Текст книги "Виа Долороза"

Автор книги: Сергей Парфенов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 18 (всего у книги 34 страниц)

– Нет! Не получается, – Стивен посмотрел на появившийся на экране ряд ровных столбиков. – Все события коррелированны между собой… Даже визит Бельцина в Казахстан и катастрофа с истребителем имеют степень корреляции три процента… – а потом добавил разочаровано. – Ну да! Вполне может быть… Скорее всего этот Актубинск, или как его там, находится на маршруте следования Бельцина в Казахстан…

Несколько секунд он тупо смотрел на экран, а потом вдруг воскликнул:

– Черт! Бельцин же должен сегодня возвратиться из Казахстана! Надо же было сразу догадаться…

Он быстро уткнулся в компьютер, меняя условия задачи.

– Вот! – торжествующе ткнул он в экран. На темном экране среди ровного ряда прямоугольников выделялись два взметнувшихся вверх столбика.

– Что это? – Мотс подошел к монитору.

– Это степень коррелированности тех событий с сегодняшним днём! – Крамер победно откинулся на кресле. – Первый свечка – это Бельцин… Бельцин сегодня возвращается из Казахстана… А ровно неделю назад он улетал в Казахстан! А вторая – военные ученья… Понимаете? Бельцин и учения! Скорее всего они просто решили убрать его! Точнее Михайлов хочет чужими руками убрать конкурента… Получается, что он все знает о заговоре… Поэтому-то никак и не прореагировал на предупреждение… Но ему нужен повод, чтобы все взять в свои руки… А после звонка Харитонова нашему послу в Москве заговорщикам уже нельзя было бы представить гибель Бельцина, как случайность – это было бы слишком явно! Готов держать пари, что и сегодня в районе Актюбинска тоже есть истребители!

– Запроси-ка аэрокосмическую съемку этого района! – лицо Роберта Мотса приняло пасмурное выражение. Похоже, на это раз доводы Крамера прозвучали достаточно убедительно. – Если это так, то этот Бельцин действительно счастливчик! Хотя, на самом деле, это ещё не факт… Надо узнать, вылетел ли он из Казахстана…

Казахская степь звенела от звуков шумного тоя – праздника, который устроил в честь приехавших русских гостей президент Казахстана Абаев. Топот копыт от безудержной байги, традиционных казахских скачек, заглушал воинственные звуки сайрыс, национального состязания, похожего на средневековый рыцарский турнир. Джигиты, одетые в специальную защитную экипировку, с копьями на перевес, по команде срывались со своих мест и в неистовом аллюре неслись навстречу друг другу… Вскрики, треск, – и побежденный, выбитый из седла мягким кожаным наконечником, оказывался в пыльной, пожухлой траве. Восторженные крики зрителей и пронзительное лошадиное ржание оглашали окрестности предгорий… До отлета Бельцина из казахской столицы оставалось ещё несколько часов… Теперь, когда протокольные мероприятия остались позади, казахский лидер решил показать российскому «старшему брату» настоящую казахскую экзотику. Место для пикника выбрал он сам. Выбрал специально, чтобы хорошо был виден пейзаж с пиками снежных вершин и уходящие к горизонту бескрайние просторы казахских степей. Отсюда казалось, что горы, подобно громадным великанам, стоят на страже безмятежного покоя равнины. Горная река, которая несла свой бурный поток от высоких снежных вершин, замедляла в этом месте свой бег и разливалась широкой поймой. За несколько дней до приезда гостей, по указанию Абаева от основного русла отвели широкий рукав и сделали небольшую запруду – пригнали экскаватор, трактор, бригаду строителей, которые соорудили нечто похожее на джакузи, выложив дно запруды гладкими белыми камнями. Когда строители закончили, Абаев лично приехал проверить работу. Только убедившись, что всё сделано, как надо, привёз российскую делегацию. Перед приездом гостей на берегу реки расставили цветастые пузатые юрты, в которых разместили обслуживающий персонал, аппаратуру и места общего пользования.

Конец лета выдался в Казахстане особенно жарким – температура стойко держалась за тридцать пять градусов. Прибывшие, – хозяева и гости, расположились на берегу реки на расстеленных толстых коврах. Дабы придать мероприятию больший колорит от стульев решили отказаться, – сидели по восточному, сняв обувь и заложив ногу за ногу.

В то время, пока приехавшие продолжали с интересом наблюдать за состязаниями, на берегу реки готовился праздничный обед – в больших чугунных казанах шипел ароматный плов, в бараньем жире пеклись лепешки, а на длинных вертелах над горячими углями жарились большие куски аппетитно пахнущего мяса. По распоряжению Абаева поваров для этого мероприятия вызвали из лучших алмаатинских ресторанов. Руководил священнодействием личный повар Абаева, полный казах, у которого широкий халат едва сходился на животе, – переходя от одного казана к другому он пробовал готовящуюся еду и отдавал короткие распоряжения. Тонкий запах пищи, достигая носов приглашенных, приятно щекотал ноздри и заставлял нетерпеливо бурлить желудки.

Абаев заметив, что званных гостей уже перестал захватывать процесс состязаний, – они с нетерпением поглядывают в сторону казанов, – два раза громко хлопнул в ладоши. Часто перебирая толстыми ножками, к нему подбежал главный повар.

– Когда будет готов плов? – спросил его по-казахски Абаев.

– Минут через десять…

Абаев кивнул, и тут же громко спросил, вроде бы ни к кому не обращаясь.

– А где же наши красавицы?

Как по волшебству из-за юрт неспешным хороводом выплыли девушки в длинных национальных одеждах. Они слаженно выстроились полукругом около почетных гостей и начали исполнять на длинных домбрах тягучую и однообразную, как монолит, мелодию. На лицах гостей отразилось уныние… Абаев это заметил. Жестом оборвав пение, он подозвал одну из исполнительниц.

– Ну-ка, красавица! Дай-ка мне твой инструмент!

Девушка подошла и, почтительно наклонившись, протянула инструмент Абаеву. Абаев аккуратно, как ребенка, прислонил домру к груди, осторожно тронул струны и протяжно запел. Голос у него был с мягким, высоким тембром, – чувствовалось, что он не только неплохой домрист, но и хороший певец. Бельцин несколько секунд слушал его, с завистью поглядывая, как Абаев, отрешенно прикрыв глаза, перебирает струны тонкогрифого инструмента, а потом подозвал к себе начальника службы охраны Кожухова и сказал нетерпеливо:

– Александр Василич, а ну-ка раздобудь мне ложки!

Кожухов понял, что шеф завелся, – видно, задело его за живое проникновенное исполнение казахского лидера, – решил показать, что и мы русские, не лыком шиты… Кожухов прекрасно знал, что Бельцин виртуозно играет на ложках, – в приватных встречах он редко не упускал возможность продемонстрировать своё уменье. Специально для таких случаев Кожухов возил с собой две пары расписных хохломских ложек. Вторую пару брал на случай, если какая-то из первой пары ложек треснет от сильного удара. Быстро сбегав за ложками, он передал их российскому президенту. Бельцин начал легонько подстукивать такт, пытаясь уловить сложный ритм казахской мелодии, но, видя, что из этого ничего не получается, сказал недовольно:

– Улан Абишевич, что это ты все какие-то грустные песни поешь? Давай-ка лучше наши, русские… Там и подпеть и подыграть можно…

Абаев, лукаво сощурившись велел принести себе баян. Почти тотчас появился сверкающий благородным отливом инструмент (оказывается, ни один Кожухов был таким предусмотрительным). Абаев ловко накинул себе ремни на плечи, легко пробежался по клавишам, и, широко раздвинув меха, задорно, с перебором заиграл "Коробейников".

– Эх, полным– полна моя коробочка! – затянул он звонко.

– Есть и ситец и парча! – нестройным хором подхватили гости.

– Вот это по-нашему! – одобрительно усмехнулся Бельцин и с лихим треском начал отстукивать мотив у себя на бедрах.

Залихватский аккомпанемент раззадорил отдыхающих. Их голоса стали громче, – они позабыли о готовящемся обеде. Рядом с Бельциным сидел и старательно подпевал мэр Москвы Павел Харитонов, – он всегда старался оказаться поближе к президенту России. Слуха у него не было, но он упорно продолжал тянуть песню, безбожно перевирая мотив. Бельцин неодобрительно покосился на него, а потом вдруг пару раз размаху треснул его ложками по голове. Харитонов осекся на полуслове и замер, судорожно глотая воздух, словно выброшенная на берег рыба. Увидев ошарашенный вид мэра, Кожухов и Чугай, едва сдержались, чтобы не прыснуть со смеху, а Бельцин, увидев, что его выходка понравилась, принялся звонко отбивать ритм – раз себе по бедру, раз по голове несчастного Харитонова. Харитонов вымучено улыбался, дурашливо таращил глаза, стал от этого ещё больше фальшивить, но стойко допел песню до конца. Когда песня закончилась, Бельцин отложил в сторону злосчастные ложки и расплылся в довольной ухмылке:

– Полезный инструмент! Особенно для тех, кто поет не в унисон…

После своего замечания он многозначительным взглядом обвел притихших соратников, – большинство из них поспешили скромно потупить глаза, и только сидящий с прокисшим видом Харитонов решился возразить.

– Будешь тут петь в унисон, когда твою голову вместо барабана используют, – протянул он обиженно. – А моя голова, Владимир Николаевич, плохо подходит в качестве музыкального инструмента… Я-то надеялся, что вы найдете ей более достойное применение…

Бельцин снисходительно похлопал его по спине.

– Ладно, ладно, Гаврилыч, не обижайся! Певец ты никакой… Так что лучше помолчи в другой раз, – а затем повернулся к Абаеву. – Улан Абишевич, не томи, дорогой… У тебя тут такие ароматы доносятся…

Абаев, отодвинув в сторону баян, встал и опять подозвал к себе шеф-повара. Тот, как заправский солдат подбежал, держа в руке деревянный кептер – большую ложку для помешивания. Абаев сказал ему что-то по-казахски, и повар, согласно кивнув, быстро удалился. Вскоре показалась красочная процессия – несколько женщин в национальных одеждах мелким шагом несли к ним блюда с пловом. Сидящие, как по команде, повернули головы, – от широких тарелок, на которые был выложен плов, волнами исходил пряный запах. Следом за пловом несли подносы с казахским хлебом шельпек, приготовленным в казане в кипящем жире, а за ними – аппетитные круглые баурсаки – толстые пышки из кислого теста. Первой в процессии шла девушка в расшитом бисером головном уборе. Она держала перед собой поднос с небольшой резной кадушкой. Подойдя, она замерла перед Абаевым, а тот, предваряя трапезу, торжественно произнес:

– Друзья! Раньше во время праздников у казахов было принято подавать почетным гостям специальным образом приготовленную баранью голову, но сегодня мы решили немножко изменить нашу трапезу, придать ей, так сказать, более современный вид… Вместо головы барана я предложу вам не менее знаменитый наш национальный продукт – кумыс! Причем, если кто-то из вас думает, что кумыс – это простое кобылье молоко, тот сильно ошибается… Кумыс – это прежде всего тайное оружие кочевников… Чтобы уметь его приготовить нужно владеть настоящим искусством…

Абаев обернулся к девушке и открыл деревянную крышку кадушки. Взяв с подноса большую цветастую пиалу, он зачерпнув ею кумыса и наклонился к Бельцину:

– На, Владимир Николаевич… Пробуй! Это специальный кумыс – праздничный!

Бельцин обеими руками аккуратно взял пиалу, осторожно поднес ее ко рту, а затем большими глотками осушил ее до дна – при этом белые струйки кумыса побежали у него по краям губ, по подбородку и закапали на белую сорочку. Допив, он вернул пиалу Абаеву.

– Ну, как? – поинтересовался Абаев, забирая у него глубокую пиалу.

– Хорошо, только немного непривычно! – ответил Бельцин. Коротко икнув, он утер губы заботливо поданным девушкой полотенцем. Абаев обернулся к гостям.

– Знаю, знаю, что вы думаете! – сказал он хитро. – Мол, нам Абаев тут сказки рассказывает, а потом своей экзотикой попотчует, у нас у всех животы посводит… Так? Не беспокойтесь, уважаемые! Ещё Владимир Даль, создатель словаря русского языка, полтора века тому назад говорил, что предпочитает кумыс всем другим напиткам! А сто лет назад русские врачи организовали в России целую школу кумысолечения… Кумысом в царской России лечили и туберкулез, и болезни желудка, и даже нервные расстройства… И хорошо лечили, между прочим! Ну, друзья, я не буду вас больше утомлять… Прошу к столу! Для непосвященных только напомню, что плов едят руками… Ложки, вилки и прочие атрибуты европейской цивилизации здесь не используются… Эй, красавицы, – обратился Абаев к стоящим чуть поодаль девушкам. – Дайте-ка гостям воды руки вымыть! Да, и кстати… – он снова повернулся к гостям. – Чуть не забыл! Запивать плов полагается зеленым чаем….

Последнее замечание хозяина вызвало со стороны приглашенных единодушный, разочарованный гул.

– Улан Абишевич, коль уж у нас состав интернациональный, пусть уж и стол будет интернациональным. – выразил мнение русской делегации Бельцин. – Предлагаю внести некоторую новацию в трапезу, раз уж мы все равно ее изменили… Считаю, что в меню должны присутствовать вино и водка! У русских говорят, – чем крепче напитки на столе, тем крепче дружба за столом!

Абаев хотел было что-то возразить, но тут к нему неслышно подошел адъютант и наклонившись так, что бы никто не слышал, зашептал на ухо:

– Улан Абишевич, вас просит к телефону госсекретарь Соединенных Штатов. Предупредили, что разговор будет строго конфиденциальный…

Абаев бесстрастно выслушал его, и его широкое скуластое лицо не выразило ничего – ни удивления, ни растерянности. Он лишь невозмутимо обернулся к Бельцину и сказал негромко:

– Владимир Николаевич, мне тут надо отлучиться ненадолго… А ты пока побудь за тамаду…

При этом он прижал руки к груди, показывая, что крайне извиняется… Затем, надев тонкие лакированные туфли, он встал, и, обернувшись к сидящим, произнес:

– Друзья, я буквально на несколько минут вас оставлю… А пока бразды правления передаю Владимиру Николаевичу… Его предложение по поводу вина мы обсудим, как только я вернусь!

Быстрым шагом он направился в сторону юрты, где находились телефоны правительственной связи. Откинув тяжелый войлочный полог юрты, он взял лежащую на столе трубку межправительственной связи и сказал по-английски:

– Абаев слушает…

– Мистер Абаев? Вас беспокоит госсекретарь Соединенных Штатов Джон Мейер, – донеслось из трубки. – Извините… Возможно отрываю вас от неотложных дел, но дело не терпит отлагательства… Скажите, президент России Владимир Бельцин сейчас с вами?

– Да, мистер Мейер… А что случилось?

– Мистер Абаев, у нас есть основания полагать, что на Владимира Бельцина сегодня будет совершено покушение… Мы хотели связаться по этому поводу с президентом Советского Союза, но сожалению телефоны господина Михайлова не отвечают… Учитывая, что под угрозой может находиться жизнь мистера Бельцина, мы решили связаться непосредственно с вами…

Абаев молчал. На другом конце провода забеспокоились.

– Мистер Абаев, вы меня слышите?

– Да, мистер Мейер… Скажите… А известно, каким образом должно быть совершенно покушение? – По нашим данным скорее всего будет предпринята попытка сбить самолет с российским президентом. В этой связи хотелось отметить чрезвычайную активность ваших истребителей в районе… Э-э… В районе города Актьюбинск…

– Я понял, мистер Мейер, – ответил Абаев спокойно. – Спасибо за информацию…

– Желаю успеха, мистер Абаев…

Абаев положил трубку и задумался. Покушение на Бельцина? Что это? Ошибка или провокация? А вдруг действительно что-то готовится? В наше смутное время ведь всё может быть… А с другой стороны… Ему, как будущему премьеру обновленного Союза, совсем бы не помешало иметь в своей копилке такой аргумент, как предотвращение покушения на президента России! Ему бы это очень пригодилось… И для повышения авторитета… И для влияния в на Бельцина… Абаев подошел к телефону прямой связи с Президентом СССР и снял трубку. Телефон молчал – сигнала в трубке не было. Лицо у Абаева приняло озабоченное выражение.

"Похоже, что американцы все-таки не зря подняли тревогу…" – подумал он и его и без того узкие, раскосые глаза ещё больше сузились и превратились в две тонкие черные стрелочки.

– Шакен! – крикнул он адъютанта. К нему быстро подбежал молодой казах, одетый в темные брюки и белую хлопчатобумажную безрукавку, – даже в гражданке нем безошибочно угадывался военный.

– Соедините-ка меня с Центром управления воздушным движением в Алма-Ате. Побыстрей!

Адъютант исполнительно схватился за телефон. Через несколько секунд доложил:

– Улан Абишевич, директор Центра на проводе…

Абаев взял трубку:

– Алло! Абаев говорит! Мне нужно срочно знать, есть ли сейчас какие-нибудь военные самолеты в районе Актюбинска?

– Сейчас посмотрим, Улан Абишевич, – послышался торопливый ответ. – Есть… Военные проводят штатные ученья…

– Хорошо… Спасибо…

Абаев повесил трубку и хмуро уставился в одну точку. Выходит, все подтверждается… Знать бы ещё, кто за всем этим стоит? Непосредственные исполнители могут знать малую часть, а вот среднее звено может вообще ничего не знать… Из них, наверняка, и сделают стрелочников… Тут Абаев вспомнил о своем знакомстве с командующим ВВС Василием Шапкиным… Они познакомились года два назад. На приемах иногда встречались и до этого, но лично знакомы не были… А когда два года назад в Казахстане открыли крупные месторождения газа, тогда военные очень помогли с доставкой крупного оборудования для газодобычи. Делалось это все через командующего ВВС Василия Шапкина. Вскоре они с Шапкиным встретились снова, – присутствовали на очередном запуске космической ракеты на Байконуре… В той их встрече не было ничего удивительного. В отряд космонавтов, как известно, попадали в основном из военных летчиков, а сам космодром находился в казахской степи. Абаев тогда правильно рассудил, что военная авиация ему не раз ещё пригодится, и пригласил Шапкина на праздничный банкет. Вот теперь, похоже, их знакомство и пригодилось, причем пригодилось самым неожиданным образом.

– Шакен! – снова обратился к адъютанту Абаев. – Мне нужно связаться с командующим ВВС Шапкиным…

Через некоторое время адъютант уже протягивал ему тяжелую телефонную трубку мобильного телефона.

– Улан Абишевич! Шапкин!

Абаев взял трубку и сказал бодрым голосом:

– Василий! Приветствую тебя! Абаев беспокоит… Как жив? Молодец! Спросить хочу! Что за странные ученья проходят сегодня в районе Актюбинска? Нет, говоришь, никаких учений? – Абаев настороженно прищурился. – А ты уверен? Почему спрашиваю? Да мне только что звонил госсекретарь Соединенных Штатов Джон Мейер… Говорит, что кто-то собирается сбить самолет с Бельциным… Бред? Я тоже так сначала подумал… А потом всё же решил проверить… Так вот! Если ты не в курсе, сообщаю – военные самолеты в районе Актюбинска все-таки есть… Василий, а ты понимаешь, кого сделают крайним, если то, что мне сказали, правда? Да, я знаю, что ты разумный человек для того, чтобы не дать себя втянуть в какую-нибудь авантюру… Разберись, пожалуйста… И огромная просьба, – позвони мне, когда эти ученья закончатся… Спасибо!

Абаев передал обратно трубку адъютанту и вышел из юрты. Теперь ему оставалось только ждать звонка от Шапкина. Даже, если Шапкин и был среди заговорщиков, то теперь они должны будут все отменить… А если, как он утверждает, он действительно ничего не знал, то тем более всё должно отмениться… Тут уж, Шапкин, расстарается! Ради собственной задницы – обязательно! "Ну, а если это все-таки ложная тревога?" – Абаев в задумчивости смял морщинками широкий смуглый лоб и с тут же с успокоенностью подумал, что всё делал правильно… Панику не поднимал, горячку не порол… А разбираться потом будем…

"Надо потянуть время!" – решил он.

Взглянул на часы, он увидел, что до отлета Бельцина ещё остается полтора часа. Абаев перевел взгляд на отдыхающих гостей и заметил, как Бельцин слегка приподнялся со своего места и машет ему рукой, приглашая к ним присоединиться.

"Знал бы ты Владимир Николаевич, чем я сейчас занимаюсь, ты бы, наверное, не так подпрыгнул! – подумал про себя Абаев. – Чем же их занять? Не сказки же рассказывать… Стоп! А что я там им говорил на счет экзотики и желудков?"

Тут ему в голову пришла простая по своей гениальности мысль. Он радостно помахал Бельцину в ответ, но возвращаться к гостям не стал… Царапая лакированные туфли о сухой ковыль, быстро направился к шеф-повару.

– Мухтар! Мне нужно вино! – сказал он по-казахски. – "Шато-икем" и это, как его… "Барзак"! Из моих запасов. Ящика три, а лучше четыре!

Шеф-повар протестующе замахал руками:

– Нельзя, Улан Абишевич! Кумыс с вином не сочетается… Желудок расстроится…

– Знаю! – нетерпеливо перебил его Абаев. – Делай, что тебе говорят… Только быстро… Чтоб через пятнадцать минут всё здесь было! Понял? Подключай, если нужно Шакена, – скажи, что я приказал! Если через пятнадцать минут не будет, пеняй на себя!

Отвернувшись и не обращая больше внимание на растерявшегося повара, он, широко улыбаясь, направился к отдыхающим. Тучный повар непонимающе развел руками и понуро направился в сторону юрты, – длинный кептер беспомощно болтался у него в руке.

– Ты где пропал, Улан Абишевич? – спросил у подошедшего Бельцин. – Мы тебя уже, считай, потеряли…

– Твою просьбу выполнял, Владимир Николаевич! – как можно беззаботней ответил Абаев. Сняв туфли, он уселся обратно на импровизированный дастархан и сказал приподнято. – По просьбе гостей, стол у нас сегодня будет интернациональный! Хотя это и неправильно… Нарушаются каноны казахской кухни… Но! Желание гостя – закон для казаха! Кстати, как плов? Понравился?

– Плов хорош, – ничего не скажешь! – довольно ответил Бельцин и принялся тщательно вытирать широкой салфеткой большие жирные руки. – Но первый раз вижу, понимаешь, чтобы в плов добавляли урюк и яблоки… В Ташкенте меня тоже пловом угощали… Так совсем другой вкус! Кстати, там меня убеждали, что в настоящий плов надо добавлять горох и зелень!

– У каждого народа свои кулинарные традиции, – скромно улыбнулся Абаев. Сложив ноги в позе лотоса, он стал похож на китайского божка – невозмутимого и бесстрастного, и только брошенный украдкой взгляд на убегающую вдаль дорогу выдавал его внутреннее беспокойство. Дорога к месту пикника оставалась пустынной – томное марево продолжало дрожать над пожелтевшей выгоревшей степью. Абаев обтер широкое лицо хлопчатобумажным полотенцем, и громко произнес:

– Друзья! Есть предложение! Перед тем, как перейти к интернациональной части нашего застолья, предлагаю немного освежиться! Но… Предупреждаю сразу: температура воды в реке одиннадцать градусов, – при этом он хитро уставился на Бельцина (глазки-щелки совсем пропали, а лицо стало напоминать налитое, спелое яблоко). – Как, Владимир Николаевич? Не слишком холодно для сибиряков?

Бельцин уязвленно повел широкими плечами и рассерженно спросил:

– А одежда для купания есть?

– А как же… Есть! Вон там… – Абаев ткнул короткой широкой ладошкой на одну из юрт. – Друзья! – обернулся он к остальным. – Если кто-то захочет присоединиться к нам с Владимиром Николаевичем, вон в той юрте вы найдете всё необходимое, – но показал не на юрту, куда уже широким шагом направлялся Бельцин, а на соседнюю. Потом он встал и поспешил вслед за российским президентом.

Кожухов обтер салфеткой рот и руки и, вытягивая затекшие от непривычного сидения ноги, обратился к Чугаю:

– Ну что, Тимур Борисыч? Пойдем?

– Пойдём! – кивнул Чугай.

Они встали и направились к юрте, на которую указывал Абаев. Войдя внутрь, они остановились в приятном удивлении – там все оказалась очень похожим на валютный комиссионный магазин "Березка". Причем с некоторым пляжным уклоном. На длинных хромированных вешалках были развешаны махровые полотенца, пестрые хлопчатобумажные халаты и плавки различных расцветок. Рядом с бельем висели бирки с указанием размеров. Здесь же, на тумбочке стояли резиновые пляжные тапочки. Часть юрты было отгорожено ширмой под примерочную.

Переодевшись и набросив на шею полотенца, Чугай и Кожухов вышли наружу. Из соседней юрты появились одетые в шелковые халаты Бельцин и Абаев. На ногах у обоих были легкие импортные сандалии. Бельцин первый подошел к кромке воды и, сбросил на землю халат и шлепанцы, с хрустом потянулся высоким, сильным телом. Темно-синие плавки, плотно обтягивающие его узкие, крепкие ягодицы, резко выделялись на белой, нетронутой загаром коже. Сделав несколько шагов вперед, он сразу оказался по пояс в воде. Вода обожгла его пронизывающим холодом и заставила тупо заныть суставы.

– Ну как? – поинтересовался стоящий на берегу Абаев.

– Хорошо! – коротко ответил Бельцин и, смело окунувшись, поплыл брассом.

Кожухов, как верный Санчо Панса, отважно полез следом. Абаев снял халат и тоже вошел в воду, – зашел, несколько раз аккуратно купнулся, и так же не торопясь, вылез на берег. Надев халат, он неторопливо подпоясался шелковым пояском и замер, напряженно вглядываясь в степь. Вдалеке двигалась черная точка, за которой поднимался рыжий шлейф пыли. Точка приближалась, становилась все больше и больше и вскоре в ней можно было различить быстро мчащийся к месту пикника легковой автомобиль… Абаев едва заметно улыбнулся.

Тем временем к месту купания потянулись остальные. Кто-то с отчаянным гиканьем нырнул с разбегу в холодную купель, кто-то, наоборот, входил в воду осторожно, ощупывая дно ногами… Последним к берегу подошел мэр Москвы Павел Харитонов. Прежде чем лезть в воду, он боязливо дотронулся до воды пальцами ног, – дотронулся и тут же отдернул их обратно, словно обжегся. Затем стал мелкими шажками двигаться вперед, при этом на лице у него отражались неимоверные страдания. Вдруг ноги его неловко скользнули по камням и, отчаянно взмахнув руками, он с головой ушел под воду. Стремительно вынырнув, чихая и отфыркиваясь, он поплыл суетливыми гребками. Глаза у него были испуганно вытаращены, как у рака, брошенного в кипящий котел. Сделав небольшой круг, он торопливо выскочил на берег, дрожа дебелым телом, схватил оставленное на берегу полотенце и начал лихорадочно растираться.

Через некоторое время в холодной воде остались только Бельцин и Кожухов. Наконец и Кожухов тоже замерз и выбрался на берег. Когда он стал надевать легкий халат сзади кто-то тихо окликнул:

– Александр Васильевич…

Кожухов недоуменно оглянулся. Рядом стоял лишь Абаев, но смотрел не на него, а куда-то в сторону. Кожухов проследил за его взглядом, – Абаев смотрел на Бельцина, который неподвижно лежал на воде. Если бы рядом стоял кто-то ещё Кожухов наверное бы подумал, что ослышался, но Абаев все так же тихо сказал:

– Александр Васильевич, есть неподтвержденная информация, что на Владимира Николаевича готовится покушение…

Он замолчал, потому что Бельцин, почувствовав его взгляд, зашевелился. Дождавшись, когда Бельцин снова прикроет глаза, Кожухов спросил коротко:

– Кто?

– Пока не знаю, – так же тихо ответил Абаев. – Возможно ничего и не подтвердится, сейчас мои службы проверяют… Но, Александр Васильевич, мне нужно время… Поэтому, просьба… Чтобы не происходило, – не мешать мне… А я со своей стороны обещаю держать в курсе… Договорились?

– Хорошо, – ответил одними губами Кожухов.

Абаев подошел поближе к берегу и обратился к распластавшемуся на воде в форме звезды Бельцину:

– Ну, Владимир Николаевич… Могут, могут сибиряки свою марку держать! Сдаюсь!

Бельцин приоткрыл глаза, встал не спеша на ноги и стал выбираться на берег. Оказавшись на берегу, он снисходительно взял из рук Абаева длинное махровое полотенце и начал степенно им вытираться. Абаев, блестя тонкими щелочками глаз, радостно сказал:

– Теперь надо кумыса! После кумыса сразу почувствуешь, как будто заново родился! Эй! – он оглянулся к импровизированному столу. – Кумыса гостю!

Девушка, которая приносила гостям кадушку с кумысом, почтительно поднесла Бельцину уже знакомую пиалу с молочным напитком. Бельцин взял покатую чашу и неторопливо, обстоятельно осушил ее до дна… Дождавшись пока он допьет, Абаев скептически оглядел его поджарую фигуру. Сказал с недоверием в голосе:

– Ну, предположим, свою знаменитую закалку ты показал, Владимир Николаевич… Убедил, убедил, южан… А, вот как у сибиряков на счет силы и ловкости?

Бельцин отдал пустую пиалу молоденькой казашке и высокомерно вскинул бровь.

– Шутишь, Улан Абишевич? – спросил, – уголок его рта презрительно изогнулся. – Вот уж чего у сибиряков проверять не советую… Почитай, издревле на медведя с одной рогатиной ходим…

Но его самоуверенный ответ, похоже, не смутил Абаева.

– От чего ж! Можно и проверить! – отозвался он отважно. – Только уговор: бороться по правилам… Стоя! Есть у казахов такая борьба, – казакша курес называется… Коснешься земли рукой, локтем или коленом, – проиграл… Кстати, весовых категорий в ней нет, так что здесь у нас будет все по честному…

Бельцин смерил оценивающим взглядом невысокую, крепко сбитую фигуру Абаева и, заиграв упругими мышцами, спросил, усмехаясь:

– А приз победителю будет?

– О! Приз будет особый! – загадочно улыбнулся Абаев.

– Ну, смотри, Улан Абишевич… Сам напросился…

Они встали в середину образованного зрителями круга и после короткой команды, схватили друг друга за руки, закружились – каждый выбирал момент для приема. Неожиданно коренастенький Абаев с несвойственной для него ловкостью, поднырнул под Бельцина и цепко схватил его за ноги, попытался опрокинуть соперника навзничь. Не получилось! Бельцин по медвежьи навалился на него сверху, крепко ухватив поперек туловища. Несколько секунд они топтались на месте. Бельцин делал попытки пригнуть противника к земле, завалить на бок, но Абаев, проворно пританцовывая на широко расставленных кривых ногах, упорно не сдавался. Вдруг Абаев вывернулся и попытался сделать подсечку, но не рассчитал и коснулся коленом земли. Противники рухнули почти одновременно, но по правилам победил Бельцин. Первым поднялся с земли Абаев.

– Фу-х! – смущенно сказал он, вытирая липкий пот со лба тыльной стороной руки. – Тяжел ты, Владимир Николаевич!

Бельцин проворно поднялся, небрежным движением отряхнул приставшие к телу сухие былинки и принялся надевать шелковый халат.

– Ну, Улан… Где ж твой приз? – спросил с нарочитой неторопливостью.

Абаев, накинув халат, хлопнул в ладоши. Адъютант Абаева, вышел и поставил на середину круга лакированный ящик, из которого торчали горлышки бутылок, залитые темным сургучом..

– Вот! – кивнул на бутылки Абаев. – Самое дорогое вино в мире! Шато-Икем!

Бельцин скользнул взглядом по узким горлышкам.

– Французское? – спросил с сомнением.

– Французское-то, оно французкое! Да не совсем! – казахский лидер гордо тряхнул головой. – Изготовлено у нас, в Казахстане… Из специальных сортов винограда, выращенного у нас же! Причем весь виноград собирается вручную, только после того, как он покрылся благородной плесенью…. Собирают только женщины, в специальную тару, чтоб ни одна ягодка не была повреждена… У меня тут недавно делегация французских виноделов была – так сказали, что даже у них такое вино не каждый год получается!