники так и не спустились. Я, недолго думая, заныкал кристалл. В хозяйстве пригодится, – Хмурый смотрел на меня так, словно я хотел его обокрасть. – Он ведь стоит целое состояние…

– Если мы тут сдохнем, деньги никому не достанутся, – я заметил, как Хмурый медленно потянулся к своей дубинке. – Не делай глупостей. Ты ведь прекрасно знаешь, что тебе не победить. Так к чему?..

Не успел я договорить, как Хмурый достал дубинку и попытался ударить меня. Я отпрыгнул назад и отрицательно помотал головой, давая ему возможность одуматься.

Вне зависимости от моего к нему отношения, Хмурый был неплохим бойцом, а с этим кристаллом в руках ещё и хорошо замотивированным. Но к сожалению, уже никто не был способен его убедить, что в данный момент меня абсолютно не интересовал этот пусть и божественный, но всё же булыжник. Выбраться отсюда он нам никак не поможет.

Однако Хмурый уже вбил себе в голову, что я хочу отнять у него билет в безбедную жизнь. И это понятно, ибо Божий Камень таких размеров мог стоить как пяток крупных и высокодоходных предприятий. А если учесть, что он был чёрным, то есть принадлежал стихии тьмы, о его истинной ценности можно было только догадываться.

– Он мой!!! – прокричал Хмурый и во второй раз замахнулся своей дубинкой.

– У тебя был выбор, – я бросил на него снисходительный взгляд и вновь ушёл от удара.

А спустя ещё четыре замаха, в голове рецидивиста впервые за долгое время промелькнула умная мысль: воспользоваться дальнобойным шокером, забранным из местного арсенала.

Вот только он не учёл, что из-за короткой дистанции, я без проблем смог рассчитать момент нажатия на спуск и уклониться даже немного заранее. Дротики пролетели мимо и врезались в стену.

Мне же оставалось сделать два шага и дотронуться дубинкой до вытянутой кисти Хмурого. И как только электрический разряд пробежался по его телу, он задёргался и завалился набок. К несчастью, рецидивист упал крайне неудачно, зацепив виском край раковины.

Даже беглого осмотра было достаточно, чтобы констатировать смерть. Я частенько сталкивался с таким исходом: когда раздробленная височная кость не оставляла шансов на реанимацию. Не думаю, что многие будут скорбеть по Хмурому, но, как я уже и упоминал, он был мне нужен.

Однако, что сделано, то сделано. Печалиться о его гибели я не стану, ибо он сам выбрал свою судьбу. А вот ценный артефакт надобно было подобрать, ведь в будущем он станет неплохим подспорьем для адаптации в новом мире…

Так я думал, пока не дотронулся до него. Стоило мне прикоснуться подушечкой указательного пальца, как по всему телу моментально растеклось обжигающее нечто. В шахте и так было не особо холодно, но в тот момент я буквально загорелся изнутри. Казалось, будто мне по венам пустили магму или даже плазму, томящуюся в ядре Солнца.

Я рефлекторно одёрнул руку и испытал ещё более удручающий спектр эмоций. В одночасье начало казаться, что был утерян всякий смысл жизни. Я словно вернулся в тот самый день…

Но в этот раз цель нашлась ещё быстрее: мне кровь из носу нужно было схватить этот ядрёный кристалл и сжать изо всех сил. Сжать и не отпускать, причём я даже не понял, как подобрал камень и начал сдавливать так, что кровь полилась ручьём. Контролировать свои действия было попросту невозможно, я чувствовал себя даже хуже наркомана, просидевшего неделю без дозы.

Однако бесконечно так продолжаться не могло, ведь Божий Камень начал натурально проваливаться внутрь моей ладони, замещая собой вытекавшую кровь. Вены окрасились в чёрный цвет, а вслед за ними и вся рука…

Зрелище не для слабонервных!

Давненько я не испытывал столь сильный страх. Причём смерть давно перестала меня страшить, но вот ужас неизвестности превосходил все разумные пределы. Я не знал, что эта хрень сделает с моим телом, если уж одного касания оказалось достаточно, чтобы пустить по венам раскалённую плазму.

Но, как оказалось, я вообще ничего не почувствовал. Причём, чем сильнее чернел, тем менее реальным мне виделось происходящее. Обычно такое бывало под самый конец сна, когда ты уже понимал, что вот-вот проснёшься.

Однако покой мне только снился…

Чернота добралась до глаз, и я окончательно потерял связь с реальностью. Все органы чувств пришли в негодность. Разве что внутри черепа ощущалось лёгкое покалывание, что само по себе невозможно, ибо у мозга нет такого рода рецепторов. Эволюция не предусмотрела, что кто-то будет втыкать в мозг сотни и сотни игл, а именно это в тот момент со мной и происходило.

И когда я уже потерял всякую надежду вернуться в реальность, прямо перед глазами появилась яркая белая точка. Она быстро приближалась, постоянно ускоряясь и увеличиваясь в размерах.

Мне удалось осмотреть своё тело, от которого осталось лишь полупрозрачная оболочка. Но самое интересное – я видел своё настоящее тело, причём довольно молодое.

В какой-то момент непонятное нечто приблизилось настолько, что полностью застелило мой обзор. Куда бы я ни посмотрел, передо мной была колоссальных размеров чёрная дыра с ярчайшим аккреционным диском.

Если превращение в пропечённого негра – это зрелище не для слабонервных, то сие представление сложно было даже описать словами.

Я чувствовал себя не то что ничтожеством, а в миллиарды раз более мелкой субстанцией, чем ничтожество. Чёрная дыра натурально давила на меня во всех смыслах этого слова. И этих смыслов оказалось гораздо больше, чем я считал.

– Наконец-то!!! – голос, если его можно было так называть, исходил прямо из центра чёрной дыры.

– Какого?.. – вырвалось у меня. Как бы это ни было странно, но я мог говорить. Хотя наличие «говорящего» космического объекта вызвало намного больше вопросов. – Кто ты? И вообще, ты меня слышишь?

– Бессмысленно даже пытаться понять природу моего существования, – ответила чёрная дыра. – Ни одна субстанция не способна осознать, что на самом деле представляет собой бесконечность.

– Тогда почему «наконец-то»? – переспросил я. – Видимо, ты меня ждал… Ждало? Как я могу к тебе обращаться?

– Жнец – самая близкая аналогия, не отражающая даже десятую часть моего естества.

– То есть ты сама Смерть?.. – чем дольше я общался с этим непонятным «Жнецом», тем меньше верил в реальность происходящего.

– Смерть? – мне показалось, что чёрная дыра ухмыльнулась. Если такое вообще возможно. – А ты разве ещё не понял, что смерть – это совсем не то, что вы, субстанции, себе навыдумывали. Я выбрал тебя в том числе из-за умственных способностей, но ты задаёшь глупые вопросы. Если бы слово «Смерть» подходило по смыслу лучше, чем слово «Жнец», то я бы непременно использовал именно его. Ты начинаешь меня разочаровывать.

– Прошу прощения, – на автомате выдал я, дабы сгладить накал. Общение со Жнецом не просто заставляло мою душу трястись от страха, я натурально испытывал благоговейный ужас. Поэтому решил задать самый логичный и в то же время максимально шаблонный вопрос, подтянутый из фантастических произведений про попаданцев. – И в чём же моя миссия?

– Собрать необходимое количество энергии, – немногословно ответил Жнец.

– А что будет потом? – этот вопрос интересовал меня больше всего, ведь мне совершенно не хотелось помогать какому-нибудь Люциферу пробраться в мир живых.

– Люцифер? – Жнец буквально вторгся в мои мысли. – Не стоит переживать за своё наследие. Оно никак не связано с моим замыслом. Он простирается намного дальше, чем это скопление субстанций, которое вы называете «миром».

– Хм… – я ненадолго задумался, дабы вновь не спросить какую-нибудь глупость. – Что ж, я понимаю, почему ты выбрал меня. Но как именно я должен собирать энергию? Да и какой мне в этом смысл?

– Без моей силы ты так и останешься беспомощной субстанцией. Я помогу тебе и приумножу все твои достоинства. Учитывая твоё положение и главный замысел, мне даже не придётся тебя направлять. Ты и сам в этом убедишься. Совсем скоро.

– Выходит, предложение взаимовыгодное, – подытожил я, осознав, что Жнец говорил про предстоящую бойню. – И в чём конкретно заключается твоя сила?

– Сперва тебе предстоит выбрать один из Девяти Путей. Но в силу обстоятельств, я сделаю этот выбор вместо тебя, чтобы значительно увеличить твои шансы на выживание.

– Девяти Путей?.. – непонятно, о чём говорил Жнец, но почему-то казалось, что он торопился, будто время поджимало. – Платформа!

– Ты успеешь, – отрезал он, а затем я почувствовал небывалый прилив сил. – Познай Путь Охоты! Собирай души и становись сильнее, а я буду за тобой наблюдать. И когда ты будешь готов, мы встретимся вновь.

– Постой! Я… – Жнец не дал мне договорить и вновь стал мелкой точкой, которая потом и вовсе исчезла. Зато появился свет трёх знакомых ламп, висевших в туалете.

– Ты как⁈ Что случилось⁈ – ко мне подбежал тракторист Сеня: рослый белокурый мужик с неправильным прикусом. Его я помнил ещё по училищу, тогда мы были однокурсниками. – Хмурый помер?

– Долгая история… – я попытался опереться на руку, но тут же рухнул на пол.

– Платформа вот-вот прибудет! – Сеня даже не пытался скрыть волнение, помогая мне подняться. – Ты сможешь сражаться?..

– Смогу, – твёрдо заявил я, почувствовав, как силы неожиданно вернулись. – Сам… Сам дойду.

– Она здесь! – воскликнул он, когда в транспортировочной комнате раздался характерный металлический скрежет. – Быстрее!

– Иду, иду, – я глубоко и часто дышал, дабы прийти в себя.

Времени на осознание произошедшего не было. Но зато оно появится, когда мы взойдём на платформу. Конечно, если успеем.

– Ну где вы там⁈ Давайте руку! Скорее! – кричали нам люди с уезжающей платформы.

У Сени хватило сил зацепиться за край уезжающей платформы в один прыжок, а вот мне пришлось импровизировать. Я побежал прямо на ближайшую вагонетку, одной ногой опёрся на колесо, а второй на верхний край. В итоге получился трамплин, который позволил повиснуть в полудюжине метров от Сени.

Его, как и меня, каторжане затащили наверх за шиворот. Понятное дело, посыпались вопросы, но я от них уходил, давая общие ответы. Сейчас меня интересовала чёрная метка на правой ладони, оставшаяся после встречи со Жнецом.

Не похоже, что свидание с ним мне привиделось, а это означает, что я получил некую магическую силу. И с учётом того, что начальник лагеря являлся одарённым, это должно было уравнять наши шансы. Конечно, лишь при условии, если я смогу пробудить свой Дар.

Правда, сперва потребовалось найти укромный уголок на скромной по размерам платформе, кишащей напуганными людьми.

Они понимали, что могут умереть. Ранее мне удалось убедить их, что жизнь в рабстве многим хуже смерти. Вот только моё это «запрыгивание в последний вагон» несколько надломило боевой дух. Нет-нет, да проскакивали возгласы, что я якобы собирался использовать их в качестве пушечного мяса и свалить под шумок.

Это удручало. Но куда страшнее было то, что любая подобная дизмораль могла стать решающим фактором нашего поражения. Поэтому вместо того, чтобы разбираться с новообретёнными силами я вновь залез на «трибуну» и начал вещать, под металлический грохот вагонеток.

Пришлось рассказать полуправду, оклеветав Хмурого. Он стал своего рода козлом отпущения, замыслившим сбежать под шумок. Попутно я вновь развеял сомнения толпы относительно целесообразности нашей задумки. Да и в любом случае отступать было уже поздно, ведь бомба скоро сдетонирует, сделав шахту непригодной для обитания.

А пока я вещал, невольно размахивал руками, дабы предать веса своим словам. И после выступления ко мне подошёл Леонид Александрович – мужчина на шестом десятке с залысиной и с маленькими поросячьими глазами. Я его практически не знал, ведь он вёл отшельнический образ жизни и старался лишний раз не вступать в диалог.

– Ты нашёл камень тьмы? – прошептал он мне на ухо.

– Эм-м-м… – я осознал, что Леонид Александрович заметил чёрное пятно на моей правой ладони и следы крови. – А вы в этом разбираетесь, как я погляжу?

– Мой старший сын участвовал в программе под кодовым названием «Страж». И судя по твоему выражению лица, ты о ней не слышал, – посетовал он. – Ах да, ты же деревенский…

– Времени у нас мало, но можете рассказать буквально в двух словах об этом «Страже»? – попросил я, дабы заполнить пробелы по части магии.

– Туда берут в основном аристократов, отслуживших в армии. И да, я граф Демидов, но учти, что об этом знаешь только ты.